Судебные тяжбы (04). Бывшие супруги: мы делили апельсин и силиконовые груди

O tempora, o mores!

О времена, о нравы!

(Марк Туллий Цицерон)

Как писано изысканно-тонким и умнейшим пером Александра Сергеевича Грибоедова, в его бессмертной комедии «Горе от ума»:

«Бывают странны сны, а наяву страннее.»

Сегодня будет странный сон наяву – что не редко для злокачественных разводов, когда дело, по большому счету уже даже и не в самом имуществе, а в кипящей и ослепляющей, бывших возлюбленных супругов, ненависти, до которой от страстной любви, как известно, всего лишь шаг…

Итак, как пелось в одной пошленькой песенке: «дельфин и русалка, они если честно не пара, не пара, не пара», один прекрасный и грациозный дельфин полюбил одну симпатичную русалку, которая со своей стороны ответила дельфину полнейшей взаимностью, что и привело их под венец, что не факт конечно, но в ЗАГС-то уж точно привело, потому как состоявшийся брак дельфина и русалки – носит характер факта юридического, закрепленного в соответствующем Свидетельстве о браке.

И всё бы было в лучшем виде, но чего-то всегда немножко не хватает для полного счастья, а дельфин был тот еще затейник и просто обожал пышные формы у русалок (дурное наследие юношеских грез, когнитивно-подсознательно связанных с пышногрудыми плакатами дивы Саманты Фокс и мисс Памела Андерсон, облепивших стены комнаты дельфина в юности), которые, к некоторому небольшому конфузу, у его избранницы-русалки носили довольно заурядный характер. Но, дельфин не отчаялся, его сила убеждения и жажда обладания личной Самантой и личной Памелой в одной конкретной русалке – победили все сомнения и страхи перед медицинскими процедурами и уколами у этой самой русалки, и с помощью некоторого вложенного в это дело рублёвого эквивалента красоты – вдохнули новую непередаваемую прелесть в русалочьи формы.

В качестве ностальгии по тем достославным временам, бросим прощальный и грустный взгляд на тех див пластиково-попсового мира пустой мишуры:

Однако, из песни слов не выкинешь, и по прошествии какого-то времени, всё менее счастливые супруги вдруг явственно осознали, что как ни крути скрипящий силикон, но они друг другу – не пара, и настала пора делать ноги из этого взаимного недоразумения, мрачно именуемого браком.

Оставим за скобками все те яркие сцены, наполненные битой посудой и непарламентскими выражениями, что предшествовали простой и ясной мысли, что этому всему пора уже положить конец.

Сказано – сделано, душераздирающие сцены материализовались в лаконично строгий, формальный документ – заявление о разводе. Расторгнув брак, и дельфин и русалка почувствовали некоторое облегчение от покинувшей горб тяжести брачной армированной плиты, но тут же очутились перед проблемой раздела совместно-нажитого имущества, ибо брачный договор ранее не заключали, а к полюбовному соглашению о разделе этого самого имущества – прийти так и не смогли, сильно мешало ядовитое чувство острой взаимной неприязни (и это при таких-то формах!). Обиднее всего, да чего уж там, просто невыносимо (ох да!) дельфину было представлять, как то, что в русалке колышется от Саманты и Памелы величественно удаляется в свободное плавание, чтобы потом приятно поскрипывать в чужих сильных руках. Воистину – в чужих руках всегда толще!

– Но платил-то за эту красоту – я! Кричал дельфин, я платил (!), чтобы потом кто-то… даже просто вербально закончить эту мысль было невыносимо больно, ну нет уж дорогая, поищи такую лошару в другом месте, за эту неземную, плакатную красоту ты мне отстегнёшь мою кровную доляну, ибо тратилось совместно нажитое имущество! И вообще всё пополам разделю, всё до чего руки дотянутся и что глаза видят, будешь ты меня помнить!!!

– Мне этой пошлости не надо было, холодно и презрительно цедила сквозь жемчужные зубки русалочка, для себя делал, а я здоровьем рисковала, таскаясь по сомнительным пластическим клиникам, потакая твоему пошлому, нечистому воображению, так что, отвали-ка на полштанины дорогой, и ручки свои держи при себе.

– А пока у тебя мозги силиконом окончательно не заплыли, я тебя просвещу, а знаешь ли ты дорогуша, что согласно пункта 1 статьи 34 Семейного кодекса России: «имущество, нажитое супругами в период брака, является их совместной собственностью». И заруби это на своём курносом носу, кукла силиконовая!

Ну что ж, при таких диалогах, ярко полыхающих внутренней ненавистью, по всем мастям и раскладам осталась одна дорожка – в суд, он-то нас и рассудит, всё точно, как в детской считалочке (от детских считалочек порой просто мороз по коже):

«стали жениться – стали судиться, у кого большая карта…»

Логика дельфина здесь вполне понятна, и даже по-своему стройна: брачный договор и соглашение о разделе совместно нажитого имущества в объективной реальности отсутствуют, а потому действует режим совместно нажитого в браке имущества, и это не просто какие-то там пустые слова, они основаны на чугунном постулате, а именно на пункте 1 статьи 39 Семейного кодекса России (СК РФ), который гласит, что:

«1. При разделе общего имущества супругов и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными, если иное не предусмотрено договором между супругами.»

При прочтении пункта 1 статьи 39 СК РФ, у дельфина в голове звучали литавры Триумфального марша из оперы Джузеппе Верди «Аида», однако прочтя пункт второй этой же статьи, бравурно-победные ноты Триумфального марша сменила грустная песнь Каварадосси из оперы «Тоска» Джакомо Пуччини, потому что пункт второй, несколько снижая однозначность первого пункта, провозглашал следующее:

«2. Суд вправе отступить от начала равенства долей супругов в их общем имуществе исходя из интересов несовершеннолетних детей и (или) исходя из заслуживающего внимания интереса одного из супругов, в частности, в случаях, если другой супруг не получал доходов по неуважительным причинам или совершал недобросовестные действия, которые привели к уменьшению общего имущества супругов, в том числе совершал без необходимого в силу пункта 3 статьи 35 настоящего Кодекса согласия другого супруга на невыгодных условиях такие сделки по отчуждению общего имущества супругов, к которым судом не были применены последствия их недействительности по требованию другого супруга.»

А тяжба-то будет тяжкая, заключил дельфин, делая выводы и предположения о будущем исходя из положений п. 2 ст. 39 СК РФ, и не ошибся в предполагаемой тяжести, обращаясь с иском к русалке о разделе имущества, в суд первой инстанции, с требованием признать доли дельфина и русалки равными, и произвести раздел этого общего имущества, и в том числе:

«Зачесть в стоимость переданного русалке имущества расходы, произведенные по оплате медицинских услуг (проведение пластической операции по увеличению груди русалки) в размере: 178 820 рублей.

Взыскать с русалки в пользу дельфина денежную компенсацию в размере: 46 036 рублей 10 копеек.»

На что русалка в суде возразила следующее:

«Решение о проведении операции по увеличению груди было совместным решением сторон, оплата операции произведена за счет общих средств семейного бюджета. Расходы на эту операцию не подлежат учету при разделе имущества.»

Делилось вообще в том деле много чего разного, но нас интересует конечно же самый нервный лот этого аукциона, он же предмет вожделения и боли утраченного обладания, итак, суд первой инстанции равнодушно и холодно распутывая эмоциональные сгустки бывших супругов, добрался и до предмета имени Саманты и Памелы, Решив по этому предмету буквально следующее:

«-произвести зачет расходов на силиконовые импланты в размере 178 720 рублей и взыскать с русалки в пользу дельфина денежную компенсацию за причитающуюся долю в совместном имуществе в размере 46 036 рублей 10 копеек;»

Конечно, этот момент дельфин расценивал просто как звонкую пощёчину этому пышногрудому земноводному созданию, мелочь, а приятно, почти душевная сатисфакция, пусть теперь пользуются сколько душе угодно, мне за то уплачено, рассуждал дельфин, потирая вспотевшие он судебного нервяка руки.

Обратные душевные ощущения были у русалки, от такой несправедливости грудь её вздымалась нервными волнами и зрачки сужались до размера игольного ушка от стонущей жажды реванша, что сподвигло её моментально осуществить апелляционное обжалование этой вопиющей несправедливости.

Дело плавно и неизбежно перетекло в суд апелляционной инстанции. В своем Апелляционном Определении, судебная коллегия апелляционной инстанции отметила, что Ответчица, то бишь русалка, в своей апелляционной жалобе:

«Оспаривает выводы суда о наличии оснований к включению в раздел имущества расходов, понесенных в связи с оплатой пластической операции.»

Далее апелляционной суд, показательно игнорируя эмоциональный накал сторон, сухо и рационально исследовав все аспекты этого дела, пришёл к выводу, что необходимо всё дело пересмотреть наново, и пользуясь правами, предусмотренными Гражданско-процессуальным кодексом России, перешел к рассмотрению дела по правилам суда первой инстанции отметив при этом, что:

«судебная коллегия на основании п. 4 ч. 4, ч. 5 ст. 330 ГПК РФ перешла к рассмотрению дела по правилам суда первой инстанции, без учета особенностей, предусмотренных главой 39 ГПК РФ.»

Что в итоге, привело к следующему окончательному вердикту судебной коллегии апелляционного суда, в части касающейся рассматриваемого предмета красоты:

«Требования истца об учете при разделе имущества расходов на медицинские услуги по установке силиконовых имплантатов – 178 720 рублей не подлежат удовлетворению. Данные расходы понесены в период брака и не могут являться объектом раздела. Силиконовые имплантаты, как элементы тела [русалки], не отвечают критериям ст. ст. 128, 129, 130 ГК РФ, не являются движимым или недвижимым имуществом, объектами гражданского оборота.»

Полностью и самолично погрузиться в исследование всех нюансов и тонкостей этой судебной тяжбы можно здесь:

https://oblsud--amr.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=case&_uid=a2827c3f-5d84-45b3-b48b-8466fa641b69&_deloId=5&_caseType=0&_new=0&_doc=1&srv_num=1&_hideJudge=0

Небольшое отступление, дабы не оставалось белых пятен на судебной карте этого спора, вкратце раскроем суть упомянутых статей 128, 129, 130 Гражданского кодекса РФ, кои гласят, следующее: в частности ст. 128 говорит, что «к объектам гражданских прав относятся вещи», ст. 129 гласит, что: «Объекты гражданских прав могут свободно отчуждаться или переходить от одного лица к другому», а ст. 130 раскрывает понятие недвижимых и движимых вещей, к которым суд, ну никак не смог здесь отнести силиконовые импланты русалки, исключив их из гражданского оборота как уже ставшие элементами конкретного тела.

Теперь праздновать пощёчину дельфину, в части касающейся силиконовых радостей, уже будет русалка, дельфину осталось здесь только утереться и принять данный постулат суда как данность. И понимая весь внутренний дискомфорт душевных стенаний, дельфин конечно же, по инерции, продолжит оспаривать в кассационной инстанции этот нервносделанный кунштюк, но, понимание причинно-следственных связей семейного и гражданского законодательства в их совокупности, с очень высокой долей реализма позволяет здесь спрогнозировать крайнюю неуспешность, для дельфина, указанного обжалования в дальнейшем.

Итак, общий вывод из приведенной выше судебной тяжбы, для всех потенциальных дельфинов и русалок – судебная практика (она же Холодная Фемида и Рациональная Юстиция) показывает, что совсем не всё подлежит разделу при разводе, как совместно нажитое имущество, пусть даже оно и была нажито тяжкими и совместными усилиями в сладко-горький брачный период двух влюбленных (или не очень влюбленных) индивидуумов.