Неизбежность революционных процессов. Часть 5

Демографические и социальные процессы в первой и второй половине XIX века

В неомальтузианской теории, основные факторы, определяющие экономическую динамику, включают информацию о посевах, урожаях, потреблении и приросте населения. Оценка общего экономического положения в первой половине XIX века обычно опирается на данные из отчетов губернаторов. Мнения историков разнятся относительно достоверности этих отчетов. Некоторые специалисты критически относятся к ним, но авторитетные исследователи, такие как И. Д. Ковальченко, Л. В. Милов, А. С. Нифонтов и др., утверждают, что средние показатели, полученные из этих отчетов, достаточно объективно отражают тенденции экономического развития. Данные за период с 1800 по 1860 год доступны только для 36 из 50 губерний Европейской России, включая все 7 центральных губерний и 5 из 7 черноземных губерний (см. таблицу)

Динамика численности населения, посевов, сборов и урожайности в 1802-1860 гг.

Минимальная норма потребления с учетом корма скоту (кормили зерном очень немногие) на тот период составляла 15-17 пудов. 

Таким образом, снижение душевых сборов в первой половине XIX века привело к минимальному уровню потребления. Это означает, что на большей части территории страны произошло сжатие. Урожайность между 1800 и 1850 годами оставалась практически постоянной и составляла примерно 3,5 пуда на душу населения, но с 1851 по 1860 годы уменьшилась до 3,3 пуда. Если взять за максимально возможный посев для 36 губерний посев 1913 года и минимальную норму потребления в 17 пудов на человека в год, то экологическая ёмкость (K) в первой половине XIX века оставалась постоянной, около 57 миллионов человек; к середине столетия она слегка уменьшилась из-за снижения урожайности. Стабильность экологической ёмкости соответствует описанию российского общества того времени как традиционного; сбор урожая рос исключительно за счёт использования ещё доступных свободных земель на окраинах, и численность населения постепенно приближалась к пределу экологической ёмкости. Следовательно, можно сказать, что в целом в России рост населения (в соответствии с демографической теорией) сопровождался снижением подушевых сборов  хлеба и уменьшением потребления. Уменьшение потребления, в свою очередь, замедлило рост населения; естественный прирост упал с 0,91% в 1795-1833 годах до 0,58% в 1834-1850 годах и до 0,49% в 1851-1957 годах.

Причиной наступившей в 30-х годах стагнации крепостного населения был резкий рост повинностей. В принципе, известно, что в конце XVIII – первой половине XIX века барщина существенно возросла. В литературе имеются сведения о размерах барщинной и крестьянской запашки в некоторых губерниях района (табл.4.3). Как следует из приведенных в табл. данных за указанный период барщина возросла более чем в два раза, и, в соответствии с имеющейся корреляцией, это должно было привести к уменьшению естественного прироста.

Таким образом, результаты анализа взаимосвязей показывают, что в 1840-50-х годах уровень естественного роста крепостных крестьян в шести губерниях в основном зависел от уровня оброков и барщины. Это указывает на то, что остановка увеличения крепостного населения на Черноземье была в основном вызвана увеличением норм барщины, другими словами, перераспределением ресурсов в системе "государство-элита-народ".

Стагнация крепостного населения была также заметна на уровне всей страны. В 1833 году общее количество помещичьих крестьян в Европейской России составляло 22,4 миллиона, а в 1857 году - 22,1 миллиона человек. Механизм этой стагнации включал факторы, такие как бегство крепостных, попытки перейти в другие слои общества, ограничение рождаемости и увеличение смертности. Эти факторы тесно связаны с уровнем жизни крепостных и в основном объясняются через взаимосвязь с барщиной. Однако существовал также официальный путь выхода из крепостного состояния - военная служба. Согласно расчетам В. М. Кабузана, в период с 1835 по 1850 годы было призвано в армию 546 тысяч крепостных крестьян; смертность в армии за этот период составила 44%, что означает, что 306 тысяч крепостных крестьян получили свободу за 16 лет[18]. В 1835 году в России было 11 447 тысяч крепостных мужчин, и можно рассчитать, что в среднем каждый год около 0,165% крепостных переходили в государственные крестьяне через армию. В период с 1833 по 1850 годы крепостное население сокращалось в среднем на 0,0325% в год. Если бы рекруты не покидали крепостное состояние, прирост составил бы 0,132% в год. Сравнивая этот показатель с 0,76% прироста (даже учитывая уход рекрутов) в период с 1815 по 1833 годы, можно сделать вывод о заметной стагнации в этот период.

В первой половине XIX века увеличение повинностей вызывало сопротивление среди крестьянства, проявившееся преимущественно в их волнениях. Эта динамика отражает интенсивность борьбы за перераспределение ресурсов в структуре "государство-элита-народ". Почти 90% всех волнений приходилось на помещичьих крестьян, что объясняется значительным различием в материальном и социальном положении этих двух групп крестьянства. Основной социальный конфликт, угрожавший стабильности государства, состоял в противоречии между помещиками и крепостными.

Как видно из графика :

 количество крестьянских волнений резко увеличилось в период повышения ренты в 1820-х годах, после чего немного снизилось, а затем снова возросло. В 1840-х годах общее число волнений почти в четыре раза превышало показатели первого десятилетия XIX века. По данным В.А. Федорова, в Центральном районе 59% всех волнений были связаны с ухудшением положения крестьян: увеличением оброка и барщины, переводом на смешанную повинность, отбором земли, нехваткой продовольствия, жестокими наказаниями, ограничением в промыслах, недопустимым поведением властей. Примерно 20% волнений было вызвано сменой владельца, что также часто приводило к ухудшению положения крестьян, но иногда создавало надежды на освобождение в случае завещания умершего помещика. 15% волнений были связаны со слухами о "воле", которую, как утверждали, даровал император[70].

Теоретически число волнений было невелико; ежегодно в среднем всего 0,3% помещичьих крестьян участвовали в них в Центральном районе[71]. Однако наличие такого фактора, как слухи о "воле", приводило к непредсказуемым и сильным всплескам крестьянских волнений, вызывая серьезные тревоги у правительства. Эти резкие всплески массовых выступлений были замечены в 1797, 1812, 1826 и 1848 годах. Волнения 1796-1797 годов были вызваны надеждами крестьян на освобождение, возникшими в результате реформ Павла I. Волнения 1826 года были связаны с ожиданиями перемен при вступлении на престол императора Николая I; эти надежды совпали с реакцией крестьян на повышение ренты. В этот год волнения охватили некоторые крупные поместья, где насчитывалось тысячи крепостных "душ", и помещики временно говорили о "второй пугачевщине".

Спонтанные всплески крестьянских волнений вызывали у властей страх перемен, опасение того, что реформы могут спровоцировать общенародное восстание. "Нет сомнения, что крепостное право... есть зло, для всех ощутительное и очевидное", - заявил Николай I в 1842 году, - "но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным". Однако власти отлично осознавали растущую социальную напряженность. "Год от года распространяется и усиливается между помещичьими крестьянами мысль о вольности", - писал начальник III отделения в своем отчете царю за 1834 год. "Простой народ ныне не тот, что был за 25 лет перед сим…", - отмечал он в отчете за 1839 год. В целом, власть боялась роста общественного недовольства и потенциальной угрозы социального взрыва, которые накапливались на протяжении десятилетий. Резкие подъемы массовых выступлений были отмечены в 1797, 1812, 1826 и 1848 годах (см. график выше). Волнения в 1796-1797 годах были вызваны надеждами крестьян на освобождение, возникшими в результате реформ Павла I. Волнения 1826 года были связаны с ожиданиями перемен при вступлении Николая I на престол; эти ожидания сочетались с реакцией крестьян на повышение ренты. В этот год волнения охватили некоторые крупные поместья с тысячами крепостных, что заставило помещиков временно беспокоиться о возможной "второй пугачевщине".

Увеличение числа крестьян, сосланных в Сибирь за "плохое поведение" помещиками, также указывало на нарастающую социальную напряженность. В 1827-1831 годах было сослано 1249 крестьян, в 1832-1836 годах их число сократилось до 882 (что сопровождалось уменьшением крестьянских волнений), но затем выросло до 1980 в 1837-1841 годах и до 2775 в 1842-1846 годах. В то же время, статистика преступности не показывала определенной тенденции к росту. В то время как число волнений исчислялось десятками, статистика преступлений оперировала десятками тысяч, и социальные конфликты терялись в массе бытовых преступлений. В общем, уровень преступности в России значительно отставал от уровня в европейских странах: был в 4 раза ниже, чем во Франции и в 7,6 раза ниже, чем в Англии. Число покушений на жизнь помещиков было в общем небольшим, хотя имели место случаи увеличения числа убийств и избиений "господ". В Рязанской губернии с 1801 по 1820 год был только один такой случай, с 1821 по 1830 годы - 6 случаев, с 1831 по 1840 годы - 9 случаев, с 1841 по 1850 годы - 10 случаев и с 1851 по 1860 годы - 20 случаев.

Следуя демографическо-структурной теории, усиление Сжатия сопровождалось убыванием авторитета официальной церкви и распространением диссидентских учений. Действительно, отмечалось уменьшение интереса крестьян к православной церкви, которая служила интересам помещиков и постепенно теряла поддержку среди населения. Согласно закону 1722 года, каждый подданный обязан был ежегодно исповедоваться у священника, но количество уклоняющихся от исповеди постоянно росло. Например, в Волоколамском уезде Московской губернии в 1796 году от исповеди уклонились 4,2% помещичьих крестьян, а в 1858 году - уже 9,5%. Также значительно возросло число прихожан раскольничьих общин.

Динамика элиты

Демографическо-структурная теория акцентирует внимание на изменениях в материальном положении элиты. Ухудшение её положения, связанное с ростом численности элиты и раздроблением поместий, является основным объяснением возросшего недовольства дворянства и усиленного давления, оказываемого этой элитой как на народ, так и на государство. Как отмечалось ранее, в XVIII веке доля дворянства в общей численности населения стабильно увеличивалась. Согласно данным, представленным В. М. Кабузаном и С. М. Троицким (см. таблицу ниже), этот тренд продолжал сохраняться и в начале XIX века. Соотношение числа крепостных к одному дворянину сократилось на 1,6 раза в период с 1782 по 1816 годы, что также отразилось на доходах дворянства. Это в значительной мере объясняет недовольство дворян и последующее увеличение ренты в 1816-1820 годах, хотя, конечно, это была лишь одна из причин.

Численность дворян (мужского пола) на территории Европейской России (в границах 1772 года)

Большинство дворянства составляли мелкие дворяне, но их общая собственность крестьянскими хозяйствами была незначительной. Правительство выразило тревогу по поводу роста "дворянского пролетариата" и, по указу Николая I, провело "зачистку" среди дворянства. Разорившихся дворян перевели в однодворцы или в государственных крестьян, в результате чего количество безземельных и мелких дворян существенно уменьшилось в период с 1838 по 1858 годы (см. таблицу ниже). На территориях, ранее принадлежавших Речи Посполитой, ситуация была иная: там преобладала малоземельная шляхта. Если в 1795 году в самой России было 112 тысяч дворян мужского пола, то на присоединенных территориях их было 251 тысяча; на одного дворянина (с учетом детей и женщин) приходилось только 14 крестьян, в то время как в самой России – 64. Мелкая шляхта активно отнимала землю у крестьян и переводила их на "месячину" – голодные месячные пайки. "Бедность помещичьих крестьян превышает всякие ожидания..." – отмечалось в докладе Министерства внутренних дел от 7 февраля 1853 года. Согласно Ю. Ф. Самарину, описывая положение крепостных на Украине, помещики предъявляли чрезмерные требования, что привело к бесчувственности и нищете среди крестьян. Николай I сам отмечал в резолюции на рапорте Виленского генерал-губернатора, что западные губернии находятся в "ужасном состоянии", которое нельзя исправить только законными методами.

Численность помещиков Европейской России в зависимости от числа душ в их владении.

Продолжение следует.