Автоматизация для капитализма - это самоубийство.

В начале этого года мне на глаза попался график, на котором отражена не только чрезвычайно важная история роботизации, но также история обсуждения самой роботизации. Заодно здесь показан прогноз развития в ближайшие годы как самой роботизации, так и ее обсуждения. Это график количества эксплуатируемых буровых вышек в Соединенных Штатах (зеленая линия) и количество рабочих, занятых в нефтяной промышленности (красная линия). Это важная часть мозаики, которую необходимо собрать воедино, пока не стало слишком поздно.

Изучая график, первое, что бросается в глаза, это уменьшение количества буровых вышек, связанное с падением цен на нефть, пропорциональное количеству рабочих, занятых в нефтяной промышленности. Но, когда количество буровых начало увеличиваться, количество занятых рабочих осталось примерно на том же уровне. Это наблюдение само по себе должно быть чрезвычайно интересно всем тем, кто оспаривает существование технологической безработицы. Но из этого графика можно почерпнуть кое-что более важное.

Во-первых, вы уже слышали об автоматизированных установках для бурения нефтяных скважин, или это новость для вас? Их называют «Железный помбур» (помощник бурильщика). Они автоматизируют процесс свинчивания и развинчивания бурильных труб во время их погружения или подъема из скважины. Полюбуйтесь на National Oilwell Varco AR3200 — автоматизированный железный помощник бурильщика.



Благодаря автоматическому бурению, для выполнения этой когда-то опасной и очень трудоемкой операции теперь требуется меньше людей. Автоматизация буровых вышек означает увеличение производительности при уменьшении количества обслуживающего персонала. Если раньше для обслуживания одной буровой вышки требовалось 20 человек, то скоро достаточно будет 5 человек. Применение новых технологий при бурении нефтяных скважин означает, что из 440 000 рабочих мест, сокращенных во время мирового экономического кризиса, около 220 000 рабочих мест будет потеряно навсегда.

Теперь снова взгляните на график и обратите внимание на скорость падения. Оно заняло всего ДВА ГОДА. Почему так быстро? Нефтяной промышленности действительно не нужны рабочие, поэтому она избавилась от них в первую очередь. В нефтянке можно было заработать очень большие деньги, и когда они текут в карман нескончаемым потоком, не нужно сосредотачиваться на эффективности производства. Быть бережливым и скромным — это не про них. Тем не менее, всё меняется, когда наступают сложные времена. А нынешние времена стали большим испытанием даже для нефтяной промышленности. Одним из факторов резкого падения цен на нефть стало соперничество с еще одним видом технологического прогресса — технологией гидравлического разрыва пласта.

Поэтому, когда пришлось повышать эффективность, нефтяная промышленность в первую очередь сократила количество рабочих мест и инвестировала в автоматизацию бурения. Летом 2016 года цены на нефть достигли своего минимума — 30 долл. США за баррель, после чего немного поднялись до уровня 50 долл. США за баррель, где и остановились. Это половина от «привычной» цены в 100 долларов за баррель, поэтому нефтяным компаниям пришлось вдвое увеличить свою эффективность. В результате, подобно птице Феникс, нефтяная промышленность «возродилась из пепла». Почти все ранее законсервированные буровые вышки возобновили свою работу, но далеко не все работники вернулись на рабочие места.
 

Сон под звон будильника

Технологическая безработица уже стала свершившимся фактом, но люди продолжают спорить о её возможном появлении в будущем. Эта ситуация очень похожа на ту, что сложилась вокруг изменения климата: споры о нём по-прежнему не утихают, хотя мы уже ежедневно наблюдаем проявления климатических изменений. Роботизация реальна, люди. Компании активно инвестируют в роботизацию, потому что это означает увеличение производства при уменьшении себестоимости. Это хорошо для бизнеса. 

Заработная плата, оклады и другие виды вознаграждения — всё это накладные расходы, которые могут быть сведены к минимуму благодаря автоматизации производственного процесса.

Но не волнуйтесь! «Все безработные, потерявшие свои рабочие места из-за роботизации, найдут лучшую работу в других местах, где платят еще больше». Ну, вообще говоря, это не совсем то, что демонстрирует история роботизации в компьютерном веке, продолжающемся последние 40 лет. Да, некоторые высококвалифицированные рабочие перешли на более высокооплачиваемую работу, но таких очень немного. Большинство людей в конечном итоге находят новую работу, которая требует меньшей квалификации, но и зарплата меньше. То есть рынок труда неуклонно поляризуется.
 

Десятилетия за десятилетиями в производственных цехах и офисах сокращаются рабочие места для людей со средним уровнем квалификации, а уволенные находят новую, менее квалифицированную работу. Тем, кто потерял работу из-за роботизации, нужно на что-то жить, поэтому в конечном итоге они довольствуются тем, что могут получить. При этом растёт конкуренция за такие рабочие места (пока рынок труда остается хаотичным), и соглашаясь на понижение заработной платы, люди берутся за любую работу, которую им предлагают в гонке против машин. Это также уменьшает привлекательность инвестиций в автоматизацию. В качестве дополнительного бонуса, автоматизированные рабочие места производительнее большинства новых рабочих мест. Более дешевый человеческий труд и растущее количество рабочих мест с низкой производительностью приводят к «парадоксальному» замедлению роста производительности. Короче говоря, рынок труда для работников средней квалификации исчезает. Это реальность, которую мы наблюдаем в течение последних десятилетий.

В 2017 году было проведено исследование, авторы которого проанализировали влияние только промышленных роботов на рабочие места с 1993 по 2007 год. Оказалось, что каждый новый робот заменяет 5,6 рабочих, а каждый дополнительный робот на 1000 рабочих сокращает долю общего числа занятого населения на 0,34% и снижает заработную плату на 0,5%. За этот 14-летний период промышленных роботов стало вчетверо больше, в то же время количество рабочих мест сократилось в диапазоне от 360 000 до 670 000. Как отмечают авторы: «Интересно и, возможно, удивительно, но мы не нашли позитивных и компенсирующих успехов в решении проблемы трудоустройства в любой сфере деятельности или образовании». Иными словами, потерянные рабочие места не заменялись новыми рабочими местами.

Ожидается, что численность промышленных роботов к 2025 году удвоится, на 1000 рабочих будет 7 роботов (в Толедо и Детройте на 1000 рабочих уже приходится 9 роботов). Опираясь на результаты исследований Ацемоглу (Acemoglu) и Рестропо (Restropo), можно спрогнозировать, что к 2025 году количество рабочих мест сократится на 3,4 миллиона, рост заработной платы снизится на 2,6%, а доля работающих среди экономически активного населения сократится на 1,76%. Обратите внимание — мы говорим только о промышленных роботах, а не обо всех роботах. Мы не учитываем программное обеспечение, и, конечно же, искусственный интеллект. И общее влияние всех технологий, несомненно, будет выше.

Роботизация происходит прямо под носом у каждого из нас, но люди только начинают говорить о ее потенциальных опасностях, с которыми мы можем столкнуться в недалеком будущем. Например, роботизация может привести к сокращению доходов у многих жителей планеты. В США считается, что к началу 2030-х будет сокращение всех существующих рабочих мест. Замечательно, что эту проблему наконец-то начали обсуждать, но большинство людей не подозревают, что роботизация уже началась. И примерно половина из тех, кто знает об этом, несуразно полагают, что роботизация не должна вызывать беспокойства. Напротив, это должно вызывать серьезную озабоченность.
 

Экскурс в историю

Ярчайшей статистикой в отношении роботизации является факт, что почти всё взрослое население США знает о потере производственных рабочих мест за последние тридцать лет. Компания Pew Research провела опрос среди более чем 4000 жителей США. В результате выяснилось, что 81% респондентов знают об этом факте. Однако мало кто знает, что при этом общий объем производства увеличился. США сейчас производят больше, чем когда-либо, и только 35% взрослого населения страны знают об этом факте. Лишь 26% американцев знают оба этих факта.



Только каждый четвертый американец знает, что благодаря технологиям в США выросло производство продукции при сокращении численности работников. А остальные винят в потере рабочих мест иммигрантов или списывают всё на вывод производства за рубеж, хотя последнее возможно только при совершенствовании технологии. Из-за переноса за рубеж мы потеряли 13% рабочих мест в сфере производства. Это проблема. Мы не сможем что-либо изменить, если люди не знают о существовании проблемы, или думают, что само её существование — это предмет дискуссий. Нельзя соглашаться с такими решениями, как гарантированный безусловный базовый доход, выплачиваемый в качестве дивиденда производительности, если рост производительности всё чаще становится причиной потери рабочих мест, и в дискуссиях это считается будущей опасностью для нашего общественного строя, а не прямой и явной угрозой.

Давайте подумаем, что произойдет при наступлении следующей рецессии? Падение цен на нефть стало причиной рецессии в нефтяной промышленности, вызвало массовую безработицу и стимулировало инвестиции в роботизацию. Что произойдет, когда все отрасли отреагируют массовой безработицей и инвестициями в роботизацию? Если мы посмотрим на недавнюю историю, каждый последующий спад приводил к постоянному сокращению рынка труда. Похоже, пик рынка труда был пройден еще в 2000 году.



В то же время, технология всё больше удешевляет производство, поэтому каждый последующий спад снова сокращает рынок труда и заставляет бизнес автоматизировать низкоквалифицированный труд и сокращать затраты. Ожидается, что очередная рецессия сделает безработными более десяти миллионов человек. И для производства необходимого количества продукции эти люди действительно не нужны. Там, где работали 79% трудоспособных людей в возрасте от 25 до 54 лет, ожидается снижение до 69% или ниже. При современном уровне развития технологии, экономике просто не нужно столько работников. Ну, и, посыпая солью рану, следует признать, что безработным в будущем потребуется больше времени для поиска работы, поэтому для тех, кто лишится работы в следующую волну экономического кризиса, тяжелый период может затянуться. 


 

Роботизация всё больше разделяет страну

Чтобы еще больше добавить масла в огонь, следует признать, что в Америке роботизация благоприятно сказывается на либеральных пригородах, в то время как консервативные сельские районы страдают от её последствий. Согласно анализу Daily Yonder, 80% рабочих мест, созданных в 2016 году, находились в 51 пригороде, население которых составляло миллион и более человек. Всего за один год, в пригородах количество рабочих мест увеличилось на 1,2 миллиона. Между тем, в сельских районах за то же время количество рабочих мест сократилось на 90 000.



Сегодня более 52 миллионов американцев живут в округах, испытывающих экономические трудности. В отчете Economic Innovation Group (EIG), исследовательской и адвокатской организации, поддерживаемой обеими партиями, четко прослеживается тесная связь между количеством жителей населенного пункта и их благосостоянием. Так, в округах с населением менее 100 000 человек вероятность неудовлетворенности благосостоянием в 11 раз выше, чем в округах с населением более 100 000 человек.

Как только вы поймете, что автоматизация способствует разделению населения США на «красные» и «синие» линии, вам сразу же станет понятной растущая поляризация американской политики. Это, пожалуй, самый опасный эффект технологической безработицы, эрозия самой демократии, поскольку партийная ангажированность разрывает нацию, подобно процессу митотического деления клетки на две части.


 

Новые, более производительные предприятия

Надо признать, что поскольку технологии позволяют предприятиям нанимать меньше работников, можно добиться «полной занятости», при которой каждый желающий сможет трудоустроиться. Законы экономики требуют, чтобы либо все работали по сокращенной рабочей неделе, либо для трудоустройства того же количества работников нужно больше предприятий. Если средняя численность работников среднего предприятия составляет 10 человек, то для обеспечения работой 100 человек потребуется 10 предприятий. Если технология позволяет 1 работнику выполнять работу за 10 человек, по-прежнему работая по 40 часовой рабочей неделе, то средняя численность работников сократится до 1. Поэтому количество предприятий, необходимых для трудоустройства 100 человек, должно возрасти до 100 (примечание: учитывая рост численности населения, количество предприятий превысит 100).

Это происходит? Нет. Этого не происходит. Происходит обратное. Количество вновь создаваемых предприятий ежегодно уменьшается, а не увеличивается.



Но вновь создаваемые предприятия с каждым годом увеличивают свою стоимость. Именно это мы и ожидаем от каждого нового предприятия, использующего новейшие технологии, чтобы производить больше и с меньшими затратами.



С каждым годом появляется всё больше новых предприятий стоимостью более 1 миллиарда долларов. Сравните Tesla с Ford Motors начала 20-го века, Instagram с Kodak, или Facebook со всеми ранее существовавшими газетами. Эти компании стоят сотни миллиардов долларов, а их штат гораздо меньше, чем у самых дорогих компаний прошлого.



Существует также предположение о безграничности потребностей человека, поэтому независимо от количества рабочих мест, сокращенных по вине технологий, безграничные потребительские желания человека всегда будут способствовать созданию новых рабочих мест. Эта вера соседствует с постоянным сокращением доли непредвиденных трат в общих расходах. Это никого не должно удивлять. Люди не могут тратить деньги, которых нет.
 

Чем больше знаешь…

Теперь позвольте мне задать вопрос. Вы знали всё, о чём я здесь рассказал, ничего из вышесказанного не было для вас новостью? Теперь спросите себя, почему? Роботизация определенно существует и уже оказывает влияние на экономику. Так почему же мы всё еще спорим на эту тему? Пожалуй, наиболее пугающим в графике роботизации буровых вышек, наряду с остальными графиками, которые я включил в эту статью, стал тот факт, что приведенные данные не обсуждаются в обществе. Это становится похожим на проблему изменения климата, о которой мы спорим десятки лет, в то время как положение только ухудшается. Так же и проблему роботизации предпочитают отвергать, хотя ее влияние становится все более существенным.



Я боюсь, что проблема будет игнорироваться и дальше. Почему я так думаю? Мы проигнорировали момент роботизации производства. Да, мы знаем, что это произошло, но мы притворились, что все работники просто перешли на новую оплачиваемую работу, не оценив критически природу этой работы. Безработица не проблема, потому что уровень безработицы находится на рекордно низком уровне? Расскажите об этом человеку, который перешел с 40-часовой рабочей недели с социальным пакетом и чувством уверенности в будущем на три разных работы без социального пакета, где он работает 80 часов в неделю, зарабатывая меньше и постоянно опасаясь потерять даже это. 

Или расскажите об этом людям, которые чувствуют, что женитьба стала прерогативой только богатых людей. 

Или расскажите об этом людям, которые пытались покончить с собой или самостоятельно лечили свою депрессию опиатами, потому что в их городе закрыли градообразующее предприятие, разрушив местную экономику и не оставив никаких средств к существованию.

Технологическая безработица реальна. В сложившейся ситуации честной будет только одна общественная дискуссия — каков характер нового трудоустройства. Всё говорит о сокращении доли трудоустроенных среди экономически активного населения, о росте низкоквалифицированных рабочих мест, о переходе на альтернативные трудовые отношения (например, временные работы и «подработку»), об увеличении разброса в ежемесячных доходах, о сокращении льгот и компенсаций, о более длительных поисках новой работы, и о том, что можно назвать всеобщей неуверенностью в завтрашнем дне, поскольку выживание, а не «американская мечта», становится главной целью для большинства американцев.

В то же время у некоторых американцев дела идут успешно. Почему? Потому что они владеют машинами. У них есть лоббисты. Они пишут законы. Они пишут налоговый кодекс. У них есть власть. Теперь они являются единственными бенефициарами машинного труда, производя всё больше и больше национального богатства, а когда-то это богатство распределялось среди более широкого круга лиц.



Сотни тысяч рабочих мест были просто потеряны из-за автоматизации буровых вышек, и никто (кроме потерявших работу и их семей) даже глазом не моргнул. За эти годы, в связи с применением промышленных роботов, были сокращены сотни тысяч рабочих мест. 

Сотни тысяч рабочих мест было сокращено в этом году в сфере розничной торговли из-за неудержимой эффективности Amazon, использующего уже более 100 000 роботов. Справедливости ради стоит отметить, что Amazon также создает много новых рабочих мест, но на каждое вновь созданное рабочее место приходится два или более сокращенных, потому что компания удаляет наименее эффективные кирпичики или неконкурентоспособные звенья. Все разговоры о занятости будут нечестными, если только речь не идёт о создании сетевых рабочих мест или о подробностях их создания.

Вопрос в том, в какой момент достаточно много людей поймут, что роботизация — вполне реальная проблема, с которой нужно бороться немедленно. Когда автоматизируются миллионы рабочих мест в автоперевозках? Или, когда автоматизируются миллионы рабочих мест в розничной торговле? Сколько людей нужно сократить, прежде чем у нас созреет коллективное желание что-то сделать? И в какой момент мы поймем, что проблема роботизации не должна быть проблемой вообще, что мы просто хотим максимально автоматизировать работу? Когда мы поймем, что роботизация — это благословение, а не проклятие? Что преимущества машинного труда должны распространяться на всё общество, а не сосредотачиваться в руках сравнительно небольшой группы людей, особенно учитывая, что вся технология возникла из финансируемых налогоплательщиками исследований и разработок и представляет собой технологическое наследие наших предков, которые передали нам свои знания через поколения. Когда единственные бенефициары этого наследия осознают, что, несмотря на их заинтересованность в сокращении рабочих мест, им всё же нужны клиенты?

Надеюсь, это время скоро наступит. Очень скоро, потому что, оглядываясь на нашу реальность, возникает вопрос, не слишком ли поздно действовать, быть может, мы опоздали? До тех пор, пока мы вынуждаем друг друга работать за деньги, чтобы жить, роботизация будет работать против нас. 
Первоочередной задачей нашей цивилизации должен стать отказ от привязки дохода к работе, что создаст для всех экономическую свободу. Без безусловного базового дохода будущее очень мрачное. При безусловном базовом доходе, растущем по мере роста производительности, как справедливой доле всё более роботизированной экономики, будущее, наконец, станет благоприятным местом для человечества.