Как программист из Москвы поехал воевать снайпером в 2022 г. Бои на подступах к Бахмуту

Продолжаю собирать истории, которые происходили с конкретными воинами на передовой. Очень мало попадается историй непосредственно от участников, особенно подробных, без обработки журналистами/блогерами, и не в пересказе.

Ниже рассказ добровольца, который прошёл подготовку как снайпер и участвовал в боях зимы 2022 при подходе наших частей к северной оконечности Бахмута. Рассказ выложен на Ютубе, на канале «Воевода Центр». Мне он показался интересным из-за довольно необычного главного героя: не все программисты из Москвы штурмовали Верхний Ларс, некоторые добровольно поехали воевать.

Я решил сделать текстовую расшифровку, т. к. видеоролики довольно длинные, рассказчик говорит медленно и не очень разборчиво местами, и, главное, в них плохо видна география событий, карта очень мелко показана. Поэтому я добавил в текст схемы, на которых видно где именно происходили описываемые события (красным цветом наши позиции, синим позиции противника).

Нигде в роликах не прозвучало название подразделения, но судя по тому, что снайперскую подготовку герой ролика проходил в Молькино, а воевал под Бахмутом вместе с бывшими уголовниками, то речь явно идёт о группе «Вагнера», т. е. надо чётко понимать, что всё происходит не в ВС РФ. Дальше прямая речь. 

Ролик 1

В какой-то момент наша страна оказалась в незавидном положении, началась война. Я тщательно наблюдал за происходящим на территории СВО и у меня возникло крайнее желание применить свои таланты непосредственно на поле боя.

Я прошел достаточно спешную военную подготовку в «Воеводе». Длилась она примерно месяц: это общевойсковая подготовка, КМБ (Курс Молодого Бойца - Kos), та её часть, которую я успел пройти, снайперская подготовка (в индивидуальном порядке я нанял одного из лучших инструкторов в «Воеводе» и в нашей стране).

Далее я отправился в Краснодар, успешно прошёл собеседование. Что самое интересное: на полиграф меня не отправили после моего рассказа о моих геройских похождениях на территории нашей страны. Главной, наверное, моей ошибкой было то, что я всегда стремился делать всё лучше всех, или не занимался этим вовсе. Мои стремления были нацелены на то, чтобы попасть в самые элитные войска, в самую элитную роту, полк, и, по воле случая, может быть без моих особых усилий, мне это удалось.

Что интересного можно рассказать. Подготовка в Краснодаре. Она длилась две недели. На третий день меня распределили непосредственно к снайперам. Там был достаточно большой настрел, у нас был не ограниченный БК (боекомплект - Kos). Общевойсковых снайперов они там не готовят. Они готовят снайперов, которые выступают в составе штурмовых подразделений: то есть вас учат быстро стрелять с СВД, быстро целиться, быстро бегать, быстро ликвидировать цели. Никакие лёжки вы для себя не организовываете, не ждёте пока противник придёт к вам сам: вы в составе штурмового подразделения ведёте активный бой, находясь немного на оттяжке.

Как я получил назначение в отряд снайперов? Это именно те снайпера, которые не работают в составе штурмовых подразделений. Выходным экзаменом на пятнадцатый день подготовки было достаточно простое упражнение: вы делаете 50 отжиманий, 50 приседаний, а после, с перебежками по парапету одноэтажного здания где-то длиной может метров 10 стреляете с неустойчивых положений по мишеням. На каждую мишень даётся три попытки. Первая это дистанция 300 метров, головная мишень, 400 — грудная, 500 — грудная, 700 — грудная и 800 — головная. Соответственно если вы с двух попыток по любой из мишеней не попали, вы сходите с дистанции и сколько мишеней из пяти вы поразите, такой балл у вас по итогу и будет. У меня был уже достаточно большой настрел уже к тому моменту, примерно 1000 выстрелов, я поразил все мишени без промаха, за что получил рекомендацию по зачислению.

Далее мы отправились на территорию ведения боевых действий. Меня распределили в разведроту. Что самое интересное - эта разведрота разведкой не занималась вообще. Это были такие ребята, уголовники, наверное самые бездарные бойцы из всех, кого смогли найти на территории нашей необъятной Родины. Их объединяли в такие разведгруппы, и проводили разведку боем с помощью них чаще всего. Подобные роты выступали на разогреве у самых элитных рот, которые участвовали в боях. Так что они всегда заходили первыми, без противодронных ружей, без арт. поддержки, без всего, просто на убой. Мне не повезло получить распределение в подобную роту.

Мы приехали на передовую, пообщались с каким-то генералом, он нам сообщил, что теперь мы работаем у него. Я с ним поговорил, сказал: «Вы знаете, я готов пойти и штурмовиком, но тем не менее хотелось бы попасть туда, куда меня направили». Он нас объединил в спецгруппу, и за два часа до выхода на боевую задачу нас оттуда увезли на подготовку к нормальной работе.

Мы где-то около недели приводили там оружие к нормальному бою, готовили амуницию и прочее. Потом соответственно поехали непосредственно помогать этим ребятам вести безнадёжный бой в рамках выполнения абсолютно невообразимой боевой задачи.

Это нефтеперерабатывающая станция (координаты 48.809828, 38.267902 - Kos).

Схема 1

Она находится примерно в тридцати километрах севернее города Бахмут. Слева от неё в двух с половиной километрах находится населенный пункт Спорное (судя по карте — 1.5 км — Kos), который нам в итоге нужно было зачистить. Данную нефтеперерабатывающую станцию хотели использовать как плацдарм для наступления на данный населенный пункт. Она находится на возвышенности, примерно 60 метров перепад высот, гора. Здесь идёт справа вниз склон, и дальше огромный ров. Глубина рва где-то метров 10 наверное, ширина около 30. В нём находится дубовый лес, так называемый «Венский лес» (на Гугл картах этот лес обозначен как «Балка Яма» - Kos). У нас его ещё прозвали «ПрОклятый лес». По имеющимся у меня сведениям в разных составах этой разведроты туда заходили бойцы в составе 100 человек, из пару месяцев число погибших было около 500. При том, что никакой технической поддержки в этих военных действиях у них не было. Основная проблема продвижения по этому лесу была в том, что по ним постоянно работали гранатомётчики с РПГ, просто накидывая туда снаряды по баллистической траектории, сверху вниз. Гранатомётчиков видно не было, но в лес снаряды постоянно залетали, что сильно мешало продвижению наших войск.

Впервые мы туда поехали, скажем так, больше для разведки. Мы тогда дислоцировались непосредственно вот в этой точке справа (48.807097, 38.284432 - Kos):

Схема 2

Это небольшой холмик, около 40 метров высотой, с него открывался хороший обзор на эту нефтеперерабатывающую станцию.

Когда я там оказался в первый раз, самая очевидная мысль, которая у меня возникла: «Кому вообще в голову пришло, что её нужно вообще захватывать?». Потому что с точки зрения военной теории, которую понимает любой человек, это абсолютно неприступная крепость.

Сверху от неё, севернее, вы видите поле. Это поле находится на искусственной насыпи, скат имеет перепад высот примерно еще 30 метров:

Схема 3

Мы некоторое время осматривались, а потом решили пойти посмотреть что вообще там происходит. Спустились с нашей горы и пошли вниз по направлению к лесу. Как мы уже потом, впоследствии, выяснили, вся нефтеперерабатывающая станция была окружена пунктами наблюдения. Использовались там не люди, а военные камеры, где-то примерно 250 крат.

Естественно одна из этих камер засекла наше движение: пройдя буквально около 200 метров мы попали под огонь из СПГ (СПГ-9 «Копьё» - советский станковый противотанковый гранатомёт, безоткатное орудие - Kos). Скажу честно: когда по тебе стреляют с СПГ это крайне неприятное ощущение. Что-то сродни тому, как по тебе стреляют из танка, только попроще и слышно свист снаряда. Мы моментально на полных парах побежали назад к своей позиции. Выдвинулись мы туда при полной экипировке: снайперская винтовка СВД (Снайперская Винтовка Драгунова - Kos), несколько магазинов, автомат Калашникова, магазинов 6 к нему, несколько гранат. Добежав обратно мы абсолютно выбились из сил. То есть проблема в выборе снаряжения: когда вы берёте второй ствол, который крайне необходим для ведения ближнего боя, вы в любом случае становитесь очень не мобильны, и марш-бросок на какие-нибудь 200 метров полностью лишит вас сил. Чуть позже мы поговорим о всех «за» и «против», какую экипировку нужно выбирать, и как оптимально её подобрать для выполнения отдельных боевых задач.

Мы здесь дислоцировались около трех дней. Дистанция с этой позиции до цели, гранатомётчика, составляла 1100 метров. Постоянно был шквалистый ветер, дождь, у нас не было возможности вести прицельный огонь, и когда нам объявили, что нам нужно возвращаться на ПВД, мы решили-таки попытаться поразить одну из целей по вспышкам. Были уже сумерки, был ураганный ветер, метров 10 в секунду. Работа велась бронебойно-зажигательными патронами, для того чтобы по прилёту пули в какую-то твёрдую поверхность было видно вспышку чтобы корректировать свою стрельбу. По вспышкам гранатометчиков на этой позиции я отстрелял ровно два магазина. Поправку брал от 5 до 6 тысячных, что само по себе достаточно много. Лучший результат — в метре от цели.

СВД имеет техническое ограничение. На такой дистанции при таких погодных условиях вы из такой винтовки никогда ни в кого не попадете, если только на удачу, случайно.

Если говорить про современные снайперские средства, то они делятся на 2 категории: высокоточное дальнобойное оружие, которое способно поражать цели эффективно на расстоянии от километра до полутора, и все остальные, это в том числе и СВД, самозарядная снайперская винтовка, эффективная дальность которой ограничена примерно 800 метрами.

Для выполнения работы с этой позиции нужно было что-то крупнокалиберное, типа АСВК, армейской снайперской крупнокалиберной винтовки. Объясню почему: при таком ветре если вес снаряда в несколько раз больше, чем у СВД, то шанс попасть есть. Просто потому, что ветер не будет так сильно влиять на траекторию полёта пули. Если, например, взять современную снайперскую винтовку ОРСИС, 338^-го калибра, модель Т-5000, она точно также способна как и АСВК на дистанции в 1500 метров поражать цели, но при таком ветре 338^-й калибр все равно будет бесполезен. Да и с АСВК чтобы попасть в цель при таких погодных условиях вам нужно иметь очень хороший настрел и невероятные навыки. Это так, краткий экскурс в сторону снайперского дела.

Соответственно цель нам поразить не удалось и нас передислоцировали обратно на ПВД. Там мы еще провели около трех дней после чего нас отправили в другую роту, как раз к разведчикам так называемым, которые заходили непосредственно сюда, с этой точки (48.814922, 38.275450 - Kos):

Схема 4

Здесь пролегает дорога. Поставленная боевая задача звучала очень просто: добраться до этой точки, которая находится чуть выше дороги, и оттуда, с дистанции в 650 метров поразить цель.

Схема 5

Мы провели некоторую разведку: никакие разведданые нам переданы не были - где находятся наши позиции, что там вообще творится, какие позывные у людей на позициях, как с ними связаться, где что находится, куда двигаться, вообще ничего, мы проводили разведку сами, двигались медленно, знакомились со всеми, кто там чем-то так или иначе занят, и медленно-медленно продвигались вперёд. Соответственно когда мы попытались вести огонь отсюда стало очевидно, что данная искусственная насыпь вообще никак не позволяет вести прицельный огонь потому что за ней нефтеперерабатывающей станции не видно.

Схема 6

Мы соответственно продвинулись дальше в лес. Пока проводили разведку выяснили, что здесь находится железобетонный блиндаж с широкой бойницей, направленной в сторону дороги (48.814192, 38.272564 - Kos):

Схема 7

По имеющейся информации там всегда дежурил снайпер и пулемётчик, благо по нам они огонь так ни разу и не открыли. Не знаю с чем это было связано, но нам повезло.

По этому лесу мы еще около двух суток медленно продвигались и искали точку для работы по данной позиции. И единственной точкой, подходящей для ведения огня, оказалось вот это место (48.811714, 38.276161 - Kos):

Схема 8

Это то самое место, где кроны деревьев не закрывают обзор вот на эту площадку, и искусственная насыпь точно так же не заграждает.

Как только мы там заняли позицию нам отдали приказ сместиться на позицию, не помню ей название и номер, вот примерно сюда (48.808639, 38.273629 - Kos):

Схема 9

Мы добрались дотуда, уже была ночь, третьи сутки, и нам отдали приказ вернуться на три с половиной километра назад, километра на полтора выше дороги, к узлу связи. Не понятно зачем, и 200 метров не доходя до него, нам отдали новый приказ отправиться на штурм вот этой точки (48.804881, 38.267532 - Kos):

Схема 10

Складывалось ощущение, что нас просто хотят загонять, отправить на убой, а потом свалить на нас вину за гибель всего личного состава, который полёг в этом лесу, как на людей, которые с боевой задачей по ликвидации ужасных гранатомётчиков не справились.

Делать было нечего, и мы пошли. В 2 часа ночи нам отдают приказ штурмовать позиции, которые принадлежат хохлам. У нас было 2 снайперские винтовки, СВД с ПСО (Прицел Снайперский Оптический - Kos), никаких приборов ночного наблюдения, ничего. Мы медленно продвигались, дошли до дороги. Ранее, пока мы проводили разведку и искали позицию для работы по площадке, вся линия соприкосновения с противником сместилась вот сюда:

Схема 11

Наши войска из роты разведки продвинулись с севера леса до его южной оконечности. Мы пошли за ними вслед, чтобы ликвидировать гранатомётчиков, которые уже переместились вот сюда:

Схема 12

Попутно, пока проводили разведку местности, обнаружили два наблюдательных пункта с военными камерами:

Схема 13

Доложили об этом командованию, попросили произвести артобстрел данной местности. Они пару раз туда насыпали с АГСа (30-мм Автоматический 30-мм автоматический гранатомёт станковый Гранатомёт Станковый - Kos), промахнулись на 50 метров, и на этом успокоились.

Мы дошли до дороги, заняли позицию в ожидании противника. Видимо, нас спалили по военной камере и тут же открыли огонь из миномётов. Мы добежали до ближайшего укрепления, там находился небольшой окопчик, в котором сидело около 4-х человек, и далее в течение несколько часов подряд по нам стреляли 2 миномёта и танк. После всё это дело прекратилось, и нам дали приказ возвращаться на ПВД (Пункт Временной Дислокации - Kos).

Зачем так срочно нас было срывать не понятно. Я пытался обсудить этот вопрос с командиром, я говорю: «Какая срочность нашего возвращения?».

Причём если вообще говорить о территории Украины, там очень своеобразная смена дня и ночи. Есть отдельные ночи, когда Луна светит настолько ярко, что видно буквально как днём. И есть обратная ситуация: Луна не светит вообще, а тьма настолько кромешная, что не видно собственную вытянутую руку. И как раз тогда была та самая ночь. Весь этот лес был усыпан перемолотыми сучьями дубовых деревьев, грязь по щиколотку, и пробрать через него обратно три километра ночью это была задача буквально невообразимая.

Меня, естественно, слушать никто не стал, сказали: «Приказ есть приказ, надо топать». Мы уже на тот момент были крайне измождены, не спали, не ели, не пили порядка трёх дней, но тем не менее мы решили возвращаться на базу.

Можно было предположить, что в подобного рода случаях командование вас за невыполнение боевой задачи по голове не погладит. На наше счастье генерал (который нас организовал в спецгруппу и был известен тем, что в здании штаба стрелял в стены из пистолета, будучи крайне раздосадованным), с его участием произошёл какой-то залёт на гражданке, и его разжаловали, буквально за несколько часов до нашего возвращения. Чем бы закончилась история, если бы этого не произошло, не известно. Тем не менее, нас не расстреляли, нам дали перевести дух и дали ещё двух снайперов.

Если говорить про состав спецгруппы: в оконцовке она состояла из достаточно выдающихся бойцов. Командиром спецгруппы был разведчик, который прибыл из мест лишения свободы. Оказался он там по нелепой случайности: кому-то неудачно дал в лицо, вступившись за друга. А сам он разведчик, с пятилетним опытом, чемпион России по рукопашке среди военных, вообще как бы настоящий «коммандос». Очень хорошо разбирался в различного рода взрывчатке, инженерных устройствах и прочих вещах. И ему надо отдать должное: пока мы с ним лазили по этому лесу, я следовал за ним по пятам, слушал все его рекомендации, и набрался некоторого опыта.

К нам добавилось ещё двое ребят. Один из них бывший участник спецподразделения «Спарта». Это одно из лучших спецподразделений Донецкой Народной Республики. Там снайпера работают с «Манлихерами» (австрийская снайперская винтовка Steyr-Mannlicher SSG 08 - Kos), с дорогим оборудованием для ведения наблюдения, и снайперская работа там построена на применении высокоточного оружия. Их учат в том числе и непосредственно штурму и прочим вещам, и там работают самые настоящие профессионалы, лучшие из лучших.

Конечно когда он приехал в нашу спецгруппу он немножко был удивлён. Нам оставалось примерно около двух суток до выхода на первую боевую задачу с его участием, а у него не было ни бронежилета, ни каски, ни снайперской винтовки, вообще ничего, и он, скажем так, пребывал в некотором унынии.

Вторым человеком, которого нам добавили, был парень из мест лишения свободы. Как он заявлял, он в чеченскую работал снайпером. Но стрелять со снайперской винтовки и быть снайпером это совершенно разные вещи. Я сразу обратил внимание, что он не умеет обрабатывать спуск на винтовке, что неизбежно сказывается на кучности, но я старался не обращать на это внимания.

По итогу мы в составе уже четырёх человек, пройдя непосредственное обучение и слаживание некоторое, которое длилось порядка недели, поехали на следующую боевую задачу, в другую роту. Эта рота считалась одной из самых элитных из тех, которые принимала участия в боевых действиях. Она состояла, как многие прочие, из уголовников, но тем не менее это были очень бравые ребята, которые честно выполняли боевые задачи с буквально с минимальными потерями.

Это населённый пункт Берестовое. От населенного пункта до точки дислокации для выполнения боевой задачи было около трёх с половиной километров.

Схема 14

Вот тут позиции, которые мы заняли. Справа находится позиция пулеметчика, с интервалом примерно 30 метров распределены 4 снайпера.

Схема 15

В населенном пункте Берестовое была с нашей стороны установлена военная камера 125 крат, которая на дистанции в 2.5 км вот здесь под деревом (48.783288, 38.228682 - Kos) засекла корректировщика противника в светлой пиксельке.

Схема 16

Нам по рации сообщили о его местоположении. Я первым его обнаружил. Дистанция была 700 метров, ветер около 3 метров в секунду под углом 30 градусов. Соответственно с камеры наши командиры наблюдали за происходящим.

Схема 17

Я поразил цель первым же выстрелом, в голову, сделал контроль с той же поправкой в одну тысячную, и после этого скрылся в укреплении.

Далее мы еще достаточно долго работали на этом направлении. Мы продвигались вот по этой левой лесополосе вглубь:

Схема 18

Первые пять дней после выполнения этой боевой задачи я остался нести дежурство вот на этой позиции. Моей задачей было не дать противнику с правой стороны зайти к нашим в тыл:

Схема 19

К сожалению погода тогда не была благоприятной. Около минус 10 градусов, днём была оттепель, ночью были заморозки. Около 5 суток, практически без еды и воды, в открытом окопе, я находился там. Отморозил всё, что только можно: руки, ноги, почки, и уже получив серьезное обморожение ног доложил командованию, что здесь ничего абсолютно не происходит уже который день, и отправился в медпункт.

После где-то около четырёх дней я занимался руководством обороной передовой позиции, которую наши штурмовики где-то в среднем один-два раза в неделю штурмом захватывали у противника. Крайне затруднительная ситуация возникла. Я направляюсь с больничного как раз на одну из этих позиций. Командир отдал мне приказ, что такелажная группа (не встречал раньше такого термина, исходя из контекста, похоже имеются ввиду бойцы-носильщики, снабженцы-тыловики, которые на руках доставляют грузы на передовую - Kos) вместе с медиками направилась непосредственно сюда, к этой лесополосе. Если вы обратите внимание на карту, здесь, внизу, проходит небольшой ручеёк. Он находится примерно на 30 метров ниже чем территория лесополосы. От этого ручейка сюда вверх идёт достаточно крутой подъём где-то длиной около 250 метров. Моим командиром был отдан приказ, что мне надо срочно набрать такелажную группу и вместе с ними, в составе 7 человек, выдвинуться на данные позиции. Идея достаточно странная, но тем не менее я это сделал. К нашему большому сожалению где-то примерно в этой точке квадракоптер противника обнаружил нашу группу и по нам открыли прицельный огонь из двух польских миномётов 120 калибра (судя по дальнейшему описанию речь идёт о 60-мм польских минометах LMP-2017 - Kos).

Схема 20

Польский миномёт 120 калибра это крайне неприятная штука. Его особенность заключается в том, что он имеет специальное пластиковое оперение, которое не свистит во время полёта снаряда. То бишь вы слышите как снаряд разрывает воздух за секунду до удара. И эта секунда у вас есть на то, чтобы упасть. Если вы этого не сделали всё может плохо кончиться. К моему большому сожалению, я так понимаю, квадрокоптер увидел в камеру мою снайперскую винтовку с огромным тепловизионным прицелом за полмиллиона, и прицельный огонь вёлся только по мне. Эти 250 метров я бежал достаточно долго, минут наверное 10: я бежал, слышал свист, падал, снова вставал, бежал, пробегал 10 метров, слышал свист, и снова падал, и так достаточно долго.

Добрался до укрепа, окопа с системой блиндажей, с лисьими норами, вырытыми противником до того момента, как мы взяли их штурмом. В блиндаж забилось около 7 человек, он был настолько маленький: мы туда забились как сельди в бочку, а винтовку к сожалению пришлось оставить на улице. После этого батарея минометов, а к ней еще подключился танк, утюжили этот блиндаж в течение 4-х часов, пытаясь нас там похоронить. Потолок блиндажа, около 2-х метров, осыпался нам на головы, после чего это всё дело прекратилось.

В процессе пострадала винтовка, вернее, прицел: её отбросило, видимо взрывной волной от одного выстрела из танка, у прицела нарушилась герметичность и вскоре он перестал работать. Командование было крайне раздосадовано этим обстоятельством, мне много за это высказали, пытались меня заставить купить новый прицел, я им пытался объяснить, что я сделал всё, что было необходимо, чтобы сохранить прицел, но в тех обстоятельствах, которые возникли, это было технически невозможно. Ну по итогу проблема рассосалась сама собой.

Если говорить вообще про работу на данном направлении, она была достаточно не заурядной. Несмотря на то, что мы занимались крайне не специфической для нашего рода специализации работой: вообще как бы снайпера не руководят обороной на каких-то там позициях, тем не менее особо больше, видимо, было некому, и мы этим занимались достаточно успешно. В среднем было около двух штурмов за неделю, потери составляли один-два человека за один штурм, против 20-30 у противника. Выбирался хороший момент, давалась арт. подготовка, и в самый неблагоприятный момент для противника, в основном это где-то за час до рассвета, когда противник максимально теряет концентрацию, штурмовые группы залетали и всех по быстрому вырезали.

Но так длилось не долго.

В какой-то момент, примерно 10 января, всех силовиков из моих войск отправили работать в сторону Бахмута. Всех сняли с этих направлений, туда поставили, на захваченные территории, местных каких-то вояк, вроде бы казаков, может быть ополченцев, не важно.

Мы их все покинули и переместились в сторону Бахмута, и тут всё резко поменялось.

Чтобы вы понимали насколько тяжёлая там была ситуация с точки зрения ведения боевых действий: сам город был окружён примерно на 5 километров линиями укреплений, буквально окоп под каждым вторым кустом. В городе находился контингент войск противника около 50 000 человек, все лучшие из лучших, кого смогла собрать украинская сторона. И казалось что при штурме этого населенного пункта потери будут невероятные, т. к. противник настолько сильно засел в оборону, что буквально направил туда все свои основные силы.

Если вообще говорить про стратегическое значение Бахмута: всем известно, что через него проходят две дороги, два крупных шоссе, которые ведут на крупнейшие города на территории Украины, в том числе Киев. Важнейшей особенностью данного города является то, что через его восточную часть проходит река, она идёт в километре от центрального шоссе, проходящего через город. С точки зрения военной теории водные преграды несут в себе всегда самые большие потери в случае, если противник закрепился на другом берегу, и всячески мешает переправиться через реку.

Задумка командования была достаточно проста: украинская сторона всегда вела боевые действия от обороны, они практически никогда не ходили в наступления. Чтобы не дать противнику своевременно вывести войска из города, который будет в скором времени захвачен, нужно отрезать основные автомагистрали. В таком случае пешком много народу не выведешь, они скорее всего просто не успеют это сделать. И вообще: ведение любых военных действий с обеих сторон это всегда очень большая экономическая модель. Если предположить, что у каждой из сторон есть неограниченное количество ресурсов с точки зрения личного состава, возможности подвозить БК, еду и воду, то противостояние может длиться достаточно долго. Но как только вы отрежете одной из сторон каналы поступления всего вышеперечисленного, вся их боевая деятельно быстро захлебнётся. И более того, не все скорее всего смогут покинуть этот населенный пункт.

Задача была очень простая и гениальная: отрезать основные автомагистрали вот в этих точках.

Основной проблемой было форсирование реки. Двумя самыми проблемными участками были вот эти:

Схема 21

Обратите внимание вот на этот объект:

Схема 22

Это так называемый «Эко центр Paradise». Как нам стало впоследствии известно, «Эко центр Paradise» это единственный крупный промышленный объект (судя по фото на картах Гугл это питомник растений, там выращивали и продавали саженцы деревьев - Kos), имеющий несколько крупных зданий капитального строительства, и в радиусе трех километров от него только деревенские дома, больше ничего, которые под какие-то склады не подходят и не имеют никакого значения с точки зрения ведения военных действий.

«Эко центр Paradise» по данным разведки был центром снабжения всей северо-западной части фронта г. Бахмут, и точно также он снабжал населенный пункт «Подгородное», (находящийся на карте справа ниже), где засел противник.

Соответственно этот промышленный центр находился где-то в 200 метрах за устьем реки со стороны противника, и имел важнейшую стратегическую роль:

Схема 23

Тот, кто сумеет переправиться через реку и взять под контроль данный объект, сможет организовать себе важнейший плацдарм для наступления войск, чтобы отрезать автомагистраль (М-03 на Изюм-Харьков — Kos) и прекратить снабжение населенного пункта «Подгородное». От промзоны «Экоцентр» до автомагистрали примерно около километра.

На карте изображён маршрут движения наших войск:

Схема 24

Общая длина маршрута около 5 км.

Вообще в целом я по роду своей деятельности всегда стремился делать всё лучше прочих или не заниматься этим вовсе, и самой главной моей ошибкой, как я уже говорил, было то, что я решил попасть к самым лучшим из лучших, но обстоятельства сложились таким образом, что в какой-то момент все наши войска попали в засаду, и никого не осталось, по крайней мере из тех, на кого можно положиться в бою. Но при том выполнение невыполнимых боевых задач в контексте работы никто не отменял. Дистанция, которую мы преодолели примерно за 2 недели составила около 5 км.

У нас же маршрут получился длиннее, 7 км. Обратите внимание на этот крупный лесной массив:

Схема 25

Наши войска продвигались по лесополосе вдоль полей, чтобы зайти в этот лесной массив. Место, где лесополоса подходит к лесному массиву, было идеальным для того, чтобы помешать нашим войскам войти туда.

Я не помню какое точно было число, было достаточно прохладно, я уже около трех дней находился на передовой, и мы пошли на очередной штурм. Нашей задачей, как снайперов, было прикрыть пехоту.

Лес, который находится слева, он находится в низине относительно полей справа. Поэтому ни с одной из точек в нашей лесополосе позиции в этом лесу не просматривались. Наши войска попали в засаду. Мы очень долго собирались: обычно штурм не назначается на 3 часа дня, это большая глупость, но тем не менее он начался в 3 часа дня потому что мы ждали артподготовки. По лесному массиву отработали из тяжелой огнемётной системы «Солнцепёк», как по итогу оказалось не поразив ни одной цели вообще. Когда я туда уже впоследствии зашел там было множество обожжённых деревьев, но все, кто сидел в относительно неплохих укрепах, их, видимо, прилично потрясло, но никакого серьёзного ущерба не нанесло.

В три часа дня начался штурм. Разведрота отряда самоубийц должна была из нашей лесополосы зайти в лесной массив.

Нашей задачей было занять правую лесополосу, зачистить 10 позиций, закрепиться там, чтобы войска противника не смогли зайти в тыл нашим коллегам.

Штурм длился 18 часов подряд. Командование не нашло ничего умнее, чем просто отправлять одно штурмовое отделение за другим примерно с интервалом в полчаса. Вот в этой точке (48.649393, 38.034935 - Kos) они все благополучно полегли, где-то примерно около 200 человек. Гора трупов была примерно как в фильме «300 спартанцев».

Схема 26

На тот момент время было где-то около 4 часов ночи. Из всех штурмовиков не осталось вообще никого. В роте осталось 20 человек: это сапёры, такелажники, снайпера, ну собственно и всё.

В 4 часа ночи нам отдают приказ идти на штурм: с двумя снайперскими винтовками СВД, без тепловизионных прицелов, без ночников, без ничего. Естественно я поинтересовался: «А что мы там будем делать в кромешной темноте?», никто мне никаких комментариев по этому поводу не дал.

Мы решили поступить хитро: в лоб не пойти, это бессмысленно, там уже все давным-давно мертвы. Мы выползли позади лесополосы, примерно вот в этой точке, в поле из подсолнухов, углубились где-то метров на 30 и поползли вот сюда.

Схема 27

К тому моменту лишь пара бойцов из всех, кто пытался сюда прорваться с тяжелыми ранениями сюда добрались, и вели бой, по крайней мере делали отчаянные попытки.

Проползая в точке, на которой мы свернули влево, мы с коллегой-снайпером услышали голоса в поле. По имеющейся у меня информации никаких наших бойцов там быть не могло. Мы предположили, что там находится секрет противника, и не ошиблись. Мы вернулись назад, собрали два последних штурмовых отделения по 6 человек из такелажников, то бишь из тех ребят, которые вообще никогда не воевали, и скорее всего на это не способны.

Одно штурмовое отделение зашло чуть справа, сюда в поле, мы выдвинулись в лоб, и клином зашли на эту позицию.

Схема 28

Кто из личного состава противника был убит, кто ранен, я не в курсе, я туда не дошёл, не было такой задачи, туда зашли штурмовики: кого-то вырезали, кто-то убежал. Секрет с пулеметным расчетом здесь был ликвидирован.

Пока шёл бой с секретом, я медленно прополз в точку начала лесополосы.

После туда подтянулись оставшиеся штурмовики. Пока собирались штурмовые отделения, пока мы готовились зайти, прошло порядка двух часов и уже начало светать. Время было около 6.

Штурмовые отделения добрались до нас, а часть из них осталась в поле: их продвижение было остановлено пулеметным расчётом. Их всех прижало к земле, никто не мог понять откуда ведётся огонь. К слову: здесь находился пулеметный расчёт, здесь, вот в этой точке, и по бокам было 2 позиции снайперов.

Схема 29

Все были с банками (прибор беспламенной стрельбы - Kos), с тепловизионными прицелами: никаких вспышек, никакого дыма, вообще ничего. За все 18 часов штурма откуда ведётся огонь было абсолютно не ясно.

Когда мы оказались в начале лесополосы к нам подъехал танк. Вот примерно на эту позицию.

Схема 30

Я скомандовал командирам штурмовых отделений, чтобы они готовили противотанковые средства. Внезапно выяснилось, что их у нас с собой нету. Танк дал пулеметную очередь над нашими головами, развернулся и уехал. Я понимаю почему он уехал: поле за нами находилось примерно на 10 метров выше чем позиция танка. А сама лесополоса представляла собой кромку угла этого перепада высот. Танк не мог из своей огромной пушки выстрелить по нам потому что он просто бы никогда не попал.

Танк уехал. Я решил, что это единственная возможность выжить вообще в этой передряге, и стало очевидно, что надо срочно разобраться с пулемётчиком [справа, в лесополосе - Kos]. Я прополз где-то около 15 метров под пулемётными очередями до небольшого окопчика, где как раз находился единственный выживший из тех штурмовиков, мой близкий друг, которому удалось туда пробиться ещё во время основного штурма.

Некоторое время я рыскал в прицел. Нашёл в какой-то момент позицию пулеметчика, он находился за кустами. Его нижнюю часть шеи было видно в прогал веток примерно шириной 10 см. Я произвёл один выстрел, обнаружил второго бойца, там неподалёку, ликвидировал его, и вся стрельба в нашу сторону прекратилась.

Далее я достаточно долго, может минут 5-10 пытался уговорить оставшихся штурмовиков пойти в бой. Они лежали, молчали, не шевелились. И даже под прямой угрозой расстрела за отказ выполнить приказ они не смогли найти в себе силы, чтобы подняться и пойти в бой.

Скажу честно: у меня не было вообще никакого желания выполнять их работу, тем более с СВД. Почему я должен со снайперской винтовкой первым идти в бой? Крайне не хотелось, но ситуация была достаточно не простой. Либо мы будем так дальше все лежать, вернётся танк, начнётся артиллерийский обстрел (а там никаких укреплений нет, мы просто лежали на голой земле между деревьями), либо мне нужно идти в штурм одному, либо погибнуть вместе с ними. Я решил что последний вариант вообще не вариант. Сообщил отказавшимся идти в штурм штурмовикам: «Я сейчас разберусь с хохлами, а потом вернусь за вами», и ушел.

Я дошёл до блиндажа, до первого укрепа, где лежал израненный пулемётчик, добил его, взял трофейный «Калаш», десяток магазинов, гранат, и пошёл зачищать укрепления.

Противник, естественно, не знал, что я ушёл к ним в одиночку. Видимо, моя работа произвела на них такое огромное впечатление, что они просто побросали всё, включая кофе, стоящий на газовой горелке, и разбежались как тараканы. Где-то примерно за 10 минут мне удалось в одиночку зачистить 500 метров укреплений, где-то около 10 позиций.

Если говорить о причинах того, почему мне вообще удалось провернуть подобное. Как сказал один из моих инструкторов в «Воеводе»: «То, что провернул Джон Рэмбо в фильме, залетел и ликвидировал сто человек личного состава противника, такое невозможно».

Но если на объекте по данным разведки находится 100 человек пехоты, то когда они узнают кто к ним пришёл, и по какому принципу работают эти люди, это такой невероятный ужас в них вселяет, что они просто бегут без оглядки.

Всё очень просто: наши войска никогда не отступали, никогда не сдавались в плен, никогда никого в плен не брали, всегда только смерть и больше ничего (имеются ввиду бойцы Вагнера - Kos). Это наводило ужас на противника. Мне лично повезло, они просто не знали, что я был один, и это сыграло определённую роль.

После на эту позицию подтянулись командующий офицерский состав и остатки бойцов. Нас осталось около 20 человек. Те 12 бойцов, которые отказались пойти в бой: я им это простил, иначе там некому было бы держать оборону.

Моё командование очень вдохновилось моим подвигом, и назначили меня командиром взвода из 30 человек.

Конец первого ролика - Kos

Ролик 2

Вся работа по зачистке данных позиций заняла где-то примерно минут 15: все противники сбежали, выяснять кто пришёл с ними воевать они не сильно захотели. Большим плюсом проделанной работы было то, что нам досталось огромное количество трофеев. Они побросали всё и убежали. Где-то около 30 рюкзаков с различного рода барахлом.

Мало что полезного, удалось там найти дальномер лазерный какой-то копеечный, но самое важное: три натовских бронежилета. Они состояли из кевлара, кордуры и керамических плит класса защиты БР-6, весили изделия где-то около 6 кг всего-навсего. Очевидно это одна из лучших экипировок, которую можно на нашей планете достать за деньги.

Мы еще около 3-хдней дислоцировались на данных позициях, а после нас переместили на позиции в лес, который находится слева. Мы организовали оборону вот этого лесного массива:

Схема 31

С учебки приехало 45 человек, которые никогда в боевых действиях не участвовали: зеки, абсолютно потерянные, не понимающие что происходит. Была организована круговая оборона, на этих позициях размещены противотанковые средства, пулемёты. Весь личный состав за короткий срок (3 дня) прошёл беглое обучение как обращаться с пулемётом и с РПГ, что было достаточно важно.

Я не смотря на то что стал большим командиром, не отлынивал от общей работы: точно так же как все остальные таскал БК, еду, воду и прочее.

Мы там всё время перемещались в основном с моим коллегой 22-хлетним уголовником-отморозком, абсолютно бесстрашным парнем. Мы практически всё время, пока работали вместе, находились в разведке, лазили прям под носом у противника, и как-то с улыбкой на лице старались не обращать внимания на все те грустные обстоятельства, которые там происходят.

Когда получил назначение на комвзвода, я задал своему командиру роты прямой вопрос: «Мы же где-то всегда на передовой, в самых опасных местах, и было бы странно, если б два командира взвода вдвоём без кого-либо где-то на самом передке будут заниматься тем же самым, будучи в подобной должности. Мне кажется это какая-то странная история. Как мы должны вести себя во время боевых действий?»

Нам чётко сказали: «Вы должны быть на оттяжке в 200 метров, прикрывать своих бойцов». Т.е. заниматься типичной снайперской работой.

После в какой-то из дней мне отдали приказ в 2 часа ночи явиться в штаб, который находился вот тут (48.647437, 38.048266 - Kos):

Схема 32

Был проливной дождь, грязи по щиколотку, ноги тонули, и преодолеть дистанцию в 3.5 км до офицерского блиндажа задача была не простая. Я пошёл до штаба. Я был очень уставший, дошёл дотуда, был очень голодный, попил кофейку, поел печенек. Мне сообщили контрольные точки, которые необходимо захватить и закрепиться на них. Я особо вдаваться в подробности не стал, просто запомнил их, и ушёл к своим офицерам в блиндаж.

Уже после немножко отдохнул, привёл себя в порядок, на следующее утро примерно часов через 8 нам нужно было выдвигаться.

Мои офицеры, командиры штурмовых отделений в моём подчинении, спросили меня: «А чем мы завтра пойдём заниматься?»

Я, скажу честно, растерялся в ответе. Сказал: «Могу рассказать как анекдот, в шутку: нам нужно дойти на последний этаж ада, убить главного рейд-босса, и вернуться обратно живыми».

В действительности рассказывать им подробности того как мы это будем делать не имело смысла. Я и сам не знал как это всё провернуть, потому что я знал, что квалифицированных бойцов у меня не осталось, кроме офицерского состава из 5 человек.

Мои прогнозы сбылись: никто из них живым до рубежа наступления на объект на другой стороне реки так и не дошёл.

Нашей первоначальной задачей было пройти через следующий лесной массив, пересечь открытый участок длиной 250 метров, зайти в лес вдоль реки Бахмутка, найти в реке отмель для переправы через понтонные мосты. Другим штурмовым отделениям нужно было пройти реку через брод, находящийся под мостом.

Схема 33

Мы выдвинулись, собрали всех штурмовиков, все отделения, было утро, около 10. Нам был отдан приказ выдвигаться не первыми, перед нами выдвинулся еще один штурмовой взвод в 30 человек.

Дойдя до выхода из леса до открытого пространства, я осмотрелся, посмотрел, что вроде бы никого нет, ну и чего опасаться, если вся дальнейшая территория, по данным разведки, принадлежит нам.

Как в итоге оказалось союзные войска сумели пройти по левой стороне дороги, пересечь дорогу и закрепиться вот в этой точке (48.644896, 38.012534 - Kos):

Схема 34

Им был отдан приказ держать круговую оборону. Так вышло, что они там были не первый день, и все средства связи, радиостанции, у них просто сели, и они просто палили по всем, кого видели, включая нас.

Я выдвинулся первой тройкой к кустам около реки, мы пробежали около 20 метров, и по нам открыли огонь из пулемёта с дистанции примерно 500 метров наши собственные союзники.

Как вы видите, здесь проходит дорога, по этой дороге ездила техника и вырыла большие рытвины от гусениц в грунте. Было достаточно влажно, сыро, были большие лужи после дождя, во всю эту грязь я нырнул «рыбкой», и где-то ещё час под пулемётными очередями лежал там (48.647382, 38.018130 - Kos).

Схема 35

Мы пытались с ними связаться всеми правдами и неправдами, ничего не удалось, и не осталось ничего иного как идти в обход. Я со снайперской винтовкой по вот этой дороге (дальше она повернула направо), прополз около 300 метров за пару часов.

Схема 36

Благо мне повезло, что вся моя экипировка весила минимум, иначе я бы полз очень долго. Мои бойцы тем временем отступили назад в лес, спустились в ров между лесами, мы встретились и пошли в обход через эту гору сверху по территории наших союзников, так называемой «роты разведки».

Схема 37

Добрались до начала спуска с горы (до ближайших кустов было 300 метров), на наше счастье там был достаточно большой уклон с горы, где-то около 15 градусов. Я снова выдвинулся первой двойкой, в авангарде всех, со снайперской винтовкой, побежал со всех ног. По нам снова открыли пулемётный огонь союзники со старой позиции, а еще у противника находился пулемет на холме. В придачу к ним ещё пара снайперов.

Схема 38

Вся моя экипировка на тот момент весила 12 килограмм: СВД, 2 магазина, 2 гранаты, бронежилет НАТО, кевларовая каска. Я пошёл по пути максимального облегчения. В общей военной доктрине так никто не делает. И тем не менее в данном случае это сыграло важнейшую роль: при крайне небольшой нагрузке я бежал с горы очень быстро, один шаг составлял примерно 4-5 метров, если хорошо разогнаться, навскидку скорость была около 30 километров в час (рассказчик шутит, описывая личные ощущения — Kos). К слову: я в принципе много занимался физподготовкой, до отправки туда, призёр по марафону 2022 года (занял 73 место по стране по бегу на дистанции 21.2 км). Из 20 человек, которые шли со мной, добежали только трое: двое сапёров и какой-то случайный боец. Всех остальных прижало огнём, и они остались в укрепах хохлов под обстрелом миномета, СПГ и всего прочего, что мешало нам оттуда выдвинуться. Когда работа по нам прекратилась мы в срочном порядке выдвинулись, но никто кроме вышеперечисленных добраться до точки так и не смог, по крайней мере до наступления темноты.

Время было около 12 дня. Здесь находились позиции разведроты, это были ребята-тувинцы, наши дальневосточные братья.

Схема 39

Они с трудом говорили по-русски. Я попытался у них выяснить ну хоть что-то. Мне вообще казалось, что там снова стреляют наши, потому что по данным разведки весь этот лес принадлежал нам, а по нам вели огонь с правой стороны. Я попытался узнать у них где находятся наши позиции, кто командир, есть ли у них рация. У них вообще ничего нет, они вообще ничего не знают, вообще не понимают, мне кажется, на какой планете находятся.

Я по лесу продвинулся до реки, довёл сапёров до моста. Под мостом со стороны противника находилась взрывчатка, где-то полторы сотни противотанковых мин, примотанных стальными тросиками ко всем 4-м опорам моста, на вскидку около тонны взрывчатки. Сапёры всё это дело благополучно обезвредили, а я тем временем занимался разведкой.

На наше счастья в процессе штурмов у нас появлялись в распоряжении вражеские радиостанции. Мы слушали переговоры противника и были всегда в курсе того, знает он где мы находимся или нет. Пока я проводил разведку вдоль реки, искал место для переправы, мне моё командование сообщило, что хохлы меня засекли, и что мне оттуда пора сваливать. Я благополучно убрался восвояси.

Вернулся на позицию тувинцев, занял окопчик, по радиостанции организовал доставку еды и припасов (видимо, шутка - Kos), и ждал своих бойцов. Им по итогу удалось всеми правдами и неправдами добраться до меня, но, к сожалению, без понтонных мостов (если кто-то понимает, о чём речь, напишите - Kos), без пулемётов и без РПГ, они их потеряли по дороге.

А что остаётся делать? Боевую задачу никто не отменял. Надо понимать, что чем раньше ты выполнишь боевую задачу, тем раньше ты окажешься в безопасности. И тот факт, что у тебя ничего для этого нет её выполнение никак не отменяет.

Я говорю: «Поплывём значит вплавь, а что нам ещё остаётся?». Мы переместились к мосту.

Часть бойцов из соседнего взвода находилась за мостом, на позиции в 20 метрах прямо слева за мостом. По ним постоянно работала артиллерия, их оттуда выбивала.

С момента начала нашего выдвижения на этот объект прошло около 2-х суток, время было 2 часа ночи. В очередной раз артобстрел уничтожил всех бойцов, находящихся по ту сторону реки. Другие взводы пересекая реку в районе моста направлялись вдоль реки чтобы организовать рубеж для наступления на объект с другой стороны.

Схема 40

Все они оттуда противником были благополучно выбиты.

Изначально, когда я анализировал выполнение этой боевой задачи, мне стало понятно, что она вообще не выполнима. Экоцентр Paradise примечателен тем, что если мы сможем перебраться через реку, и закрепиться на нём, мы отрежем снабжение города и у нас будет важнейший плацдарм для наступления на город и в частности чтобы отрезать единственную, последнюю автомагистраль крупную, которая вообще ведёт в город, и тем самым полностью прекратим его снабжение.

Я прекрасно понимал, что противник в курсе ценности объекта и вся артиллерия армии в 50 000 человек направлена в район моста.

В 2 часа ночи мне отдают приказ, что я должен возглавить резервное штурмовое отделение и закрепиться на позиции за мостом, где за последние 2 суток не смог закрепиться никто.

Важнейшей ошибкой дислокации в данной местности было то, что бойцы пытались копать укрепления, окопы, на дне рва. Любой снаряд, когда разрывается, его осколки летят в стороны относительно плоскости поверхности. Соответственно когда он попадает в стенку рва, которая наклонена под 60 градусов, осколки летят вверх и вниз. Соответственно все, кто находился в укрепах внизу, погибли.

Стало очевидно, что укрепления нужно строить слева от рва в поле: лучше на открытой местности, чем в огромной канаве шириной в 5 метров, это было важнейшей ошибкой, которая стоила им жизни.

Я переправился с бойцами на ту сторону. Время было 2 часа ночи, в тот момент артиллерия противника уже не работала, я был без сна, еды и воды в течение 3 суток, абсолютно выбившийся из сил, буквально обезумевший, потому что артиллерия противника выбила меня со всех абсолютно укрепов, которые я углубил и пытался там отсидеться. За 4 часа до этих событий я находился у моста, в секрете, выкопанном противником. Я углубил его где-то на полметра, по мне часов 5-6 вели прицельный огонь из 120-го миномета, польского. Одна из мин попала прямо в бруствер, т. е. примерно в 30 см от моей головы. Каких-то серьёзных увечий я не получил, но тем не менее контузия была очень сильная. Я настолько сильно перепугался, что просто выскочил из этого укрепа и решил, что я не буду дожидаться пока следующая мина залетит в это укромное место, и просто побежал в лес прятаться, в другие окопы.

Когда я немного пришёл в себя, меня направили на позицию перед мостом. Я туда пришёл, выдал сапёрные лопаты, обозначил новое место для выкапывания окопов, сам взял натовский спальник камуфляжный на минус 35, повязал его как косынку сверху, и направился по рву вдоль дороги на 200 метров вперёд к нашей ключевой позиции, которая должна была стать рубежом наступления на объект.

Как мне сказали сапёры, там очень много растяжек. Я предположил, что растяжки ставят там, где люди точно будут ходить. Левая стенка рва имела достаточно крутой уклон, где в принципе пешком человек не пойдёт, он просто скатится вниз. Я предположил, что там растяжек точно нет, просто потому что там никто не ходит, и их там ставить никто не будет, и я оказался прав. По этой левой стенке рва я прополз аккуратненько 200 метров вместе со снайперской винтовкой.

Перед этим, когда я переправлялся через реку, через брод, я подскользнулся на камне и целиком упал в воду. Торчала только рука с винтовкой. На улице было где-то +4.

Я дополз до территории противника и прям под самым его носом забился между двух кустов, полностью закутался в спальник, и уснул. Проспал где-то часов 6.

Я посчитал, что меня там искать точно никто не будет. Надо мной всю ночь жужжали квадрокоптеры, там буквально целый рой. Часть из них совершенно точно с тепловизорами. На тепловой картинке меня, очевидно, не было. Потому что я был очень мокрый, вода сильно поглотила моё теплоизлучение, плюс я заткнул все дырки в спальнике, и спокойно отоспался прям под носом у противника.

Меня разбудили по радиостанции где-то в 8 утра, до штурма, по моей информации, оставалось около 4-х часов. Откуда вообще возникают такие ожидания по времени? Почему не пойти на штурм сразу?

Войска, в которых я проходил работу, очень трепетно следят за тем, чтобы линия фронта всегда была выровнена, чтобы никакие бойцы, ни из каких отделений, не попали в окружение. Когда ты идёшь в бой против противника, который находится перед тобой, ты всегда знаешь, что в полукилометре справа в этой же точке другие ваши войска точно так же прорываются вперед, что в принципе не даёт возможности противнику взять вас в окружение.

По данным разведки в том месте, где я спал, должны были находиться деревья. То бишь какое-то место, которое могло скрыть нахождение бойцов. В действительности, когда я приполз туда на позицию, стало очевидно, что ничего, кроме пары голых кустов, там нету: абсолютно ровная поверхность, небольшой ров с водой и всё, никаких укрытий, ничего вообще.

У меня был с собой нож, саперной лопатки не было, их не хватало на тот момент, я их все оставил у своих бойцов. Понимая, что эта территория всячески утюжится артиллерией вдоль и поперек, ножом я за 4 часа выкопал небольшой секрет, небольшое углубление в земле. В нем можно было поместиться в позе эмбриона, и в общей сложности, вместе с бруствером, его глубина составляла около 40 см, буквально самый минимум, который позволяет пережить артобстрел.

Время где-то примерно 11.30, полчаса до наступления. Командир сообщает мне, что он направляет ко мне резервные штурмовые отделения в количестве 30 человек. Я попросил его этого не делать, т. к. им здесь негде спрятаться, они будут на виду, и артиллерия противника моментально сровняет их с землёй, к гадалке не ходи. Меня никто слушать не стал, бойцы пришли. Миномётная батарея польских миномётов 120-х открыла огонь, пара минут, и от 30 бойцов не осталось ничего. Руки и ноги их полетели градом сверху мне на голову.

Прошло ещё около 20 минут, ко мне подтянулись 5 бойцов из крайнего резерва. Я не знаю ни их позывных, ни лиц, ничего. Они подошли, я им дал краткий инструктаж в течение 30 секунд, и мы пошли в наступление.

Инструктаж был достаточно простой: всю работу я сделаю сам, вы прикрываете тылы, вы прикрываете фланги. Без крайней необходимости ни в кого не стрелять, вообще.

Изучая карту данного объекта я пришел к выводу, что вот это здание, которое было обозначено как здание штаба, это единственное капитальное строение, которое вообще присутствует в этой сельскохозяйственной промзоне.

Схема 41

Оно находится посередине и с точки зрения военной теории является хорошим местом для ведения обороны, в отличие от всех прочих.

Мой приказ был достаточно простым: заходим в экоцентр через парадный вход, проходим слева вдоль кустов и забора максимально тихо и скрытно, задача — сократить дистанцию до здания штаба максимально, потом быстро его зачистить, занять круговую оборону в нём, и держать его до последнего вздоха.

Вот так выглядит парадный вход в это здание.

Схема 42

Бойцы подтянулись, я дал им краткий инструктаж, подошел к отбойнику, посмотрел в снайперский прицел, что никого не видно, перебежал дорогу, лёг у следующего отбойника, еще раз осмотрелся, посмотрел, что никого нет: наши войска дали очень плотную артподготовку данного объекта, они трое суток утюжили всю эту территорию вдоль и поперёк и весь личный состав противника спрятался по укрытиям и подвалам очень давно, и благополучно там сидел ровно до того момента, как мы туда вошли.

Мы по прямой вошли в главные ворота свернули в кустики слева от КПП и медленно, тихо, продвигались дальше без единого слова и шороха.

Вот так выглядит КПП.

Фото 43

Двигались мы вдоль вот этого забора. КПП представляет из себя просто гипсокартонную коробку: очевидно было, что любой прилёт мины по данному зданию, и оно сложится вместе с теми кто там внутри находится. Поэтому в нём никого не было.

Вот дорога, которая идёт от КПП к зданию штаба. Обратите внимание на очень высокий бордюр справа, он был где-то сантиметров 30.

Фото 44

Недостроенное здание, окна были забиты, в левом верхнем окне была дырка. Бетонные блоки, крыша, железобетонные плиты, которые по итогу артиллерия так и не смогла пробить.

Вот наш маршрут.

Схема 45

Мы вошли через парадный вход. Аккуратно вдоль забора, скрывшись за туями, пробрались к углу. Здесь у нас возник контакт с противником, который находился рядом с крыльцом здания. Проблема ведения огня с этой позиции была в том, что там есть мелкие преграды. Это были туи, посаженные с интервалом 40 см в три ряда вдоль забора. Высунувшись из-за угла бетонного забора из-за туй не было видно крыльца дома. Выходить дальше и пытаться вести огонь дальше было крайне не выгодно. Я сделал буквально шаг вперед, увидел, как пули мелькают у меня между ног, решил, что эта затея абсолютно бесполезная, попросил бойца кинуть туда гранату, сам отошёл на 10 метров назад, выглянул на дорогу, посмотрел в обе стороны, что никого нет, перебежал её аккуратненько, лёг за бордюр очень высокий, и очень-очень шустренько пополз, скрывая своё перемещение от противника, который вёл огонь от крыльца. Отполз до угла, встал, точнее присел, еще раз посмотрел, что никто в эту сторону не смотрит, аккуратненько перебежал к зданию, кинул в окошко у левого угла вторую гранату, очень тихо обошёл правый угол. Здесь оказался второй вход в здание. Я закинул туда ещё одну гранату, услышал маты, закинул последнюю, забежал со снайперской винтовкой.

4 человека лежат без сознания. На этом штурм здания закончился. Я произвёл контрольные в голову, подтянулись четверо бойцов, тем же маршрутом, что и я. Я расставил их по позициям, велел занять круговую оборону. Одного поставил на крыльце, одного у заднего входа, двоих внутри.

Я два или три раза обошёл весь первый этаж здания, посмотрел в каждое окно, посмотрел в снайперский прицел, что никто к нам не идёт, не пытается в нас стрелять, вернулся в главный коридор и начал обыскивать бойцов противника.

В одном из бурдюков я нашёл банку Ред Булла и Сникерс. На тот момент я не ел три дня. В итоге это чуть не стало роковой ошибкой для меня, я потом пожалел, что потерял бдительность буквально на секунду.

Как уже позже выяснилось бойцу, который стоял у крыльца, стало настолько страшно (мне сложно его в этом упрекнуть — он никогда в боевых действиях не участвовал, а теперь участвует в таком, что не в сказке сказать), что все они вчетвером сбились у лестницы входа в подвал. Я на это внимания не обратил когда возвращался в коридор. Я находился в маленьком закутке полтора на два метра, под лестничным пролетом на крышу, там был очень узкий проход, я стоял у стены. Вскрыл энергетик, сделал первый глоток и периферическим зрением справа заметил камуфляж противника, понял, что он увидел меня, взмах автомата в мою сторону, автоматная очередь, я вместе с этим энергетиком упал набок молниеносно, оттолкнулся ногами от стены и закатился в правый дальний угол. Выхватил нож и стал ждать.

Я предположил, что по уму он должен зайти в помещение и сделать контрольный выстрел. При том, что с той стороны входа в помещение был угол стены, поэтому он не мог зайти с автоматом и сделать контрольный выстрел. Ему чтобы зайти нужно было полностью, по прямой, причём проход очень узкий, а у них очень большая экипировка, огромные разгрузки, и сделать это как-то иначе, чем по прямой с оружием он абсолютно точно не мог по моим расчётам. На линии огня у меня торчали только ноги ниже колена.

К моему огромному удивлению он решил что я мёртв и просто пошёл дальше. Я аккуратненько сел, дотянулся до автомата, выстрелил ему в затылок, услышал шорохи его коллег около крыльца, закинул туда гранату, вышел и добил выживших. Один-единственный боец, выбегая последним из дома, споткнулся у входа, я попал ему с СВД пару раз в ноги, его коллеги вытащили его на улицу и все они потащили его вокруг здания по дорожке в сторону теплиц.

Я вернулся к своим бойцам, взял трофейный автомат, уже другой, предыдущий заклинило.

Противник тащил раненного, и они очень шумели, топали, их было слышно прям за километр, а у меня очень хороший слух. Я аккуратно, на цыпочках, прокрался к угловому окну, высунулся с автоматом. Они были в метре под окном. Дал одну автоматную очередь. Автомат на середине очереди заклинило. Пара бойцов упали, а остальные продолжили движение к теплицам.

На тот момент все трофейные автоматы, а их было 4 штуки, заклинило, а свой я с собой не брал, пришёл только с винтовкой, что сыграло важную, неблагоприятную роль. Из трофейного снаряжения, которое валялось здесь, я нашёл чёрный барабанный шестизарядный гранатомёт. Не смог разобраться заряжен он или нет: он весил достаточно много, понять были в нем гранаты и ли нет я не смог (не смог его вскрыть), но тем не менее я добрался с ним до окна, высунулся в сторону противника, пытался произвести выстрел, он не выстрелил, а они отстреливались, и попали мне в палец на правой руке.

Я благополучно вернулся обратно в коридор. Мне оказали первую медицинскую помощь, я отчитался командованию о выполненной боевой задаче, ещё раз обошёл всё здание, посмотрел, что периметр вокруг него безопасен, передал свою командирскую рацию и планшет бойцам, вышел на крыльцо, нашёл трофейный короткий автомат импортный, проверил что он заряжен, стреляет, и пешком ушёл обратно тем же маршрутом, которыми пришёл сюда.

Пока мы находились в этом здании, и занимались его зачисткой, отбивали попытки его штурма, противник вёл огонь по зданию из миномётов. Я один-единственный раз на крышку вышел, увидел где-то рядом со зданием прилёт , и зашёл обратно. Крыша была абсолютно плоская, из железобетонных плит, но вести стрельбу с неё было невозможно вследствие того, что по нам вели артобстрел.

Уже после, возвращаясь тем же самым маршрутом обратно в точку эвакуации я обнаружил в 200 метрах позади здания относительно линии прицеливания артиллерии противника, прямо в поле, где никого абсолютно нет, наших позиций нет, вообще ничего нет, огромную рытвину, 8 метров шириной и где-то 5 метров глубиной. Могу предположить, что это была ракета HIMARS, которую выпустили по нам, но просто не попали, она перелетела на 200 метров, что говорит о том, что нам невероятно повезло.

После я бросил трофейный автомат, благополучно пешком добрался до точки эвакуации и уехал в Москву.

В целом вообще если рассматривать всё произошедшее, то по итогу я оказался единственным выжившим из целой роты дважды. Математическая вероятность такого события один на десять тысяч. И да, здесь конечно же не обошлось без невероятной удачи. Но также я применял достаточно странный подход, который противоречит многим канонам военной теории.

Как я ранее говорил, снайпера ходят чаще всего на боевые задачи с двумя стволами. Но нести с собой «Калашников» и 6 магазинов это достаточно сложная задача. В процессе выполнения последней боевой задачи я был максимально лёгкий, вся моя экипировка весила всего 12 килограммов. Я был крайне мобильным, в полном здравии, выспавшимся, отдохнувшим и так далее. Предположение, что это будет эффективно, у меня возникло когда я штурмовал позиции на перекрестке лесополос (см. схему 28 — Kos). Добравшись до позиций противника со снайперской винтовкой я взял трофейный «Калашников», гранаты, магазины и прочее, и тогда я подумал: «Зачем вообще таскать с собой огромное количество экипировки когда то место, куда ты идёшь всегда в избытке наполнено этими вещами?» И в целом подобный подход мог быть оправдан. В моем случае во время выполнения последней боевой задачи все 4 трофейных автомата заклинило. Если вы найдёте, например, трофейный «Калашников», вы можете на 90% быть уверены: чтобы с ним не происходило до тех пор, пока вы его не взяли в руки, он всё равно будет стрелять. Если вы нашли какой-то импортный хлам, то с большой долей вероятности с его безотказной работой будут проблемы. Вообще если говорить про климат Украины в зимний период: там практически не было отрицательных температур. Всегда было где-то +3, дождь и огромная влажность. Трофейные автоматы не выглядели как те, за которыми ухаживают. Видимо, они просто не рассчитаны на подобного рода условия.

Вообще в целом первые полтора месяца пока я находился на территории боевых действий я действовал максимально осторожно и пытался разобраться в происходящем. Как человек с высшим математическим образованием, который в былые годы вошёл в топ 30 лучших математиков по стране могу сказать, что у любого процесса на этой планете есть математическая модель. Это можно отнести и к участию в боевых действиях.

Войска, в которых я работал, используют контрнаступательную доктрину. Они ждут удачного момента, дают артподготовку, занимают позиции противника путём штурма, дальше организовывают хорошую оборону этих позиций. Когда мы были на обороне позиций у нас всегда в нашу сторону были развёрнуты 2 системы АГС для того, чтобы помешать пехоте противника захватить наши позиции. Использование контрнаструпательной доктрины оказалось крайне эффективно, т. к. противник всегда играл от обороны.

До начала я всячески изучал что происходит. Если, к примеру, брать артобстрел, любой, то у минометного расчёта есть средняя скорострельность, т. е. есть минимальный и максимальный интервал между прилётами. Если вы в момент начала обстрела находитесь не в укрытии, то у вас большая проблема. Вам в любом случае нужно до него добраться, если вы находитесь на открытой местности. В связи с этим справедливо простое утверждение: если идёт артобстрел покидать укрытие ни под каким предлогом нельзя. Соответственно если артобстрел не идёт, то можете по-быстрому переместиться от одного укрытия до другого, максимально спешно.

Точно так же если средний интервал обстрелов за последние несколько часов не превышал, допустим, 3-х минут между выстрелами, а прошло пять минут, это повод для того, чтобы собрать волю в кулак и сделать какую-то крайне необходимую работу, если у вас в этом есть необходимость. Нахождение на территории укрепления, которое должны образом подготовлено, в целом всегда безопасно. Единственное чего можно опасаться, это работа танка. Преимущество танка в том, что при стрельбе с достаточно короткой дистанции (менее 2-х километров) снаряд летит на сверхзвуковой скорости. И когда по вам стреляет танк, не слышно ни свиста, ни выстрела, вообще ничего: просто прилёт, взрыв, моментально. Если первым выстрелом танк по вам не попал, считайте, что вам повезло: после этого занимайте самую нижнюю точку в укреплении, и он вас с большой долей вероятности не достанет.

На территории боевых действий под любым предлогом нужно находиться в укреплении. Но выполнение боевой задачи это всегда ситуация, когда вам нужно дойти из точки А в точку Б: из своего укрепа, до укрепа противника. Вы пошли в штурм, ликвидировали противников, заняли его укрепления, и на этом ваша работа по выполнению боевой задачи закончена. Независимо от интенсивности ведения огня по вам с различного рода орудий, разных калибров, автоматов и прочего за одну единицу времени по вам прилетает определенное количество выстрелов. Соответственно чем меньше будет ваше время в пути из точки А в точку Б тем больше математическая вероятность у вас добраться в укрытие.

Когда мы оказались в засаде на перекрёстке лесополос (схема 29 — Kos), и бойцы не хотели идти в атаку, я понимал, что единственный путь выжить это выполнить боевую задачу. То бишь как бы ни не хотелось, как бы ни было страшно, но продвигаться вперёд. Как только вы остановитесь, станете стационарной мишенью, ваш поход на этом скорее всего и прекратится.

Что ещё полезного можно сказать о том, как вести себя на поле боя.

Если говорить про работу снайперов, которые представляют для пехоты со стороны противника наибольшую угрозу, я для себя вывел определенное правило: любые перемещения по территории должны производится под минимальным углом к линии прицеливания противника.

Даже когда я проходило подготовку на территории Краснодара, все перемещения тройками осуществлялись под углом 45 градусов. В данном случае этот угол является оптимальным: вы максимально осложняете противнику ведение огня по вам и успешно продвигаетесь вперёд. Соответственно идеальный угол от 30 до 40 градусов. Никогда не нужно двигаться по прямой, лицом к противнику, и никогда не двигаться по прямой от него. В таком случае вы не станете лёгкой мишенью для снайпера.

Что можно сказать про составы штурмовых отделений.

В войсках, в которых я работал, классическим является штурмовое отделение из 6 человек: первым идёт пулемётчик, дальше идут штурмовики, предпоследним идёт снайпер, замыкающий идёт гранатомётчик, потому что позади гранатомётчика никого не должно быть в момент выстрела.

Если говорить про ошибки, которые были допущены при попадании наших войск в засаду на перекрёстке лесополос (схема 26 — Kos): самой большой глупостью было отправить их в лоб по прямой на территорию противника.

Есть такая вещь, называется «теория игр», которая описывает различные математические модели с точки зрения того, как минимизировать преимущества противника в неблагоприятных ситуациях. Единственный и важнейший совет в таком случае: максимально увеличить дисперсию. То бишь вероятность случайности.

В данном случае, когда стало очевидно, что в лоб целевой рубеж не взять, нужно было закидать всё абсолютно дымами, максимально рассредоточить личный состав по площади и зайти кругом со всех сторон. В таком случае работа артиллерии не нанесла бы крупного ущерба и большая часть бойцов бы выжила, и противник был бы лишён возможности визуально определять цели. К слову будет сказано, приборы ночного видения, приборы тепловизионные не пробивают через дым и становятся абсолютно бесполезны.

Существует ещё такая теория, что в военных действиях прицельный огонь не ведётся вообще. Я бы с этим сильно поспорил. Я могу понять тот случай, когда вы продвигаетесь поочерёдно в сторону противника, перебежками, под углом, так называемым «клевером», тройками, и пока один боец бежит, другие подавляют огнём позиции противника чтобы у них не было возможности открыть огонь по тому бойцу, который бежит.

Но если вы не заняты этим, то в принципе накидывать даже короткими очередями просто куда-то в сторону противника мне показалось не сильно эффективным. Как я говорил, я с собой автомат не носил, чтобы сильно не уставать. Стрелял с СВД. Если не был уверен, не стрелял вообще. Стрелял всегда прицельно. Если позволяла дистанция и условия, всегда попадал, не промахнулся ни разу. Данный подход всегда оправдывал.

Что касается последних боевых действий на территории объекта.

Важнейшим обстоятельством было то, что с момента, как мы зашли на объект, мы не издавали абсолютно никакого шума. Ни наши передвижения, ни наши какие-то обсуждения чего-либо (я всё показывал бойцам жестами, где, кто, что). Мы передвигались абсолютно скрытно и не слышно, никто из противников не знал где кто из нас находится.

А противник шумел так, что его местоположение было всегда с точностью до метра всем известно.

Если говорить про размер штурмового отделения. Я бы вообще его минимизировал максимально. 6 бойцов это хорошо, но с тем же успехом справятся 4: тот же самый пулемётчик, командир отделения, снайпер и гранатомётчик. Чем больше мелких штурмовых отделений широко распределены по линии соприкосновения с противником, тем ниже эффективность работы артиллерии, тем больше шансов у каждого из них выжить.

Что могу сказать про ведение огня по противнику. Если есть такая возможность, то ни в коем случае нельзя высовывать свою голову и производить стрельбу дважды с одной и той же позиции. Я высовывался, производил выстрел, скрывался, садился, уходил, перебегал в совершенно неожиданное для противника место, снова аккуратно высовывался, производил выстрел, садился и снова скрытно исчезал. Если вы все будете делать плавно, быстро и аккуратно, что требует определённых навыков, то у вас абсолютно точно всё получится.

Конец 2-го ролика

Ролик 3

Вопрос от зрителя:

- Когда вы взяли объект, как много времени потребовалось противнику чтобы перегруппироваться и вас с объекта начать выдавливать?

- С того момента как мы зашли через парадный вход Эко Центра Paradise до момента когда мы зачистили штаб прошло меньше 10 минут: минуты 3-4 чтобы дойти-обойти, закинуть гранаты и зайти еще минуты 4. Я несколько раз обошёл здание штаба по первому этажу, никого не обнаружил, на это ушло может еще минут 10.

Потом зашло 2 штурмовых отделения противника, лишь последние 2 бойца из них выжили и им удалось убежать и попасть мне в палец. В общей сложности 20 минут.

Если говорить про снайперскую работу всё в действительности очень просто: вы куда-то прокрались, ведёте наблюдение, обнаруживаете цель, делаете выстрел, делаете контрольный второй, как только у вас устаканивается прицельная сетка, и тут же оттуда со всех ног бежите как можно дальше. Потому что как только ваш противник узнает, что работает снайпер с определенного направления, он даже выяснять не будет где он находится: они просто развернут все артиллерийские орудия, и все в радиусе полукилометра, чем бы они не были заняты, они будут все заниматься только вами. Танки, артиллерия: всё направят в вас, там где вы находилось просто сравняют с землёй всё.

С 2.05 по 27.00 идут узкоспециальные рекомендации по работе снайпера и использованию СВД в СВО на личном опыте главного героя (с базовой таблицей поправок), это скорее всего не интересно массовому читателю, желающие могут посмотреть эту часть на видео самостоятельно - Kos.

...Многие профессиональные снайперы СВД ненавидят. И тем не менее если вы, как в моём случае, из общевойскового снайпера вдруг превратитесь в штурмового снайпера, который ходит вместе со своим взводом, то СВД это самый оптимальный вариант, просто потому, что СВД не требует такого строгого расчёта баллистики. С СВД, набив руку, вы можете от момента обнаружения цели до точного выстрела даже на дистанции 700-800 метров произвести выстрел за 3 секунды, через 3 секунды примерно, следующий, и максимально быстро убежать. Ни одна однозарядная винтовка вам это сделать не позволит, вы будете делать всё крайне медленно.

Если говорить про историю СВД, для чего изначально она создавалась как винтовка пехоты: что-то что позволяет стрелять достаточно точно и достаточно быстро.

Если говорить про выбор прицельных приспособлений, прицелов, то все современные прицелы, которые могут похвастаться большой кратностью, хорошей картинкой и прочее, у них переключаемая кратность, у них настраивается параллакс (т. е. фокусное расстояние), т. е. с момента расчёта баллистики до выставления поправок (параллакса и прочего) пройдет огромное количество времени, и к тому моменту есть вероятность, что цель вообще скроется из вида.

СВД с использованием ПСО это абсолютно гениальное изобретение, которое позволяет вообще не внося никаких поправок производить достаточно точный выстрел.

Вообще чтобы произвести выстрел на всех современные прицелах нужно рассчитать баллистику и много-много-много рычажков покрутить. Если, например, вы меняете дистанцию, вам всегда нужно подстроить фокусное расстояние. На прицеле ПСО фокусное расстояние фиксированное. Оно настроено на ту кратность, которая заложена в прицеле.

Объясню почему на прицеле ПСО кратность не меняется. В момент выстрела винтовка испытывает огромные перегрузки за счёт отдачи. Так как в прицеле ПСО минимизировано количество движущихся частей этот прицел может сохранять точность стрельбы достаточно долго даже при крайне интенсивной стрельбе. Я получил свою винтовку и работал с ней непрерывно где-то около 2-х месяцев. Я один раз хорошо, в течение суток, привёл её к нормальному бою, прострелял все дистанции от 100 до 300 метров, добился хорошей «кучи» (кучности — Kos) везде и больше никогда в маховики с отвёрткой не лазил. Я с ней бегал, я с ней падал, я с ней кувыркался, она у меня летала как только можно. Прицел ПСО имеет невероятный запас прочности внутренних компонентов и те прицельные настройки, которые там выставлены ни на сантиметр не сбились.

Любой современный прицел, у которого много современных «приблуд» для того, чтобы удобно было стрелять на большие дистанции, вы с него будете очень долго целиться и если вы его шандарахнете об стену вам надо брать винтовку, ехать обратно на ПВД, ставить мишень и заново её пристреливать.

Вообще если говорить про современные прицелы: так как они предназначены для стрельбы на большие дистанции там угловой коэффициент идёт меньше, чем тысячная, миллирадианы, так называемые «угловые минуты». Они более мелкие, на маховике у вас не тысячные, а миллирадианы, что позволяет вести огонь на более больших дистанциях, но более удобной прицельной сетки, чем в прицеле ПСО1 я не видел никогда. На самом деле это гениальное творение инженеров: если говорить про работу на дистанции до километра я бы на любую снайперскую винтовку ставил ПСО. Единственное может быть не самую первую модификацию, сейчас существует третья. Она имеет все те же самые особенности, просто она не 4.3 крата, а 8 крат. И я могу сказать, что 8 крат... ну у нас были проблемы при стрельбе таким прицелом на 100 метров, потому что в 8-микратник картинка будет очень мелкая, но при этом на дистанции от 500 до 800 метров вы будете прекрасно поражать все цели.

Далее расшифровка с отметки 27.00 -  Kos

Что ещё можно полезного рассказать. Многие, я обратил внимание, когда собираются участвовать в боевых действиях очень существенно относятся к проработке экипировки, которую нужно взять с собой. Я решил что я с какой-то там РДшкой бегать точно нигде не буду. Я пошёл по пути максимального снижения веса всей экипировки, и если я куда-то иду, то важнее выжить. Покушать, что-то ещё, что можно принести с собой, это можно потом притащить, когда вокруг не останется противника.

Поэтому никто, из всех, кого я знаю, на штурм автономно, ни с чем в рюкзаке никогда не выдвигался, всё это лежало где-то позади, на позициях. То бишь мы пришли, мы зачистили сектор, мы оставили там бойцов, организовали оборону, спокойно отошли, забрали свои вещи и вернулись.

Единственной проблемой такого подхода было то, что я работал с уголовниками и половина моих вещей бесследно исчезали пока я был на выполнении боевых задач. Меня это жутко бесило. Причём у меня все вещи были подписаны маркером, вплоть до последних трусов, и я всем культурно и деликатно объяснял, что если я кого-то поймаю в своих шмотках, то пристрелю на месте, даже разговаривать не буду. Никого это не испугало. У нас у офицерского состава, у командира роты, прямо под носом у штаба украли рюкзак с дорогими тепловизионными монокулярами. В общем бардак творился жуткий. В общем никого это не пугало. Воевать они хотели, но и что-то подрезать — за милую душу. Я конечно не сильно этим огорчался.

Интересный момент: в общей военной теории командир никогда не должен идти первым в штурмовом отделении. Можно предположить, что это крайне рискованно. Я всегда ходил первым, и всегда очень успешно. Если мы предположим реакцию противника на появление целей: вот ты сидишь в окопе, смотришь куда-то в поле, дистанция метров 600, и ты вдруг кого-то увидел. Пока ты схватишься за пулемёт и начнёшь стрелять, цель уже убежит.

Элемент неожиданности для первого бойца может сыграть важнейшую роль, он с наибольшей долей вероятности останется жив. Когда мы бежали с горы и по мне стреляли два пулемёта и пара снайперов, я очень быстро бежал, но могу сказать, что никто даже близко в меня не попал. А все те, кто пытались повторить подобное у меня за спиной, никто не добежал: они где-то там забились по кустам и потом в тихом ужасе выползали обратно.

Вопрос из зала: неразбочиво

- Вообще мы столкнулись с одной интересной особенностью: старая модификация СВД имеет довольно тонкий ствол по сравнению с любыми современными винтовками, по крайней мере те, которые выпускались с 1986 года, после первой модернизации.

Если вообще говорить про саму винтовку СВД: она была абсолютно гениальным творением советских инженеров и подобное за всю историю планеты не смог повторить никто. Я когда был в учебке в Краснодаре нам пострелять на полигоне для учебных целей выдали винтовки 1986 или 1987-го года. Суть в чём: после выпуска винтовки СВД в 1963 года она без модернизации выпускалась до 1987 года включительно (если мне не изменяет память). И стандартны качества на производстве тех винтовок были просто невероятные: производилась партия в 10 000 штук, отбиралось 100 случайных экземпляров, их разбирали до винтика, перемешивали все компоненты, собирали в случайном порядке 100 винтовок и отстреливали каждую. Если хоть одна из них имела какие-то отклонения от высших стандартов, то вся партия в 10 000 штук забраковывалась. В Краснодаре, в учебке, мне выдали винтовку. Я сразу удивился: она не была похоже на все остальные: визуально то же самое, но когда я пошёл её чистить, её части выглядели просто как элементы космического корабля пришельцев. Настолько невероятное качество композитных материалов, хрома. Винтовке несколько десятков лет, не знаю сколько из неё стреляли, но видно, что это просто технологии забытых цивилизаций.

Мы разговаривали с человеком, который точно так же как я получил назначение в отряд снайперов, он вместе со мной в Молькино проходил подготовку, он сказал, что эти винтовки на рынке коллекционеров стоят 50 000$ за экземпляр. Такого никто никогда и нигде не произведёт.

У старой модификации СВД длина нарезов 240 мм, против 320 мм у современных. Такая длина нарезов не позволяет старой модификации СВД стрелять бронебойными, трассирующими и прочими видами различных боеприпасов, имеющих какую-то химическую составляющую. Не знаю конкретно почему, никогда не задавался таким вопросом. Так вот: кучность этой винтовки за счёт укороченной длины нарезов была в 3 раза выше. Старая модификация СВД могла на дистанции в километр зайцу в глаз попасть.

Вопрос: Вы упомянули, что стрельба иногда велась бронебойно-зажигательными. Для них приводили к нормальному бою?

- Я скажу честно: никогда не изучал баллистику различного рода снарядов. Знаю что свыше 400 метров ЛПС (Лёгкая Пуля со Стальным сердечником - Kos) начинает бултыхаться в воздухе и у него кучность естественно ниже, и вообще сам патрон рассчитан на пулемёт того же калибра.

Зритель:

- Трассер, говорят, выгорает, соответственно пуля облегчается.

- Да, да. Вообще если говорить про убойную дистанцию выстрелов с СВД: дальность полета пули до 3800 метров. Абсолютно точно могу сказать, что если пуля с такой дистанции до вас долетит, она плашмя о вашу каску ударится и упадёт на пол. Убойная сила пули уже на дистанции километр сильно упадёт.

Снайперские патроны это просто патроны, которые имеют идеальную балансировку, и позволяют стрелять на большие дистанции более точно. У нас был случай, когда закончились снайперские патроны в Молькино, и нас выдали 2 ящика ЛПСов (отличия ЛПС от снайперского патрона: 7,62 ЛПС- свинцовый кончик пули, после которого уже идет стальной сердечник, 7,62 7Н1 - у снайперской пули сперва идет стальной сердечник, причем он почти в 2 раза меньше, а затем уже свинцовый — Kos). Был достаточно сильный ветер, около 5-6 метров в секунду, мы стреляли с парапетов зданий, и никто не мог попасть в головную мишень с 800 метров. Это в принципе для СВД задача «из ряда вон», но со снайперских патронов, не смотря на ветер, мы попадали.

Мимо шёл один известный местный снайпер (с которым я хорошо общался), позывной «Архангел», он после ранения проходил реабилитацию, и говорит: «Дайте пострелять». Мы ему говорим: «Вот, ЛПС, не можем попасть». Он ложится, и прямо с первого же выстрела попадает, и говорит: «Руки у вас из ж...пы растут».

Лучше стрелять снайперскими, но если их нет, это не сильно меняет баллистику.

Я когда поехал участвовать в боевых действиях я стрелял только снайперскими, они у нас были, но когда было необходимо, БТЗшками (Бронебойно-Зажигательно-Трассирующей пулей - Kos) и всем остальным.

Например, стрельба трассерами в наших войсках была вообще запрещена. Когда ты стреляешь трассером, ты сразу же выдаёшь свою позицию. У нас было очень простое правило: если где-то видим трассирующие выстрелы, туда сразу же направляют всю нашу артиллерию, потому что наши трассера не используют. Если противник считает, что это очень полезно ему будет, то можно ему пожелать удачи.

Вопрос: во время ведения боевых действий по 2-3 суток почистить снайперскую винтовку было негде, т. е. в течение трех суток она в грязи живёт, и ничего с ней не происходит?

Вообще сама по себе СВД с точки зрения отказоустойчивости сделана по тому же самому принципу, что и Калашников. У неё достаточно большие зазоры везде. Нарезы в стволе имеют своеобразную форму, к примеру, у современного оружия (насколько я знаю), они закруглённые. У СВД и Калашникова они квадратные.

Точно могу сказать, что СВД, полностью приведённая (к нормальному бою, видимо - Kos), вычищенная до блеска, если ты потратил много времени, привёл её в полный порядок, может, не потеряв сильно по баллистике, по прицельной (дальности, видимо — Kos), выдержать 100 выстрелов. Вообще по регламенту (если мне не изменяет память) 50 выстрелов. Но я слышал, в известных случаях, что и больше.

У самой современной СВК (Снайперская Винтовка Калашникова - Kos) ресурс ствола как у «Манлихера», примерно 5000 выстрелов, по сути не так много. Если брать, например, СВД первой модификации, у них ресурс был 25 000 выстрелов на отказ.

Если говорить про мой опыт, я когда приехал в Донецк, мне выдали винтовку, буквально ржавый хлам из какой-то груды металла в сыром подвале. Я достаточно много времени потратил чтобы её вычистить до блеска, привести к нормальному бою. Винтовка, когда она приводится к нормальному бою, мы ждём от неё ожидаемой траектории полёта пули на абсолютно вычищенный ствол. Ну, не совсем так: есть всегда понимание «холодного выстрела». Как только появился первый нагар, и дальше, пока количество нагара находится в приемлемом диапазоне, наша винтовка стреляет с ожидаемой баллистикой. Как только мы превысим, например, диапазон в 50 выстрелов, то могут возникнуть какие-то проблемы.

Забыл ещё один важный момент. Самым важным навыком для быстрого и эффективного ведения огня является понимание теории прямого выстрела. Сама формулировка имеет достаточно разные вариации, но в действительности, как я говорил про интуитивное ощущение расстояния в объектив прицела, это работает примерно следующим образом.

Я, например, когда бегал, у меня чаще всего на маховике была выставлена дистанция 400 метров, т. е. нужно выставить среднюю дистанцию, с которой вы будете работать. Соответственно если вы смотрите в окуляр прицела и интуитивно понимаете, что дистанция 500-600 метров, можете не крутить маховик, вам нужно просто стрелять под верхний обрез цели. Потому что мы понимаем, что если дистанция (выставлена на прицеле - Kos) 400 метров, и мы выстрелим в центр цели, то пуля не долетит или долетит в область паха, но если мы будем стрелять под верхний обрез цели, пуля будет в полёте опускаться, и она в любом случае в цель попадёт.

Точно так же есть обратная ситуация: у нас выставлен маховик 400 м, и вдруг мы обнаружили цель достаточно близко от нас, на расстоянии 200 метров. Если мы будем стрелять в голову по прицельному треугольнику, то пуля пройдёт выше. Если мы будем стрелять под нижний обрез цели, в паховую область, то мы точно так же цель поразим.

Я, например, дистанцию на маховике никогда не менял, она была у меня выставлена в значение 300-400 метров, всегда использовал этот подход и он всегда себя оправдывал.

Хотя если у противника торчит только голова где-то вдалеке, то прямой выстрел вам не поможет. Вам надо точно рассчитать баллистику, внести поправки и сделать выстрел.

Вопрос: Вы работали без корректировщика?

Без. В нём не было необходимости. Я общался со своими коллегами-снайперами, и, например, парень из «Спарты» рассказывал о том, что в его версии Вселенной любой выстрел со снайперской винтовки это сложный расчёт баллистики, который в уме не рассчитаешь. Я с ним поспорил, что я это смогу сделать, и это не так сложно: мы же не стреляем на дистанцию в 1.5 километра.

К слову будет сказано про dream team, с которой мне удалось поработать: нужно отдать им должное, они передали мне ценный опыт, который оказался на практике незаменим. И тем не менее все эти именитые спецы из самых элитных снайперских подразделений жёстко обосрались.

Этот парень из «Спарты», который с нами пошёл на самую первую боевую задачу: у нас получилась неприятная ситуация, у нас был долб...б-пулемётчик. Ну ладно, я приехал за приключениями, я понимал зачем я здесь, и для чего. А ему просто хотелось повоевать с пулемётом в руках, побегать, пострелять, и он безответственно относился ко всему происходящему. Если у вас в команде есть идиот, то он будет создавать угрозу для всех. У нас так и вышло. Когда нам отдали приказ занять позицию для ликвидации корректировщика он просто вышел на открытую местность прямо перед противником, поставил пулемёт, и сел рядом. Я находился в трёх метрах от него справа, и в 30 метрах дальше вниз по склону двигались наши снайпера на позиции. Естественно противник пулемётчика увидел и открыл огонь из миномётов. Пулемётчик успел заскочить в окоп, в котором сидел я, а вот ребята-снайпера, которые бежали сзади, вторая или третья мина, которые выпустили по пулемётчику, попала на 10 метров позади него, и как раз там в этот момент пробегали наши снайпера. Парня из «Спарты» зацепило осколком по пузу, царапина. Он посмотрел на всё это и сказал: «Я поехал в Москву», уехал домой и больше не вернулся.

Командир наш вроде более-менее успешно выступал, очень сильно нервничал, из-за того, что нас посылают куда-то там со снайперскими винтовками руководить обороной позиций, чем мы вообще заниматься не должны. Естественно всячески переживал. Он в какой-то момент умудрился собрать зачем-то взрывное устройство из пластида, полученного от сапёров, и пошёл его взрывать вместе с ещё одним бойцом. Между ними и взрывом дистанция была 75 метров, и огромный осколок переломал ему 2 ребра, ключицу, и еще много чего, и он с тяжелейшими ранениями уехал в госпиталь, а я возглавил спецгруппу.

Через три месяца он вернулся, когда я уже уехал в Москву, я слышал от сослуживцев, что он снова на ПВД получил ранение от взрывного устройства. Возникло такое ощущение, что он таким образом пытается переждать войну, cвои 6 месяцев, пока у него контракт не закончится, и он поедет не назад на зону, а сразу домой.

Это именитые бойцы, снайпера, элита, кто-то из них надо мной угорал: я же простой программист, приехавший пострелять.

По итогу коэффициент полезного действия всего их участия в боевых действиях оказался нулевым.

Тот, кто короткий период возглавлял нашу спецгруппу, 4-й снайпер, уголовник, прошедший Чечню типа со снайперской винтовкой, СВД, когда нас отправили на перекрёсток лесополос (схема 29 — Kos), просто потерялся, исчез. Аккуратненько уполз назад, решил не участвовать во всём этом деле. Конечно он сильно потом удивился когда мы живые вернулись обратно. Я лишь улыбнулся ему, и сказал: «Всё с тобой понятно».

А когда я уже получил назначение на должность командира взвода я посчитал: давайте работать вместе. Я расформировал спецгруппу и всех снайперов распределил по штурмовым подразделениям. И в целом этот ход себя оправдал.

Конец 3-го ролика.

Ролик 4

Возвращаясь к вопросу выбора экипировки. У меня много чего лежало в РДшке (РД это Рюкзак Десантника — Kos), даже анемометр для измерения ветра где-то на ПВД. Я его никогда с собой не таскал, он очень хрупкий. Был мультитул, он у меня всегда находился где-то на оттяжке в командирском блиндаже.

С винтовкой очень много приходится ходить, и очень редко стрелять: проблема в том, что снайпер не может вести огонь с собственной позиции (имеются ввиду оборудованные пехотой полевые позиции - Kos). Объясню почему: снайперов все очень боятся. Противник как только поймёт, что был произведен снайперский выстрел, он тут же все свои крупнокалиберные стволы направит в вашу сторону и будет утюжить этот квадрат просто пока БК не закончится. А я чтобы закончился БК со стороны противника вообще такого случая не помню. Такое ощущение, что они их там печатают.

И никто из ваших сослуживцев никогда вам не скажет «спасибо» за то, что вы возьмёте, увидите какого-то придурка с той стороны на дистанции 600 метров и радостно его хлопнете. После этого ваши позиции будут пытаться сровнять с землёй несколько суток.

По этой простой причине, просто из уважения друг к другу, мы никогда с собственных позиций не стреляли.

Не важно, видишь ты противника или нет: стрелять оттуда нельзя. По крайней мере не стоит, если ты не хочешь со всеми поругаться. Конечно положение само по себе сомнительное. Я абсолютно точно уверен, что, например, если бы со мной были проверенные годами сослуживцы, то у нас бы таких вопросов точно не возникало, мы валили бы всех, и нам было бы наплевать. Но когда ты работаешь с уголовниками, а они люди нервные, такого делать не стоит. Я по крайней мере старался никого не огорчать, и мы стреляли, вели огонь по целям, далеко не всегда, когда была такая возможность.

Из полезных вещей, что можно точно выделить, это труба разведчика. Невероятно полезная вещь. Это такая трубочка, там стоят зеркала, восьмикратная оптика, бывает 4 крат и 8. 4 практически бесполезная, в неё не видно толком. А есть такая же восьмикратная, стоит приличных денег, я слышал, что около 30 000 рублей, но штука очень полезная. Вам не нужно высовывать голову из-за каждого укрытия, вы можете взять аккуратно трубочку, выглянуть, посмотреть, и с большой долей вероятности противник вас даже не спалит.

Второй суперважной вещью я бы назвал наверное чехол на срез дула ствола. Пока вы лазите с винтовкой, с автоматом, со всем чем угодно, вы нередко будете падать, поскальзываться, лететь кубарем. Если в ствол вашего автомата или винтовки попадёт мокрый песок, это прям всё. Стрелять из такой винтовки нельзя. Выстрел сотрёт весь хром в стволе, вероятно его раздует, в общем ничего хорошего не произойдёт. После попадания песка в ствол винтовку нужно чистить в любом случае. Если это вдруг случайно произошло, стрелять из такого оружия нельзя, и у вас большая проблема.

Я когда только приехал, нашёл выброшенный подсумок от ВОГов (Выстрел Осколочный Гранатомётный — Kos), он как раз 4 на 4 см, такие маленькие чехольчики нарезаны, с застёжками. Я их просто несколько штук нарезал, и на всё какое можно оружие надел, и еще в запас пару штук взял. Очень удобная вещь. Когда вы уже предполагаете, что скоро произойдёт контакт с противником, естественно, этот чехольчик снимается. Но все остальное время вы должны носить его плотно надетым на ствол, чтобы ничего не случилось. В крайнем случае, если вдруг, внезапно произошёл контакт, ничего страшного, можно выстрелить вместе с чехлом. Но попадание грязи, песка и прочего в ствол недопустимо.

Вопрос от зрителя: неразборчиво.

Мне его не выдали, и я как-то им не пользовался. Но естественно оптику нужно стараться держать в чистоте. Я когда собирался, взял с собой набор тряпочек и антизапотевающий спрей для обработки оптики. Не сказать чтобы оно мне сильно пригодилось.

Еще важный момент. Все современные танки, насколько мне известно, оборудованы системой «Фалькон». Это такая штука, которая в развороте на 360 градусов вокруг может засечь отблеск снайперской оптики на дистанции до 2 км. Есть поговорка: «Танк это лучший снайпер и антиснайпер». Если вы полагаете, что вы где-то аккуратно засели, допустим на 22-м этаже высотного здания, и танк не сможет поднять дуло вверх и прицельно по вам выстрелить, это не так: он бахнет фугасным снарядом в соседнюю комнату и вас вместе со всем содержимым комнаты размажет по стене.

У меня такой случай был: выехал танк. Мой коллега закричал (он изначально увидел его в сетку прицела). Я не стал гадать видит он меня или нет: со всех ног побежал оттуда, только пятки сверкали.

Вообще всегда нужно бегать под углом к линии прицеливания противника чтобы ему было труднее попасть, еще будет хорошо если вы постоянно ускоряетесь и замедляетесь, это вдвойне усложнит задачу прицельно по вам выстрелить.

Вопрос: бленда помогает?

Бленда точно нет. Есть одно устройство, я видел, тот самый снайпер «Ангел» передал мне прицел с очень удивительной штукой: это такая жестяная конструкция типа фильтра, фактически жестяные пластинки переплетены между собой и образуют такие соты пчелиные, такая гибкая конструкция типа рабицы, ширина пластинок где-то около сантиметра.

Я смотрел в этот прицел: картинка абсолютно никак не искажена, но с учётом геометрии расположения пластинок можно утверждать, что на выход выходит абсолютно искаженное отражение, которое с большой долей вероятности танк не распознает.

Работает ли это на практике я не знаю, не проверял, как-то не было желания. Но задумка гениальная.

Если говорить про эффективность работы штурмовых отделений каждый член отделения должен уметь работать со всеми видами вооружения отделения потому что всегда может произойти так, что пулемётчик падёт первым, а если вы лишитесь эффективного средства заградительного огня, то это может сыграть плохую роль для вас. Точно так же каждый должен уметь стрелять с РПГ.

Если говорить про российское вооружение: всё, что сделано в Советском Союзе, это абсолютно гениальные творения. РПГ, разработанный бог знает когда, имеет самый классный современный боеприпас, что я видел, это термобарический снаряд.

Всем известна система «Солнцепёк». Представьте себе, что у вас есть маленький «Солнцепёк». Есть огромный набалдашник, который улетает в сторону противника, распыляет там газ, а потом детонирующий элемент его поджигает, и всё в радиусе 15 метров хорошенько полыхает, как от огнемёта. Я видел как стреляют термобарами с РПГ. Это страшное дело: там такой хлопок от выхода, метров 10 наверное, который вызывает контузию у тех, кто стоит неподалёку, но если противник засел в каком-то здании, и вы попадёте термобаром в форточку, то он расстроится.

Если говорить про тактику штурма зданий: как мне показалось, использование гранат на открытой местности не самая эффективная вещь. Существенно эффективность гранат увеличивается в закрытых помещениях. Я всегда предпочитал РГД (Ручная Граната Дистанционного действия — Kos), причём не сами РГД, а их зарубежные аналоги: граната типа РГД, но у них корпус пластиковый. Она фактически не содержит никаких поражающих элементов в виде мелких металлических осколков, но у неё в полтора раза увеличенный взрывной заряд. И если говорить про штурм здания штаба, то закинув две гранаты я вывел из строя моментально четырех бойцов. Я думаю, что они получили очень сильные контузии и потеряли сознание. Это оказалось очень эффективно.

Как я вам говорил, мои бойцы покинули там свои посты. Я им за это ничего не высказал, потому что они все были напуганы и не понимали происходящего, поэтому они все сбились в один угол. Всё, что я им сказал: «Рассредоточьтесь пожалуйста по зданию, потому что если сейчас пойдёт штурм со стороны противника, они точно так же как и мы закинут сюда гранату и на этом ваша вся работа закончится».

Если так получилось что вы находитесь в помещении и к вам залетела граната остаться там и куда-то спрятаться это самая бесполезная затея. В любом случае, любой ценой, в течение трех секунд (если у вас нет возможности выкинуть гранату) нужно покинуть помещение: через окно, через вход, через который вас через секунду будут штурмовать, в любом случае если вы останетесь, вы погибнете потому что получите контузию, на 3-4 секунды вы потеряете ощущение пространства, зайдут те, кто её закинул, и добьют вас. Такого допускать нельзя, надо любым способом покинуть здание, даже если вы находитесь на третьем этаже: лучше выпрыгнуть в окно, чем остаться там. Во всяком случае это лично моё мнение.

Вопрос: неразборчиво

На самом деле все добровольцы. Просто мне казалось, что у них (видимо, у «Вагнера» - Kos) наиболее хороший подход к ведению боевых действий. И это действительно так.

Как я говорил, они постоянно используют контрнаступательную тактику. Кому-то может показаться, что когда ты сидишь в обороне, то ты в выгодном положении. Но тут возникает ряд проблем. При продвижении в сторону Бахмута когда мы подходили близко к противнику, противник предпочитал отступить назад, закрепиться на следующих позициях чтобы снова мешать нам вести боевые действия в их направлении. Это занимает некоторое время и всегда существует такой момент, если вы движетесь с высокой скоростью в сторону противника, когда его оборонительно-отступательная тактика теряет преимущество.

Например. Из важных моментов могу сказать, что у противника никогда не было наших раций. Если бойцы гибли вместе с рациями, мы всё переворачивали чтобы найти эти рации. У нас была постоянная перепрошивка раций, т. е. даже не важно нашел ли противник утерянное радиоустройство или нет: у нас постоянная смена каналов - все устройства перепрошиваются и все устройства, которые не поступили в перепрошивку отваливаются от связи. А у нас практически всегда была возможность слушать переговоры противника, что даёт невероятное преимущество в бою: ты в курсе знают ли они что ты делаешь.

У нас был случай: нам сообщили, что противник на направлении «Берестовое» готовит какое-то новое ужасающее военное средство против нас. Нам не сильно было важно что же они там готовят, но когда я оказался на обороне одной из передовых позиций места для всех не хватило (там был небольшой окопчик метра полтора в глубину). Я был с пулемётчиком, у которого было ранение в плечо, и он не мог сильно копать, поэтому он большую часть времени просто смотрел по сторонам, следил чтобы к нам никто не зашёл из противников, а я окапывался, окапывался, углублялся. Прошло 4 часа, мы закончили углубление еще на полметра вниз, начали копать «лисью нору», и сразу после этого в течение нескольких минут по нам начался обстрел кассетными боеприпасами. Это такая гадкая штука: летит снаряд в твою сторону, где-то в 50 метрах над землёй он разрывается на десяток снарядов поменьше, они летят дальше и где-то в 10 метрах над землёй детонируют шрапнелью во все стороны. И если ваш окоп в этот момент имеет недостаточную глубину… Садишься на дно окопа и слышишь как в 15 см над ушами по стенке окопа летит дробь. То если бы окоп был чуть меньшей глубины, то мало бы не показалось.

Вообще можно сказать, что всё, что запрещено Женевской конвенцией для использования в военных действиях, всё там применяется, причем, я так думаю, обеими сторонами. Когда мы дислоцировались в «Венском лесу» я ночью стоял в дозоре и наблюдал как с обеих сторон летят то 20 ракет с фосфором в одну сторону, то 20 ракет с фосфором в обратную сторону, и это происходит до горизонта линии соприкосновения в одну сторону и в другую.

Пожалуй кассетные боеприпасы, фосфор и ракеты «HIMARS» это самое страшное с чем можно столкнуться.

Не важно в каком укрепе ты сидишь, «HIMARS» перероет землю со всем железобетоном метра на три вглубь. Если у тебя там укреп и по тебе попали, тебя там и похоронят.

Что касается фосфора: выглядит ночью невероятно, примерно как салют на Красной площади. Разница лишь в том, что в 100 метрах над землёй взрывается снаряд, из него вылетает сотня таких ярких, светящихся кусочков фосфора, температура горения несколько тысяч градусов. Прожигает землю примерно на 80 см вглубь, мёрзлую, соответственно, меньше. Если у вас крыша в блиндаже полметра, то вполне вероятно что фосфор её прожжёт. Если он попадёт на кожу, на броню танка, куда угодно, прожигает насквозь, входит как иголка в масло. А само горение фосфора (насколько я знаю) ядовито. Т.е. он несёт невероятную угрозу, и если по тебе выстрелили такой штукой остаётся только молиться.

Что касается обороны позиций.

Находясь на разных позициях, в разных составах, с разными бойцами видишь, что у всех есть странное понимание как это всё должно происходить.

В действительности как только вы заняли позицию противника и она стала передовой, т. е. ближайшей к передовой позиции противника, вам нужно доложить командованию, к вам в этот момент отправят такелажную группу с БК и провизией.

Важнейшей ошибкой будет не позаботиться о том как вы будете вести оборону в ночное время. Как я говорил на территории Украины есть очень странный момент: есть ночи, когда вокруг кромешная тьма и не видно ничего.

У меня была очень неприятная ситуация. Я пришел к бойцам на усиление, спросил: «У вас всё есть? Тепловизионные прицелы, аккумуляторы для раций, пауэрбанки и кабели для зарядки тепловизионных прицелов-монокуляров?». Потому что такая кромешная тьма это самый удачный момент чтобы противник мог произвести контратаку. Если у вас видимость ноль метров они могут тихо подкрасться, прямо в упор, и это будет плохая история. И если вдруг случится такая ситуация, что вас посреди ночи такой разрядится теплак (тепловизор — Kos), то вы в полной ж...пе. Никому не следует в такой ситуации оказываться, потому что вы не знаете есть ли там противник или нет, пребываете в абсолютном неведении и находитесь в блиндаже или на улице большой разницы нет: вы все равно ничего не видите. И оказалось, что у них пауэрбанка нет, вернее, он оказался разряжен. А также оказался разряжен тепловизионный монокуляр до 15 процентов. И было очевидно что ночью мы не выживем если противник пойдёт в атаку.

И мне пришлось ночью, в абсолютно кромешной темноте в 11 часов вечера пробираться полкилометра назад чтобы на задней позиции взять кабель, пауэрбанк и вернуться. Всё это чуть печально не закончилось: я вышел вроде бы в сторону наших, фонарик, естественно, не использовал (как только ты включишь фонарик, противник увидит и тут же начнёт стрелять артиллерия), пробирался на ощупь через бурелом, через грязь, а когда ты не видишь ничего может легко так получиться, что ты обойдёшь вокруг дерева и пойдешь в обратную сторону. И я, через 15 минут получив рассечения от кустов и прочего бурелома разбитого артиллерией леса, вернулся обратно на свою позицию, и меня чуть не пристрелил собственный боец, с перепугу. Поэтому до наступления темноты вам надо обеспечить позицию всем, а любые передвижения в темное время суток между позициями они в принципе запрещены. Я сказал, что второй раз я на такое не подпишусь. Ты же идёшь, и не знаешь где идёшь, ты же можешь выйти к хохлам случайно, и это будет самая нелепая смерть.

Поэтому когда идёт организация оборны важно предусмотреть всё: чтобы у вас все приборы были заряжены, чтобы у вас были элементы питания, чтобы их запитать.

У вас должны быть смены дозора, бойцы должны быть обучены работе с тепловизионным оборудованием: в прибор видно как полевые мыши ползают, в лесу и по полям миллион движений всяких тепловых точек, но в действительности это не хохлы. Если навести теплак на человека, то в современные тепловизоры лицо видно, там картинка как с iMAX кинотеатра в нормальных приборах. А бойцы видят тепловые точки, и у них паника, у них везде ползёт противник. Поэтому бойцы должны быть обучены, приборы — заряжены, должен быть организован подвоз всего, что вам необходимо: БК, гранаты, пулеметы, ленты, всё это дело. Все это должно регулярно чиститься.

Если говорить про регулярную смену дозора мне показалось оптимальным, что все бойцы на позиции должны быть поделены на три группы, и каждая группа должна нести дежурство ровно 4 часа. Может возникнуть такая ситуация, которая у меня нередко была, когда я приходил на какую-то позицию после трёх суток без сна, еды и воды, просто уставший настолько, что буквально сходишь с ума. И когда тебе говорят: «А мы сейчас тут сменами по 2 часа стоим», хочется просто умереть. Потом тебе говорят: «А тебе через 4 часа в дозор». И при таком интервале времени, 2 через 2, ты будешь очень долго восстанавливаться.

Мы этот вариант пересмотрели. У нас так: приходим на позицию, выбираем самых уставших, кто может пойти на позицию, а кто прям точно не может. Если, допустим: «Мы не можем, мы прям наглухо, не стоим на ногах», то их отправляем спать. Стоит одна смена, стоит вторая смена, проходит 8 часов, и за 8 часов можно более-менее отдохнуть, перекусить и привести себя в порядок. И сутки на три делятся эффективно.

У нас было золотое правило, что мы никогда не открывали ответный огонь на провокации. Часто случается так, что какие-то отдельные ДРГ (диверсионно-разведываетльные группы) приползают поближе к вам. Они не знают где вы находитесь, но знают что вы где-то на этой позиции, и начинают поливать у вас над головами, не прицельно, просто провоцируют. В этом случае ответный огонь открывать нельзя. Просто потому, что они приползли не чтобы с вами воевать. Все прекрасно знают, что чтобы провести успешный штурм нужно провести артподготовку, отработать артиллерией по позициям противника, чтобы когда все попрячутся ваши бойцы могли внезапно зайти на позиции и ликвидировать противника. Мы сидели, и без прямого контакта с противником огонь никогда не открывали. У нас на прикрытии всегда стояли две гранатометные системы АГС. Мы им давали координаты того места откуда ведётся по нам огонь и они всех этих провокаторов приводили в чувство.

На позиции, как и во время штурмов, очень важно чтобы у вас были с собой РПГ. Если вы вдруг столкнётесь с какой-то техникой и вас их не будет, то у вас большая проблема, вы ничего сделать не сможете. Если какой-нибудь БТР будет кататься вам можно только посочувствовать.

Если вспомнить тот танк, который выехал, по нам пострелял, и уехал, хорошо, что он не знал, что у нас нет противотанковых средств, иначе он бы заехал и заровнял бы всех гусеницами, и мы ничего не могли бы поделать.

Еще очень важно когда вы находитесь на позициях, сохранять тишину, чтобы никакой болтовни, чтобы вас не было слышно за 50 метров, всё тихо, шепотом, украдкой.

Вопрос: а что можете рассказать о работе с коптерами? С коптерами FPV сталкивались?

Что касается коптеров: я с ними не работал. У нас был отдельный человек. Если брать самую безопасную специальность для участия в военных действиях, при этом самую полезную, то это артиллеристы и операторы дронов.

Но например с нашим оператором дронов случилась плохая история. Противник с помощью средств технической разведки выяснил точку излучения сигналов связи: там находился временный командный пункт, там же сидел оператор коптера. Туда дали залп РСЗО (Реактивная Система Залпового Огня — Kos), благополучно накрыли их поляну и наш оператор коптера скончался на месте, хотя такого расклада никто не ожидал. Это как раз произошло в жаркий момент входа в Бахмут.

Была такая история. Мы как раз в тот период когда наши войска попали в засаду на перекрёстке лесополос, я сидел в 200 метрах от всей заварухи в окопе со своими снайперами, командиром роты, который командовал всем этим действом, у нас было включено три радиостанции на одной и той же частоте довольно долгое время, и по нам непрерывно вёлся огонь из минометов. Я предложил лишние радиостанции выключить, это было абсолютно не нужно, если все находятся в одном месте, и через пять минут после того как только мы это сделали огонь по нам прекратился. Противник заряжен по самые не балуй. У него есть все современные технические средства чтобы выявить источники любых радиосигналов.

К слову о телефонах. Телефоны у нас были запрещены под страхом смерти. Я не раз пересекаясь с отдельного рода вояками, в частности ополченцами, МинОбороной, «Ахмат» и прочее, которые по зеленой ходят с российскими симками, хотя они вроде не должны работать, а чаще с местными, украинскими, запитанными на сотовые вышки противника, бредовая затея, и мне таких людей хотелось пристрелить. Я как-то раз увидел как рядом с моим блиндажом ахматовец болтал по телефону с женой, и возникла такая мысль: «Дружище, если ты хочешь поговорить с женой, ну сходи куда-нибудь в другое место, зачем ты это делаешь рядом со мной? Я не хочу погибнуть вместе с тобой. Если ты дурак, то это твой выбор». Минимизация источников радиосигнала это то, что обязательно нужно соблюдать.

Еще хочу затронуть такой момент. Когда меня настиг боец противника в здании штаба, когда я решил газировочки попить, основной проблемой ситуации возникшей (ну помимо того, что я просто потерял бдительность на мгновение) был тот факт, что я сделал рацию погромче, чтобы слышать переговоры своего командования, если вдруг они обратятся ко мне, потому что по нам стреляли из минометов с того момента как мы зашли в здание, и стоял большой грохот, шум. И рация орала на весь дом, громко, и естественно противник это услышал и нашел меня.

Есть такая штука, не просто гарнитура, она идёт к радиостанции «Моторола», такая вещица, она надевается на шею и когда гортань начинает вибрировать у тебя автоматически включается микрофон, ты просто говоришь, и тебя сразу слышат. Ты слышишь все переговоры со своих каналов, но при этом кроме тебя вокруг эти переговоры не слышит никто (видимо, имеется ввиду гарнитура-ларингофон для раций, с наушником скрытого ношения, например такая - Kos). У тебя свободны руки, не надо постоянно клацать тангенту, это супер крутая штука, я у роты разведки как-то видел пакет из 20 этих прекрасных вещиц. Не знаю почему их не выдают, я уверен, что они стоят копейки, супер незаменимая и полезная вещь.

Если говорить про экипировку противника. Ходят разные слухи на тему того как долго они готовились для того чтобы наша армия летом того года попала в крайне неприятное положение, потеряв лучших бойцов в стране. Когда мы базировались на нефтеперерабатывающей станции мне на планшете показывали снимки со спутников. Я не знаю какой давности эти карты, но уже там видно, что уже хрен знает когда были вырыты эти укрепления, много-много лет назад.

Как-то раз, когда мы туда приехали, мы зашли в блиндаж, сели, чай-кофе, я так посмотрел:

- А это вообще что?

- Блиндаж

- Литой, железобетонный?

- Да, это их, он здесь был.

- И что много здесь таких?

- Сотни

- Нифига себе. Сколько же лет они это рыли?

Думаю, они готовились все 8 лет.

Из всего что можно было снять с противника, это было всё лучшее, что только можно найти, и это было их собственного производства. Например, основа успеха всего военного мероприятия это обувь. Если у вас обувь мембранная, хорошая, теплая, не промокающая, быстро высыхающая и прочее, то в принципе вы не снимая ботинок можете в ней пробегать достаточно долго, вплоть до месяца. Пахнуть конечно будет так себе, но в сухую погоду у вас ботинки будут высыхать за несколько часов прямо на ноге. Хорошая зимняя тактическая обувь стоит нормальных денег. Если говорить про марки, есть «Belleville», например, зимние, для горной местности, считается, лучшее, что можно взять на территорию Украины для работы. Я когда уезжал они стоили тысяч 18, а с текущим курсом доллара они стоят уже 30. Чтобы вы понимали: в ВСУ это обычная армейская обувь собственного производства, которую выдают всем.

Точно так же были тепловизионные монокуляры и прицелы. Марка «Pulsar». Очень крутая штука, не уступает топовой международной марке iRay.

Вообще на самом деле все приборы наблюдения, даже тепловизионные, они на рынке стоят примерно одних и тех же денег, но картинка у всех сильно отличается. Из всех, которые существуют, могу выделить iRay, у них картинка как в хорошем кинотеатре, объёмная, видно каждую травинку на любой дистанции. В топовую модель за 600 000 р на расстоянии 2-х километров вы увидите как у человека божья коровка ползёт по руке. Это круто. Они отличают диапазон перепада температуры до 0.2 градусов.

Вторую марку, которую можно отметить, это как раз «Pulsar». Причём берёшь любой прибор «Pulsar», а там написано: «Для армии Украины, не для перепродажи», то бишь они это производят сами, и производство налажено очень давно (рассказчик ошибается, бренд Pulsar принадлежит американской компании Yukon Advanced Optics главный офис и производство которой сейчас расположены в Литве — Kos).

И так касаемо всего: термобельё, одежда, экипировка, всё, что нужно, самое лучшее, что есть на свете. Те ребята, которых мы взяли штурмом в здании штаба. Я зашел, посмотрел: «Нихрена себе!». Они одеты были каждый миллиона на полтора рублей. Просто всё лучшее что есть на этой планете, прям буквально как спецназ из фантастического фильма.

Вопрос: вся армия у них такая?

Нет, не вся. Но в Бахмуте так точно.

Вопрос: в случае дружеского огня была какая-то система взаимного опознавания, связи?

Ну обычно всё корректируется через рацию. Я в тот момент доложил командиру, что по нам ведётся огонь предположительно с дружественной территории (имеется ввиду момент когда свой пулемёт не давал пройти группе к мосту через Бахмутку - Kos). Он сказал: «ОК, я сейчас все выясню». И выяснил что у них нет связи, что у них есть приказ держать круговую оборону, что они не первый день сидят без связи, еды и воды, им очень страшно и они стреляют во всех. Причем здраво бы было рассудить на их месте: зачем ты стреляешь туда где противника точно нет и никогда не будет? Потому что оттуда никто кроме нас выйти не мог. Но им до этого дела нет. Я в тот момент час просто пролежал в грязи в этой рытвине, у меня пулеметные пули в пяти сантиметрах над головой летают. Я был очень сильно зол, я говорю: «Что мне делать?» А он говорит: «Не знаю». Я говорю: «Давайте я аккуратно с винтовкой вылезу и немножко их угомоню. Я не буду стрелять на поражение, я пару раз выстрелю, они наверное подумолкнут, и я аккуратно куда-нибудь сбегу». Мне запретили это делать.

Вопрос: а зеленые повязки?

Ну там есть опознавательные фразы и прочее, но так как они знают всё о нас, а мы знаем всё о них, это не имеет никакого доверия, даже в том числе и экипировка надетая на тебе. Если ты вдруг внезапно встретил случайно где-то какого-то бойца, который одет так же как ты, это совершенно не означает, что это не противник. Там всё очень просто: если например при движении между позициями каждая группа, отдельный боец, двигаясь от позиции к позиции всегда сообщает: «Я такой-то, двигаюсь оттуда туда-то, выхожу сейчас, будут там через 5 минут (или 10 минут, в зависимости от дистанции)». Если ты никого не предупредил, то все, кто не находится на территории укрепа, все потенциальный враг.

Вопрос: не разборчиво.

Нашу бронетехнику я ни разу не видел. За все время участия в боевых действиях я видел один-единственный наш танк, который ехал мимо. Вообще артподготовка ведётся плотно, противник радовал нас и со 152-х калибров, и с АГСов, и с СПГ, и с Утёсов (с крупнокалиберных пулеметов).

Я не видел использования техники с нашей стороны, прямо вообще. От населенного пункта, где находится пункт временной дислокации до передовой может быть 10 километров. Ты не отправишь бойца с чем-то в руках. При средней загруженности когда он дойдёт, он будет не боеспособен, ноги в мозоли сотрет. Используют гусеничную технику только для доставки пехоты, БК и прочее. Так чтобы какая-то техника участвовала в боях, я такого не видел. У нас никакой проблемы в этом не было. У нас не было техники, но зато у нас было много РПГ и снарядов к РПГ. Я ни разу не видел, чтобы танк противника вдруг откуда-то выехал и не разлетелся в клочья. Один-единственный выехал случайно, дистанция был 400 метров, из-за поворота смело поехал, справа от меня в 5 метрах сидел боец, они ни разу с РПГ не стрелял, а очень хотелось, и он сидел с заряженным РПГ прямо на бруствере и смотрел в горизонт. Мы вообще хотели выстрелить с РПГ по укрепам. И тут выехал танк. Боец вскочил, бах, попал под башню, и танк загорелся и взорвался.

Так что танк это современная самоходная артиллерийская установка. Он находится чаще всего где-то там, далеко, накидывает, быстро меняет позицию, и вообще не проявляется.

Вопрос: а по БК — 4-6 магазинов снаряженных (дальше не разборчиво)

По разному. Я, например, видел одного суперштурмовика который как Рэмбо ходил и нарезал противника. Он брал Калашников, 74-ку, 24 магазина и 12 гранат, такой, весь обвешенный, в подсумках и прочее.

Я с собой больше 6 магазинов на автомат не брал, хотя выстрелов на автомат много не бывает. Но автоматом я редко пользовался, как я говорил, я бегал с винтовкой, только с ней. Скажу сразу: это плохая затея, использовать винтовку для штурма зданий.

Примечательной особенностью моего экземпляра «Тигра» («Тигр» это нарезной охотничий карабин сделанный на базе самозарядной снайперской винтовки Драгунова — Kos), который впоследствии выдали мне для боевой задачи, было то, что у него был очень короткий спуск. Вообще если брать СВД, то за счёт подгибания различных пружинок и прочего можно настроить спуск всячески. Можно настроить короткий спуск и быстро работая пальцем, микродвижениями, можно из СВД высадить целую очередь. Я целые магазины высаживал только в путь, грохот стоял как из пулемёта. Морально противника это подавляло потому что когда по тебе фигачат из чего-то крупного это заставляет противника грустить.

Вопрос: что нужно знать желающим принять участие в СВО, ожидания и реальность?

У меня сложилась крайне неприятная ситуация. Скажу честно. Я человек несколько тщеславный и конечно у меня было явное желание сделать что-то выдающееся, и думаю мне это удалось. Я не планировал это делать в одиночку, как получилось в сложившихся обстоятельствах, потому что это самоубийство, откровенно говоря, тем не менее я жив, здоров, вернулся, повреждён палец, но это вообще капля в море.

Обстоятельства сложились так, что всех старшин и офицеров разжаловали. Кого-то расстреляли, кого-то разжаловали, и информация о моих подвигах, как я понял, никуда не попала. Никаких премий или наград мне не дали. Я конечно написал сдержанное письмо о том, что хотел бы обратить внимание на ряд фактов, сослался на определённых сослуживцев, которые были свидетелями этого, которые меня знаю, которые могут подтвердить, что мои слова не выдуманы. И речь не о деньгах, я обеспеченный человек, но хотелось бы какую-то награду. Конечно и без них можно прожить, но мне кажется это было бы справедливо.

Я бы не хотел участвовать в боевых действиях с людьми, которые туда приехали за деньгами. Человек, который приехал за деньгами не сильно хочет воевать, если деньги это основное зачем он вообще здесь.

Хорошая зарплата не даёт железные яйца чтобы выполнять эту работу. А если кто-то в команде слабый игрок, то это создаёт опасность для всех. Из всех, кто туда приехал добровольцем именно просто на зарплату ни одного толкового бойца я не встречал.

Были операторы БПЛА, артиллеристы и прочее, но к ним вопросов нет, у них работа в действительности достаточно простая. Если ты не идиот, то у тебя всё получится и ты будешь очень полезен.

Среди уголовников я видел ребят, которые были матёрые, которые могут в одно лицо ворваться и положить всех, 10-20 человек не моргнув глазом, но плечом к плечу мне не удалось с ними поработать, они все получили тяжёлые ранения и уехали в госпиталь раньше, чем я остался без поддержки опытных военных.

Если говорить про последних ребят. Единственное, на что я рассчитывал когда мы пошли на эту безумную затею, что они просто создадут какую-то массовку и я буду не единственным человеком, в которого будет стрелять противник. А эту задачу они блестяще выполнили, ни дать, ни взять.

Надо всегда копать. Я кстати не сказал вам важную вещь: как только вы занимаете укреп противника нужно обязательно развернуть вход. Потому что когда они копают свои укрепы, вход развёрнут в сторону их тыла, соответственно как только вы занимаете их укрепы вход оказывается развёрнут в сторону линии стрельбы противника. Если будет прилёт, например, под крышу, то вам всем хана. Поэтому нужно углубить этот выход, накрыть крышей и развернуть на 90 градусов в любую из сторон, чтобы снаряд по баллистической траектории не мог залететь вам под козырёк. Это важно.

Был месяц подготовки в «Воеводе». Что мне понравилось: я встретился с огромным количеством очень толковых инструкторов, с действительно невероятным боевым опытом. Все советы, которые мне дали, оказались очень полезны. Мне очень понравился совет Дракона. Он объяснил, что самое важное это умение ходить с пятки на носок, без большой нагрузки, бесшумно. И действительно это сыграло решающую роль. Когда ты знаешь где находится каждый из бойцов противника вокруг, бегаешь, открываешь огонь по ним, и тут же скрываешься и исчезаешь в темноте это невероятно круто.

При штурме штаба на полу валялось огромное количество строительного мусора. Я весь его аккуратно обходил и не создавал ни единого шороха, ни с кем ничего не обсуждал, не болтал, у меня всегда при ведении активных боевых действий рация была выключена.

Вопрос: а по возвращении на гражданку есть какие-то психологические трудности?

Лично у меня нет. Меня коллеги спрашивал могу ли я выстрелить в человека, и я сказал, что у меня таких проблем нет. Если быть совсем честным когда я при всех этих профи, которые горделиво о себе отзывались, сложнейшим выстрелом попал в голову на 700 метров, что из СВД не просто сделать, моей радости не было предела.

Вопрос: желание возвращаться есть?

Огромное, но у меня есть жена и двое детей.

Вопрос: ты ушел по окончанию контакта или по ранению?

По ранению.

Вопрос: а можно уйти раньше времени?

Официально ты типа едешь на 4 месяца до отпуска, дальше если ты не самый незаменимый человек (а в тот период все были абсолютно незаменимы), то ты можешь поехать в отпуск, но по факту никого раньше 6 месяцев не отпускали, по крайней мере тогда, когда работал я. 6 месяцев отработал, едешь официально на гражданку. Возвращаться или нет, дело твоё. Я получил ранение, выполнил последнюю боевую задачу. Скажу честно: мне очень льстило, что меня так высоко ценят, но тем не менее выступать в роли супергероя из фильма Марвелл мне вообще не хотелось. Все погибли, а я разгребаю это га...но. Это конечно очень эпично, очень увлекательно, очень эмоционально, особенно когда у тебя это получается, но я же не бессмертный, и рано или поздно пуля меня достанет. Дважды выжил, не хочу третий раз проверять.

Я там завёл огромное количество связей среди очень толковых бойцов и мне предлагали поехать в составе супер-супер крутейших вояк страны, с супер экипировкой, вооружением, зарплатой и прочим, я отказался.