8. Инфляция и кризисы

В этой части ликбеза я объясняю, почему наши монетаристы в правительстве не смогут вывести экономику из кризиса.  

Рассматривая равновесие на товарных рынках, мы пришли к выводу, что максимальная эффективность экономики достигается при определенном превышении предложения над спросом. При этом оперативной реакцией  рынка на отклонения от равновесия мы предполагали увеличение или уменьшение предложения, а не изменения цены. Это отличается от классического представления о кривой предложения, которая предполагается плавно возрастающей функцией цены, и любые случайные колебания спроса должны сопровождаться колебаниями рыночной цены.  Вот так эта разницу можно отобразить графически:

На этом графике синим цветом отображена классическая функция предложения (чем выше цена, тем больше предложение). В реальности в каждый момент времени предложение ограничено как минимум суммарным объёмом производственных мощностей (вертикальная красная линия). Мы предполагаем, что каждый из производителей старается максимизировать свою прибыль, поэтому при приближении спроса к точке максимальной загрузки начинает повышать цену. В этот момент у производителей данного продукта начинает быстро расти прибыль, что в долгосрочном плане стимулирует инвестиции в расширение производственных мощностей и сдвигает красную линию суммарной мощности вправо, что, в свою очередь, возвращает цену на прежние значения.

Если же производители ощущают, что загружены недостаточно, их ценовое поведение будет более осмотрительным. В своём большинстве они ориентируются на некоторую «среднерыночную цену», и незначительные колебания спроса будут отыгрываться пропорциональным изменением предложения. На графике это отражено плоским участком кривой предложения (зона оптимального равновесия). Левая граница этой зоны определяется себестоимостью производства продукции (синяя пунктирная линия), которая в типичной ситуации представляет собой убывающую линейную функцию (рост выпуска приводит к уменьшению себестоимости).

При ещё большем падении спроса возможны два сценария. В первом, отражённом на графике, предприятия терпят убытки, но стараясь удержать свою долю на рынке, снижают цены. Возможен второй сценарий, более свойственный, например, отраслям, работающим по предварительным заказам, где цена рассчитывается для каждого заказа индивидуально исходя из себестоимости:

В этом случае, как это ни странно, с падением спроса цена начнёт вновь расти, просто из-за роста издержек предприятий. Тем не менее, и в данной ситуации мы имеем некую «зону оптимальной загрузки», в которой цена получается минимальной и практически не зависит от случайных колебаний спроса.

Хотя приведённые выше графики зависимости цены предложения от загрузки относятся к отдельным продуктам, их сумма, т.е. график совокупного предложения, будет иметь примерно такую же форму.

Наличие зоны оптимального равновесия служит хорошим ориентиром для макроэкономической политики. Так, типичная (к сожалению) для России ситуация инфляционного скачка цен приводит к тому, что деньги потребителей обесцениваются. Фактически это означает уменьшение реального совокупного спроса. Уменьшение спроса смещает точку загрузки предприятий на графике влево - в зону недозагрузки. Для части предприятий подобное снижение спроса окажется слишком большим, они станут убыточными и будут вынуждены закрыться. Их закрытие приведет к росту безработицы, новому витку снижения совокупного спроса, и в конечном счете экономика свалится в состояние депрессии. В свое время Кейнс предложил выход из такой ситуации, которым правительства пользуются и поныне: нужно стимулировать потребительский спрос в экономике, увеличивая расходы бюджета, например, повышая госзаказ и увеличивая занятость в бюджетном секторе. Эти дополнительные расходы не компенсируются доходами бюджета, фактически речь идет об эмиссионном вливании денег в экономику. Возможны и другие механизмы повышения спроса, мне лично более симпатичен вариант снижения налоговой нагрузки, прежде всего на частных лиц (домохозяйства). Это тоже эмиссия через финансирование дефицита бюджета, но в отличие от предложения Кейнса деньги достаются не работникам бюджетного сектора, который никогда не был образцом эффективности, а  всему обществу равномерно – что справедливо, так как потери от обесценивания денег понесли тоже все члены общества. Продолжая эту тему, наименее разумными с моей точки зрения будут варианты финансовой поддержки банков или различные варианты количественного смягчения. Как показывает опыт Соединённых Штатов, такие деньги идут прямиком на инвестиционные рынки и ничего, кроме вздутия очередных пузырей, экономике не приносят. Увеличение денежной массы предоставлением дешевых кредитов коммерческим банкам способно повлиять на спрос домохозяйств, только если банки начнут выдавать потребительские кредиты. Однако неопределённость в будущем, типичная для инфляции, и повышенные риски вынуждают банки перестраховываться, завышая процент, так что реальное воздействие на спрос будет минимальным

В качестве примера можно провести экспресс-анализ ситуации, сложившейся в России после последнего обвала рубля и последовавшего за ним скачка инфляции.

Итак, в 2014 году начал расти курс доллара. И население, и предприятия в такой ситуации спешат закупить товары, пока они еще не подорожали – расходуются накопленные сбережения, возникает мощный всплеск спроса. Ситуация напоминает рынки инвестиционных товаров, с той только разницей, что интенсивность всплеска зависит от суммы накопленных сбережений, а импульс спроса носит очень резкий и краткосрочный характер. В данном случае скупаются складские запасы, до предприятий волна спроса практически не доходит. 
Поскольку к этому времени сверхприбыльный нефтегаз уже вытеснил из России значительную часть промышленности (объяснение см. http://aftershock.news/?q=node/364073 ), существенная часть как потребительской продукции, так и материалов и комплектующих для промышленности импортируется, так что цены на рынке начинают расти пропорционально росту курсов валют. Для оценки этого роста можно воспользоваться данными по ВВП России за 2014 год (около 2 трлн. долл) и объёмом её экспорта (около 0,5 трлн. долл, мы предполагаем также, что реальный импорт равен экспорту), тогда при падении курса рубля в 2 раза мы должны получить скачок цен около 25%. Именно на такую величину обесценился рубль на внутреннем рынке. Смещение совокупного спроса относительно кривой предложения влево будет меньше 25%, так как спрос частично переключается на отечественные товары (работает импортозамещение). Санкции, имеющие обратный эффект, мы учитывать не будем. Итого смещение влево (оно же падение загрузки) составит оценочно 15-20%, что, безусловно, очень много – это самый настоящий кризис.

Как же ведёт себя в данной ситуации наше правительство? Озабоченное падением доходов бюджета, оно начинает снижать(!) расходы – в полном соответствии с монетаристской теорией борьбы с инфляцией. Основным критиком такого действительно самоубийственного поведения выступает академик Глазьев. Но что предлагает он? Дешёвые кредиты предприятиям. Конечно, это лучше, чем ничего – через зарплаты эти деньги всё-таки попадут на рынок – но предложение имеет два очевидных изъяна. Первый – когда мы поддерживаем спрос, мы поддерживаем самые эффективные предприятия, когда мы даём кредиты, мы поддерживаем (как правило) самые крупные. Есть разница. Второй – деньги, влитые в экономику через кредиты, нужно возвращать. С процентами. То есть после возврата кредитов денежная масса должна стать ещё меньше, чем была до инфляционного скачка с соответствующим возвратом совокупного спроса к ещё более низким значениям, чем было в пик кризиса.

Допустим, мы хотим полностью преодолеть кризис и вернуть загрузку предприятий к нормальным значениям. Тогда нам нужно эмитировать деньги с тем же темпом, как они обесцениваются (к примеру, в обращении находится миллион рублей, за год они обесценились на 20% - вливаем еще 200.000), и ситуация перейдёт в псевдоравновесную – инфляция стабилизируется на определенном постоянном уровне. В таком состоянии тоже можно жить, но не слишком комфортно: цены постоянно изменяются, да и использовать рубль в качестве средства сбережения затруднительно. Чтобы инфляция затухала, темп эмиссии нужно ослабить, но тогда вновь упадёт спрос и загрузка сместится влево. Если действовать достаточно аккуратно, можно удержать загрузку на левом краю зоны оптимального равновесия, но проблема в том, что реальных цифр – каков размер этой зоны в процентах – никто не знает, не говоря уже о том, что у разных предприятий размеры этой зоны разные. Поэтому бороться с инфляцией можно и нужно, но осторожно, тут главное – не переборщить.

Важно не только поддерживать эмиссию ниже текущего уровня инфляции, но и «гасить» её административно – через регулирование тарифов на услуги естественных монополий. Дорожающие из года в год электричество, газ и железнодорожные перевозки запускают свою волну подорожания продукции во всей промышленности. Поскольку тарифы на услуги естественных монополий регулируются федеральной службой по тарифам (ФТС), самый простой рецепт: ФТС должна устанавливать рост тарифов на уровне не выше планируемого (расчётного) уровня инфляции. Проблема в том, что вместо использования внутренних резервов снижения себестоимости монополии обычно занимаются лоббированием роста тарифов – и вполне успешно.

Но источником инфляции может быть не только дорожающий импорт. Перечислю другие:

1. Аренда/капитальное строительство. Рынки земли и жилой недвижимости традиционно относятся к инвестиционным. Мы знаем, что равновесие на таких рынках неустойчиво и на них периодически поднимаются инвестиционные пузыри. С ростом цен на недвижимость растёт доходность строительства, резко растут его объемы, что приводит к росту потребления используемых ресурсов и росту цен уже на них (включая землю). Начинает расти аренда во вновь построенных объектах, за ней тянутся цены аренды по всему рынку. В итоге имеем рост себестоимости любого бизнеса, потребляющего недвижимость как в форме аренды, так и в форме нового строительства. Замечу также, что для небольшого бизнеса в России обычной практикой является аренда помещений (в отличие от Запада, где промышленная недвижимость по целому ряду причин чаще в собственности), поэтому он более чувствителен к росту арендных ставок и вынужден реагировать повышением цен. Дополнительный негативный эффект состоит в том, что арендодатели (собственники помещений) зачастую уже успели перебраться куда-нибудь на Запад и предпочитают привязывать ставки аренды к валютному курсу.

2. Зарплата. Когда правительство раздает, а потом реализует популистские обещания повышения зарплат бюджетникам, оно должно понимать, что коммерческие предприятия вынуждены отвечать симметрично и также повышать зарплаты у себя, чтобы сотрудники не разбежались. Возможно, есть структурные перекосы с оплатой труда, но в условиях бурного роста госаппарата, дополненного ростом зарплат во всем госсегменте, рынок труда начинает испытывать инфляционное давление: http://www.rbc.ru/finances/13/01/2016/569617f89a7947060bce3b7d

3. Падение загрузки (избыточные мощности). Эта ситуация отражена на втором графике из приведённых сверху, хочу проиллюстрировать её на примере торговли. С одной стороны, рост количества торговых центров и торговой площади должен насытить спрос на торговые помещения и давить на цены аренды в сторону понижения. С другой - большую часть площадей в этих центрах арендуют сетевые магазины, клиентура которых размывается между магазинами по мере роста их количества (год назад было 10 магазинов на город, сейчас стало 20, а клиентура в совокупности не выросла, просто перераспределилась между магазинами). В такой ситуации выручка, а значит и доходность каждого магазина в отдельности падает, и для выживания нужно повышать маржу и цены. Если же не идти в новые торговые центры, там откроются конкуренты и клиенты уйдут к ним. Выходит, при постоянном спросе усиление конкуренции посредством открытия новых торговых площадей приводит только к росту себестоимости торговых организаций и повышению цен – согласитесь, не такой эффект мы ожидали. Впрочем, нечто подобное будет происходить в любой отрасли, куда приходит новый игрок и вводит избыточные мощности – загрузка падает у всех производителей и следовательно у всех растет себестоимость. Другое дело, что этап избыточной конкуренции – обычно явление временное, нацеленное на вытеснение с рынка самых слабых, после чего ситуация нормализуется. А при строительстве новых торговых центров основной набор арендаторов не меняется, так что в целом монопольное положение сетей позволяет им просто повышать торговые наценки.

4. Налоги. Что бы там не говорили разные экономисты, в действительности налоги всегда заложены в цену. Повысили налоги - цены вырастут, понизили - могут (но не обязаны) снизиться. Точно такой же эффект дает борьба с уклонением от уплаты налогов. В свое время под давлением низкого спроса бизнес нашел способы удешевить цены, уходя от части налогов. Так что теперь, чем успешнее налоговики будут эти схемы разрушать, тем больше вырастут цены.
Подходя к этой проблеме с другой стороны, можно утверждать: эффективное правительство – это то, которое смогло снизить себестоимость услуг, получаемых обществом при посредничестве бюджета. Как следствие, эффективное правительство снижает налоги. Давайте вспомним, когда в последний раз уровень налоговой нагрузки у нас снижался (и намного ли)?

Внимательный читатель может заметить, что все приведённые выше примеры относятся к росту себестоимости производства (услуг) – в отличие от монетаристской концепции, которая делает акцент на ограничении денежного предложения. Как мы уже обсуждали в предыдущих главах, основная проблема рыночного капитализма - нехватка потребительского спроса, а совсем не его избыток.

Чтобы убедиться в том, что не монетарные причины определяют рост цен, давайте сравним денежную массу и официальную инфляцию в России и США. Нужно отметить, что разделяют несколько видов денежной массы – агрегаты М0, М1, М2 и М3, но сопоставлять данные я буду только по М1 – для наших целей этого вполне достаточно.

В этой таблице приводятся данные официальной статистики, данные в рублях пересчитаны в доллары по курсу на 01.01.2014. Я намеренно не брал данных за 2014 год, когда рубль обесценивался по отношению к доллару, а остановился на стабильном 2013-м. Итак, мы видим, что рост денежной массы наблюдался и в США, и в России, причем с практически одинаковым темпом – чуть более 10% (данные за январь 2013 не нашел, но думаю февраль к февралю вполне сгодятся). Но при этом годовая инфляция в США 1,5%, в России – 6,5%.

Остаётся убедиться, что деньги никуда не пропадают, а преспокойно уходят на инвестиционные рынки. Для этого достаточно взглянуть на индекс Доу-Джонса - он за 2013 год вырос от 13000 до 16500, т.е. на 27%. Можем для надёжности взять больший период. Я уже приводил оценку стоимости акционерного капитала по сравнению с индексом цен, когда анализировал графики имущественного неравенства Пикетти, но повторю ещё раз. Итак, сравним три графика: индекс потребительских цен в США

 индекс Nasdaq-composite

и рост ВВП:

За период с 1990 по 2015 год индекс потребительских цен вырос менее, чем в два раза (со 130 до 240), рост ВВП составил почти 3 (с 6000 до менее 18000 млрд. долларов), а индекс Nasdaq вырос в 10 раз (с 0,5К до 5К).

Давайте посмотрим на рынок недвижимости в США:

Это индекс Кейса-Шиллера. Он показывает в реальном выражении, то есть с поправкой на инфляцию, стоимость жилья однородного качества, проданного за определенный период в США. Думаю, комментарии излишни.

Напоследок разберёмся с причинами очевидной нестыковки расчётного уровня инфляции в 25% с данными Госкомстата (последний зафиксировал рост цен за 2014 год на 11,4%)

В экономической науке под инфляцией понимают снижение покупательной способности национальной валюты. При этом в качестве основного индекса инфляции и у нас, и в США используют индекс роста потребительских цен. Что за товары и услуги выбраны для учета в индексе, можно посмотреть на сайте госкомстата, но в целом это самые простые продукты – из разряда относящихся к базовым потребностям. Мы знаем, что эти потребности имеют свойство насыщаться. На определенном этапе развития экономики это будет означать, что рост благосостояния потребителей перестанет увеличивать спрос на них. Вполне возможна ситуация, когда в данном сегменте экономики цены стабильны, но растут, например, в сегменте престижного потребления. Сложность статистического учета цен на престижные товары состоит в частой смене моделей и персонализации продуктов и услуг, так что сложно подобрать товар, сохраняющийся неизменным на протяжении многих лет для сравнения цен на него. Но даже многие товары из списка базовых не учитываются индексом.
Понятно, что любому правительству выгодно показать минимальный уровень инфляции, причём обычно в отчётах упоминается, что использован индекс роста потребительских цен. Так что формально всё честно. Для нас же главный же вывод будет таким: обесценивание денег носит избирательный (дифференцированный) характер. На рынке базовых потребительских товаров цены не изменяются, на товары престижного потребления (то, что у нас импортируется) и на инвестиционных рынках они растут. Поэтому оценивать реальную инфляцию по индексу роста потребительских цен не совсем корректно. Как правило, она существенно больше.