Тиражи книг и умеренная тупость бестселлеров

Реклама – двигатель прогресса

Факир был пьян и фокус не удался. Честно сказать, примерно предполагал, что так будет, но надеялся не пойми на что.

Речь идёт о вышедших на основе моих постов на сайте двух книжках Ильи Стальнова - «Цирк с конями в казённом доме» и «Адвокат, адвокат, он ворюге друг и брат».  По-моему, послужившие основой для них статьи вызвали в Интернете достаточно широкий общественный резонанс. А сами книги тиражом аж две тысячи экземпляров успешно зависли, так что выпуск третьего тома отдаляется куда-то в неопределённое будущее.

Впрочем, это вовсе  не плач Ярославны. От отсутствия тиражей я как-то не страдал – всего книг издано около трёх миллионов. Но это повод для того, чтобы обсудить – а чего за книги нужны массовому читателю? Ну, хорошо, мои ментовские рассуждения о безднах бытия и сознания на фиг основной массе не сдались. А что сдалось?

Каким образом, к примеру, тиражи моих книг, достигавшие в среднем сто-двести тысяч в лучшие времена и раскупавшиеся моментом, усохли до двух тысяч и зависли на складах, несмотря на самую активную  рекламу в Инете.

Ну, общие моменты я не беру – то, что печатные книги практически угроблены электронными, которые спокойно копируются с пиратских сайтов. А также победное шествие аудиокниг, где на восемьдесят процентов успех – это хороший чтец. Что интерес к чтению катастрофически падает, на его место приходят инстграммы, лайки и компигры, в лучшем случае – киношка «Человек муха против Хомяка киллера».  Но все же что-то покупают в бумаге. А что и как?

Продажа книг, хотя и отличается от реализации молочной продукции, но не так сильно. Поэтому главное – это реклама, в основном, на телевиденье. Вон, Кока-Кола – всего то двадцать процентов от оборота идёт на рекламу, скоро на Луну с её логотипом летать будут. А у Тверского кваса рекламы нет, хотя на вкус понятно, что лучше.  Поэтому в Твери квас на грани банкротства, а Кола свергает правительства и скупает целые государства.

А ещё, и здесь принципальное отличие книг от шаурмы и газонокосилок – для продажи литературы нужно постоянное присутствие имени автора или названия его произведения в ментальном культурном пространстве. И тут простой рекламы недостаточно. Тут надо вклиниться в информционно-интеллегентскую тусовку и зарекомендовать себя. 

Недостаточно просто лезть везде с рекламными предложениями – ну прочтите меня, я умный и тонкий, вам будет интересно. Хотя иногда и реклама на ТВ, и банеры в метро в десятки раз повышают тиражи. Тут главное такое мягкое присутствие – когда в интеллектуальной среде из уст  в уста, из статьи в статью ненавязчиво так и интеллигентно передаётся: «Вы не читали Мулькина-Парпазитского? Как же? Это новое слово! Это неприлично не читать такого автора!»

Такой тихой сапой въехал в мировую литературу Пабло Корэльо с его странными и туповатыми притчами.  Такое дитя сначала явного, а потом и неявного пиара – Борис Акунин. Оставляю за кадрами качество текстов – хотя по мне оно хреноватое,  хотя не настаиваю. Но таких текстогв полно, а миллионные  тиражи у него одного. Потому что его появление, когда ещё сами книг даже ещё не вышли из типографии, ознаменовалось таким набросом через все СМИ, светские салоны и дома творчества: «Как, вы не читали Акунина? Это лучший детектившик?» Теперь в Парижах живёт к смене «кровавого режима» призывает и отклики в тупых умах находит.

В общем, застолбился в тусовке – и ты из мелкого непризнанного гения автоматически превращаешься в вальяжного и высокооплачиваемого мэтра. У тебя берут интервью с утра до вечера, и ты жеманно сетуешь на то, как тебе надоело внимание журналистов и общественности. По тебе снимают телесериалы и полнометражные фильмы.

Тусовочно раскрученным классиком стал и Пелевин. Не люблю его, как и всех постмодернистов, издевающихся над важными смыслами, но опять-таки – это моё личное мнение. Кому-то нравится. Но опять же, знаю кучу писателей, от которых впечатление и ощущения по прочтению в сто раз больше и глубже. Где они в общественном сознании? Кто их помнит? Волной смыло. Забыли и не вспомнят никогда.

От тусовок расходятся круги. Образуется литературная мода, литературные предпочтения. Больше всего этому подвержена молодёжь, для которой уютное чувство стадности, да если ещё твоё стадо назвали элитным, а интеллектуальный корм - модным, является основополагающим. Молодняк сейчас читает в основном исключительно моднючих тусовочных авторов, предпочтительно не русских, а зарубежных, ибо чему могут их научить здесь, в отсталой стране с проворовавшимися чиновниками и позорной историей? Весь свет на Западе.

Кстати, чтобы присутствовать в салонах и СМИ – нужно быть либеральным паскудником или, на крайняк, извращенцем. Голубое сало там. Или «Букеры» всякие, которых больше трех строчек не освоишь. Или Алексеевич – это аж Нобелевская премия за немного запоздалое, но, видимо, ещё актуальное поношение СССР. Кто их читал? Таковых не видел. Но их все знают. И покупают – как раньше классиков марксизма, в обязательном порядке. Потому что они – часть культурного пласта. А пласт этот, к сожалению, наиболее толстый в его антисоветском и русофобском слое.  Ни одного писателя за последние годы не знаю, сделавшего имя, приглашаемого на лекции, превозносимого, одариваемого государственными премиями и орденами, который бы писал, что надо Родину любить и на её врагов плевать. В лучшем случае высочайшего внимания удостаиваются  идейные релятивисты. Это такое модное направление, когда нет врагов и друзей, а у всех своя правда, нет извращенцев и нормальных - у всех своя правда, нет патриотов и предателей - у всех своя правда.

Телесериал – это следующий железобетонный шанс раскрутиться. Работало ещё несколько лет назад беспроигрышно. Но кризис перепроизводства – сейчас такое количество отечественных сериалов, и они настолько блеклы и однообразны, что путаются в головах зрителей, а об авторах их вообще в мозгах ничего не остается.

Есть ещё понятие – примелькались. Тоже действует до определённого уровня. Издательства для того, чтобы авторы примелькались, создают псевдонимы, куда запихивают десятки писателей. Ну, свои я знаю – Казанцев там, Макеев, Зверев,  Шахов. Под Незнанского одно время писали целые бригады литнегров. Но когда счёт произведений этих псевдо-авторов переваливает за сотни – эффект привыкания работать перестаёт, потому что перенасыщение пошло, и нужно искать новое имя.

Бабские рассказки

Главный момент, что читают и кто что покупает -  гендерный.  Как-то попалось мне социологическое  исследование о том, кто и чего у нас читает. И узрел я поразительное. Оказывается, больше девяноста процентов (вроде даже девяносто пять)  российских читателей художественной литературы – это женщины. Больше девяноста процентов книжек – для них! Мужчины читают в основном справочники и путеводители. А ещё у теток семейный бюджет весь, а мужику на пиво надо выкроить и с приятелями пообщаться. В общем, тётки и  тёткины рассказки – вот и вся коммерческая художественная литература.

То есть чего не пиши - про политику, войны, боевики, твоя ниша – менее десяти процентов. Или пяти. Все остальное – для взрослых тёть. Понравиться ты им можешь только в одном случае – ежели пишешь про любофффьььь. И мужчины - авторы тех же детективов это прекрасно знают. Некоторые опускаются до того, что берут себе женские псевдонимы, пишут дамские детективы, фэнтези. И, как правило, успеха на этом поприще не добиваются. Потому что любофффьь у них какая-то не такая. Не от  чувств, а от рациональности. Сразу видно – не тётка писала. Как-то так без души, эмоций и маразма.

Успех литературы для теток сокрушителен во всем мире. Притом литературы с каждым годом все более странной, и о странных чувствах. Веянье времени такое. Нереальные тиражи  всяких безумных книг, основанных на сексуальных фантазиях высочайшей степени распущенности -   "пятьдесят оттенков серого» и «десяти оттенков коричневого». Но теткам нравится, а тётки дают деньги. Результат - миллионные тиражи и миллионы баксов чистого дохода - завидно, признаюсь. Посмотрите на голливудские фильмы. Во многих главный персонаж - писатель. И обязательно писатель - это тётка, подписывающая книги про «измену и лубоффь» падающим в обморок от такого счастья прикосновения к классике поклонницам творчества.

Притом все это прогрессирует. На моих глазах тёткины детективные страшилки выбили все боевики, политические детективы, остросюжетную мужскую литературу  в какую то микроскопическую нишу. Изучение материала, достоверность, переживание ситуаций – все то, до чего приходится доходить писателю своим умом, собирая информацию, переживая критические ситуации, все, оказывается, на фиг не нужно. Это всё неконкурентоспособно, пусть даже ты Эдгар По и Лев Толстой вместе взятые. На фига эта логика по сравнению с чуйствами?

Помню, Марина с её персонажем Настей Каменской явилась первым пробным шаром еще в девяностых в жанре бабских криминальных побасенок. Я тогда дал почитать небольшую повесть жене знакомого, так она нам даже к столу мяса не принесла – лежала  на диване, загипнотизированная, вцепившись в книгу, и переживала, как Настя Каменская с её чуйствами и умом по стенкам размазывает всяких там грубых тупых мужиков. Достоверность действий Насти Каменской – великой сыщицы, даже с точки зрения обывателя стремиться к нулю, не то что с точки зрения опера или следака - те выражаются нецензурными словами по поводу совершенно дурацких методов  расследования баб-сыщиц. Но это неважно. Там же чуйства, любовь, а потом появились супергерлы, затыкающие тупых мужиков за пояс, и опять чуйства  и лубов.

В общем, чего не пиши, тут без вариантов -  по тиражам пять процентов мужиков покупателей всегда будут проигрывать девяноста процентам тёток. И ситуация сложилась не сегодня. Вспомнить романы классиков русской литературы про дворянских дочек, которые по ночам запоем читали полупорнушные французские романы. У тех романов тиражи были в десятки раз больше, чем у Пушкина. Только Пушкина как-то помнят до сих пор, а французских писательниц, выдававших те чудеса изящной словесности на гора  – как-то не очень.

Бабские рассказки, конечно, имеют право на существование, хотя я их не переношу по ряду причин. Там иногда достоверно расписаны эмоции и интриги, но даже в самой последней книге, сотворённой мужчиной, есть какое-то общественное звучание, попытка поиска смысла жизни, осмысление своей роли в государстве и  обществе, прогноз тенденций бытия.  Тёткам-писательницам  это не интересно.  Поэтому, когда они отъели девяносто пять процентов рынка художественной литературы, вечные вопросы просто задавать некому. Мужчины перестают писать и задаваться мужскими, а также вечными и общечеловечскими  проблемами. А теткам это все до лампочки.

Детектива, лубофффь

Теперь о жанрах.  Тут интересные подвижки, тесно связанные с ситуацией в стране. Начало девяностых – криминальный беспредел, Запад со своими ценностями ворвался к нам, хлынула иностранная, до того запретная или малотиражная литература.

Свобода книгоиздательства привела к тому, что можно было воплотить давнюю мечту советского человека – не за макулатуру, а просто за деньги купить полное собрание сочинений Дюма и Агаты Кристи. Расплодившиеся в начале девяностых издательства сплошь и рядом выпускали Кристи и Дюма, Дюма и Кристи. И затесавшегося там Чейза. Миллионами, если не миллиардами экземпляров гнали это, пока в каждой квартире не оказались ПСС А. Дюма и А, Кристи. Потом нажравшееся им население, так и не сумев освоить все книги Дюма – кроме  пяти томов они не читабельные, стали оглядываться, а чего бы ещё прочитать.

В стране криминальная революция, творится черте что. Поэтому взрывным спросом стали пользоваться криминальные боевики российского разлива. Кстати, тогда немало приличных писателей сделали себе имя – Пучков,  Корецкий,  Кивинов. Миллионные тиражи, общественный интерес. В общем, нормально так пошло. Пока не началось затоваривание – невозможно читателю каждый день читать про стрелки и разборки. Все девяностые и начало двухтысячных интерес к детективам и боевикам криминальным продержался. А потом резко обвалился. Время от времени в каком-то виде возвращается и по сей день – военные боевики, СМЕРШ там и прочее. Но в целом жанр скончался.

Постепенно ситуация в стране стала нормализовываться, бандиты стали выходить из моды и уже не вызывали такого жгучего интереса.

А ещё жанр подкосило дикое количество хлынувших на  экраны криминальных телесериалов, в большинстве жуткого качества и придурочности, но зато глаза ломать не надо и деньги платить за книжки. Включил телевизер – а там стрелки, разборки, менты, бандиты, все такое  привычное и дорогое русскому сердцу.

Но бабских рассказок эта тенденция не коснулась. Интерес к Донцово-Малышево-Маринно-Устиновой успешно держит оборону и не собирается отступать из своих окопов. Потому что там не про стрелки и разборки, а про вечное – чуйства, измену, подмена детей  и убийства за завещания, а также гламур.

Гламур – это отдельная песня. На заре российского книгопечатания – не первопечатника Фёдорова, а издательств девяностых, запросы на гламур был большими. На всякие женские романы, описание нелёгкой доли галантных миллионеров, истории кинозвёзд и прочую болотную муть.  Но только гламур никак в общественном сознании не сочетался с Россией девяностых. Поэтому разборки и стрелки – это наше исконное. Равно как и ларьки, обшарпанные здания и разбитые дороги, падающие самолёты, загнувшиеся на улице от метилового спирта алкаши, бомжи, мордобой, разбой и прочее, прочее, прочее. А гламур тогда в России  – это вообще не пойми о чем. Из жанра  фэнтези. Гламур там, на благословенном Западе, где виллы, интерьеры, дворецкие, а также все оттенки розово-голубого, и прочее, прочее и прочее. Возвышенно, красиво и с чуйствами. Поэтому колоссальный спрос был на женские романы именно западные. Опять продержался девяностые годы. С пришествием на землю русскую сносного житься для населения и запредельного благосостояния для избранных, домов на Рублёвке и огромных яхт в Московском водохранилище  гламур и в реальности, и в литературе прочно прописался на нашей земле. У бабских романов русского происхождения теперь хорошие тиражи – всем на загляденье. Про золушек и миллионеров, про бизнес-леди, ищущих лубоввьь, про незаконных детей и законных тёщ, про яхты и самолёты. Ну а также про изращенок и извращенцев. На памяти громовой успех Тосса «Фантазии женщины средних лет» - книга с извращенческо-гламурным текстом, да ещё мужиком писана, но от этого только более изысканно-терпкая стала, как старое итальянское вино. Такой вот супербестселлеер - толкает на запретные фантазии, хотя и написан мужиком.

Да, все эти чуйства, золушки и незаконные дети существуют тысячи лет, как и спрос на их описание. Но появился спрос еще и на произведения того же Минаева с его «Телками» и прочим. Концентрация гламура. Нездоровый интерес нездорового населения к нездоровой гламурно-клубно-тусовочно-паскудной жизни, где не достигают высот духа, где ничего не создаётся, где дерьмовые люди прожигают, прожирают, пропивают в дерьмовом угаре своим дерьмовые лёгкие бабки. Тиражи, реклама, гнилой интерес к таким произведениям -  как ко всему непристойному. Вот так ещё один классик русской литературы и образовывается. Достоевский же устарел, гламурье и элитные клубы с кокаином куда как интереснее и актуальнее. Особенно для народа, жадно пытающегося проникнуть в этот мир со стороны – через те же книги.

Дас ист фантастиш

Отдельная песня – фантастика.  В начале девяностых был взрывной спрос на тех писателей, кого не давали вдоволь читать при СССР – даже не из-за идеологии, а потому что не достать было. Саймак, Хайнлайн – на них был дикий спрос. Российская фантастика трепыхалась слабо и вяло.

Но потом первоначальный интерес к Западу поутих, и начали появляться наши фантазёры и фантасты. Сперва в достаточно приличном виде – научная, социальная фантастика, чуть позже - боевики. Про тысячи солнц, про экспансию цивилизации, далёкие звезды.

А потом как обломило.  Люди наши стали осознавать, что мечту о звёздах у них отняли.  Вокруг разруха и развал, страна СССР рухнула, её обломки в виде РФ пьяный президент готовит к ликвидации. И на первый план полез жанр постапокалипсиса. Страна завоёвана, разрушена пришельцами, ядерной войной, бациллами - дальше тысячи  вариантов, выбирай любой. И на развалинах выживают немногие счастливчики, с разным успехом. Люди в обносках собирают оставшиеся от сытых времён вещи, чтобы менять их на другие вещи. Вообще этот жанр – детально чёткая картинка России девяностых. Развалины великой цивилизации, из последних сил выживание, голод, копающиеся на свалках люди, и вообще «человек человеку волк», перспектив никаких, дальше только хуже, пропасть, развал и погибель.

Одновременно с этим лезет вверх жанр киберпанка – привет развитию информационных технологий. И стимпанка – ностальгическая тоска по несбывшемуся прошлому.

Кстати, со временем тиражи у детективов падают – кризис перепроизводства и утрата интереса к теме. У фантастики, наоборот, или держатся на том же уровне или растут. Потому что фантастика – это,  прежде всего, сфера существования фанатиков жанра. У них вечно какие-то сборища, вручение премий, свои интернет ресурсы, кипят страсти, кумиры свои витийствуют, им внимают. Это такая секта, которая никогда    не умрёт и где по ранжиру тебе всегда определят твоё место, даже не братья фантасты, а те самые фанты. Мой печальный пример. Каких только матюгов на свою фантастику я не слышал, потому как для тусни инородный, хотя нетусовочные читатели вроде и хвалили. Но эта тусня всегда будет держать и тиражи, и продажи, и градус безумства в этой сфере на уровне.

Фантастика – жанр наиболее чуткий к изменения в обществе и к прогрессу. Окончился прогресс, свернув на айфончики и цифровые технологии – погибла и научная фантастика, и космическая фантастика. Отдельные образцы жанра не в счёт. Катится вниз страна – даёшь постап. Начинает возрождаться – привет Имперская фантастика. Востребован идея реванша – вот вам жанр попаданцев, когда прогрессоры из будущего консультируют  Сталина, начёсывают холку Гитлеру, мимоходом убивают (и за дело) Хрущова, а затем и Ельцина, несут новые технологии, чтобы буржуям американским плохо и досадно сделать. Ну что же, такой жанр нам по душе.

Но наиболее отражает время и наиболее востребован сегодня жанр фэнтези. Это убежище духовных эмигрантов, запуганных граждан и нереализованных доходяг, мечтающих о том, как бы они всех, если бы у них было такоеее!  Какой там долг перед обществом и страной, какой труд во благо людей? На фиг надо! Сказочки – это по нашему. Чтобы ты, значит, самый крутой  маг, волшебник. Сам строишь свои миры. И ты уходишь от проблем  большого мира, где должен вкалывать, набивать шишки. Ты хозяин своего мелкого мирка. Часто это имеет последствия и для реальной жизни – люди отгораживаются от всего, становятся неспособны к нормальной жизни.

Самый безумный жанр, рождённый в фантастике – литпрограммирование. Описание компигр.  Это когда ты не играешь сам в игрушку, зарабатывая жизни, оружие. А читаешь, как герой делает это, и восхищаешься им страница за страницей. Результат прогрессирующего компьютерного идиотизма молодёжи. Многие дети моих знакомых ушли в этот компмир, играют сутками, не работают, не учатся, единственная литература, которую читают -  это ЛитРПГ. Не знаю, схлынет ли это, но общество, где у молодёжи такие запросы и времяпровождение, обречено на вырезание и исламизацию.

Новая напасть – романы по сюжетам компригр. Ева-онлайн и прочее непотребство. В основной массе - тоска смертная, тупо, шаблонно и пошло. Хотя, как и в  ЛитРПГ, поначалу попадались вполне себе литературно отработанные книжки, которые приятно было читать. Но одно и то же без конца и края – попал землянин в космос, наворовал ништяков у алиенов, купил себе суперпрограммы, чипы, стал суперчеловеком, бабы, бабки и космические корабли захапал. И скоро захапает новые. Ведь это только двадцатый том. До пенсии автор ещё успеет сотню написать. Ужас, пошлость, банальность и умственное запустение, а не литература. И – огромные тиражи, горячие обсуждения в Интете, на сайтах, миллионы лайков. Вот чего это такое? Только компидиотия?

Ну и опять – превосходство в фантастике бабских рассказок. В основном про академии магии, суровых волшебниц, тупых мужиков, которых надо пинать и принимать снисходительно их обожание и восхищение. Любовььь, чуйства…

Тупоумие и отвага

По поводу идиотии.  Что поражает в последнее время – самая большая популярность наблюдается среди в меру тупых литературных произведений, отличающихся в меру тупым сюжетом. Именно в меру. Совсем тупые вещи спросом не пользуются. Изысканные построения, хороший язык, юмор, ирония – спросом не пользуется. Гопническая терминология, полуматерные быдлятские ругательства  и шутки про русских богатырей алкашей – спрос гарантирован. Тупая рубилова – рубанул бластером и триал алиена упали замертво – спросом пользуется.

Также имеется нездоровый интерес ко всяким звёздным графьям и Императорам, их наследникам. Это что, подсознательная тяга быдла приобщиться к аристократии, пусть и в выдуманных звёздных далях? Или читатели просто не дочитали в своё время Трёх Мушкетёров и Анжелику? Странно это все, особенно для общества, которое уже сто лет декларирует сословное равенство.

Вообще, тупость в меру – это общемировая тенденция.  Иногда пытаюсь приобщиться к западным бестселлерам – оторопь берет. Это такой  Голливуд в бумаге – клишированные герои, стандартные ситуации и игра на поверхностных знаниях тупого обывателя. Дэн Браун – типичный пример в меру тупого чтива. Но зато полный набор – Сфинксы там, Ватикан, старинные рукописи. Поверхностно, глупо, но в меру.

Но, по-моему, эти времена, когда надо было для любви публики быть тупым в меру, подстраиваясь под неё, постепенно проходят. Сейчас в чести тупость без меры.

Это лучше всего заметно даже не по литературе и кино, а по Интернету.  Смотришь предпочтения публики, и вообще жить не хочется. Миллионы фанатов Бузовой – это из какой реальности? Это кто такие? Это откуда берётся? Кто эти люди, боговторящие белобрысую косноязычную диву? (в смысле диву даешься). Может, это моложёная культура? Где такую молодёжь набрали, которой интересна стареющая невыразительная блондинка?

Новое откровение – тридцать миллионов в год заработка у семилетнего мальчика, показывающего на ютуббе пластмассовые и иные игрушки. Люблю видео с забавными карапузами – особенно когда они говорят что-то забористое. До сих пор с удовольствием смотрю старую передачу «Устами младенца», где дети, объясняющие по просьбе взрослых простые вещи, иногда проявляли метафизическую мудрость. А тут невзрачный детёныш тягает невзрачные игрушки и ничего не говорит. Просто держит в руках пластмассового робота-паука - или кого там. И смотрит, не так, чтобы шибко пронзительно. Просто держит и смотрит. Полтора миллиарда просмотров! Полсотни тысяч комментариев – на английском, поэтому не понял, что там написано. Игрушка, отсутствующий детский взор - и миллионы тупых обывателей, смотрящих вот этого.

Это тупость без границ. И это полная, вакуумная пустота. За всем этим нет ни мыслей, ни чувств. Такое ощущение, что человечеству просто стирают программы и информацию с винчестера сознания, все эмоции, опыт, мысли, чтобы потом записать на это место нечто нужное. Пустота эта прогрессирует. А что запишут на её место? Ну, гей-парады – это точно. А  ещё необходимость отбить голову Наполеона на исписанной граффити арке в Париже…

Мировые бестселлеры – литература, кино, Интернет – сегодня это все больше становится царством пустоты. Это форматирование сознания до этой самой пустоты.

Ничего не читал в последние годы такого, что сравнится хотя бы с бестселлерами двадцатилетней давности. Тот же Стивен Кинг – пусть и бездуховен и мрачен, в общем ни о чем, но писал же отлично, и правильные посылы были в книгах. А сегодня вместо «Имени Розы» тупой Дэн Браун с высосанными из пальца танцами вприсядку для детей с умственным отставанием. Тупость и пошлость. Пошлость и тупость. И пустота.

Может быть, у меня старческое брюзжание? Похоже, уже не суждено мне попасть в новые культурные тренды. Найти общий язык с глазастой и головастой, но такой странной для меня молодежью. Может сослепу я вижу перед собой только поколение,  выросшее в реальности реклам и гаджетов. Новые люди нового мира сравнивают окружающую их действительность с картинками реклам, которые в чреве телевизионных параллельных пространств звучат громче, выглядят ярче, чем остальные изображения. Мне все кажется, что людьми манипулируют.  Высокие чувства, запросы и вопросы – это предподносится не нужным и отжившим. От человека требуется покупать и быть в системе. Нужно покупать, покупать и покупать. И делать все, чтобы у тебя были деньги на покупки. Круг замкнулся. Доллар-айфон-шоколад «Милкт-вэй» и счастливые морды поедателей разрекламированного майонеза с карамелью. Это вовсе не картинка на телеэкране. Это каркас мироощущения внутри голов.

Чего радует в последнее время в этой вакханалии – худо-бедно остаются на уровне продажи и тиражи классиков. Тут, конечно, и школьная программа влияет. Но все же хочется верить, что люди приникают к этим книгам, как к источнику кислорода, когда вокруг образовывается пустота имени Бузовой.

Снова востребованы старые добрые детские книги – Родари, Носов, Толстой. На  них вырастают честные и хорошие дети – проверено веками.

Чего это я разразился такой гневным материалом? Честно – конечно за свой труд обидно. Выкладывался вроде, пытался сделать хорошую книгу, которая хоть как-то расширит кругозор и взгляды на наше прошлое и настоящее. Книга оказалась народу на фиг не нужна. Обидно, но бывает.

Вот и успокаиваю себя, что это тенденция мировая. А против мировых тенденций не попрешь.

Все же есть надежда увидеть третий том. Если народ снизойдёт и приобщиться к прошлым книгам.

Напомню – Илья Стальнов «Цирк с конями в казённом доме» и «Адвокат, адвокат, он ворюге друг и брат». Хотя уже как-то не надеюсь на победный исход этой затеи  с мемуарами и разными всякими историями.

Для писателя нет ничего хуже не востребованности и невысказанности. Но буду продолжать работать, конечно, хотя  энтузиазм и падает. Но все равно как-то по другому нельзя.