Большинство журналистов не осознают, что они являются звеньями в дьявольской машине лжи. Так заговоры и работают…

Мейнстримные средства массовой информации участвуют в масштабном заговоре против общественности, и в то же время люди, работающие в них, часто не осознают этого — это тема моего подкаста с Бобом Мораном.

Боб раньше был главным карикатуристом Daily Telegraph. А я, в свою очередь, раньше был звездным автором статей во многих изданиях СМИ, включая Telegraph и Mail. Насколько мне известно, мы единственные два человека, работавшие на таком уровне в главных средствах массовой информации Великобритании, которые вышли из-под контроля и разоблачили пландемию, мошенничество с вакцинами, мошенничество на Украине, мошенничество в секторе Газа и все прочие фейковые новости, навязанные нам нашей отвратительной бывшей индустрией.

Но это не обязательно потому, что наши бывшие коллеги — лживые трусы или присосавшиеся к зверскому вымени шлюхи. Во всяком случае, не все. Нет. Вполне можно работать годами в мейнстримных СМИ, искренне верить, что вы, в общем, один из хороших парней, и что ваша работа в некотором роде героическая, потому что она заключается в том, чтобы «говорить правду властям». Я знаю это, потому что примерно так мы с Бобом и думали, пока шоры не упали с наших глаз.

Как мы могли быть такими наивными и глупыми? Что ж, вам легко выносить подобные гневные суждения, когда вы сами никогда не работали в средствах массовой информации. Потому что если бы вы там работали, то знали, что работа эта похожа на членство в приятном клубе, в который притягательно трудно попасть, и который, как только вы в него вступите, соблазнит вас всевозможными привилегиями: возможностями экзотических путешествий, возможностями пообщаться на полуравных с богатыми, знаменитыми и влиятельными, халявой, приличными суточными и что, возможно, лучше всего, компанией ярких, сплетничающих единомышленников, с которыми гораздо веселее проводить время, нежели с работягами, которые работают на настоящих работах.

Каждая отрасль подвержена разлагающему влиянию того, что французы называют «La Déformation Professionnelle». В случае с журналистикой это разложение возникает из-за того, что они общаются с другими журналистами, слишком высоко ценят их мнения и нравы и не понимают, что те не обязательно являются представителями истины, объективности или высокой морали. Лучше умереть тысяче детей, чем потерять хорошее мнение коллег по цеху. Отсюда и появился механизм самоконтроля, известный как «Окно Овертона».

Большинству журналистов не нужно говорить, каких тем следует избегать, потому что они и сами знают: все, что может лишить их хорошо оплачиваемой колонки; все, что заслуживает сомнительного комплимента: «Это было очень, э-э, смело с твоей стороны, то, что ты написал на днях»; все, что вы думаете, может заставить ваших коллег пробормотать: «Ну, раньше я был таким фанатом его работ, но в последнее время он, кажется, немного слетел с катушек…»

Так, например, за все годы моей работы журналистом СМИ я ни разу не услышал, чтобы кто-нибудь из моих коллег сказал: «Знаете, я думаю, что в этих историях о 9/11 может быть что-то есть». Нам, журналистам, следовало бы проявлять любопытство, а любопытство, как вы могли подумать, является одним из обязательных условий нашей профессии. Но мы этого не сделали, потому что тихий голос в нашей голове уже предупредил нас, что идти туда не стоит. Если бы стоило туда пойти, кто-то из наших коллег уже бы это сделал и узнал правду, так ведь?

В отличие от одиноких индивидуалистов, изображенных в фильмах, в реальной жизни журналисты — стадные животные. Вот почему военные корреспонденты, как правило, ютятся в одном отеле: они скорее напишут согласованную историю, чем разожгут ожесточение и соперничество, отправившись в одиночку на поиски рискованной сенсации. В конце концов, ваша сенсация может быть полезна для вашего эго, но это означает выволочку от редактора всем вашим коллегам-хакерам, которые не смогли ее получить. Стоит ли их непреходящая ненависть того? Разве вы не предпочли бы, чтобы они были рядом, прикрывали вашу спину, сообщали вам детали, которые вы пропустили на пресс-брифинге, сравнивали записи, чтобы убедиться, что все ваши статьи складывались в одну связанную историю?

Вы будете удивлены, насколько журналисты зависят не от собственных исследований, а от «экспертизы» других журналистов. До определенного момента это вполне справедливо: не стоит безосновательно ожидать, что корреспондент Министерства обороны будет иметь представление о вооруженных силах, редактор отдела здравоохранения — о медицине и так далее. Проблема в том, что специалисты слишком часто становятся “своими”. Редактор отдела здравоохранения, например, неизменно окажется в кармане Большой Фармы (не обязательно в виде коричневых конвертов, но определенно в плане доступа к ключевым игрокам). Между тем, дипломатические и военные корреспонденты нередко оказываются завербованными службами безопасности — если, конечно, они не работали на них с самого начала.

Чтобы любой крупномасштабный заговор сработал, подавляющее большинство его участников не должно осознавать, что они являются его участниками: в противном случае было бы слишком много информаторов, слишком много принципиальных оппонентов, отказывающихся от участия на полпути. То же самое можно сказать и о «высадках на Луну»: большинство участников считали, что отправляют человека на Луну. Это справедливо и для журналистики: большинство журналистов – несмотря на все очевидные доказательства обратного – не осознают и не могут осознать, что являются звеньями в гигантской машине лжи.

В нашем подкасте Боб привел хороший пример того, как работает система. Когда редактор отклоняет вашу карикатуру или идею для художественного фильма, он никогда не говорит: «О, нет, нам туда нельзя!» Вместо этого вы получаете неизменное «читателям это будет неинтересно». Как писателя, такой ответ вас задобрит. В конце концов, именно читатели платят вам зарплату. Вас никто не подвергает цензуре. «Рынок» порешил.

И в этой ситуации вы не считаете себя какой-то продажной шлюхой, нажимающей на клавиши в соответствии с партизанскими требованиями вашего издания. Скорее, вы думаете о себе как о жизненно важном противовесе всей чепухе, которую несут ваши враги по другую сторону политического раскола. Если вы пишете, скажем, для «Телеграфа», вы воображаете, что боретесь за консервативные ценности; если вы пишете для «Гардиан», вы воюете со злыми тори. Вам никогда не приходит в голову, что вы можете быть просто марионеткой, играющей назначенную вам роль в шоу «Панч и Джуди», которое продвигает иллюзию открытых дебатов, свободного выбора и разнообразия мнений.

Когда, например, много лет назад я присоединился к той части комментаторов, которая настаивала на военных действиях против Ирака, это было не потому, что мой диспетчер МИ-6 нашептал мне на ушко. Я на самом деле верил в эту ерунду. Запад, я думал, был лучшим. Нашим моральным долгом было принести «мир» в те глухие уголки мира, где диарея была образом жизни. Наши храбрые мальчики-военные нуждались в нашей поддержке. Саддам был злым диктатором, который переводил своих противников в фарш. Мир никогда не был лучше, чем тогда, когда над Британской империей никогда не заходило солнце. и т. д.

Где я это усвоил? Отчасти это было продуктом образования и воспитания. («Каждый мальчик и каждая девочка, рожденные живыми, либо немного либералы, либо немного консерваторы», как выразился У. С. Гилберт). Главным образом потому, что я поверил всем экспертам газеты, в которой работал. Некоторые из них преподавали в Сандхерсте; некоторые служили в армии; некоторые имели «доступ» к дипломатическим и военным источникам высокого уровня. Многих из них я знал лично, любил их и доверял им. Если бы вы сказали мне тогда, что по крайней мере некоторые из этих источников действительно получали информацию непосредственно от спецслужб — и что эти спецслужбы на самом деле были не хорошими парнями, а лживыми злодеями, работающими на безымянных и безгранично злых истинных правителей мира — я бы посмотрел на вас, как на помешанного.

Сегодня, конечно, я могу взглянуть на любой новостной репортаж или репортаж СМИ и за несколько секунд понять, какова скрытая цель этой мнимой истории. На днях, например, в моей старой газете «Телеграф» появилась статья нахальной журналистки, сыгравшей — я уверен, совершенно невольно — роль Джеймса Делингпола. В ее статье она много сокрушалась об ужасности, глупости и бессмысленности этих страшных локдаунов — казалось бы, чего еще надо? Вы даже можете себе представить мысли типичного читателя Telegraph по прочтении. «Вот кто-то говорит именно то, что я всегда интуитивно понимал о локдаунах, и, наконец, оказывается, что я был прав. Наконец-то наше дранное, лживое консервативное правительство сможет сесть и послушать…»

Но это лишь часть того трюка с иллюзией демократии, о котором я упоминал. Настоящая суть статьи была похоронена где-то в середине. «Когда появились вакцины, вместо того, чтобы спокойно приводить (веские) аргументы в пользу того, чтобы люди сделали прививку, было сочтено желательным вместо этого запугать общественность с помощью мрачного эмоционального шантажа…» Это послание подкрепляется последующим абзацем, восхваляющим вакцину от кори: «чрезвычайно эффективна против очень заразного заболевания» — за которым следует аккуратный небольшой удар по «дезинформации против прививок». Видите, как это работает? Это немного похоже на подсознательную рекламу. Читатели Telegraph для Обывателей потребляют то, что, по их мнению, является чрезвычайно основательной обличительной речью против одиозных деятелей, таких как Деви Шридхар, и против злоупотреблений правительства, тогда как подспудно им внушают все точно то же самое послание, которое Шридхар и правительство так неустанно продвигали: вакцины безопасны, эффективны и необходимы.

Возможно, автор статьи искренне верит, что вакцины безопасны, эффективны и необходимы. Возможно, замредактора немного подправил ее, добавив усилители вроде слова «сильный». Возможно, она хотела написать обличительную речь против Шридхара и против изоляции, и ее редакторы сказали: «Да, отлично, но если вы не против просто вставить пару строк о вакцинах, чтобы связать их с другой новостью о возрождении кори». Как бы то ни было, я могу гарантировать, что эта журналистка не потеряет сон из-за того, что ее скомпрометировали, потому что она этого даже не заметила. «Главное, я показала, где раки зимуют этой ужасной женщине Шридхаре и этим ее ужасным локдаунистам. И получил за это деньги. Какая я молодец!», вероятно, подумает она.

Это все, конечно, не для того, чтобы облить помоями мой прежний цех. Я думаю, что средства массовой информации являются одной из причин, по которой мир находится в таком беспорядке, потому что (вместе с индустрией кино, телевидения, видеоигр и музыки) они являются отделом пропаганды Большого Зла. Оно лжет нам, направляет нас по ложному пути, обдирает нас, презирает нас, замышляет наше уничтожение. Но, честно говоря, то же самое делают и все остальные щупальца Звериной Системы, от законодательства до науки, от политики до официальной церкви. И это, в конечном счете, проблема. Хотя каждая отрасль и учреждение заражены, подавляющее большинство людей, работающих в этих отраслях и учреждениях, пребывают в блаженном неведении о том, что именно они являются заражены. Они думают (если вообще думают), что именно так устроен мир. И они правы: именно так он и устроен.