Мараховский: Смартфон по имени Макрон - французы хотят стать "креативным классом"

Уважаемые читатели!

Самая яркая часть французских выборов началась не тогда, когда СМИ выдали первые результаты. Все и так знали, что во второй тур выйдут банкир и экс-министр экономики Эммануэль Макрон (которого все почему-то зовут независимым кандидатом) и никогда не бывшая в элите лидер "Национального фронта" Марин Ле Пен (которую никто не зовет независимой).

Самое яркое началось после, когда выбывшие после первого тура кандидаты начали призывать голосовать за Макрона. На этом сошлись и правый Фийон, и социалист Амон, и пачка ультралевых, набравших по паре процентов. За ними подтянулись и руководители социалистов, включая премьер-министра Казнева, вслед за действующим пока президентом Олландом поддержавшего независимого Макрона.

С точки зрения "наивной логики" это странно. Потому что в социальном смысле программа националистки Ле Пен более левая, чем программа Макрона. У нее: снижение пенсионного возраста до 60 лет, пособия в пару сотен евро ежемесячно для малоимущих, сокращение для большей части населения налога на прибыль на 10%, облегчение жизни малым и средним предприятиям. У него: отмена налога на недвижимость для большинства граждан (это для них — пара сотен евро в год), сокращение государственных расходов на десятки миллиардов евро, увольнение 120 тысяч госслужащих, увеличение рабочей недели.

Но все эти как бы преимущества Ле Пен бьются одним большим минусом: она националистка. И поэтому в современной, упрощенной до заголовков массовой политике "хочет вернуться в прошлое".

Макрон на поле "поп-футуризма" выигрывает, конечно, вчистую. Про будущее он пообещал много всего. Он пообещал сделать государственный аппарат эффективным. Он пообещал вложить десятки миллиардов евро в инновационные экономические проекты и в развитие экологии. Он пообещал ввести практику пожизненного переучивания работников, оставшихся без работы и двуязычное англо-французское школьное образование.

Обобщенно — Макрон обещает произвести большую часть населения Франции в креативный класс. А Ле Пен, представляющая, согласно соцопросам, Францию уже пожившую и поработавшую (ее основной электорат — это как раз рабочие под полтинник) — не обещает. Все, что она противопоставляет головокружительным перспективам макроновских инвестиций в инновации, звучит, особенно для молодых свежих ушей, какой-то унылой защитой неудачников. Как на микросоциальном уровне, так и на международном: выйти из Шенгена, выйти из военной структуры НАТО, ввести ввозную пошлину, поддержать отечественного производителя, скучно это все.

По большому счету главная фишка Ле Пен — это отстаивание пресловутого "национального суверенитета". Но это понятие сейчас уже является не ценностью, а пустым словосочетанием  не только для многих избирателей (особенно юных, выросших в эпоху единого ЕС), но и для значительной части политического класса.

И особенно показательна тут, конечно, мутация, которую пережили эталонные французские левые. Те самые, предыдущие поколения которых активно выступали против "империализма" во всех его формах и сочувствовали национально-освободительным движениям по всему миру. И не имели ничего против, когда национально-освободительные движения против США и НАТО совершал, например, президент де Голль.

В головах нынешних левых все эти разговоры про империализм и  суверенитет — попросту устаревшая тема. С их точки зрения субъектом, которому нужны "свобода и независимость", является уже не страна, не община и не семья, а просто отдельно взятый гражданин. И свобода для него — не в том, чтобы сырный завод, на котором работает гражданин, государство защищало от иностранных конкурентов. А в том, чтобы этот гражданин мог своевременно пойти на обучающий курс, когда его завод сократит число работников, и получить какую-нибудь другую специальность, и снова продать себя. И чтобы гражданин мог жениться на другом гражданине невзирая на пол. И чтобы мог выучить английский и более-менее свободно съехать из депрессивного родного района туда, где есть работа. Чтобы этот гражданин стал гибким и мог встраиваться в глобальный рынок. Забота государства — обеспечить гражданам возможность непрерывно изменяться и подстраиваться, а вовсе не защищать то, что у граждан есть. Как-то так.

Поэтому для нынешних левых Франции ставленик банковского сектора и европейского чиновничества, фанат единого рынка и НАТО — ближе, чем "кандидат от фермеров и автомехаников". А произносимые им мантры об инновациях и инвестициях в переучивание — звучат куда прогрессивнее, чем мантры Ле Пен о рабочих часах, пенсиях и ввозных пошлинах.

Звучит все это мило и для французской молодежи (которая преимущественно за Макрона и которая вот уже который год на четверть безработная). Поскольку обещает если не превращение каждому в маска и джобса, то по меньшей мере перспективы работать в каком-нибудь местном филиале эппла или теслы.  

Эммануэль Макрон голосует на выборах

Тут, разумеется, есть один нюанс. На секунду предположим, что обещания Макрона забабахать на всю Францию собственную силиконовую долину с новыми сайтами знакомств и краудфандинговыми платформами не будут выполнены.

Тогда получится, что французский избиратель, решительно отвергший нынешнего французского президента Олланда, проголосует 7 мая за его же версию. Только версию "обновленную". Не в том смысле обновленную, что все будет по-новому и наступят головокружительные перемены. А в том, в котором "обновлены" последние версии смартфонов и электромобилей: другой дизайн, новые забавные приложения.

…Что касается внешней политики — то европейская бюрократия не зря в эйфории. Победа Макрона — пусть пока не окончательная и по очкам — означает, что опасность для нее снижается. Если после Брексита и победы Трампа евроэлиты с перепугу были готовы допустить любые ужасы, ранее казавшиеся невероятными, то сейчас они явно могут успокоиться. Это был просто испуг: Брексит не стал началом цепной реакции. И "новую волну популизма, которой западные элиты успели себя напугать — удалось сбить.

Трамп, поначалу казавшийся монстром новой эпохи — сейчас всего лишь импульсивный и непопулярный, но уже наполовину "построенный" собственными элитами типовой американский президент. Голландия не проголосовала за "своего трампа", Франция, похоже,  не проголосует за своего "трампа в юбке". Что касается Германии — то там никаких реальных шансов у "популистов" и не просматривается.

А значит — пока что можно будет продолжать в прежнем духе.

…Конечно, есть вероятность, что французы, сегодня желающие стать "креаклами", в итоге станут "прекариатом" — то есть новым классом работников со множеством навыков, но без постоянной занятости и внятного будущего.

Но в следующий раз им дадут слово только лет через пять. А к тому моменту элиты еще что-нибудь придумают.