Беловежская Пуща

Чтобы оценить то, сколь много сделал Борис Ельцин для нынешних стран Балтии, необходимо вспомнить контекст тех событий. Итак, начало 1991 года: Советский Союз находится в состоянии кризиса, но надежда на сохранение единого государства все еще сохраняется. Угроза, которая стоит перед страной – региональный сепаратизм. Во второй половине 80-х в Литовской, Латвийской и Эстонской ССР большую силу набрали «народные фронты», руководство которых сначала робко, а потом все более решительно начало ставить вопрос о выходе из Советского Союза. Сторонники отделения постепенно оттеснили от рычагов власти своих оппонентов – и в 1990 году все три республики приняли декларации о «восстановлении независимости». Однако, надо подчеркнуть, что в Прибалтике было и много сторонников СССР – в первую очередь, из числа проживавших там в огромном количестве русскоязычных. Они тоже, в свою очередь, начали самоорганизовываться и проводить собственные массовые мероприятия.

Эти люди всерьез опасались – и, как показали дальнейшие события, совершенно справедливо – что в случае отделения республик Прибалтики власть в них возьмут националисты, которые начнут гнобить русских по полной программе.В какой-то момент ситуация застыла в состоянии неустойчивого равновесия – дальнейшие события могли развиваться совершенно по-разному. Однако у националистов оказался мощный союзник: Борис Ельцин, в мае 1990 года триумфально избранный председателем Верховного Совета РСФСР – на тот момент высшим должностным лицом Росфедерации. 

Борис Николаевич, всей душой стремившийся к верховной власти, был заинтересован в ликвидации стоявшего выше него по общесоюзной иерархии руководства СССР. Ради удовлетворения своих амбиций он был готов уничтожить единое государство: и решил использовать прибалтийских сепаратистов в качестве тарана. 

В январе 1991 года Ельцин прибыл в эстонскую столицу на фоне событий в Вильнюсе, где у телевышки сепаратисты вступили в столкновения с введенными в город частями советской армии. Тогда Борис Николаевич по собственной инициативе созвонился с председателем Совета Министров Эстонии Эдгаром Сависааром: он предложил экстренно собраться в Таллине и «выразить отношение российских властей к происходящему в Литве, в целом – в Прибалтике, вообще – в стране». Этот визит готовился в обстановке строгой секретности. Вскоре самолет главы ВС РСФСР приземлился на аэродроме в Таллине, откуда Борис Николаевич отбыл в резиденцию эстонского правительства. Там был подписан документ, свои закорючки на котором вывели Ельцин, председатель Верховного Совета Эстонии Арнольд Рюйтель, глава президиума Верховного Совета Латвии Анатолий Горбунов и руководитель Верховного Совета Литвы Витаутас Ландсбергис.

В документе все четверо осудили действия общесоюзных властей в Вильнюсе, подчеркнули «недопустимость нарушения суверенитета Латвии, Литвы и Эстонии» и призвали власти СССР строить отношения с прибалтами на основе «политического диалога». Одновременно было подписано обращение к генеральному секретарю ООН Пересу де Куэльяру: Ельцин, Рюйтель, Горбунов и Ландсбергис просили «международное сообщество» всеми силами оказать содействие в проведении расследования всех обстоятельств случившегося в Вильнюсе.

То есть Ельцин, по сути, совершил акт государственной измены, призвав к зарубежному вмешательству в дела своего государства. Но эрозия власти в СССР зашла столь далеко, что ни к каким последствиям для Ельцина это не привело. 

В тот же вечер в таллинском замке Тоомпеа были подписаны и еще два документа – договор об «основах межгосударственных отношений» РСФСР и Эстонии и аналогичный документ о взаимоотношениях с Латвией.

Последний глава ЦК Компартии Латвии Альфред Рубикс (отсидевший в постсоветской Латвии срок за убеждения) позже рассказывал, что переговоры с прибалтийскими деятелями Борис Николаевич зачастую проводил в состоянии алкогольного угара. «Пьяный Ельцин подписывал все, кто чего хотел. Приедет к нам с Горбуновым (последний председатель Президиума Верховного Совета Латвийской ССР Анатолий Горбунов – авт.), два дня пробухает и в результате все подписывает, уезжает в Эстонию. Так властью не пользуются», – свидетельствует Рубикс, не снимая, впрочем, большой доли вины за развал советского государства и с мягкотелого, слабовольного Михаила Горбачева.

В 1991 году автор New York Times Генри Камм писал, что Ельцин оказал республикам Прибалтики большую «услугу», признав их независимость. И те оказали ему ответную услугу – в дни незадавшегося путча в Москве в августе 1991 года Литва, Латвия и Эстония оказались единственными еще пока советскими республиками, выступившими с заявлениями о поддержке Бориса Ельцина. «Министр иностранных дел Эстонии Леннарт Мери заявил сегодня, что Эстония ускоряет все усилия по достижению признания своей независимости, которую она объявила во вторник, на следующий день после того, как сторонники жесткой линии Коммунистической партии устроили государственный переворот в Москве. Российское радио сообщило, что г-н Ельцин поручил Министерству иностранных дел республики "провести соответствующие переговоры и подписать соглашения об установлении дипломатических отношений между Россией и Эстонией"», – сообщала читателям New York Times. 

Тогда же Ельцин призывал президента СССР Михаила Горбачева «признать государственную независимость Эстонской Республики и провести переговоры об урегулировании межгосударственных отношений между СССР и Эстонией». В соответствующем указе Ельцина также содержался призыв к международному сообществу признать государственную независимость Эстонии. 

А 24 августа 1991 года Ельцин издал указ «О признании государственной независимости Латвийской Республики». Как известно, после поражения путчистов слабовольный Горбачев не сумел сохранить власть и на исходе 1991 года СССР официально «самоликвидировался». Но еще за несколько месяцев до этого, в сентябре власти умирающего Союза признали под давлением Ельцина независимость Латвии, Литвы и Эстонии. 

Первое же, чем занялись латвийские и эстонские националисты, получив столь вожделенный ими суверенитет – приступили к построению этнократических режимов. В кратчайшие сроки были приняты законы о вытеснении русского языка из официальной сферы, о делении населения на граждан и «неграждан». 

В числе последних оказались 740 тысяч жителей Латвии и 500 тысяч жителей Эстонии (суммарно более миллиона) – в подавляющем большинстве этнические русские, украинцы и белорусы. Но Бориса Николаевича, наслаждавшегося после сговора в Беловежской Пуще полной властью в Российской Федерации, все это уже ничуть не беспокоило.

Впоследствии специалисты отмечали, что если бы Ельцин захотел, то он мог бы выставить в качестве условия отделения Прибалтики предоставление гарантий тамошнему русскоязычному населению о соблюдении равных прав. Тем более, что вывод российских войск из региона проходил в течение нескольких лет – то есть, у Москвы достаточно долго сохранялись рычаги давления. «В начале 90-х, благодаря усилиям первого российского президента Ельцина, советские войска смогли спокойно выйти из Эстонии, были заключены многие другие договоры. Вот если бы Россия тогда выставила подобное требование (о предоставлении гражданства всем жителям Эстонии – авт.), это было бы и своевременно, и логично – и эстонским властям пришлось бы уступить. А сейчас… увы, но поезд уже ушел», – рассуждала в 2016 году политик русской общины Эстонии Мария Юферева. Кстати, в 2006 году незадолго до своей смерти Борис Ельцин посетил Латвию, где получил награду от местных властей – высший государственный Орден Трех Звезд. В связи с этим в местной русской общине приняли заявление о том, что Борис Ельцин «не только предал русских жителей Латвии, но и солидаризировался с недемократической национальной политикой».