В качестве предварительного замечания напомню вывод одного хорошо известного в узких кругах рыжего-полосатого пользователя Сети Интернет:
У учебников до 60-70-х годов есть одно волшебное свойство: они куда понятнее. Хоть алгебра, хоть физика с химией.
С уже локальным (Сообществом АШ) дополнением-объяснением в виде напоминания об очень большом и вкусном гешевте на замене «устаревших» учебников в эпизоде перехода с «устаревшей» метрической системы СГСЕ на новую модно-прогрессивную СИ.
И в продолжение темы статьи «В Госдуме заявили о готовности принять русскоязычных беженцев из Израиля»:
У нас поначалу почти все доктора были евреи, потом заместились с потерей качества неевреями.
Полагаю необходимым вспоминить рассказ старшей родственницы о лечении зубов одноклассницей, свалившей в землю обетованную (качественно-квалифицированные соплеменники удалили шесть зубов сразу, вскоре после чего не сильно молодая пациентка… скончалась).
Такая вот… знакокачественная медицина.
Ну а теперь к теме статьи. Слово академику Л.С. Понтрягину:
С большими трудностями группа встретилась при рассмотрении книги Я. Б. Зельдовича «Высшая математика для начинающих». Преодолевать эти трудности пришлось уже вне группы и секции. Трудности возникли из-за того, что Зельдович был академиком, трижды Героем Социалистического труда, поддерживается Президентом АН СССР А. П. Александровым, а также физиками. Без этого мы не имели бы никаких трудностей, так как книга очевидно плохая, хуже я не встречал, и бессмысленная. Несмотря на это в 1973 году была сделана заявка на новое 5-е или 6-е издание, а в предыдущих нескольких изданиях она уже была выпущена общим тиражом 725 тысяч экземпляров[51].
Заявка поступила в мою группу и была послана на рецензию профессору А. А. Свешникову. В конце 1974 года мы ознакомились с этой рецензией на заседании группы. Хотя по содержанию она была отрицательной, в конце всё же было сказано, что книгу можно переиздать. Это была дань высоким чинам Зельдовича. На основании этой рецензии мы решили отклонить переиздание книжки, но секция не согласилась с нами и решила переиздать, хотя тут и председатель секции Седов был резко против переиздания.
На это заседание было приведено много физиков, членов секции, которые, как правило, на заседаниях не бывали, а были приведены специально для поддержки Зельдовича. Ввиду расхождения во мнениях группы и секции дело снова пошло в группу. Мы заново тщательно рассмотрели книжку. На это заседание группы пришёл к нам Седов и принёс новый отзыв от своего сотрудника, кажется, Куликовского. Отзыв был уже чётко отрицательный, группа вновь отвергла предложение о переиздании книги, и секция это решение уже поддержала. На пленум РИСО — где решение окончательно утверждалось — физики принесли положительный отзыв от Абрикосова и вновь потребовали переиздания. Пленум РИСО решил переиздавать Зельдовича. Тогда Седов добился публикации в печати отрицательного отзыва о книге, подписанного Дородницыным, мною и им.
Так как отзыв появился в печати, то с этим руководству РИСО пришлось считаться. Оно направило вопрос в Отделение математики на консультацию. Академик-секретарь Отделения Н. Н. Боголюбов передал это дело в математический институт с просьбой рассмотреть книгу. Математический институт просил Л. Д. Фаддеева дать отзыв. Но Фаддеев, известное дело, отзыва на книжку Зельдовича так и не дал. Председатель РИСО Федосеев просил не спешить с отзывом, так как, возможно, скоро поступит переработанная версия книги Зельдовича в виде рукописи. Однако в начале июня 1976 года до нас стали доходить слухи, что книгу собираются переиздавать. Тогда я вновь пришёл к Федосееву и спросил его, что же нам рецензировать? Он просил рецензировать последнее опубликованное издание.
Руководство Стекловского института решило обсудить соответствующее издание книги Зельдовича на открытом заседании Учёного Совета. Об этом заседании были широко оповещены многие научные организации, был специально приглашён Зельдович. Готовясь к своему выступлению по поводу книги, я уже сам очень тщательно ознакомился с ней и пришёл к выводу, что все известные мне отрицательные рецензии на неё ни в какой степени не дают представления о её полной бессмысленности и безграмотности. С книгой внимательно ознакомились также академики В. С. Владимиров и С. М. Никольский. Зельдович на наше заседание не пришёл, но его интересы представляли два молодых человека из Курчатовского института, где директором А. П. Александров. С резкой критикой книги выступили ряд математиков. Помню, что кроме меня выступали Седов, Владимиров, Никольский, вероятно, и другие. Молодые люди из Курчатовского института представили письменные выступления с незначительным содержанием.
После открытого заседания произошло закрытое заседание учёного Совета. Совет признал, что книга не только не годна в настоящем её виде, но и не может быть основой для переработки. В своём выступлении на открытом заседании Совета института я использовал приём, который стал употребляться и в дальнейшем. В свою речь я вставлял цитаты из книжки, которые зачитывал мой сотрудник Благодатских, а я давал их разбор. При этом я старался выявить всю бессмысленность подхода автора к анализу, имеющегося в книге, а также его невежество, путем демонстрации грубых ошибок, содержащихся в книге.
Несмотря на то, что книга Зельдовича подверглась такой разгромной критике, позже мы, обедая в столовой Академии наук, обнаружили, что его сторонники торжествуют и чему-то радуются. Разгадка этой радости пришла очень скоро. Я и ряд других математиков через некоторое время были приглашены на заседание уже секции Президиума АН СССР, на котором заново рассматривали книгу Зельдовича. Председателем заседания секции тогда был А. А. Логунов. Надо думать, что это заседание секции произошло по распоряжению Президента АН СССР Александрова. А. А. Логунов открыл заседание секции Президиума своим предложением прийти к компромиссу и согласиться на переиздание книги после редактирования её хорошим математиком С. П. Новиковым, который дал письменное согласие провести эту работу. Но мы, критиковавшие книгу раньше, не согласились с этим предложением, и дискуссия развернулась с новой силой.
С критикой выступили все академики, выступавшие раньше на совете Стекловского института. К нам присоединились ещё такие видные учёные, как бывший Президент АН СССР М. В. Келдыш и академик Челомей, который руководит в Советском Союзе важной отраслью современной техники. Очень впечатляющим было выступление Келдыша. Он начал так: «Мне неловко выступать здесь с критикой книги, так как раньше, как директор института, я подписал на неё положительный отзыв. Но тогда я был введён в заблуждение рецензентами». Далее он разбирал конкретные недостатки книги. Конкретным было выступление Челомея. Он сказал, что книга плохая. «Зачем же издано 725 тысяч экземпляров вашей книги?» — спросил он Зельдовича. Окончил своё выступление Челомей так: «В конце книги академика Зельдовича сказано: „Я надеюсь, что читатель получит от моей книги удовольствие и пользу и закроет её с удовольствием“. Я также закрываю эту книгу с большим удовольствием, — сказал Челомей, — но с тем, чтобы к ней больше никто не возвращался».
Первым на этой дискуссии выступал я. Жена, присутствовавшая на заседании, заметила, что Зельдович был встревожен эмоциональным напором моего выступления и его содержанием. Он сразу же обратился с запиской с просьбой выступать к своим сторонникам, которые как-то помалкивали. Сам Зельдович также выступал, но ничего убедительного он не сказал, а только выражал возмущение по поводу того, что в своём выступлении я отметил большие денежные доходы, которые он получил от книжки. Стороннки Зельдовича, выступавшие в дискуссии, признались, что они даже не читали книжки, а говорили о ней в общих словах без всяких мотивировок. Особенно жалким было выступление члена-корреспондента Окуня (кстати, он стал позже академиком). Он многократно повторял, что книгу Зельдовича надо рассматривать как букварь математики, где одно и то же повторяется на разные лады, как это делается в букварях. Например, «мама моет раму, раму моет мама» и тому подобное. Он приводил ещё некоторые фразы, взятые им якобы из букварей.
Я сидел рядом с Келдышем и во время выступления Зельдовича спросил Келдыша: «Действительно он это не понимает или дурака валяет?» Он ответил мне, что конечно валяет дурака. Но, боюсь, Келдыш был не прав. Дискуссия транслировалась по трансляционной сети Президиума АН СССР. Многие могли слушать её. С точки зрения некоторых кругов не важно, прав я был или нет, важно то, что я затронул их интересы. А этого уже достаточно, чтобы считать меня врагом и клеить ярлыки.
Далее я решил опубликовать содержание дискуссии Стекловского института в журнале «Математический сборник», главным редактором которого я являюсь. Другие академики, принимавшие участие в дискуссии согласились с моим предложением. Я взял у них письменные материалы, и мы с Седовым летом 76-го года, будучи на даче, занимались составлением сводки дискуссии. Была составлена большая статья. В начале статьи было приведено решение Совета института, а затем излагалось содержание дискуссии. Свою часть я написал довольно подробно. Заключение писал Л. И. Седов. Я показал статью Виноградову, поскольку речь шла об изложении дискуссии, произошедшей в его институте, и просил его подписать статью, как директора института. Но Виноградов отказался. Он сказал: «Я подпишу только ту часть, где формулируется решение совета». Я ответил: «Зачем же вам подписывать её, когда вы уже подписали эту часть как председатель совета». Мы с Седовым уговаривали Виноградова вместе, но ушли ни с чем. Посидев с Седовым вместе в моей институтской комнате, я решил всё-таки оказать нажим на Виноградова, и мы вместе вернулись к нему. Я сказал Виноградову: «Если не подпишете Вы, я обращусь к Келдышу, и мы, как члены редколлегии „Математического сборника“, подпишем статью сами». Виноградову очень не понравилось, что Келдыш будет подписывать статью, а он нет, и он согласился. По-видимому, Виноградов боялся подписать резкое выступление против Зельдовича. Он был отчасти прав, так как предстояли его перевыборы как директора института на Общем собрании АН СССР. На этих перевыборах против Виноградова было подано что-то больше 70 голосов из 210 присутствовавших. Кроме того, перед голосованием против Виноградова были произведены грубые, резкие выпады. Виноградов не напрасно считал, что выступать против Зельдовича рискованно.
Очевидно, А. А. Логунов объективно доложил Президенту А. П. Александрову о состоявшейся на секции Президиума дискуссии. Во всяком случае, на одном из заседаний Президиума, когда физики подняли вопрос о выделении их в отдельную секцию из секции Седова, дабы избавиться от давления математиков, А. П. Александров сказал: «Сейчас не время это делать. Вот вы пришли на заседание секции Президиума совершенно неподготовленными, а математики подготовились, так что вы не смогли отстоять свою точку зрения».
Книга Зельдовича так и не была переиздана тогда. Правда, теперь, в 1982 году, говорят, что она переиздается издательством «Наука», но уже не по секции Седова, а по другой, кажется, по специальному распоряжению Президента А. П. Александрова.
С книгой Зельдовича у меня связано ещё одно воспоминание. На русский язык была переведена книга Липмана Берса (США) «Математический анализ» под редакцией И. М. Яглома[52]. В предисловии к русскому изданию своей книги Липман Берс выражает одобрение по адресу книги Зельдовича. С его стороны это является недобросовестным действием. Если он не знает книги Зельдовича, то незачем её одобрять, а если знает, то должен понимать, как она безграмотна, ведь Липман Берс — квалифицированный математик.
Я отвёл много места описанию случая с книжкой Зельдовича. Но этот случай является типичным. На нём я убедился в том, что даже небольшая группа добросовестных людей может противостоять злу, если возьмется за дело с упорством и настойчивостью. Кроме того, случай этот послужил тем рычажком, который подцепил меня и потащил к новому разделу моей работы — написанию популярных книг по математике. А эта работа подтолкнула меня близко к проблеме школьного преподавания математики, которая теперь меня очень волнует и мучает. [И-23: …]
51 Первое издание книги Я. Б. Зельдовича «Высшая математика для начинающих» было опубликовано в 1960 г., пятое — в 1970-м.
Уместно привести отрывок из предисловия Я. Б. Зельдовича к пятому изданию книги:
«Уже в заглавии книги выражена задача — дать читателю первое представление о дифференциальном и интегральном исчислении и, применяя эти методы к важнейшим разделам физики, показать значение и силу высшей математики…
За годы, прошедшие после первого издания (1960 г.), отшумели дискуссии, в которых автора обвиняли в математической нестрогости и чуть ли не в развращении молодёжи приблизительным, легкомысленным.
В сущности сталкивались два различных подхода к обучению.
Во многих учебниках изложение ведётся в форме, напоминающей диспут двух учёных. Учащийся представляется как противник, выискивающий всевозможные возражения. Педагог последовательно, строго логически разбирает эти возражения одно за другим и неопровержимо доказывает правильность своих положений.
В предлагаемой книге учащийся рассматривается как друг и союзник, который готов поверить педагогу или учебнику и хочет применить к природе, к технике те математические приёмы, которые ему предлагают. Понимание приходит в результате анализа примеров и применений. В строго логическом подходе вопрос о значении и пользе изучаемых теорем остается в тени. В предлагаемой книге на переднем плане показаны именно математические идеи и связь их с изучением природы.
Может быть, недостаточное внимание к строгим доказательствам есть проявление потребительного подхода к математике со стороны автора-физика? Мне кажется, что это не так; продвижение математики вперёд совершается также с помощью интуиции, в терминах общих идей, попросту говоря — с помощью вдохновения, а не холодного расчёта. Только потом работа обращается в броню формул и цепь строгих доказательств; в учебниках часто оказываются запрятанными, затушеванными идеи, вдохновлявшие творцов.
Восьмидесятилетний патриарх современной математики Рихард Курант писал в 1964 году, что очень долго математики принимали геометрию Евклида за образец строгого аксиоматического подхода, строгой логической дедукции (вывода). Но вот что пишет дальше Курант:
„Упор на этот [аксиоматический, логический] аспект полностью дезориентирует того, кто предположит, что созидание, воображение, сопоставление и интуиция играют только вспомогательную роль в математическом творчестве и в настоящем понимании.
В математическом образовании действительно дедуктивный способ, начинающий с догматических аксиом, позволяет быстрее обозреть большую территорию. Но конструктивный способ, идущий от частного к общему и избегающий догматического принуждения, надёжнее ведёт к самостоятельному творческому мышлению“.
Итак, воображение и интуицию Курант ставит на первое место!
Пресловутое противопоставление лириков и физиков (а заодно и математиков) придумано поэтом Б. Слуцким, т. е. „лириком“. В математике, как и в других естественных науках, больше поэзии, чем думают профессионалы-лирики. История науки показывает, что хорошая математика имеет пророческий дар: математический анализ известного открывает путь дальше, в новые неизвестные области, ведёт к созданию новых физических понятий.
В „Высшей математике для начинающих“ я стремился к конструктивному подходу, к выявлению смысла и цели математических понятий, стремился хотя бы отчасти передать дух того героического периода, когда эти понятия рождались.»
52 См. Берс Л. Математический анализ. Т. 1, 2. — М.: Высшая школа, 1975.
Комментарии
Спасибо!
Пжста ☺
Скачайте файл. Я процитировал не единственную вкусность.
Но прошу соблюдать осторожность. Флибустянская (цитированная) версия заметно отличается от предыдущей (хорошо разошедшейся по интернетам), в ней восстановлена пара сокращённых на предыдущей итерации статей в приложениях.
Действия Зельдовича с 1940 по конец жизни в области физики горения и взрыва нужно расценивать как саботаж. В частности именно его действия затормозили минимум на 15 лет развитие РДТТ (ракетные двигатели твёрдого топлива) в СССР. Он выкинул примерно в 1940 элемент из уравнения ячейки горения под предлогом что тяжело считать и даже когда появились в 1950-е компьютеры всячески препятствовал его возврату, использовал ВСЁ своё влияние. В общем как "яковлев" (сын крупного управляющего фирмы Нобель) в сверхзвуковой и высокоманевренной истребительной авиации или Туполев до дальнобойным и гиперзвуковым бомбардировщикам.
Следствием из полного управления является возможность изменения параметров горения или детонации посредством НЕТЕПЛОВОГО уровня воздействий, как пример ЭМ или акустическими воздействиями направленной энергии. Т.е. ракету с РДТТ можно взорвать (там плохоуправляемый процесс) без ряда недешёвых и сложных блоков. Банально могут сбить на активном участке.
В образовании, физике, химии в целом, есть как делёж денег так и более опасное явление - управление внешнее прогрессом. Вы ВСЕГДА будете проигрывать или вас будут использовать как спарринг-партнёра на убой если вы идёте на поводу у вашего противника. С вывозом новых разработок в т.ч. моих собственных ими я лично сталкивался. Израиль как минимум конкурент, делавший достаточно много пакостей с человеческими жертвами с времён как минимум хазарии Русскому сектору. Излишне говорить что израильтяне действуют в интересах управления =руководства наднациональных структур управления за РЕДКИМ исключением, такие лица, если они не незаменимы, подвергаются преследованию со стороны их, некоторых знал лично, им приходилось буквально скрываться или ехать куда угодно но подальше от.
Смотрите ниже комментарий с панегириком Зельдовичу.
Вся суть в том, что Понтрягин - чистый математик. Зельдович - физик.
Есть даже деление в физ-мат. литературе на книги "для физиков" и "для математиков" - настолько различается изложение одних и тех же тем и вопросов. В книгах для физиков характерно нестрогое, даже несколько небрежное отношение к математической строгости. Вот и не стерпела душа чистого математика Понтрягина вольностей изложения Зельдовича.
ВОН!
Начиная с принципа монизма бытия.
ЗЫ: Математика для талантов. Пролог современной математики для разного рода… этнических групп.
Спокойнее, спокойнее! Вам вредно волноваться.
И не надо математический шовинизм разводить.
Гы, у ув. И-23 ВОН означает вовсе не то, что он просит вас удалиться!
Это совсем другая аббревиатура, смысл которой он иногда раскрывает в личной переписке.
Что такое математика? ☺
Наука такая.
P.S. Не вздумайте протестовать: ответ абсолютно точный!
Наука должна иметь законы. У математики их ноль. Математика - это шахматы. Игра ума, искусство для воображения.
Напомню долженствующую быть общеупотребимой характеристику требования статических дегрессий:
Вот как ни странно, но эту работу я серьёзно штудировал в своё время.
Куна?
Угу. Причём, это была бережно переплетённая ксерокопия.
…причём как сам буржуин, так и его туземные популяризаторы явно разминулись с научным наследием князя Кропоткина.
А нафига им какой-то анархист позапрошлого века??? Они и сами умеют в науку.
Ну-ну…
Они и другого анархиста позапрошлаго века (Самого Отца-Основателя) ведь тоже не читали, и не собираются.
А нужен же он им как источник информации о недоступном опыте.
Читаю сейчас *первую* работу русского учёного (*не* анархиста, что — большой такой минус). «Основные элементы историческаго взгляда на природу».
И попутно сунул нос в сочинение одного из лучших представителей современной буржуинской науки, господина Смолина.
Насколько она (современная буржуинская наука) смотрится убого на фоне русской науки конца позапрошлаго (!) века…
На самом деле, не могу ничего возразить. ну хотя бы в силу собственной малограмотности и более иной области интересов.
Весьма самобытный взгляд. Не могу спорить
Математика в переводе означает - Точное знание.
Нифига!
Математика - это инструмент. Без которого других наук не существует.
Так же как понятия - это то, для передачи чего появились языки. В том числе языки программирования.
Т.е. вы постулируете, что математика — не наука?
Интересно, интересно…
Математика - это та точка отсчёта, с которой начинается любая наука.
Это инструмент всех наук. И сама математика - точно, наука. Так же, как 0 (ноль) - цифра (и число)
Ну так кто бы спорил!
Кстати, отличная формулировка!
Как физик-экспериментатор я придерживаюсь принципа конвенций Пуанкаре. Где обязательно нужно иметь безукоризненный прозрачный матаппарат. Если ошибётся теоретик его поправят, если ошибается экспериментатор, по себе и коллегам сужу всё же не имеющий за редким исключением возможностей постановки и осознания решений задач как математик-профессионал, он может погибнуть или погубить людей. По факту приходится простыми пользоваться, т.к. матмодели для моих идей обычно делал в т.ч. друг- теоретик с астрофизики, приятели. Иногда оказывалось что чистому математику объяснить задачу было проще чем физику-теоретику.
Вы можете увидеть как возможно справедливые возражения так и кипение говн например когда один из редких специалистов занимается нульмерными физическими объектами, особенно пытаясь работать в нескольких областях. От философии (метафизика, религия/психология) до математики. Работ по тематики нульмерных и отрицательных пространств очень мало. С попытками комплексного подхода, мне детали не видны, я не математик, а прикладник - единицы. С моей точки зрения это одно из прорывных направлений работ, а там почти никого нет. Как понимания где копать его работа годна вполне. Вода должна быть прозрачной, в ней ребёнок новой физики.
И да, вдогонку для лучшего понимания коллективного безсознательного физиков прошлаго века категорически рекомендую памфлет господина Смолина.
А уточните пожалуйста. И ссылку, если не затруднит.
Ли Смолин «Неприятности с физикой [Взлет теории струн, упадок науки и что за этим следует]».
Со всем пакетом замечаний к НЯЗ единственному русскому переводу (#181844 пер. Юрий Артамонов).
ЗЫ: Прямые ссылки по нонешним временам — зло! Можете проверить src-url…
Вся суть в том, что зельдович антисоветско-русофобская гадина, которая просто всеми путями гадила и деньги гребла.
Полностью соглашусь с автором - начиная с 60-х годов Высшее образование (а позже и среднее), в результате бесконечной череды "реформ" было выхолощено. Самому, на механико-иженерном факультете института, пришлось учиться по Зельдовичу - это ужасное и абсолютно бесполезное пособие. А вот в дальнейшем, в универе, от курса мат.анализа Фихтенгольца получал эстетическое удовольствие.
Помню реплику в комментариях: когда студент, испытывавший сложности с пониманием сопромата пошёл в библиотеку за «самым старым учебником (только без ятей)».
Что (небрежение к дореформенной орфографии) лично меня возмутило ☺
Замечательная книжка попалась в институте - "Краткое изложение уроков о дифференциальном и интегральном исчислении" Коши. Именно с "ятями". :))
А, не. Оно из той же темы:
«Высшая математика для начинающих» Зельдовича - это не учебник.
В аннотации говорится: " Книга «Высшая математика для начинающих и ее приложения к физике», написанная физиком-теоретиком академиком Я. Б. Зельдовичем, рассчитана на школьников старших классов, учащихся техникумов и лиц, занимающихся самообразованием"
Видимо, институт у Вас был соответствующего уровня.
Вы уверены в том, что это — *единственная* книга товарища Зельдовича по математике?
И что всё прочее им написанное свободно от критикуемых на примере разбираемого издания… особенностей?
Вы очень близки к истине.
Это был 95-й год, НГАУ(тогда большинство бывших институтов перекрасились в университеты и академии), заочное отделение. Я, несколько лет как после "дембеля". В качестве пособия по курсу "Высшая математика" в качестве пособия был Зельдович. Основной учебник уже не помню, но тоже полный шлак. Ушел я с этого института с 3-го курса, ибо перспектива была одна - после диплома ехать в глухую деревню инженером-механиком. :)) В 95-ом это было ужасно "романтично". Через пару лет после НГАУ я все-таки пошел учится - сначала техникум, потом НГУ. ))
Какие интересные вещи узнаешь на склоне жизни! А мы-то, наивные, матанализ по Фихтенгольцу учили...
Без ятей несчитово!!!
Хрена! В дифурах ятей нету!
НизачотЪ!
В комментарии выше рекомендуется:
К сожалению (
), для меня это уже "плюс квам префект"!
Дело вовсе не в гешефте, как таковом.
После "ухода" И.В. троцкисты взяли курс на реставрацию капитализма. А грамотный умный народ, в этом раскладе, вещь вредная, и даже опасная. Поэтому снижение общего уровня образования и образованности и было поставлено важной целью. Ну и переориентация с духовных целей на материальные направила народ на путь деградации (догоним и перегоним Америку,,, ).
Лягуху варили медленно...
Примите пилюлю от антропоморфизьму.
Акцентирую:
"Ходить по воде и не напиться!!!?"© - из объяснительной рабочего ликёро-водочного завода задержанного на проходной в нетрезвом виде...
А вот Вам напоминание и достаточно развёрнутое описание проблемы побочных эффектов форсирования массового образования (превращение *средства* (!) решения задач в инструмент обеспечения вожделенного привиллегированного потребления).
Мы пойдём путём золотого сечения (шаг вправо, шаг влево- расстрел)
Плохой путь.
Порождает платёжеспособный спрос на Реабилитацию (с сопутствующими плюшками). Ну и далее ВОН, с акцентом на анализе принципа наименьших (постоянное давление по периметру в поисках, или, скорее, в ожидании слабины).
Это не троцкисты были, а робеспьеровцы блокированные с толстовцами, само собой не избежавшие влияния печенегов. Ну какие тбм троцкисты? Где тогда тот гений Сталина? Короткий какой то Сталин.
Хорошо что был.., а то бы нас не было...
Страницы