О религиозной вере

Сегодняшний перепост заметки о радикальном исламе пользователем Villina подтолкнул меня оформить свои мысли о феномене религиозной веры вообще. Казалось бы, что тут можно сказать своего, ведь на эту тему писано-переписано столько работ как за, так и против. Более того, я отдаю себе отчёт, что делаю это в нашем преимущественно религиозном обществе, но вместе с тем не могу принимать, что абсолютной истиной может быть только непознаваемая истина верующих. И у меня на это есть критически-философские доводы. Изложу их здесь, так сказать, импульсом, без структурирования и стилистической обработки текста.

Прежде всего, вера в бога (осознанно пишу это слово с маленькой буквы) есть одна из древнейших детерминант существования человечества. На своей заре, все так или иначе значимые цивилизации поклонялись одному или нескольким божествам, как если бы это был некий присущий человеку природный инстинкт. Да и их последующее развитие в значительной степени определялось тем, что их пассионарии черпали свои созидающие силы в осознании себя причастными высшей силе, которая создала природу и нас самих. В общем, сложилось так, что религиозная вера обрела колоссальную популярность и по сей день глубоко определяет жизненный уклад многих людей, служа им духовной опорой.

Вместе с тем, такого рода вера, как известно, оборачивается и катастрофическими последствиями. Так, у всех на слуху исторический феномен крестовых походов, да и по сегодняшний день деятельность радикальных религиозных течений не даёт покоя мирным людям. Если же православие считается сплошь положительной религией, то его житейская ориентация на смирение и нравственное совершенствование оборачивается пассивной и всегда вынужденно-реагирующей позицией на фоне больших перемен, ибо творение таких перемен им не предусмотрено. В силу этого, Россия исторически находилась в положении отбивающейся от врагов, но никогда не конкурирующей с ними за истину, считая, что бог один на всех, однако существуют непримиримые разногласия насчёт того, как именно в него верить. При этом стоит помнить, что монотеизм — не наше исконное «изобретение», но перенятое из Византии и преобразованное в православную веру.

Так или иначе, религия и по сей день обладает превосходящим влиянием на жизнь людей. Согласно ей, существует абсолютная истина в виде единого бога и тех или иных его воплощений. Истина эта не познаваема человеком, но в своё время была как бы сообщена богом для пророков разных стран через откровение — каковой мистический опыт нашёл своё выражение в тех или иных священных текстах, которые тщательно сберегаются и передаются из поколения в поколение, имея статус доступного всем источника абсолютной мудрости и благодати. Этот абсолютный статус, впрочем, всегда оспаривался, и против религии приводились разного рода аргументы, однако ни один из них не достигал её основ, потому что мистический опыт как таковой действительно неопровержим. И тем не менее, является ли это мистическое истиной, да ещё и абсолютной?

В самом деле, в религии мы имеем странность: абсолютной, непререкаемой истиной объявлено то, что само по себе не подлежит какому бы то ни было познанию или даже удостоверению. Конечно, если под богом понимается одна только трансцендентная первопричина мира, то этот агностицизм совершенно справедлив, ибо человек суть произведённый этой силой продукт и не она сама как производящее. Но если вместе с этим метафизическим понятием декларируется особого рода необходимость для людей, которая оказывает глубинное влияние на их жизнь, то она может подвергаться сомнению в плане своей обоснованности. Ибо вера требуется не для понятия, а для повсеместного внедрения в жизнь этой самой необходимости, как средство.

Тем не менее, в абсолютную истину божественного предлагается не иначе как верить. Однако здесь налицо противоречие: абсолютная истина по определению несомненна, тогда как вера в неё возможна, только если сомневаться в существовании этой истины. Следовательно, абсолютная истина и необходимость религии состоит не в утверждении божественного бытия, раз в него возможно только верить. Мы никогда не можем знать точно, существует ли бог или нет, ведь само его существование перманентно «выведено за скобки» религией. Но вера в такого рода истину ничего не прибавляет к этому незнанию. Она не заменяет незнание абсолютной истины достоверным знанием её, но даёт только убеждённость в ней — а убеждённость в чём-то очень даже может быть ложной. Тем более если существование этого непроверяемо по своей природе и обосновывается также лишь путём убеждения — хоть рационального, хоть посредством отсылок к житейскому опыту. Несмотря на это, верующие, ссылаясь на своё религиозное чувство, ставят себя в особое положение перед теми, кто его не испытывает или руководствуется по жизни иными принципами, — каковое положение, как показано выше, зиждется на противоречивом фундаменте, т.е. фактически ни на чём не основано.

Добавлю ещё несколько слов о непознаваемости религиозного бога. То, что эта утверждаемая сущность вообще введена как непознаваемая, говорит о том, что она с самого начала положена вне сферы теоретического познания. Ибо умозрительное познание трансцендентного принципиально возможно в философии — причём не обязательно как спекулятивная диалектика. Но именно отрицание возможности познания бога говорит о том, что он изначально продукт практического сознания. До результативного теоретического подтверждения существования бога невозможно дойти не потому, что трансцендентное как таковое не подлежит познанию, а потому что согласно религии оно существует только как веруемая сущность. Теоретическим же познанием это существование может быть только опровергнуто.