Словарь в стиле fuzzy. Продолжение - 2.

Начало здесь, потом сюда, затем тут, вот так и эдак.       

           Истинное значение истины и дедукция с индукцией.

            В двоичной логике у любого высказывания возможны всего два значения: Истина и Ложь. Ноль и единица. Но в логике нечёткой, спекулятивной, эти понятия просто теряют смысл и становятся совсем иными. Но какими?

            В случае нечёткой логики, правило исключения противоречия отбрасывается, и получается, что Истина и Ложь - это не Ложь. А не Ложь в двоичном пространстве - это Истина. Короче, тот самый абсурд, который вывел Карл Поппер. Но как было показано, это и есть принципиальное отличие нечёткой логической системы: понятие Истины и Лжи утрачивают свою всеобщность и однозначность.

            Поскольку это взаимные отрицания, то должно быть так: Истина И Ложь - это Целое. Очевидно, что от особого статуса этих понятий тут не остаётся и следа, потому что в определении Целого Истина и Ложь равноценны. На мой взгляд, тут остаётся только то, о чём говорил Анри Пуанкаре: конвенционализм. Т.е. Истина и Ложь - это на самом деле договорные понятия. Это то, что принято считать ложным или истинным. Наверное, в нечётком пространстве, имело бы смысл говорить правда/неправда, оставив "истинно Вам говорю" двоичной логике пророчеств.

            Кроме этого, есть у Лжи и Истины очевидная связь с понятиями Всё и Ничего. В том плане, что Истина - это Всё, а ложь - Ничто. Однако, Истина отличается от Всё, а Ложь - не совсем Ничто. И здесь всё аналогично взаимоотношениям пары Всё-Ничто с Субъектом-Объектом (Объект и Субъект, Дух и Хаос).

            Другой момент. Истина и Ложь - это части целой картины. А любая часть целого в двоичном пространстве сводится в итоге к нулю с помощью принципа экономии мышления («бритвы Оккама»), что я уже неоднократно расписывал (Целое, Бог, Всё и Ничего).

            Но теперь на это можно взглянуть ещё раз, и несколько иначе. Когда мы пытаемся определить обоснованность (истинность) того или иного понятия, не учитывая его нечёткую природу, то неизбежно отбрасываем то, что принято ложным, но которое "также является частью Вселенной". А что значит выбросить часть? Поделить землекопа пополам - это уничтожить само целое. Системный эффект (эмерджентность) наоборот.

            Неудивительно поэтому, что развивая двоичную логику, западная философия последовательно прошла путь обнуления понятий: бог есть ничто (смерть Бога), автор есть ничто (смерть Автора), субъект есть ничто (смерть Субъекта).

            В самом общем виде, это выглядит так. Рассматривая понятие Бога в ипостаси Создателя, западные философы обнаружили смерть Бога. Затем, выделив в Создателе Автора, прикончили его тоже. И наконец, поставив ребром вопрос о православии об истинности Субъекта, получили значение нуля и тут. Всё в полном соответствии с принципом «бритвы Оккама». Но это всё потому, что двоичное пространство совершенно не предназначено для таких выводов.

            Итог таков. Истины и Лжи в нечёткой логике в привычном понимании нет от слова совсем. На смену им приходит совершенно иное: Частное и Целое. Именно эти понятия и составляют, например, смысл научных критериев истинности.

            Если пропустить через логическое И фразы типа: "практика представляет собой решающий критерий истины", "истина объективна и конкретна, и как процесс сочетает в себе абсолютные и относительные черты (здесь обращаю Ваше внимание на Истина == Процесс, т.е. двоичная истина всё время куда-то движется. Ещё бы!) , "критерием истины выступает практика, которая сочетается с критериями логичности, общезначимости, прагматизма, конвенционализма, морали и красоты", то мы получим что-то вроде Всеобщности. Оно же Целостное.

            Ну, а с Гегелем: "Противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречий - критерий заблуждения." - и так всё ясно. Целое как оно есть: «И» двух взаимных отрицаний.

            Гегелевский критерий, кстати, хорошо раскрывает мысль о том, что «Истина == Процесс» во втором критерии истинности. Собственно, если Вам удалось отыскать противоречие, то Вы отыскали выход к чему-то более целостному, значит, во-первых, есть движение, а во-вторых, Вы на верном пути.

            А вот если противоречия Вам найти не удалось, значит, что-то очень важное ускользает из поля зрения и это необходимо найти. Т.е. отсутствие противоречия надо понимать как невежество.

            Теперь другой момент. Спекулятивные прообразы Истины и Лжи составляют некую иерархию. Т.е. когда мы делаем те или иные суждения, то движемся по некой вертикали - от частного к целому и от целого к частному. Т.е. мы имеем дело с индукцией и дедукцией.

            С дедукцией на первый взгляд всё более-менее просто. Мы имеем нечто почитаемое за Целое, и от него переходим к его частям. Классический пример: все люди смертны, а Сократ человек, следовательно, Сократ смертен.

            А вот в связи с индукцией, хорошо было бы помянуть сэра Артура Конана Дойля, который назвал метод своего персонажа Шерлока Холмса дедуктивным, тогда как направление мысли сыщика было явно индуктивным. Впрочем, сэр Артур был тот ещё шутник, и я не удивлюсь, если всякий раз заслышав разговор про "дедуктивный" метод он попросту ухмылялся в усы, радуясь своей очередной мистификации.

            Впрочем, главное в другом. В том, что символом искусства мистера Холмса были вовсе не выводы, а лупа. Именно так.

В конце-то концов, когда Холмс сообщал Ватсону все сделанные им наблюдения, вывод становился самоочевиден, не так ли?

            Так что, суть индукции во всё той же всеобщности охвата исходных частей целого. Чем больше Вам удастся собрать отдельных пазлов, тем больше шансов увидеть на конечной картинке бесконечное море-океан, а не ухо от селёдки.

            А вот если с лупой в пыли не поползать, то можно ещё и не то наиндуцировать. Ну вот скажем, у фельдмаршала Кутузова не было глаза, и у лорда Нельсона не было глаза, значит - это один человек. Логично? Логично. Но только в том случае, если этой информацией ограничится, да самому себе оба глаза выколоть. При этом, повторю, сам индуктивный вывод остаётся вполне логичен. И зайти в индукции можно вовсе далеко. Могу Вам даже предложить посмеяться на эту тему.

            А чтобы окончательно оформить понимание сложности проблемы индукции, которую поднял ещё шотландский философ Дэвид Юм, приведу пример от того же сэра Артура:

            - Как же вы догадались? - спросил я.

            - О чем? - хмуро отозвался он.

            - Да о том, что он отставной сержант флота?

            - Мне некогда болтать о пустяках, - отрезал он, но тут же, улыбнувшись, поспешил добавить: - Извините за резкость. Вы прервали ход моих мыслей, но, может, это и к лучшему. Так, значит, вы не сумели увидеть, что он в прошлом флотский сержант?

            - Нет, конечно.

            - Мне было легче понять, чем объяснить, как я догадался. Представьте себе, что вам нужно доказать, что дважды два - четыре, - трудновато, не правда ли, хотя вы в этом твердо уверены. Даже через улицу я заметил на его руке татуировку - большой синий якорь. Тут уже запахло морем. Выправка у него военная, и он носит баки военного образца. Стало быть, перед нами флотский. Держится он с достоинством, пожалуй, даже начальственно. Вы должны были бы заметить, как высоко он держит голову и как помахивает своей палкой, а с виду он степенный мужчина средних лет - вот и все приметы, по которым я узнал, что он был сержантом.

            Очень логично, стройно и красиво. Одним словом: элементарно, Ватсон.

            Но у меня есть и другой вариант. Человек, которого обсуждали Холмс с Ватсоном, был беглым русским уголовником. Среди уголовных татуировок у рос­сийских зеков очень часто встреча­ются наколки на морскую тематику. И это не случайно. Зоновские «ма­ринисты» таким образом сравнивают вольную воровскую жизнь с морской стихией, которая непод­властна никаким законам. Якоря, спасательные кру­ги, морские пейзажи - все это мож­но увидеть на телах российских уго­ловников в той или иной комбинации. Короче, в тельняшке, но не матрос.

            Ещё уголовники - народ суеверный. Якорь издревле считался своего ро­да оберегом, поэтому  татуировка с яко­рем - тоже оберег. И вообще выбор морской тематики для наколки указывает на человека считающего себя отчаянным, и не пасующим ни перед какими препятствиями. Таким образом, якорь и уверенный или вызывающий вид указывают на русского уголовника-«мариниста».

            Кроме того, те кто в заключении носил наколки на морскую тематику считались более склонны­ми к побегу. А Лондон, как известно, лучшее прибежище для беглых уголовников всех мастей. Так что вывод уже напрашивается сам собой: никакой это не отставной сержант, а беглый русский уголовник, прикидывающийся отставным сержантом.

            Как видите, не всё так просто с индукцией. Впрочем, ровно такая же проблема возникает и с дедукцией. Собственно, из того, что Сократ - человек, вовсе может не следовать вывод, что он смертен, если у него есть пузырёк с амброзией. Т.е. любое расширение контекста одинаково разрушает и дедуктивный и индуктивный вывод.

            Поэтому выход в виде Целого, подсказанный нам Гегелем, остаётся единственным. И насколько важно придерживаться этого пути я продемонстрирую в следующем параграфе.

 

            Среда, движение и двухщелевой эксперимент.

            Самое время перейти к ещё одному индуктивно-дедуктивному опыту, и вывести, наконец, пусть частичный, но всё-таки какой-никакой ответ камраду tokomak'у на комментарий, данный им к моему небольшому фантастическому рассказику.

            Впрочем, ответ tokomak'у составляет лишь часть смысла этого параграфа. Главное всё-таки здесь - это попытка связать воедино уже несколько понятий. То бишь более двух.

            Но прежде, чем это сделать, я хочу привести отрывок из интервью с генеральным директором ЦЕРНа Рольфом-Дитером Хойером (Rolf-Dieter Heuer):

            - Есть ли у вас какие-то сомнения, что это, на самом деле, бозон Хиггса?

            - Я знаю, что это один из бозонов Хиггса, который дополняет Стандартную модель. Но должно быть что-то вне Стандартной модели, типа суперсимметрии... Тогда этот Хиггс бозон должен иметь братьев или сестер. Однако этот Хиггс бозон должен выглядеть очень похожим на бозон Стандартной модели, и различия могут быть очень небольшими, и исследование этого потребуют времени. Это одна вещь, которая нас ждет. Хотя это может занять много-много лет, чтобы исследовать.

            Но как генеральный директор я могу позволить себе помечтать. Иногда бывают плохие сны, а иногда хорошие мечты. И о чем я мечтаю — имея такой уровень энергии, мы, возможно, сможем обнаружить первые следы частиц, формирующих темную материю. При этом совершенно неизвестно, что такое темная материя, хотя ее гораздо больше во Вселенной, чем обычной материи. Не наступило ли время узнать, что это? Я мечтаю о том, что здесь на БАКе нам удастся найти следы частиц темной материи. Это будет замечательно. Но это только мечта! Я не могу гарантировать, что мы это найдем. И, разумеется, мы можем открыть какие-то новые вещи. С одной стороны, Стандартная модель — это фантастика, а с другой, она ничего не объясняет, а только описывает.

            - Ну, нет, что-то мы можем объяснить в рамках Стандартной модели...

            - Я думаю, что есть некоторые различия между описанием и объяснением. ...Мне кажется, что Стандартная модель многое описывает, но не объясняет. Слишком много параметров введено вручную. Поэтому я делаю различия между объяснением и описанием. Эта модель — фантастика. Но вне Стандартной модели — еще большая фантастика.

            К чему здесь это станет понятно позднее, а пока можете считать это эпиграфом. Пока же давайте любоваться бабочками.

            Архиважное на этой картинке - логическая связь между понятиями. В стиле fuzzy, естественно.

            Конечно,  картинка сия совершенно не полна, однако, принципы иерархии слов тут представлены в достаточной мере, чтобы следующий, например, уровень взаимопроникновения, где по идее должны находится понятия поля и частицы, каждый мог дорисовать самостоятельно.

            При этом кое-что надо отметить особо. Во-первых, без движения нет сознания ("Чёрный квадратъ"). Однако, одного лишь движения для сознания тоже недостаточно. Т.е. сознание - это индуктивное, более целое понятие относительно движения. То же самое можно сказать и в отношении индуктивно-дедуктивной пары субъект-сознание. Очевидно, что индукция здесь - это субъект. Соответственно, на левом крыле бабочки дедуктивно-индуктивный узор ровно такой же.

            Во-вторых, есть ещё горизонтальные и диагональные связи. Например, среда - это субъективная часть материи, т.е. материя в движении (материя И движение). Другими словами, осубъекчивание материи осуществляется посредством обнаружения её движения в силу вышеуказанной связи его (движения) с сознанием. В результате чего и появляется понятие среды.

            В свою очередь, движение - это объективная часть сознания, т.е. то, через что сознание открывает для себя материальный мир и одновременно являет себя в нём (сознание И среда). Иначе говоря, объективизация сознания осуществляется через движение.

            Таким образом, движение среды - это пересечение материи и сознания. Изучением же последствий этого пересечения занимается (ну, должна заниматься) наука Физика, она же Химия, она же Биология, она же Астрономия, она же Биохимия, она же Астрофизика она же... так далее, короче.

            Итак, связи между понятиями в некотором приближении, вроде бы, установлены. Поэтому перейдём к небольшому вполне эмпирическому, а не мысленному, эксперименту. Задаю вопрос. Что будет, если из языка исключить среду?

            Как уже было сказано, через понятие среды осуществляется связь движения с материей. Соответственно, её исключение отрывает от материи сознание, связь движения и материи вынужденно уходит на другой, менее связанный уровень, например, на уровень частицы, а степень субъективности повышается.

            Т.е. когда вы видите круги на воде и говорите о волнах - это одно. Но когда у вас вода исключается, а на её месте остаются только, скажем, песчинки, этими волнами увлекаемые, то это нечто совершенное иное. Описывая круги на воде с точки зрения песчинок можно много интересного пронаблюдать.

            Теперь, например, фотоны и электроны сами решают быть им частицей или волной, а в основе наблюдаемой реальности оказывается нелокализованная и «невидимая» квантовая реальность, которая становится локализованной и «видимой» лишь в ходе происходящего при взаимодействии обмена информацией (тоже, обратите внимание, невидимой) и сопутствующей этому процессу фиксацией состояний. И, главное, всё происходит само.

            Таким образом, если среду исключить, то первостепенным становится субъективное, а именно наблюдатель (физическая ипостась сознания). Т.е. уменьшается связь с материей, увеличивается внимание к наблюдателю. Наука начинает изучать не движение материи, а наблюдателя, и все выливается в то, что можно назвать калибровкой Суперматрицы, которая, как резина, может тянуться бесконечно, если на то хватит ресурсов.

            Таким образом, любая теория, отталкивающаяся от исключения понятия среды, становится теорией о наблюдателе, и все её выводы касаются лишь его. Но самое главное, такая теория ориентирована на описание, а не объяснение, как совершенно однозначно отметил генеральный директор ЦЕРНа в упомянутом мной интервью.

            Материя же тут совершенно не при делах. И как раз на примере доминирующей сегодня интерпретации двухщелевого эксперимента с электроном хорошо видно как это происходит. Если среда исключается, то интерференция, раньше неразрывно связанная с движением среды (среда И движение), становится достоянием лишь одного наблюдателя. Который оказавшись в рамках доступного ему понятийного аппарата, приходит к парадоксу, что на частицу, уже имеющую вполне конкретную связь с материей, оказывается замкнута и та связь, которую раньше осуществляла породившая её среда. Частица естественно вынуждена в одиночку заполнить место смыслов своей родительницы, тут и возникает так называемый корпускулярно-волновой дуализм.

            Вокруг этого вопроса было сломано много копий, но в итоге были поставлены несколько экспериментов, которые вроде бы как окончательно застолбили место под солнцем квантово-механических описаний наблюдаемой действительности. Особое место среди них занимает всё тот же двухщелевой эксперимент, но теперь уже с пролётным детектором, который в рамках принятой сегодня интерпретации и вовсе открывает нам двери в новый дивный мир мистики или фантастики, если придерживаться терминологии гендиректора ЦЕРНа.

            А между тем, именно этот вариант с детектором как раз и подтверждает, что дуализм электрона в первом варианте является результатом исключения понятия среды и бросает тень на все сегодняшние интерпретации остальных экспериментов.

            Но чтобы это понять, придётся разобраться, что происходит в эксперименте с наблюдателем. И для начала поговорим о том, что представляет из себя камера, в которой происходит это мистическое действо.

            Главным элементом такой камеры является сцинтилляционный детектор или попросту сцинтиллятор. Это люминесцентный экран, покрытый специальным веществом, люминофором, способным преобразовывать поглощаемую им энергию в световое излучение. Участок экрана, накопивший достаточно энергии излучения выдает световую вспышку, правда, настолько слабую, что наблюдать ее можно только в полной темноте. И экспериментаторам необходимо было иметь изрядные терпение и внимание, чтобы, сидя в полной темноте, часами подсчитывать количество замеченных вспышек.

            Нам же важно обратить внимание на две вещи. Во-первых, люминофор чаще всего состоит из неорганических монокристаллов (например иодид натрия с примесью таллия), которые размазаны по экрану. Т.е. сцинтиллятор представляет из себя непрерывно-дискретный преобразователь, при этом дискретность сцинтиллятора значительно превышает дискретность излучения, ведь кристаллы несколько больше электронов, неправда ли?

            Во-вторых, когда происходит вспышка на экране, то означает она лишь то, что в районе конкретного кристалла накопленное излучение превысило некоторый порог (например, в районе 1 МэВ). Не более того. Поэтому Вы не можете сказать с абсолютной уверенностью (если только заранее не знаете), что там на экран исходно воздействует: некое квазинепрерывное ионизирующее излучение или одинокая, но очень шустрая заряженная частица. Наблюдатель регистрирует лишь локальный максимум энергии, превышающий порог в данной области экрана.

            В современных детекторах, начиная где-то с 1944 года, всё ещё интереснее. Теперь дело подсчёта "частиц", знамо дело, автоматизировано и световое излучение сцинтиллятора попадает ещё на один дискретный преобразователь - матрицу фотоумножителей, так что импульсы тока на его выходе лишают процесс наблюдения непосредственности в ещё большей степени.

            Конечно, если Вы точно знаете, что в камере ничего кроме электрона нет и быть не может, это не столь важно. Но окажись это не так, Вы никогда не узнаете правды, воспринимая каждую вспышку или импульс за частицу, которой могло и не быть вовсе.

           Вот приблизительно то, что получается в ходе двухщелевого эксперимента с потоком электронов:

           Что видит наблюдатель, если у него нет никакой задней мысли? Разумеется, здесь наблюдается интерференция электронов. Однако, совершенно не обязательно, что это так и есть, если уточнить технические детали. С другой стороны нашего "чёрного квадрата" на самом деле может быть всё что угодно, если мы о чём-то не ведаем. А мы всегда чего-нибудь, да не знаем, как показывает проза жизни. Например, с первых двухщелевых экспериментов прошли десятилетия и вдруг выяснилось, что пространство перед сцинтиллятором, оказывается, содержало не только одинокие электроны, но и под завязку было заполнено "тёмной материей".

            Впрочем, данное замечание не является сколько-то определяющим в рамках поставленного вопроса о том, что же произошло в двухщелевом эксперименте с наблюдателем. Это так, мелочи, небольшой недочёт интерпретации данных, который мог бы и не иметь вообще никакого значения, если бы не кое-что действительно важное.

            Весь фокус заключается в словосочетании "пролётный детектор" (1 2). И это уже совершенно точно повод для обсуждения в моём словарике. Понимаете, дело в том, что пролётным сей детектор не является ни разу, потому как здесь совершенно однозначно наблюдается подмена понятий.

            Частица не может "пролететь" через пролётный детектор, потому что детектор частицу полностью поглощает. Конструктивно пролётный детектор как минимум наполовину то же самое устройство, что и сама камера с двумя щелями, в которой он установлен. Другими словами, щель во втором эксперименте наглухо перекрывается другой камерой, но помельче. Этакая матрёшка.

            Отличие пролётного детектора от внешней камеры заключается лишь в том, что вспышка на сцинтилляторе "пролётного" детектора, или иным образом замеренная энергия поглощённой частицы, используется для разгона совершенно другого электрона, который и попадает на сцинтиллятор главной камеры. И, естественно, уже ни через какую щель не пролетает.

            Итак, что фактически сделали экспериментаторы? Они закрыли одну щель, заменив её аналогичным потоком электронов. Таким образом, разница между двумя двухщелевыми экспериментами заключается не в том, что появляется виртуальный наблюдатель, а исчезает щель. А вместе с ней исчезает интерференция.

            Следовательно, на совершенно законных основаниях можно предложить иной вывод, нежели ныне зафиксирован в учебниках по квантовой реальности. Сами электроны прямого отношения к интерференции не имеют. А необходимым условием интерференции является вторая щель, а не второй поток электронов. Т.е. остаётся место только для одного, самого-самого первого, способа толкования интерференции как наложения когерентных волновых движений среды, что совершенно естественно, если в вашем словаре понятие о среде есть. Но в квантовой реальности, как уже было сказано, понятие среды из лексикона исключено и функции среды замкнуты на понятие частицы. Добавляем сюда подмену понятий в виде "пролётного" детектора и получаем совершенно мистическую картину мира, которая как Сусанин заманивает лучшие умы планеты совершенно непонятно куда уже лет эдак сто. Забрались, конечно, дальше некуда. Вот только чаща всё гуще и гуще, а солнышка не видно до сих пор.

            Впрочем, шила в мешке не утаишь и без понятия о среде, связующей материю и наблюдателя не обойтись. А как её называть: светлым ли эфиром али материей тёмной, - абсолютно неважно.