Солнцевская братва. Взгляд очевидца

 

Мой коллега и друг Игорь вырос в Солнцево. Тогда этот населённый пункт, входящий административно в Москву, ещё не приобрёл славы одного из центров Российского  бандитизма.  Игорь рос на этих улицах, которые исходил вдоль и поперёк. Ни хулиганом, ни пай-мальчиком он не был. Участвовал в подростковых молодецких забавах. И в семнадцать лет подал документы на поступление в военное училище.

К 1990-му году развал достиг последней стадии. Армия вдруг стала тягостной обузой для рассыпающегося в прах государства, бодро мчащегося в небытие под завывание бесов-демонстрантов на Манежной площади. Пошли массовые увольнения. Но армейские офицеры служивыми людьми быть от этого не перестали. И вот, уволившись из военно-воздушных сил, Игорь переступил порог 176-го отделения милиции. Там ему предстояла нелёгкая и чрезвычайно насыщенная жизнь.

Шла на подъем криминальная революция.  Банды втягивали в себя наиболее шебутную и активную часть молодёжи. И Игорь с изумлением смотрел на соседей и бывших одноклассников, многие из которых становились торпедами или авторитетами, другие -  мелкими уголовниками, а третьи спивались от безысходности и разрушения основ. И все они были как на ладони перед взором нового сотрудника уголовного розыска.  

Вот рассказы  Игоря, от первого лица . Кстати, он  до сих пор борется с криминальным  элементом, хотя уже в других должностях и званиях.

 

Воровская честь

- Ты знаешь, есть такие понятия как воровская солидарность и честь, - произнёс Балбес, надувшись от гордости  как аэростат – того и гляди воспарит и вылетит в форточку.

- Чего? – не понял  я, глядя на допрашиваемого, с которым учился в одной школе.

Пока, значит, я служил в армии, Балбес осваивал самую маргинальную криминальную нишу. И освоил-таки.  Теперь вот сидит, насупившись, в моём кабинете в уголовном розыске, и статьи ему корячатся – на десятку минимум. Что я ему и старался упорно втолковать. И как об стенку горох.

- Я виноват! – пафосно изрёк Балбес. – Во всём! Только я!

- Ох, - только и произнёс я.

История началась  с трупа. Ночью в своей квартире в Солнцево было обнаружено бездыханное тело дворника. И это скромное жильё несло на себе следы бесчинств и разграбления.

На работе я появился утром, когда первоначальные мероприятия, поквартирный обход были в целом завершены оперативной группой. Появились приметы преступников, но кто это такие – опера понятия не имели, поэтому копались в альбомах, шерстили спецучёты.

Убийство на территории – эта такая антропогенная катастрофа, что все сотрудники отдела стоят на ушах и не знают покоя, пока оно не будет раскрыто. Во всяком случае, в советской милиции было именно так принято.  Таскали в отделение всю братву, забивали ей все камеры, беспределили по-чёрному - но убийца должен быть в камере. Поэтому сами уголовники сдавали мокрушников втихаря и с готовностью. Своя рубашка – она как-то ближе к телу.

Услышал я приметы – один из убийц хромал. И сразу понял, что это за компашка.

Хромой – это такой мелкий воришка, проживающей на территории моего обслуживания. Ещё в бессознательном возрасте, в четвёртом классе, этот вундеркинд воровал жратву и вещи с товарных вагонов. Когда перелезал через них, поезд тронулся, ногу отрезало. В итоге – протез. Производственная травма, в общем. И тусовался он с Балбесом и ещё одним негодяем – сыном главврача местной больницы.

Как изложил я свои взгляды на предмет, начальник тут же нас снарядил на розыск всей кампании. Проехались по их хатам, и ни одной твари на месте нет. Гульбарят, награбленные у дворника миллионы прогуливают, сукины дети.

К Хромому подъезжаем. Присмотрелись – дома нет и его. И тут из подъезда его папаша выходит. Я к нему:

- Здорово! Где сынок-то?

- А он тебе зачем? – подозрительно смотрит на меня папаша.

- Так денег он мне должен.

- Э, нет его. Со всей гоп-компанией укатил куда-то. Как наскипидаренный.

- И когда будет?

- Так я знаю? – он посмотрел оценивающе на меня и оперов. – Вы ребята здоровые, как я погляжу. Помогите мне телевизор дотащить до квартиры от соседа.

Я киваю:

- Давай. Но просто так не потащим. За бутылку.

- Да не вопрос. Только сейчас нет при себе бутылки. Попозже отдам. У меня затерялась в загашнике.

- Ну, так не вопрос.

Потащили мы этот телевизор – с соседнего дома, там его радиотехник на квартире ремонтировал. А тогда телевизоры были не то, что сейчас. Это вам не ЛЕД панель, а такой тяжеленный  ящик из полированного дерева. Умаялись, но по лестнице на этаж подняли. Я папаше телефон оставляю:

- Сынок появится, ты мне свистни. А заодно и бутылку отдашь.

- Хорошо. Моё слово крепкое…

Слово действительно оказалось крепкое. Вскоре звонит этот папаша с отчётом:

- Бутылка у меня.

- Молодец, - говорю я. – А сын?

- Так я по этому поводу и звоню.  Приезжай быстрее. А то сынуля с его корешами уже на бутылку твою посматривают. И ещё он сказал, что тебе ничего не должен.

- Должен, должен. Сейчас буду,  разберёмся.

Приезжаем мы на машине. Тут вся компания доморощенных киллеров из подъезда выкатывает. Мы их мордой в капот, в наручники – карета подана, теперь на бал во дворец, господа.

Папаша, правда, обиделся:

- Э, да вы менты. А ещё телевизор таскали. За бутылку.

- Бутылку себе оставь…

Потом выяснилось, что телевизор  мы носили тот самый, которые разбойники у двоника взяли.

История простая до банальности и омерзения.  Пили-пили,  все пропили,  деньги нужны. Кто-то предложил дворника, старого знакомого, навестить. Сначала у того просто деньги просили. Тот отказал. Потом налетели и били до упора.

Почему так бывает? Можно сказать, в колючий агрессивный кубок сливается в человеке все тёмное в этот момент – и трусость,  и вековечные обиды на свою слабость, которая проходит только в толпе, и желание показать свою крутость, и страх получить обратку, и все поганенькое, мерзкое, что есть в душонке. А ещё в подлой душе включается какой-то первобытный механизм преследования дичи – настигнуть и забить более слабую жертву. Просыпается хищный дикий и бешеный зверь. Почему бешенный? Потому что не бешенные, а  нормальные звери никогда без надобности не грызут до смерти представителей своего вида. Это прерогатива цивилизованного человека разумного, особенно пьяного или под кайфом – есть такие достижения цивилизации, как алкоголь и наркотики. Ну, ещё так случается у некоторых обезьян.

Естественно, встал вопрос – кто же этот поход за добычей инициировал. И тут Балбес берёт всё на себя. Мол, он это придумал и всех сагитировал.

А я его по школе ещё хорошо знал. Ему по интеллектуальным и волевым способностям никого подбить  не по силам даже семечки лузгать. В общем,  берет на себя всё, а его кореша и рады радёшеньки – свечки готовы ставить, что   их братан такой идиот, и готов раза в два больше их получить. Подтверждают с готовностью его показания.

- Но ты же тупой, - говорю я. - Тебе не по силам что-то организовать.

- Нет, - ещё более гордо, с непостижимых высот достигшего морального   просветления мудреца,  кидает он. – Пиши, что я организатор.

Слово выговорил с трудом, но тяжеловесно так, солидно.

- Значит, воровская честь?

- Для меня это не просто слова…

Ну да, воровская честь – она такая. Перед этим я за кражи двух профессиональных воришек повязал – они всю жизнь сидели и даже какие-то авторитеты были. Тоже про воровскую честь трындели. До того момента, пока не настала пора валить всё друг на друга. Дальше пошло – мол, я не я, лошадь не моя, подбили, подговорили, а я мальчонка наивный, на красивые речи приятеля - опытного вора, повёлся. В общем, простите люди добрые. Арестовывать их не стали, отпустили под подписку. После того, как они друг на друга все валили, по этой самой воровской чести должны были на перо один другого насадить. Выглядываю в окно. Они из отдела выходят. Обнимаются. И тут же идут пить горькую, обмывать свои приключения и вызволение из каземата.

Так что Балбесу предстояло ещё много что узнать про воровскую честь и солидарность.

 

Шерше ля фам

Супружеская пара искренне считала, что их сосед – человек приличный. Во всяком случае, выглядел он именно таким. Поэтому, отъезжая на дачу, оставили ему ключи от своей квартиры – чтобы, значит, цветочки поливал. И забыли, что у него есть ещё и жена – дама, склонная ко всяким излишествам и распутству.

Цветочки в квартире остались целыми и невредимыми. Чего не скажешь об остальных вещах – телевизоре и прочей бытовой технике.

Ошалевшие от спартанской лаконичности нового интерьера своей квартиры, супруги подались к соседям – мол, как такое могло случиться. Застали их  в невменяемом состоянии.

- Где вещи?

- А какие вещи?! – выпучилась на них пьяно дама. – А никаких вещей.  А пошли вы на …

В общем, далеко и надолго.

Часть вещей, впрочем, никуда не делась. Эти вещички были в наличии – прям в соседской квартире и их ждала волнующая судьба стать вещдоками - вещественными доказательствами.

Потерпевшие, сильно обидевшись, отправились в дежурку отделения милиции. Их направили к зональному оперативнику, то есть ко мне.

Ну,  там и раскрывать нечего было.  Я быстренько взял заяву, возбудили уголовное дело, и с обыском к подозреваемым. Там изъяли похищенное. Дело осталось за малым – выявить роль каждого.

Расклад был ясен. Жена – синявка, не просыхающая. Муж – работяга, трудился на заводе, характеристики имел просто прекрасные – у человека были золотые руки. Да и мужик сам покладистый,  добросовестный. Но жёнушка его в синячные дела с годами все глубже втягивала. В результате он высох, посмурнел, потерял интерес к жизни, зато приобрёл нездоровый интерес к спиртному.

- Пиши, я все украл. Я все сделал, - говорит он мне.

- Врёшь же. Она тебя подбила, - психологический этюд для меня секрета не представлял. Все было на их мордах написано.

- Было такое, - вздохнул работяга.

- Ну, так и давай показания, как было, а не отмазывай её.

- У нас маленькие дети. Я не могу, чтобы она в тюрьму пошла. Мне этот воз тянуть, начальник. Так что пиши – всё признаю.

Потом я ещё к следователю подходил – говорил, чтобы он присмотрелся к ней. А он мне:

- Да я все понимаю. Но они такие показания дают. Можно было бы её арестовать и попрессовать, но санкцию не дадут. Мать с двумя малыми детьми.

- Едрёна мать, - уточнил я.

Сделал я ещё попытку воззвать к разуму и логике, и говорил работяге:

- Ты думаешь, хорошая идея – на неё детей оставлять?

- Она же мать…

Вот это она же мать и натворила делов. Муж уехал на два года искупать вину.  А через некоторое время соседи их звонят, говорят, дети дома маленькие, третий день не кормленные, плачут, а мамаша по притонам ошивается.

У меня все телефоны есть. Я её отцу звону. Мужик такой правильный, крепкий, приезжает, детей тут же забирает и меня просит:

- Слушай, узнаешь, где она, позвони мне.

А как выяснилось, эта стерва по самым мерзким и грязным притонам тусит,  с самыми мерзкими маргиналами гульбарит. В общем, опустилась ниже уровня моря, и рухнула куда–то в район ядра Земли, где смурные черти живут.

Я опер хороший был, у меня везде уши и глаза. Так что на следующий день мне звонят общественно-активные граждане и сообщают, где эта дрянь карнавалит. Сообщил адресок её папаше. Тот поехал в притон, устроил там разбор полётов,  извлёк дочку оттуда, фингалов наставил. Но надолго не помогло. Опять она в ту же бездонную пучину погрузилась. Женщину, которая ступила на путь порока, обратно не каждый трактор вытянет.

Год проходит. А тогда всех выпустившихся с зоны перед тем, как  в паспортном столе отметить, к зональному оперу посылали. Я отметку должен был поставить. Дело было полезное. С нас раскрытие и реализацию дел оперучета постоянно требовали, а разработка полноценная - это долго, муторно и не всегда успешно. Но голь на выдумки хитра. Тут главное было клиента распознать.

Вот, выходит в очередной раз из тюрьмы мой одноклассник – уголовник со стажем. Меня видит в кресле опера и поначалу даже не узнает. А потом у нас разговор по душам.

- Ты надолго на свободу? – спрашиваю я.

- Да ты знаешь. Там оно как-то лучше. Распорядок. Кормят, поют. Относятся ко мне хорошо – я как бы и авторитет, так что чифирём всегда угостят. А тут что  - разброд и раздрай, перестройка мать родная. Работы нет нормальной.

- И скоро туда?

- Думаю, через полгода. Оторвусь, отдохну, и поеду.

- Ну как знаешь.

Завожу я на него дело предварительной оперативной проверки – у него как раз срок производства полгода. И месяцев через пять ко мне из    Москвы звонят – попался твой фигурант на краже. Всё, дело реализовано, премия и почёт.

А тут приходит в мой кабинет отмечаться мужик – подтянутый такой, крупный, накачанный, румяный. Кровь с молоком. Я его сперва даже не узнал, а потом вспомнил – это тот работяга, что за жену отдувался.

Я на него пялюсь удивлённо и оценивающе. Он мне:

- Гражданин начальник. Что вы так на меня смотрите?

- Удивляюсь, вот ты откуда приехал? С курорта?

- Ну, вы скажете. С курорта.

Я достают его учётную карточку, а на ней фотография – я его снимал после задержания. Тот, что передо мной, с фотографией имеет отдалённое сходство. Там – запуганный заморыш. Тут – уверенный, знающий себе цену, здоровый, серьёзный человек.

- Вон, посмотри, каким ты был и каким стал – показываю ему фотографию.

- Ну да, - соглашается работяга.

В общем, это жёнушка на него таким образом действовала – соки жизненные высасывала. А так человек надёжный, работящий. Другой бы женщине достался – так это счастье до гробовой доски. Но достался безответственной вороватой синячке без тормозов и понятий.

Не стал я ему рассказывать, как его жена тут веселилась. Если надо – сам узнает. Да только ему это знать без надобности. Он все равно под её каблуком навсегда и намертво.

Встретил я его через полгода. Осунувшийся, потерянный, с тусклым взором. С запасом перегара. Все, опять сгорел человек. В тюрьме ему куда лучше было, чем с родной женой.

Чего с ними дальше было, я не знаю. Съехали, слава те Господи, с нашего района, и скатертью дорога. Но не думаю, что его надолго хватило с такой жизнью. Может, уже в могиле, а она всё по притонам синячит.  Вампиры энергетические и социальные – они такие, живучие…

 

Бандиты

Познакомился тогда я со многими неординарными, мягко сказать, людьми. Некоторых даже приходилось задерживать. Одна из самых колоритных фигур - это классик бандитского жанра, лидер крупной подмосковной бандитской группировки Глобус.

Тот был тщедушен, в окружении своих туповатых горилл смотрелся совершенно неубедительно. Но обладал духовитостью, неуёмной творческой энергией, множеством идей, порой завиральных и авантюрных, а также убеждённостью и космическим самомнением. Так что все эти окружающие его горы мышц, выступающих челюстей и твердокаменных лбов шли за ним послушно, как крысы за гамельским крысоловом.

По причине телесной компактности основную часть своей воровской жизни он трудился «форточником» - то есть вором, который забирается в квартиры через форточку. Однажды он влетел по крупному. Когда выставлял хату, туда неожиданно вернулась хозяйка. Он с испугу бросил в неё металлическим предметом. Попал в висок. В результате - труп. А тут ещё пострадавшая оказалась матерью секретаря обкома. В общем, Глобуса быстренько нашли, и закатали по полной. Да ещё и отпрессовали так, что через год у него начались памороки в сознании, клаустофобия. С диагнозом шизофрения он заехал в спецбольницу в Белых Столбах. Умудрился оттуда выйти живым и относительно здоровым. Потом снова воровал и садился.

Выйдя в очередной раз и застав расцвет перестройки, понял, что времена настали свободные и бандитские. Будучи авторитетом, сколотил разношёрстною шайку. Гоблины повиновались ему беспрекословно.

Ноу-хау у Глобуса было то, что во времена, когда шла взаимная резня между славянскими и кавказскими бригадами, он, чтя старые воровские законы, на национальность внимания не обращал и набирал всех подряд. Интербригада такая вышла – достаточно боеспособная и отмороженная.

В наше поле зрения он попал в 1990 году по вине хозяина кооператива, с которого вымогал аж восемь тысяч рублей. Это была как раз цена автомобиля «Москвич». Кооператору денег стало жалко до слёз. Бывают люди, для которых копейка дороже жизни. Написал он заяву. И была спланирована совместная операция созданных тогда подразделений по борьбе с оргпреступностью – ОРБ, и уголовного розыска.

Стрелка для передачи денег была назначена у книжного магазина на Полянке. Я и напарник немножко припозднились и прибыли уже на место – перед самым началом операции. Первое, что бросилось в глаза – несколько бандитского вида амбалов со злыми и настороженными взорами, как бы невзначай прогуливавшихся туда-сюда.

У меня пистолета не было, ну я и киваю напарнику:

- Не, с этими без стрельбы не справимся. Готовь ствол.

Впрочем, ствол готовить не пришлось. Амбалы оказались бойцами отряда милиции специального назначения, располагавшегося тогда в Колобовском переулке. Главный кулак московских оперативных служб.

Глобус подъехал на место на своей машине ВАЗ-2106. Передача денег прошла. Команда «фас» - ох как любят её спецназовцы.

Глобус был щёголем, на нем - модные и редкие тогда кроссовки с высокой шнуровкой. И спецназовцы так энергично его выдернули из салона машины, что кроссовки слетели и остались внутри. Задержанного оттащили в спецназовский «Рафик», приковали наручником к скобе. После этого бойцы пошли вылавливать и плющить бойцов Глобуса.

- Лежать, сука!

Когда «сука» валится, её для порядка отрабатывают спецназовскими башмаками и заковывают в наручники. Занятие это было настолько увлекательное, что спецназовец, стерегущий Глобуса в машине, не выдержал и побежал на помощь – надо же пнуть бандита, а то и вспомнить не о чем будет в старости.

Оставшись один, бандитский авторитет протянул тонкую кисть через браслет. Осторожненько вылез из «рафика». И в носках припустил через стройку.

Ловили его ещё пару недель. Отрабатывали связи. Наконец, была получена информация, где он хоронится. Обозлённые спецназовцы при задержании его так отпинали, что он на месяц прописался в семьдесят первой больнице под охраной. Потом его мурыжили ещё полгода.

А потом… Ну, ходили слухи, что следователь хорошо погрел руки на этом деле. Во всяком случае, через пару месяцев после прекращения уголовного дела он купил квартиру, да потом ещё и сделал стремительную карьеру. Так это или не так – кто же теперь скажет. Дело давнее. Но лучше бы бандитскому авторитету тогда было посидеть лишних пяток годков.

Глобус с головой погрузился в делёжку собственности и бандитские разборки. Резко попёр в гору. Прикупил себе длинный «Линкольн» с антенной спутниковой связи и соответствующим телефоном. Стал считать себя хозяином жизни. И был сбит на взлёте - застрелили беднягу в спорткомплексе Олимпийский на дискотеке ЛИСС за избыточную хитрозадость и стремление получать выгоду, лавируя между славянскими и кавказскими бригадами.

Мне несколько раз пришлось беседовать с авторитетом, притом достаточно откровенно. Глобус производил  двойственное впечатление. С одной стороны – классический уголовник старой формации. Любитель понтов, франт – одевался в клубные костюмы с платиновыми и золотыми пуговицами. С другой – человек начитанный, очень неглупый, писал неплохие стихи. Умел куртуазно ухаживать за дамами. Имел семью, в которой души не чаял. В общем, человек, не чуждый каких-то своих принципов.

Интересно, но милицию, несмотря на свои поломанные рёбра, он врагами не считал и ненависти не испытывал. Полагал, что каждый делает своё дело. Его дело – воровать и бежать. Милиции - ловить. Жизнь покажет, кто лучше со своим делом справляется…

А ненавидел он больше всего кооператоров, цеховиков и прочий подобный сброд.

- Ты посмотри, до чего эти барыги страну довели! – говорил он мне. – Все разворовали, твари такие! И будут теперь нам, ворам, долю платить!

На почве сословных предубеждений он не переносил лидера солнцевского преступного сообщества знаменитого Михася – его потом Швейцария всё судила, да не засудила. Тот работал до начала своей бандитской карьеры барменом в гостинице МВД "Комета" и Глобус никогда не стеснялся напомнить всем об этом:

- Он же халдей! А я вор…

С Михасём мне приходилось пересекаться при самых разных обстоятельствах. Лидер преступного сообщества обычно проводил свои оперативные совещания на площадке у кинотеатра «Солнцево» (бывший «Юность»), как раз рядом со 176-м отделением милиции. И можно было видеть из окон отделения, как стекаются к кинотеатру машины с верными михасёвскими нукерами.

Однажды я со товарищами при обыске в доме Михася извлёк из-под его кровати «дипломат» с шестьюстами тысячами долларов. Больше всех был удивлён сам хозяин дома. Он вполне искренне восклицал:

- Хоть убейте не помню, как этот «дипломат» там оказался!

А на «дипломате» том пыль с палец толщиной. Так и было - кинул и забыл…

Ну а сам лидер солнцевских Михась… Ну что его во всех смертных грехах обвинять? Он больше бизнесмен был, чем бандит. Ну, время такое было. Не поставишь чужих бандитов на место, тебя самого уконтрапупят. Борьба за выживание.

Мне видится, что, по большому счёту, сам Михась давно стал эдаким брендом. Реальное руководство там ещё в середине девяностых перехватили выходцы из различных спецслужб.

Для Ельцина тогда спецслужбы были лютыми врагами. Перетряс он их кардинально, спустил с небес на землю, многие вполне заслуженные офицеры остались не у дел. Некоторые от обиды пошли работать в мафию, где их приняли с распростёртыми объятиями. Некоторые со временем возглавили криминальные группировки, другие успешно трудились там консультантами. В ГУУРе, помню, у одного начальника отдела было в производстве оперативное дело по Ореховским – наверное, самой отмороженной и дерзкой группировке России, так в нём половина фигурантов тоже конторские, во главе с полковником госбезопасности в запасе.

Интересно, что Глобус принципиально не брал на службу бывших сотрудников госбезопасности и милиции. Он считал их скурвившимися «суками», которые перешли на другую сторону. Презирал их и близко к себе не подпускал.

В Солнцевской группировке позиция была другая. Брали спецуру только так. И через некоторое время их почерк отлично читался в разных преступных деяниях. Как в той истории с инфарктом калибра 5.45…

 

Инфаркт имени Калашникова

Однажды в выселенной пятиэтажке угрозыск прихлопнул некую «гостиницу» для киллеров, которых местная братва приглашала поучаствовать в делёжке собственности и массовом убиении конкурентов – сами уже не справлялись с планом по валу. Приехали оперативники в «логово зверя», а там в комнатах целая гора тротила и ящики уже снаряжённых самодельных устройств с радиовзрывателями.

Начальник штаба отделения тогда прикатил и стал подчинённых строить - мол, обеспечить оцепление и осмотр, я тут главный, так что пойди, принеси, доложи. В общем, штабная культура в действии. И он гордо так приказы по рации раздаёт, приобщается к историческому моменту.

Тут сапёры приезжают. Заходят в комнату с арсеналом. Смотрят на взрывные устройства. И старший диким голосом орёт:

- Все из здания! И рации выключить! Рванёт же на хрен!

Действительно, могут частоты и сигналы от работающих радиоустройств так совпасть, что радиовзрыватель выполнит свой последний долг и отдаст прощальный салют.

Начштаба тут же ветром сдуло. Смылся со словами:

- Вы тут работайте, а у меня дела в отделе срочные…

Ничего. Выжили все. Разминировали. «Гостиницу» прикрыли. Но на уровне бандитизма, шагавшего тогда по стране, это не сказалось. Стрельба и взрывы продолжали звучать.

Был в Солнцево бизнесмен. Заключил с братвой договора на строительство домов, взял бабки взаймы. И то ли в МММ прокрутил все деньги, то ли в другие аферы попал, но к выполнению обязательств был совершенно не готов. Братва его предупреждала долго и настойчиво.

В таких ситуациях два момента. Если должника пришить, то денег он с того света тебе уже не вернёт. А пока он жив, всё же есть шанс, что рассчитается. Поэтому нередко должников сильно берегут. Не дают волосу с головы упасть, хотя для прояснения сознания прорежают ближнее окружение. Но есть и другой момент. Если ты прощаешь кому-то долг, то роняешь свой авторитет, наработанный своим потом и чужой кровью. А в бандитском промысле авторитет – это основа основ. Поэтому лучше время от времени, даже в ущерб общаку, преподносить окружающим наглядные уроки. И какой из этих факторов перевесит? Быть или не быть – вот в чём вопрос. Бить или не бить? Стрелять или не стрелять?

Перевесили соображения авторитета. И однажды строителя расстреляли рядом с его домом.

Я  выехал на место происшествия. Из Главка тоже приехала опергруппа с судебным медиком. Тот сразу сказал:

- Расхлопали из автомата АК-74. Более подробно скажу после вскрытия.

А жена убиенного, вся заплаканная, в ответ на все вопросы только долдонила потерянно:

- Ну чего вы спрашиваете? Вы что, расследовать будете? Да напишете, что от сердечного приступа скончался.

Я непонимающе потряс головой – какой на фиг сердечный приступ? От пули калибром 5,45?

- Будем расследовать, - пообещал с энтузиазмом.

- Да ладно вам, - махнула женщина рукой.

А на следующий день изумлённо гляжу на заключение эксперта: «смерть произошла от сердечного приступа, труп кремирован». Следствие закончено - забудьте. Нет, такой почерк – это явно не братвы. Тут спецслужбистский изворотливый ум нужен.

Кстати, на Солнцевское организованное преступное сообщество уже в двухтысячных на уровне МВД России было принято решение провести широкомасштабное наступление. Знали о плане операции несколько человек, особо высокопоставленных и доверенных. Потом доходили слухи, что в тот же день, когда начали разрабатывать план операции, синхронно бандиты разрабатывали план противодействия. То есть были в курсе всего.

Не знаю, правда или нет. Но факт остаётся фактом – широкомасштабное мероприятие, в которое были вовлечены огромные силы, закончилось пшиком. Ну, изъяли пару стволов и задержали нескольких шестёрок, которых свои же подставили по принципу – твоя очередь сидеть. Нет, братцы, с мафией надо бороться по-другому…

 

Разруха

Ну что сказать про нас тогдашних. Работали мы не за страх, а за совесть. По лучшим заветам советской милиции. Личного времени, конечно, не знали. Но район в целом держали в кулаке, по мере сил не давали распоясаться на территории  криминалу, хоть он и пёр тогда у нас со всех щелей.

Руководство у нас было старой закалки, адекватное, жёсткое и честное. Настоящее милицейское руководство, знающее цену коллективу и уважающее его. И коллектив отвечал тем же самым.

Но уже тревожные звоночки пошли. Новое мышление стало приживаться в обществе. В русле призывов крутиться и обогащаться.

Сижу как-то в кабинете у начальника нашего розыска, трём с ним за жизнь – мы приятели хорошие. И тут с Юго-Запада начальник тамошнего милицейского отделения звонит. Фамилии называет и спрашивает угрюмо так и с угрозой:

- Твои?

- Мои, - кивает начальник розыска.

- Ну, приезжай, забирай. Так и быть, сажать мы их не будем.

Едем в отделение на Юго-Западной. Начальник передаёт нам двух наших балбесов в отглаженной лейтенантской форме, при параде.

– Забирайте своих птенцов, - кидает нам презрительно. - Но, честно скажу, ни в какие это рамки не лезет.

- Да они только вчера пришли к нам! – восклицает начальник нашего розыска.

Действительно, вчера нам представились пришедшие по распределению из Высшей школы милиции два лейтенанта. Одного назначили на участкового, другого – в розыск. Надели они новенькую милицейскую форму. И поехали на Юго-Запад у метро бабок-торговок раскулачивать. Естественно, местные милиционеры их прихватили под белы ручки. Хорошо, что  начальник отделения пожалел дураков. Но я тогда понял – что-то не то творится, если в нашей «вышке» у курсантов подобные взгляды на жизнь прививаются.

Простили придурков. Решили перевоспитывать. Один, кстати, потом  нормальным опером стал, мозги мы ему на место резко поставили. Второй был упорнее в своих пороках, и в итоге отправился на заработки в налоговую полицию – там такие кадры были в цене.

Потом я в ГУУР перешёл. Руководство в отделении сменилось. И как-то полезли наверх прохвосты. Началось: ты мне, я тебе, и вообще я тут главный, а, значит, царь, Бог, и главный феодал. В общем, заграбастали ключевые должности такие мелкие карьеристы. Рождённый ползать везде проползёт, особенно в смутное время.

И я с изумлением увидел, как мой родной коллектив просто с хлопком лопнул. Нормальные люди, профессионалы смылись кто куда – в основном, на повышение. А твари все, по большей части, профессионально негодные, но карьеристски мотивированные,  распустили хвосты. Пошло доносительство, стукачество, подставы, подлости друг другу – то, о чем мы не могли помыслить, моментально прижилось.

Для меня это  откровение просто было. Как такое может быть? Но было. И делишки какие-то левые завелись. Народ стал приспосабливаться к рыночной экономике.

Помню, у нас был один опер. И по низам прошла информация, что за какое-то дело он что-то сорвал себе на лапу. Ему зам по розыску на совещании говорит – конечно, ничего мы не докажем. Но чтобы тебя в отделе не было. Ищи место. И волной того смыло. Жёстко было в этом отношении. И мы знали, что так и должно быть. Мы государевы люди, мзду не берём.

 А потом все крысы право голоса получили. И сожрали всех нормальных людей. И стали крошки со стола таскать, ларьки трясти окрестные.

Один крысёныш, бывший участковый и дежурный,  руководителем большим стал. А мы с ним вместе бок о бок работали, на мероприятия ездили, потом обмывали. Вроде свой человек был. А тут плёвый вопрос нужно было с ним утрясти. Звоню ему:

- Привет, Саша.

А он мне:

– Не Саша, а Александр Викторович. И на вы, пожалуйста.

В общем, с таким смаком и детской радостью в решении вопроса мне отказал.  Мол, я теперь начальник, что хочу, то и ворочу, а воспоминания о нашей совместной счастливой юности при себе оставьте. Одно не учёл – в административной иерархии опер  из ГУУР МВД России  против районного начальника – это как депутат Госдумы по сравнению с делопроизводителем сельсовета, то есть несоизмеримые весовые категории.

Позвонил я его начальнику в округ. Тот, мужик нормальный, ещё старой школы,  вообще сперва понять не мог, почему этот вопрос не решили за двадцать секунд на месте. Когда узнал, что там все стали важные, на хромой кобыле не подъедешь, позвонил и долго материл зарвавшегося чинушу. Тот потом мне перезванивал, скулил – чего это я с ним вопрос не решил по-человечески. Но таких не исправишь.

В общем, паразиты и иные вредные насекомые отделение наше, ставшее отделом, погубили, людей нормальных с таким смаком схрумкали. И сами воцарились. Плавали в лучах собственной славы. А криминал тем временем район втихаря поджимал под себя – до бандитов у начальника, борющегося с собственными подчинёнными, руки обычно не доходят. Сейчас не знаю, что там делается. Может, на подъем дела пошли – у нас периоды расцвета конторы и её деградации цикличные. Но вроде, слышал, всё то же болото. Причём чем дальше, тем болотистее – в последние несколько лет начался массовый  исход из МВД порядочных профессионалов. Не выдерживают кадровых новаций...

Да, в отношении кадров и назначения руководителей наша полицейская система уже давно начала давать системный же сбой. Арестованный недавно за взятки в особо крупных размерах начальник кадров ГУ МВД по Москве не  даст сорвать.

Наверх стали пролезать не те, кто умеет рулить, а те, кому  этого очень хочется или кто за это может заплатить - звонкой монетой, собачьей верностью (до момента, пока его покровитель в силе)  или услугами, неважно.

Но при любом раскладе остаются те, кто вытягивает на своих плечах груз борьбы с криминалом. Потому что паразиты временные, а сыск – он же вечен...

 

 

Ну и как всегда призыв утопающего, спасение которого дело рук его самого. Все эти криминальные и полукриминальные истории с сайта, и многие другие, изданы в бумаге – Илья Стальнов «Цирк с конями в казённом доме».

Кто готов расстаться с тремя сотнями рубликов, может заказать книжку в Инете или купить в книжном магазине. Ну и сделать тем самым доброе дело – убедить издательство выпустить очередной том…