Чем опа­сен по­ли­ти­че­ский миф нор­ма­низ­ма.

Как из­вест­но, войне тра­ди­ци­он­ной со­пут­ству­ет война ин­фор­ма­ци­он­ная, в русле ко­то­рой ис­поль­зу­ют­ся осо­бые ин­фор­ма­ци­он­ные тех­но­ло­гии для об­ра­бот­ки об­ще­ствен­но­го мне­ния, как в соб­ствен­ной стране, так и за ее пре­де­ла­ми. Фе­но­мен ин­фор­ма­ци­он­ных войн явно об­на­ру­жи­ва­ет­ся в ис­то­рии за­пад­но­ев­ро­пей­ской об­ще­ствен­ной мысли уже в воз­рож­ден­че­ской Ита­лии и затем про­дол­жа­ет свое раз­ви­тие на про­тя­же­нии всего пе­ри­о­да скла­ды­ва­ния на­ци­о­наль­ных го­су­дарств в За­пад­ной Ев­ро­пе. Так что тра­ди­ция ин­фор­ма­ци­он­ных войн на За­па­де имеет весь­ма по­чтен­ный воз­раст.

В ходе се­го­дняш­них дис­кус­сий на Аф­тер­шо­ке про на­сто­я­щую или фаль­ши­вую ис­то­рию нашей стра­ны вы­яс­ни­лось, что и сто­рон­ни­ки тра­ди­ци­он­ной вер­сии и их оп­по­нен­ты не очень по­ни­ма­ют в чем опас­ность "нор­ма­низ­ма". И для чего, зачем, как и когда он был со­здан. 

Также нет по­ня­тия, что оте­че­ствен­ная ис­то­ри­че­ская наука при­ло­жив нема­ло уси­лий со вре­мен Ло­мо­но­со­ва давно от­верг­ла "нор­ман­скую тео­рию", как и в ис­то­ри­че­ском, так и в по­ли­ти­че­ском виде. Споры в науке идут лишь о де­та­лях, ню­ан­сах и част­но­стях.

На Аф­тер­шо­ке по те­ма­ти­ке "нор­ма­низ­ма" была(и не одна) боль­шая и общая ста­тья от ка­мра­да И-23. Но хо­те­лось бы пред­ло­жить что-​то более кон­крет­ное. То есть ни­же­при­ве­ден­ный текст, про­стой для по­ни­ма­ния и хо­ро­шо осве­ща­ю­щий тему. Его автор Лидия Грот, кан­ди­дат ис­то­ри­че­ских наук. Букв много, од­на­ко ста­тья по­дроб­но и до­ступ­но все опи­сы­ва­ет, раз­би­рая до ме­ло­чей всю кон­струк­цию нор­ма­низ­ма и ис­то­рию этого мифа..

Текст:

За­слу­жи­ва­ет вни­ма­ния тот факт, что пер­вым и в даль­ней­шем пер­вей­шим ору­жи­ем ин­фор­ма­ци­он­ных войн в за­пад­но­ев­ро­пей­ской тра­ди­ции сде­лал­ся ис­то­ри­че­ский ма­те­ри­ал: очер­не­ние или при­ни­же­ние ис­то­ри­че­ско­го про­шло­го дру­го­го на­ро­да, пре­уве­ли­чен­ное воз­вы­ше­ние соб­ствен­но­го про­шло­го, фе­но­мен вы­ду­ман­ной древ­но­сти для обос­но­ва­ния соб­ствен­но­го ис­то­ри­че­ско­го права на те или иные цен­но­сти, на­при­мер, на тер­ри­то­рии.

Имен­но та­ко­го ка­че­ства был ин­фор­ма­ци­он­ный про­дукт о шведо-​гипербореях, со­здан­ный швед­ски­ми при­двор­ны­ми идео­ло­га­ми в раз­гар Смут­но­го вре­ме­ни для обос­но­ва­ния ис­то­ри­че­ско­го права швед­ских ко­ро­лей на во­сточ­но­ев­ро­пей­ские земли с древ­ней­ших «ги­пер­бо­рей­ских» вре­мен. Его есте­ствен­ным про­дол­же­нем была по­ли­ти­че­ски кор­рект­ная вы­дум­ка П.Пет­рея о шведо-​варягах. По­это­му ни­че­го уди­ви­тель­но­го нет в том, что раз­ви­тие этих сю­же­тов по­лу­чи­ло осо­бый при­о­ри­тет в Шве­ции в об­ста­нов­ке после Стол­бов­ско­го мира, ко­то­рым, как из­вест­но, за­вер­ши­лась русско-​шведская война, и по ко­то­ро­му Шве­ция от­тор­га­ла рус­ские го­ро­да Иван­го­род, Ям, Ост­ров, Ко­по­рье, Ко­ре­лу, Оре­шек с уез­да­ми и всю Неву, а рус­ские ока­за­лись от­ре­зан­ны­ми от Бал­тий­ско­го моря и по­те­ря­ли ис­кон­ное право сво­бод­ной тор­гов­ли через Бал­ти­ку с рын­ка­ми За­пад­ной Ев­ро­пы.

Швед­ские под­дан­ные по­лу­чи­ли воз­мож­ность ску­пать рус­ский хлеб в Бал­тий­ских пор­тах по низ­кой цене и затем пе­ре­про­до­вать его на ам­стер­дам­ской хлеб­ной бирже по за­пад­ной цене. Раз­ни­ца по­лу­ча­лась де­ся­ти­крат­ной, так что швед­ские под­дан­ные имели хо­ро­ший биз­нес. При­бавь­те сюда швед­скую та­мож­ню в бал­тий­ских пор­тах. Как пи­са­ли ис­сле­до­ва­те­ли дан­но­го во­про­са, фискально-​паразитическая экс­плу­а­та­ция се­ве­ро­ев­ро­пей­ской тор­гов­ли была одним из глав­ных ис­точ­ни­ков до­хо­дов швед­ской казны этого пе­ри­о­да. Таким об­ра­зом, швед­ская ко­ро­на оби­ра­ла рус­скую тор­гов­лю хле­бом и че­ка­ни­ла та­ле­ры из све­же­го бал­тий­ско­го ветра.

В этой об­ста­нов­ке было очень важно под­твер­дить, что ва­ря­ги были одним из пред­ков шве­дов, ко­то­рые в да­ле­кой древ­но­сти якобы всё за­во­е­ва­ли и ор­га­ни­зо­ва­ли в Во­сточ­ной Ев­ро­пе и со­би­ра­ли дань с во­сточ­но­ев­ро­пей­ских сла­вян. Да, де­скать, мы оби­ра­ем сей­час рус­скую тор­гов­лю хле­бом, так мы и все­гда здесь день­ги со­би­ра­ли, ещё в те да­ле­кие, ва­ряж­ские вре­ме­на. И во­об­ще, швед­ские ко­ро­ли были здесь еще во вре­ме­на ги­пер­бо­ре­ев.

Ис­то­ри­че­ское «осво­е­ние» Во­сточ­ной Ев­ро­пы швед­ски­ми ис­то­ри­ка­ми шло пол­ным ходом в те­че­ние всего XVII века. В 1671 г. (в 1672 г. на ла­ты­ни в Гер­ма­нии) была опуб­ли­ко­ва­на «Ис­то­рия де­ся­ти­лет­ней швед­ской войны» Юхана Ви­де­кин­да, куда была вклю­че­на сфаль­си­фи­ци­ро­ван­ная речь Ки­при­а­на, где тот якобы го­во­рил о Рю­ри­ке из Шве­ции, хотя в дей­стви­тель­но­сти было ска­за­но о Рю­ри­ке, ро­до­сло­ви­ем свя­зан­но­го с Рим­ской им­пе­ри­ей. Сфаль­си­фи­ци­ро­ван­ная речь Ки­при­а­на сыг­ра­ла важ­ней­шую роль в рас­про­стра­не­нии по­ли­ти­че­ско­го мифа нор­ма­низ­ма в XVIII веке.

– Смот­ри­те, – за­го­во­ри­ли в ев­ро­пей­ских на­уч­ных кру­гах, – сами нов­го­род­цы пом­ни­ли, что пра­вил у них Рюрик из Шве­ции. А Ви­де­кин­ду не ве­рить нель­зя: ведь в ка­че­стве ко­ро­лев­ско­го ис­то­рио­гра­фа он имел до­ступ к ори­ги­наль­ным ар­хив­ным до­ку­мен­там!

В том-​то и дело, что имел. И вы­брал фаль­си­фи­кат вме­сто неофи­ци­аль­ных за­пи­сей Да­ни­е­ля Юрта с под­лин­ны­ми сло­ва­ми Ки­при­а­на.

Вско­ре после вы­хо­да в свет книги Ви­де­кин­да, а имен­но в 1675 году, в Лунд­ском уни­вер­си­те­те Эрик Рун­ште­ен за­щи­тил дис­сер­та­цию «О про­ис­хож­де­нии свео-​готских на­ро­дов», в ко­то­рой, раз­ви­вая фан­та­зию о пе­ре­се­ле­нии свея-​готского на­ро­да из Шве­ции в Ски­фию, до­ка­зы­вал, что эт­но­ни­мы Во­сточ­ной Ев­ро­пы – скан­ди­нав­ско­го про­ис­хож­де­ния: аланы, по утвер­жде­нию Рун­ште­е­на, по­лу­чи­ли своё имя от про­вин­ции Оло­дин­гер (Ålåndingar et Olåndingar), а рок­со­ла­ны – имя вы­ход­цев из Рос­лан­дии (Roslandia) или Рос­ла­ге­на (Roslagia).

Дис­сер­та­ция Рун­ште­е­на ин­те­рес­на тем, что в ней пред­при­ни­ма­ет­ся пер­вая по­пыт­ка отож­де­ствить ис­то­рию шве­дов, вер­нее, их во­об­ра­жа­е­мых пред­ков свее-​готов с ис­то­ри­ей древ­не­го на­ро­да Во­сточ­ной Ев­ро­пы – рок­со­ла­нов, в ко­то­рых ан­тич­ная и ре­нес­санс­ная тра­ди­ция ви­де­ла од­но­го из пред­ков рус­ских. У Рун­ште­е­на уже при­сут­ству­ет «кубик» с иде­я­ми о рок­со­ла­нах как вы­ход­цах из Шве­ции, о швед­ской эти­мо­ло­гии имени рок­со­ла­нов, якобы ве­ду­ще­го про­ис­хож­де­ние от Рос­ла­ге­на. Как видим, ги­пер­бо­рей­ский про­лог новой древ­не­швед­ской ис­то­рии в Во­сточ­ной Ев­ро­пе, за­пу­щен­ный швед­ской ко­ро­ной в раз­гар Смут­но­го вре­ме­ни, про­дол­жал на­би­рать темп под сенью Стол­бов­ско­го мира и об­ре­тать форму.

Под­лин­но­го апо­гея обос­но­ва­ние ис­то­ри­че­ско­го права Шве­ции на во­сточ­но­ев­ро­пей­ские тер­ри­то­рии до­стиг­ло в про­стран­ной фан­та­зии на темы древ­не­швед­ской ис­то­рии швед­ско­го ли­те­ра­то­ра Олофа Руд­бе­ка (1630-1702) под на­зва­ни­ем «Ат­лан­ти­да». Три ее части из­да­ва­лись в 1679-1698 гг., а чет­вер­тая часть сго­ре­ла в по­жа­ре 1702 г. в Упса­ле, но была вос­ста­нов­ле­на в 1863 г. Руд­бек был тем швед­ским ис­то­ри­ком, кто дал даль­ней­ший ход и под­бро­шен­ной Пет­ре­ем идее о том, что к пред­кам шве­дов можно при­чис­лить также ва­ря­гов из рус­ских ле­то­пи­сей, и ис­поль­зо­вал «сви­де­тель­ства» Ви­де­кин­да о Рю­ри­ке из Шве­ции, при­чем осу­ще­ствил это в самом мас­штаб­ном фор­ма­те.

Важ­ное место у Руд­бе­ка за­ни­ма­ет раз­ви­тие мысли о том, что ис­то­рия ги­пер­бо­ре­ев из ан­тич­ных мифов – это часть утра­чен­ной ис­то­рии Шве­ции в древ­но­сти, ко­то­рую Рюд­бек на­чи­на­ет «ре­кон­стру­и­ро­вать». Но если ос­но­во­по­лож­ник швед­ской ги­пер­бо­ре­ады Ю.Буре остав­лял гре­кам хотя бы имя се­вер­но­го ветра Борея, пред­по­ло­жив, что оно было пе­ре­во­дом на гре­че­ский ис­ход­но­го древ­не­швед­ско­го имени, за­бы­то­го со вре­ме­нем, то Руд­бек на­чи­на­ет уве­рять, что все древ­не­гре­че­ские имена, вклю­чая и Борея, – древ­не­швед­ские, но ис­ка­жен­ные при пе­ре­да­че их на гре­че­ский язык.

Ги­пер­бо­рея – это Шве­ция, и ее на­зва­ние имеет древ­не­швед­скую эти­мо­ло­гию, до­ка­зы­ва­ет Руд­бек. Как? А очень про­сто. Ги­пер­бо­рея на­зва­на по имени Борея, а Борей – ис­пор­чен­ное швед­ское имя, по­сколь­ку древ­ние греки не знали древ­не­швед­ско­го языка. Боре или Борей было име­нем древ­не­швед­ско­го пра­ви­те­ля, ко­то­рое узна­ли ан­тич­ные пи­са­те­ли и за­пи­са­ли по-​своему. Зачем Руд­бе­ку эти до­ка­за­тель­ства? По его ло­ги­ке, если до­ка­зать древ­не­швед­ское про­ис­хож­де­ние имени Ги­пер­бо­реи, то из этого сле­ду­ет, что вся Ги­пер­бо­рея со­зда­на ру­ка­ми шве­дов.

А зачем столь­ко сил тра­тят нор­ма­ни­сты для до­ка­за­тель­ства «древ­не­швед­ской» эти­мо­ло­гии имени Руси? Так, у них та же ло­ги­ка, уна­сле­до­ван­ная от Руд­бе­ка! Если до­ка­зать древ­не­швед­скую эти­мо­ло­гию имени Руси, по убеж­де­нию нор­ма­ни­стов, то осталь­ное при­ло­жит­ся ав­то­ма­ти­че­ски: вся Русь со­зда­на ру­ка­ми шве­дов.

Со ссыл­ка­ми на Свя­щен­ное пи­са­ние, Руд­бек пы­тал­ся до­ка­зать при­сут­ствие на се­ве­ре, т.е. в Шве­ции и Фин­лян­дии внука Ноя Ма­го­га и дру­гих биб­лей­ских пра­от­цов. Для при­ме­ра он при­во­дил, на­при­мер, книгу про­ро­ка Ие­зе­ки­и­ля и слова про­ро­че­ства о Гоге в земле Магог, князе Роша, Ме­ше­ха и Фу­ва­ла, при­чем был уве­рен, что раз речь там шла о се­вер­ных ши­ро­тах, сле­до­ва­тель­но, име­лись в виду Шве­ция и Фин­лян­дия. Имя Гога, по уве­ре­нию Руд­бе­ка, было по­чет­ным име­нем и ти­ту­лом самых про­слав­лен­ных швед­ских пра­ви­те­лей. Древ­не­швед­ское про­ис­хож­де­ние усмат­ри­вал Руд­бек и в имени Магог. С по­мо­щью по­доб­но­го «фи­ло­ло­ги­че­ско­го» ме­то­да он до­ка­зы­вал, что стра­на Гога и Ма­го­га, ко­то­рая упо­ми­на­ет­ся в Свя­щен­ном Пи­са­нии, на­хо­ди­лась в Шве­ции, а шведы были кня­зья­ми над фин­на­ми и рус­ски­ми.

Образ рус­ских, ко­то­рых Руд­бек на­зы­вал также вен­да­ми и сла­вя­на­ми, под­чи­нён­ных пред­кам шве­дов, за­ни­ма­ет у Руд­бе­ка много места и «обос­но­вы­вал­ся» бла­го­да­ря ма­ни­пу­ли­ро­ва­нию из­вест­ны­ми ис­точ­ни­ка­ми. Кому под­чи­ня­лись венды и сла­вяне, убеж­да­ет Руд­бек, видно из пре­да­ний самих рус­ских, а также из рас­ска­за им­пе­ра­тор­ско­го ле­га­та Гер­бер­штей­на. Со­глас­но этим ис­точ­ни­кам, рус­ские брали своих ко­ро­лей от варягов-​шведов (Waregis/Swenska), от них же про­зы­ва­ет­ся море как Warega more (Бал­тий­ское море – Östersiön или Во­сточ­ное море), а ост­ров – Вар­гён (до­слов­но, Вол­чий ост­ров). Од­на­жды при­шли с этого Вол­чье­го ост­ро­ва (Wargön) три брата Roderick, Sinaus и Trygo. У Гва­ньи­ни, на­по­ми­нал Руд­бек, мы можем про­честь о том, что этот Rörick Varg (что до­слов­но озна­ча­ет Рёрик Волк – так Руд­бек пе­ре­во­ра­чи­ва­ет по-​своему имя Рюрик варяг) рас­ши­рил свою дер­жа­ву до Гре­ции, а Одер­борн (Oderbernus) писал, что Ро­де­рик Варг/Волк (Roderik Warg) жил в Нов­го­ро­де (Nogord), а его род­ствен­ни­ки или де­ве­ри/зятья (swågrar) пра­ви­ли в Литве, Фин­лян­дии, Шве­ции и Нор­ве­гии. В ста­рых ле­то­пи­сях рас­ска­зы­ва­ет­ся, что сво­и­ми пер­вы­ми ко­ро­ля­ми рус­ские счи­та­ют тех, кто при­шёл с (ост­ро­ва) Вар­гён (Wargön), а Вар­гён на­хо­дил­ся по дру­гую сто­ро­ну Бал­тий­ско­го моря, из чего ясно, что это была Шве­ция.

Sic! Об­ра­ти­те вни­ма­ние на этот ар­гу­мент Руд­бе­ка и вспом­ни­те, у сколь­ких нор­ма­ни­стов мель­кал тот же ар­гу­мент для до­ка­за­тель­ства швед­ско­го/скан­ди­нав­ско­го про­ис­хож­де­ния ва­ря­гов. А за­им­ство­ван он у Руд­бе­ка, хотя вряд ли об этом знают те, кто его ти­ра­жи­ру­ет.

В сущ­но­сти, аргумент-​то ведь неле­пый, но у Руд­бе­ка неле­по все! Если ве­рить ему, то для опре­де­ле­ния того, где на­хо­дит­ся ле­то­пис­ное «за­мо­рье», надо в бук­валь­ном смыс­ле выйти на берег моря, оки­нуть взо­ром мор­ские дали и вос­клик­нуть: Вон, вижу! Шве­цию вижу за морем! Зна­чит «из-за моря» – это «из Шве­ции». Для Руд­бе­ка по­доб­ный спо­соб был един­ствен­ной воз­мож­но­стью «ана­ли­зи­ро­вать» рус­ские ле­то­пи­си – рус­ско­го языка он не знал, ле­то­пи­сей не читал. В своей «Ат­лан­ти­де», после того, как Руд­бек сплел по­ба­сен­ку о ги­пер­бо­ре­ях из Шве­ции, он с лег­ко­стью в мыс­лях необык­но­вен­ной пе­ре­шел к со­чи­не­нию ана­ло­гич­ной же по­ба­сен­ки – о ва­ря­гах из Шве­ции, ко­то­рая якобы но­си­ла на­зва­ние Вар­гё­на – Вол­чье­го ост­ро­ва. Но ни­ко­гда в жизни Шве­ция по­доб­ным име­нем не на­зы­ва­лась!

Од­на­ко в XVIII в. Руд­бек слыл мод­ным ав­то­ром среди за­пад­но­ев­ро­пей­ской чи­та­ю­щей пуб­ли­ки, его ци­ти­ро­ва­ли, и ци­та­ты рас­хо­ди­лись кру­га­ми в ака­де­ми­че­ских кру­гах За­пад­ной Ев­ро­пы. Так глу­по­ва­тый ар­гу­мент «за море» – зна­чит, «в Шве­цию» при­е­хал в Рос­сию вме­сте с Г.Ф.Мил­ле­ром, ко­то­рый при­вел его в одной из своих работ, по­яс­нив, что князь Вла­ди­мир от­пра­вил­ся «за море, к ва­ря­гам, т.е. в Шве­цию». Как од­но­знач­ное до­ка­за­тель­ство «скан­ди­нав­ства» ле­то­пис­ных ва­ря­гов при­во­дит­ся это рас­суж­де­ние и у Шле­це­ра: «Они при­шли из за­мо­ря, так го­во­рит­ся во всех спис­ках; след­ствен­но из про­ти­во­ле­жа­щей Скан­ди­на­вии». С тех пор эта руд­бе­ков­ская муд­рость так и оста­лась кру­тить­ся в науке, как мусор в талой воде, и пусть чи­та­те­ли сами нач­нут об­ра­щать вни­ма­ние, в каких тру­дах весь­ма ре­спек­та­бель­ных ав­то­ров можно столк­нуть­ся с рас­суж­де­ни­ем: «за море»/«из-за моря» – зна­чит из Скан­ди­на­вии, ско­рее всего, из Сред­ней Шве­ции.

Есть и дру­гое «от­кры­тие» Руд­бе­ка, ко­то­рое вошло в рос­сий­скую (да, и не толь­ко рос­сий­скую!) науку и сде­ла­лось там одним из вли­я­тель­ных фак­то­ров. Речь идет об эт­ни­че­ской карте Во­сточ­ной Ев­ро­пы в древ­но­сти. Имен­но Руд­бек был пер­вым, кто за­явил, что древ­ней­шим на­се­ле­ни­ем Во­сточ­ной Ев­ро­пы вплоть до Дона были финны, а сла­вяне или рус­ские жили южнее. Всех их под­чи­ни­ли пред­ки шве­дов, по­ко­рив также Ази­ат­скую Сар­ма­тию до Кас­пий­ско­го моря и дру­гие стра­ны.

Руд­бек взял все эти ар­гу­мен­ты из воз­ду­ха, вы­со­сал из паль­ца. Но все его бред­ни вошли непре­ре­ка­е­мы­ми ис­ти­на­ми в об­ра­зо­ва­тель­ные про­грам­мы Шве­ции, по­сколь­ку руд­бе­ков­ские фан­та­зии об­слу­жи­ва­ли офи­ци­аль­ный по­ли­ти­че­ский миф, при­зван­ный со­здать ле­ген­дар­ную ис­то­рию пред­ков шве­дов, якобы из­древ­ле власт­во­вав­ших над тер­ри­то­ри­я­ми Во­сточ­ной Ев­ро­пы и со­би­рав­ших там дань с мест­но­го на­се­ле­ния.

Весь ком­плекс идей руд­бе­ки­а­низ­ма ока­зал глу­бо­кое вли­я­ние на фор­ми­ро­ва­ние гу­ма­ни­тар­ной науки как в Шве­ции (уни­вер­си­те­ты в Уп­пса­ле, Дерп­те, Лунде), так и в Фин­лян­дии (Ко­ро­лев­ская ака­де­мия в Або), где его тра­ди­ции со­хра­ня­лись и после того, как Фин­лян­дия вошла в со­став Рос­сий­ской им­пе­рии. Этот мо­мент важно при­ни­мать во вни­ма­ние, по­сколь­ку сле­ду­ю­щий этап раз­ви­тия пред­став­ле­ний об эт­ни­че­ской карте Во­сточ­ной Ев­ро­пы в древ­но­сти свя­зан уже с фин­ски­ми уче­ны­ми, в част­но­сти, с де­я­тель­но­стью таких круп­ных фин­ских фи­ло­ло­гов и фольк­ло­ри­стов, как М.А. Ка­стрен (1813-1853), Д. Ев­ро­пе­ус (1820-1884) и др. Целая пле­я­да фин­ских де­я­те­лей куль­ту­ры при­над­ле­жа­ла по­ко­ле­нию ин­тел­ли­ген­ции, сло­жив­ше­му­ся на волне про­буж­де­ния на­ци­о­наль­но­го са­мо­со­зна­ния в Фин­лян­дии в пер­вой чет­вер­ти XIX в. В зна­чи­тель­ной сте­пе­ни под вли­я­ни­ем их работ за­кре­пи­лись в рос­сий­ской науке пред­став­ле­ния о финно-​угорском суб­стра­те на се­ве­ре и в цен­тре Во­сточ­ной Ев­ро­пы. Од­на­ко все дело в том, что дан­ные пред­став­ле­ния ро­ди­лись у фин­ских уче­ных в уни­вер­си­тет­ской среде, более сотни лет вос­пи­ты­вав­шей­ся на идеях руд­бе­ки­а­низ­ма. По­это­му, от­прав­ля­ясь в экс­пе­ди­ции по тер­ри­то­рии Рос­сии для сбора ма­те­ри­а­лов по фин­ско­му фольк­ло­ру и линг­ви­сти­ке, эти эн­ту­зи­а­сты апри­ор­но объ­яв­ля­ли из­древ­ле финно-​язычными все те об­ла­сти, где про­жи­ва­ли но­си­те­ли финно-​угорских язы­ков. По­сту­ла­ты, за­кре­пив­ши­е­ся в науке, но про­ник­шие в нее из нена­уч­но­го ис­точ­ни­ка, до сих пор ока­зы­ва­ют нега­тив­ное вли­я­ние как на на­уч­ный про­цесс, так и на более ши­ро­кий круг во­про­сов.

Ре­кор­дом аб­сурд­но­сти яв­ля­ет­ся ис­поль­зо­ва­ние Руд­бе­ком ле­ген­ды Ге­род­о­та о ски­фах и вос­став­ших про­тив них рабов (вер­нее, детей, ро­див­ших­ся от рабов, пока ос­нов­ные силы ски­фов были в во­ен­ном по­хо­де в Азии). Руд­бек счи­та­ет, что эта ле­ген­да хо­ро­шо от­ра­жа­ет кар­ти­ну под­чи­не­ния рус­ских сла­вян (slavar) пред­кам шве­дов, ко­то­рых он видит в ко­ро­лев­ских ски­фах. Ви­ди­те, раз­гла­голь­ству­ет Руд­бек, из рас­ска­за Ге­род­о­та яв­ству­ет, что рус­ские или сла­вяне были ба­тра­ка­ми или слу­га­ми у ко­ро­лев­ских скифов-​шведов. И сам Ге­род­от – сви­де­тель, воз­гла­ша­ет Руд­бек, что наши пред­ки, ко­ро­лев­ские скифы, были сво­бод­ным на­ро­дом, и так у нас до сих пор каж­дый кре­стья­нин может прий­ти в рикс­даг, а у рус­ских этого нет. Все эти дан­ные, по мне­нию Руд­бе­ка, яв­ля­ют­ся убе­ди­тель­ны­ми до­ка­за­тель­ства­ми того, что шведы с глу­бо­кой древ­но­сти пра­ви­ли вен­да­ми, т.е. сла­вя­на­ми и рус­ски­ми.

Об­раз­цом неле­по­сти яв­ля­ет­ся и вы­ше­при­ве­ден­ная ар­гу­мен­та­ция в поль­зу швед­ско­го про­ис­хож­де­ния Рюрика-​Волка или ва­ря­гов, как швед­ских волков-​разбойников. Она была также нена­уч­на, как и го­ти­цизм Маг­ну­са или ги­пер­бо­ре­ада Буре и его по­сле­до­ва­те­лей. Но наука и не яв­ля­лась целью для со­зда­те­ля «Ат­лан­ти­ды». Его рас­суж­де­ния о том, что в древ­но­сти Шве­ция но­си­ла на­зва­ние Вар­гён или Вол­чий ост­ров, пре­сле­до­ва­ли со­всем иную цель: «Маг­нус в своей ис­то­рии го­во­рит, что ост­ров Шве­ция неко­то­рые на­зы­ва­ли Бал­ти­ям, а неко­то­рые Вер­ги­он… Швед­ское море Эс­тер­шён (Во­сточ­ное море – Л.Г.) рус­ские на­зы­ва­ют Вар­ге­ха­вет (Wargehafwet)… а шве­дов – варь­ар (Wargar), что по­ка­зы­ва­ет, что ве­ли­ко­кня­же­ское имя рус­ской ди­на­стии яви­лось из Шве­ции, когда мы к ним при­шли… ». Вот ради этого по­след­не­го утвер­жде­ния и надо было на­го­ро­дить горы га­ли­ма­тьи: «ве­ли­ко­кня­же­ское имя рус­ской ди­на­стии яви­лось из Шве­ции», и тогда га­ли­ма­тья обо­ра­чи­ва­ет­ся своим ис­тин­ным лицом – об­слу­жи­ва­ни­ем офи­ци­аль­но­го по­ли­ти­че­ско­го мифа XVII в., около ста лет при­леж­но раз­ви­ва­е­мо­го швед­ски­ми ис­то­ри­ка­ми.

Но в со­вре­мен­ной швед­ской ис­то­рио­гра­фии руд­бе­ки­а­низм давно от­не­сен к ми­фо­твор­че­ству, не име­ю­ще­му на­уч­ной цен­но­сти. Осо­бен­но едкие оцен­ки вы­ска­зы­ва­лись от­но­си­тель­но «Ат­лан­ти­ды» Руд­бе­ка, в ко­то­рой, по за­клю­че­нию швед­ско­го ис­то­ри­ка Свен­нун­га, Руд­бек довёл шо­ви­ни­сти­че­ские при­чу­ды че­ло­ве­че­ской фан­та­зии до пол­но­го аб­сур­да. В этой фор­му­ли­ров­ке Свен­нун­га ос­нов­ная смыс­ло­вая на­груз­ка при­хо­дит­ся на слова «шо­ви­ни­сти­че­ские» и «аб­сурд».

Какой же смысл воз­вра­щать­ся к рас­смот­ре­нию руд­бе­ков­ской «Ат­лан­ти­ды»? Для рос­сий­ской ис­то­ри­че­ской науки это, к со­жа­ле­нию, важно, по­сколь­ку, как было по­ка­за­но, не все из «при­чуд фан­та­зий» Руд­бе­ка ото­шли в про­шлое. Неко­то­рые из них легко узна­ва­е­мы в со­вре­мен­ных ра­бо­тах нор­ма­ни­стов. Сле­ду­ет на­пом­нить, как Байер ар­гу­мен­ти­ро­вал свою идею о швед­ском про­ис­хож­де­нии ва­ря­гов: «Скан­дия от неко­то­рых на­зы­ва­ет­ся Вер­ги­он и что оное зна­чит ост­ров вол­ков… что в древ­нем языке не все­гда зна­чит волка, но раз­бой­ни­ка и непри­я­те­ля…».

Как видим, Байер прямо со шко­ляр­ским до­ве­ри­ем почти до­слов­но ци­ти­ру­ет одну из фан­та­зий Руд­бе­ка. А ведь Байер до сих пор яв­ля­ет­ся непре­ре­ка­е­мым ав­то­ри­те­том для каж­до­го нор­ма­ни­ста, вклад ко­то­ро­го вкупе с Мил­ле­ром и Шлё­це­ром оце­ни­ва­ет­ся как «под­лин­но ака­де­ми­че­ское от­но­ше­ние к древ­ней­шей рус­ской ис­то­рии, ос­но­ван­ное на изу­че­нии ис­точ­ни­ков».  Но ясно, что ос­нов­ным «ис­точ­ни­ком» Бай­е­ра ока­зы­ва­ет­ся Руд­бек, ко­то­рый, в свою оче­редь, опи­рал­ся на И.Маг­ну­са. Вот и все «ис­точ­ни­ки», к ко­то­рым вос­хо­дит со­вре­мен­ный нор­ма­низм.

Надо ска­зать, что если мифо-​идея об ос­но­во­по­лож­ни­че­стве шве­дов в древ­не­рус­ской ис­то­рии была важна в об­ста­нов­ке после Стол­бов­ско­го мира, то после по­ра­же­ния Шве­ции в Се­вер­ной войне ее зна­че­ние уси­ли­лось. Тогда мысль о швед­ском про­ис­хож­де­нии ва­ря­гов до­стиг­ла еще боль­ше­го рас­цве­та в Шве­ции, по­сколь­ку швед­ская ко­ро­на вплоть до на­ча­ла XIX в. не остав­ля­ла по­пы­ток вновь за­во­е­вать земли, на ко­то­рых рос мо­ло­дой Санкт-​Петербург. Осо­бую роль в новых ис­то­рио­гра­фи­че­ских по­ис­ках сыг­ра­ли швед­ские во­ен­ные и дру­гие швед­ские под­дан­ные, ока­зав­ши­е­ся в плену в Рос­сии во время Се­вер­ной войны, по­сколь­ку они про­яви­ли го­ря­чий ин­те­рес к древ­не­рус­ской ис­то­рии. Ка­за­лось бы, с какой стати?

Объ­яс­не­ние очень про­стое. Все это были люди об­ра­зо­ван­ные, но ис­то­ри­че­ское об­ра­зо­ва­ние они по­лу­ча­ли по И.Маг­ну­су и О.Руд­бе­ку, по­это­му ис­по­ве­до­ва­ли го­ря­чую веру в то, что Шве­ция имела в древ­но­сти ве­ли­че­ствен­ную ис­то­рию. Впе­чат­ле­ние от на­чав­шей пуб­ли­ко­вать­ся с 1679 г. «Ат­лан­ти­ды» Руд­бе­ка было на­столь­ко го­ло­во­кру­жи­тель­ным, что в 1688 г. швед­ский фи­ло­лог Га­б­ри­ель Спарвен­фельд (1655-1727) по­лу­чил го­су­дар­ствен­ное за­да­ние со­вер­шить по­езд­ку по Ев­ро­пе и по­ста­рать­ся отыс­кать до­ку­мен­ты, ко­то­рые под­твер­жда­ли бы «Ат­лан­ти­ду» Руд­бе­ка. Все были уве­ре­ны, что рас­ска­зы Руд­бе­ка по­ко­ят­ся на до­сто­вер­ном ма­те­ри­а­ле, ко­то­рый по раз­ным об­сто­я­тель­ствам был вы­ве­зен из стра­ны и рас­се­ял­ся по ста­рин­ным ар­хи­вам и кни­го­хра­ни­ли­щам. Несмот­ря на то, что Спарвен­фельд пу­те­ше­ство­вал более пяти лет и по­се­тил Ис­па­нию, Ита­лию, Швей­ца­рию, Се­вер­ную Аф­ри­ку, он, есте­ствен­но, ни­че­го не нашёл. Од­на­ко мысль о том, что ис­точ­ни­ки, пи­сан­ные ру­на­ми и под­твер­ждав­шие швед­ские древ­но­сти, о ко­то­рых писал Руд­бек, когда-​то су­ще­ство­ва­ли, но по­сте­пен­но были уте­ря­ны или уни­что­же­ны, долго за­ни­ма­ли умы об­ра­зо­ван­ных шве­дов.

Ду­ма­лось, пусть Спарвен­фельд ни­че­го не нашел в За­пад­ной Ев­ро­пе, но где-​то эти ис­точ­ни­ки долж­ны быть. На­вер­ня­ка, в Рос­сии, где дей­ство­ва­ли шведо-​гипербореи и шведо-​варяги. Ущем­лен­ное на­ци­о­наль­ное са­мо­лю­бие под­хле­сты­ва­ло.

Это хо­ро­шо видно из тек­ста, на­пи­сан­но­го «швед­ским офи­це­ром в Си­би­ри» и опуб­ли­ко­ван­но­го в книге Ф.-Х.Ве­бе­ра «Пре­об­ра­жен­ная Рос­сия» (Fr.Chr.Weber, Das veränderte Russland). Книга была опуб­ли­ко­ва­на в 1721 году, как раз в год за­вер­ше­ния Се­вер­ной войны. Плен­ный швед­ский офи­цер вы­ра­жал в своем днев­ни­ке аб­со­лют­ную уве­рен­ность в том, что Шве­ция имела пол­ное ис­то­ри­че­ское право на те тер­ри­то­рии, ко­то­рые от­хо­ди­ли к швед­ской ко­роне по Стол­бов­ско­му миру, по­сколь­ку, по его мне­нию, эти земли еще в древ­но­сти под­чи­ня­лись швед­ским ко­ро­лям, ко­то­рые со­би­ра­ли там дань – ведь сам Руд­бек писал об этом! Вся рус­ская ис­то­рия, как его учили, на­ча­лась с при­зва­ния кня­зей по имени «Sinaus», «Ruric» и «Truvor», и мно­гое го­во­рит о том, что эти бра­тья при­бы­ли от швед­ских кня­зей из «Holm Gorda Ryke». По­это­му, был убеж­ден дан­ный автор, шведы имели боль­шее право, чем рус­ские, на земли на Бал­тий­ском по­бе­ре­жье – эти земли в те­че­ние мно­гих сто­ле­тий на­хо­ди­лись в под­чи­не­нии древ­них швед­ских ко­ро­лей, о чем пи­са­ли Ю. Маг­нус и Руд­бек, и были за­во­е­ва­ны рус­ски­ми толь­ко в ис­то­ри­че­ски недав­нее время.

Как видим, по­ли­ти­че­ские мифы на ис­то­ри­че­ские темы не такая уж без­обид­ная вещь. По­ли­ти­че­ский миф о шведо-​готах ис­поль­зо­вал­ся в во­ен­ной про­па­ган­де при вступ­ле­нии Шве­ции в Трид­ца­ти­лет­нюю войну.

– Земли по ту сто­ро­ну Бал­тий­ско­го моря – наши, по­сколь­ку мы – по­том­ки ве­ли­ких готов, за­во­е­вав­ших весь мир! – вос­кли­цал швед­ский ко­роль Гу­став II Адольф, вы­сту­пая перед сво­и­ми под­дан­ны­ми.

Дру­гой про­дук­тив­ной по­лит­тех­но­ло­ги­ей ока­зал­ся миф о шведо-​гипербореях и шведо-​варягах. Швед­ская ок­ку­па­ция рус­ских зе­мель пред­став­ля­лась швед­ским во­ен­ным осу­ществ­ле­ни­ем их ис­то­ри­че­ско­го права на эти земли чуть ли не с ги­пер­бо­рей­ских вре­мен!

Один из швед­ских де­я­те­лей, ока­зав­ших­ся в Рос­сии в пе­ри­од Се­вер­ной войны, по имени Хен­рик Брен­нер при­ду­мал идею о связи имени Русь с фин­ским на­име­но­ва­ни­ем шве­дов «rotzalainen» и на­зва­ни­ем швед­ской об­ла­сти Рос­ла­ген. Брен­нер был рож­ден в Фин­лян­дии, знал фин­ский, но об­ра­зо­ва­ние по­лу­чал по Руд­бе­ку, т.е. был уве­рен, что тер­ри­то­рию Рос­сии в древ­но­сти за­се­ля­ли финны, а шведо-​варяги их по­ко­ри­ли, а сла­вяне, т.е. рус­ские при­шли на Северо-​Запад Ев­ро­пы позд­нее них. Брен­нер стал ин­те­ре­со­вать­ся ис­то­ри­че­ской то­по­ни­ми­кой, по­сколь­ку еще со вре­мен ан­тич­ных ав­то­ров было из­вест­но, что то­по­ни­мы от­ра­жа­ют язык древ­ней­ше­го на­се­ле­ния. От­крыв для себя реку Руссу, Брен­нер решил, что это фин­ское на­зва­ние, со­звуч­ное и на­зва­нию Руси, и на­зва­нию фин­на­ми шве­дов «род­са­лай­нен» и Шве­ции, как Ру­от­си. А «род­са­лай­нен» еще Буре вы­во­дил из швед­ско­го Рос­ла­ге­на.

Всё, кар­ти­на ясна: вот до­ка­за­тель­ства того, что шведы гос­под­ство­ва­ли в Во­сточ­ной Ев­ро­пе и брали дань с фин­нов, как учил ве­ли­кий Руд­бек. На Брен­не­ра стал ссы­лать­ся плен­ный швед­ский офи­цер Ф. Стра­лен­берг. Пуб­ли­ка­цию Брен­не­ра уви­дел немец­кий ис­то­рик Шётт­ген и тоже об­на­ро­до­вал это от­кры­тие, до­ба­вив, что сла­вяне (рус­ские) пе­ре­се­ли­лись на север не ранее VII века. На ос­но­ве идеи Брен­не­ра стали за­щи­щать­ся дис­сер­та­ции в Шве­ции. В 1731 году Арвид Мол­лер из Лунда за­щи­тил дис­сер­та­цию о швед­ском про­ис­хож­де­нии ва­ря­гов, опи­ра­ясь на Руд­бе­ка и Бре­не­ра. Мол­лер ис­поль­зо­вал брен­не­ров­скую идею о связи Рос­ла­ге­на и фин­ско­го Ру­от­си, ко­то­рое якобы финны до­ло­жи­ли позд­нее по­до­шед­шим сла­вя­нам, а те, в свою оче­редь, пре­вра­ти­ли его в имя жен­ско­го рода – Русь. По­след­ний гвоздь в эту «кон­цеп­цию» забил швед­ский линг­вист Ю.Тун­манн (1746-1778). Он пред­ло­жил «род­сов» из Рос­ла­ге­на про­из­во­дить от гла­го­ла «гре­сти», после того, как на­ро­да русов не нашли на Скан­ди­нав­ском по­лу­ост­ро­ве.Зато нашли «греб­цов». Так что оте­че­ствен­ные нор­ма­ни­сты ни­че­го не при­ду­ма­ли сами, все взято из швед­ско­го по­ли­ти­че­ско­го мифа.

Арвид Мол­лер был тем, кто при­ду­мал кон­струк­тив о норманнах-​скандинавах. Ему тре­бо­ва­лось чем-​то под­кре­пить ге­ро­и­че­ский образ своих шведо-​варягов как ве­ли­ких за­во­е­ва­те­лей в Во­сточ­ной Ев­ро­пе. И он по­сту­пил, как и сле­до­ва­ло по­сту­пить по­сле­до­ва­те­лю го­ти­циз­ма и руд­бе­ки­а­низ­ма: при­сво­ить часть ма­те­ри­а­ла из ис­то­рии дру­гих на­ро­дов. Так, он стал уве­рять, что нор­ман­ны из сред­не­ве­ко­вых ла­ти­но­языч­ных хро­ник – это ис­клю­чи­тель­но вы­ход­цы со Скан­ди­нав­ско­го по­лу­ост­ро­ва. Прав­да, нор­манн­ские по­хо­ды были свя­за­ны с име­нем ко­ро­лей данов. Но Мол­лер легко вышел из по­ло­же­ния и при­ду­мал: шведо-​норманны дей­ство­ва­ли на Во­сто­ке Ев­ро­пы. Де­скать, за­пад­ные хро­ни­ки упо­ми­на­ют, в ос­нов­ном, пред­ков дат­чан как нор­ман­нов, но Во­сток Ев­ро­пы хро­ни­ки не опи­сы­ва­ли, зна­чит ясно – там были мы! Тому по­ру­кой наше шведо-​готское и шведо-​гиперборейское про­шлое!

Таким об­ра­зом, в про­ме­жу­ток вре­ме­ни от Стол­бов­ско­го мира до за­вер­ше­ния Ве­ли­кой Се­вер­ной войны в те­че­ние ста лет в Шве­ции было вы­стро­е­но прак­ти­че­ски всё, что мы встре­ча­ем в ра­бо­тах нор­ма­ни­стов, и всё это, как сей­час го­во­рят – кон­струк­ти­вы, т.е. иными сло­ва­ми, вы­дум­ки.

Пер­вый кон­струк­тив – о ва­ря­гах и Рю­ри­ке из Шве­ции из сфаль­си­фи­ци­ро­ван­но­го про­то­ко­ла встре­чи и руд­бе­ков­ских «при­чуд фан­та­зии».

Вто­рой кон­струк­тив – о нор­ман­нах из Скан­ди­на­вии. За­пад­ные хро­ни­ки по ис­то­рии За­пад­ной Ев­ро­пы с конца VIII в. по на­ча­ло XI в. полны опи­са­ний мас­штаб­ных во­ен­ных дей­ствий, ко­то­рые осу­ществ­ля­лись теми, кого они на­зы­ва­ли нор­ман­на­ми – се­вер­ны­ми людь­ми. Нор­манн­ские по­хо­ды пред­став­ля­ют из себя во­ен­ные опер­ции, вполне срав­ни­мые с опе­ра­ци­я­ми на за­пад­ном фрон­те во время Вто­рой ми­ро­вой войны. Вот этих-​то нор­ман­нов сна­ча­ла Мол­лер, а за ним и дру­гие «обоб­ще­стви­ли» в поль­зу неко­ей скан­ди­нав­ской ис­то­рии. Вы­ду­ман­ные норманны-​скандинавы за­сло­ни­ли от нас ис­то­рию нор­манн­ских по­хо­дов во всей пол­но­те. Во­ен­ные дей­ствия нор­ман­нов были слиш­ком мас­штаб­ны, чтобы ко­ор­ди­ни­ро­вать­ся, фи­нан­си­ро­вать­ся, обес­пе­чи­вать­ся ма­ло­люд­ным на­се­ле­ни­ем стран Скан­ди­нав­ско­го по­лу­ост­ро­ва. За этими по­хо­да­ми в ка­че­стве ко­ор­ди­на­то­ра стоял еще кто-​то. В по­яс­не­ние поз­во­лю себе про­ве­сти па­рал­лель с на­ши­ми днями. На­при­мер, на тер­ри­то­рии За­пад­ной Ев­ро­пы какой-​либо круп­ный во­ен­ный ор­га­ни­за­тор – Ев­ро­со­юз или НАТО – про­во­дят во­ен­ные опе­ра­ции, в ко­то­рых участ­ву­ют силы мно­гих стран, в том числе и скан­ди­нав­ских стран. Но пред­ста­вить, что опе­ра­ции об­ще­ев­ро­пей­ско­го мас­шта­ба могли бы быть обес­пе­че­ны толь­ко си­ла­ми стран Скан­ди­нав­ско­го по­лу­ост­ро­ва, невоз­мож­но. Так же было и более ты­ся­чи лет тому назад. Так что среди нор­ман­нов вы­ход­цы со Скан­ди­нав­ско­го по­лу­ост­ро­ва, без­услов­но, были, но толь­ко скан­ди­на­ва­ми со­став нор­манн­ских войск огра­ни­чи­вать­ся не мог.

Тре­тий кон­струк­тив – о ви­кин­гах как скан­ди­на­вах был со­здан позд­нее и, в от­ли­чие от пер­вых двух, был со­здан кол­лек­тив­ным тру­дом швед­ских, дат­ских и нор­веж­ских поэтов-​романтиков и об­ще­ствен­ных де­я­те­лей на­ча­ла XIX века. Соб­ствен­но, слово ви­кинг озна­ча­ет пират. Оба слова в скан­ди­нав­ских язы­ках за­им­ство­ван­ные: «пират» – из ла­ты­ни, а «ви­кинг» ранее всего, с VIII века от­ме­ча­ет­ся в ста­рофриз­ском, ста­ро­ан­глий­ском язы­ках, в ир­ланд­ском име­но­сло­ве. От­ту­да оно было за­им­ство­ва­но в лек­си­ку ис­ланд­ских саг, но вплоть до конца XVIII в. так и ис­поль­зо­ва­лось под пару слову «пират».

С на­ча­ла XIX в. волна ев­ро­пей­ско­го ро­ман­тиз­ма за­хва­ти­ла и стра­ны Скан­ди­нав­ско­го по­лу­ост­ро­ва. Ста­рые идеи ро­ман­ти­зи­ро­ван­но­го пат­ри­о­тиз­ма об­вет­ша­ли, на­ци­о­наль­ный миф нуж­дал­ся в све­жей крови, и об­ще­ствен­ные де­я­те­ли скан­ди­нав­ских стран стали фор­ми­ро­вать тот образ «об­ще­скан­ди­нав­ских» ви­кин­гов, ко­то­рый зна­ком нам сей­час: в шле­мах с ро­га­ми и под по­ло­са­тым па­ру­сом.

Од­на­ко ви­кин­ги как ге­ро­и­че­ские пред­ки скан­ди­на­вов – вы­дум­ка XIX века. А нам для ло­ги­ки по­вест­во­ва­ния сле­ду­ет опять вер­нуть­ся в XVIII век. Когда новая мифо-​идея о шведо-​варягах окон­ча­тель­но сфор­ми­ро­ва­лась в Шве­ции, то её твор­цам за­хо­те­лось по­лу­чить для неё такое же меж­ду­на­род­ное при­зна­ние, какое в свое время по­лу­чи­ли идеи о шведо-​готах и шведо-​гипербореях. С на­ча­ла XVIII в. идеи о шведо-​варягах уси­лен­но рас­про­стра­ня­лись швед­ски­ми де­я­те­ля­ми куль­ту­ры среди за­пад­но­ев­ро­опей­ских и рус­ских уче­ных, в част­но­сти, через пе­ре­пис­ку с ними.

На­при­мер, с Бай­е­ром в те­че­ние мно­гих лет пе­ре­пи­сы­ва­лись швед­ские ис­то­ри­ки. В своих пись­мах они рас­ска­зы­ва­ли, в том числе, и о своих идеях по по­во­ду шведо-​варягов. И так как Байер ни­че­го по рус­ской ис­то­рии не знал (он изу­чал во­сточ­ные языки), то все рас­ска­зы швед­ских кол­лег при­нял за чи­стую мо­не­ту, очень увлек­ся Руд­бе­ком. Кон­так­ты швед­ских ис­то­ри­ков с Бай­е­ром при­об­ре­ли осо­бый смысл с при­гла­ше­ни­ем Бай­е­ра в 1726 г. в Пе­тер­бург, в учре­ждав­шу­ю­ся там Ака­де­мию. Здесь сто­и­ло бы по­пут­но за­ме­тить, что в ис­то­рии рус­ской мысли из­древ­ле можно уви­деть стрем­ле­ние к по­зна­нию на­уч­но­го опыта в дру­гих стра­нах, т.е. это не было по­ло­же­но толь­ко пет­ров­ской эпо­хой. Од­на­ко обмен опы­том не все­гда даёт по­зи­тив­ный ре­зуль­тат.

Так, за­пад­но­ев­ро­пей­ский на­уч­ный мир XVIII в. со­дер­жал в себе как искру божью под­лин­ной науки, так и тяж­кий груз уто­пий, таких, как го­ти­цизм. Часть этих уто­пий ис­то­ри­че­ская наука и по­лу­чи­ла бла­го­да­ря при­ез­ду Бай­е­ра в Пе­тер­бург. Швед­ские кол­ле­ги стали при­сы­лать ему дис­сер­та­ции, Мол­лер сразу после за­щи­ты от­пра­вил ему свою ра­бо­ту. Воз­мож­но, все это и под­толк­ну­ло Бай­е­ра к на­пи­са­нию в 1735 г. ста­тьи «О ва­ря­гах», где ис­поль­зо­вал около де­сят­ка швед­ских ав­то­ров, пе­ре­пи­сав фак­ти­че­ски то, что в те­че­ние ста лет раз­ра­ба­ты­ва­лось в швед­ских ака­де­ми­че­ских кру­гах. И начал он с руд­бе­ков­ско­го: «Скан­дия от неко­то­рых на­зва­лась Вер­ги­он, что не все­гда озна­ча­ло волка, но и мор­ско­го раз­бой­ни­ка». Но если Руд­бек – не наука, по­че­му Байер – наука?

С этой ста­тьи нор­ма­ни­сты тра­ди­ци­он­но на­чи­на­ют ис­то­рию нор­ма­низ­ма. Но, как и в слу­ча­ях с дру­ги­ми утвер­жде­ни­я­ми нор­ма­низ­ма, это не вся прав­да: Байер был толь­ко про­па­ган­ди­стом швед­ско­го по­ли­ти­че­ско­го мифа, а не его со­зда­те­лем. Но он при­е­хал в Рос­сию, уже все зная о древ­не­рус­ской ис­то­рии – он же читал Руд­бе­ка! С руд­бе­ков­ской сво­бо­дой он от­ком­мен­ти­ро­вал и Бер­тин­ские ан­на­лы, где го­во­ри­лось о по­слах на­ро­да Рос, пра­ви­тель ко­то­рых носил титул ха­га­на. Было вы­яс­не­но, что они были от рода Sueonum – свео­ны. Вот их-то Байер и ввел в науку под име­нем «от рода шве­дов», что было гру­бей­шей мо­дер­ни­за­ци­ей тек­ста. Бла­го­да­ря ошиб­ке пе­ре­во­да как сам Байер, так и все после него стали от­ри­цать лю­бо­го Рю­ри­ка не от «рода шве­дов», т.е. стали от­ри­цать всю немец­ко­языч­ную ис­то­рио­гра­фию,мек­лен­бург­ские ге­не­а­ло­гии, где го­во­ри­лось о Рю­ри­ке с Южной Бал­тии.

Та­ки­ми же про­па­ган­ди­ста­ми швед­ско­го по­ли­ти­че­ско­го мифа были при­гла­шен­ные вслед за Бай­е­ром дру­гие немец­кие спе­ци­а­ли­сты, а имен­но Мил­лер, по­лу­чив­ший из­вест­ность в силу его дис­кус­сии с Ло­мо­но­со­вым, и Шлё­цер, в ко­то­ро­го уве­ро­вал Ка­рам­зин. Надо ска­зать, что при­чу­ды руд­бе­ков­ской фан­та­зии в конце XVII – пер­вой по­ло­вине XVIII вв. вла­де­ли умами мно­гих пред­ста­ви­те­лей за­пад­но­ев­ро­пей­ской об­ще­ев­ро­пей­ской мысли. Это про­изо­шло на волне боль­шой вос­тре­бо­ван­но­сти по­ли­ти­че­ско­го мифа го­ти­циз­ма как важ­но­го эле­мен­та науки управ­ле­ния. Го­ти­цизм был в XVII-​XVIII вв. под­хва­чен сна­ча­ла в Ан­глии, затем во Фран­ции. Ан­глия в ходе граж­дан­ской войны стала также нуж­дать­ся в идеях, укреп­ляв­ших на­ци­о­наль­ную иден­тич­ность. Ин­фор­ма­ци­он­ные тех­но­ло­гии были го­то­вы – идея «свет­ло­го про­шло­го». От­мен­но под­хо­ди­ли и труды о воз­ве­ли­чи­ва­нии ис­то­рии древ­них готов.

– Все мы по­том­ки готов, – стали уве­рять ан­глий­ские ис­то­ри­ки и по­ли­ти­ки. Труды швед­ских го­ти­ци­стов стали по­пу­ля­ри­зи­ро­вать­ся в Ан­глии, на этой волне ав­то­ри­тет «Ат­лан­ти­ды» Руд­бе­ка сде­лал­ся меж­ду­на­род­ным. Воль­тер вни­мал ан­глий­ским мыс­ли­те­лям и стал по­пу­ля­ри­зи­ро­вать идеи го­ти­циз­ма о пол­чи­щах готов из Шве­ции. Ему вто­рил Мон­те­с­кье. Бла­го­да­ря таким вли­я­тель­ным мыс­ли­те­лям идея о гото-​германцах как на­след­ни­ках Рима, за­ло­жив­ших го­су­дар­ствен­ность и мо­нар­хию в Ев­ро­пе, была за­креп­ле­на.

Вот эти-​то но­вин­ки фран­цуз­ской и ан­глий­ской мысли при­вез­ли с собой Мил­лер и Шлё­цер, когда их тоже при­гла­си­ли в Рос­сию. Тем более что эти но­вин­ки были им близ­ки и по­нят­ны: миф го­ти­циз­ма о го­су­дар­ствен­но­сти и мо­нар­хии в ходе гер­ман­ских за­во­е­ва­ний из­на­чаль­но сфор­ми­ро­вал­ся в немец­ко­языч­ной среде с XVI века, а в XVII веке по­пол­нил­ся осо­бой идеей о том, что у сла­вян не было своей кня­же­ской/ко­ро­лев­ской, т.е. на­след­ной вла­сти – ее им будто бы при­нес­ли гер­ман­цы. Сна­ча­ла име­лись в виду славяне-​венды, но с при­ез­дом Мил­ле­ра, а потом Шлё­це­ра в Пе­тер­бург идея о гер­ман­цах – но­си­те­лях мо­нар­хи­че­ской вла­сти стала при­ме­нять­ся и к рус­ской ис­то­рии.

О чем спо­рил Ло­мо­но­сов с Мил­ле­ром? Ло­мо­но­сов го­во­рил, что рус­ские имеют корни в Во­сточ­ной Ев­ро­пе, их имя свя­за­но с рок­са­ла­на­ми, т.е. об­ра­щал­ся к уче­ной тра­ди­ции Воз­рож­де­ния и ан­тич­но­сти. Что за­яв­лял Мил­лер? Он за­яв­лял, что про­ис­хож­де­ние имени и на­ро­да рос­сий­ско­го на­ча­лось с того, что народ скан­ди­на­вов, из­вест­ный под имнем готов, во­ин­ством слав­ный, и по­бе­до­нос­ным ору­жи­ем по­ко­рив­ший Рос­сию. На что опи­ра­ет­ся Мил­лер? На И.Маг­ну­са и Руд­бе­ка, вос­пе­тых Воль­те­ром через образ пол­чищ из Скан­ди­на­вии – об­ра­зец за­пад­но­ев­ро­пей­ской уче­но­сти.

Что еще от­ста­и­вал Ло­мо­но­сов? Он от­ста­и­вал мысль о том, что древ­не­рус­ские кня­зья были и до Рю­ри­ка. А что вещал Мил­лер? Он вещал: нов­го­род­цы были без вла­де­те­лей, пока ва­ря­гов на кня­же­ние не при­зва­ли. То же самое утвер­ждал Шлё­цер в своем «Несто­ре». И если древ­не­рус­ские ле­то­пи­си го­во­рят на­су­про­тив, то ле­то­пис­цы врут или пу­та­ют. Так был вве­ден прин­цип пер­вич­но­сти догмы над ис­точ­ни­ком. И на этих дог­мах до сих пор по­чи­ва­ет нор­ма­низм.

Весь свет идет с За­па­да.

Ис­то­рия го­ти­циз­ма и руд­бе­ки­а­низ­ма по­ка­зы­ва­ет, что фе­но­мен вы­ду­ман­ных ис­то­рий был вы­зван праг­ма­ти­че­ски­ми по­ли­ти­че­ски­ми по­треб­но­стя­ми. Зачем эти мифы были нужны шве­дам, дат­ча­нам (был и дат­ский по­ли­ти­че­ский миф), нем­цам, ан­гли­ча­нам, фран­цу­зам, я по­ста­ра­лась по­ка­зать: для со­зда­ния кон­со­ли­ди­ру­ю­щих об­ще­ство ин­фор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий, для вос­пи­та­ния здо­ро­вой на­ци­о­наль­ной иден­тич­но­сти на об­ра­зах «свет­ло­го про­шло­го».

По­че­му эти ис­то­ри­че­ские фан­та­зии швед­ско­го по­ли­ти­че­ско­го мифа, про­ник­нув в нашу ис­то­ри­че­скую науку в XVIII в., так цепко сидят в ней более 200 лет? Зачем это нужно было Рос­сии? России-​то это со­всем было не нужно. Чтобы по­нять, что про­изо­шло, сле­ду­ет об­ра­тить вни­ма­ние на одну спе­ци­фи­че­скую черту рос­сий­ской об­ще­ствен­ной жизни того пе­ри­о­да, когда по­ли­ти­че­ские мифы нор­ма­низ­ма про­ник­ли в рос­сий­скую ис­то­ри­че­скую науку.

Если Запад в пе­ри­од с XVI по XVIII вв. вырос и укре­пил на­ци­о­наль­ное са­мо­со­зна­ние на тра­ди­ции воз­ве­ли­чи­вать свою ис­то­рию и по­ли­вать гря­зью со­сед­ние ис­то­рии, то в Рос­сии стала скла­ды­вать­ся иная тра­ди­ция. Па­рал­лель­но с рас­про­стра­не­ни­ем Мил­ле­ром и Шлё­це­ром швед­ских кон­струк­ти­вов в рос­сий­ской ис­то­ри­че­ской мысли, в сто­лич­ных кру­гах рос­сий­ско­го об­ще­ства стала рас­про­стра­нять­ся гал­ло­ма­ния, а вме­сте с ним – и фран­цуз­ское по­ли­ва­ние гря­зью рос­сий­ской ис­то­рии, по­сколь­ку Рос­сия для фран­цуз­ских вла­сти­те­лей дум XVIII в. была тем же самым, что гер­ман­ские по­том­ки «готов» для ита­льян­ских гу­ма­ни­стов – про­сто богом дан­ный объ­ект для по­ли­ва­ния гря­зью, ибо пра­во­сла­вие для ка­то­ли­ков – веч­ная за­но­за. В русле этой ин­фор­ма­ци­он­ной войны имен­но с конца XVIII в. в рос­сий­ском об­ще­стве стала утвер­ждать­ся мысль о том, что весь свет идёт с За­па­да.

И по­лу­чи­лось неве­ро­ят­ное. Если Запад, по­вто­ряю, в пе­ри­од с XVI по XVIII вв. вырос на тра­ди­ции воз­ве­ли­чи­вать свою ис­то­рию и по­ли­вать гря­зью ис­то­рии со­се­дей, то в Рос­сии к на­ча­лу XIX в. стала скла­ды­вать­ся тра­ди­ция воз­ве­ли­чи­вать ис­то­рию за­пад­ных со­се­дей и по­ли­вать гря­зью свою соб­ствен­ную. Ча­а­да­ев – пер­вый пред­ста­ви­тель этой зло­ка­че­ствен­ной опу­хо­ли об­ще­ствен­ной мысли. Что он писал в своем Пер­вом фи­ло­со­фи­че­ском пись­ме? Весь мир в веч­ном дви­же­нии, пе­ре­стра­и­вал­ся за­но­во, у нас же ни­че­го не про­ис­хо­ди­ло, это есте­ствен­ное по­след­ствие куль­ту­ры, все­це­ло за­им­ство­ван­ной и под­ра­жа­тель­ной, внут­рен­не­го раз­ви­тия, есте­ствен­но­го про­грес­са у нас нет. И далее по­яс­ня­ет, от­че­го так про­изо­шло: за уче­ни­ем об­ра­ти­лись к рас­тлен­ной Ви­зан­тии, со­от­вет­ствен­но, если бы об­ра­ти­лись в Рим, т.е. при­ня­ли бы ка­то­ли­че­ство, то и жили бы счаст­ли­во.

Сле­ду­ет об­ра­тить вни­ма­ние, что у Ча­а­да­е­ва нега­ти­визм от­но­си­тель­но рус­ской ис­то­рии идет рука об руку с про­ти­во­по­став­ле­ни­ем ей неко­е­го опыта дру­гих на­ро­дов или даже опыта рода че­ло­ве­че­ско­го. Но «род че­ло­ве­че­ский» у Ча­а­да­е­ва очень кон­кре­тен. Это на­ро­ды Ев­ро­пы, раз­де­лен­ные на «от­рас­ли ла­тин­скую и тев­тон­скую», имен­но у них раз­ви­лись «идеи долга, спра­вед­ли­во­сти, права, по­ряд­ка». Вот хо­ро­шо узна­ва­е­мая и се­го­дня квинэс­сен­ция фи­ло­со­фии Ча­а­да­е­ва: весь свет идей – с За­па­да, а тот, кто эту веру не раз­де­ля­ет, тот квас­ной пат­ри­от и про­тив­ник про­грес­са.

Но рос­сий­ское об­ще­ство было тогда еще до­ста­точ­но здо­ро­во: Ча­а­да­е­ва объ­яви­ли су­ма­шед­шим (я думаю, что он им и был даже в ме­ди­цин­ском смыс­ле, чер­ная ме­лан­хо­лия – это пси­хи­че­ское за­бо­ле­ва­ние). До на­ча­ла XIX в. при­ни­же­ния рус­ской куль­тур­ной тра­ди­ции в рус­ском об­ще­стве не на­блю­да­лось. Сей­час часто об­ра­ща­ют­ся к Смут­но­му вре­ме­ни. За­пад­ные «на­блю­да­те­ли» того пе­ри­о­да от­ме­ча­ли (ка­жет­ся, это был даже Пет­рей): по­ду­май­те, ка­ко­вы эти мос­ко­ви­ты, они счи­та­ют себя са­мы­ми луч­ши­ми людь­ми, лучше и выше дру­гих на­ро­дов. По­то­му и пре­одо­ле­ли Смуту так быст­ро: мен­таль­но были здо­ро­вы.

Идеи, вы­ска­зан­ные Ча­а­да­е­вым, де­струк­тив­ные в своей ос­но­ве, пре­па­ри­ро­вав­шие рус­скую ис­то­рию ис­клю­чи­тель­но с по­зи­ций нега­ти­виз­ма, дали туч­ные всхо­ды в ли­бе­раль­ной и левой мысли Рос­сии XIX в., уве­ро­вав­шей в то, что весь свет – с За­па­да. В этой среде стала раз­ви­вать­ся и ис­то­ри­че­ская пуб­ли­ци­сти­ка, кра­сив­шая ис­то­рию Рос­сии бес­про­свет­но чер­ным цве­том. Раз­ви­тие Рос­сии было ка­та­стро­фи­че­ским… Ис­то­рия рус­ско­го на­ро­да – одна из самых му­чи­тель­ных ис­то­рий, хри­сти­ан­ское при­зва­ние рус­ско­го на­ро­да было ис­ка­же­но, этика пра­во­сла­вия – ста­тич­на, а Запад – это социально-​динамическая этика. И т.д., и т.п. Это ис­то­риосо­фия ков­ро­вых бом­бар­ди­ро­вок, после чего от рус­ской ис­то­рии про­сто ни­че­го не оста­ет­ся. Но эта ис­то­риосо­фия – неисто­рич­на, мерт­ва. Ис­то­рия на­ро­да – это живой про­цесс, в нем есть все. А в на­зван­ной прогрессивно-​демократической ис­то­ри­че­ской пуб­ли­ци­сти­ке рус­ская ис­то­рия пред­ста­ет умо­зри­тель­ной и ли­шен­ной жизни.

Вот и по­лу­чи­лось так, что на За­па­де воз­ник фе­но­мен вы­ду­ман­ных ис­то­рий для воз­ве­ли­чи­ва­ния соб­ствен­но­го про­шло­го, а в Рос­сии в XIX в. стал рас­про­стра­нять­ся фе­но­мен вы­ду­ман­ной ис­то­рии, ис­ку­ствен­но при­ни­жав­ший про­шлое стра­ны. Среди тех, кто за­ни­мал­ся «ков­ро­вы­ми бом­бар­ди­ров­ка­ми» рус­ской ис­то­рии, были круп­ные мыс­ли­те­ли, но если ис­ход­ный мо­мент неве­рен, де­струк­ти­вен, то невер­ной будет и вся явив­ша­я­ся из него кон­цеп­ция, при­чем сила её де­струк­тив­но­сти будет тем силь­нее, чем мощ­нее был ум, ее по­ро­див­ший.

До­сто­ев­ский так писал об этих пред­ста­ви­те­лях рос­сий­ской об­ще­ствен­ной мысли: «Рус­ский ли­бе­ра­лизм не есть на­па­де­ние на су­ще­ству­ю­щие по­ряд­ки вещей, а есть на­па­де­ние на самую сущ­ность наших вещей, на самые вещи, а не на один толь­ко по­ря­док, не на рус­ские по­ряд­ки, а на самую Рос­сию. Мой ли­бе­рал дошел до того, что от­ри­ца­ет самую Рос­сию, то есть нена­ви­дит и бьет свою мать… Эту нена­висть к Рос­сии, еще не так давно, иные ли­бе­ра­лы наши при­ни­ма­ли чуть не за ис­тин­ную лю­бовь к оте­че­ству и хва­ли­лись тем, что видят лучше дру­гих, в чем она долж­на со­сто­ять; но те­перь уже стали от­кро­вен­нее и даже слова «лю­бовь к оте­че­ству» стали сты­дить­ся…».

Па­рал­лель­но с рас­про­стра­не­ни­ем этих по­ли­ти­че­ских те­че­ний в рос­сий­ское об­ще­ство про­рас­та­ли и уто­пии нор­ма­низ­ма. Ис­то­рия Ка­рам­зи­на была на­пе­ча­та­на за 10 лет до пер­во­го пись­ма Ча­а­да­е­ва. Часто пишут, что вот, мол, нор­ма­низм был в угоду пра­вя­щей ди­на­стии Ро­ма­но­вых, по­то­му что они – немцы. В том-​то и дело, что нор­ма­низм в Рос­сии был боль­ше в угоду опо­зи­ци­он­ной мысли, хотя в среде рос­сий­ских ис­то­ри­ков были люди самых раз­ных по­ли­ти­че­ских взгля­дов, вклю­чая и мо­нар­хи­стов. В XIX веке нор­ман­ская тео­рия счи­та­лась от­ра­же­ни­ем пе­ре­до­вых за­пад­ных взгля­дов в ис­то­ри­че­ской науке, по­это­му она хо­ро­шо со­че­та­лась со взгля­да­ми опо­зи­ци­он­ных, так на­зы­ва­е­мых прогрессивно-​демократических кру­гов рос­сий­ско­го об­ще­ства.

С при­хо­дом боль­ше­ви­ков к вла­сти нор­ма­низм ока­зал­ся под за­щи­той марк­сиз­ма. Нор­ман­ский пе­ри­од в древ­не­рус­ской ис­то­рии был упо­мя­нут Марк­сом в его ста­тье, а куда же было де­вать­ся со­вет­ским ис­то­ри­кам от ста­тей Марк­са? По­то­му все офи­ци­аль­ные со­вет­ские спра­воч­ные из­да­ния, вклю­чая БСЭ, как сол­да­ты на по­лит­уче­бе, до­кла­ды­ва­ют о ва­ря­гах как о скан­ди­на­вах.

Ну, а сей­час до­ми­ни­ру­ют ли­бе­раль­ные взгля­ды. И чтобы по­нять, как со­че­та­ет­ся со­вре­мен­ный ли­бе­ра­лизм и нор­ма­низм, до­ста­точ­но по­чи­тать со­чи­не­ния Но­во­двор­ской на тему рус­ской ис­то­рии. Или по­раз­мыс­лить над но­вей­шим «пе­ре­рож­ден­цем» Рюрика-​скандинава в об­ра­зе так на­зы­ва­е­мо­го Ро­ри­ка Ют­ланд­ско­го. Сего гра­би­те­ля ре­ги­о­наль­но­го мас­шта­ба из ла­ти­но­языч­ных хро­ник в по­след­нее время уси­лен­но на­вя­зы­ва­ют в ка­че­стве ле­то­пис­но­го князя Рю­ри­ка. При этом за­бы­ва­ют, что в поль­зу этого сум­бур­но­го на­лет­чи­ка необ­хо­ди­мо лик­ви­ди­ро­вать двух бра­тьев ле­то­пис­но­го Рю­ри­ка – Си­не­уса (Си­ва­ра) и Тру­во­ра. Но это бы на­пле­вать: ха­мо­ва­то небреж­ное об­ра­ще­ние с древ­не­рус­ски­ми ис­точ­ни­ка­ми давно вошло в оби­ход! Од­на­ко на пути до­мо­ро­щен­но­го героя Ро­ри­ка к древ­не­рус­ско­му кня­же­ско­му пре­сто­лу вы­стра­и­ва­ет­ся целая че­ре­да со­лид­ных за­пад­ных хро­ни­стов, осо­бое вни­ма­ние уде­ляв­ших ис­то­рии пра­ви­те­лей данов и вни­ма­тель­но вы­де­ляв­ших тех из них, кто, дей­стви­тель­но, от­ли­чил­ся на по­ли­ти­че­ском по­при­ще.

О «ве­ли­кой» ка­рье­ре Ро­ри­ка Ют­ланд­ско­го в кня­же­нье сло­вен ни­че­го неиз­вест­но Адаму Бре­мен­ско­му и его ин­фор­ма­то­ру ко­ро­лю данов Свену Эст­рид­се­ну. Ни сном, ни духом не за­ме­тил ве­ли­кие по­дви­ги этого Ро­ри­ка в Во­сточ­ной Ев­ро­пе дат­ский ле­то­пи­сец Сак­сон Грам­ма­тик, глав­ной целью ис­то­ри­че­ской де­я­тель­но­сти ко­то­ро­го было как раз вы­брать и от­ме­тить всех про­сла­вив­ших­ся в ис­то­рии данов. По­это­му «вер­сия» о Ро­ри­ке Ют­ланд­ском не при­ни­ма­ет­ся и дат­ски­ми ме­ди­е­ви­ста­ми. А уж они-​то бы с удо­воль­стви­ем опри­хо­до­ва­ли та­ко­го героя в поль­зу дат­ской ис­то­рии, если бы был для этого хоть ма­лей­ший шанс! Но дат­ские ме­ди­е­ви­сты знают и язык, и ис­то­ри­че­скую фак­ту­ру про­шло­го Дании в от­ли­чие от рос­сий­ских фан­та­зе­ров на скан­ди­нав­ские темы. Един­ствен­ной за­цеп­кой в ис­то­рии с Ро­ри­ком яв­ля­ет­ся его имя. Но этим име­нем как ми­ни­мум с V века про­сто пест­рят за­пад­но­ев­ро­пей­ские име­но­сло­вы вплоть до Бри­тан­ских ост­ро­вов. И по­че­му в таком слу­чае нель­зя  при­нять дру­гих Рю­ри­ков. ска­жем Рю­ри­ка из Ва­грии?! Вот вам еще один при­мер того, как может тво­рить­ся прямо на гла­зах фе­но­мен вы­ду­ман­ной ис­то­рии!

Рус­ская ис­то­рия долж­на быть осво­бож­де­на от по­ли­ти­че­ско­го мифа нор­ма­низ­ма. Если в Рос­сии и нужно со­зда­вать по­ли­ти­че­ские мифы, то они долж­ны пи­тать на­ци­о­наль­ные ин­те­ре­сы стра­ны, а не быть им чуж­ды­ми. И по­это­му важно по­ка­зать, что нор­ма­низм имеет нена­уч­ную гно­сео­ло­гию, и имен­но по­это­му ему не место в ис­то­ри­че­ской науке.