РФ-Иран, ч.II, 16-31 июля 2016г.

Сотрудничество с Ираном навредит энергетическому сектору России.  Российские компании не должны участвовать в  развитии нефтяной отрасли ИРИ, являющейся конкурентом РФ на мировом рынке. Иран виновен в падении цен на нефть. Иранцы предпочитают в сотрудничестве по нефти работать с партнерами из стран Запада. Таков неполный перечень  главных мифов о вреде российско-иранского нефтяного взаимодействия, которые легко рассыпаются при обращении к реалиям современного Ирана и перспективам его постсанкционного развития. Когда против сотрудничества Москвы с Тегераном выступают американские или западноевропейские эксперты, то их позиция понятна, они отрабатывают заказ на дискредитацию российско-иранских связей в энергетике. Им часто помогают отечественные «специалисты»,  манипулируя цифрами и фактами с этой же целью. Так опасна ли для России нефтегазовая политика Ирана, что нам выгоднее, сотрудничать с иранскими партнерами или присоединиться к Западу, мешающему цивилизованному развитию экономики ИРИ?

В Европе иранская нефть не мешает экспорту из России

В России об Иране сегодня судят по соглашению о его ядерной программе, в результате которого со страны снимаются санкции и весь мир, якобы, ожидает потоп иранской нефти. Есть мнение, что выход Ирана на мировой рынок нефти может стать проблемой для России, так как иранское «черное золото» станет главным конкурентом российской нефти на европейских рынках. В прошлом году экспорт российской нефти в Европу вырос более чем на 8 процентов до 150 млн. тонн, но это было без присутствия на рынке нефти из Ирана, в отношении которого страны Евросоюза с 2012 г. задействовали эмбарго.

 Напомним, что в торговле Ирана с европейскими странами до этого транша санкций нефть составляла почти весь товарооборот, до 90%. Хотя доля иранской нефти на европейском рынке даже в то время была относительно невелика. Перед введением последних санкций в 2012 г. ИРИ экспортировала примерно 600 тыс. баррелей сырой нефти в страны Евросоюза. Основные поставки (70-75%) осуществлялись преимущественно в три страны: Грецию, Италию и Испанию. Валютные поступления Ирана от экспорта нефти в Европу не превышали 6-7 млрд. долларов. После отмены санкций речь могла идти лишь о возвращении иранского экспорта нефти именно на эти исходные позиции.

 Иран возобновил поставки нефти в Европу с января 2016 года. Кстати, первым покупателем иранской нефти стала компания Litasco, занимающаяся экспортом нефти и нефтепродуктов группы «Лукойл», но также не пренебрегает поставками от «Роснефти» и «Сургутнефтегаза». Та партия нефти ушла на НПЗ «Лукойла» в Румынии. Понятно, что крупнейшая российская негосударственная компания, имеющая 16,4% общероссийской добычи нефти и 15,7% общероссийской переработки нефти, закупила иранскую нефть, скорее всего, не для того, чтобы нанести экономический ущерб экспорту в Европу нефти из России. Даже если это и не так, то какие могут быть претензии к министерству нефти ИРИ?

 Генеральный директор Национальной иранской нефтяной компании (НИНК), он же заместитель министра нефти Ирана, Рокнеддин Джавади тогда отметил, что Ираном реализовываются контракты с российской компанией «Лукойл», испанской Cepsa, итальянской Saras, а также с греческой Hellenic Petroleum. С географией российских поставок нефти это практически не пересекается, иранская нефть если и может помешать российским нефтяникам на этих рынках, то не напрямую. Дело в том, что в отличие от Ирана, предпочитающего работать с владельцами нефтеперерабатывающих заводов и избегать контрактов с брокерами, посредниками и дистрибьюторскими компаниями, российские нефтяные компании привыкли к услугам нефтетрейдеров.

 География последующей перепродажи российской нефти непредсказуема, часть ее оказывается даже в США. К примеру, швейцарская компания Total Oil Trading, сотрудничающая с  «Роснефтью», сама по себе является лишь посредником  более значительного французского Total, который в свою очередь хотел бы стать брокером в продажах иранской нефти. Так что говорить об опасности иранского экспорта нефти в Европу для интересов российских компаний нет оснований. Впрочем, и на других направлениях иранского экспорта нефти общая картина примерно такая же.

 На азиатских рынках нефти России выгодно дружить с Ираном

 Иран в настоящее время контролирует уже 80% нефтяного рынка, который он занимал до введения санкций в 2012 году. К примеру, экспорт иранской нефти в Японию достиг 308 тыс. баррелей в сутки. Это на 61% больше прошлогодних показателей. Таким образом, Иран вышел на четвертное место в списке крупнейших экспортеров нефти в Японию после Саудовской Аравии, ОАЭ и Катара. Однако крупнейшим покупателем иранской нефти в Азии сегодня является Китай. В мае импорт сырой нефти из Ирана в КНР, по сравнению с данными за аналогичный период прошлого года, вырос на 19,5% и составил 619,3 тыс. баррелей нефти в день. Для сравнения: Россия за тот же период импортировала в Китай 1,24 млн. баррелей нефти.

 Как видно, в Китае иранская нефть нам не мешает, несмотря на то, что добыча нефти в Иране с декабря 2015 г. увеличивалась на 740 тыс. баррелей нефти в день до 3,63 млн. баррелей в день в июне 2016 г. Для Ирана с 2011 г. этот уровень оказался максимальным. Тегеран ранее заявлял, что намерен довести уровень добычи нефти до 4 млн. баррелей в день. Однако и в этом случае на китайский рынок это не окажет существенного влияния. За истекшее первое полугодие Китай импортировал 186,53 млн. тонн нефти, что на 14% больше по сравнению с январем - июнем 2015 года. Китайский рынок растет, а у иранской нефти есть своя ниша, но без претензий на лидерство, тем более за счет российской нефти.

 Вести конкурентную борьбу за звание крупнейшего поставщика нефти в Китай России приходится не с Ираном, а с другими странами. Китай все больше покупает нефти из России и все меньше из Саудовской Аравии, крупнейшего производителя нефти в мире. Импорт нефти из России в Китай в мае вырос до рекордных 3,92 млн. тонн, а из Саудовской Аравии упал на 42%, до 3,05 млн. тонн. Даже Ангола сегодня поставляет нефти в Поднебесную больше, чем королевство.

 Китайский опыт российских поставок нефти полезен и для сотрудничества с ИРИ. Россия обогнала Саудовскую Аравию по объему экспорта нефти в Китай во многом благодаря тому, что оплата российских поставок производится в юанях. И, если саудовцы попытаются вернуть себе первое место на этом рынке, им придется также принять юань в качестве оплаты поставок. Переход на местную валюту актуален и в торговле России с Ираном, речь о переходе в расчетах в рублях и риалах ведется с прошлого года, однако до окончательного решения этого вопроса Москва и Тегеран так и не добрались.

 В Индии ситуация с экспортом нефти складывается в пользу Ирана. Так, экспорт нефти в 2015 году из России в Индию по объему составил всего 150 тыс. тонн. Иран же сегодня занимает третье место среди стран-экспортеров нефти в Индию, после Саудовской Аравии и Ирака. При этом в начале 2016 года ИРИ находилась по этому показателю лишь на шестом месте. Экспорт нефти из Ирана в Индию в марте 2016 года увеличился до 505 тыс. баррелей в сутки, подскочив за месяц почти вдвое, что сделало Индию вторым по величине покупателем иранской нефти. Опять же речи о конкуренции с Тегераном нет, для российских компаний есть повод задуматься о сотрудничестве в совместном освоении иранских месторождений нефти.

По данным Международного энергетического агентства, Индия потребила за прошлый год 200 млн. тонн нефти, а к 2040-му объем спроса на этот вид сырья в стране увеличится до 500 млн. тонн в год. Таким образом, по темпам роста потребления нефти Индия в прошлом году стала мировым лидером, обогнав Китай. Тенденции к росту индийского рынка сохранятся. Для удовлетворения внутренних потребностей в нефтепродуктах индийское правительство планирует в скором времени увеличить мощность своих НПЗ на 60 млн. тонн в год, то есть почти на 30%.

 В этих проектах принимает участие «Роснефть», ставшая совладельцем НПЗ в городе Вадинаре, принадлежащем индийской Essar Oil. Российская госкомпания будет поставлять на него дополнительно 10 млн. тонн нефти в год, так почему же не попробовать договориться с Ираном о добыче на иранских месторождениях? Географическая близость ИРИ к Индии огромный плюс, упрощается логистика, снижается стоимость транспортировки, наконец, устанавливается долговременное, рассчитанное на десятилетия, взаимовыгодное сотрудничество с Национальной иранской нефтяной компанией. Мощность индийского завода  к 2020 году планируется нарастить при участии «Роснефти» более чем вдвое — с 20 до 45 млн. тонн в год. Понятно, что здесь перспективы поставок сырой нефти имеют вполне гарантированный характер. Совместная добыча иранской нефти потребует серьезных инвестиций в инфраструктуру, однако эти капиталовложения представляются оправданными.

 «Газпром» предлагает новую энергетическую стратегию в отношении Ирана

 До сих пор мы видели мало примеров того, чтобы России и Ирану удалось договориться о совместном сотрудничестве как в области инвестиций разведки залежей нефти и ее транспортировки, так и в сфере активной деятельности на международном рынке нефти.

 Несмотря на то, что Иран обладает существенным экспортным потенциалом, при реализации новых экспортных проектов в стране неизбежно будут ощущаться последствия недофинансирования отрасли на протяжении многих лет. Это потребует масштабного привлечения иностранных инвестиций и технологий. Готовы ли к этому российские компании? Насколько это оправдано с позиций энергетической стратегии России? Вопрос непростой, ибо для детального ответа на него необходим специальный комплексный, многосторонний анализ. Министр энергетики РФ Александр Новак информировал, что российские нефтегазовые компании заинтересованы в работе в Иране, в частности «Зарубежнефть», «Газпром нефть» и «Газпром».

 Речь идет о сотрудничестве в нефтяном секторе. Аналитики «Газпрома» пришли к выводу, что акцент Ирана на экспорте нефти снижает риски на рынке газа. Да, наращивание иранцами экспорта нефти и газового конденсата рассматривается в качестве главного сдерживающего фактора для роста экспорта иранского газа. Понятно, что такой подход рассчитан на долговременную перспективу, так как в ближайшее время реализация иранских проектов экспорта сетевого газа в Европу маловероятна. Через Турцию тянуть транспортный газопровод Иран опасается из-за непростых отношений с Анкарой, ирако-сирийский маршрут к Средиземному морю реализовать не получается по причине вооруженных конфликтов в этих странах, строить газовые магистрали к границам Азербайджана Тегеран также не спешит. В этих условиях Россией предлагается Ирану оставить газ важнейшим энергоносителем для внутреннего рынка и сырьевой базы развития иранской нефтехимии и отказаться от планов заменить российский газ в Европе своим голубым топливом. Если так, и если с Ираном имеются определенные договоренности, то можно считать этот подход одним из элементов российской энергетической стратегии в отношении ИРИ.

 Правда, при таком сценарии российским компаниям придется вкладывать финансы в развитие иранского нефтяного сектора. Насколько это выполнимо пока судить рано, но первые сообщения о налаживании контактов уже поступают. Национальная иранская нефтяная компания и российская «Зарубежнефть» на днях подписали меморандум о взаимопонимании в отношении работ по технико-экономическому обоснованию (ТЭО), связанных с двумя нефтяными месторождениями на западе Ирана. По условиям соглашения, «Зарубежнефть» начнет готовить ТЭО на двух нефтяных месторождениях в Иране - Западный Пайдар и Абан. Российская компания должна предложить свои идеи по увеличению на них коэффициента добычи.

 «Лукойл» относит Иран к перспективным регионам, на которые готовится выйти компания. Визит Вагита Алекперова в Тегеран по согласованию с министром нефти Ирана запланирован во второй половине сентября. Возможно, к этому времени уже будут известны условия вхождения в проекты на территории Ирана «Роснефти», проявляющей интерес к иранским проектам. Россияне ждут условий вхождения. 12 июля Иран  утвердил новую модель нефтяных контрактов для иностранных компаний. Чтобы привлечь как можно больше крупных мировых игроком на нефтяном рынке, Тегеран предлагает иностранным компаниям комплекс работ в области разведки, разработки и производства углеводородного сырья. Иран также предлагает нефтяникам участвовать в разработке сотен месторождений «черного золота», подтвердил министр нефти станы Бижан Зангане.

 ******

 По доказанным запасам нефти Иран (157,3 млрд. баррелей)  почти в два раза превосходит Россию (80 млрд. баррелей). В 2015 году в РФ всего за год было добыто более 534 млн. тонн нефти, а экспорт составил 244 млн. тонн (45%).  Иран в прошлом году оставался в санкционном режиме, сейчас в стране добывается 3,8 млн. баррелей нефти в сутки, а экспортируется примерно 2 млн. баррелей в сутки (53%). В перспективе экспортные поставки Ирана на пике могут увеличиться в два раза и превысить 4 млн. баррелей в сутки. Таков нефтяной потенциал наших стран, которым необходимо разумно, с учетом взаимных интересов распорядиться, не дожидаясь разрешения на это из-за океана или европейских столиц.

У России есть множество стратегических причин поддерживать с Ираном и Турцией добрые отношения, учитывая, что эти страны являются ключевыми игроками на Ближнем Востоке. Тегеран расширяет сотрудничество с Москвой, для иранского руководства ориентация на Россию является стратегическим и осознанным выбором. В отношениях с Турцией для Кремля камнем преткновения стала Сирия, где Анкара поддерживает оппозицию, в том числе исламистов, воюющих с правительством Асада. Сирийский спор привел к сворачиванию экономических связей и эскалации российско-турецкого политического противостояния. Однако сегодня мы наблюдаем повторный разворот Турции в сторону России. После неудавшегося переворота Реджеп Тайип Эрдоган  в разговоре с президентом Ирана обещал решать региональные проблемы рука об руку и с Ираном, и с Россией. Союз этих стран может знаменовать зарождение на Ближнем Востоке  новой геополитической парадигмы. Насколько реален этот союз, действительно ли вектор интересов Турции так серьезно поменялся после недавних событий?

 Москва - Анкара: на пути к примирению

У каждой пары из этих трех стран есть свои национальные интересы, есть сложившийся двусторонний формат сотрудничества. Реально ли создать подобный геополитический треугольник на Ближнем Востоке, и насколько вероятно  - тесно увязать амбиции трех так не похожих друг на друга стран в одной упряжке? Создавать тройственные альянсы во все времена было непросто, найти консенсус среди троих гораздо сложнее, чем заключить мало к чему обязывающее многостороннее соглашение. Здесь же, Иран и Турцию даже с неоправданно большой долей оптимизма никак не получается называть друзьями. Что касается отношений России с Турцией, то на данном этапе появились лишь первые робкие намеки на нормализацию отношений, по меньшей мере, обе стороны движутся в этом направлении с осторожностью сапера на минном поле. Ни президент Путин, ни его турецкий коллега Эрдоган жертвовать имиджем «твердых» лидеров не спешат.

 Это заметно во всем, в том числе и в том,  что идея Эрдогана о новой «тройке» была озвучена в разговоре с президентом Ирана, а не персонально перед лидером России.  В этом несоблюдении протокольных формальностей заметен привычный стиль турецкого президента. То он заявляет о претензиях на часть планеты от Монголии до Египта, обещает переместить при этом свою резиденцию в Астану или Ташкент, а то и угрожает закрыть для России Босфор. Сегодня новый ход - через посредничество иранского президента предложить  Кремлю «вечную» дружбу в рамках «тройственного союза». Эрдоган блефует?

 Поводов оспаривать преобладающее в экспертной среде мнение, что верить в искренность президента Эрдогана пока преждевременно, очень и очень мало. То, что он решил бесповоротно развернуть Турцию в сторону России и Ирана, подвергается справедливому сомнению. Скорее, это всего лишь «недоповорот», попытка использовать геополитические технологии в целях дезинформации общественного мнения в своей стране и подтолкнуть США и Евросоюз к более «бережному» отношению к перспективам своего сотрудничества с «постпутчистской» Турцией образца июля 2016 года. На кону оказалась судьба многолетней заявки Анкары на вступление в ЕС и членство Турции в НАТО.

 То, к чему шло не одно поколение турецких политиков, может обрушиться в одночасье. Процесс принятия Турции в Евросоюз тянется с 1987 года, и конца ему не видно. Турки устали от европейского пренебрежения к их желанию стать членом их семьи, доля выступающих за вступление в ЕС граждан Турции к 2015 году сократилась с 75 до 20 %. Однако, и при этом слабо верится, что турецкий президент решил стать к Европе спиной, а лицом к мусульманскому Ближнему Востоку.

Эрдоган в эти дни делает многое, чтобы обезопасить свое политическое будущее. Внутри страны турецкие власти проводят массовую зачистку несогласных или тех, кто в перспективе может такими стать. На международной арене Турция стремится сохранить лицо цивилизованного государства, придерживающегося общепринятых норм соблюдения прав человека. О внешней политике в эти дни в Турции ее руководители предпочитают не говорить, подтверждений тому, что турецкая стратегия на Ближнем Востоке допускает отказ от расширения своего влияния в регионе, нет. Как и нет,  сигналов о  готовности Анкары пересмотреть свою антироссийскую позицию в Сирии. Не будем забывать, что когда Москва вместе с Тегераном, начала наводить в Сирии «порядок», правительство Эрдогана пошло на открытый конфликт с нашими странами. Не говорит Эрдоган и об отказе от  поддержки запрещенного в России «меджлиса крымских татар», который участвует в блокаде Крыма. Поводов не бросаться в объятия турецкому президенту у Кремля остается достаточно.

 К тому же, Турция не намерена менять США на Россию в качестве своего главного союзника. Эрдоган заявил о причастности американцев к попытке военного переворота, но значит ли это, что отношения двух стран теряют союзническое содержание? Вряд ли. Есть трения по Ираку,  есть расхождения в отношении курдов, есть воинственная риторика Эрдогана, который часто позволяет себе делать громкие заявления с претензиями в адрес Вашингтона. Но критика администрации президента США сегодня уже не шокирует, также поступают и лидеры Израиля и Саудовской Аравии, позволяющие себе довольно резко критиковать ближневосточную политику Барака Обамы.  Как правило, подобные заявления вызваны его позицией в отношении Ирана, союзников США на Ближнем Востоке не устраивает выход ИРИ из международной изоляции и отмена санкций против Тегерана. Тель-Авив и Эр-Рияд опасаются роста иранского влияния в регионе, Анкара также придерживалась схожей позиции, что теперь изменилось?

 Тегеран – Анкара: плохой мир лучше ссоры

 Вопреки распространенному мнению, что Иран заинтересован заменить турецкий экспорт в Россию своими товарами и ему выгодна российско-турецкая конфронтация, Тегеран одним из первых приветствовал нормализацию отношений Москвы с Анкарой. Представитель МИД Исламской Республики выразил надежду, что восстановление российско-турецких связей произойдёт как можно быстрее, и будет способствовать укреплению мира в регионе.  В Тегеране ожидают встречи лидеров России и Турции.

 Действительно, многое покажет встреча президентов России и Турции, которая планируется в августе. Скорее, Путин и Эрдоган проведут ее после трехсторонней встречи президентов Азербайджана, Ирана и России, намеченной на начало августа в Баку. Приезд в Азербайджан Эрдогана в этот раз маловероятен, хотя подобный четырехсторонний формат сотрудничества имел бы мощный региональный резонанс. Такой вариант пока  не рассматривается, однако турецкая тема, конечно, в Баку будет обсуждаться.

 Будучи соседом Турции, Иран был в числе первых, кто отреагировал на неудачный переворот в Анкаре. Официальные лица выступили в поддержку законного правительства, но при этом все без исключения подчеркивали, что такая позиция Исламской Республики объясняется принципами их государственности, отвергающими любые варианты насильственной смены власти, будь то в Турции или в другой стране. Как выразился президент Хасан Роухани, единственным путем решения подобных кризисов являются избирательные урны.  Советник главы ИРИ аятоллы Али Хаменеи по внешней политике Али Акбар Велаяти позволил себе публично посоветовать президенту Эрдогану руководствоваться этими же принципами в отношении Сирии, где Турция своим военным вмешательством стремится к силовому смещению законного правительства во главе с Башаром Асадом.

 Своей реакцией на переворот иранское руководство однозначно продемонстрировало, что им успех противников Эрдогана был невыгоден. Исходя из традиционной привязанности турецкого генералитета к США и НАТО, приход к власти их сторонников ничего хорошего для ИРИ принести не мог. Тегеран в своей внешней политике стремится повсеместно выступать против роста американского влияния. Иранская дипломатия исходит из того, что внерегиональные державы – США и ряд стран Европы пытаются диктовать странам Ближнего Востока, в частности Сирии, Ираку и другим свои принципы и правила игры, отвергая и порой грубо попирая общие интересы стран региона. С этим трудно не согласиться, вклад Соединенных Штатов в дестабилизацию ситуации на Ближнем Востоке признают и сами американские политики, сетующие на невозможность «демократизировать» Афганистан, Ирак, Ливию. Нельзя исключать, что переворот в Турции был направлен на  отстранение от власти  Эрдогана, чтобы отдать Турцию в руки очередного американского вассала. Для Ирана это – худший вариант.

 В своих отношениях с Анкарой Тегеран итак балансирует на грани конфронтации, добрососедской дружбы не получается, но и открытой вражды обе стороны не склонны демонстрировать. Если в Сирии Тегеран и Анкара действуют друг против друга, то на курдский сепаратизм смотрят одинаково, видя в нем реальную угрозу. В этой связи Велаяти несколько дней назад заявил, что «конечная цель американцев — создание независимого Курдистана, что является потенциальной угрозой для региона. Если курды получат независимость, то это будет второй Израиль».

 Для ИРИ важно не допустить стратегического сближения Турции и Саудовской Аравии, ради этого можно на многие проблемы в отношениях с Анкарой закрыть глаза. Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф, выступая на закрытом заседании меджлиса, высказал предположение: «Учитывая позицию Саудовской Аравии по последним событиям в Турции, можно сделать вывод о причастности саудовцев к перевороту».  Спорное предположение,  хотя соперничество за доминирование в регионе между Турцией и Саудовской Аравией не прекращается.  Достичь этого не получается ни у Анкары ни у Эр-Рияда, на их пути стоит Иран.

 Понятно, что когда не получается выиграть в одиночку, то приходится искать поддержки союзников. Альянс Саудовской Аравии и Исламской Республики сегодня исключается, а значит, обе страны будут пытаться перетянуть Турцию на свою сторону. Разумеется, Эрдоган играет на ирано-саудовских противоречиях. Президент Турции практически в одно и то же время разговаривал по телефону с иранским президентом Роухани и саудовским королем Салманом. О разговоре с Тегераном известно, речь шла о «тройственном союзе», что было сказано в разговоре с  Эр-Риядом неясно. Не было ли и там речи о другой тройке: «США, Турция и Саудовская Аравия»?

Кстати, Эрдоган вполне может  обещать участие Анкары  в коалиции «США, Израиль и Турция». Процесс восстановления сотрудничества Анкары с Тель-Авивом начался. Иран по этому поводу пока молчит, опять же, из нежелания обострять отношения с турецким президентом. Хотя, помимо стремления Эрдогана получить израильский газ для снижения зависимости Турции от поставок голубого топлива из России и Ирана, у Анкары есть и стратегический интерес заручиться поддержкой Израиля в Сирии и региональной конкуренции с ИРИ. Не замечать этого трудно.

 Москва – Тегеран: турецкая овчинка выделки не стоит

 Одновременное примирение Москвы и Тегерана с Анкарой не может быть простым совпадением,  России и Ирану предстоит не только попытаться изменить поведение турецкого президента, но и получить от него определенные гарантии выполнения взятых на себя союзнических обязательств в «тройственном союзе». Задача, с учетом репутации Эрдогана,  непростая. Проблема в его непредсказуемости, к примеру, США так и не смогли уладить свои отношения с лидером Турции последних 13 лет. Да, Эрдоган у власти с 2003 года. Рано или поздно час икс наступит в отношениях Анкары и Вашингтона, вряд ли, новая американская администрация в следующем году станет избегать принятия кардинальных решений в отношении столь несговорчивого союзника. С большой вероятностью Эрдоган может вернуться на исходные проамериканские позиции, при которых союз с Россией и Ираном станет невозможным. Для России и Ирана в этой связи не исключается сценарий, при котором появляется риск испортить свои двусторонние отношения из-за недобросовестности третьей стороны. Нужно ли это нашим странам?

 Иранцы сейчас в отношении сотрудничества с Россией настроены очень прагматично. Правда, взгляды на это сотрудничество у Тегерана и Москвы бывают по некоторым вопросам разные, но  это вполне естественно. Для России более важным является решение геополитических проблем. Приоритетное значение имеет возвращение статуса мировой державы. Иранцы больше озабочены региональными проблемами, им важнее не допустить потери Сирии, Ирака, Йемена, Ливана, чтобы не оказаться в изоляции от арабского мира, который окажется под контролем Саудовской Аравии. Турция в этом Ирану мало поможет, скорее, будет мешать.

 Если взять экономику, то и здесь сотрудничество Тегерана с  Анкарой не имеет явных перспектив роста. Иранцы нацелены на инвестиции и технологии, которых у Турции нет. Желание Турции превратиться в транзитную страну для перекачки иранского газа в Европу вообще входит в несомненное противоречие с российскими энергетическими интересами. Эта проблема никак на троих не делится,  у РФ и ИРИ своих нерешенных вопросов  в торгово-экономическом сотрудничестве остается немало. Турция их преодолению опять же не поможет.

 Сирия – особая тема.  Тегеран и Москва делают многое для того, чтобы избежать краха Сирии как государства, однако причины поддержки Башара Асада и реальное отношение к сирийскому президенту у Ирана и России различается. Москва действует в рамках Женевской декларации по Сирии, которая не исключает уход нынешнего сирийского президента. Тегеран полагает, что обсуждение политического будущего Асада является табу. Для ИРИ сохранение лояльного ему правительства в Дамаске имеет первостепенную важность, потерять Сирию для Ирана недопустимо. В этом случае рушится вся выстраиваемая десятилетиями иранским руководством ближневосточная доктрина ИРИ. Без Дамаска шиитская ось окажется недееспособна. Разве не этого добивается Турция, за спиной которой США и НАТО? Как «тройственный союз» может изменить региональную картину в контексте сирийского кризиса представить сегодня невозможно.

 ******

 Испытывать большие чувства оптимизма относительно реализации идеи президента Турции о союзе с Россией и Ираном оснований ничтожно мало. Был ли этот призыв продуманным решением или это экспромт Эрдогана? Скорее, турецкий президент и сам не верит в перспективы такого объединения. Хотя, если принимать во внимание интересы построения многополярного миропорядка, то для Ближнего Востока единая позиция Москвы, Тегерана и Анкары по ключевым проблемам региона может круто развернуть весь ход событий в сторону большей стабильности и разрешения вооруженных кризисов. У трех стран для этого имеется достаточный политический и военный потенциал, нужно согласие, которое предполагает пересмотр каждой из сторон определенных положений своей ближневосточной стратегии. В любом случае, будет ли этот замысел как-либо оформлен или нет, поиск российско-ирано-турецкого консенсуса необходим, прежде всего, по Сирии.