Серпы бронзового века Южного Зауралья: металлургический и технологический аспекты

Аннотация. Металлические серпы бронзового века Восточной Европы и Южного Зауралья хорошо изучены. Выполнена их типизация, определен элементный состав металла. Археологи считают, что серпы применялись для заготовки сена при стойловом содержании скота в холодный период года. Однако, по результатам анализа фактов выявились два концептуальных парадокса. Жители поселений Южного Зауралья владели технологией изготовления инструментов из оловянной, мышьяковой и комбинированной бронзы. Но свои серпы они отливали из меди. Почему не из бронзы? При этом, часть серпов отлита из рафинированной меди. Жители поселений могли круглый год содержать лошадей и овец на естественных пастбищах, питаясь их мясом. Но предпочитали питаться мясом крупного рогатого скота. А его в холодный период года можно было содержать только в стойле, запасая летом большое количество сена. Почему? Кроме того, представляется, что серпами, найденными археологами, невозможно накосить столько сена, сколько нужно для содержания крупного рогатого скота в стойле. Имеется только одна возможность разрешения парадоксов. У жителей поселений, относимых к бронзовому веку, были серпы и косы из стали, а те изделия, которые археологи считают серпами, являются вотивными копиями настоящих серпов. Но если у жителей региона были стальные серпы и косы, то у них был и доступ к высококачественной меди уральских заводов 17-19 веков. Для оценки возможности заготовки сена медными и бронзовыми серпами археологам рекомендовано выполнить натурные эксперименты

Ключевые слова: археология, бронзовый век, Южное Зауралье, металлургия, скотоводство, серпы.

Оглавление:

1. Факты и версии их интерпретации

2. «Дискуссия» вместо дискуссии

3. Серпы Южного Зауралья

4. Проблемные вопросы серпов и металлургии в целом

4.1. Проблема кладов

4.2. Проблема рафинированной меди

4.3. Проблема олова

4.4. Проблема металлургических шлаков

5. Протогорода или карды?

6. Спектр мясного питания синташтинцев

7. Условия скотоводства в Южном Зауралье

8. Парадоксы и их разрешение

9. Рекомендации по дальнейшему изучению металла и животноводства бронзового века

Литература

 

 

1. Факты и версии их интерпретации

В Южном Зауралье выделяется три взаимосвязанные археологические культуры бронзового века – синташтинская, петровская и алакульская. По согласованным радиоуглеродным датам определены их хронологические пределы: синташтинская – 2010-1770, петровская – 1880-1740, алакульская – 1900-1450 гг. до н. э. [Молодин и др., 2014]. Археологические культуры включают поселения, поселения, окруженные валами, и могильники. Ниже приведены фактические данные, скомпонованные нами по опубликованной литературе [Тюрин, Симулякр, 2017].

1. В Южном Зауралье выявлено 21 поселение, окруженное валами, включая широко известный Аркаим. Из них часть окружена двумя концентрическими валами, часть одним валом, часть двойным валом (два вала и канава между ними). Археологическими раскопками изучено 10 поселений: Аркаим (8055 кв. м), Каменный Амбар (2800 кв. м), Синташта (около 7000 кв. м), Устье (3051 кв. м), Аландское (702 кв. м), Куйсак (550 кв. м), Степное (350 кв. м), Берсуат (139,5 кв. м), Коноплянка (96 кв. м), Кизильское (837 кв. м). В скобках даны площади археологических раскопов. Синташта вскрыта полностью. На Аркаиме раскопами изучено примерно 40 % его площади, на Устье – 21 %, на Каменном Амбаре – 16 %. Общая площадь раскопов 23580,5 кв. м. Кроме этого, Сарым-Саклы изучен тремя шурфами. Это высокая степень изученности типовых археологических объектов. Раскопками изучены и могильники, расположенные вблизи поселений.

2. Форма поселений в плане (по валам) в основном округлая (почти правильный круг или овал) и четырехугольная с закругленными углами. Площади поселений по внешним границам валов варьируются от 6900 (Андреевский) до 32400 кв. м. (Черноречье III). Средняя – 16500 кв. м. Выделяется два «стандарта»: 13000-14400 кв. м (Сарым-Саклы, Родники, Журумбай, Синташта, Устье, Степное,) и 19400-24400 кв. м (Каменный Амбар, Париж, Камысты, Берсуат, Аландский).

3. Площадь внутри валов разделена на отсеки, ограниченные в прошлом стенами. В некоторых поселениях имеются «улицы». Площадь отсеков варьируется от 100 до 273 кв. м. Но в Париже их площадь 300-432 кв. м (размеры впадин, соответствующих отсекам, 12х25 и 16х27 м). Почти в каждом из отсеков имелись колодцы и печи.

4. При раскопках найдены деревянные конструкции, кости, фрагменты керамической посуды, изделия из кости и камня, в том числе наконечники стрел, медные и бронзовые инструменты и украшения, слитки, шлаки, капли и сплески металла, кусочки медной руды. Аналогичные изделия из металла и керамики, а также наконечники стрел найдены при раскопках могильников, расположенных в непосредственной близости от поселений.

5. Изделий из металла (медь, оловянная, мышьяковая и комбинированная бронза) на поселениях найдено поразительно мало. Например, их плотность на Аркаиме – одно на 670 кв. м раскопа.

Базовая версия интерпретации фактических данных, сформированная археологами, сводится к следующему. В степной зоне Южного Зауралья в бронзовом веке на ограниченной территории (32 тыс. кв. км, расстояние от Степного до Берсуата 213 км, от Кизильского до Исинея 205 км) возникло сообщество, условное название синташтинцами. Синташтинцы построили 21 протогород. Поэтому эту древнюю цивилизацию археологи назвали «Страной городов». Протогорода были окружены оборонительными сооружениями, обеспечены водой и канализационной системой. Синташтинцы освоили поиск и добычу медной руды, выплавку из нее меди, производство оловянной и мышьяковой бронзы, изготовление из металла оружия, орудий труда и украшений. Освоили производство керамической посуды по нескольким технологиям, производство разных тканей. Овладели плотницким мастерством и технологией изготовления боевых колесниц. Синташтинцы разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот. Были у них и свиньи. Освоили поливное земледелие. Аркаим, один из протогородов, являлся и храмом, и древней обсерваторией. Возможно, здесь находилась родина Заратустры. Был у синташтинцев и грандиозный архитектурный ансамбль, уникальный памятник культуры ранних индоиранских племен. Его раскопали археологи (Большой Синташтский курган). Говорили синташтинцы на индоиранском языке. Появились они «ниоткуда» и ушли в «никуда».

Не все археологи придерживаются базовой версии интерпретации фактов, относимых к рассматриваемым археологическим культурам. Одно из крайних мнений высказала автор публикации [Кузьмина, 2003]. «Памятники синташтинского типа не соответствуют базовому понятию археологической культуры, они не составляют статистически устойчивой системы, а представляют сочетание разнокультурных и, соответственно, разноэтничных компонентов и не могут рассматриваться как самостоятельная культура». Другой автор с этим мнением согласен. «Формальным основанием для выделения культуры может служить однотипность включаемых в нее материалов. Однако доказательств такой однотипности [для синташтинской культуры] пока никем не представлено. Следовательно, до сих пор нет и формальных, чисто классификационных, оснований для выделения такой культуры» [Пятых, 2003].

Проблемные вопросы идентификации и реконструкций поселений, окруженных валами, сформулировал автор публикации [Анисимов, 2009] (статья опубликована не в изданиях археологов, и они на нее не ссылаются). Привел длинный список логических неувязок, возникших при их отнесении археологами к протогородам. Он же дал жизнь оригинальной гипотезе, непротиворечиво увязывающей расположение этих объектов в природном ландшафте. Поселения, окруженные валами, – это карды (по Далю: карда – скотный двор). Огороженные летовки в степях Оренбуржья называют кардами и сегодня. Главное требование для выбора места для карды – наличие продуктивных пастбищ. Расположение Аркаима ему соответствует. В долинах рек Б. Караганка и Утюганка имеются прекрасные пастбища. Часть их находится на низкой пойме реки, где обеспечена сочность трав в засушливые летние месяцы. Второе требование – наличие удобного водопоя для скота. В теплое время года – это река, не пересыхающая летом. Но зимой река замерзает. Поэтому водопой в холодное время года обеспечивался из колодцев. Это накладывает дополнительные требования к выбору места для карды. Зеркало грунтовых вод должно быть неглубоко, но ниже уровня промерзания. Такие условия имеются на верхней пойме речных долин и на первой надпойменной террасе. Но во втором случае нужно «поймать» водный поток в прогибе коренных пород. То есть, по мнению автора публикации, поселения, окруженные валами, были скотными дворами бронзового века. В них же жили синташтинцы.

 

2. «Дискуссия» вместо дискуссии

В 2012 г. на страницах Российского археологического ежегодника состоялась дискуссия на тему «Серпы в бронзовом веке Восточной Европы» [Бороффка, Манту-Лазарович, 2012; Бочкарёв, 2012; Епимахов, 2012]. На территории румынской части Молдовы при раскопках в 1988-1989 гг. в культурном слое было найдено два серпа. Их размеры: длина 24,0 и 24,5 см, максимальная ширина 3,4 и 4,0 см, вес 126,80 и 134,15 г. [Бороффка, Манту-Лазарович, 2012]. Предполагается, что серпы являлись частью клада, артефакты которого смещены при распашке участка. Отнесены к волго-донскому варианту ибракаевского типа. «Они являются самыми западными находками серпов типа Ибракаево, развивавшегося в восточно-европейских степях и на Урале в средний и поздний периоды эпохи бронзы. Не исключена возможность использования таких серпов для уборки зерновых. Однако против этого выступает отсутствие признаков сельского хозяйства в регионах происхождения этих артефактов. Более вероятно, что такие серпы использовались для заготовки сена, необходимого в качестве дополнительного фуража для зимовья рогатого скота».        Более вероятный вариант базируется на археологических данных по «Стране городов» Южного Зауралья, характеризующих скотоводство синташтинцев, и практике использования серпов в этнографический период. Авторы публикации также отметили, что для бронзового века вопрос стойлового содержания скота зимой практически не обсуждался (подразумевался его круглогодичный выпас).

К реконструкциям румынских археологов имеется несколько замечаний.

1. Не приведен состав металла серпов. По наличию светло-зеленой патины можно заключить, что они изготовлены из меди или бронзы. Но серпы из меди и бронзы в практическом аспекте отличаются принципиально.

2. Найденные серпы отнесены к настоящими рабочими инструментами. То есть, у археологов не возникло даже мысли о том, что это вотивные копии настоящих серпов.   

3. Не принят во внимание вес древних серпов. Их размеры соответствуют минимальным размерам современных серпов из стали. Но вес последних (по каталогам) от 160 до 260 г. (вместе с деревянной ручкой). Серпы из меди и бронзы должны быть массивней (тяжелей), поскольку эти металлы не обладают жесткостью стали.  

4. Не реконструирован способ прикрепления ручки серпа к его полотну. Там, где у современного серпа находится штырь, вставляемый в деревянную ручку, у древних серпов непонятный крюк.  

5. Для иллюстративных расчетов принята производительность труда работников, вооруженных стальными серпами.

6. Потребность скота в сене в зимний период приведена для регионов Европы с мягким климатом, а выводы сделали и для стойлового содержания скота синташтинцами Южного Зауралья.

7. Не проведен натурный эксперимент. Можно изготовить серпы из меди и бронзы и на практике оценить их рабочие характеристики. 

Серпы бронзового века в Восточной Европе хорошо изучены [Дергачев, Бочкарев, 2002]. Их ибракаевский тип по соотношению максимальной ширины к максимальной длине подразделяется на три варианта: большие приуральские серпы, волго-донские средние серпы и небольшие среднеднепровские серпы. То есть, размеры серпов уменьшаются при удалении их находок от Урала на запад [Бочкарёв, 2012]. В графическом виде размеры серпов приведены в публикации [Бороффка, Манту-Лазарович, 2012]. Длина среднеднепровских серпов 13-20 см. Половина из них короче 16 см. Автор публикации [Бочкарёв, 2012] отметил: «нам не вполне ясно их назначение». При этом, версия о том, что это вотивные копии настоящих серпов, не обозначена. В другой публикации приведены характеристики трех серпов клада на Царевом кургане (вблизи Самары) – длина 15,6, 17,6 и 16 см, вес – 94, 88 и 67 г [Бочкарев, Кузнецов, 2003]. По размерам они соответствуют среднеднепровским серпам. В публикации [Бочкарёв, 2012] отмечена еще одна важная особенность серпов. Большая их часть найдена в вещевых кладах. Причем, количество серпов в них как правила два и более. В целом автор последней публикации согласился с румынскими коллегами: «эти серпы применялись для сенокошения». Автор публикации [Епимахов, 2012] тоже согласился с тем, что серпы и колодцы в поселениях Южного Урала следует связать «со стойловым содержанием скота в зимнее время».

У состоявшейся дискуссии отметим три странности.

1. Археологи сделали вид, что им не известен такой факт, как изготовление медных и бронзовых вотивных изделий и, следовательно, на них не лежит бремя доказательства того, что рассматриваемые серпы являются настоящими сельскохозяйственными орудиями.

2. Российские археологи фактически не пожелали вступить в дискуссию с румынскими археологами по главному вопросу: практический аспект использования серпов в обеспечении стойлового содержания скота в зимний период.

3. Автор публикации [Епимахов, 2012] привел в ней рисунки только самых больших серпов. Рисунки маленьких серпов Южного Зауралья приведены в монографии [Дегтярева, 2010].

Автор публикации [Епимахов, 2016] обозначил основы системы природопользования населения Южного Урала в эпоху бронзы. «В связи необходимостью ежедневной дойки коров радиус передвижения стада не мог превышать 4 км. Полученные цифры позволят утверждать, что предполагаемая проблема перевыпаса не была актуальна для жителей поселения при распределении нагрузки по сезонам». Как это «по сезонам»? Что, дойных коров и зимой пасли? Их содержали в стойле. Кормили сеном, которое заготавливали летом. Об этой важнейшей составляющей природопользования автор не упоминает. Это, конечно, не забывчивость.  

То есть, фактически имело место профанация дискуссии. Придется нам вступить в дискуссию с румынскими археологами на технологическом уровне не ниже того, который они обозначили. 

 

3. Серпы Южного Зауралья

Авторы публикации [Зайков и др., 2013] привели схему классификации металла бронзового века. Медь: чистая (примесь As, Sn, Ag < 0,1 мас. %); мышьяковистая (As 0,1-1,0 мас. %); серебристая (Ag 0,1-1,0 мас. %). Бронзы: мышьяковая (As 1-4 мас. %); оловянная (Sn 1-7 мас. %); свинцово-оловянная (Sn 1-7, Pb 1-5 мас. %); никелевая (Ni 1,0-5,0 мас. %). В ней «выпал» металл с содержанием Sn 0,1-1,0 %. Будем считать его оловянистой медью. В основополагающем документе Таможенного союза [ТН ВЭД ТС] приведены кондиции рафинированной меди. Это металл, в котором не менее 99,85 % меди. К ней относится и металл, в котором меди не менее 97,5 %, но при этом содержание других конкретных металлов не превышает определенные нормы. В соответствии с «ГОСТ Р 54310-2011. Медь черновая» в марках черновой меди регламентировано содержание Pb, Bi, Sb, As и Ni. Суммарное содержание в ней меди, серебра и золота (в зависимости от марки) – 96,0-99,5 %. Для изделий из металла бронзового века Южного Зауралья определяется процентное содержание в меди элементов-примесей Sn, Pb, Zn, Bi, Ag, Sb, As, Fe, Ni, Co и Au.

На рисунке приведены серпы бронзового века Южного Зауралья. Ниже даны результаты анализа элементного составы металла серпов. К ключевым металлам, приведенным в схеме классификации, добавлено и Fe. Изделия бронзового века Южного Зауралья характеризуются его повышенным содержанием. Содержание меди в артефактах рассчитано нами по суммарному содержанию элементов-примесей. 

Рис. – Серпы бронзового века Южного Зауралья и сопредельных регионов

Западной Сибири. Цифрами обозначены размеры серпов

 

На поселении Устье (синташтинская и петровская культуры) найдено четыре серпа [Виноградов и др., 2013].

Серп 3: Cu – 98,404 %, As – 0,001%, Sn – 0,1 %, Ag – 0,001 %, Fe – 1,4 %. По классификации археологов металл серпа 3 можно условно отнести к чистой меди. Марка черновой меди МЧ4.

Серп 4: Cu – 99,1866 %, As – 0,2%, Sn – 0,004 %, Ag – 0,01 %, Fe – 0,5 %. Мышьяковистая медь. Из-за повышенного содержания мышьяка металл не соответствует высокой марке черновой меди МЧ2.

Серп 5: Cu – 99,2209 %, As – 0,08 %, Sn – 0,5 %, Ag – 0,04 %, Fe – 0,03 %. Оловянистая медь. У этого металла есть одна особенность. Без учета олова содержание меди – 99,72 %. То есть, металл получен добавлением олова в медь, которая являлась практически рафинированной.

Серп 6: Cu – 99,4877 %, As – 0,2%, Sn – 0,004 %, Ag – 0,001 %, Fe – 0,4 %. Элементный состав металла серпов 4 и 6 практически идентичный.

В металле поселения Устье есть и образцы, которые однозначно следует отнести к рафинированной меди. Например, содержание меди в одном из слитков (спектральный анализ № 38556) составляет 99,9171 %.  

В публикации [Дегтярева, 2015] приведены четыре обломка серпов с поселения Устье (обломки 15 и 16 сварены друг с другом). Автор относит их к слиткам металла, имитирующим орудия труда. Скорее всего, это связано с тем, что все четыре серпа отлиты по классификации археологов из чистой меди. Серпы 15 и 16 изготовлены из рафинированной меди. Ее содержание 99,9171 и 99,8963 % соответственно. В металле серпов 17 и 18 содержание меди 99,568 и 99,6495 %. В серпе 18 содержание примесей конкретных металлов не превышает определенные нормы Таможенного союза. Он тоже изготовлен из рафинированной меди. Серп 17 изготовлен не из рафинированной меди. Содержание железа в нем – 0,4 %, выше предельно допустимой нормы (0,3 %). Метал не соответствует и самой высокой марке черновой меди – МЧ0. Содержание висмута в нем 0,0092 % при норме 0,002 %.

Рисунки других серпов синташтинской культуры приведены в публикации [Дегтярева, 2010]. Анализ металла выполнен только для серпа 17: Cu – 99,577 %, As – 0,13%, Sn – <0,005 %, Ag – 0,03 %, Fe – 0,07 %. Мышьяковистая медь. Марке черновой меди МЧ1 не соответствует из-за высокого содержания As. Оно допустимо для марки МЧ3.

В публикации [Дегтярева и др., 2001] приведено два обломка серпов и три серповидных изделия поселения Кулевичи 3. Оно не окружено валами. Относится к петровской культуре. Ниже приведены результаты анализа их металла, а также металла топора и долота-стамески.

Серп 2: Cu – 99,907 %, As – 0 %, Sn – 0,025 %, Ag – 0,005, Fe – 0,004 %. Рафинированная медь.

Серп 3: Cu – 99,1803 %, As – 0 %, Sn – 0,0007 %, Ag – ?, Fe – 0,8 %. С небольшой натяжкой соответствует марке черновой меди МЧ2 (содержание меди не менее 99,2 %).

Серповидное изделие 4: Cu – 99,9735 %, As – 0,02 %, Sn – >0,001 %, Ag – ?, Fe – 0,01 %. Рафинированная медь.

Серповидное изделие 5: Cu – 99,6964 %, As – 0 %, Sn – 0,001 %, Ag – >0,0001, Fe – 0,3 %. Соответствует самой высокой марке черновой меди МЧ0.

Серповидное изделие 6: Cu – 99,8158 %, As – 0 %, Sn – 0,025 %, Ag – 0,003, Fe – 0,06 %. Соответствует самой высокой марке черновой меди МЧ0.

Топор (образец 345) Cu – 99,8558 %, As – 0,035 %, Sn – 0,0015 %, Ag – 0,0007, Fe – 0,08 %. Рафинированная медь.

Долото-стамеска (образец 362) Cu – 99,65-99,86 % (без учета олова), As – ?, Sn – 5,0 %, Ag – 0,0007, Fe – 0,1-0,3 %. Оловянная бронза. Металл получен добавлением олова в медь, которая являлась практически рафинированной.

Гладунинский клад изделий из металла, в том числе три серпа, обнаружен поисковиками (при обследовании с металлодетектором места боя в период Гражданской войны) на правом берегу реки Суерь (Курганская область) [Корочкова и др., 2013]. Кроме серпов клад содержал три кинжала, кельт и долото. Кинжалы следует отнести к высокохудожественному литью. Серпы отлиты в двустворчатых (матрица и плоская крышка) формах, лезвие заточено с одной стороны почти по всей длине орудия. Имеются следы проковки. Вес 153 г (1), 133 г (2) и 117 г (3) (в скобках приведены номера серпов на рисунке). Отнесены к кундравинскому типу алакульской культуры. Бытовали на Южном Урале и в прилегающих районах Западной Сибири. Анализ состава металла выполнен только для серпа 3 (содержание Co и Au не определялось). Содержание меди – 98,96 %, примесь: As – 0,02%, Sn – 0 %, Ag – 0,01 %, Fe – <0,02 %. По классификации археологов серп изготовлен из чистой меди. Марка черновой меди МЧ3. Выполнен также анализ металла долота. Примесь в меди: As – 0,02%, Sn – 8,44 %, Ag – 0,03 %, Fe – 0,11 %. Металл – оловянная бронза. В публикации имеется странность. Авторы отметили, что получили результаты анализа состава металла после завершения работы над статьей и привели их без комментариев. Сами они отнесли серпы к изделиям из бронзы и это свое заключение не откорректировали в соответствии с результатами анализа.

В публикации [Тигеева, 2013] приведен элементный состав металла изделий (инструменты, украшения, скобы, слитки) поселений и могильников алакульской культуры среднего Притоболья. Всего 243 анализа. Изделия, в основном, изготовлены из меди (30,5 %) и оловянной бронзы (54,7 %). Медь медных и бронзовых изделий (для последних без учета Sn) черновая и рафинированная. Различается она, главным образом, по содержанию Fe и Pb. Например, топор (номер спектрального анализа 344**) изготовлен путем добавления Sn (8 %) в черновую медь (Fe – 0,6, Pb – 0,2 %), а топор (311) – добавлением Sn (6 %) в рафинированную медь.     

В рассматриваемом аспекте культуры бронзового века Южного Зауралья не являются исключением. Например, металлические изделия фатьяновской и волосовской культур изготовлены за небольшим исключением из рафинированной меди [Черных, 1966]. Это относится и к вислообушным топорам (13 шт.) этих культур. Но 10 серпов «клада литейщика» (северокавказская культура, кубанская группа) изготовлены из мышьяковистой меди и мышьяковой бронзы (содержание As в меди от 0,65 до 3,6 %). Здесь As «добавлен» в рафинированную медь. Это же относится и к Самарскому кладу (четыре целых и пять обломков топоров, четыре обломка серпов, один слиток металла) [Наумов, Миняев, 2010]. Его 12 предметов изготовлены из мышьяковой бронзы, один топор – из мышьяковистой меди. Слиток – чистая медь (99 % меди).

Автор публикации [Кореневский, 1993] уточнил классификацию вислообушных топоров уральской металлургической области. Выделил пять топологических групп. По примесям-металлам в меди идентифицированы ее месторождения. Топоры первых двух групп (17 шт.) изготовлены из меди медистых песчаников Приуралья. Из нее же изготовлено 8 топоров третьей группы. Другие отнесенные к ней топоры (12 шт.) изготовлены из естественно-мышьяковистых сплавов месторождения Таш-Казган (Зауралье, район г. Миасс). Топоры четвертой группы (9 тш.) изготовлены из меди волго-камского (3 шт) и волго-уральского (1 шт) рудных районов, а также месторождений Еленовско-Ушкаттинской группы (Зауралье, район г. Орск) (4 шт.), и Таш-Казган (1 шт.). В скобках указано количество топоров, для которых выполнен анализ элементного состава металла. Топоры пятой группы тоже изготовлены из меди разных месторождений. Их отличительная особенность – легирование металла оловом. Оловом легировано 9 топоров из 10. При этом, для трех легированных топоров и не легированного исходной была медь медистых песчаников. Топор поселения Кулевичи 3 по его форме мы относим к пятой группе. То есть, рафинированная медь, из которой он изготовлен, получена из медистых песчаников Приуралья, предположительно Каргалинского рудного поля.

«ГОСТ Р 55685-2013 Медь черновая. Методы анализа» определяет технологии измерения объемного содержания элементов-примесей в черновой меди. То есть, в нем отражены те элементы, которые имеются в меди в значимых количествах: Sn, Pb, Zn, Bi, Ag, Sb, As, Fe, Ni, Au, S, Se, Te, Pt и Pd. Археологи пытались измерять содержание в древнем металле Mn [Дегтярева и др., 2001], но его не выявили. Измеряют содержание Co. Получают значения <0,001 % [Дегтярева и др., 2001; Дегтярева, 2015]. Вместе с тем, не измеряется содержание в металле S, Se и Te. По найденным минералам и шлакам установлено, что синташтинцы работали с окисленными и сульфидными медными рудами [Зайков и др., 2013]. Содержание в металле S может быть важным индикатором его происхождения, и параметром, являющимся одной из основ реконструкции металлургических технологий. Ограничение выявляемых элементов-примесей имеет и другой аспект. Невозможно точно рассчитать количество меди в металле. Приведенные нами цифры содержания в металле Cu являются оценками сверху, поскольку не учитывают примеси трех элементов: S, Se и Te. Содержанием двух последних элементов можно смело пренебречь. А содержание S может быть статистически значимым.

 

4. Проблемные вопросы серпов и металлургии в целом

4.1. Проблема кладов

Выше отмечено, что серпы присутствуют (как правила два и более) в вещевых кладах. Пример – Гладунинский клад. Автор публикации [Бочкарёв, 2002] обозначил проблему интерпретации кладов металлических изделий бронзового века. Привел мнение по этому вопросу европейских специалистов. Они склоняются к тому, что большинство кладов – это либо «посылки» родственникам, ушедшим в другой мир, либо посылки самим себе. Человек отправляет нужные вещи в другой мир. При этом уверен, что после перехода туда сможет воспользоваться ими по назначению. Отмечено, что вопрос сложный. Однако, по нашему мнению, автор публикации его чрезвычайно упростил. Он не рассмотрел состав металла, из которого изготовлены артефакты кладов. Например, серп Гладунинского клада изготовлен из чистой меди, а долото – из оловянной бронзы. Не рассмотрел он и функциональное назначение предметов. Например, какую работу можно выполнять серпом из клада на Царевом кургане длинной 16 см и весом 67 г? 

 

4.2. Проблема рафинированной меди

Технология производства меди в 18-19 веках включала добычу руды и ее обогащение. Осуществлялся обжиг обогащенной руды для снижения содержания в ней серы. Далее проводилась плавка руды на медный штейн. Цель – отделение сернистых соединений меди и железа от рудных примесей. Содержание меди в штейне 16-60 %. Медные штейны переплавляли в конвекторе с продувкой воздухом. Получалась черновая медь. Применялось два способа ее рафинирования: электролитический (со второй половины 19 века) и английский [Штыков, 2003]. Английский способ включает два этапа. На окислительном этапе в расплавленной черновой меди примеси металлов окисляются, переходя в шлак или улетучиваясь. Но при этом некоторое количество меди переходит в закись. На восстановительном этапе закись меди переходит в металлическую медь. Операции эти повторяют до тех пор, пока не получат медь нужной чистоты.

Относительно металлургии синташтинцев автор монографии [Григорьев, 2013] констатировал следующее: «Медь, полученная при плавке руды, требовала рафинирования из-за содержащихся в ней примесей железа. Однако археологические следы такого рафинирования не известны». Формулировка не точна. Синташтинцы могли получать рафинированную медь. По факту. Но археологи ничего не могут сказать о том, как они это делали. Для прибалтийского региона проблема чистой меди решается на основе предположения о том, что древние металлурги использовали самородную медь. Содержание в ней Cu составляет 96-100 % [Кулешевич, Лавров, 2010]. Это для различных частей изученного образца. Получится ли рафинированная медь после его переплавки? По Южному Уралу обобщенных сведений об элементном составе самородной меди не имеется. В самородной меди медноколчеданного месторождения Осеннего высокое содержание Zn – 1,35 % [Полуэктов, 2008]. Изделия из этой меди будут иметь яркую отличительную метку, нехарактерную для металла бронзового века. Самородная медь Биккуловского месторождения марганца содержит 98,8 % Cu и 1,1 % Fe [Брусницын А.И., Балашова Ю.С., Гаврютченкова О.В., 2003]. Если археологи будут настаивать на версии «синташтинцы изготавливали свои изделия и из самородной меди, которая являлась рафинированной», то им необходимо ее доказать фактическими данными. А пока мы имеем простой вывод: синташтинцы могли получать рафинированную медь. Но по какой технологии – вопрос открытый.

 

4.3. Проблема олова

Часть изделий бронзового века Южного Зауралья изготовлена из оловянистой меди и оловянной бронзы. Исследователи едины во мнении о том, что на Южном Урале и в Мугоджарах не имеются месторождения олова. Едины они и в том, что олово или (и) оловянная руда импортировалась в регион с территории Казахстана или (и) Алтая. «Что касается оловянной бронзы, из которой сделаны украшения [Синташты], то источником сырья являются другие горно-металлургические центры, вероятнее всего Алтайский», «Источником сырья [олова и руды], по имеющимся данным, являлись рудники Казахстана» [Зайков и др., 2016].  Отметим важный момент. На поселении Каменный Амбар выявлены шлаки, содержащие олово [Анкушев, Зайков, 2012]. Это свидетельствует о том, что производство оловянной бронзы начиналось со смешивания медной и оловянной руды. Последней в регионе не имелось. То есть, в Южное Зауралье экспортировалось металлическое олово и оловянная руда (касситерит).

Вопрос об источниках олова в древней бронзе чрезвычайно запутан. Обзор месторождений меди и олова на территории Казахстана, добыча металла на которых начата в бронзовом веке, приведен в публикации [Берденов, 2008]. На схеме «Древние рудники Казахстана» показаны два месторождения олова в Центральном Казахстане: россыпи Улытау (Жезказган-Улытаусский горно-металлургический центр) и Южный Болаттау (Северо-Батпакдалинский). Но в тексте публикации о них ничего не сказано. Это те самые мифические россыпи касситерита, на которые археологи ссылаются долгие годы. Реально же вопрос об их существовании решается предельно просто. Можно сегодня найти в указанных районах на поверхности земли или в руслах рек касситерит или нет? Имеются у археологов достоверные данные о таких находках?

Похоже, что на территории Казахстана в западной части Саяно-Алтайской горно-металлургической области в Кобла-Нарымском рудном районе реально имеются месторождения олова, доступные для разработки по примитивным технологиям. Имеются и следы древних выработок [Берденов, 2008]. В одной из них найдена керамика федоровской культуры (синхронная трем рассматриваемым культурам Южного Зауралья). То есть, формально имелись источники олова для синташтинских металлургов. Расстояние от месторождений олова до «Страны городов» примерно 1600 км. Исходя из этого, к техническим и технологическим достижениям синташтинцев нужно добавить и организацию поставок в свои поселения олова и оловянной руды с месторождений Алтая. Но совершенно не ясно, зачем синташтинцы использовали олово. Они не могли контролировать состав своих бронз – мышьяковой, оловянной и комбинированной. Для каких целей им нужны были изделия именно из оловянной бронзы?

Нами не рассмотрена проблема мышяковистой меди и мышьяковой бронзы. Как синташтинцы их получали? И зачем им нужна была мышьяковистая бронза с низким содержанием мышьяка?

 

4.4. Проблема металлургических шлаков

Мы здесь сознательно не касаемся главной проблемы металлургии меди в бронзовом веке – технологии ее получения из руды. Это вопрос требует специального рассмотрения. Единое мнение археологов о наличии в «Стране городов» развитой металлургии имеет много неувязок. Одна из них – крайне малое количество руды и шлаков, найденных при раскопках поселений, окруженных валами. Авторы публикации [Григорьев, Русанов, 1995] отметили: «Синташта и Аркаим, не содержали значительных скоплений шлака, мусора, а поды печей не были прокалены более чем на 3 см». По результатам раскопок поселения Устье найдено 1146 обломков металлургического шлака общим весом 13,5 кг [Древнее Устье, 2013]. В пересчете на всю площадь поселения (23 тыс. кв. м) это примерно 100 кг. Примем, что одна плавка дает 1 кг шлака, Условная длительность функционирования поселения 348 лет [Тюрин, Хронология, 2017]. Это дает одну плавку в период 3-4 лет. Реальному же металлургическому производству сопутствуют горы шлаков. Археологи считают, что месторождение меди Карчига (казахстанская часть Алтая) разрабатывалось в бронзовом веке [Берденов, 2008]. Выход на поверхность рудного тела мощностью 70 м имеет протяженность 750 м. Выявлено около 70 ям диаметром до 60 м и глубиной до 5 м. Общий объем извлеченной породы оценен в 200 тыс. куб. м. Вблизи месторождения имеются стоянки древних рудокопов и могильник (курганы с каменной насыпью, ограды и кольцевые выкладки). Найдены и древние медеплавильни. Их отвалы содержат 40 т шлаков. Почему в поселениях синташтинцев найдено поразительно мало металлургического шлака?

 

5. Протогорода или карды?

В публикации [Корякова, Кузьмина, 2017] приведены данные по особенностям внутренней архитектуры поселения Каменный Амбар. Площадь прямоугольных в плане отсеков 160-245 кв. м. Они были ограничены стенами, сложенными из глины и камней. Стены укреплены деревянной опалубкой – досками или плетневыми щитами. Их толщина 0,7-1,1 м. По реконструкции авторов публикации все отсеки были перекрыты крышами: «ветки, береста, солома или тростник. Расчетный вес такого покрытия – 50 кг/м2, что вполне допустимо для основных параметров опорных конструкций». Если опорная конструкция рассчитана на такие нагрузки, то она гарантированно не выдержит вес снега. Авторы приняли уклон скатов крыши равным 7-20°. В соответствии с нормативными документами (СНиП) расчетный уровень снеговой нагрузки на кровлю с такими углами скатов в Южном Зауралье составляет 240 кг/кв. м. Вес крыши со снегом будет равен 46,4-71,1 т. Готовы археологи подтвердить свои реконструкции экспериментом? По нашей версии, крышей, выдерживающей снеговую и ветровую нагрузки, были перекрыты только жилые помещения синташтинцев. Загон для скота (основная часть отсека) был не перекрыт. Столбовые ямки в нем – это следы внутренних перегородок. Возможно, в загоне имелись помещения для содержания в зимний период крупного рогатого скота. Попытка археологов выполнить реконструкции на инженерном уровне практически однозначно указывает на то, что поселения, окруженные валами, являлись кардами. 

 

6. Спектр мясного питания синташтинцев

Почти все кости, найденные при раскопках поселений, идентифицированы по видам животных. По ним рассчитан спектр мясного питания жителей Аркаима, Синташты, Устья и Каменного Амбара [Рассадников, 2016]. В питании доминировала говядина – 76-86%. Конина составляла 8-18%, баранина/козлятина – 5-11%. В публикации [Бачура и др., 2011] приведены данные по сезону забоя домашних копытных (это определено по эмали зубов) на поселениях Аркаим, Устье и Каменный Амбар. На Аркаиме забой производился круглый год, а на двух последних поселениях – только в период с осени по весну. Другие данные по Устью приведены в публикации [Гайдученко и др., 2011]. В холодный период здесь потреблялось 66,9 % годового объема мяса. В Степном – 84,8 %, в Аландском – 73,1 %. То есть, поселение Аркаим функционировало круглый год. Другие поселения функционировали, в основном, в холодный период года. При этом, жители поселений питались, главным образом, мясом крупного рогатого скота. Доминирование в питании мяса крупного рогатого скота отмечено также для срубной и абашевской культур. В поселениях Подонья доля его костей – 72 и 74%; мелкого рогатого скота – 8 и 6 %; лошади – 14 и 15 %; свиньи – 5 и 6 % [Косицин, П.А., 2003]. В поселениях Приуралья доля костей крупного рогатого скота – 56 и 65 %; мелкого рогатого скота – 18 %; лошади – 20 и 4 %; свиньи – 5% и 12%.

 

7. Условия скотоводства в Южном Зауралье

«Страна городов» пространственно вписана в Новолинейный район Оренбургского казачьего войска, заселенный казаками в 40-х годах 19 века. На Южном Урале у казаков было две технологии содержания скота [Халиков, 2016]. Первая – пастбищно-стойловая. В теплый период года скот выпасался на пастбищах под присмотром пастухов, а на зиму переводился в хозяйства казаков – «в срубные, саманные, каменные, плетневые хлева и конюшни, в загородку из жердей (карды)». Зимой основным кормом животных было сено и зерно (овес, ячмень, рожь). Вторая технология не предусматривала перевод скота в зимний период в поселки. Табуны коней и овец круглый год выпасались на пастбищах. Зимой тебеневали. У казаков были летовки и зимовки. Нередко там сооружали временные и постоянные жилища и хозяйственные постройки. Были и хлебопекарные печи. В летний период на этих хуторах часто жила вся семья. Зимой оставляли молодых казаков и наемных работников. То есть, у синташтинцев не имелось проблем в содержании лошадей и овец. Они могли прокормить себя сами круглый год. Но, почему-то синташтинцы предпочитали мясо крупного рогатого скота. Его в холодный период года можно было содержать только в стойле, обеспечивая сеном, заготовленным летом. На этот парадокс археологи внимание не обратили.

В публикации [Поклонцев, 2005] приведены данные по потребностям в сене для зимнего стойлового содержания скота в усадьбе казахов-животноводов юга Тюменской области. В течение 4-5 зимних месяцев для пропитания 1 овцы необходимо 5 центнеров сена, коровы – 40-50 центнеров, лошади до 80 центнеров. Но лошади и мелкий рогатый скот казахов тебеневали. Данные о составе стад кочевников приведены в публикации [Тортика и др., 1994]. Минимальное стадо у бедных калмыков 19 века. На семью (4-5 человек) 20 овец, 2-3 лошади и 5 голов крупного рогатого скота. На этом минимуме можно выполнить расчеты потребности синташтинцев в сене. Допустим, что их лошади и овцы тебеневали. Но для стойлового содержания крупного рогатого скота (5 голов) им необходимо было заготовить летом 200-250 центнеров сена на каждую семью.

 

8. Парадоксы и их разрешение

По результатам анализа фактов выявились два концептуальных парадокса.

1. Жители поселений бронзового века Южного Зауралья владели технологией изготовления инструментов из оловянной, мышьяковой и комбинированной бронзы. Орудиями труда из бронзы можно выполнять те работы, для которых они предназначены. Например, проколками из бронзы можно делать отверстия в коже. Но свои серпы и топоры они отливали из меди. Почему не из бронзы?

2. Жители поселений могли круглый год содержать лошадей и овец на естественных пастбищах, питаясь их мясом. Но предпочитали питаться мясом крупного рогатого скота. А его в холодный период года можно было содержать только в стойле, запасая летом большое количество сена. Почему?

Представляется, что серпами, найденными археологами, невозможно накосить столько сена, сколько нужно для содержания крупного рогатого скота в зимний период в стойле. Например, серп 3 Гладунинского клада: длина 200 мм, вес 133 г, чистая медь. Сколько сена им можно накосить за рабочий день? И можно ли им вообще косить траву? Удивительно, но за долгие годы изучения культур бронзового века Южного Зауралья археологи не выполнили натурный эксперимент. Не оценили саму возможность заготовки сена медными и бронзовыми серпами, аналогичными найденным артефактам.

Мы видим только одну возможность разрешения концептуальных парадоксов. У жителей поселений, относимых археологами к бронзовому веку, были серпы и косы из стали, а те изделия, которые археологи считают серпами, реально являются вотивными копиями настоящих серпов. Люди, перешедшие в иной мир, могут там заготовлять сено и маленькими серпами из меди. Но если у жителей региона были стальные серпы и косы, то у них был и доступ к высококачественной меди уральских заводов 17-19 веков. Но здесь возник другой парадокс. Если жители региона имели доступ к заводской меди, то почему они занимались ее выплавкой из руды на своих поселениях? Задав этот вопрос, мы попали в ментальную область симулякра «Страна городов» [Тюрин, Симулякр, 2017]. Археологи нашли на поселениях поразительно мало шлака. Первый вопрос: является ли он металлургическим?

 

9. Рекомендации по дальнейшему изучению металла и животноводства бронзового века

Рекомендации по дальнейшему изучению металла и животноводства бронзового века сводятся к следующему.

1. Необходимо провести реальную дискуссию, по артефактам бронзового века Южного Зауралья. По результатам изучения опубликованной литературы мы утверждаем, что подавляющее число артефактов, найденных на поселениях и в захоронениях синташтинской, петровской и алакульской культур, являются вотивными изделиями. Это наконечники стрел, изделия из металла (то, что археологи считают оружием, ножами и серпами), костяные псалии, миниатюрная керамическая посуда. Их изготовляли специально для того, чтобы «передать» своим соплеменникам, ушедшим в другой мир. Это же касается кладов. Это «посылки» в другой мир. Почти все вещи в них – вотивные. Часть артефактов на поселениях, в захоронениях и кладах – церемониальные (кварцевое навершие «булавы», вислообушные топоры). А «колесные ямки» (пустоты от истлевших колес) в погребениях, по которым археологи сделали заключение о наличии у синташтинцев боевых колесниц, скорее всего, относятся к вотивным погребальным повозкам. Но, возможно, повозок в погребениях не имелось. Были только вотивные колеса. Готовы ли археологи к такой дискуссии?

2. Для оценки возможности заготовки сена медными и бронзовыми серпами археологам необходимо выполнить натурные эксперименты. Для этого нужно в форме, найденной на Аркаиме (или ее копии), отлить медные и бронзовые серпы. Их дальнейшая обработка (отбивка, заточка) – это вопросы реконструкции технологии изготовления серпов, которыми можно косить траву с приемлемой производительностью.

3. При изучении древнего металла на основе меди рекомендуется расширить список определяемых элементов-примесей за счет включения в него S, Se и Te. Необходимо рассмотреть вопрос об исключении из списка Co.

4. Румынским археологам, инициировавшим дискуссию по серпам, нужно научиться видеть запретные темы археологии. Тема «Практические аспекты применения серпов бронзового века» запретная. Можно изучать их формы, выполнять типизацию, анализировать состав металла. Но не выходя за рамки формального анализа и в устоявшейся системе «Археология бронзового века». Поэтому российские археологи только сделали вид, что вступили в дискуссию. Реально, они «уводили» от запретной темы. Если же румынские археологи пожелают вторгнуться в запретные темы, то делать это нужно на инженерном уровне.    

5. Если уральские археологи будут настаивать на датировании рассматриваемых археологических культур первой половиной 2 тысячелетия до н. э., то рекомендуем им включить в список технологических достижений синташтинцев еще один пункт: «Синташтинцы могли производить рафинированную медь, соответствующую высоким стандартам Таможенного союза». 

 

Литература

Анисимов Н.П. Аркаим – страна кард: эмпирика пространства зауральской среды // Академический вестник УралНИИпроект РААСН, 2009, № 2, с. 14-19.

Анкушев М.Н., Зайков В.В. Признаки производства оловосодержащих бронз на основании исследования древних шлаков (поселение Каменный Амбар, Южный Урал) // Степи Северной Евразии, 2012, с. 276–279.

Бачура О.П., Зданович Г.Б., Косинцев П.А. Сезон и возраст забоя домашних копытных по регистрирующим структурам из укрепленного поселения Аркаим // Экология древних и традиционных обществ, 2011, Вып. 4, с. 11-12.

Берденов С.А. Казахстанские месторождения меди и олова и их разработка в бронзовом веке // Известия НАНРК. Серия общественных наук, 2008, № 1, с. 42–55.

Бороффка Н., Манту-Лазарович К.-М. Зимовка степных скотоводов и два уральских бронзовых серпа из Пойенешть (Румыния) // Российский археологический ежегодник, 2012, № 2, с. 172-193.

Бочкарёв В. С. Проблемы интерпретации европейских кладов металлических изделий эпохи бронзы // Клады: состав, хронология, интерпретация, 2002, с. 46-54.

Бочкарёв В.С. К вопросу об использовании металлических серпов и серповидных орудий в степных (скотоводческих) культур ах эпохи поздней бронзы Восточной Европы // Российский археологический ежегодник, 2012, № 2, с. 194-214.

Бочкарев B.C., Кузнецов П.Ф. Царевокурганская коллекция металлических изделий эпохи бронзы // Царев курган. Древности Самарского края. Самара, 2003, с. 60-81.

Виноградов Н.Б., Дегтярева А.Д., Кузьминых С.В. Металлургия и металлообработка в жизни обитателей укрепленного поселения Устье 1 // Вестник археологии, антропологии и этнографии, 2013, № 3 (22), с. 4-30.

Брусницын А.И., Балашова Ю.С., Гаврютченкова О.В., Жуков И.Г., Нестеров А.Р. Самородная медь из марганцевых пород Биккуловского месторождения (Южный Урал) // Минералогия Урала–2003. Материалы IV-го Всероссийского совещания. Миасс: ИМин УрО РАН, 2003, Т. 2, с. 29-35.

Гайдученко Л.Л., Зданович Д.Г., Куприянова Е.В., Хэнкс Б.К. Внутригодовая динамика населенности укрепленных поселений эпохи средней бронзы в Южном Зауралье // Экология древних и традиционных обществ, 2011, Вып. 4, с. 150-155.

Григорьев С.А. Металлургическое производство в Северной Евразии в эпоху бронзы. Челябинск: Цицеро, 2013, 660 с.

Григорьев С.А., Русанов И.А. Экспериментальная реконструкция древнего металлургического производства // Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия,1995, с. 147-158.

Дегтярева А.Д. История металлопроизводства Южного Зауралья в эпоху бронзы. Новосибирск: Наука, 2010, 162 с.

Дегтярева А.Д. Слитки цветного металла петровской культуры (состав и технология получения) // Вестник археологии, антропологии и этнографии, 2015, № 2 (29), с. 38-50.

Дегтярева А.Д., Кузьминых С.В., Орловская Л.Б. Металлопроизводство петровских племен (по материалам поселения Кулевчи 3) //Вестник археологии, антропологии и этнографии, 2001, № 3, с. 23-54.

Дергачев В.А., Бочкарев В.С. Металлические серпы поздней бронзы Восточной Европы. Кишинев, 2002, 346 с.

Древнее Устье: укрепленное поселение бронзового века в Южном Зауралье / отв. ред. Н.Б. Виноградов; науч. ред. А.В. Епимахов. – Челябинск: Абрис, 2013, 482 с.

Зайков В.В., Юминов А.М., Анкушев М.Н. Рудная геоархеология меди в Центральной Евразии (обзор) // Геоархеология и археологическая минералогия, 2016, № 3, с. 7-24.

Епимахов А.В. О серпах, колодцах и земледелии бронзового века // Российский археологический ежегодник, 2012, № 2, с. 253-259.

Епимахов А.В. Основы системы природопользования населения Южного Урала в эпоху бронзы // Геоархеология и археологическая минералогия, 2016, № 3, с. 24-27.

Косинцев П.А. Животноводство у абашевского населения Восточной Европы // Абашевская культурно-историческая общность: истоки, развитие, наследие, 2003, с. 173-175.

Кореневский С.Н. Металлические втульчатые топоры Уральской горно-металлургической области // Советская археология, 1973, № 1, с. 39-54. 

Корочкова О.Н., Стефанов В.И., Усачев Е.В., Ханов С.А. Гладунинский клад эпохи бронзы // Уральский исторический вестник, 2013, № 2 (39), с. 129-136.

Корякова Л.Н., Кузьмина С.А. Некоторые особенности архитектуры укрепленного поселения Каменный Амбар в контексте образа жизни населения Южного Зауралья начала II тыс. до н. э. // Уральский исторический вестник, 2017, № 1 (54), с. 92-102.

Кузьмина Е.Е. Абашево, Синташта и происхождение индоиранцев // Абашевская культурно-историческая общность: истоки, развитие, наследие, 2003, с. 76-77.

Кулешевич Л.В., Лавров О.Б. Самородная медь, золото и медные промыслы в Карелии // Ученые записки Петрозаводского государственного университета, 2010, № 4 (109), с. 46-49. 

Молодин В.И., Епимахов А.В., Марченко Ж.В. Радиоуглеродная хронология культур эпохи бронзы Урала и юга Западной Сибири: принципы и подходы, достижения и проблемы // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология, 2014, Т. 13, № 3, с. 136-167.

Наумов Д.В., Миняев С.С. Химический состав металлических предметов Самарского клада // Культурогенез и древнее металлопроизводство Восточной Европы, 2010, с. 213-214.

Поклонцев А.С. Этноархеологические исследования скотоводства казахского типа // Вестник археологии, антропологии и этнографии, 2005, № 5, с. 192-194.

Полуэктов С.И. Самородная медь в зоне гипергенеза Осеннего медноколчеданного месторождения (Южный Урал) // Металлогения древних и современных океанов, 2008, Т. 14, с. 178-180.

Пятых Г.Г. К проблеме принадлежности Потаповского могильника к «синташтинской культуре» // Абашевская культурно-историческая общность: истоки, развитие, наследие, 2003, с. 138-142.

Рассадников А.Ю. Система мясного питания древнего населения позднего бронзового века Южного Зауралья (по археозоологическим материалам) // Вестник южно-уральского государственного университета, Том 16, № 1, 2016, с. 110-114.

Тигеева Е.В. Химико-металлургическая характеристика металла алакульской культуры среднего Притоболья // Вестник археологии, антропологии и этнографии, 2013, № 3 (22), с. 31-39.

ТН ВЭД ТС Товарная номенклатура внешнеэкономической деятельности – единый таможенный тариф таможенного союза Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации (ЕТТ) – классификатор товаров «введен в действие с 1 января 2010 г.). http://www.az-customs.net/rus/g74.htm

Тортика А.А., Михеев В.К., Кортиев Р.И. Некоторые эколого-демографические и социальные аспекты истории кочевых обществ // Этнографическое обозрение, 1994, № 1, с. 49-61.

[Тюрин, Симулякр, 2017] Тюрин А.М. Археологические культуры бронзового века Южного Зауралья: симулякр «Страна городов» и факты.

http://new.chronologia.org/volume15/2017_turin_simulacrum.php

[Тюрин, Хронология, 2017] Хронологическая основа культур бронзового века Южного Зауралья. http://new.chronologia.org/volume15/2017_turin_chrono.php

Халиков Н.А. Традиционное хозяйство татар-казаков Южного Урала (вторая половина XIX - начало XX вв.) // Средневековые тюрко-татарские государства, 2016, № 8, с. 264-271.

Штыков К.В. Техника и технология медеплавильного производства на Урале в пореформенный период // Документ. Архив. История. Современность, 2003, Вып. 3, с. 100-117.

Черных Е.Н. История древнейшей металлургии Восточной Европы. Наука, 1966, 144 с.