О национальной идее России по существу

Вчера в топике у Престарелого Neo я оказался участником напряжённой дискуссии, отстаивая тезис, что Россия не имела и не имеет своего собственного мировоззрения, которое по влиянию было бы равным заимствованным ею мировоззрениям или превосходящим их. Этот тезис в последнее время поднимается в несколько другой форме – как отсутствие у России национальной идеи. На эту тему я неоднократно собирался высказаться, но вчерашние комментарии выявили один глубинный пласт, что и побудило меня к этой заметке. В ней я изложу только общие соображения насчёт фактической и должной природы нашей национальной идеи, без называния и обоснования своего собственного видения её.

Итак, я, прежде всего, исхожу из того, что национальная идея России должна быть, во-первых, сформулированным мировоззрением, во-вторых, мировоззрением, имеющим русское происхождение. Если национальная идея не сформулирована, то она остаётся только чувством любви к Родине или простым патриотизмом – что, правда, уже много, но всё равно не представляет собой определённый признак объединённости народа. Если же она – не русского происхождения, то она не отражает непосредственную самоидентификацию русского народа, а вместо этого мы идентифицируем себя посредством этой идеи.

В той дискуссии я столкнулся с тем, что защищается именно опосредованная наша самоидентификация. Аргумент этой защиты состоит в том, что русские очень даже способны выбирать из имеющегося ассортимента внешних по отношению к ним мировоззрений и адаптировать наиболее понравившиеся из них под своё собственное чувствование, русифицировать их. Он подкрепляется тем, что, скажем, православие и коммунизм – хотя и не изначально русского происхождения, но они всё же вошли в наши сердца, поддерживая в них своё устойчивое существование. А раз так, то, значит, каждое из них уже по факту является национальной идеей (причём русской), только недостаточно глубоко прочувствованной некоторыми. Соответственно, тот, кто не испытывает от одних этих идей душевного подъёма и, более того, выражает обоснованное сомнение в их абсолютной способности к духоподъёмности, быстро причисляется к посягателям на прекрасное, доброе и вечное, а то и к врагам народа. Согласно этому, единственный и окончательный критерий русской национальной идеи состоит в том, чтобы она непосредственно пробуждала в людях энтузиазм и имела подведённой под себя какую-нибудь рациональную основу как защиту от нападок противников.

Но это откликающееся чувство есть не что иное как реакция. По тому, отзывается ли внутри то или иное мировоззрение, оно признаётся истинным или же отклоняется по любым субъективным причинам как недостаточно «горячее». Если именно это признаётся главным критерием оценки мировоззрения, то тогда, конечно, остаётся только ждать, пока на горизонте не придумают что-нибудь новое, чтобы мы сверили это со своим необъяснимым мерилом и либо приняли это, либо отвергли. Но этот подход и есть то, что препятствует выходу национальной идеи России из неё самой. Ибо чтобы этот выход состоялся, необходимо самим начать мыслить вместо того, чтобы по традиции подвергать критическому осмыслению то или иное мировоззрение «оттуда» и вследствие этого либо загораться им, либо нет.

Тем не менее, эта необходимость пока что с лёгкостью отвергается по вышеописанной субъективной причине. Внешне это, казалось бы, ни на что не влияет. Но если копнуть поглубже, то обнаруживается тот самый пласт, о котором я упомянул выше, во вводном абзаце. Оба комментария (1, 2) – от участников с выраженными коммунистическими взглядами:

А что, западность для России -- это что-​то неестественное?

Мы альтернативный запад.

Я фиксирую это здесь не с тем, чтобы осудить или тем более «разоблачить сущность» этих участников, а с тем, чтобы показать, что даже глубоко русифицированное западное мировоззрение сохраняется в головах и имеет силу как всё равно западное мировоззрение. Оно первично именно по своему происхождению, и эта первичность не может быть взята и «растворена» в русскости. Разумеется, и нынешний капитализм вкупе с сопутствующим либерализмом в головах – плоть от плоти западного мировоззрения. Многие комментаторы считают само собой разумеющимся то, что они имеют полную свободу демонстрирования своего «я» и высказывания производимых им мнений – а вместе с этим и то, что каждое «я» с его чувствованием только и есть критерий любой внешней истины. «Я выше, чем то, что говорят по телевизору»; «я имею объективное мнение, потому что думаю самостоятельно»; «я могу про любого сказать, что у него проблемы с логикой, если его рассуждения мне не нравятся» – это всё признаки глубоко засевшего в мозгах либерализма или «я»-центризма. И оттого, что это – русский либерализм, он не перестал быть западным по своему существу мировоззрением, т.е. таким мировоззрением, которое больше разводит людей друг от друга, чем поистине объединяет их.

Поэтому призыв «России нужна национальная идея» должен толковаться не так, что эта идея подлежит потреблению как ещё одна пища для самоидентификации (или даже для поддержания внутреннего «огня»), а так, что эта идея должна вызреть в её недрах как продукт глубинной саморефлексии и стать передаваемым, а значит, распространяемым знанием. Только тогда у русского народа будет иметься собственными силами выработанная и оформленная, а не каждый раз примеряемая на себя и редактируемая самоидентифицированность.