Человек Христос Иисус 2. Завеса и дверь

Продолжение текста "Человек Христос Иисус".

“...водворясь в теле, мы устранены от Господа”

2 Кор. 5:6

Теперь обратимся к центральному пункту всей Евангельской истории, к тому свершению Иисуса, коим Он, собственно, нас и спас. Вспомним то, о чем мы говорили, когда рассказывали об устроении человека как Божьего храма. Человек разделен был двумя завесами на “свя­тая святых”, где Господь пребывает во всей своей полноте, “святое”, где обретается дух-муж человеческий, и “двор собрания” — место для душ-жен, идущих с духом-мужем по пути апокатастатического цикла в последовательных палингенезиях. При этом мы помним, что Аарон и сыновья его (духи-мужья) не должны были входить в Святая Святых, “чтобы не умереть” — такова плата за вход в Святая Святых. Дело спасения же нашего заключается в возвращении к Богу, т. е. вхождении в Святая Святых. Мы знаем, что для обретения спасения, необходимо уверовать во всей полноте веры и победить, обретая свободу. А для этого, в свою очередь, необходимо познать истину, но истина во всей полноте у Бога — в Святая Святых. Душа же жена, которая рука об руку с духом-мужем должна обрести веру, победить законы плоти и познать истину, отделена от вместилища полноты Божественного ведения — Святого Святых —  целыми двумя завесами. Как же ей бедной, т. е. нищей познанием, знание это обрести? Апостол Павел прямо указал, как: учиться у духа-мужа. Но дух-муж, имеющий хоть и ограниченное завесой, но постоянное воздействие на жену-душу, сам отделен завесой от Святая Святых и своими силами снять эту завесу не в силах.

Этот порочный круг не может быть разорван без содействия свыше, но сделано это должно быть в соответствии с законом, включающим в себя, в частности, прин­цип воздаяния или принцип кармы (как кому нравится), гласящий, что “подобное излечивается подобным”. Как через плоть дух пал и устранился от Бога, так через плоть он должен возвыситься и вернуться к Нему. Кто-то должен был пройти через плоть, подчиниться закону мира сего, но превозмочь его в соответствии с высшим над ним законом духа, и, не поддавшись искушениям и провокациям, победить. Строго говоря, такое мог сделать только сам воплощенный закон духа, Логос Бога, та иерархическая структура Божественного мироздания (охватывающего и мир горний, и мир дольний), которая стоит над миром дольним. Все это и было свершено в лице Иисуса Христа.

Что же произошло в момент крестной смерти Иисуса? Вот свидетельства Евангелий: “Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. И вот завеса в храме разверзлась надвое, сверху донизу; и земля сотряслась, и камни расселись” (Мф. 27:50–51); “Иисус же, возгласив громко, испустил дух. И завеса в храме разодралась на двое, сверху донизу” (Мк. 15:37–38); “Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло солнце и завеса в храме раздралась посередине” (Лк. 23:44-45). Здесь есть, что объяснять. Можно обратить внимание на то, что земля, символику которой мы знаем, содрогнулась, и камни (символику которых мы также знаем) расселись, и тьма (символика которой известна) была на земле от шестого (шесть — символ разделенности) до девятого часа — символа постижения, озарения (Деян. 3:1), часа молитвы (Деян. 3:1). Главное же для нас, что завеса в храме Божием, который есть мы, разорвалась надвое (два — символ мудрости, примеры чего в Писании многочисленны) сверху донизу (от мира горнего до мира дольнего). И “...отверзся храм скинии свидетельства на небе” (Отк. 15:5); и “...гробы отверзлись; многие тела усопших святых воскресли” (Мф. 27:52); ибо открылась дверь из Святого в Святая Святых — в чертог брачный душам, которые по свершению земного пути своего могли соединить “двоих в одно” и обрести тем право и силу стать духами, не знающими смерти: “...Встань падший, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос” (Еф. 5:14). Конечно, следующие слова Евангелия: “И выйдя из гробов по воскресении Его, пошли во святой град и явились многим” (Мф. 27:53), мы не понимаем буквально. Многочисленные святые Израиля не воскресли во плоти, и не вошли в пеленах и саванах, подобно Лазарю, на улицы Иерусалима.

Об этом сказано в апокрифическом Евангелии от Филиппа: “Чертог брачный сокрыт. Это Святое в Святом. Завеса утаивала начала, как Бог правит творением. Но когда завеса разорвется и то, что внутри, откроется, — будет покинут тогда дом сей пустынный! Более того, он будет сокрушен ... Поэтому завеса разорвалась не только вверху, ибо тогда было бы открыто только тем, которые принадлежат вышине, не только внизу она разорвалась, ибо тогда было бы явлено только тем, которые принадлежат низу. Но она разорвалась сверху донизу. Верх открыт нам, которые внизу, чтобы мы вошли в сокровенное истины. Это действительно то, что почитаемо, то, что сильно. Но мы проникаем туда путем символов презираемых вещей и вещей слабых. Но презираемы они перед лицом славы вершинной. Есть слава — выше славы, есть сила — выше силы. Поэтому совершенство открыто нам с сокровенным истины. И святое святых открылось, и чертог брачный призвал нас внутрь” (Филипп 125, апокриф). Таким образом, не нужен душам, некогда жившим святым Израиля, “дом сей пустынный” — плоть наша бренная, ибо они обрели подлинное бессмертие в духе. И не на улицы обреченного уже на полное разорение Иерусалима ступили они, но в иной Град, в Небесный Иерусалим.

Еще раз повторим и подчеркнем главное: разорвав смертью своей завесу между Святым и Святая Святых, Иисус открыл духу человеческому дверь — завеса, разорванная надвое от верху до низу, есть дверь, распахнутая к Богу. Поэтому духу человеческому через посредство Христа (“Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется...” (Ин. 10:9) открыт путь к Божественному ведению, к познанию истины. И теперь он может научить свою душу-жену, если она обратится к нему и будет учиться у него, как то настойчиво рекомендовал апостол Павел. Иными словами, душе через духа и Христа открыт путь к спасению путем постижения Божественного. Об этом много говорится в Писании: “...имея дерзновение, входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть свою” (Евр. 10:19, 20); “Вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе...Бог, богатый милостью... оживотворил со Христом” (Еф. 2:1–6); “...Он есть мир наш, соделавший из двоих одно и разрушивший стоящую посреди преграду, упразднив вражду плотию своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примерить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем. И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким (т. е. душам и духам, — прим. авт.) потому, что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу в одном Духе” (Еф. 2:14–18).

Процитированное многое объясняет, но и требует некоторых пояснений. Например, завеса уподоблена пло­ти Иисуса. Понятно, что это не совсем то плотское тело, в котором он жил, ибо по воскресению плоть Его преобразилась. Тут надо вспомнить слова апостола Павла (1 Кор. 11:3) о том, что жене глава муж, мужу глава Христос, а Христу глава Бог. Это совершенно недвусмысленное указание на характер мироустроения и иерархию его структур. Христос находится между мужем и Богом,  являясь посредником между Ними. Человек не может достичь Бога, минуя Христа, а Бог, обращаясь к человеку, делает это через Христа и посредством Христа. Из этого следует, что вера в Христа есть уверенность в наличии двери, желание узреть ее и войти в нее. Отрицание же Христа есть отрицание двери, нежелание ее видеть и стояние перед стеной, живым образом чего является стояние перед Стеной плача). Таким образом, завеса внутри скинии собрания Христом снята, как  предрекал еще пророк Исайя: “...уничтожит на горе сей покрывало, покрывающее все народы, покрывало, лежащее на всех племенах. Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь слезы со всех лиц...” (Ис. 25:7–8). Но это станет реальностью только для тех, кто в это верит: “...по вере вашей да будет вам” (Мф. 9:29). Для тех же, кто не верит в это, завеса остается и двери нет: “Но умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому, что оно снимается Христом. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; но, когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается” (2 Кор. 3:14–16). Напомним, что сам Моисей говорил с еврейским народом с покрывалом на лице, чтобы они не видели сияния его преображенного облика (он видел Бога лицом к лицу), ибо это было опасно для них.

Теперь мы несколько прояснили вопрос, но не ответили на него до конца. Ответом же будет изложение самой главной, центральной проблемы богословия, проблемы соотнесения человека, Христа (Помазанника) и Бога. Если мы попытаемся ответить на него, шаг за шагом разбирая учение Церкви и существующие воззрения, то читатель вряд ли дочтет наш ответ до конца, ибо это будет многотомный труд. Поэтому изложим наш взгляд прямо и без обиняков, пояснив в последующем некоторые аспекты. Обильно цитированные нами выше слова Писания о том, что не только Господь, но и Христос “один и тот же” в каждом из нас пребывает: “Тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую святым Его ...Христос в вас, упование славы” (Кол. 1:26, 27); “Испытывайте самих себя, в вере ли вы, самих себя исследуйте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас?” (2 Кор. 13:5); “Нет ни еллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос” (Кол. 3:11); “Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужского пола ни женского, ибо все мы одно во Христе Иисусе” (Гал. 3:28), — не оставляют никаких сомнений в том, что та духовная (энергоинформационная) структура, которая в течение определенного времени имела свое полное проявление в вещественном (имела тело из плоти) является общей для наших духовных (энергоинформационных) структур надструктурой. Иоанн Златоуст в толковании на послание Ефесянам выразил эту мысль так: “Христос сделал нас Своим Телом и дал нам Свое Тело”. А мы уже говорили о таких надструктурах — эгрегорах. Если перейти на язык этих понятий, то Христос — не что иное, как эгрегор духов человеческих. Тут надо увидеть только одну разницу. Если эгрегоры (коллективные энергоинформационные структуры) часто возникают за счет их индукции совокупностями имеющих конкретное бытие объектов (и поэтому возникновение объектов предшествует в ряду причинно-следственных связей появлению создаваемых ими эгрегоров), то первичны ситуации, когда наоборот, невещественное (энергоинформационные поля) определяет существование вещественного (подобно тому, как паттерны физических полей, элементарные частицы, определяют существование основы вещественного — атомов). Эгрегоры (надсистемы) несут в себе и транслируют информацию, которая определяет бытие конкретных вещественных систем и является самой причиной их возникновения и существования. Такие эгрегоры всегда первичны по отношению к объединяемым в их рамках подсистемам и являются причиной их появления. Надсистемы, содержащие в себе и транслирующие информацию обо всех своих подсистемах, естественным образом определяют функционирование этих подсистем, и в этом смысле могут рассматриваться для этих подсистем в качестве закона их функционирования. А понятие “закон” в библейские и евангельские времена уже существовало и активно использовалось в языке Писания. Потому и надсистему человечества — Христа, как содержащего в себе все о функционировании подсистем, именовали законом, ибо более удобных и емких понятий язык Писания не знал.

Представление о Христе как об эгрегоре человеческого духа (пока говорим только об этом) странным образом с одной стороны противоречит, а с другой стороны не должно противоречить учению Церкви. Противоречит оно потому, что Христос признан практически абсолютно равным Богу-Отцу. Наш же взгляд на Христа существенно умаляет Его в том смысле, что если Бога можно рассматривать как надсистему (эгрегор) всего в мире Божьем (включающем в себя и мир дольний, и мир горний), то “сфера компетенции” Христа, как эгрегора человеческого духа, существенно уже. Наши оппоненты могут привести, например, слова Евангелия от Иоанна: “Все через Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть” (Ин. 1:3). Но совершенно непонятно, что значит “все”. Это совсем “все” или не совсем “все”? Из слов Евангелия: “В нем была жизнь и жизнь была свет человеков” (Ин. 1:4), закрадывается подозрение, что все-таки не совсем “все”, раз речь идет о бытии людей. Да и нужно учитывать, что апостол по складу личности своей и ее направленности был мало похож на Аристотеля, которого интересовало все вокруг сущее, и который посвящал свой досуг зоологии, ботанике, минералогии и многому иному, что не имеет отношения к человеку. Вот в его устах “все” было бы действительно “всем” — от минерала до слона. Да и странно утверждать, что весь сущий мир сотворил не Бог Отец и Творец, а Бог Сын, хотя из трудов многих богословов такой вывод очень легко сделать. Более того, если начать утверждать, что Христос подобно Богу присутствует в каждой частице творения, в каждой травинке, букашке, кошечке и собачке (может быть, вполне милых), это глубоко оскорбит и возмутит любого, сопричастного Церкви. По разделяемому абсолютно всеми мнению, человек тем и отличается от всего остального в мире сем, что в нем есть дух Божий, вопиющий: ”Авва! (Отче!)” А мы знаем, кто среди сынов Божьих Сын Первородный. Христос напрямую не причастен ни к видовым эгрегорам слонов или котов, ни к надэгрегорам животного и растительного мира, ибо они находятся ныне под властью закона мира сего, а вопрос об их будущем оставим открытым. И в этом смысле Он существенно менее сопричастного всему Отца Его. Но Христос является ключевым надэгрегором центральной, стволовой эгрегориальной подсистеме в общей системе мироздания. И, однажды, когда “небо и земля прейдут” и наступит время “нового неба и новой земли”, эта центральная эгрегориальная система должна, судя по Писанию, неким образом окончательно вобрать в себя (т. е. полностью подчинить себе) остальные эгрегоры. Разве этого мало?

Теперь вернемся к вопросу о теле Христа как завесе. Если в иерархии систем, разворачивающихся из одного творящего центра (а именно таковой является наша Вселенная) предполагается некое восхождение энергии-информации от подсистем к надсистемам, оно не может происходить, “прыгая” через ступени иерархии. Иными словами, нельзя с третьей ступени иерархии “прыгнуть” сразу на первую. Потому Христос и говорит: “Никто не приходит к Отцу, как только через Меня” (Ин. 14:6). Более того, на каждом очередном иерархическом уровне любая энергоинформационная структура должна гармонизироваться с энергоинформационной структурой данного уровня, так как “верхний” уровень является уп­равляющим по отношению к “нижнему” (жене глава муж, мужу глава Христос, Христу глава Бог) и он просто не пропустит не гармонизированную энергию-информацию: “...грешников Бог не слушает, но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает” (Ин. 9:31). В обратном же направлении энергия-информация распространяется беспрепятственно, так как идет от управляющих структур к управляемым: “...не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца” (Ин. 6:38); “Ничего не принимаю от Себя, но как научил меня Отец Мой” (Ин. 8:28). Завеса, таким образом, достаточно проницаема. Сверху вниз по иерархической лестнице энергия-информация распространяется беспрепятственно, в обратную сторону — при условии гармонизации с соответствующей надсистемой. Полагать, что завеса — плоть Христа — разорвалась надвое в буквальном смысле, по крайней мере, наивно. Это просто аллегория, разрывающаяся завеса уподобляется распахивающейся двери. Суть же произошедшего в значительной мере в том, что дан адрес двери и указан путь гармонизации (даны ключи). Те, кто не признает адрес правильным, могут постоять рядом с дверью у стены. Те, кто не желает воспользоваться ключами (почитает способ гармонизации безумием, мешают гордыня, самость), могут постоять перед дверью. Эффект тот же. Можно вообще ни перед чем не стоять, а предаваться плотским суетам. Это мимолетно, но приятно: “Потом нам будет плохо, но это уже потом”.

Таким образом, завеса разорвалась, но с ней ничего не произошло. Для одних она все еще есть, для других ее уже нет. Поэтому иудеи (и мусульмане) молятся с покрытой головой: “...голов ваших не обнажайте...” (Лев. 10:6), а мужчины христиане молятся с непокрытой: “Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытой головою, постыжает голову свою” (1 Кор. 11:4), “...не сама ли природа учит нас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него...” (1 Кор. 11:14). Причина этого абсолютно понятна. Дух иудея или мусульманина тянется с третьей иерархической ступени стразу на первую (Единый эгрегор всего), минуя свое непосредственное руководство — эгрегор человеческих духов (Христа) — и не может ее достичь. И эта вторая ступень иерархии лежит на их головах (ибо мы творим и тянемся в “тонком мире” мыслью) как покрывало не снятое. Христианам же даны адрес и ключи второй иерархической ступени, через гармонизацию с которой их дух может достигнуть Бога. И если они продолжают обращаться к Богу, покрыв голову завесой (не веря в адрес и не желая пользоваться ключами), то они только постыжают голову свою, вместилище мысли. Волосы же на голове есть внешний образ завесы и транслятор мыслей-эмоций-хотений. “Передатчик” этот может мешать работе “приемника”, и в этом смысле быть вполне реальной (“что наверху, то и внизу”) завесой, о чем, впрочем, мы уже писали.

Нужно отметить, что вопрос об Иисусе как двери восхождения человеческого духа к Творцу был изначально не ясен окружающим настолько, что стал внешней причиной гибели брата Иисуса Иакова Благочестивого. По рассказу Евсевия Кесарийского – почитаемого «отцом истории Церкви», Иаков был арестован в Храме Первосвященником Ананом и на допросе в Синедрионе его спросили: «Праведный! Мы все обязаны тебе доверять. Народ в заблуждении об Иисусе распятом; объяви нам, что это за «дверь Иисуса». Иаков ответил фразой, которая была воспринята вопрошающими не только бессмысленной, но и настолько оскорбительной, что Иакова сбросили со стены Храма и забросала камнями, а потом какой-то суконщик убил ударив скалкой по голове. Вопрос этот в современном учении Церкви остается без ответа и видные богословы все еще недоумевают.

Еще раз подчеркнем, что с завесой, которая есть тело Христа, ничего страшного не произошло и за его целостность не нужно бояться. Оно было и есть едино. Тут можно вспомнить даже любопытный фрагмент из Евангелия от Иоанна. Перед казнью с Иисуса сняли его хитон, который “...был не сшитый, а весь тканый сверху...” (Ин. 19:23) — весьма яркий образ. Так вот, солдаты не стали делить его разрыванием, а сочли нужным оставить целым, кинув о нем жребий. Тоже весьма прозрачная притча. И кости ног Иисусу не раздробили, что  весьма существенно и было заранее предсказано Ветхим Заветом, ибо перелом костей ног разрушает энергетику дальнейшего пути. В символике тамплиеров, по стечению обстоятельств ставшей впоследствии символикой пиратов, череп со скрещенными костями были символом воскресения, причем изображались именно целые берцовые кости как потенциальная возможность для совершения следующего шага в воскресение после смерти (в этой же логике английские лучники в знак победы показывали указательный и средний пальцы - мы не были в плену и нам их не отрубили, мы можем стрелять дальше). Дело тут, собственно, вот в чем. Распятые на кресте чаще всего умирали не от сепсиса или солнечного удара, а от удушья. Обвисшее на руках тело тяжестью своей не давало дышать. Для того, чтобы вдохнуть, нужно было приподняться, опираясь ногами на вбитый в них гвоздь. Если же перебить голени, то казнимый быстро задыхался. Поскольку палачи торопились, то опасность такая для Иисуса существовала, но она была отведена. В то же время, Иисусу прокололи пикой правый бок (железо закона мира сего прошло Его плоть), что было предсказано и необходимо для дела искупления. Проколов тело справа (где правда), железо земного закона выпустило наружу (в мир сей) кровь (синоним души — иудеи прямо отождествляют кровь и душу, поэтому едят только обескровленное мясо) Иисуса (о важности чего Он сам сказал на тайной вечере) и воду (символ энергий очищения и надежды). Собственно, в эпизоде этом символично все. Иисус распят на дереве-древе, на кресте, вверх и вширь объемлющем трехмерное пространство мира сего (четыре — символ воплощения в материале, во плоти), прибит железом (могли и веревками привязать) — символом закона мира сего. Весь ход казни был ритуалом искупления, который окружающие не осознавали, но который был нужен для...

Продолжение следует.