Концентрация мысли

Концентрация (или по-русски «сгущение») мысли есть очередной очень интересный феномен, приложимый для рассмотрения в разных областях: к примеру, в философии, лингвистике, социологии и т. д. Не все люди обладают способностью «сгущать» свои мысли, это – достаточно редкая характеристика мышления индивидуума. Обычно бывает наоборот: люди (большинство) склонны «растекаться мыслию по древу» (если хватает словарного запаса). К тому же есть и ещё одна «беда»: людям в целом не очень нравятся «мысленные сгущения», ведь им приходится более напряжённо думать, сначала для того, чтобы вникнуть, а затем – чтобы это «пожевать» внутри себя на предмет соответствия жёваного собственных понятиям и склонностям.

Существует и другой сложный момент: определить разницу между условной нейтральностью мысли, отсутствия в ней как растёкшейся «воды», так и «сгущения», и обеими направлениями в сторону дистилляции или концентрации – не представляется возможным. Дело в получателе таких мыслей, который оценивает их как угодно, но только не в таких градациях. А раз невозможно точно определить, то вот и возникают завихрения. По каждому, любому поводу.

Мне не очень интересны так называемые «нейтральные» или «растёкшиеся» мыслишки. Думаю, любителей «воды на киселе» тоже не так уж много, просто люди привыкли больше к удобоваримости любой мысли, нежели к продираемости к ним с помощью мозга. Ну и незаметно так могут скатиться к удобству потребления, а не к нужности, обязательности чего угодно, что вызывает напряжение ума. Поэтому я лучше попробую описать эту самую «сгущённость», она – интересна.

Поскольку в данном вопросе философия смыкается с лингвистикой (мысль выражается с помощью языка в основном, реже – формулами, сгустками явлений, запечатанных в символах), то это самое «сгущение» мысли в основном проходит по языковой линии. Ну иногда ещё и по эмоциональной, но свидетелей тому меньше просто. Хотя видеорядов уже тьма-тьмущая, на любой вкус.

В чисто языковом пространстве сгущению мысли помогают несколько «инструментов». Основных из них два: «научное описание» и мат. Есть дополнительные, они потусклее будут, но подушевнее: это – эмоции. Некоторые эмоции при этом несут в себе такой заряд СГУЩЕНИЯ, что они превращаются в железобетон, который может прошибить всё. А вот первые два, язык «наукян» и естественный свойский язык, работают практически постоянно на сгущение только. Таков их вектор. Разумеется, именно в этом наблюдении меня можно оспорить, предположив, что любой «инструмент» можно так задолбать его идиотским использованием, что сам вектор может исчезнуть. Да, это так, но я говорю сейчас в общем, а не в деталях. В общем же, оба инструмента «заточены» на СЖАТИЕ СМЫСЛОВ, на их концентрацию.

Инструмент «науки», то бишь продвижение научных мыслей, их порождение, взросление и расцвет – всегда стремится не к пустословию, а к как можно бОльшей концентрации смысла. Это тоже в некотором роде искусство, потому что зачастую ну никак не удаётся эта самая концентрация. Приходится «лавировать» и изыскивать нечто новое: и это нормальный процесс. Сгущение – штука, требующая усилий. В отличие от растворения, скажем так, от растекания. У людей есть чеканная пословица, выражающая векторность сгущения, как принцип: «Краткость – сестра таланта!» При этом многие не понимают, что СВЕРХСГУЩЕНИЕ «играет» немного наоборот, оно не ведёт к развёртыванию мысли, оно – прячет смыслы. Другими словами – и здесь важен поиск баланса, не переусердствовывания на ниве краткости. Хорошо помогает «научному» сгущению смыслов различная символика, типа формул. Где знаки формул выступают сгустителями смысловых величин. К примеру, математика достигла в этом высот небывалых, доходя временами до такого сгущения смыслов, которые в адском сне присниться не могут. В других «науках» ситуация немного другая, там зачастую требуются рассуждения, а их с помощью формул, не прибегая к чистому языку, можно и не достигнуть вовсе.

Идеальной «науки», там где язык (объяснения перебрасываниями чутка сгущённых мыслиц) и формульная символика (перебрасывания катышками смыслов, уже сгущённых донельзя), соединены в толковый баланс, нет. Именно поэтому я полагаю «науками» лишь две: математику и географию, где вторая – есть лишь незначительный «придаток» более общей математической конструкции. Все остальные так называемые «науки» – это по большей части НАБЛЮДЕНИЯ с выведением идиотских выводов по их результатам. Наблюдения с течением времени улучшаются, расширяются, тут же происходит и переоценка результатов. В общем, текущий бред.

Но сгущение смыслов, тем не менее, в «науках» очень даже работает. Вектор сгущения, он ведь такой прямолинейный, шаг влево, шаг – вправо, уже не комильфо возникает, и за ним следует здоровый смех.

Второй «инструмент» сгущения смыслов (в русском языке он выражен сильно, мощно и даже разумно, в отличие от других языков), то бишь мат, чисто языковой. В нём нет формул. В нём нет концентрации в «научном» смысле слова, но зато он использует все потенциально мощные языковые характеристики. В частности: многообильную многозначность. И именно в этом обилии и заключается, парадоксально так, его способность сгущать смысл. Это сгущение разными людьми ощущается по-разному, кстати, одними – как недостаток, другими – как преимущество. Но суть не в этом, суть в том, что по силе концентрации некоторых смыслов русский мат не имеет, имхо, себе равных (в череде матерных конструкций проявляет себя лукавая усмешка Вселенной).

Исследователи, принимаясь потрошить мат, уже давно склонны «опускать руки» на каком-то этапе, прекрасно понимая «бедность» базовых понятий мата, все эти гендерно-сексуальные намёки совокупно с обсценностью лексического ряда. Некоторых даже подташнивает от этого. Это всё эмоции, конечно, ведь настоящие исследователи копаются в говнах не потому, что им пофигу, а потому что они хотят докопаться до сути, а следовательно им нужно терпеть некоторые неудобства при этом.

Те же исследователи, которые «не обращают на это внимание», а копаются в говнах ради выполнения исследовательской задачи, бывают порой просто ВОСХИЩЕНЫ. К примеру, до сих пор толково не объяснён такой очевидный «факт» использования мата, как его концентрированная МОЩЬ в донесении смыслов МГНОВЕННО. Такое ощущение, что мат, будучи умело использованным, ПРОШИВАЕТ любую эмоциональную «защиту» от непотребства, выводя мысль в её чистейшем эквиваленте, без примесей. Подобное может происходить только в математике, кстати, но там требуется подготовка к формулам, поэтому не всем это доступно. А вот мат, будучи знаком всем, без исключения, подобным свойством обладает.

Размышления на эту тему привели меня к парадоксальной мысли о том, что снятие оков социального и культурного табуирования, которое постепенно так всё же происходит в людях (очень медленно), на тему секса, естественных надобностей организма и т. д., приведёт к тому, что мат потеряет свою остроту, а станет лишь очередной спокойной лексическо-смысловой областью. И на его место встанет... философия. Причём философия не общего порядка, а концентрированного выражения ЛЮБВИ. Пока эта область крайне туманна, запутана и лишь неявно аффилирована с матом. Правда, уже понимается, что область ЛЮБВИ гораздо шире, чем узковатая пупырчатость матерных ассоциаций. При этом НЕ понимается потенциальная возможность концентрации смыслов любовных, скажем так, до абсолюта всего, чего угодно.

Видимо, структура языка имеет в себе предрасположенность к выделению некоторых областей внутри себя, для... как бы «обкатки» возможностей сгущения смыслов, что-то вроде учебного полигона, спортзала, места для «тренировок» разума в этом плане. Почему «выбор» пал на две области: условно научную и условно не очень культурно адекватную – для меня загадка.

А для вас?