Предварительным замечанием напомню историю формулы «сделано в Германии». Хотя найденное изложение «Коммерсанта» не раскрывает отмеченного в памяти ключа времён восстановления Европы после ВМВ (который по-хорошему надо бы и верифицировать). Итак:
Позорное клеймо "Made in Germany"
Чем более жесткой становится вертикаль власти в России, тем чаще говорят о том, что страна идет по китайскому пути развития. Однако, как выяснил обозреватель "Власти" Евгений Жирнов, впервые эту модель экономики использовали в XIX веке немцы. А работала она лишь в странах, где менталитет населения резко отличался от русского.
И-23: закономернейший, практически предопределённый диктатурой редакционной политики наброс (сиречь постулирование *желаемого*).
Особо прекрасен зияющий провал на месте описания проваленных по заявленной причине попыток применения описанной технологии.
"Дешево да гнило"
Много лет назад, в конце 1970-х, когда в Китае только приступили к выполнению "Программы четырех модернизаций", мне довелось слушать пространную речь лектора ЦК КПСС о ее перспективах. "Как дикая страна, где предел мечтаний любой семьи — "три вертящихся" — велосипед, швейная машинка и часы, собирается обогнать СССР в передовых отраслях науки и техники?" — спрашивал пропагандист. И тут же рассказывал о том, что руководить наукой китайцы назначили простых героев труда из сельских коммун и с заводов. И что министр вооружений КНР по этому поводу написал стихи:
Легированная сталь — не тверда,
Нейтронную бомбу создать — не стоит труда.
Коль за науку взялись герои,
Достигнет она мировых рубежей.
Но мировых рубежей Китай достиг, когда пошел по проторенному за столетие до него пути — при жесткой политической системе начал создавать собственную промышленность за счет массированного экспорта дешевых товаров. В России, как и во всем мире, хорошо знают эту, мягко говоря, некачественную продукцию тюремных и прочих китайских кустарных производств. Знакомы всем и подделки товаров известных фирм, сделанные в Поднебесной. Причем нередко китайский ширпотреб попадал к потребителям без лишних формальностей, минуя таможни.
Однако вот что интересно. Во второй половине XIX века покупатели с той же яростью, что и теперь, ругали не китайские, а германские товары, наводнившие рынки всего мира. Британский экономист Э. Уильямс писал в 1897 году, что экспортные немецкие товары называют дешевыми и плохими всюду, даже в самой Германии: "Дешево да гнило — был приговор одного откровенного немца о некоторых произведениях его родины, виденных им за границей, и каждый склонен удивляться, как с такой дурной и повсюду распространенной репутацией немецкий товар может иметь какой-нибудь успех на каком бы то ни было мировом рынке".
Подобно тому, как ныне на китайских товарах нередко страна-производитель не указывается, или указывается какая-нибудь другая страна, немецкие производители делали все, чтобы скрыть, что товар сделан в Германии. И прибегали к разнообразным ухищрениям, чтобы обойти законодательство стран-импортеров. К примеру, когда в Великобритании в 1887 году ввели строгие правила маркировки товаров, немцы с помощью разных ухищрений старались не демонстрировать клеймо "Made in Germany" потенциальным покупателям.
Одним из распространенных обходных маневров была отправка изделия в Англию в разобранном виде. Сборка часов, велосипедов или иных механизмов на британской территории автоматически снимала обязанность ставить позорное клеймо и позволяла указывать в качестве изготовителя мастерскую в каком-нибудь британском сарае.
Если же изделие было достаточно велико по своим размерам, надпись "Made in Germany" размещали там, где никто и никогда не догадается ее искать. Так, например, поступали производители швейных машин. Известная американская фирма "Зингер" имела производство в Германии, но, не желая отпугивать покупательниц, прибегала к подобной уловке:
"Одна германская фирма,— писал современник,— ввозящая в Англию в большом количестве швейные машины, с ясным клеймом "Singers" и "North British Sewing Machines", помещает штемпель "Made in Germany", напечатанный микроскопическими буквами, под подножкой. Надо не менее полдюжины швей, чтобы общими усилиями перевернуть машину вверх дном и прочитать надпись,— иначе она должна навсегда остаться непрочитанной".
Плохие немецкие копии качественных британских, французских и американских товаров доставляли покупателям на судах и поездах, используя самые разнообразные тайники для провоза контрабанды. Во время русско-британских торговых переговоров неоднократно обсуждался вопрос о том, что пассажирский поезд Берлин--Петербург битком набит контрабандными подделками, сделанными в Германии. Чаще других подделывались ножи, на которые умельцы из Саксонии, не моргнув глазом, ставили клейма известных мастеров из Шеффилда. Магазины больших и малых европейских городов были завалены похожими на английские, но крайне ломкими игрушками. А в парфюмерных лавках продавали духи известных французских марок чистой немецкой воды.
Жертвам немецкой экспансии оставалось лишь констатировать: "Немецкие товары хорошо раскупаются, благодаря их достаточно ощутительной дешевизне, а масса именно и нуждается в дешевом товаре: деньги трудно приобретаются, и огромное большинство приобретает их в незначительном количестве, которое расходится на удовлетворение разнообразных нужд, так что это вполне понятно".
"Способ распространения сферы своего влияния"
Однако все эти ухищрения не объясняли, почему экономика Германии после 1870 года развивалась едва ли не самыми высокими темпами в мире. Исследователи писали, что огромную роль в развитии германской промышленности сыграло объединение многочисленных немецких княжеств в единую страну с солидным внутренним рынком. А также о пяти миллиардах франков, полученных немцами с побежденных ими в 1871 году французов, которые стали стартовым капиталом для объединенной Германии.
Но большинство друзей и недругов тогда считали, что еще более важную роль сыграла железная сцепка германской промышленности и власти. Канцлер Отто фон Бисмарк, разогнав либералов, принял такие меры по защите внутреннего рынка, что фабриканты из других стран не переставали проклинать своих германских коллег и в то же время завидовать им. На любые иностранные товары, которые конкурировали на немецком внутреннем рынке с товарами отечественного производства, устанавливались огромные пошлины. Это не только защищало немецких производителей от конкуренции на внутреннем рынке, но и позволяло держать на нем высокие цены. За счет этого за рубеж товары тех же производителей уходили по демпинговым ценам. Государство также стимулировало германский экспорт, выплачивая производителям премии и устанавливая для них специальные льготные цены на железнодорожные и морские перевозки.
Особое возмущение британцев и других конкурентов Германии вызывало то, что германские чиновники и дипломаты активно помогали продвижению немецких товаров за рубеж.
"Рассказывают,— писал Э. Уильямс,— про самого князя Бисмарка, что он, будучи канцлером, в беседе с китайским посланником о дипломатических делах до тех пор не отпускал мандарина, пока не убедил его сделать крупный заказ на стальные рельсы одной немецкой фирме. Этому примеру главы кабинета следуют и другие. Г-н Грагам, в весьма ценной для нашего дела записке, прочитанной в Лондонской торговой палате в 1895 году, выяснил действие этой системы в Румынии. Германское посольство в Бухаресте имеет хороший подбор людей, обязанность которых состоит в исследовании всех деталей торговли в интересах немецких фабрикантов. Если имеется в виду какой-нибудь заказ, посольство посылает уведомление правительству, так чтобы немецкие инженеры и поставщики могли быть готовы с их предложениями, и коммерческие атташе посольства вообще всеми возможными способами помогают развитию в данной стране торговли своих соотечественников".
Для достижения цели немцы не жалели ничего.
"Германское правительство,— жаловался Уильямс,— платит лучше своим коммерческим консулам. Как г-н Манделла указал Шеффильдской торговой палате, немцы платят 800 фунтов стерлингов в год своему консулу в Милане, центре итальянской промышленности. Англия имеет там только вице-консула, полное жалованье которого составляет 50 фунтов стерлингов в год, и из него еще он должен отчислить на необходимые канцелярские расходы! При этом наш главный консул живет во Флоренции, где нет никакой торговли".
Той же цели — захвату новых рынков для немецких товаров — служили и германские банки.
"Одним из главных орудий расширения сферы германского торгового влияния,— писал российский экономист И. И. Левин,— являются банки, которые организуют своего рода завоевательные походы. Германские банки изучают и развивают рынок, содействуют всячески отечественному экспорту, захватывают концессии с энергичной помощью дипломатии (недаром в Германии обычно подчеркивается партнерство между банками и иностранным ведомством), служат каналами, по которым притекают заказы немецкой промышленности. Германский капитал банки направляют, заставляют работать в согласии с политическими интересами родины, организуют его на чужбине... Немцы смотрят на помещение капиталов за границей как на способ распространения сферы своего экономического и политического влияния, доходят до крайностей в этом своем увлечении".
Русские и европейцы в равной мере возмущались бесцеремонностью немцев, использовавших любые затруднения конкурентов. После любой стачки на предприятиях в любой стране, как утверждали исследователи на рубеже XIX-XX веков, можно было не сомневаться, что долю рынка, освободившуюся во время трудового конфликта, обязательно займут немецкие товары. Один из членов Ассоциации британских торговцев Уильям Такс рассказывал: "Я не припомню ни одной стачки, с тех пор как занимаюсь делами, результатом которой не была бы потеря для нашей промышленности некоторых рынков, и всегда рынок, потерянный этим путем, было трудно, а часто даже невозможно завоевать снова".
Англичане, французы, русские пытались выяснить и другие причины успешной экспансии дрянных немецких товаров на свои рынки. Но вскоре были вынуждены констатировать, что качество германской продукции становится день ото дня лучше.
"Они продолжают расширять свое господство"
Главными причинами низкого качества немецких товаров долгое время было несовершенство станков и инструментов, низкая квалификация большинства немецких рабочих и техников, а также невысокий уровень прикладных наук. Если философов и филологов в немецких землях всегда было в избытке, хорошие инженеры и химики оказались едва ли не самым большим дефицитом.
Мало-помалу парк станков обновили. Благо ни одна из европейских стран не накладывала ограничений на вывоз станков в Германию, а по полученным образцам поднаторевшие в копировании немецкие мастера наладили производство собственных. Не стала большой проблемой и профессиональная подготовка рабочих. В Германии было введено всеобщее бесплатное образование до четырнадцатилетнего возраста, а затем подростков определяли в профессиональные школы. Занятным оказалось то, что, скопировав их с зарубежных образцов, немцы или вообще не допускали в них иностранцев, либо назначали для тех огромную плату за обучение, что было равнозначно запрету.
Подготовить инженеров помогли зарубежные университеты и технические институты. Англичане констатировали, что в последней четверти XIX века до трети студентов их лучших университетов были немцами. А вслед за тем прилежные молодые специалисты соглашались работать за гроши в первоклассных английских компаниях, за три-четыре года узнавая все секреты и технологические тонкости.
Особенно прилежно немцы следили за новыми изобретениями. Если их не удавалось умыкнуть бесплатно, автора убеждали переехать в Германию вместе с оборудованием, предлагая деньги, не снившиеся ему на родине. Одновременно германское правительство убеждало и заставляло немецкие фирмы развивать собственные исследования, не жалея для этого никаких средств.
"Английские фабриканты,— писал Э. Уильямс,— не жалеют денег на свои личные потребности и донельзя скупы на издержки для улучшения своих фабрик. Немецкие фабриканты поступают не так. В Эльберфельде существует завод, на котором постоянно работает не менее 60 хороших химиков в прекрасно обставленных лабораториях; они получают регулярное жалованье за работу, которую англичане назвали бы "ничего не деланьем". Немец же называет ее "научными исследованиями". Эти химики заняты только научными изысканиями и не имеют прямого отношения к текущим делам завода: изо дня в день, год за годом они производят анализы и опыты над новыми соединениями, пока одному из них не удастся открыть новый процесс или полезное применение чего-нибудь такого, что прежде было известно как "отбросы" и что может принести большие барыши хозяину завода (в этом барыше участвует и химик). Эльберфельдский завод не единственный пример; в Германии такая же система, как в Эльберфельде, составляете общее правило на всех заводах. Badische Aniline und Sodafabrik в Мангейме, например, имеет даже 78 таких химиков. "Бессмысленная расточительность",— сказал бы английский фабрикант, но последний дивиденд, который платила эта компания, был 25%. Эта расточительность, однако, хорошо себя оплачивает! Применение химии к практическим потребностям помогло немцам завладеть миром, и посредством этих же применений они продолжают расширять свое господство".
Не менее важным секретом успехов Германии исследователи считали национальный характер немцев. Получив достаточную профессиональную подготовку, немецкие рабочие начали доводить копии зарубежных товаров до такого совершенства, что даже не переносившие их французы были вынуждены признать, что термин "немецкие изделия" перестал быть синонимом отбросов. Кроме трудолюбия, доходящего до крайних форм, современники отмечали другие проявления немецкого упорства. Они констатировали, что в случае, когда немцу для создания собственного дела недостает капитала, он начинает вести скромнейший образ жизни, долго копит, но все равно добивается своего. У англичан опускались руки оттого, что немцы были готовы исполнять любые прихоти покупателей, идти на любые уступки, лишь бы получить заказ и захватить хотя бы ничтожную долю рынка.
Считается, что конец немецкому экономическому чуду положила первая мировая война. Воевать со всем миром Германии оказалось не по силам. Однако, возможно, если б не было войны, рост немецкой экономики остановился бы по естественным причинам. Сопротивление германскому экспорту росло по всему миру, а рост зарплат рабочих в самой Германии и затрат на производство мог свести на нет все ценовые преимущества немецких товаров.
Собственно, именно так развивались события в странах, воспользовавшихся немецкой моделью развития после второй мировой войны. Вполне удачно использовали ее в Японии, чьи товары потребители в Европе и Соединенных Штатах сначала считали "азиатской дешевой дрянью", а затем едва ли не символом престижа и синонимом качества. При этом в точности как немцы японцы гонялись за чужими патентами и бесстыдно копировали чужие образцы.
Как только Япония перестала быть производителем "ощутительно дешевых" товаров, ее место заняла Южная Корея и другие "азиатские тигры". А вслед за ними рынок самых дешевых товаров мира стал осваивать Китай. Все эти страны не отличались демократичностью режимов.
[И-23: наброс либерастической направленности сократил, ибо не только не в тему, но мягко говоря устарело (помню сравнение оценок советской фототехники фазы, когда «валили» Союз и фазы, когда угроза возрождения оного была признана ничтожной)]
Журнал "Коммерсантъ Власть" №7 от 26.02.2007, стр. 72
Авторы: Евгений Жирнов
С учётом тенденциозно-ограниченности вышецитированного автора, дополню материал цитатой из жежешечки (обратите внимание на отсутствие вышецитированного материала в явно упоминаемых источниках):
Зачем была придумана фраза "Made in Germany"
Фраза "Made in Germany" была придумана в Англии в 1887 году с целью указать покупателям на иностранное происхождение дешевого и некачественного товара и тем самым защитить внутренний рынок страны. До этого, в 1879 г., Бисмарк ввел заградительные тарифы на рожь и железо, чтобы поддержать отечественную промышленность. Поэтому правительство Англии решило каждый раз показывать покупателям источник происхождения товара, чтобы они знали, экономику чьей страны они поддерживают.
В середине 19 в. индустриализация в Европе достигла таких размеров, что страны смогли экспортировать свои товары. Не все из них были хорошего качества, некоторые (в том числе из Германии) были дешевые и низкого качества. В 1876 г. на выставке в Филадельфии немецкий судья Франц Реуло вынес вердикт: "Немецкие товары дешевые и плохие".
С одной стороны, Англия хотела пометить некачественную иностранную подделку столовой посуды из Шеффилда, с другой - стигматизировать, пусть даже с положительной оценкой, продукцию немецких инженеров. Англичане справедливо считали, что немцы копируют их продукцию, поэтому призывали жителей острова покупать прежде всего свои товары, поддерживая внутренний рынок. Например, это относилось к столовым приборам, ножницам и ножам, сделанным в немецком Золингене.
В 1891 г., вслед за Англией, было принято «Мадридское соглашение об отказе от ложных наименований происхождения товаров». Таким образом, многие другие государства приняли это требование маркировки. Высказывание Франца Реуло вызвало большой отклик в Германии - вскоре товары стали производить хорошего качества, а в чем-то даже превосходящего товары соседей. Вскоре негативная маркировка в корне поменяла свое значение. В конце 19 в. Германия стала самой быстрой индустриально развивающейся страной и по темпам развития обогнала Англию.
Всё начало меняться в Германии после окончания войны с Наполеоном, с 1815 г. Тогда только Бремен и Гамбург имели безопасные и постоянные выходы к Северному морю, но не было постоянных торговых маршрутов через Атлантику. К тому же промышленному развитию мешала традиционная феодальная раздробленность страны, которая была больше ориентирована на сельское хозяйство. Люди продолжали отдавать часть урожая своим правителям, а торговые гильдии ограничивали открытие новых производств. Немецкая текстильная промышленность столкнулась с жесткой конкуренцией на международном рынке.
До 1871 г. Германия представляла из себя лоскутное одеяло из маленьких разрозненных земель, самым крупным из которых была Пруссия. Конечно, заводам из разных земель было трудно взаимодействовать друг с другом, покупая сырье или продавая продукцию. Только после объединения Германия стала индустриальной державой. Особое развитие стране дало развитие паровых двигателей для производственных машин и судов. Таким образом количество заводов с 419 в 1837 г. выросло до 1 444 в 1849 г. Корабли на паровых двигателях, перевозящие уголь и сталь, позволили Рурскому региону достичь своей производственной мощи и славы. Также это позволило вывести немецкие суда в Атлантику.
За 30 лет, с 1820 г., добыча угля выросла более чем в 6 раз и достигла 6 млн. тонн в год. Также на промышленной революции Германии и ее объединении сказалось развитие железных дорог. Поначалу строительство происходило за счет частных инвестиций, но с 1842 г. правительство Пруссии основало Железнодорожный фонд для финансирования строительства дорог. Поначалу немцы покупали локомотивы в Англии и Бельгии, потом стали делать их сами, в основном в Берлине и Мюнхене. В течение 1840-х гг. железная дорога связала крупнейшие немецкие города.
После 1879 г., когда был изобретен дешевый и массовый способ производства стали, начался настоящий бум стальной продукции, а фамилию владельца сталелитейных заводов Круппа узнали во всем мире. Удешевление стали привело к массовой постройке новых фабрик и судов. Во время Второй промышленной революции Германия конкурировала с такими странами, как Великобритания и США. В электронике появились такие немецкие компании как Siemens и AEG. Химическая промышленность подарила миру новые лекарства (Bayer) и удобрения (Carl Bosch, BASF), которые в свою очередь привели к высоким урожаям. Германия стала лидером автомобилестроения (Daimler, Benz).
Вторая промышленная революция была бы невозможна без прорыва в образовании и без государственной поддержки. Германия ввела новые тарифы, ограничивающие импорт, а банки давали субсидии на развитие местных производств. Но самая большая заслуга была в образовании. Технические школы подарили стране много изобретателей и квалифицированных специалистов.
После Первой мировой отношение к надписи "Сделано в Германии" стало еще хуже - эти товары не пускали на свой рынок англичане и их союзники. Тогда немцы сделали ставку на дешевую рабочую силу и более высокие условия производства.
После Второй мировой войны фраза «Сделано в Германии» стала синонимом немецкого экономического чуда. В 1950-х было решено для поднятия экономики пригласить дешевых рабочих из других европейских стран, прежде всего из Италии. Между 1950 и 1963 гг. промышленность выросла на 185 %. За 15 лет Западная Германия превратилась из разрушенной земли в процветающее иммиграционное государство. Фольксваген Жук стал символом экономического чуда Западной Германии. Благодаря экспортным успехам ФРГ и в процессе глобализации она стала известна во всем мире. Покупатели быстро ощутили, что немецкие товары высокого качества и ориентированы не только на массового потребителя, но и на покупателей с уникальными потребностями. Т.е. немецкая продукция, в отличие от американской, была ориентирована не на массовый рынок, а на выполнение высококлассных индивидуальных заказов. В наши дни особо известно высокое немецкое качество в таких отраслях, как машиностроение, автомобилестроение, электроника, химическая и фармацевтическая промышленность.
В 1973 г. чтобы покупатели различали товары из разных частей Германии, на них указывали "Сделано в Западной Германии" и "Сделано в ГДР". В 1995 г. суд Штутгарта постановил, что лейбл "Сделано в Германии" нельзя ставить на товары, хотя и сделанные внутри страны, но по большей части из иностранного сырья или с помощью иностранных технологий. На самом деле это правило не выполняется и на большинстве товаров, сделанных в других странах (например, в Китае), стоит штамп "Сделано в Германии".
Некоторые крупные компании используют маркетинговые и рекламные фразы, такие как «Сделано Mercedes-Benz», «Сделано BMW», «спроектировано в Германии», «спроектировано и разработано в Германии». Это указывает на то, что место производства менее важно, чем раньше. В настоящее время продукцию можно маркировать «Сделано в Германии» даже если она на более чем на 90% изготовлена за рубежом, если в Германии всего лишь произошла ее окончательная сборка. Например, в США используется более точное наименование страны происхождения комплектующих. В Германии же считается, что на компьютер, у которого материнская плата, жесткий диск, видео-карта, DVD-привод сделаны в других странах, всё равно можно ставить штамп "Сделано в Германии". Главное, что разработка, дизайн и контроль качества сделаны в соответствии с немецкими ценностями (хотя неизвестно сотрудники каких национальностей в этом участвовали).
Использованные материалы:
- https://www.dw.com/en/125-years-of-made-in-germany/a-16188583;
- https://de.wikipedia.org/wiki/Made_in_Germany;
- https://searchinginhistory.blogspot.com/2015/04/the-industrial-revolutio...
Отступление на тему «Сделано в Германии» заканчиваю и возвращаюсь к теме статьи
Вторым пунктом необходимо отметить проблему пропаганды пиитета перед импоротом. По факту — памятник второй этической (когда… инвестиции в Творение Чуда отдавались не своим, а «прекрасному» далёко. И там по бОльшей части списывались на убытки).
В качестве наглядной иллюстрации категорически рекомендую описание истории заграничных заказов кораблестроительной программы РИ в изложении товарища Рафаила (Р.М. Мельников).
В рамках данной статьи акцентирую внимание на биографии крейсера «Баян» (тоже французской постройки, привет «Мистралям»). Когда заказчик требовал самого лучшего/совершенного (закалки броневых плит по методу Круппа), а подрядчик сначала *обещал* (но подписывался крайне аккуратно), потом *пытался* освоить требуемую технологию (ога, за счёт заказчика), обламывался и *пытался* впарить то, что было освоено. Да-да, такие вот европейские инновации.
Ну и по факту получалось, что РИ инвестировала в такое вожделенное (и по мнению западопоклонников — вечно-неизменное) технологическое «превосходство» «партнёров».
Ну а теперь можно переходить и к предмету статьи:
Конечно мой букинистический опыт нельзя назвать особенно богатым… Но с ситуацией, когда не сильно истрёпанная книга прошлого века буквально рассыпается в руках я столкнулся впервые:
В качестве контрольной выборки беру первое издание первого тома «Этики» (тот же 1922-й год, но не Берлин, а Петроград) и сборник «Памяти Петра Алексеевича Кропоткина» (тагоже года тагоже издательства). Книги конечно… в известной степени ветхие. Но читать вполне можно. Страницы не отламываются.
Комментарии
Увы, в указанном вами месте означенная книжка не числится. Посему начну с попыток одолеть её в электронной версии. А уж потом и с бумажными факсимильно-репринтными копиями разбираться.
Большое спасибо два раза.
А я же предупреждал, что в публичном каталоге её [по крайней мере пока] нет…
Но можно спросить (всё равно отступления от стандартного оформления оговариваются отдельно).
Электронная версия третьего (в значительной степени, но не полностью и уже не канонического, ибо третья книжка издавалась правыми уклонистами) переработанного издания есть в библиотеке Ершова.
Ага, скачал у Ершова.
Аналогичная история была и с "японским качеством".
Что, собственно и описано в одном из цитированных приложений.
я тоже об этом думал во время прочтения, и вспоминал реплику из "назад в будущее", товарищ просто не осилил до конца.
читать было интересно, ничего этого не знал. интересно то что каждая из стран проходит через одно и тоже в разное время, меняется тональность но музыка та же, вот где теперь наша Родина и что дальше по сценарию?
Однако не совсем «то же самое».
Спираль, не кольцо.
Дальше я бы рекомендовал вспомнить численную математику (с отступлением в направлении картинки в тизере за определением «математики»): набор ограничений условий решаемости задачи на интерполяцию. В классической формулировке.
Сюда же можно отнести научное наследие господина Анри (А. Пуанкаре).
Или, в приложении к предмету истории с мечтой о прогнозировании (предсказательной силе моделей) — Александра Шубина («Ритмы истории»).
это мне понятно, так и написал:
еще раз спасибо.
У меня с Либрусека есть, Либрусек в деревне. В выходные гляну, что там у меня за издание. В общем, вы меня убедили, что надо ознакомиться (хотя и не моя сфера интересов).
На Л. НЯП неопределённой степени качества корректуры *текст* четвёртого (катастроечного) издания.
Графику третьего издания из библиотеки Ершова полагаю… более правильным решением.
И да, в тему правых уклонистов в линии тематики АШ интересна биография тов. Кондратьева (до материалов дела включительно).
Отсутствие оной в Кладовой (гипотеза, без проверки) следует интерпретировать как около-катастрофический пробел.
Не могу судить — я не экономист. Но те его идеи, за которые его и того, мне совершенно не близки.
Кстати, а почему он был дважды реабилитирован?
Стесняюсь спросить: те идеи, за которые его *дважды* реабилитировали? ☺
Но почему дважды-то? По идее на реабилитацию?? Не, наоборот, по реабилитации на идею???
Да и реабилитировали-то у нас не за это.
Да это в общем и не секрет, что Германия в конце 19 - начале 20 века прошла тот же путь, который потом прошли Япония и и Китай. От дешевых массовых поделок сомнительного качества до надежных и технически совершенных товаров с прекрасной репутацией. Это путь любой страны, которая хочет взобраться на технический олимп. А разве бывает иначе, чтобы сразу все делать, и все в яблочко?
Однако статья не столько про это, сколько о сравнении германского «качества» с… уже советским на примере книг 1922 года издания.
Фабричные нации ц) Антюр
Так я не понял, вы столько процитировали про становление качества немецкого производства, чтобы пожаловаться на сохранность старого издания? Какова, так сказать, "сверхцель" вашего топика, можно прояснить, а то я, честно говоря, в легком... недоумении.
Ну… во-первых Вы закономерно потеряли указание на факт отсутствия оговорок по Времени в пропаганде пиитета перед импоротом;
Во-вторых Вы пропустили указание на тов. Рафаила (на тему обеспеченности обещаний и фундамента технологической базы).
И, наконец, констатация уникальности артефакта в линии личного опыта — это «несколько» больше, чем простая «жалоба».
Вишенкой на торт — ключ.
Изучать до Просветления.
Особое внимание — сравнению выводов Всеволода Евгеньевича и Евгения Владимировича.
Название Badische Aniline und Sodafabrik ныне известно везде - это BASF
Еще забыта огромная работа немецкого минобраза по сочинению возможно более полных учебников по всем дисциплинам, и засовыванию в школьную программу того, что в других странах изучалось на первых курсах институтов.
Как показывает Praktica (Pentacon GmbH), полнота не является ни главным, ни определяющим достоинством учебника.
Вспомните наблюдение одного рыжего-полосатого:
Там все просто - после перехода с СГС на СИ куча представителей одной национальности бросились переписывать учебники "для замены устаревших"
Русский как иностранный (родной — идиш) да с отягчающим обстоятельством в виде гуманитарного профессионализма?
ЗЫ: СГСЕ — наше фсио!
К ремарке автора.
Это не качество издания, а условия его дальнейшего хранения.
В первую очередь, это ТВР (температурно влажностный режим). От него и зависит сохранность любого предмета (для разных материалов требования тоже разные). Второй фактор - освещенность. Третий - как размещалась. Если годами стояла в шкафу сжатая другими книгами, то как вынули, ее и "повело".
Прошу прощения за офтоп.
Справедливое замечание.
На него могу возразить следующей ниточкой:
Я не поленился проверить наличие данного издания в каталоге РГБ.
Авотфиг! Только микрофильмы.
На основании чего делаю вывод, что определяющим фактором является всё же материал.
А не условия хранения.
Тираж не смотрели? Войну много книг не пережило (сожгли), позднее многое в макулатуру ушло. Посмотрю еще в Публичке (по самому грубому запросу: Богданов Тектология). Кроме первого результата (Берлин, 1922) все современные.
Я не делаю выводы - мои коллеги непосредственно с этим работают (с живыми вещами). И я просто это наблюдаю каждый день уже много лет. Поганый материал просто потребует других условий, возможно фиксации. А угробить можно даже идеальную вещь как сами понимаете.
В порядке хохмы: очень весело в комнате 5х4 с мебелями измерять 8-метровый бумажный свиток XVII в.
Длинный - потому как для налоговой (но бывают и больше).
PS: О немецком качестве. Не берусь судить, но кушаю я до сих пор трофейными немецкими вилкой/ложкой/ножом, изготовленными золингеновскими заводами для вермахта в 1940 году. Только свастику в клейме (у орла на хвосте) - дед когда-то забил от греха (он их привез когда за репарациями ездил - всей командировке там же на заводе и раздавали).
Это же Берлинское издание…
НЯП у буржуинов досейчас нет культуры указания тиража (набрасывать коммерческую пропаганду в жанре «бестселлер» куда проще).
А к 1922 году Война вроде как закончилась.
По приведённому запросу есть и первое издание, и третье…
Вопрос наличия (доступности рядовым читателям) бумажного экземпляра второго.
Потому что как я говорил, в РГБ — только микрофильмы.
Касаемо обобщений не соглашусь.
Правильно сделанный артефакт в расчётном диапазоне режимов эксплоатации угробить… непросто.
Проблема в «оптимизации» оных критериев.
Вы ведь помните особенность современных цифровых фотоаппаратов (в сравнении с хотя бы упоминаемой ссылкой в обсуждении Легендой)?
Только диапазон сроков эксплуатации тогда не рассчитывали, да и сейчас это вопрос не до конца закрытый. Близкий пример распечатка матричника 90-х запросто может оказаться пустым листом с точечками следов от печатающей головки принтера и все. Однако вернемся к 20-м годам.
Полюбопытствовал у более информированной публики. Транслирую. Тогда везде (не только в Германии) было выбрано неудачное технологическое решение при выборе химических присадок к бумажной массе (сульфатная и сульфитная - мне не по-профилю, ни о чем не говорит). Одна приводила к жуткому пожелтению, другая как раз к тому, что бумага превращается в труху. Особенно это касалось газетной бумаги, качество которой было самым низким (меньше затрат на очистку бумажной массы при изготовлении и др. Вопрос долговечности никто не изучал. Технология была несколько скорректирована к 30-м годам - так что издание 20-х годов - это самое ОНО. Поскольку наверняка имелись и запасы бумаги изготовленные ранее по другим технологиям, это не распространяется на все издания.
Частично эта проблема может быть скорректирована условиями хранения и реставрацией, но полного решения нет. Поэтому эти издания являются аварийными. Публичка и Ленинка в пене в мыле свой фонд того времени микрофильмируют, чтобы спасти хотя бы информацию. Это намного дешевле чем создание бумажных копий (фактически переизданий). А на получение бумажного экземпляра в таком состоянии можно даже не рассчитывать. И касается это изданий из самых разных стран. Букинистическим магазинам при продаже это все равно - проблемы покупателя.
PS: А вопрос о долговечности есть и сейчас. У меня куча книг изданных в 90-е, когда печатали на черти-чем, пошла желтыми пятнами (т.н. лисьи пятна). Бывает берешь книгу с полки: переплет в руке, а книжный блок стоит где стоял или еще и разброшюровывается (проблемы с клеем).
Спасибо.
Но и я не просто так упоминал для сравнения пару других изданий того же года…
Касаемо технологий в проекции *расчёта* сроков службы мне видится аналогия экспериментальной поверки гипотез зарождения жизни ( с учётом особенностей вида Homo Sapiens).
ЗЫ: Ну и естественно никаких претензий к РГБ по вопросу невыдачи на руки рассыпающегося экземпляра быть не может.
Не за что
Говорил выше о возможности наличия запасов бумаги. Кроме того, где-то могли продолжать печатать по "устаревшей", но во времени более удачной технологии. А немцы, аль не немцы виноваты - тут надо шерстить литературу по истории книгопечатания или даже издательского дела в целом (до газет и этикеток). Но у этих трактатов общая беда: все пережевывают период изобретения и становления, а поздние на момент написания периоды даются скороговоркой.
Дополню: давно существует практика представления для демонстрации публике сарых печатных текстов и графики не в подлиннике, а в современных копиях (теперь сканы). То есть ни Гутенберга, ни Федорова, ни Дюрера в оригинале вы не увидите - будет скан, либо даже муляж. Библиотеки правда в этом плане более архаичны.
Сам неоднократно держал в руках документы 20-30х годов. Их все характеризует крайне экономное отношение создателей к расходу бумаги. В том числе минимальные тиражи (без создания "запасов" текста). Частой была практика допечатки по одному макету в территориально отдаленных друг от друга типографиях.
PS: Конспирологическое (гы). А может это зарождение реверс-инженерии?!
Ещё раз спасибо ☺
К вопросу о физическом смысле набрасываний о «прогрессивности» новых технологий.
Особенности же… семиотики (возвращаясь к книге, являющейся темой статьи) можно наблюдать далеко не только в литературе по истории книгоиздания.
Где, как и во *всех* технических руководствах можно наслаждаться антагонизмом полноты и корректности описания.
Венцом моды на замену экспонируемых артефактов муляжами является современная эпидемия новомодного «интерактивного контента»
Это — вообще финиш ☹
И если муляжи как-то можно оправдать (сроком… жизни изделия в музейном режиме эксплоатации: часто считанные десятилетия, если вообще не годы), то весёлые картинки…
ЗЫ: И индустриальная археология — достойная и уважаемая дисциплина.
Только вот некоторые клинические гуманитарии, мастера распространения достижений этической эластичности *нынешнего* (!) века на события *позапрошлого* (!!) *тысячелетия* (!!!), и техники *середины* прошлого века туда же, при встрече с предложениями продемонстрировать воспроизведение решения конца прошлого века на элементной базе начала того же (прошлого) века отговориваются: «хамство, даже издевательство».
Кстати, весьма интересна технология верификации технологии [с нормальным сроком службы изделия в *минимум* десятилетия] на интервале времени в годы.
У меня есть книжка шестого издания любимого фантастического романа товарища Ильина.
Тоже двадцатые годы издания (правда, НЯП 29-й). И там такого нет.
Было бы интересно посмотреть на первую и вторую книжки третьего издания (25-й и 27-й годы)…
ЗЫ: В изданиях «святых девяностых» по крайней мере в поле моего зрения, пятна встречаются на совсем уж треше, который, к тому же ещё чёрти-как хранился.
Там ещё была плеяда блестящих немецких инженеров, чьи имена стали легендарными и известны и до сих пор - Готлиб Даймлер, Карл Бенц, Вильгельм Майбах, Фердинанд Порше и тд.
Интереснее, однако, менее известные (Барнак, Бертелле…).
Там была плеяда, оставившая свой след в промышленности - задававшие стандарты и разрабатывавшие новые принципы работы. Особенно это было заметно в различных механизмах и двигателях, но были успехи и в других областях. Как в государственных сферах - вроде оружия и боеприпасов, связи, так и в потребительских штуках - в тех же фотоаппаратах.
Забыли Дизеля и Зингера помянуть... И швейную машинку.
Немецкую оптику, как полевые бинокли, так и научные микроскопы - в начале 20го века в РИ тащили из Германии контрабасом. На который официально закрывали глаза, так как нужда была неимоверной, а собственного производства точной оптики не было как такового. Снять же заградительные пошлины не представлялось возможным по политическим (солашение с Фр-БИ) причинам..
Однако известный свидетельства, утверждающие, что ситуация с оптикой (те же прицелы) накануне ВОВ далеко не соответствовала *идеальным* моделям (если не выразиться определённее и грубее) германофилов.
Держал в руках полевые бинокли обеих сторон - немецкая оптика (лейка) заметно лучше. Хотя современным образцам уступает, но остается вполне рабочей. (Модели практически идентичны по внешнему виду, кстати).
Как и танковые прицелы для основных моделей.
Советская оптика вышла на приличный уровень только после войны. Но хотя бы к войне было налажено массовое производство вообще, чего в царской России, можно сказать, не имелось. Причем немцы оказали весьма существенную помощь в освоении производства стекла и обработки линз, как в предвоенный период, так и за счет репараций после войны.
Однако рассматриваемые интервалы времени (десятилетия) на свойствах оптики *могут* отражаться.
Хотя для технологий той оптики заметно не должны.
Мои оценки (если опустить подразумеваемые свидетельства, ссылки на которые следовало бы раскопать) основываются больше на сравнении фототехники.
Первые Лейки в комплексе (ибо я не могу похвастаться большим опытом *съёмки* на технику первой половины прошлого века) на фоне советских реплик… сложно назвать чем-то впечатляющим.
Критику же технических возможностей РИ стоит всё же основывать на знании реалий современного ей Запада.
И тут монографии товарища Рафаила (начиная с упоминаемой биографии крейсера «Баян») в помощь.
Для сравнения возможностей промышленности РИ с Европой и Америкой достаточно сравнить обьемы выпуска по отдельным предприятиям, и по отраслям в целом. По обьему выпускаемой продукции РИ к концу 19го века была на последних местах. Малые обьемы производства, слабость оборудования - определяли высокую себестоимость продукции.
В кораблестроении основными проблемами были - задержки поставок, несоблюдение технических условий поставляемых деталей, отсутствие производства отдельных видов материалов и оборудования. Машины и котельные установки собственного производства по качеству сильно уступали английским, немецким и даже французским. Та же броня часто не могла быть изготовлена отечественными заводами, и импортировалась (Британия, Германия, и снова Франция). Все корабли, строившиеся в РИ по заграничным проектам, по образцу построенного на иностранной верфи первого в серии прототипа - уступали головным по всем характеристикам. Вообще без исключений. Скорость постройки на собственных верфях была ниже в разы. Бриты спускали линкор на воду через год-полтора, у нас корпус стоял на стапеле 3-5 лет.
Про производство товаров повседневного потребления - самые доступные были скобяные изделия. Точной механики почти не производилось. А это - инструментальное и промышленное оборудование в том числе, станки везли из-за границы - долго, дорого, и как следствие - себестоимость собственной продукции по сравнению с импортной отличалась в разы. Штучный товар - пожалуйста, но яйца фаберже далеко не каждый мог себе позволить, и не каждый день. А купить швейную машинку желали многие, но оставалось только слюной давиться. И так - куда ни плюнь. Локомотивов не хватало, производство рельс отставало от потребностей.
И т.д. т.д и.д. И острая нехватка инвестиционных средств - значительная часть производств принадлежала заграничным владельцам, закредитованность была очень большой. А это - огромное влияние иностранцев, совсем не заинтересованных в развитии конкуренции.
Может хорош уже ворчать, старче?..
А что делать? Если прописные истины по тыщще раз повторять приходится?
Однако самая хохма тут в том, что практически все недостатки, избирательно ассоциируемые с РИ замечательным образом применимы и к *французскому* (!) заказу.
Говорю же: читайте товарища Рафаила. Хотя бы биографию крейсера «Баян».
ЗЫ: В нити сравнения попыток воспроизведения серий по кораблю зарубежного проекта отсутствует намёк на необходимость надлежащего учёта фактора технологической традиции.
Смотрите хоть на современные эталонно-демократические достижения на ниве копирования советского ЖРД, хоть историю середины прошлого века (продажи янки лицензии на Дуглас: кому продали и кто из покупателей смог осилить полнвый цикл производства?).
Нет, нюанс тут в том, что это франки строили для царя корабли, а не Алмиралтейский завод - для франков. При том, что флот у самой Франции был весьма внушительный. Кроме того, еще и занимали царю золотишко, и не по доброте душевной.
Традиции были - глубокие. В иные периоды - в то время, могли удивить и бритов. Тот же Петр Великий их реально поразил, чуть ли не до унижения. Но и 10 лет не прошло - сами бриты такого типа наклепали целый флот, а РИ так и продолжала одним устаревающим Петром гордиться.
Технологические компетенции, и производственные мощности - все же не одно и то же.
Не так.
Касаемо причин описываемой ситуации позвольте напомнить Вам памфлет Дениса Соколова.
В комплекте с реконструкцией из современной художественной литературы (ибо сомнения в самом существовании оригиналов основывается на наблюдениях господина Брукса):
И как Вам представляются авторы такого рода высказываний, идущие размещать заказы на технологическую продукцию к «варварам»?
В продолжение нити и контексте стати должно также упомянуть вопрос об уникальности Советского проекта Индустриализации.
ЗЫ: Величие первого оголтелого еврореформатора в значительной степени зиждется на политической конъюнктуре наследников.
Давайте лучше про «первооткрывателя»-уатта поговорим. Чем тот занимался во времена эксплоатации первой в мире паровой машины?
Не очень думаю (но очень надеюсь), что нынешние рулевые тебя/нас услышат. Я вот, который год уже блажу здесь по поводу пагубности "реформы" (по факту - развала) воспитания и образования, - и что толку. Как выпускали "профессиональных ЕГЭшных потреблядей", так и продолжают. Ноль эмоций. Я уже не могу нормально разговаривать с 20-летними, тупо не понимаю, что у них в голове. Слова, мемасики и термины я, конечно, прекрасно знаю, тем более, что к некоторым из них сам руку приложил в своё время, но всё до кучи - это даже не каша в голове, это какая-то неудобоваримая ментальная жыжа.
Ввести нахер санкции против галивуда и амерзко-гейропейсных каналов, заблокировать зарубежные с/с, а хозяек "национальных" - расстрелять на камеры Первого канала. Это - как минимум. Может остальные ушлёпки одумаются. Хотя надежды мало.
Вот всегда так было, во все времена.
У меня то же самое. Но! По рабочим вопросам - никаких особых замечаний, все четко. Но как об чем-то отвлеченном, о политике или вообще за жизнь, так - "Бог ты мой! Что ж вы несете-то! Что за чушь!" и ведь уверены в своей правоте железно! Но это просто опыта жизненного не хватает. Кто постарше - уже начинают о понятном рассуждать, адекватно окружающее оценивать. Молодежь на то и молодежь, чтоб с головой не дружить.
Вообще, я телевизор лет 25 уже не смотрю. Меня оно не раздражает.. Но народу нужно развлечение. Необходимо. Лучше пусть с ящиком разговаривают, чем по улицам толпами шарахаются. По крайней мере - с точки зрения ВПР должно так быть.. Тут не столько от правителей зависит, сколько от родителей, которые и сами от ящика оторваться не могут, и детей к нему с пеленок приучают. Я своих отогнать не мог... Бабка приучила - и все, бесполезно. Хорошо хоть, читать приучить получилось. Ну и занять дополнительно. На танцы ходили - аж завидно было, я-то никогда плясать не умел. На соревнования возил - красиво. М-да..
Так что - "все в наших руках".
Зомбойащег я примерно столько-же лет не смотрю, хоть иногда и приходится, раз в год, в Новый год, давиться "заливной рыбой".
Коронобесие - из того-же ёперного театра. Долбаные твари, уже в магазины не пускают без маски, ТБМ. Сраные ублюдки. "вторая волна", бл**ь, сука, имбецилы. И всех остальных за имбецилов держат.
Были же люди как люди, и вдруг все стали дебилами! Парадокс...
Страницы