Конспект диалога Платона «Критон» (о должном)

После сложного диалога "Парменид" я решил повыкладывать конспекты других, более доступных произведений Платона. Их доступность обусловлена тем, что в них повествуется об известных жизненных понятиях, таких как благо, любовь, знание, душа и т.д. Совокупно их можно охарактеризовать как "житейская философия", и хотя в них нет того размаха мысли, что в "Пармениде" и "Тимее", они представляют собой, на мой взгляд, интересное чтение. Интересное, прежде всего, динамикой рассуждений, т.е. тем как в них развиваются и сталкиваются разные положения (в отличие от дидактического стиля изложения Аристотеля о тех же вещах, но это дело вкуса). Надеюсь, эти конспекты послужат пониманию и составлению читателем своей оценки творчества Платона.

КРИТОН

Исходный тезис: на одни мнения нужно обращать внимание, на другие – нет. Вместо того, чтобы любым способом избежать своей казни на следующий день, Сократ хочет разумным способом убедиться, справедливо ли это положение в его ситуации. Он проводит рассуждение следующим образом.

Хорошие мнения – это мнения людей разумных, и их нужно ценить, а плохие – людей неразумных, и их ценить не следует. Если взять, например, гимнаста, то ему дороже мнение одного определённого человека (врача или учителя гимнастики), чем мнение случайного человека (будь то похвала или порицание). Поэтому он радуется похвалам и боится порицаний одного этого человека. Стало быть, он должен действовать, упражнять своё тело, есть и пить только так, как это кажется нужным тому, кто к этому делу приставлен и понимает в нём, а не так, как это кажется нужным всем остальным. А если он не будет слушаться этого человека, не будет ценить его мнения и одобрения, а будет ценить отзывы большинства или тех, кто в этом ничего не понимает, то он нанесёт ущерб своему телу.

Так же и во всём, что касается справедливого и несправедливого, позорного и прекрасного, хорошего и плохого, нужно слушаться и бояться не мнения большинства, а мнения одного человека, кто это понимает и кого должно стыдиться и бояться больше, чем всех остальных, вместе взятых. Если за ним не следовать, то то, что от справедливости становится лучше, а от несправедливости погибает, будет погублено и обезображено. А если следовать мнению невежд, то будет загублено то, что от здорового становится лучше, а от нездорового разрушается (например, наше тело), и едва ли стоит жить после его разрушения. Также едва ли стоит жить, когда разрушено то, чему несправедливость вредит, а справедливость бывает на пользу (а это не менее важно, чем тело, даже более важно). Поэтому, говорит Сократ Критону, мы не должны заботиться о том, что скажет о нас большинство, а должны думать о том, что скажет о нас человек, понимающий, что справедливо и что несправедливо, – он один, да ещё сама истина.

Следующий тезис: больше всего нужно ценить не саму жизнь, но жизнь хорошую. А что хорошее, прекрасное, справедливое – всё это одно и то же. На этом основании, говорит Сократ Критону, рассмотрим, справедливо ли будет мне бежать от казни вопреки воле афинян (и если да, то надо попытаться это сделать) или несправедливо (тогда эту попытку нужно оставить). Что касается соображений насчёт плохих последствий казни (денежные издержки, дурная молва, проблема воспитания детей и т.д.), то это соображения людей, которые произвольно готовы убивать, а потом, если это было бы в их силах, воскрешать; т.е. соображения большинства. Однако, говорит Сократ Критону, в рамках нашего рассуждения следует рассмотреть только то, справедливо ли мы поступим, если заплатим деньги тем, кто меня отсюда выведет, и станем благодарить их, а также если сами выйдем отсюда либо выведем других, – или же мы поистине нарушим справедливость, поступив так.

Прежде всего, ни в коем случае нельзя поступать несправедливо, значит (вопреки мнению большинства) нельзя отвечать несправедливостью на несправедливость, равно как нельзя делать зло и воздавать злом за зло – разницы здесь нет никакой. Соответственно, если ты признал что-то справедливым, это нужно исполнять. Поэтому если мне уйти отсюда без согласия государства, говорит Сократ, этим будет причинено зло и, возможно, тем, кому менее всего следует его причинять; также мы преступим то, что сами признали справедливым. Ведь этим будет нанесён ущерб законам государства, ибо не может оставаться целым и невредимым то государство, в котором судебные приговоры не имеют никакой силы, а становятся недействительными и отменяются по воле частных лиц.

На это, правда, можно ответить, что государство поступило несправедливо и неправильно решило дело. Но законы принимаются, чтобы на их основании выносились судебные решения, вынесенные государством. И если допустить, что Сократ намеревается погубить их действенность, то ему следовало бы помнить, что благодаря им он появился на свет и благодаря им его отец взял в жёны его мать. Также Сократ рос благодаря тем законам, которые относятся к воспитанию и образованию. Поэтому Сократ – порождение законов и их невольник, и его личные права не могут быть равны законному праву, следовательно, он не вправе противодействовать законам. Нельзя быть равноправным с отцом или господином и воздавать им тем же самым за то, что терпишь от них, так почему же это должно быть позволено делать с отечеством и законами? Если они намерены погубить Сократа из соображений справедливости, а Сократ в ответ вознамерится погубить их, говоря, что поступает справедливо, то он изменит своему принципу – заботе о доблести. Но отечество дороже матери, отца и остальных предков; оно более почтенно, свято и имеет больше значения у богов и разумных людей; перед ним надо благоговеть, ему надо покоряться и, если оно разгневано, угождать ему больше, чем родному отцу. Надо либо его переубедить, либо исполнять то, что оно велит, а если оно приговорит к чему-нибудь, то нужно терпеть невозмутимо, ибо в этом справедливость. Учинять же насилие над матерью или над отцом, а тем паче над отечеством – нечестиво.

Любому, кому не нравятся законы, предоставляется возможность взять своё имущество и выселиться, куда ему угодно. Но тот, кто остаётся в государстве, зная, как судят в его судах и ведутся прочие дела, на деле согласился выполнять то, что велят законы. Ослушавшийся законов втройне нарушает справедливость: не повинуется законам как родителям, законам как воспитателям и нарушает своё же согласие повиноваться законам (притом, что это не абсолютное принуждение – всегда даётся возможность обосновать несправедливость самих законов, однако ослушавшийся не делает и этого).

Более того, ослушавшись законов, Сократ будет более виновен, чем другие нарушители, ибо он был более других афинян им привержен как истинный патриот города. У него была возможность потребовать на суде для себя изгнания и сделать с согласия государства то, что теперь обдумывает сделать без его согласия. Тогда он твердил, что предпочитает смерть изгнанию, а теперь он может отказаться от этих слов и бежать как самый негодный раб, ранее давший согласие жить по законам. Но убежав, он во-первых, обречёт своих близких на изгнание или потерю имущества, во-вторых, придёт в другой город в качестве губителя законов и тем самым укрепит местных жителей в правильности решения его судей, ибо губитель законов, скорее всего, также окажется губителем молодёжи и несмышлёных людей. А если Сократ намерен избегать благоустроенных государств и порядочных людей, то о чём он мог бы беседовать с непорядочными людьми? О доблести и справедливости, обычаях и законах? Это было бы недостойно Сократа. Или о том, как ловко ему удалось бежать из тюрьмы? Но тогда о нём говорили бы как о престарелом человеке, который посмел малодушно цепляться за жизнь, преступив главные законы, а он бы не заслуживал этих и других плохих речей о себе. Ему останется лишь заботиться о своём пропитании, заискивая у всякого и прислуживаясь, позабыв про беседы о справедливости и доблести. Что касается детей Сократа, то он мог бы увезти их в этот город, чтобы также заботиться только об их пропитании и воспитании, или оставить их в Афинах, доверив их воспитание и образование его близким – но и то, и другое сделало бы детям лишь хуже.

Поэтому, говорит Сократ, нельзя ставить ничего выше справедливости – ни детей, ни жизни, ни чего-либо другого – тот, кто оправдывается этим, не добьётся благосклонности тех, кто правит в Аиде.