Сказ­ка про ост­ров обе­зьян и одну не самую умную, зато пры­гу­чую обе­зьян­ку.

Неваж­но где, неваж­но когда и как давно это про­ис­хо­ди­ло, да и про­ис­хо­ди­ло ли вовсе… Про­сто ис­то­рия из тех, что при­ят­но по­слу­шать.

По­пред­став­лять себе в го­ло­ве, читая стро­ки за чаш­кой кофе в тихий, пас­мур­ный день, когда капли дождя сту­чат по стек­лу ма­лень­ко­го кафе. Сказ­ка, ко­то­рую до­но­сит мамин голос, когда уже в кро­ват­ке, уже уку­тал­ся теп­лым оде­я­лом… а ма­ми­ны слова на­чи­на­ют пре­вра­щать­ся в кар­тин­ки на­чи­на­ю­ще­го­ся уют­но­го сна.

Как ис­то­рия, ко­то­рую кто-​то шеп­чет всем детям при­ро­ды в час ти­ши­ны и спо­кой­ствия. Такой час бы­ва­ет все­гда и везде. В свой час как будто за­сы­па­ют и джунгли, и пу­сты­ня, и тайга и даже море...

Такой тихий и спо­кой­ный час перед ап­рель­ским рас­све­том бы­ва­ет на бе­ре­гу та­ёж­но­го озера. Когда в пол­ной ти­шине в при­ро­де воз­ни­ка­ет очень при­ят­ный, но по­на­ча­лу со­вер­шен­но непо­нят­ный звук.

Да­лё­кий, при­глу­шен­ный и силь­ный. Звук вы­зы­ва­ет ощу­ще­ния, как от глу­хо­го рас­ка­та грома да­лё­кой грозы.

И чтобы по­нять, что это за звук, ты ло­жишь­ся на лёд у бе­ре­га озера и по­лу­ча­ешь ранее неиз­ве­дан­ное на­сла­жде­ние от того, что на­чи­на­ешь чув­ство­вать и по­ни­мать всем телом. Ты по­ни­ма­ешь, что это трес­ка­ет­ся вся толща льда на озере. Вся тол­стен­ная, огром­ная, мно­го­тон­ная ле­дя­ная крепь, мо­но­лит­ная у бе­ре­гов.

Треск может быть да­лё­ким, при­глу­шен­ным и мощ­ным. Тогда в теле это от­да­ет­ся едва ощу­ти­мым при­кос­но­ве­ни­ем мощ­но­го толч­ка. Как остриё мягко кач­нув­шей тело мор­ской волны. Да­лё­кий оди­ноч­ный удар  какого-​то до­пол­ни­тель­но­го, огром­но­го внеш­не­го серд­ца. Каж­дый такой мо­гу­чий тол­чок об­ни­ма­ет тебя на мгно­ве­нье своей доб­рой мощью. На се­кун­ды даря ощу­ще­ние сверху­юта и сверх­за­щи­ты.

Од­но­вре­мен­ный тол­чок этого серд­ца и тол­чок тво­е­го серд­ца тол­ка­ют тебя всего из­нут­ри. Этот оди­ноч­ный стук из­нут­ри ощу­ща­ет­ся всем телом. Как ча­стью, клет­кой этого огром­но­го серд­ца. Ты ощу­ща­ешь это как мгно­вен­ное, едва за­мет­ное, рас­ши­ре­ние всего тела. Ощу­ще­ние дли­ной в один стук серд­ца.

Лёд может трес­нуть возле бе­ре­га, прямо под тобой. Тогда звук гром­че. Он вы­зы­ва­ет ще­ко­чу­щие ощу­ще­ния вос­тор­жен­но­го ис­пу­га. Искры в по­зво­ноч­ни­ке, му­раш­ки от удо­воль­ствия, когда ви­дишь ис­по­лин­скую грозу из окна креп­ко­го, на­дёж­но­го дома.  

Ты ощу­ща­ешь окру­жа­ю­щую мощь, ко­то­рая про­ни­зы­ва­ет, иг­ра­ет, нестраш­но пу­га­ет, уку­ты­ва­ет за­щи­той. И ты чув­ству­ешь себя сли­тым, еди­ным с этой мощью. Слы­шишь и ви­дишь всё во­круг. Чув­ству­ешь в серд­це про­дол­же­ние этого толч­ка. Пом­нишь ощу­ще­ния в теле от мяг­ко­го, мо­гу­че­го при­кос­но­ве­ния да­лё­ко­го, огром­но­го, доб­ро­го серд­ца.

Так, на­вер­ное, чув­ству­ет­ся мощь цу­на­ми в цен­тре оке­а­на, на дол­гое мгно­ве­ние при­под­ни­ма­ю­ще­го оке­ан­ский лай­нер.

Огром­но­го, доб­ро­го Оке­а­на, тол­ка­ю­ще­го­ся в бе­ре­га ост­ро­ва, на ко­то­ром жили, или живут обе­зья­ны и немно­го дру­гих зве­ру­шек по­мель­че.

Од­на­жды на бе­ре­гу этого ост­ро­ва си­де­ла ма­лень­кая бес­хво­стая обе­зьян­ка. И как за­во­ро­жен­ная смот­ре­ла на пла­ва­ю­щую в неболь­шом от­да­ле­нии от бе­ре­га тол­стую ветку или ствол мо­ло­до­го де­ре­ва.

На этом ост­ро­ве жило несколь­ко стай обе­зьян, каж­дая в своей части джун­глей. Обе­зья­ны из раз­ных стай ничем не от­ли­ча­лись друг от друга, про­сто вот так вот жили, как при­ня­то в при­ро­де – от­дель­ны­ми ста­я­ми. Из­ред­ка стаи дра­лись за по­гра­нич­ные тер­ри­то­рии, но в целом жили мирно.

Как во­дить­ся в стаях, у каж­дой был свой вожак с окру­же­ни­ем, самый силь­ный и агрес­сив­ный. Вожак от­би­рал себе луч­шие ба­на­ны у боль­шин­ства сла­бых чле­нов стаи и раз­ре­шал де­лать это своим при­бли­жен­ным. Чуть менее силь­ным, но таким же злым обе­зья­нам.

Ино­гда среди обе­зьян рож­да­лись де­тё­ны­ши без хво­ста. В осталь­ном внешне они ничем не от­ли­ча­лись от дру­гих обе­зьян.

Обе­зья­ны, ко­то­рые с хво­стом, от­но­си­лись к его от­сут­ствую у со­ро­ди­чей немно­го снис­хо­ди­тель­но. Они счи­та­ли, что толь­ко хвост де­ла­ет обе­зья­ну силь­ной. И прав­да, бес­хво­стые обе­зья­ны почему-​то ни­ко­гда не ста­но­ви­лись во­жа­ка­ми. Может быть они были недо­ста­точ­но злыми, или на самом деле сла­бее, или по какой-​то дру­гой при­чине – неиз­вест­но. А так в целом вели себя, как по­ла­га­ет­ся обе­зья­нам – до­бы­ва­ли и ели ба­на­ны, ро­жа­ли де­те­ны­шей, в общем – жили.

Во­жа­ков и их окру­же­ние такое по­ло­же­ние дел устра­и­ва­ло пол­но­стью. И они сквозь паль­цы лап смот­ре­ли на дру­гую осо­бен­ность бес­хво­стых обе­зьян. Ко­то­рая ино­гда при­но­си­ла поль­зу и во­жа­кам.

Дело в том, что на ост­ро­ве росло несколь­ко видов ба­на­нов. Одни, на самых низ­ких паль­мах – мел­кие, прес­но­ва­тые на вкус, быст­ро пор­тя­щи­е­ся ба­на­ны. Их до­бы­вать обе­зья­нам было легче всего. На эти низ­кие паль­мы могла за­брать­ся любая обе­зья­на по круп­ным че­шуй­кам их коры.

И рань­ше все обе­зья­ны пи­та­лись толь­ко этими ба­на­на­ми. По­то­му что более вкус­ные, круп­ные, с креп­кой ко­жу­рой росли на дру­гих паль­мах, с глад­ки­ми ство­ла­ми и ви­се­ли на­мно­го выше крон низ­ких пальм с невкус­ны­ми ба­на­на­ми. Из-за гу­стых крон низ­ких пальм обе­зья­ны рань­ше даже не за­ме­ча­ли гроз­дья вкус­ных ба­на­нов выше.

 О том, что эти ба­на­ны во­об­ще есть и что они вкус­ные,  все обе­зья­ны узна­ли бла­го­да­ря осо­бен­но­сти своих бес­хво­стых со­ро­ди­чей.

Бес­хво­стые лю­би­ли пры­гать в вы­со­ту. По­оди­ноч­ке. Про­сто так.  Это до­став­ля­ло им какое-​то свое, «бес­хво­стое»  удо­воль­ствие. Хво­ста­тые же не ви­де­ли в таких прыж­ках поль­зы и смот­ре­ли на них рав­но­душ­но.

Неко­то­рые из бес­хво­стых были от при­ро­ды по­силь­нее таких же пры­гу­нов, а может – про­сто боль­ше пры­га­ли. Их прыж­ки были выше всех. И за всю ис­то­рию ост­ро­ва несколь­ким бес­хво­стым обе­зья­нам уда­ва­лось вы­ско­чить выше крон низ­ких пальм.

И когда-​то одна или несколь­ко бес­хво­стых обе­зьян уви­де­ли гроз­дья вкус­ных, боль­ших, спе­лых ба­на­нов на вы­со­ких паль­мах. Когда они по­пы­та­лись со­об­щить об этом со­ро­ди­чам на своём обе­зья­ньем языке, то им по­ве­ри­ли толь­ко такие же пры­гу­ны.

Хво­ста­тые же, хоть и ви­де­ли в лесу голые ство­лы вы­со­ких пальм, не при­ни­ма­ли эти фан­та­зии все­рьез. Пока одна из бес­хво­стых обе­зьян во время по­ле­та в  прыж­ке, не до­ду­ма­лась по при­зем­ле­нии взять палку и стук­нуть по та­ко­му ство­лу.

От стука свер­ху упало несколь­ко пе­ре­спев­ших ба­на­нов, лоп­нув­ших при ударе о землю. Стук одной палки по ство­лу был слиш­ком лег­ким для креп­ких гроз­дей спе­лых ба­на­нов. Тогда дру­гие бес­хво­стые обе­зья­ны до­га­да­лись со­об­ща под­нять тя­же­лое брев­но и с раз­бе­гу дол­ба­нуть им по ство­лу вы­со­кой паль­мы. Тогда свер­ху, об­ры­вая ли­стья низ­ких пальм, на­ча­ли па­дать гроз­дья спе­лых ба­на­нов.

Потом бес­хво­стые до­га­да­лись еще и вме­сте раз­ме­рен­но сту­чать по ство­лу тя­жё­лы­ми пал­ка­ми, такой сов­мест­ный стук рас­ка­чи­вал паль­му, и гроз­дья ба­на­нов так же об­ры­ва­лись и ле­те­ли вниз.

Этому же быст­ро обу­чи­лись и все осталь­ные обе­зья­ны, хво­ста­тые в том числе. Хво­ста­тым, прав­да, хуже уда­ва­лось сту­чать в уни­сон. Ре­зуль­та­та они до­би­ва­лись или бес­тол­ко­вы­ми, зато мно­го­чис­лен­ны­ми уда­ра­ми враз­но­бой, или в ритме пин­ков, ко­то­рые друж­но от­ве­ши­ва­ли им вожак стаи и его при­бли­жен­ные.

Бес­хво­стые же нашли себе какое-​то еще одно «бес­хво­стое удо­воль­ствие». Они стали пры­гать и од­но­вре­мен­но сту­чать пал­ка­ми. Пры­га­ли они од­но­вре­мен­но и при дви­же­нии вниз так же друж­но били пал­ка­ми по ство­лу. Сила удара «с раз­лё­ту» каж­дой бес­хво­стой ста­но­ви­лась боль­ше, а их друж­ные удары быст­ро да­ва­ли ре­зуль­тат – вкус­ные ба­на­ны об­ры­ва­лись быст­рее.

Этому фо­ку­су хво­ста­тые на­учить­ся уже не могли, им хво­сты ме­ша­ли. С этим можно было бы что-​то при­ду­мать, но хво­ста­тые обе­зья­ны не лю­би­ли ду­мать и быст­ро вы­хо­ди­ли из себя. Это ме­ша­ло им до­го­во­рить­ся пры­гать друж­но, хоть и с хво­ста­ми.

Такое по­ве­де­ние со сто­ро­ны бес­хво­стых обе­зьян пол­но­стью устра­и­ва­ло во­жа­ков стай и осталь­ных силь­ных и злых обе­зьян, по­то­му что свою долю они у всех и так за­би­ра­ли, как при­ня­то. А силь­ные, но «недо­ста­точ­но злые», пры­гу­ны были за­ня­ты делом и не вос­при­ни­ма­лись хво­ста­ты­ми, как кон­ку­рен­ты в борь­бе за место во­жа­ка.

Тем более, что бес­хво­стые на­ча­ли зачем-​то кор­мить вкус­ны­ми ба­на­на­ми сла­бых, за­бо­лев­ших и ста­рых обе­зьян. Кор­мить из тех за­па­сов, ко­то­рые оста­ва­лись после де­леж­ки с во­жа­ком и его сви­той. Такое по­ве­де­ние было со­вер­шен­ной глу­по­стью с точки зре­ния злых хво­ста­тых обе­зьян, по­то­му что ме­ша­ло хво­сту расти в тол­щи­ну.

Тол­щи­на хво­ста была глав­ным пре­иму­ще­ством в борь­бе за место во­жа­ка, так как тол­стым хво­стом можно было силь­но звез­да­нуть по морде про­тив­ни­ка в драке. А у бес­хво­стых и отращивать-​то было нече­го.

У всех обе­зьян по­яви­лось боль­ше сво­бод­но­го вре­ме­ни. Обе­зья­ны с хво­ста­ми от­ра­щи­ва­ли их в тол­щи­ну  на вкус­ных ба­на­нах. А бес­хво­стые про­дол­жа­ли пры­гать. Вкус  «верх­них» ба­на­нов давал им сил пры­гать выше. Осо­бен­но им нра­ви­лось пры­гать во­круг низ­ких пальм, с ко­то­рых па­да­ю­щие ба­на­ны обо­рва­ли ли­стья. Там было боль­ше сол­неч­но­го света и ли­стья не ме­ша­ли так здо­ро­во пры­гать выше низ­ких пальм.

Все бы так и про­дол­жа­лось, и на прыж­ки бес­хво­стых злые и силь­ные обе­зья­ны по-​прежнему бы смот­ре­ли «сквозь паль­цы» своих обе­зья­ньих лап. Но од­на­жды одна ма­лень­кая, но очень пры­гу­чая бес­хво­стая обе­зья­на все из­ме­ни­ла. Надо ска­зать, что она была из стаи, где бес­хво­стые обе­зья­ны рож­да­лись чаще, чем в дру­гих стаях.

Она, как и дру­гие такие же, пры­га­ла в на­гре­том пря­мым све­том солн­ца пя­тач­ке земли. И так рас­пры­га­лась, что в по­ле­те ей что-​то при­шло в го­ло­ву. От вол­не­ния она схва­ти­ла лапой лист паль­мы, мимо ко­то­ро­го про­ле­та­ла, чтобы за­вис­нуть в воз­ду­хе и про­длить эту мысль.

Лист обо­рвал­ся и обе­зьян­ка, при­зем­лив­шись, еще раз под­прыг­ну­ла от вол­не­ния, гром­ко за­ве­ре­ща­ла и по­бе­жа­ла на по­ля­ну, где про­во­ди­ли время осталь­ные ее со­пле­мен­ни­ки, ее стая. Так и забыв раз­жать кулак и вы­бро­сить обо­рван­ный лист.

В цен­тре по­ля­ны стоял врос­ший в землю боль­шой, уг­ло­ва­тый ка­мень. Обе­зьян­ка взо­бра­лась на него и кри­ка­ми при­влек­ла вни­ма­ние со­ро­ди­чей. Зачем-​то раз­ма­хи­вая лапой с за­жа­тым в ней паль­мо­вым ли­стом, она на обе­зья­ньем языке пы­та­лась что-​то втол­ко­вать осталь­ным.

Не встре­тив по­ни­ма­ния даже у пры­гу­нов, она со­ско­чи­ла с камня, схва­ти­ла за лапы двух пер­вых по­пав­ших­ся бес­хво­стых со­бра­тьев и по­та­щи­ла их к брев­ну, ва­ляв­ше­му­ся на окра­ине по­ля­ны. Те лапы не вы­ры­ва­ли, им стало ин­те­рес­но, зачем та­щив­шей их за собой обе­зьян­ке по­на­до­би­лось брев­но.

Же­ста­ми пер­вая обе­зья­на по­ка­за­ла им, что надо вме­сте взять­ся за брев­но. Когда они втро­ем под­ня­ли его, то она по­ве­ла их к несколь­ким низ­ким паль­мам, ко­то­рые росли со­всем рядом друг с дру­гом. Дру­гие бес­хво­стые стали с ин­те­ре­сом на­блю­дать за ними, не по­ни­мая, зачем брев­но нести к низ­ким паль­мам, ведь с них и так ба­на­ны до­стать можно.

До­ста­вив брев­но к груп­пе пальм, под «ру­ко­вод­ством» пер­вой обе­зья­ны тро­и­ца пе­ре­ка­ти­ла брев­но так, чтобы оно проч­но упи­ра­лось в ство­лы пальм. Дру­гим бес­хво­стым обе­зья­нам стало еще ин­те­рес­нее и они по­до­шли ближе.

Пе­ре­та­щив несколь­ко бре­вен, при­чем по­след­ние пе­ре­тас­ки­ва­ли уже еще и  несколь­ко самых за­ин­те­ре­со­ван­ных из бес­хво­стых, обе­зья­ны вы­ло­жи­ли из них между пальм непра­виль­ный мно­го­уголь­ник (хотя обе­зья­ны, ко­неч­но, таких слов не знают).

И та же обе­зьян­ка снова стала им что-​то втол­ко­вы­вать, за­пры­ги­вая и спры­ги­вая с брев­на. Несколь­ко бес­хво­стых обе­зьян так же за­бра­лись на брев­на и по­про­бо­ва­ли прыг­нуть вверх. Тогда и осталь­ные по­ня­ли, что те­перь они могут пры­гать выше. И что чем боль­ше бре­вен по­ло­жить друг на друга – тем выше можно будет пры­гать и боль­ше ви­деть.

Эта идея так по­нра­ви­лась бес­хво­стым обе­зья­нам, что они бро­си­лись по всей тер­ри­то­рии своей стаи со­би­рать брев­на и даже при­ду­ма­ли вы­ме­ни­вать на ба­на­ны брев­на у со­сед­них пле­мен.

Вот это во­жа­ка и силь­ных тол­сто­хво­стых обе­зьян уже разо­зли­ло. Мало того, что бес­хво­стые тас­ка­ют брев­на и стали при­но­сить мень­ше ба­на­нов. Так они еще эти ба­на­ны от­да­ют в первую оче­редь сла­бым и боль­ным обе­зья­нам, во вто­рую – ме­ня­ют их на брев­на ради каких-​то прыж­ков, и толь­ко потом едят сами и де­лать­ся с во­жа­ком и его сви­той. Об­наг­ле­ли вко­нец, не могут же вожак и дру­гие тол­сто­хво­стые сами ла­зить за ба­на­на­ми, не было та­ко­го ни­ко­гда в ис­то­рии всего ост­ро­ва. Да и тя­жё­лый хвост ме­ша­ет.

Вожак и злые хво­ста­тые обе­зья­ны на­па­ли на бес­хво­стых, за­ня­тых пе­ре­нос­кой бре­вен. И тут слу­чи­лось то, чего ни­ко­гда не было. Силь­ные бес­хво­стые обе­зья­ны, а за ними осталь­ные пры­гу­ны бро­си­лись на во­жа­ка со сви­той с пал­ка­ми, ко­то­ры­ми сту­ча­ли по паль­мам. Как сле­ду­ет от­ду­ба­сив тол­сто­хво­стых, они вы­гна­ли их из своей части джун­глей, в со­сед­нее племя.

Это племя было боль­ше, по­это­му у его во­жа­ков и хво­сты были по­тол­ще, и зло­сти по­боль­ше. По­би­тый вожак и дру­гие из­гнан­ные обе­зья­ны стали чле­на­ми этого пле­ме­ни со­глас­но тол­щине своих хво­стов и того за­па­са ба­на­нов, что успе­ли при­хва­тить с собой. А бес­хво­стые обе­зья­ны этого пле­ме­ни стали во время своих прыж­ков смот­реть в сто­ро­ну из­гнав­ше­го этих тол­сто­хво­стых пле­ме­ни.

Неко­то­рое время спу­стя над джун­гля­ми по­яви­лась гора бре­вен (мно­го­уголь­ник мно­го­уголь­ни­ком, но все-ж таки обе­зья­ны не бобры, чтобы стро­ить) с ко­то­рой бес­хво­стые стали до­пры­ги­вать до самых крон вы­со­ких пальм и сры­вать вкус­ные и боль­шие ба­на­ны. И спус­кать их вниз без по­терь из-за па­де­ния с вы­со­ты.

В их стае боль­ше ба­на­нов стало до­ста­вать­ся ста­рым и за­бо­лев­шим обе­зья­нам. А бес­хво­стые  обе­зья­ны стали еще более пры­гу­чи­ми и стали уже при­ки­ды­вать, а куда можно за­прыг­нуть, если гору бре­вен под­нять до крон вы­со­ких пальм.

Хво­ста­тых чле­нов этой же стаи, более сла­бых, менее злых и тон­ко­хво­стых по срав­не­нию с из­гнан­ным во­жа­ком и злыми обе­зья­на­ми, такое по­ло­же­ние дел вполне устра­и­ва­ло. Ведь свои ба­на­ны они по­лу­ча­ли на­ря­ду с осталь­ны­ми со­пле­мен­ни­ка­ми. Вот толь­ко брев­на тас­кать им не очень нра­ви­лось, да хвост, хоть и не тя­же­лый и не тол­стый, все равно мешал.

Бес­хво­стые обе­зья­ны дру­гих стай ви­де­ли во время прыж­ков и гору бре­вен, и своих бес­хво­стых со­бра­тьев на вер­ши­нах вы­со­ких пальм. А когда вы­ме­ни­ва­ли у них ба­на­ны на брев­на ви­де­ли, как за­бо­тят­ся в этой стае и о ста­рых, и о за­бо­лев­ших, и о де­тё­ны­шах. У них в стаях бес­хво­стые де­те­ны­ши не могли много вре­ме­ни уде­лять прыж­кам, им тоже при­хо­ди­лось со­би­рать ба­на­ны и де­лить­ся со злыми во­жа­ка­ми и их тол­сто­хво­стым окру­же­ни­ем.

Бес­хво­стые обе­зья­ны дру­гих стай стали при­смат­ри­вать­ся к низ­ким паль­мам и брев­нам на своей тер­ри­то­рии. Тогда их во­жа­ки по­ня­ли, что тол­щи­на хво­ста и запас ба­на­нов (к слову,  ото­бран­ных из жад­но­сти сверх меры и по­то­му сгни­ва­ю­щих боль­шей ча­стью), не смо­гут им по­мочь про­тив палок в руках друж­ных «своих» бес­хво­стых.

Тогда несколь­ко стай сго­во­ри­лись на­пасть на племя, в ко­то­ром бес­хво­стые со­ору­ди­ли гору из бре­вен. Чтобы свои бес­хво­стые не на­ча­ли гро­моз­дить такие же и не про­гна­ли во­жа­ков. Да и ба­на­нов с тер­ри­то­рии этого пле­ме­ни очень хо­те­лось по­про­бо­вать.

Они и рань­ше так де­ла­ли. Во­жа­ки раз­ных стай все­гда ме­ря­лись тол­щи­ной хво­стов. И со своей сви­той  - чтобы никто в стае не стал силь­нее во­жа­ка и не занял его место, оглу­шив в драке и добив потом кам­нем (это ведь были САМЫЕ злые обе­зья­ны). И с во­жа­ка­ми дру­гих стай, чтобы те не могли прий­ти и отобрать все ба­на­ны.

Как толь­ко тол­щи­на хво­ста во­жа­ка ста­но­ви­лась боль­ше, чем у во­жа­ка дру­гой стаи, он на­па­дал нее вме­сте со «сво­и­ми» злыми тол­сто­хво­сты­ми, чтобы ее вожак не напал на него пер­вым. И тогда все ба­на­ны за­би­рал себе по­бе­див­ший в драке. Убив­ший со­пер­ни­ка. Редко, но такое бы­ва­ло.

В этот раз у злых и силь­ных обе­зьян не по­лу­чи­лось одо­леть племя с вы­со­ко­пры­гу­чи­ми бес­хво­сты­ми обе­зья­на­ми. Им уда­лось на­по­ло­ви­ну раз­ру­шить гору бре­вен и даже убить несколь­ких самых от­ча­ян­но за­щи­щав­ших эту гору бес­хво­стых обе­зья­нок.

Но осталь­ные ска­ти­ли на них свер­ху огром­ные брев­на и за­ста­ви­ли на­па­дав­ших раз­бе­жать­ся.

А чтобы все-​таки при­стру­нить бес­хво­стых в своих стаях, во­жа­ки стали де­лать вид, что тоже за­бо­тят­ся о дру­гих, вы­де­ляя им или по­лу­сгнив­шие из своих за­па­сов, или невкус­ные, ма­лень­кие ба­на­ны. Бес­хво­стые обе­зья­ны стали ду­мать, что часть вкус­ных ба­на­нов, ко­то­рые они от­да­ют во­жа­кам и дру­гим тол­сто­хво­стым, по­па­да­ет к ста­рым и за­бо­лев­шим обе­зья­нам. По­это­му от­да­ва­ли и ста­ра­лись до­быть еще боль­ше «верх­них» ба­на­нов.

Вы­со­ко­пры­гу­чее племя быст­ро вос­ста­но­ви­ло гору и неко­то­рые бес­хво­стые обе­зья­ны на­лов­чи­лись пры­гать на вер­ши­нах самых вы­со­ких пальм. Им уда­лось рас­смот­реть на го­ри­зон­те дру­гие ост­ро­ва.

На­вер­ное, это на них росли такие ба­на­ны, ко­то­рые толь­ко несколь­ко раз за всю ис­то­рию ост­ро­ва остав­лял на пляже мо­гу­чий океан.

Это были ра­дуж­ные плоды с необы­чай­но креп­кой ко­жу­рой. Раз­бить эту ко­жу­ру по­лу­ча­лось толь­ко у луч­ших пры­гу­нов. От рож­де­ния или от тре­ни­ро­вок они могли уже тогда, когда боль­шин­ство обе­зьян еще пи­та­лось невкус­ны­ми ба­на­на­ми с низ­ких пальм, пры­гать почти до крон вы­со­ких пальм.

С этой вы­со­ты они бро­са­ли най­ден­ный ра­дуж­ный банан на камни, ко­жу­ра раз­ле­та­лась бле­стя­щи­ми щеп­ка­ми и можно было узнать их вкус. При таком об­ра­ще­нии от ба­на­на мало что оста­ва­лось на пробу, не то что бы по­де­лить­ся.

Вкус этих ба­на­нов от­ли­чал­ся от вкуса пло­дов с вы­со­ких пальм еще боль­ше, чем вкус «ниж­них» ба­на­нов от «верх­них». Съев немно­го ба­на­на с ра­дуж­ным вку­сом, обе­зья­на на­е­да­лась очень на­дол­го и ста­но­ви­лась сверх­пры­гу­чей.

И тогда у нее по­лу­ча­лось не толь­ко уви­деть, но и до­прыг­нуть до гроз­дьев вкус­ных ба­на­нов с вы­со­ких пальм. Еще до того, как пер­вая бес­хво­стая обе­зья­на до­га­да­лась по­сту­чать по ство­лу такой паль­мы пал­кой. Тогда обе­зья­ны не дошли до идеи палки, как ин­стру­мен­та (так, на­вер­ное, вы­ра­зил­ся бы со­цио­лог или пси­хо­лог). Но вкус­ных и спе­лых ба­на­нов по­про­бо­ва­ли.

И па­мять об их вкусе вы­ра­жа­лась в вы­со­те прыж­ков бес­хво­стых обе­зьян, пока они сами спу­стя неко­то­рое время не уви­де­ли и не до­бы­ли пер­вые ба­на­ны с вы­со­ких пальм и не дали их по­про­бо­вать всем осталь­ным обе­зья­нам.

А те­перь, чтобы раз­гля­деть бли­жай­ший по­явив­ший­ся на го­ри­зон­те ост­ров, бес­хво­стым обе­зья­нам надо было де­лать гору из бре­вен еще выше.

Но тут под­ве­ли хво­ста­тые обе­зья­ны сво­е­го пле­ме­ни. Отъ­ев­шие за это время хво­сты на ба­на­нах, ко­то­рые по­лу­ча­ли за пе­ре­нос­ку бре­вен и прием ба­на­нов свер­ху. Они даже на вер­ши­ну горы из бре­вен не под­ни­ма­лись и по­то­му не ве­ри­ли в ост­ро­ва с ра­дуж­ны­ми фрук­та­ми.

Им и так хва­та­ло ба­на­нов и уже на­до­е­ло но­сить брев­на. И по­тол­стев­шие хво­сты очень ме­ша­ли. Они пе­ре­ста­ли но­сить брев­на и гора стала рас­сы­пать­ся. А неко­то­рые из те­перь уже тол­сто­хво­стых вспом­ни­ли, что глав­ное для во­жа­ка – хвост и стали сами рас­тас­ки­вать брев­на.

Гора таяла, несмот­ря на все прыж­ки бес­хво­стых. Ко­то­рых на самом деле-​то было немно­го и они не могли, как злые и силь­ные обе­зья­ны, за­ста­вить де­лать хво­ста­тых что-​то про­тив их воли.

Когда гора из бре­вен раз­ва­ли­лась окон­ча­тель­но, в стаю вер­нул­ся ста­рый по­ря­док, тол­сто­хво­стые снова стали за­би­рать себе боль­ше ба­на­нов и де­лать все, как во­жа­ки дру­гих стай.

В дру­гих стаях у во­жа­ков был более тол­стый хвост, но на­па­дать на стаю, ко­то­рая когда-​то раз­ме­та­ла огром­ны­ми брев­на­ми сов­мест­но на­пав­ших из несколь­ких стай, они бо­я­лись.

А новые во­жа­ки этой стаи, желая отрас­тить хвост по­тол­ще, еще и стали за­даб­ри­вать самых тол­сто­хво­стых во­жа­ков со­сед­них стай са­мы­ми вкус­ны­ми ба­на­на­ми с тер­ри­то­рии своей стаи.

У во­жа­ков всех стай были очень тол­стые хво­сты. И это дер­жа­ло каж­до­го из них в стра­хе перед тол­щи­ной хво­стов своих бли­жай­ших злых со­пле­мен­ни­ков и хво­стов во­жа­ков дру­гих стай. Из-за этого стра­ха они все боль­ше ели ба­на­нов, чтобы хвост стал еще толще, и от­би­ра­ли их у дру­гих, чтобы их хво­сты не тол­сте­ли.

Ба­на­нов на ост­ро­ве стало не хва­тать. И бес­хво­стые обе­зья­ны в стае, где их по-​прежнему ро­жа­лось боль­ше, чем в дру­гих, вспом­ни­ли, что ра­дуж­ные ба­на­ны не толь­ко радужно-​вкусные (этого вкуса они и сами не знали), но и самые сыт­ные. И вспом­ни­ли про ост­ро­ва, на ко­то­рых рас­тут эти ба­на­ны.

Даже тол­сто­хво­стые в этой стае по­ня­ли, что им во что бы то ни стало надо до­брать­ся до этих сверх-​сытных ба­на­нов. А бес­хво­стые обе­зья­ны еще и хо­те­ли на­ко­нец узнать их вкус...

 

Бес­хво­стая ма­лень­кая обе­зьян­ка си­де­ла на бе­ре­гу мо­гу­че­го, доб­ро­го оке­а­на. И вни­ма­тель­но смот­ре­ла, как волны от би­е­ния его огром­но­го серд­ца под­ни­ма­ют и опус­ка­ют тол­стую ветку (или все-​таки ствол мо­ло­до­го де­рев­ца). Под­ни­ма­ют и опус­ка­ют. Дер­жат на плаву.

Эта обе­зьян­ка тоже была пры­гу­чей. Что-​то поняв в своей ма­лень­кой го­ло­ве она под­прыг­ну­ла, за­вис­ла на мгно­ве­ние, рав­ное стуку серд­ца в груди и по­бе­жа­ла на по­ля­ну с кам­нем. На­вер­ное, что-​то при­ду­мав в прыж­ке.

Может быть, ма­лень­кое тель­це обе­зьян­ки за­дер­жа­ла в воз­ду­хе та же мощь цу­на­ми. Тол­чок, ко­то­рый на такое же мгно­ве­нье серд­ца под­ни­ма­ет оке­ан­ский лай­нер.  

То же ощу­ще­ние в теле, когда ты ле­жишь на льду и кон­чи­ка­ми чувств ощу­ща­ешь мяг­кий тол­чок - да­лё­кий оди­ноч­ный удар  до­пол­ни­тель­но­го, огром­но­го внеш­не­го серд­ца. Каж­дый такой мо­гу­чий тол­чок об­ни­ма­ет тебя на мгно­ве­нье своей доб­рой мощью. На се­кун­ды даря ощу­ще­ние сверху­юта и сверх­за­щи­ты.

Ощу­ще­ния, как будто ты -  за­сы­па­ю­щий ре­бе­нок. А голос мамы и тепло оде­я­ла мяг­ки­ми вол­на­ми уно­сят тебя в ра­дуж­ный и уют­ный сон.

Сон, где на бе­ре­гу боль­шо­го оке­а­на пры­га­ет ма­лень­кая бес­хво­стая обе­зьян­ка, пы­та­ясь тебе что-​то втол­ко­вать на своем обе­зья­ньем языке.