Кантовская трансцендентальная аналитика. Аналитика понятий (введение, § 9)

Здесь, собственно, начинается положительная кантовская философия. Аналитика понятий — это трансцендентальное учение о категориях как понятиях, которые априори обнаруживаются в интеллекте, если рассматривать его в чистом виде. Она состоит из двух глав: 1) принцип открытия всех категорий; 2) дедукция (обоснование возможности) категорий. К категориям Кант подводит, начиная с рассмотрения типов суждения. Суждение же он понимает как функцию интеллекта по упорядочению разных представленностей под одну общую для них представленность. А любое суждение состоит из понятий, среди которых он выделяет категории как базовые понятия интеллекта. В данном фрагменте, помимо обоснования вышеупомянутого, представлена таблица типов суждений и пояснения к ней (которые, на мой взгляд, являют собой философское изящество).

Аналитика понятий — членение само́й способности «интеллект» для выявления только в нём априорных понятий с последующим аналитическим выведением чистого применения интеллекта в целом. Такие понятия должны отыскиваться не случайным образом, а при руководствовании принципом — ибо раз они имеются в интеллекте как в их чистом единстве, то они сами должны быть соотнесены между собой согласно понятию или идее. Такая внутренняя соотнесённость даёт правило, по которому каждому понятию чистого интеллекта может определяться априори его место, а всем им совокупно — их законченность.

До этого интеллект был определён нами лишь отрицательно — как несенсуальная познающая способность. Он не может иметь созерцаемости; тогда остаётся лишь другой способ делать что-то познанным — через понятия. Значит, познание интеллектом есть познание через понятия. Как сенсуальные созерцаемости покоятся на изменениях нашего внутреннего состояния, так и понятия основаны на функциях интеллекта. Здесь термин «функция» означает единство акта «упорядочивание разных представленностей под одну общую для них представленность». Таким образом, понятия так же покоятся на стихийности процесса осмысливания, как и сенсуальные созерцаемости — на рецептивности при впечатлениях. Единственное же применение понятий интеллектом — выносить посредством них суждения. И раз никакая представленность не ориентирована непосредственно на предмет (ибо последний есть просто созерцаемость), то тогда понятие соотнесено ни в коем случае не напрямую с предметом, а с какой-нибудь другой представленностью его (будь она созерцаемостью или даже уже понятием).

Таким образом, суждение есть опосредованная познанность предмета — а значит, представленность представленности его. В каждом суждении есть понятие, имеющее силу по отношению ко многому, и среди этого многого оно охватывает собой и данную представленность — которая, несмотря ни на что, непосредственно соотнесена с предметом. Например, в суждении «все физические тела делимы» понятие «делимый» соотносится также с разными другими понятиями; однако среди этих понятий оно особенно соотнесено с понятием «физическое тело» — которое, в свою очередь, соотнесено с некой встречающейся нам явленностью. Значит, те предметы представляются опосредованно, через понятие «делимость». Соответственно, все суждения есть функции «единство между нашими представленностями», а именно, в них для познания предмета взамен непосредственной представленности применяется более высокая — охватывающая, будучи понятием, и эти, и другие представленности, — благодаря чему многие возможные познанности группируются в одну. Мы можем, однако, свести все акты интеллекта к суждениям, так что интеллект в целом может представляться как способность делать суждения. Ибо он, согласно вышеизложенному, есть способность осмысливать. Осмысливание же есть познание через понятия. А понятия соотносятся, будучи предикатами возможных суждений, с какими-нибудь представленностями не определённого ещё предмета. Так, понятие «физическое тело» означает нечто, например, «металл» — который может быть познан через то понятие. Значит, оно есть лишь потому понятие, что включает в себя другие представленности, посредством которых оно может соотноситься с предметами. Таким образом, оно есть предикат возможных суждений, таких как «каждый металл есть физическое тело». Стало быть, функции интеллекта могут быть найдены в их общей совокупности, если возможно преподнести в законченном виде функции, придающие единство в суждениях. А это очень даже получится проделать.

Если мы абстрагируемся от всего содержания суждения вообще и в последнем уделим внимание только простой форме «интеллект», то мы найдём, что функция «осмысливание» могла бы быть подведена под четыре класса, каждый из которых включает в себя по три момента. Все они могут быть адекватным образом представлены в следующей таблице (жирным шрифтом после каждой цифры обозначена характеристика суждения — Е.Т.):

Пояснения к таблице суждений

1. Логики говорят, что с единичными суждениями при их применении в силлогизмах разума можно было бы обходиться так же, как и с общими. Ибо именно потому, что они вообще не имеют объёма, их предикат не может быть просто приложен к чему-то из того, что содержится в понятии-субъекте, но может быть из чего-то исключён. Таким образом, он действителен для понятия-субъекта без исключения его оттуда, как если бы последнее было общесправедливым понятием с объёмом, для которого всё значение предиката было бы действующим. Если же мы, с другой стороны, сравним единичное суждение с общесправедливым (просто как познанность) по критерию «величина», то оно относится к нему так же, как единица к бесконечности — и, значит, само по себе существенно отличается от него. Стало быть, если я оцениваю единичное суждение не просто по его внутренней справедливости, но ещё и (как познанность вообще) по величине, которую оно имеет при сопоставлении его с другими познанностями, то оно в любом случае отличается от общесправедливого суждения (judicia communia) и заслуживает специального места в законченной таблице моментов осмысливания вообще (хотя, конечно, не в той логике, которая просто сужена до применения суждений в их отношениях между собой).

2. Точно так же и в трансцендентальной логике бесконечные суждения всё же должны быть отделены от утвердительных, даже если в общей логике они и зачисляются по праву к ним, не составляя специального основания её подразделённости. Дело в том, что общая логика абстрагируется от всего содержания предиката (даже если оно отрицательно) и смотрит лишь на то, приписывается ли оно субъекту или противопоставляется ему. Трансцендентальная же логика рассматривает суждение ещё и по ценности или содержанию этой логической утвердительности, делая это посредством просто отрицательного предиката, а также рассматривает то, какую выгоду это даёт общей логике в отношении совокупного знания. Так, если бы о душе я сказал, что она не смертна, то этим отрицательным суждением я, по крайней мере, удержал бы себя от заблуждения. Теперь, положением «душа не смертна» я и вправду создал утвердительность по логической форме, поместив «душу» в неограниченный объём «несмертных сущностей». Но так как одну часть всего объёма возможных сущностей составляет «смертное», а другую — «несмертное», то своим положением я сказал не что иное как «душа — одна из бесконечного множества вещей, которые остаются, когда я мысленно убираю всё смертное». Однако этим бесконечная сфера всего возможного ограничивается лишь в той степени, в которой от неё отделено «смертное», а в оставшийся объём её пространства помещён субъект «душа». Но в случае такого отделения это пространство всё ещё остаётся бесконечным, и ещё некоторые части его могут быть мысленно убраны без того, чтобы понятие «душа» от этого хоть насколько-нибудь возросло и определилось утвердительно. Стало быть, в действительности, эти бесконечные суждения в отношении логического объёма — просто ограничивающие суждения в отношении содержания познанности вообще, и их постольку нельзя обходить стороной в трансцендентальной таблице всех моментов осмысливания при вынесении суждения, поскольку практикуемая в этой связи функция интеллекта, наверно, может быть важна в сфере его чистого априорного знания.

3. Все отношения осмысливания в суждениях — это отношения: a) предиката к субъекту, b) причины к следствию, c) подразделённой познанности и собранных вместе оснований подразделения между собой. В первом типе суждений рассматриваются только два понятия, во втором — два суждения, в третьем — несколько суждений по отношению друг к другу. Гипотетическое положение «если есть совершенная справедливость, то постоянно творящееся зло будет наказано», содержит, собственно, отношение двух положений «есть совершенная справедливость» и «постоянно творящееся зло будет наказано» друг к другу. Верны ли оба положения сами по себе — это остаётся здесь нерешённым. Через это суждение мыслится только логическая последовательность. Наконец, разделительное суждение содержит в себе отношение двух или более положений друг к другу — однако отношение не следования, а логической противопоставленности, поскольку сфера одного положения исключает сферу другого, но вместе с тем всё же и отношение «взаимовлияние» в той мере, в которой они вместе заполняют сферу фактической познанности; значит, это отношение частей сферы познанности, в которой сфера любой её части есть дополняющая составляющая сферы другой её части для образования всей квинтэссенции подразделённой познанности — как, например, в положении «мир есть по слепой случайности, по внутренней необходимости или по внешней причине». Каждое из этих положений занимает часть сферы возможной познанности о наличном бытии мира вообще, а все они вместе занимают целостную сферу. Убрать познанность в одной из таких сфер — значит поместить её в одну из оставшихся и наоборот: поместить её в какую-то одну сферу — значит убрать её из остальных. Таким образом, в разделительном суждении имеется определённое взаимовлияние познанностей, состоящее в том, что они взаимно исключают друг друга, однако тем самым всё же определяют истинную познанность в целом, составляя вместе всё содержание одной-единственной данной познанности. И это как раз то, что я считаю необходимым отметить здесь для следующего.

4. Модальность суждений есть совершенно особая их функция, отличающаяся тем, что она ничего не вносит в содержание суждения (ибо кроме величины, качества и отношения нет больше ничего, что составляло бы содержание суждения), а касается лишь ценности [логической] связки по отношению к осмысливанию вообще. Проблематические суждения — такие, в которых утверждение или отрицание принимается как просто возможное (произвольное). Ассерторические — те, в которых они рассматриваются как действительные (истинные). Аподиктические — те, в которых они признаются необходимыми.* Так, оба суждения, отношение которых друг к другу составляет гипотетическое суждение (антецедент и консеквент), а разделительное состоит в их взаимодействии, (т.е. основания подразделённости) есть совокупно лишь проблематические суждения. В примере выше положение «есть совершенная справедливость» не высказывается ассерторически, а мыслится лишь как произвольное суждение, насчёт которого возможно, что кто-то его примет, и ассерторическое здесь — это только логическая последовательность. Поэтому такие суждения могут быть также заведомо ложными; и всё же, взятые проблематически, они могут быть условиями познания истины. Так, в разделительном суждении суждение «мир есть по слепой случайности» имеет только проблематическое значение — а именно, что кто-то может в свой момент принять это положение, — и всё же служит (как искажённость ложного пути среди числа всех тех, которые возможно выбрать) нахождению истинного. Таким образом, проблематическое положение — такое, которое выражает только логическую возможность (которая не объективна), т.е. свободный выбор признать такое положение, просто включение его по свободному усмотрению в интеллект. Ассерторическое суждение говорит о логической действительности или истинности — как, скажем, «в гипотетическом силлогизме разума антецедент встречается в большей посылке проблематическим образом, а в меньшей — ассерторическим образом» — и указывает, что положение уже связано с интеллектом по законам последнего; аподиктическое положение мыслит ассерторическое определённым теми законами самого́ интеллекта, поэтому оно — априори утвердительное положение и таким образом выражает логическую необходимость. А поскольку здесь всё поступает в интеллект постепенно — так что сперва судят о чём-то проблематически, что затем очень даже принимают ассерторически как истинное и, наконец, утверждают как неразрывно связанное с интеллектом, т.е. необходимое и аподиктическое, — то эти три функции модальности возможно называть столькими же моментами осмысливания вообще.

* Точно так же, как если бы осмысливание в первом случае было функцией интеллекта, во втором — силы «суждение», а в третьем — разума. Прояснение этого замечания последует лишь позже.