Вынужденное временное возвращение статьи о Тухачевском

Вчера один коллега пожаловался,  что не смог прочесть названный текст по  указанном мною ранее адресу на Диск.Яндексе. Проверка показала, что он заблокирован (без объяснения причины) Микрософт Эдге. 

Поэтому временно размещаю его здесь с последующим изъятием после после устранения проблем с указанной структурой. 

=====================================

Тухачевский: Ангел во плоти vs Исчадия ада, или «Кому нужна ваша правда, если она мешает нам жить?» (с). Новые советофилы не согласны

 3.8K 13:21 - 16/мая/21 turan01 (3 года 6 месяцев)

Данная статья  представляет собой переформатированный  и более чем серьезно дополненный текст ранее выложенного черновика, в название которого поэтому добавлена фраза «Новые советофилы не согласны».  Речь идет о позиции просоветски/прокоммунистически  настроенных молодых исследователей, не разделяющих  прежний подход старой гвардии историков и публицистов, мною условно называемых традиционалистами.

Прим. Цитаты, преобладающее большинство которых представляют собой прямую речь современников (10 – 30-е годы ХХ-го века), выделены курсивом.

Вот сравнительно недавно на Аше состоялся такой обмен мнениями о маршале Тухачевском:

- Тухачевский хоть и преступник, но химоружием вроде больше пугал, да ещё таким, каким сейчас демонстрантов разгоняют. Такое слыхал. Да и с миллионом людей, залитых химией, вряд-​ли договоришься. Вряд-​ли всё там было согласно перестроечным мифам. 

- Если бы только пугал, его бы не осудили во время сталинского процесса. Убийца собственного народа понес заслуженное наказание. Помимо перестроечных мифов, еще и собственную историю знать полезно. Съездите в Тамбов сами. Посетите краеведческий музей. Поизучайте историю Тамбова, в предвоенный период. И не верьте "огоньковскому" вранью.

-  Так судили его не за это вроде. Заговор против власти. 

- Аль Капоне тоже судили "не за это". За не уплату налогов. На сумму в один доллар.

В одной из своих предыдущих заметок (Архивы. Неужто и на самом деле "пущать не велено"? (turan01) (aftershock.news)  я уже рассказал, что на популярном сайте Яндекс.Дзен постоянно муссируется тема о том, каким  М.Н.Тухачевский  был подонком и подлецом,  заговорщиком и шпионом, и какой он совершенно  непоправимый  урон нанес обороноспособности страны:

Уже не один раз здесь говорил: на Дзене буквально недели не проходит, чтобы не появилась  статья с офоршмачиванием М.Н.Тухачевского, и это по минимуму, т.к. на самом деле чаще.  Его фигура по степени демонизации фактически  сравнялась с политическими титанами  Иудушкой Троцким и Лысым Кукурузофилом. Доказывается, что это именно  Красный маршал  виновен практически во всех проблемах военно-​​промышленного комплекса и армии СССР перед  ВОВ и в неудачах  начального его периода – аж до 1943 года.

Мало того, с некоторых пор его стали обвинять (с буквально зашкаливающими эмоциями) в неоправданной и запредельной  жестокости и даже бесчеловечности при подавлении Тамбовского крестьянского восстания и Кронштадтского матросского мятежа. И если сначала это были только  рьяные советофилы – гиперактивные поклонники Вождя всех народов,  что вполне объяснимо по причине участия Красного маршала  в т.н. военно-​фашистском заговоре, инкриминированных ему предательстве и измене, то несколько позже появились и явные антисоветчики с не уступающими по накалу злобы и ненависти филиппиками.

Например, юзер  StoriesPro  с циклом заметок, который был выложен и на АШ: Тухачевский. Оккупант собственной страны. Часть 1 (Олег Снегов) (aftershock.news).

И юзер  «Русская Семерка»   «Какие преступления против человечества совершил расстрелянный Сталиным маршал Тухачевский» | Русская Семёрка | Яндекс Дзен (yandex.ru)

(вопрос к автору названия: всё-​таки против человечества или человечности?)

Уже интересно: полное совпадение мнений людей с вроде бы прямо противоположными мировоззрениями и идейно-​политическими установками.

Разумеется, такое исключительное явление заинтриговало   вплоть до желания разобраться в его корнях. 

В упомянутой своей заметке  представил некоего  юзера  Юный Историк | Яндекс Дзен (yandex.com), страстно «любящего» маршала М.Н.Тухачевского. В  этом источнике  много говорится о «Красном Бонапарте», как о первостатейном мерзавце и патентованном негодяе, но даже на этом фоне он ярко выделяется своей завидной адресной  творческой плодовитостью:

1. «"Как мы предали Сталина" - признался ли Тухачевский в заговоре?»  9 декабря 2020г.

2. «"Во время казни Тухачевский кричал: Да здравствует Сталин!» 13 декабря 2020г.

3. «Сталин мог повторить судьбу Николая II?»  13 декабря 2020г.

4. «Как Сталин относился к Тухачевскому» 18 декабря 2020г.

5. «Если бы не сталинские репрессии, СССР бы выиграл немцев в 1941?» 31 декабря 2020г.

6. «Заговор 1937. Почему военные пошли против Сталина?» 4 января 2021г.

7. «Заговор 1937. Тухачевский против Ворошилова»  7 января 2021г.

8. «Заговор 1937. Как Тухачевский планировал «убрать» Сталина?» 12 января 2021г.

9. «Троцкий о гибели маршала Тухачевского»   26 января 2021г.

10. «Кто возглавлял заговор 1937 года против Сталина?»  29 января 2021г.

11. «Молотов о реабилитации Тухачевского»   31 января 2021г.

12. «Был ли Тухачевский агентом Германии?»  4 февраля 2021г.

13. «Арест Блюхера готовился ещё в 1936 году. Интрига Тухачевского» 14 февраля 2021г. 

14. «Почему Тухачевский выбрал большевиков и как он относился к русским?»  21 февраля 2021г. 

15. «Прогноз Тухачевского на грядущую (вторую мировую) войну»   03 марта 2021г. 

16. «Гитлер подбросил Сталину компромат на Тухачевского?»  11марта 2021г. 

17. «Дату свержения Сталина назначили на 1 мая 1937 года» 21 марта 2021г. 

Целый залп в течение всего лишь трех с небольшим месяцев; аж кушать не может, какую личную неприязнь к Тухачевскому (далее – Тух)  испытывает: впечатляет, не правда ли?

Читаем в статье №10 этого Юного Историка:

 На самом деле в историографии уже есть масса свидетельств о заговоре, которые по большей части достоверны. Осталось только открыть архивы и все узнать.  

Про архивы свое мнение я уже озвучил (никто их не закрывал, и делать это не собирается, но всё равно упорно пишут «Стоит только приоткрыть архивы, как они откроются все. Именно этого и боится государство» | Colta.ru ), поэтому остается одно: самим  обратиться непосредственно к личности Туха и к артикулируемому  заговору  (кстати, ЮИ почему-​то его не обозначает,  хотя тот чётко и недвусмысленно назывался  «военно-​фашистский» или «военно-​троцкистский»), за который достаточно много людей поплатились своей головой. Хотя причина может лежать на поверхности.

Причем рассказ представляется в форме воображаемой беседы с неким человеком, имеющим самое общее представление о том времени.

- И какими критериями будешь руководствоваться при рассмотрении данной персоны?

- В сравнительно недавней в статье  на АШе  Почему Ленин пошел на заключение Брестского мира?  бросилась в глаза следующая фраза автора:

 Вот прочитали где-​то, что Ленин - немецкий шпион, вот и будут долдонить - шпиен, продал. На самом деле все не так просто (…) 

подкрепленная  им следующим пассажем уже в комментариях:

  Факты, господин хороший, факты. Документы, статьи, ссылки, авторы - все, что может подтвердить ваши слова. Копии чеков, плательщики, курьеры, перевозившие деньги, и так далее. Всю ту чушь про немецкие деньги и вагоны мы сто раз слыхали, но только в виде литературно изложенного трепа. Где документы, подтверждающие какие-​​то обязательства Ленина и большевиков? Будут факты. будет разговор. Иначе - это треп, и не более. 

Четко и однозначно сформулировано, практически один в один моя позиция.  Хотя  при отсутствии прямых письменных  документов случается  пользоваться и свидетельствами в качестве косвенных доказательств, что в историографии происходит сплошь и рядом.

Считаю такой подход всеобщим, вневременным и универсальным, который может и  должен применяться к любой исторической фигуре. Вот и последуем заявленному, начиная с незапамятных времен.

- Незапамятных для кого?

- Лично для меня, конечно.

Где-​то в  году 1968 к нам в один из удаленных микрорайонов г.Кривого Рога Днепропетровской обл.  приехала труппа профессионального театра (емнимс  г.Сумы), один из спектаклей которого (по пьесе «Судьба полководца» какого-​​то провинциального автора)  посвящался Туху.  

Вполне смотрибельно, сюжет разворачивался в традиционном для   хрущевской эпохи  духе: Гитлер, видя рост  мощи Красной Армии, что могло серьезно затруднить  будущую агрессию против СССР, по наущению Геббельса дает команду  Гиммлеру  опорочить высшее командование РККА в глазах Вождя всех народов  с целью его закошмаривания.

Тот, в  свою очередь, поручает изготовить компрометирующие наших военных   документы своему помощнику Гейдриху, который привлекает из концлагерей узников-​​мошенников, специализировавшихся на воле в изготовлении фальшивых купюр и подделке документов,  и те прямо в своих полосатых робах мастырят искомое, в котором говорится о связи Туха и пр. коварных изменщиков с германским генеральным штабом. Гестаповцы (ну, а кто же еще может быть в таких красивых черных мундирах!) подбрасывают это фуфло чехословацкому президенту Бенешу, а тот бодро (сугубо из уважения) переправляет его ИВС. Нехороший (слишком  подозрительный и чересчур жестокий)  Вождь злорадно произносит: а что я вам раньше говорил – все они патентованные шпионы,  и тут же поручает Ворошилову (!) и Берии (!) уконтропупить врагов народа и предателей Родины. 

Те по-​быстрому гоношат   трибунал, в котором главшпанят Буденный и Блюхер, Ворошилов произносит  обличительную речь, а Блюхер  в застенке долго попрекает хорошего человека Туха (даже показано, как тот на скрипке играет) за предательство,  как, дескать, ты мог докатиться до жизни такой, на что последний четко разъясняет:  нет на мне никакой вины, это всё поклёп – гадом буду, но и тебе при таком раскладе тоже осталось недолго прыгать!

Туха выводят, за сценой слышится выстрел. Звучит скорбная музыка, выходит актер, игравший ГГ, в гимнастерке без ремня и произносит пафосную речь о том, что мы всегда должны помнить о загубленных культом личности великих и даже гениальных военных талантах, которых нам так не хватало в начале ВОВ, а то бы мы сразу показали немчуре, где раки зимуют, и не было бы столько жертв, после чего объявляет минуту молчания. 

Впечатляло.

 - Фактически это художественная  иллюстрация  к хрущевскому  толкованию о непоправимом ущербе, нанесенном РККА  уничтожением  наших лучших полководцев архижестоким, сверхподозрительным и совершенно несправедливым Сталиным,  поправшим ленинские нормы эт цетера?

- Именно так, хотя Кукурозофил и не включил гипотезу с фальшивками в исторический официоз. Но об этом несколько позднее.

Сейчас же маятник качнулся в другую сторону, и превалирует прямо противоположное мнение, что это  именно Тух виновен практически во всех проблемах военно-​​промышленного комплекса и армии СССР перед началом ВОВ.

Например, на Дзене прямым текстом  говорят, что наши неудачи 1941 – 1942гг. предопределил  Тух своими решениями, как начальник Управлений вооружений и боевой подготовки наркомата обороны, имевшими катастрофические последствия. Хотел вытащить из тех закромов какую-​​нибудь   цитату (их более чем  достаточно), но тут помог коллега с АШа, задекларировавший ничуть не уступающий в мощности выпад:

 "бедолага Ту" примкнул к той части краскомов,  которая игнорировала получение систематизированных знаний, как через самообразование, так и в академии, занявшись псевдореволюционной демагогией. Это позволило ему не только удержаться в когорте краскомов, но и бодро строить карьеру,  опираясь на поддержку "красных конников", люто ненавидевших спецов - бывших офицеров царской Армии. Поэтому  таланты «бедолаги Ту", не одергиваемые мнениями здравомыслящих специалистов, основанными   на научной основе, вылились в пустопорожнюю растрату военного потенциала, когда затормозилось развитие артиллерии в угоду пушкам Курчевского, не была модернизирована винтовка Мосина, и отечественная военная промышленность по-​прежнему гнала драгунский вариант винтовки «высочайше утвержденного образца» вплоть до 1944г, загноблено расширенное развитие автомобильной  промышленности в угоду тиражированию легких танков  в количестве более 20 000, в результате военная логистика хромала до 1944, а сами танки были потеряны летом-​​​осенью 1941 и  т.д. 

Но одного дзеновского перца, лучшего из худших или худшего из лучших, всё-​таки добавлю:

 Троцкий и Тухачевский, - одного англо-​​сакского поля ягоды. Сталину нужно было избавить страну от Тухачевского вслед за Троцким. Тогда бы сохранились гигантские ресурсы страны и Гитлер не дошел бы до Москвы.

Настоящий  Аццкий Сотона!

Техническую сторону вопроса оставим для других статей/заметок и обратимся к сугубо военно-​​политической и социально-​​личностной.

Перечислим основные претензии к  Туху:

1. Ставленник Троцкого, троцкист -  изменник Родины и сознательный вредитель с незапамятных времен - еще с гражданской войны (далее – ГВ).

2. Бездарь, проигравший польскую кампанию 1921г. (Варшавская катастрофа), да и вообще не выигравший ни одной битвы.

3. Аристократический «Красный Бонапарт».

4. Шпион и заговорщик со времен ГВ.

-  Как  были основания для  предъявления  обвинений Туху?

-  Нужно для начала  рассмотреть достаточно подробно  предъявляемые претензии в свете событий того времени, начиная с проблемы военспецов, как таковых.

Создать новую  большевистскую армию без профессиональных командиров оказалось невозможно, что очень быстро поняли оба главных вождя Октября – Ленин и Троцкий. Заслуга последнего именно в том, что он сумел привлечь к войне за Советскую Россию десятки тысяч бывших офицеров и сотни генералов царской армии, названных военными специалистами – сокращенно, военспецами.

Конечно, служить им было непросто в атмосфере неполного доверия, а  то и полного недоверия со стороны красноармейцев - бывших рядовых, рабочих и крестьян, и политработников. С другой стороны, не все они сами соблюдали лояльность и верность новой власти, нередки были случаи саботажа, сознательного вредительства и предательства. Наибольшую опасность представляли измены в верхних слоях начальствующего состава  – в штабах, в командовании фронтами и армиями.

Случаи эти, которых немало, были  вполне реальны,  фигуранты разоблачены чекистами,   они подробно описаны в трудах   соответствующего раздела историографии. И сейчас такого рода инциденты продолжают исследоваться  современными историками [см. И – 12, 13, 14]

Таким образом, подрывная работа военспецов – не выдумка, не плод фантазии большевиков, а вполне реальная военно-​политическая угроза существованию нового государства.

В течение 1922г. по ГПУ были изданы три приказа. Первым вводилась в действие «Инструкция по госинформации», где говорилось:

«Важнейшей задачей госинформации  является освещение настроений всех групп населения и факторов, влияющих на изменения этих настроений. В настоящий момент чрезвычайно важным является освещение настроений, господствующих в частях Красной армии и Флота. Особенно важным является отражение в этих настроениях мероприятий Соввласти…»

С этой целью особые отделы РККА обязывались составить и постоянно вести  т.н.  «легенды воинских частей», где накапливались сведения о всех недостатках и недоработках, оказывающих негативное воздействие на боевую подготовку и морально-​политическое состояние военнослужащих.

Вторым требовалось сосредоточиться на

«ограждении армии от внутреннего разложения,  от вредных элементов»  

Третий вводил обязательное постоянное наблюдение за командным составом, начиная со взводного, а также за  политработниками. Таким образом,  создавалась система сбора, обработки и доведения до центрального руководства партии и командования армии максимально объективной информации, дублирующий донесения и рапорты армейских структур. Это позволяло принимать упреждающие меры военно-​политического  и иного характера, позволяющие заблаговременно выявлять и успешно подавлять возникающие очаги антисоветского сопротивления, и, как считалось,  эффективно бороться с диверсиями, шпионажем, саботажем, вредительством на первых стадиях их появления:

«Задача особых отделов, кроме выявления персональных преступников, заключается также в общем наблюдении за возникающими группировками лиц комсостава, могущими при случае причинить тот или иной вред Красной армии»

Параллельно решались и другие задачи: изживание таких имевших место негативных явлений как беспечность, безответственность, халатность, разгильдяйство, а также общеуголовная преступность, дезертирство  и воинский бандитизм.

В связи со спецификой гражданской войны  (гораздо более весомая роль военных  в жизни страны, нежели  в мирное время) со стороны армейцев проявлялись попытки диктата по отношению к высшему политическому руководству (далее – ВПР), навязывание своего представления о понимания целей и задач армии на современном этапе в военно-​политической сфере.

Образовывались своего рода кружки или лоббистские группы, претендовавшие на право участвовать наравне с партийно-​государственными органами управления   в разработке и принятии внешне-​ и внутриполитического курсов страны,  добиваться выгодных для себя решений.

Органы правопорядка, как планировалось,  должны были стать инструментом государства для предотвращения превращения армии из объекта управления, манипулирования и беспрекословного подчинения ВПР в самостоятельный субъект политической жизни страны, хотя и не претендовавший на полноту прямой государственной власти или захват высших постов.

 - И какие факторы могли негативно отразиться и иногда  отражались на отношении военспецов к Советской власти, которой они служили?

 - Бывшие царские генералы и офицеры, особенно Генштаба,  могли иметь претензии к советской власти не только мировоззренческого и идейно-​политического характера, но и просто сугубо материального.  

Автор одного из основных источников А.Зданович в интервью 2017г. (см. И - 11):

Мы должны помнить, что далеко не все любили в Советском Союзе товарища Сталина, и далеко не все любили советскую власть. Я читал показания одного из крупных военных, арестованных еще в 1931 году. Он писал в своих показаниях – вот я в дореволюционной России закончил академию генерального штаба, я точно знал, что стану генералом, а, раз я стану генералом, мои дети будут учиться в высших учебных заведениях за счет государства, у меня будет какой-​то надел земли, я получу достойную пенсию и т.д. А сейчас я что получил при Советах, будучи офицером генерального штаба в ранге полковника? Я получил очень усредненную зарплату. И не более того. Так за что ему любить большевиков было? А таких же было значительное количество людей. А если мы возьмем, что в армии вообще в 20-е годы нищенствовали командиры буквально (…)

Советский военспец - полковник Г.Гирс:

«Особенно консервативным по отношению к оценке политической жизни является „Генеральный штаб“, т. к. до революции служебная дорога генштабиста была полна привилегий и блеска… Принадлежность к корпусу Генерального штаба обеспечивала на всю жизнь хорошее служебное положение, к концу служебной карьеры она давала возможность занять в государстве высшие посты…

Советский военспец -  генерал А.Снесарев:

«будучи людьми строгого отбора… отшлифованными для всех одинаково продуманной системой воспитания, испытанными в чистоте монархических убеждений… офицеры Генштаба вошли в новую для нас обстановку Советской власти… организованной и сплоченной группой.

Именно таких группировок или даже намеков на их образование опасалось большевистское ВПР.  

На фоне различных  бытовых проблем и  неурядиц в среде бывших офицеров распространялись ностальгические воспоминания о прежней жизни, ее идеализация и стремление вновь погрузиться в былую атмосферу. Этим людям важно было обсудить свое неоднозначное положение в советских реалиях, ощутить дружескую поддержку тех, кто оказался в такой же ситуации. Эти потребности реализовывались через общение с товарищами по прежним временам, такими же бывшими офицерами, оказавшимися чужими в своей стране. Общение проходило в виде неформальных встреч. 

Внешне касавшиеся безобидными вечеринки с карточной игрой, чаепитиями и даже возлияниями (Слащев энд компани!) георгиевских кавалеров,  сослуживцев по части и соединению, по фронту ПМВ, какие-​то кружки по интересам – все они по мысли властей могли стать источниками зарождения будущих центров инакомыслия, измены и предательства, сопротивления и  прихода к  власти  вне зависимости от почвы, на  которой они зарождались.

Вообще любое внеслужебное коллективное действие,  принимавшее организационную форму,  могло трактоваться  как попытка образования структуры, обладающей возможностью ползучего захвата управленческих структур армии социально чуждыми элементами – т.н. «техническая измена».

Эволюцию политических настроений в некоторых объединениях комсостава из числа «бывших» достаточно верно, на наш взгляд, обрисовал один из секретных сотрудников Центрального аппарата ОГПУ, бывший старший офицер Генерального штаба, весьма критически оценивший положение в Красной армии и не скрывавший своих взглядов перед оперативными сотрудниками. Он расчленил процесс на 7 стадий:

1. Возникновение сомнений в рациональности и полезности проводимых партией и правительством мероприятий;

2. Недовольство ими, т.к. в понимании бывших офицеров эти меры угрожают безопасности Отечества, а также личному благополучию и жизни военспецов;

3. Начинаются «шушуканья» и попытки сориентироваться в ситуации за счет получения более полной информации;

4. Думающие люди начинают искать более тесного контакта с лицами, которые могут лучше разбираться в обстановке;

5. На основе контактов определяются единомышленники;

6. Единомышленники начинают строить прогноз последующих событий внутри страны и за ее границами, идет обмен мнениями;

7. Вырабатываются возможные меры по выходу из сложного положения страны, создаются разного рода программы и планы действий.

И такие группировки периодически появлялись,  хотя преобладающее большинство из них совершенно необязательно носило откровенно выраженный антисоветский характер и  уж точно активных действий не вело.

В то же время существовали и  обратные примеры. Например, в Петроградском/Ленинградском военном округе,  где бывшие генштабисты - начальник мобилизационного отдела штаба округа  М.Энден и командного отдела С.Шахтахтинский - обеспечили неоправданно с точки зрения служебной необходимости массовый приток не только бывших сослуживцев, но и просто знакомых  офицеров.

Начальник 5-го отдела штаба ЛВО бывший гвардейский полковник Д.Зуев:

«Такой порядок подбора  привел в армии к развитию семейственности,  личным группировкам… всецело способствовал созданию „местных вождей“ и значительно дезорганизовывал дисциплину в среде начсостава и сводил на нет значение аттестационной системы»

В этой среде обсуждались  вопросы, как следует реагировать на чистки комсостава, служебные перемещения, реформы органов управления и учебных заведений, изменения условий оплаты, оппозиционной деятельности в ВКП(б), внешней военной угрозы, европейской и мировой политики.

Имели место попытки выработать общую, солидарную, коллективную  позицию на случай внешней агресcии и внутренних потрясений. 

Генерал Снесарев:

«Мир Европы  от критических слов и политических надежд должен был перейти к каким-​то действиям, будет ли это война и интервенция того или другого типа или, наконец, более тесная и, тем самым, реальная блокада… Подобное роковое нависание грядущих грозных действий со стороны Европы… возводило зревшую в нашем сознании мысль о непрочности Советской власти на степень почти полной уверенности»

Секретный сотрудник КРО ОГПУ «Кудрявцев», общаясь  со многими бывшими  генштабистами, докладывал,  что «бывшие»  не боятся грядущей  войны и считают: в итоге большевистская  власть рухнет.

Другой агент КРО довел слова бывшего генерала Н.Пневского: 

«Чем скорее произойдет экономическое и политическое окружение СССР, тем лучше, т. к. крах Советской власти неизбежен, как постройки, воздвигнутой на песке».

- На чем базировались претензии к Туху, предъявляемые ему в 20-х годах?

- Начнем рассмотрение персоны Туха с официальной служебной характеристики, когда он командовал  Военной академией РККА: 

«…В высокой степени инициативен,  способен к широкому творчеству и размаху. Упорен в достижении цели. Текущую работу связывает с интенсивным самообразованием и углублением научной эрудиции. Искренне связан с революцией, отсутствие всяких внешних показных особенностей (не любит угодливого чинопочитания и т. д.). В отношении красноармейцев и комсостава прям, откровенен и доверчив, чем сильно подкупает в свою пользу. В партийно–этическом отношении безупречен. Способен вести крупную организационную работу на видных постах республики по военной линии».

Но на самом деле всё было не так просто. Еще с времен Запфронта  особисты пристально отслеживали облико-​морале его командующего, фиксируя связи с «разного рода женщинами не нашего класса» (с), что он оставляет «секретные документы в комнате стенографистки–полюбовницы»  (с), что «ходит масса анекдотов о его подвигах на пьяном и женском фронтах» (с), что «каждый месяц возит семью в бронированном вагоне спецназначения»  (с), что «прилетал на аэроплане в свое имение…»(с).   Командуя  фронтом, Тух фактически  возвратил себе бывшее отцовское имение в Смоленской губернии, где поселил своих  мать и сестер. Уехавший в 1922 году за рубеж генерал И.Данилов свидетельствовал:

   «Милость большевиков к нему за его «подвиги» столь неограниченна, что ему возвращено даже, вопреки идеям большевизма, его имение [заброшенное прежними хозяевами, приобретшими у отца Туха родовую усадьбу еще в начале века], где хозяйничают его сестры»

Стенографистка же скорее всего Амалия  Протас - «адъютант командующего Западным фронтом, девица, образование среднее, беспартийная, место службы — вагон командующего».

Из это месива наблюдений, донесений,  досужих вымыслов, сплетен и инсинуаций, для которых Тух, нельзя не признать,  давал конкретные поводы, сформировали досье.

На заседании Политбюро ЦК 20 сентября 1923г. обсуждалось

 «предложение Троцкого о передаче материалов о Тухачевском в ЦКК и немедленном назначении авторитетного РВС Запфронта».

По поступлении «дела Тухачевского»  в Парткомиссию ЦКК,  был сделан запрос заместителю Председателя РВС ССР Э.Склянскому:

«Парткомиссия ЦКК просит Вас срочно прислать ей все имеющиеся у Вас материалы на Тухачевского».

Однако, несмотря на жесткий тон  резолюции Политбюро ЦК, руководство ЦКК не придало компромату на Туха серьезного значения.

Досье было передано на рассмотрение рядовому члену ЦКК, некоей Сахаровой, с недвусмысленным   указанием:

«Дело сдать в архив по заслушанию личных объяснений Тухачевского».

Командующего вызвали на «правеж»:

 «ЦКК просит Вас прибыть к члену ЦКК тов. Сахаровой 24 октября 1923 г. к 12 часам дня…»

Тух вместо приезда  прислал довольно вызывающее личное объяснение:

«По поводу заявления сообщаю, следующее:

1. Провозки семьи действительно имели место.

2. На аэроплане никогда не прилетал.

3. Усадьба, где живет моя мать, действительно принадлежала моему отцу до 1908 г., потом он ее продал. Поселилась мать с сестрами во время революции».

В декабре 1922г. Особый отдел Западного фронта арестовал первого помощника начштаба Н.Варфоломеева,  начальника моботдела И.Алексеева, а в феврале 1923г. начальника оперотдела В.Шестуна.  Вообще в тот период и несколько позднее из восьми членов секретариата при командующем было арестовано пять, вкл. начштаба С.Меженинова, заменен практически полностью шифровальный отдел. Почти все они  были впоследствии переведены на преподавательскую работу, что можно трактовать  следующим образом: или недостаточная доказанность/вообще недоказанность  обвинений, или согласие на дальнейшее сотрудничество с органами.

До этого  в октябре 1922г. особый отдел Западного фронта завел оперативное дело под характерным названием «Теплая компания» на командующего (Туха) и Меженинова. 

Основные претензии:

- возвращение в фактическое владение бывшей родовой усадьбы Тухачевских (поселил в ней родственников);

- использование армейского продовольствия для личного потребления;

- проведение увеселительных мероприятий за казенный счет;

- практика подношений от подчиненных начальствующим;

- несоразмерность личных финансовых трат денежному содержанию;

- отказ под предлогом болезни от участия в параде по случаю 6-й годовщины ВОСР;

- пр.

- И это всё? А как быть с серьезными обвинениями, например, в измене или в участии в заговоре?

- Да, всё. Совершенно ничего по линии контрреволюции, антисоветизма, предательства, заговора, шпионажа. 

Зданович по этому поводу замечает: 

Достаточно привести пример с составлением одним из осведомителей Особого отдела по поручению чекистов характеристики на М. Тухачевского. Секретный сотрудник объективно описал выдающиеся способности командующего и единственным недостатком военачальника признал недооценку возможностей врага, заносчивость по отношению к последнему. Вместе с тем, осведомитель подчеркнул, что М. Тухачевский, поверив в какую-​​либо идею, может действовать крайне неосмотрительно.

В меморандуме по делу, подготовленном уполномоченным Особого отдела фронта Дроздовым, указывалось: «Это несомненно, что мы имели в лице т. Тухачевского… талантливого военного руководителя, военный авторитет для наших друзей и врагов, в партийном же отношении Тухачевский равняется нулю».

Зато Ту совершенно не скрывал своего крайне негативного отношения к институтам реввоенсоветов и армейских политработников,   считая их

 ненормальным наростом на шее армии, мешающим ей шевелить головой

Еще в 1920 г. он опубликовал в журнале «Революционный фронт» статью «Нужны ли Красной армии комиссары?», где указал на насущную  необходимость единоначалия в армии:

«Реввоенсоветы — это бельмо на глазу нашей стратегии — сами себя изживают в доказательство того, что существование их противоречит сути дела»
                                                                                                                                                Осенью 1923 г. Ту пошел на резкое обострение отношений с политическим аппаратом фронта, для разрешения чего  собирался в октябре выехать в Москву с целью поставить ультиматум  на встрече с Троцким: или убрать запфронтовских политработников, или он уйдет сам.
   
Проведение им масштабных и длительных (трехнедельных)  маневров фронтовых соединений и частей, в свете его же публичных заявлений   о возможном участии Красной армии в интернационалистской помощи немецким коммунистам также можно было истолковать как подготовку к наступательной войне.

Не зря еще во время  польско-​​советской войны 1919-1921гг. Политбюро ЦК РКП (б) приняло следующее постановление по поводу приказа по фронту о  "мире на развалинах Польши":

Выразить самое суровое осуждение поступку тт. Тухачевского и Смилге, которые издали, не имея на то никакого права, свой хуже чем бестактный приказ, подрывающий политику партии и правительства.

Неудивительно, что осенью же 1923г. все материалы на Туха были запрошены особым отделом ГПУ, после чего Железный Феликс  (председатель ГПУ Дзержинский) написал записку своему заместителю В. Менжинскому:

В связи с данными о наличии в армии Западного фронта контрреволюционных сил  [и попытке: в тексте  у Минакова, у Здановича отсуствует ]необходимо обратить на Западный фронт сугубое внимание. Полагаю необходимым:

1. составить срочную сводку всех имеющихся у нас данных о положении на Западном фронте, использовав и весь материал, имеющийся в ЦКК — РКИ (Гусев — Шверник);

2. наметить план наблюдения и выявления, а также мер по усилению нашего наблюдения и по предупреждению всяких возможностей. Меры должны быть приняты по всем линиям нашей работы: Особый отдел, КРО, Погранохрана, Губотделы, а также по линии партийной — ЦК и Губкомы.

Нельзя пассивно ждать, пока „Смоленск  пожелает продиктовать свою волю Кремлю“.

Прошу этим заняться, использовав пребывание здесь Апетера. Я думаю, кое-​какие задания можно было бы дать Благонравову и Самсонову, и Межину по линии ж. д. и их влияния и их смычки.

Понятно, что здесь под Смоленском подразумевается дислоцированное в нём командование Западного фронта.

Таким образом, при всей оцениваемой серьезности положения речи о наличии заговора не идет. Есть разговор  только лишь о своевременном принятии упреждающе-​​профилактических мер по гарантированному исключению несанкционированных ВПР возможных военных действий авантюрного характера на основе жажды реванша за Варшавскую катастрофу и желания загладить свои личные неблаговидные в свете морали того времени поступки.

- Был ли Тух поклонником и/или ставленником Троцкого, что ему нередко вменяют?

Но этого казалось недостаточным: чтобы гарантированно исключить  поддержку им Л.Троцкого в разгоравшейся схватке с триумвиратом Зиновьев -  Каменев – Сталин последние добились вышеупомянутого проведения партийного расследования по линии ЦКК ВКП(б), но на основе собранных ГПУ материалов. Командующего все-​таки заставили  приехать в Москву.

29 октября 1923г. он присутствовал на заседании Партколлегии ЦКК, где с докладом о «попойках, кутежах, разлагающем влиянии на подчиненных» (с) выступил  Я.Петерс, член Партколлегии ЦКК и коллегии ОГПУ. Это означало фактически передачу «дела Тухачевского» в распоряжение ОГПУ.   

Любившему повеселиться комфронта вынесли «строгий выговор за некоммунистические поступки»  (с).

И снова на Дзене пишут:

Давайте вспомним, кто создал РККА. Сделал это Лев Троцкий. Он же выдвинул на большие должности и Тухачевского.

О, как однозначно и безапелляционно, а вот с этим как быть?

Сталин 3 февраля 1920г. Буденному и Ворошилову:

«Дней восемь назад, в бытность мою в Москве,  я добился отставки Шорина и назначения нового комфронта Тухачевского — завоевателя Сибири и победителя Колчака. Он сегодня только прибыл в Саратов и на днях примет командование фронтом».

А будущий враг народа и изменник Родины маршал Егоров на заседании Военного совета при наркомобороны 1- 4 июня 1937г. подтверждает: 

 «Тухачевский прошел через наши руки с т. Сталиным, в каком отношении? Приехал он к нам на фронт на смену 13-й армии. 13-я армия прошла на побережье Азовского и Черного морей, мы думали — пассивная роль будет. В то время был освобожден от работы Шорин, на его место мы предложили Тухачевского на Юго-​Восточный фронт».

Да и в дальнейшем от Лейбы у Туха периодически возникали проблемы:

- после подавления Муравьевского мятежа и неудач 1-й армии потребовал от Вацетиса отстранить того от должности;

- воспротивился  инициативе о награждении  орденом Красного Знамени за успехи на Восточном фронте (правда, неудачно);

- точно так же возражал против награждения   вторым орденом за подавление Кронштадтского мятежа и Тамбовского восстания.

Если еще  вспомнить попытку ИудушкиТ создать Реввоенсовет Запфронта, то любовь его к «Красному генералу» смотрится  совсем проблематичной.

Повторно  отметим обострение внутрипартийной борьбы в ВКП(б) во второй половине 1923г. – начале 1924г. Сторонники Троцкого в верхушке армии имелось довольно много:  начальник Политического управления РВСР В. Антонов-​​Овсеенко, командующие военными округами: Н.Муралов (МВО), С.Мрачковский (ПриВО), известные командиры и политработники РККА В.Примаков, В.Путна, Г.Гай, А.Розенгольц, Д. Петровский и др. На сторону Бронштейна  весьма вероятно  могло бы склониться и большинство бывших генералов и офицеров из числа руководящего  и преподавательского состава   военно-​​учебных  заведений, безусловно, благодарных ему за привлечение на службу и считавшим его единственным власть имеющим защитником от бдительного контроля и преследований  партийного аппарата и органов безопасности (Военная  академия, школа ВЦИК, пехотная, артиллерийская и пр.военные школы).

Комиссия ЦКК обладала объемом компрометирующих Туха материалов, более чем достаточным для открытия даже уголовного дела, но ограничилась наложением партийного взыскания. Пожалуй, наиболее верное предположение, что сделано это было по причине нежелания склонять провинившегося популярного и влиятельного военного командира  на сторону ИудушкиТ: мы не даем дальнейшего  истории с твоими грешками, а ты, как минимум, остаешься    нейтральным и посторонним в  политических битвах.

Тем паче, что одновременно шла борьба с влиянием, оказываемым на армию откровенным троцкистом – арестователем Временных Антоновым-​​Овсеенко. Который посмел при рассмотрении дела другого троцкиста  -  уполномоченного «для особых поручений при начальнике Политического управления РВСР»   Я.Дворжеца, выступившего фактически в защиту Троцкого и против члена «Триумвирата» Г.Зиновьева на  несанкционированной сверху политдискуссии в школе имени ВЦИК.  А школа эта не только учила краскомов, но и охраняла Кремль!

Но поскольку Дворжец не желал «разоружиться» и жаловался Антонову-​​Овсеенко, тот не побоялся прямо угрожать  в письме «триумвиратному» большинству в ЦК РКП(б), заканчивавшемся следующим пассажем как бы от имени рядовых партийцев и военнослужащих:

…их голос  когда-​​нибудь призовет к порядку зарвавшихся „вождей“ так, что они его услышат, даже несмотря на свою крайнюю фракционную глухоту.

- Как реагировали красные командиры на местах на такие попытки?

- П.Дыбенко на военсовете 1937г. вспоминал о т.н. «петиции 14 краскомов» в 1923г., которая была подана ИВС для решения т.е. выходцев из крестьянства и мещанства (один только из дворян. которые считали. что сейчас идет процесс «изгнания молодого командного состава, насаждение старых офицеров» (с)

«В 1923 году в Смоленске,  мною было написано заявление в ЦК партии против Троцкого о всех его безобразиях и о том, что творилось тогда в армии. Заявление это было написано на квартире Тухачевского. Когда я написал это заявление, я предложил Тухачевскому подписаться. Тухачевский в течение часа доказывал мне, что я во многих случаях не прав, [ не]  идет сейчас изгнание молодого командного состава, насаждение старых офицеров, которые отчасти не только дезертировали из Красной Армии, но которые боролись против нас; он доказывал нашу неграмотность. (…) На квартире у Каширина 14 человек подписали это заявление. Доложил т. Сталину первый я, потом все 14 человек доложили т. Сталину, у вас, т. Сталин, в кабинете, после чего была назначена комиссия ЦК партии».

Т.е.  Тух его отговаривал, утверждая, что никто молодых командиров не зажимается за счет движения вверх  старых генералов и офицеров, особенно бывших генштабистов. При этом позиция у обоих по введению единоначалия в РККА полностью совпадала, только способы предлагались разные: у подписантов – за счет устранения/увольнения бывших,   у второго - за счет ликвидации  института политработников в армии.  Главным же аргументом против устранения военспецов Тух называл «неграмотность», т.е. недостаточную профессиональную компетентность выходцев из рабоче-​крестьянской и мещанской среды. Поэтому подпись Тух на петиции отсутствовала. Данное обращение по указанию ИВС было размножено и роздано для ознакомления  всем членам ЦК и ЦКК.

А преследование так и Туха не прекращалось.

Вот что  вспоминал сотрудник Политуправления ЗапВО И.Телятников:  

«Хорошо известно, какая нездоровая обстановка создалась вокруг Тухачевского в начале 1924 г., незадолго до назначения его помощником начальника Штаба РККА. Поползли грязные сплетни. Исходили они, как мне казалось, от начальника Политуправления В. Н. Касаткина, человека властолюбивого и, безусловно, склонного к интригам. Неблаговидную роль играл в этом и секретарь партийной организации Васильев. Его стараниями в склочное дело было вовлечено почти все партийное бюро. В результате Тухачевский выехал к новому месту службы с очень нелестной характеристикой».

В ней говорилось о «неправильном отношении» (с) М. Тухачевского «к коммунистам, подчиненным и даже об аморальном поведении» (с).  Телятников вспоминал:

На заседании партбюро, когда обсуждалась эта характеристика, Михаил Николаевич держался с завидной выдержкой и достоинством.    Но у меня создалось впечатление, что защищать себя он не умеет».

В любом случае, только перевод Туха в Москву благоволившим к нему Фрунзе  смог потушить разгоравшийся огонь кампании недоброжелателей  по удалению того из армии.

Командарм    А.Корк на следствии в мае 1937г. показывал о ведшихся в командовании Запфронта разговорах на военно-​политические темы небольшевистского характера:

«Тухачевский говорил мне [в первой половине 20-х годов]. Наша русская революция прошла уже через свою точку зенита. Сейчас идет скат, который, кстати сказать, давно уже обозначился. Либо мы, военные, будем оружием в руках сталинской группы, оставаясь у нее на службе на тех ролях, которые нам отведут, либо власть безраздельно перейдет в наши руки  (…)

Вы спрашиваете, «майн либер Август» (он так продолжал разговор, похлопав меня по плечу), куда мы направим свои стопы? Право, надо воздать должное нашим прекрасным качествам солдата, но знайте, солдаты не всегда привлекаются к обсуждению всего стратегического плана. Одно только мы с вами должны твердо помнить: когда претендентов на власть становится слишком много, надо, чтобы нашлась тяжелая солдатская рука, которая заставит замолчать весь многоголосый хор политиков».

По ряду признаков понятно, что это обсуждение  состоялось до  1925г. Имеются показания против Туха и второй половины 20-х годов.  Обвиненный в принадлежности к троцкистам С.Кавтарадзе в марте 1937г. сообщал в письме Ежову:

«В конце 1927 года я был на квартире Белобородова, где тогда проживал Троцкий и где собирались главари троцкистской оппозиции. Застал там Белобородова, Троцкого, Сосновского, Раковского. После туда же пришли Муратов и Смирнов И.Н. Точно не помню, но один из последних сказал: «Я говорил с Тухачевским по вопросу о наших делах, борьбы с руководством партии, и Тухачевский заявил: «Вы дураки, раньше нужно было поговорить с нами, с военными, мы сила, мы все можем, а вы действуете самостоятельно». Эту фразу я помню совершенно точно. Помню также, что это сообщение вызвало одобрение».

- А в знаменитом деле «Весна» об якобы созданной военспецами «Всесоюзной военно-​офицерской контрреволюционной организации»  Тух был задействован?

- Следующее серьезное нападение на Туха произошло  во время разборок по делу о заговоре военспецов «Весна» в 1930г. : здесь не было речи о вредительстве, саботаже, диверсиях,  шпионаже или работе в подполье,  ему пытались инкриминировать «бонапартистские» (диктаторские)  устремления. Об этом  показали в августе и октябре 1930г. его ближайшие помощники по Запфронту, а ныне преподаватели Военной академии,  бывшие генштабисты Н.Какурин и И.Троицкий, причем весьма актуально привязывая даваемые ими фактуру к ведшейся в то время борьбе с т.н. правым уклоном в ВКП(б) – Н.Бухарин, А.Рыков, М.Томский.

Какурин:

«В Москве временами собирались у Тухачевского, временами у Гая, временами у цыганки. В Ленинграде собирались у Тухачевского. Лидером всех этих собраний  являлся Тухачевский, участники: я, Колесинский, Эйстрейхер, Егоров, Гай, Никонов, Чусов, Ветлин, Кауфельдт. В момент и после XVI съезда было уточнено решение сидеть и выжидать, организуясь в кадрах в течение времени наивысшего напряжения борьбы между правыми и ЦК. Но тогда же Тухачевский выдвинул вопрос о политической акции, как цели развязывания правого уклона и перехода на новую высшую ступень, каковая мыслилась как военная диктатура, приходящая к власти через правый уклон.

В дни 7-8 июля [1930 года] у Тухачевского последовали встречи и беседы вышеупомянутых лиц и сделаны были последние решающие установки, т. е. ждать, организуясь».(…) «Михаил Николаевич говорил, что... можно рассчитывать на дальнейшее обострение внутрипартийной борьбы. Я не исключаю возможности, сказал он, в качестве одной из перспектив, что в пылу и. ожесточении этой борьбы страсти, и политические и личные, разгораются настолько, что будут забыты и перейдены все рамки и границы. Возможна и такая перспектива, что рука фанатика для развязывания правого уклона не остановится и перед покушением на жизнь самого тов. Сталина...

У Михаила Николаевича, возможно, есть какие-​то связи с Углановым и, возможно, с целым рядом других партийных или околопартийных лиц, которые рассматривают. Тухачевского как возможного военного вождя на случай борьбы с анархией и агрессией. Сейчас, когда я имел время глубоко продумать всё случившееся, я не исключу и того, что, говоря в качестве прогноза о фанатике, стреляющем в Сталина, Тухачевский просто вуалировал ту перспективу, над которой он сам размышлял в действительности».

Троицкий в своих показаниях также говорил о симпатиях Туха к правому уклону. 

Сообщения  Какурина и Троицкого подтвердил  бывший генштабист А. Буров.

В сентябре 1930г. председатель ОГПУ В.Менжинский направил письмо находившемуся на юге генсеку ИВС:

«Я доложил это дело т. Молотову и просил разрешения до получения Ваших указаний держаться версии, что Какурин и Троицкий арестованы по шпионскому делу. Арестовать участников группировки поодиночке — рискованно. Выходов может быть два: или немедленно арестовать наиболее активных участников группировки, или дождаться Вашего приказа, принимая пока агентурные меры, чтобы не быть застигнутым врасплох. Считаю нужным отметить, что сейчас все повстанческие группировки созревают очень быстро и последнее решение представляет известный риск».

Однако Сталин не проникся опасениями председателя и ответил только через две недели, причем ответ направил не ему, а члену Политбюро Орджоникидзе, а тому только копию:

«Материал этот, как видишь  сугубо секретный, о нем знает Молотов, я, а теперь будешь знать и ты. Не знаю, известно ли Климу об этом. Стало быть, Тухачевский оказался в плену у антисоветских элементов и был сугубо обработан тоже антисоветскими элементами из ряда правых. Так выходит по материалам. Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено».  

Получается, что, во-​первых, ИВС не считает сложившуюся ситуацию стоящей немедленного вмешательства, а во-​вторых, не уверен, что предъявленные обвинения достаточно убедительны для принятия конкретного  решения, хотя элементы подозрительности имеются. Соответственно Менжинскому было рекомендовано до обсуждения в Политбюро в середине октября пока только наблюдать:   «ограничиться максимально осторожной разведкой» (с).     

После возвращения ИВС дважды принимал  Менжинского вместе с начальником особого отдела Я.Ольским по данному вопросу, но свой вердикт не объявлял.   В конце октября 1930 г. Сталин, С.Орджоникидзе и Ворошилов приняли участие в очных ставках Туха и Какурина с Троицким: те подтвердили свои показания, дескать, он в очередной раз занял выжидательную позицию,   тем не менее был готов взять в свои руки власть в стране в случае какого-​нибудь серьезного форс – мажора.   

Решающий момент случился,  когда руководство обратился к трем незапятнанным подозрениями на тот момент военным И.Якиру, Я.Гамарнику и И.Дубовому, бывшим в Москве.  Сталин на заседании Военсовета 1937г. вспоминал:

«Мы очную ставку сделали и решили это дело зачеркнуть». Эта очная ставка была проведена 23 октября 1930 г. Но не она решила благополучный для Тухачевского исход дела. «Мы обратились тогда к тт. Дубовому, Якиру и  Гамарнику, «Правильно ли арестовать Тухачевского как врага?» Все трое сказали: «Нет, это, должно быть, какое-​нибудь недоразумение, неправильно... Я больше верил Дубовому.  Он с одной стороны характеризовал Тухачевского как врага (…)  На очной ставке он сказал, что Тухачевский был связан с враждебными элементами. Два арестованных об этом показывали».

Совершенно очевидно (фактически, отказавшись от дальнейшего расследования силами ОГПУ, дело спустили на тормозах), что ИВС не был достаточно впечатлен возможной угрозой от персоны Туха и одновременно не хотел устранять заслуженную и   популярную в армейских кругах (и не только в них) фигуру, поскольку такой инцидент мог зародить сомнения у других известных высших военачальников в благополучии и их судьбы тоже.

Полученные следствием материалы были отправлены в архив и пригодились  лишь в 1937г.

-  А как насчет участия Туха в борьбе с самыми разнообразными «врагами народа»?

- Многие крупные военные деятели полагали, что именно вредительство имеет место в ряде  областей военной жизни. Замечен в этих делах и наш герой. 

Вот, к примеру, что писал  Тух Председателю Реввоенсовета СССР и наркому К. Ворошилову, подытоживая результаты работы специально созданной комиссии по пороховому производству:

«В общем, в целом создалось совершенно определенное впечатление, что в пороховом производстве мы имеем дело не с инертностью и рутиной, а с предателями и вредителями».

И это не случайность: он так же использовал большевистскую риторику, выдвигая тяжелые обвинения против военспецов А.Свечина   и А.Снесарева:

 «Свечин не мог и не хотел понять роли и значения комиссаров Красной армии, которые являлись проводниками политики Коммунистический партии и связующим звеном вооруженных рабочих и крестьян с командирами из бывших офицеров»…«Свечин не понимал роли комиссаров и смотрел на них как враг советской власти, поливая их работу острой злобой и клеветой. С презрением и враждебностью относится Свечин и к политработе»….

«Разумеется, Свечин писал свою “Стратегию” не для того, чтобы подготовлять победы Красной армии. Наоборот сущность “Стратегии” Свечина является пораженческой в применении к СССР, и об этом подробнее я коснусь дальше. Вся “Стратегия” Свечина является защитой капиталистического мира от наступления Красной армии. Это сквозит и в историческом взгляде на прошлое и в теоретических рецептах на будущее» …

«В теоретических своих положениях Свечин всячески восстает против возможности наступления Красной армии против капиталистических стран. Сознательно или бессознательно он является агентом интервенции империализма, борясь против технического развития РККА и приучая нашу военную мысль к тому, что-​де интервенции бояться нечего, “наступающий”, мол, и сам погибнет. Если Свечин и должен был, коверкая, применять марксистскую терминологию, должен был надевать на себя “костюм марксиста”, то это лишь только потому, что иначе проповедовать свои взгляды было бы совершенно невозможно.

На самом же деле Свечин являлся у нас выразителем буржуазной мысли, являлся представителем буржуазных чаяний. Его “Стратегия”, в известной мере, являлась идеологическим выражением того капиталистического окружения, в котором мы жили и живем после окончания гражданской войны»…

 «Свечин пытался доказать… что выполнение нами пятилетнего плана якобы не дает еще материальной базы для насыщения техникой Красной армии» …  «Но у него была и другая попытка, попытка замазать зависимость роста вооруженных сил и их боеспособности от экономического роста страны, от развития производительных сил.

Он [Свечин] писал: “Мы считаем ошибкой и осуждаем попытки некоторых товарищей провести параллель, установить прямую пропорциональную зависимость между колоннами цифр, выражающими развитие тяжелой промышленности, внешней торговли, мощи железных дорог, с одной стороны, с системой вооруженных сил, оперативными замыслами и доктринами данного государства, – с другой”»

Свечин был дважды арестован: в 1930-м и в феврале 1931 года, во второй раз был осужден к 5 годам ИТЛ (досрочно освобожден в 1932-м). В 1937г. снова арестован, а в 1938г. расстрелян.

Снесарев тоже арестовывался  два раза, с 1931 по 1934г. отбыл наказание в лагерях (вкл.Соловки),  а в 1937г. умер.

В начале 1931 г. Сталин дал добро предложенной Тухом  программе модернизации армии, предложенную Тухом, а в мае 1932 г. написал ему письмо фактически  с извинениями за свою критику в письме к Ворошилову в марте 1930 г.:

 «Ныне, спустя два года, когда некоторые неясные вопросы стали для меня более ясными, я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего письма — не во всем правильными  (…) Не ругайте меня, что я взялся исправить недочеты своего письма с некоторым опозданием».

- Какого мнения о Тухе придерживались военные деятели из белой эмиграции?

- Весьма нетривиально, таинственно и загадочно выглядят две статьи некоего бывшего  мичмана Гвардейского экипижа Н.Алексеева, воевавшего в составе Добровольческой армии до  убытия  в эмиграцию в 1922г., затем работавшего в эмигрантской парижской газете «Возрождение» заместителем главного редактора. В ноябре 1932г. он напечатал свою статью «Тухачевский» после официального визита того в Германию, в которой говорилось:

«Член Реввоенсовета СССР еще в 1924 г., член  Петербургского областного комитета партии, командующий войсками Западного округа, заместитель Ворошилова, командующий войсками красных против армий адмирала Колчака и генерала Деникина, главнокомандующий Красной Армии в боях против Польши, отброшенной от стен Варшавы самим Вейганом, усмиритель мужика, заливший кровью и улицы Кронштадта, и Тамбовский край — Тухачевский вошел в историю. Тухачевский — действительно «красный маршал», как его назвал в вышедшей недавно в Берлине книге Роман Гуль».

Удивляет количество неточностей для военного человека:

1.  Тух стал членом РВС СССР не в 1924г., а  в 1925г., и был командующим Западного ВО только до ноября 1925г. 
  
2.  Ему не подчинялись все войска колчаковского фронта.

3.  Он не был главнокомандующим польской операцией.\

4. Назвать полный разгром советских войск под польской столицей, т.е. фактически потерпевшей катастрофу армию всего лишь «отброшенной от стен Варшавы» (с) можно было только сознательно и преднамеренно. 
    
5. Бросается в глаза акцентирование на личности победителя, которым объявляется не польское командование, а советник – французский генерал Вейган, пусть даже один из самых известных и успешных военачальников ПМВ, что должно послужить неким оправданием поражения. 

Уже видно желание каким-​то образом улучшить образ красного генерала для читателей-​белоэмигрантов.

Не меньше педалируется внимание на его личном вкладе в подавление народной стихийной вольницы в виде Кронштадского матросского мятежа и Тамбовского крестьянского восстания – «усмиритель мужика», который тем самым «уже вошел в историю»:

 «Резкими штрихами  и, в общем, совершенно правильно Гуль (в свое время перешедший от белых к красным, а теперь переметнувшийся в эмиграцию) дает характеристику лейб- гвардии поручика, мечтающего о лаврах Наполеона. Портрет — живой, хотя автор книги, наверное, с Тухачевским никогда не встречался, знает о нем от третьих лиц и фактические данные, в частности о пребывании его в плену, почерпнул из статей Н. Цурикова, появившихся в печати года 3 назад».

«В своей книге Гуль рассказывал эпизод, в котором Тухачевский изображается единственным офицером одного из лагерей, не снявшим с себя погоны до последнего дня пребывания в плену» …«Дело обстояло так. Комендант лагеря гор. Бесков, куда Тухачевский был переведен после ареста, отдал распоряжение всем офицерам снять погоны. Не желая создавать конфликта, большинство во военнопленных подчинилось приказу. Тухачевский с небольшой группой лиц погоны не снял, и их с него сорвали силой. Через некоторое время приказ коменданта был отменен распоряжением свыше: всем офицерам погоны были возвращены. Тухачевский же, всегда стремившийся стоять особняком и выделявшийся своими демонстративными выходками, надеть их отказался. Так, без погон, он и оставался в германском плену до самого конца».

«Что же представляет Тухачевский как человек, как полководец, как «красный маршал»? Лица, близко его знавшие, в дни плена изучившие его, его друзья рассказывают:  Это — искатель. Человек, всегда к чему-​то устремленный, много думающий, очень начитанный, очень образованный, особенно в вопросах военных. Среди пленных офицеров часто устраивались диспуты, доклады. Тухачевский головою был выше и своих русских товарищей по несчастью, и иностранцев. Он в совершенстве овладел немецким языком. К концу пребывания в плену писал по-​немецки литературно и без ошибок. Хорошо знал французский, изучил английский».

А на самом деле Тух свободно говорил только на французском языке, по-​немецки же изъяснялся далеко не лучшим образом,  хотя и продолжал его совершенствовать. О владении Тух английским вообще нет ни одного  свидетельства. Т.е. автор  всячески старался умышленно преувеличить уровень образованности будущего маршала.

Здесь же подчеркивается его патриотизм и даже ксенофобия:

«Иностранцев не любит, даже ненавидит, немцев всегда считал врагами».

- А почему такой упор именно на тевтонов?

- Очевидно, такой пассаж как-​то должен был смикшировать в глазах белой эмиграции,  особенно монархической, негативный эффект от посещения Германии вопреки давно  сложившейся репутации германофила – сторонника  продолжения  курса Рапалло.

Таким образом, видна попытка оправдать визит всего лишь политическим поручением от большевистского руководства страны. 

В то же время подчеркивается, что и Восток того не прельщает:

«Но он отнюдь не славянофил-​восточник, Россия без Запада жить не может».

Основа его политического и культурного мировоззрения на самом деле:  

«Тухачевский искренне исповедует российскую великодержавность».

Далее расшифровывается:

«Простонародье презирает. Пропитан традицией. И сейчас он гораздо более подтянутый гвардейский офицер старой закваски, чем человек, рожденный революцией. В своих убеждениях всегда тверд».

«Карьера для него — дороже и выше всего.  Тухачевский мечтает быть великим. Хочет быть им. И твердо уверен, что будет, если не сорвется. Коммунистическая партия и партийный билет для Тухачевского лишь средство».

Одним словом, просто наш человек в тылу большевистского   врага.

Социальное кредо - крайнее:

 «Он глубоко индивидуален и ненавидит стадо» … «Народ — сволочь. Такой народ расстреливать можно и нужно без конца» — таково его мнение».

Поскольку  фраза  скорее всего приписана Туху,  автор пытается подкрепить этот пассаж конкретным примером:

«Антоновщина» была подавлена Тухачевским.  В его распоряжении были курсанты, венгры, латыши, аэропланы и танки. Тухачевский решил задачу подавления крестьянского бунта просто — стереть с лица земли все села восставшего района».

И подкрепляет тезис о беспощадности  еще одним конкретным примером:

 «Под Уфой в июне 1918 г. по личному распоряжению Тухачевского было расстреляно около 20 тысяч белых»

 

На самом деле под Уфой Туха просто не было,  из чего следует вывод, что на самом деле автор хочет показать решительность и железную волю к достижению победы любой ценой,  не останавливаясь ни перед чем. С каковой целью  обращает внимание на безжалостность также  при подавлении Кронштадского мятежа  и Тамбовского восстания.

В сумме все эти славословия направлены на одно: представить эмиграции Туха в качестве единственной личности, имеющей все необходимые черты в качестве будущего диктатора – спасителя Великой, Единой и Неделимой России, лишь слегка прикрытого сугубо для конспирации фиговым листком партийного билета.

- Такое апологетическое мнение Алексеев сохранял до конца?

- Если бы. Всего через три с половиной года в феврале 1936г. автор дает совсем другой портрет столь ранее любезного его сердцу «Красного маршала» (настоящая иллюстрация к метаморфозе ГГ в «Портрете Дориана Грея»), причем  не экономит  черной краски, используя из панегирика (первой статьи) целые фрагменты без изменений  или с небольшой корректировкой, но вкладывая в них  иной, а то и  прямо противоположный смысл:

«…В России Февральская революция.    Тухачевский был первым, сорвавшим с себя погоны и нацепившим красный бант. Затем он обращается к германскому командованию с предложением своих услуг, каковые были приняты».

Всё ранее сказанное переворачивается с ног на голову: похерена бесковская история, отказ от погон, оказывается,  произошел сразу же после Февраля, высосанная из пальца история с красным бантом должна подчеркнуть глубокое  нравственное падение русского офицера-​дворянина, добавляется ничем не подтвержденная инициатива с обращением к тевтонам … просто совершенно бесчестный человек.

«фактически он  [Тухачевский]  сделался немецким агентом и, как таковой, был отправлен для революционной работы под надзором и руководством бывшего главы Коминтерна Г Зиновьева. С последним Тухачевский свел по желанию коменданта форта Ингольштадт знакомство, когда Зиновьев находился в лагере для гражданских военнопленных в Кюстрине. В Россию Тухачевский, по требованию немецкого командования, был направлен после большевистского переворота в штаб Красной гвардии в Сызрань, где якобы по своей инициативе, но на самом деле по указанию Троцкого, впервые привлек в ряды Красной гвардии офицеров императорской армии».

Это просто апофеоз передергиваний и прямой фальсификации.

Компетентными историками совершенно точно установлено, что:

1. После последнего побега и прибытия в Петроград в начале  октября 1917 г. он посетил на несколько дней родных в имении в селе Вражеском Пензенской губернии, а затем снова через Петроград убыл на фронт в Галицию в  свой Семеновский полк, в котором и служил до его расформирования в апреле 1918г.

2. Встретиться с Зиновьевым в то время он не мог. Даже если бы желал этого, т.к. поскольку ни в Кюстрине, ни вообще в Германии в 1914-1917гг. тот просто не бывал.

3. И «направили в Сызрань по указанию Троцкого» (с) тоже выдумка, поскольку на самом деле Туха направили не в Сызрань, а в Симбирск, где находился штаб 1-й революционной армии, и сделал это не ИудушкаТ, а председатель Всероссийского бюро военных комиссаров Юренев.

Как-​то уж очень резко бросается в глаза, что Алексеев, говоря об «изменниках» и «агентах германского командования» Троцком и Зиновьеве ни словом,  ни полсловом не поминает при этом обвиняемых в тех же или подобных грехах Ленина (ведь «в пломбированном вагоне, потом революцию  на немецкие деньги») и Сталина. Неприкасаемые да и только! Хотя ни один из четверых ничьим иностранным агентом никогда не был.

Совершенно, казалось бы,  поразительная «забывчивость» для убежденного беломигранта.

Но еще удивительнее то, что при всех обвинениях Туха в преступных связях с «германским командованием», Алексеев ничего не говорит об его (вроде бы должном самом собой подразумеваться)  сотрудничестве ни с германскими спецслужбами, занимавшимися внешней разведкой (или хотя бы с так обожаемой  многими  гестапоЙ), ни с политическими и/или военными руководителями III-​го рейха (что отвечало бы должностному статусу маршала).

Вот евреи Бронштейн и Радомысльский якобы вполне смогли стать агентами гестапЫ (при отсутствии у того функции внешней разведки!), а русский Тухачевский – почему-​то  нет.

В свете весьма непростых взаимоотношений между Гитлером и германскими генералами того времени, довольно далекими от доверительности и понимания с обеих сторон, такая избирательность вовсе не случайна.

И Алексеев, давая противоположные оценки одной и той же личности на протяжении небольшого периода,  очевидно, на самом деле выполнял чей-​то политический заказ.

Но об этом несколько позже.

- С какой целью  Тух направлялся в 1936г. в поездку в Великобританию и Францию через Германию?

В январе 1936г., пользуясь поводом или под предлогом (официальным) участия в похоронах короля Георга,  состоялся визит  советской государственной делегации в Великобританию. Её возглавили наркоминдел М.Литвинов и заместитель наркома обороны СССР, начальник Управлений боевой подготовки и вооружения наркомата М.Тухачевский.

Не случаен и показателен  состав провожавших и напутствовавших  его на приеме у ИВС: В.Молотов,   К.Ворошилов, наркомвнудел Г.Ягода,  начальник иностранного отдела НКВД А.Слуцкий, заместитель Литвинова Н.Крестинский. Присутствие последнего,  очевидно, объяснялось его значительным опытом дипломатической работы  в Германии (полпред СССР в 1921 - 1929гг.). А Иегуды и Слуцкого свидетельствует о том, что Туху поручалось действовать не только по официальным дипломатическим/межгосударственным  каналам, но и по неофициальным, вплоть до нелегальных. Т.е. судя по всему,  именно  ему представлялся карт-​бланш на  любые контакты,  в т.ч.  и по линии белой эмиграции с учетом личных знакомств в этой среде, для попытки выхода на руководящие круги  Рейха.

Недаром с 1935г. в советской пропаганде проводилась линия на  популяризацию персоны Туха с расчетом больше на эффект за рубежом, нежели дома. Очевидно, давалось понять, что это  весьма влиятельная и  даже почти самостоятельная в политическом отношении фигура,  представляющая интересы значительной автономной части армейской верхушки, чуть ли не возможной и так желанной белой эмиграции и  западным элитам  оппозиции/фронды.

В правящих кругах ВБ, вкл. военные,  по итогам гражданской войны и польско-​советского конфликта господствовало представление о РККА и её руководстве как о нестройных полчищах партизанского характера из бывших крестьян, возглавляемых лихими командирами-​рубаками со смутным представлением о военном искусстве.

В отличие от немцев, близко контактировавших с Тухом, Уборевичем, Ворошиловым и пр.,  французов по итогам  войны Польши с Советской Россией и получаемой информации от белой эмиграции, британцы просто не имели  о них  никакого реального  представления, которое оставалось неизменным и к середине 30-х гг.

Посол в ВБ И.Майский писАл: 

 «Лишь в феврале 1934г., когда общая атмосфера англо-​советских отношений начала смягчаться, британское военное ведомство вынуждено было «пойти на уступки». Между СССР и Англией наконец было заключено соглашение об обмене представителями вооруженных сил. В конце 1934-го или в начале 1935 г. в Лондон прибыл первый военный атташе СССР Витовт Казимирович Путна. Человек талантливый и энергичный, он сразу принялся за дело. Но старые традиции постоянно давали о себе знать: к советскому атташе относились настороженно».

В феврале 1935г. в центральный аппарат НКВД поступило следующее сообщение:

«Во Франции англичанами пущен в ограниченном кругу военных и католиков (группа Кастельно) по рукам «апокриф» относительно переговоров Геринга и Тухачевского в начале января в Берлине. Этот отчет составлен с тем и в такой форме, чтобы укрепить в военно-​политических кругах Франции недоверие к русской политике, тем самым тормозить укрепление отношений и выиграть время, пока «Германия нагонит темпы, а Советы их потеряют». Апокриф составлен немцами».

Очевидно поэтому в беседе с Иденом в конце марта 1935г.  ИВС  внезапно заговорил о неких «слухах» об якобы имевших место встречах Туха и Геринга  «для совместной выработки плана нападения на Францию» (с), назвав их «мелкой политикой» (с), но тем не менее, так их и не  опровергнул, очевидно, с целью наменуть на теоретическую возможность возвращения к прежнему «рапалльскому» курсу в бытность Веймарской республики.

- Какой эффект от появления Туха на Западе планировался советским ВПР?

- Персона  Туха  должна была произвести на иностранных деятелей, особенно Великобритании, в большинстве своем выходцев из буржуазных кругов и дворянских династий,  благоприятное впечатление своими внешними данными, аристократическими манерами и умением себя вести в светском обществе, репутацией успешного  военачальника из боевых офицеров еще старорежимной  выучки.

Таким образом,  представлялось, что суммарное воздействие  дипломатического искусства Литвинова и фигуры эффектного, респектабельного  военачальника Туха из блестящих офицеров-​дворян императорской гвардии убедит британскую элиту  в том, что СССР серьезно настроен на сближение с ВБ, а его вооруженные силы  на самом деле не просто сброд вояк-​маргиналов с винтовками в руках, а настоящая боеспособная армия с образованными и умелыми командирами, как минимум, не уступающая прежней царской.

И это удалось по линии самогО Туха: они увидели, по крайней мере, с внешней стороны, настоящего респектабельного военного профессионала с аристократическими манерами, умного и коммуникабельного.

Посол  Майский: 

«Его появление в Лондоне произвело большое впечатление в английских военных и военно-​политических кругах.  Сама внешность М.Н. Тухачевского не могла не импонировать: высокий, красивый, молодой (подумать только: маршал в 42 года!), с безупречными манерами и отличной выправкой, он оказался полной противоположностью тому, что столько лет твердили о большевистских командирах «медные каски».

Наши недоброжелатели пустили даже слух, что приехал-​де не Тухачевский, а подставное лицо. Но это было уж слишком нелепо, и антисоветским сплетням никто не поверил.  Очень большую роль играло то, что Тухачевский умел разговаривать с иностранцами. Он держался с большим достоинством, но без всякой надменности. Это большое искусство, которое не каждому дано. Михаил Николаевич владел им в совершенстве. Часто наблюдая его на различных церемониях и приемах, я просто удивлялся, с каким самообладанием он представлял свою страну и свою армию перед людьми чуждого, капиталистического мира».

Того же мнения придерживались представители русской эмиграции. Бывший русский посол в Великобритании Е.Саблин сообщал в своем письме:

«Общее внимание привлекал к себе маршал Тухачевский. Он поразил всех своей выправкой и шагистикой. Литвинов вчера уехал, Тухачевский остался и поехал осматривать военные заводы. От этого осмотра англичане ожидают великие и богатые милости в виде заказов».

В следующей эпистоле еще раз затрагивается экономическая составляющая:

 «В момент отправки этого письма   читаю в газетах короткую заметку, быть может, внушенную, что «неизбежно, что в результате постепенно увеличивающейся военной мощи Японии и увеличения вооруженных сил Германии значение России должно в значительной мере быть принято во внимание в Лондоне. Тем более что громадный российский рынок продолжает быть открытым для британской предприимчивости. В какую сторону вопрос должен разрешиться — очевидно ныне с особой ясностью».

Далее тот же Саблин задается и политической стороной вопроса:

«Как же может отразиться присутствие здесь Литвинова и Тухачевского на интересах России?  (…) Расчеты на сотрудничество с Францией все более становится проблематичным, в особенности ввиду неустойчивости ее внутреннего положения и неизвестности исхода будущих выборов, которые могут изменить положение весьма серьезно. Германия Гитлера продолжает оставаться каким-​то сфинксом, и трудно предвидеть, куда она может устремиться.

Эти соображения могут побудить Англию вернуться к русофильской политике и попытаться использовать нынешнюю Россию как возможный противовес Японии, а быть может, и Германии. Правда, Англия отлично осведомлена о нынешнем положении в СССР, но не придется удивляться, если она в конце концов и за неимением лучшего все же попытается использовать СССР для своих собственных целей».

Очевидно, интерес Тухачевского к военно-​промышленному комплексу ВБ можно было расценивать  как экономическую опору или даже некий фундамент для сближения военно-​политических позиций.

Но и чисто военные вопросы не упускались, о чем свидетельствует Майский:

«М.Н. Тухачевский нанес ряд визитов военным деятелям Англии,  посетил военного министра, министра авиации, начальника штаба военно-​морских сил».

Генерал А.Уэйвелл, позднее посетивший осенние учения РККА 1936г., отзывался так:

«Маршал Тухачевский — заместитель Ворошилова, представляет собой тип, менее привлекательный, чем Ворошилов или чем Егоров, но с немалыми энергией и интеллектом. Он, как утверждают, при необходимости беспощаден и выглядит таким образом. Он также выглядит так, как если бы он сумел создать себе положение, которым достаточно доволен. Он бывший гвардейский офицер, который во время войны был взят в плен и бежал из Германии».

Такое впечатление должно было существенным образом откорректировать сложившуюся на Западе репутацию «Красного маршала», как боевого знамени мировой революции «на штыках», чем до того момента усиленно занимались политагитпроп и спецслужбы Советской России/СССР. И тем самым показать некое возможное при определенных условиях изменение и государственного курса в этом направлении.

- И что удалось или  получилось в реальности?

- Однако эти ожидания в целом не оправдались, визит не смог кардинально изменить британскую внешнюю политику в целом, особенно в отношении СССР, Германии и Японии. Это  показала реакция британского истеблишмента  на советско-​французский пакт 1935г., на ратификацию которого из Лондона в Париж прибыл Тухачевский, что зафиксировал Саблин:

«Я зашел вчера во французское посольство к Камбону, — имея в виду французского посла в Великобритании, — чтобы спросить его, как относится великобританское правительство к франко-​советскому пакту. Камбон сделал неопределенный жест руками и ответил: «Без энтузиазма, но вполне благоприятно».

Таковой оказалась реакция и позиция британских официальных лиц.

 «Французский посол осведомился затем об отношениях Англии с советским правительством.  Г-н Иден ответил, что отношения эти оставляют желать лучшего, но что решительно никаких попыток к улучшению этих отношений пока что не предпринимается».

 Ответ  более чем конкретный и определенный:

«Правда, как г. Литвинов, так и г. Майский указывали г. Идену на необходимость поговорить на тему о положении на Дальнем Востоке, но в этом отношении великобританское правительство намерено проявить величайшую осторожность. Оно будет избегать всего того, что могло бы способствовать заключению соглашения между Японией и Германией. Посему какие бы то ни было разговоры с Советами на японские темы великобританское правительство считает несвоевременными.

Оно вполне отдает себе отчет о планах Японии в отношении Китая, но об этом англичане предпочитают переговариваться с японцами непосредственно, не прибегая к одновременным переговорам с Советами. Относительно Германии г. Иден высказал предположение, что неудовольствие ее франко-​советским пактом далее шумихи в прессе не пойдет и что он ни на минуту не думает, чтобы Германия могла решиться на какой-​либо шаг в отношении демилитаризованной зоны.

В дальнейшем разговоре Камбон сказал мне, между прочим, что французы не скрывают от себя возможных неясностей в будущих своих отношениях, имея в виду «пакт с Советами». Но, по его мнению, пакт этот все же будет солидной базой для обеспечения мира. В коммунистическую опасность он не верит. Во всяком случае, эта опасность может быть «парирована» соответственными мерами в самой Франции.

Я спросил его, что он слышал о маршале Тухачевском. Камбон ответил, что третьего дня он видел одного своего друга, французского военного, который встречался с Тухачевским, и последний производит самое благоприятное впечатление. Из этого разговора я не могу не прийти к заключению, что в настоящий момент никаких изменений в отношениях между Англией и Советами не предвидится. Все пока что остается по-​прежнему».

В заключение Саблин делает вывод из своих сведений:

«Мне думается,  что британское правительство сделает, вероятно, все, что возможно, чтобы удержать советское правительство от рискованных авантюр коммунистического характера и удержать Советы на двух основных задачах — борьбы с агрессивностью Японии и создания прочного, но мирного и невызывающего оплота против Германии».

Всё сказанное означает, что скепсис правящих кругов, вкл. военные, по отношению к РККА и её командованию так и не прошел.

Скорее всего, можно говорить только лишь о начальном этапе движения навстречу друг другу, причем весьма неспешном.

Ну, а как реагировал британский истеблишмент на последующую чистку высшего и средневысшего элементов командного состава советской армии, вкл. приглянувшегося ему Туха, говорить нет смысла: неожиданно возник своего рода импровизированный тормоз на пути к достижению цели.

Конечно, сам по себе  визит оказал позитивное впечатление на правящую элиту ВБ и Франции, на общественное мнение в их странах, но недоверие или неуверенность в истинных намерениях и реальных возможностях Советского Союза и его армии все-​таки остались.

А СССР требовалась конкретная военная и дипломатическая помощь в попытках обуздать будущую несомненную агрессию Германии - и чем быстрее, тем лучше.

Таким образом, поездка Тухачевского в ВБ и Францию  не принесла ожидаемого результата.

- Так отнеслась самая высшая страта элиты, а на более низком уровне?

- Данная ситуация четко отражена в произведении известного британского писателя, прокомментированном современным английским  журналистом Джейкобом Хейлбранном:

 В трилогии Ивлина Во «Меч почета» лейтенант-​алебардист Гай Краучбек, получивший ранение в боях с немцами на Крите, в период выздоровления летом 1941 года попал в Александрию, где поселился на вилле Джулии Ститч. Там был целый парад из генералов, пашей, придворных и дипломатов, которые то и дело наносили визиты, однако Ститч, прообразом которой стала близкая подруга Во леди Диана Купер, постоянно заботилась о своем новом подопечном: «Три, а то и четыре раза в день она появлялась рядом с ним, изливая на него очередную порцию своего обаяния». Но эта идиллия закончилась, когда ее муж за вторым завтраком рассказал о вторжении Гитлера в Россию:

— Но почему этот идиот не мог начать именно с России, — возмущенно спросил Элджернон Ститч, — вместо того чтобы причинять нам массу неприятностей?!
— А для нас это хорошо?— тоном школьницы задала вопрос миссис Ститч.
— Трудно сказать. Специалисты считают, что у русских не очень-​то много шансов. Зато у них имеется масса вещей, которые окажутся весьма полезными для немцев.
— А что скажет в связи с этим Уинстон?
— Будет приветствовать наших новых союзников, конечно. Что же ему остается?
— А это очень приятно — иметь союзника, — заметила миссис Ститч.

Это точно. Но как показывает надменность Элджернона, та подозрительность, с которой многие британские консерваторы относились к Советскому Союзу накануне Второй мировой войны, на самом деле никуда не исчезла. Пожалуй, сильнее других эту враждебность ощущал советский посол Иван Майский, работавший в Англии с 1932 по 1943 год. Невилл Чемберлен (Neville Chamberlain) называл Майского «отталкивающим, но умным еврейчиком». Консервативный политик Генри Ченнон (Henry Channon) говорил, что это «посол пыток, убийств и всех прочих преступлений в календаре». А когда в многотомном романе Энтони Поуэлла «Танец под музыку времени» сердитая обезьяна по кличке Майский кусает дворецкого, и у того возникает заражение крови, капитан Дживонс замечает, что это также будет концом Майского, что несправедливо. «Но что вообще справедливо в этой жизни?» — спрашивает он.

-  Не оправдались, очевидно, и  надежды на  сближение позиций с Германией?

-  Визит  Туха в ВБ предусматривал посещение Берлина на пути в Лондон, а затем после переезда в Париж  возвращение в Москву через столицу Германии. Соответственно предполагались попытки установления контактов с  высшим  руководством рейха и вермахта.  Однако Гитлер через Геринга запретил любые встречи военно-​политического бомонда  с ним, поэтому при первом посещении желаемого не произошло.

Как выше отмечалось, миссия Туха предусматривала попытку выхода на германское политическое и военное руководство. Однако во время его остановки в Берлине по пути в Лондон маршалу не удалось встретиться с кем-​либо из германских компетентных  кругов.

Поэтому, Тух, оказавшись в Париже 9 февраля, мог попытаться добиться желаемого через знакомых французских офицеров и сослуживцев из белой эмиграции с помощью  определенных  руководящих деятелей Русского общевоинского  союза (далее – РОВС) в парижской штаб-​квартире, которые  подозревались в контактах  и  с германскими спецслужбами, через берлинских эмигрантов (например, резидента РОВС генерала А.фон Лампе). А последние, в свою очередь, как он предположительно рассчитывал, могли  обеспечить ему контакты с германским политическим и военным бомондом.

Вероятно, это в отношении РОВСа ему удалось через своего однополчанина капитана Н.Гонецкого, сведшего его с генералом И.Скоблиным и, что  не исключено,  с генералом Е.Миллером.

И.С.Скоблин

Существует довольно убедительная версия, что Скоблин являлся агентом советской спецслужбы, как и его жена – известная певица Н.Плевицкая.

Также не исключено, что деятели РОВСа могли поставить перед Тухом в свете его алексеевской характеристики (и отзывов других деятелей белой эмиграции), как честолюбивого и властного военного, отличающегося небольшевизмом и карьеристскими устремлениями вплоть до бонапартизма, но одновременно равнодушного к «русской национальной идее»,   вопрос об устранении  сталинского руководства без изменения государственного уклада.

Поскольку ИВС сосредоточил на себе все рычаги управления в стране, единственным возможным вариантом (и приемлемым) для Белого движения могло представляться, в первую очередь,   отстранение именно лично  его от власти путем переворота при поддержке недовольной существующим положением части военной верхушки.

Даже простое участие Туха в обсуждении проблем в таком разрезе (даже при отказе последнего от данного предложения) являлось  для Кремля совершенно недопустимым, поэтому, вероятно, и появилась 13 февраля рассмотренная нами ранее статья Алексеева  в газете «Возрождение». Она дискредитировала его, как троцкиста и агента германского командования, при этом совершенно не задевая Гитлера и др. высокопоставленных нацистов.

Таким образом, создавалось впечатление, что готовится одновременное  свержение правящих группировок и в СССР, и в рейхе, из чего Адольф Алоизович Г., державшийся несколько отчужденно по отношению к  германским генералитету (и тот к нему), мог сделать далеко идущие выводы.

Но насколько Туху  удалось общение с тевтонами - неизвестно до сих пор. За исключением, само собой разумеется,  конспирологов  -  ведь они знают и могут объяснить абсолютно всё -  некоторые из них уверенно называют даже Розенберга, которому  Гитлер якобы поручил вести переговоры.

Однако самое главное в этой истории, из чего следуют серьезные выводы  – насколько своевременно появилась статья с уличением и обличением подлеца и негодяя Туха, как троцкиста-​зиновьевца и агента высшего германского  командования!

-  Продолжалось ли наблюдение за Тухом в 30-е годы?

-  Оно не прекращалось никогда. В июне 1931г. Тух  был назначен заместителем Председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делам, начальником вооружений РККА.

С одной стороны, это несомненное повышение, фактически третий пост в армии (после наркома и начальника генштаба), с другой же,  после ухода от командования Ленинградским ВО  он более никогда не будет иметь в подчинении войск, т.е.конкретных  рычагов реального воздействия, политический вес тем самым серьезно снизится, поскольку и уменьшится степень влияния на руководство страны, а значит, и гипотетическая угроза от него.

И сотрудники  ОГПУ по долгу службы продолжали отслеживать и интересоваться связями Туха. Как, например, по делу А.П.Смирнова, Н.Эйсмонта, В.Толмачева  и др. в ноябре 1932 г. Якобы те интересовались:  «А какое настроение у Тухачевского?», а один из обвиняемых (некто В.Попонин) конкретизировал: 

«Он [Эйсмонт] продолжал разговор в таком духе: интересно знать настроения некоторых лиц, в частности, назвал Тухачевского, «каковы его настроения?» Я ответил, что я не знаю, так как с 1920 г. его не видал».

Диалог между следователем и Попониным уже  на очной ставке с Эйсмонтом:

- «Какие разговоры были у вас с Эйсмонтом о Тухачевском?»

- «Эйсмонт говорил,  что в случае войны советскую власть поддержат только рабочие Ленинграда, Москвы и центральных областей, а советские окраины вряд ли. И здесь же спросил, интересно знать настроения Тухачевского, я сказал, что Тухачевского не видел с 1920 г.».

Тот же А.Енукидзе в «Кремлевском деле»  говорил об  присоединении Туха в будущем к уже сложившемуся и действующему заговору.

Пока еще смеются: Тухачевский, Гамарник, Ворошилов, Егоров  ... 

Очевидно, что в тех случаях, когда заходила речь о «вербовке»  теми или иными недовольными существующим положением дел в стране, фактически имевшимися  или мнимыми оппозиционными группами, о привлечении к изменению ситуации армейских кругов, разговор всегда шел о Тухе и только о нём. 

Таким образом, вольно или невольно, он превратился в «штатного» потенциального оппозиционера/заговорщика, которого все оценивали как  мОгущего и даже желающего при любом удобном случае примкнуть к планирующим добиться требующейся по их мнению корректировки курса партии и государства,  в т.ч. (возможно, и прежде всего)  силовыми методами.  

И наиболее информированные и проницательные наблюдатели на Западе (из белой эмиграции) ничуть не обманывались насчет его весомости его политической и военной власти. В марте 1937г. военный журнал «Часовой» (Брюссель) довольно пренебрежительно отозвался о Тухе:

 «Гамарник   — это фактический руководитель Красной Армии. Отличный оратор. Общее мнение, что это идейный коммунист. Есть данные утверждать, что Ворошилов совершенно подчинен влиянию Гамарника»…«Тухачевский в данное время особой роли не играет. Кое-​какие круги продолжают возлагать на него некоторые надежды, но общее мнение, что это совершенно второстепенная величина».

- Где впервые были озвучены обвинения в «военно-​фашистском  заговоре» и обозначены его участники?

- На Военном совете при наркоме обороны СССР 1-4 июня 1937г. в Москве. В отношении обвинений  в заговоре и подготовке военного переворота (и сопутствующим им  шпионажу и вредительству)  следует отметить главное: все основные фигуранты, начиная с Туха, И.Уборевича, И.Якира,  Я.Гамарника (посмертно) и пр., а затем А.Егорова, П.Дыбенко, И.Белова и тутти кванти,  находились друг с другом с другом далеко не в дружественных отношениях в силу повышенной амбициозности,  не блиставшего скромностью  мнения о своих профессиональных качествах и соответственно отличающихся (нередко кардинально) представлений о путях дальнейшего развития армии и их места в ней.

Показательно прозвучавшее замечание на Военном совете:

«Если взять Уборевича и Якира, то у этих людей, помимо принципиальных расхождений в военных вопросах, существуют, быть может, личные такие нехорошие взаимоотношения, что они друг друга недолюбливают то ли на почве зависти, то ли на почве соревнования и т. д.».

Маршал С.Буденный там же заявил:

«Непонятна была его [Гамарника] роль в сводничестве Якира с Уборевичем и Тухачевским.  И говорил я с Гамарником по этим вопросам. Содержание ответов меня не удовлетворяло. Он говорил, что это директива т. Ворошилова: «Ликвидировать «междоусобицу» между тремя зубрами». Тухачевский подтверждал на следствии, что «у меня с Уборевичем были натянутые отношения».

Комдив  К.Мерецков вспоминал о реакции  на издание в 1934г. книги комдива И.Кутякова:

(...)

Комдив  К.Мерецков вспоминал о реакции  на издание в 1934г. книги комдива И.Кутякова:

«Встречаю Уборевича   в Москве и спрашиваю: «Как с книгой Кутякова [«Киевские Канны», в которой он критически подошел к освещению действий войск Юго-​Западного фронта, в т.ч.  1-й Конной армии в 1920 г.] к которой вы мне приказали написать заключение?» — А вы знаете, что там разделывают Ворошилова, Якира и всю эту компанию, как они дрались на войне? Пусть напечатают, посмотрит народ».

Однако почти все они были едины в одном: весьма негативном отношении к действующему наркому обороны Ворошилову, ни в грош не ставя его интеллект, профессиональные  знания и  административно-​организационные навыки, фактически на грани презрения.

Это более чем  явно показал Военный совет: там выпукло проявились (в т.ч. по воспоминаниям участников)  внешне многим  казавшаяся  непреодолимой  разность мнений по большинству вопросов  -  от оперативно-​стратегических концепций, оценки итогов учений, уровня боевой подготовки, качества имеющихся  вооружений,  путей дальнейшего совершенствования и развития до  необходимой для защиты страны численности войск, образцов и  количества новых вооружений и соотношения родов войск в них.

Аргументация  Ворошилова  была вполне объяснима и как  его естественная реакция на обвинения в некомпетентности, и как стремление использовать сложившуюся политическую конъюнктуру  для уличения, обличения и/или очернения своих противников:

«Я хочу рассказать, т. Сталин,  еще об одном случае. После последней военной оперативной игры у начальника Генерального штаба собрались все, и затем зашли ко мне начальник штаба, Уборевич, Якир, Семен Михайлович, Тухачевский и Гамарник и докладывали мне результаты розыгрыша. Я обратил внимание на ряд весьма странных вещей, которые были допущены на этих маневрах. Я указал на эти странные вещи, в частности, на очень легкий успех Белорусского военного округа, которым командовал Уборевич, и на желание командования Синих, германского командования, быть разгромленными на его левом фланге» 

«После всех этих разговоров,  Тухачевский (не знаю, где он успел выпить к этому времени) под хмельком подходит ко мне и говорит полуофициальным тоном: «Прошу вас, товарищ народный комиссар, доложить правительству, что если не будет нам дано столько-​то дополнительных дивизий, столько-​то механизированных бригад, столько-​ то артиллерийских средств, мы воевать в данных условиях не можем». Ну, товарищи знают, что я ответил. Я его призвал к порядку и указал, что я знаю и знает правительство, какие силы имеются в нашем распоряжении, чем может располагать противник и что вы не имеете права диктовать мне это. Если у вас есть своя точка зрения, если вы ответственный человек, скажите правительству, что, по вашему мнению, у нас сил недостаточно. А по-​моему, дело не в силах, а в организации, в умении, в вере в победу, которой у вас нет. Вот была примерно моя речь»…

«Потом я был у Егорова.  Я нарочно приехал к Егорову. На меня все это произвело очень тяжелое впечатление. Полчаса двенадцатого ночи я приехал к Егорову и увидел там этого «маршала». Я не говорил Семену Михайловичу ни слова, но видел, как он за ним наблюдал. Видно было, что он хочет дать ему по физиономии. До того гнусно и подло он держался». [Комментарий Буденного: «Такой подлец!»]…

«Я видел, что этот человек — пьянчужка, морально разложившийся до последней степени субъект, но политически он служил верой и правдой. Я был еще тогда таким идиотом, что не сделал из этого других выводов и не подумал, что моральное разложение здесь уже переросло в политическую измену и предательство»…

«Мы не так давно, когда было совещание Политбюро  (…)  В мае месяце у меня на квартире Тухачевский в присутствии большого количества людей бросил обвинение мне и Буденному в присутствии тт. Сталина, Молотова и других, бросил мне и другим обвинение в том, что я группирую вокруг себя небольшую кучку людей, с ними веду, направляю всю политику, неправильно эту политику веду и т. д. Потом, на второй день, он отказался, сказал, что был пьян и т. д.»…

«Тов. Сталин сказал,  что вы здесь перестаньте препираться, давайте устроим заседание, и на заседании вы расскажете, в чем дело. [«Вы расскажете в чем дело» — это , скорее всего,  Тухачевскому] И вот там мы разбирали эти вопросы и опять-​таки пришли к такому выводу. Там был я, Егоров. Группа Якира, Уборевича, она вела себя в отношении меня довольно агрессивно. Уборевич еще молчал, а Гамарник и Якир вели себя в отношении меня очень скверно. Но все это было в рамках обычной склоки и неприятных столкновений людей, которые долго друг с другом работали, могли надоесть».

 

- Как лично относились к Туху его непосредственный начальник Ворошилов и начальник всех начальников Сталин?

- Конечно, ИВС не оставался равнодушным к такого рода флуктуациям,  тем более при  имевшихся подозрениях  в    лояльности  высших военачальников и их подчиненных, еще и  в свете клановых и/или патрон-​клиентских  отношений. В частности, в качестве  упреждающе-​профилактических мер  применялись внеочередные перестановки в занимаемых должностях  и определенная политика присвоения воинских званий.

Например, весьма вероятно, что для выравнивания влияния 1-го заместителя Ворошилова с 1930г. по наркомату военных и морских дел/обороны, заместителю по Реввоенсовету СССР  и начальника  Политуправления РККА Гамарника в апреле 1936г. вторым 1-м заместителем по наркомату обороны был назначен Тух.  В то же время при присвоении новых  званий в 1935г. Тух стал маршалом, а  Гамарник только лишь армейским комиссаром 1-го ранга – аналог звания командарма 1-го ранга (при переаттестации – генерал-​полковник), так же «обошли» Уборевича и Якира, зато маршалом стал Блюхер, в общем-​то ничем особым себя, по мнению очень многих, не проявивший.

При этом  было создано Управление боевой подготовки Красной Армии наркомата обороны СССР, начальником которого назначался Тух уже в ранге первого зама наркома.

Сам же Тух, не имевший в прямом оперативном подчинении реальных войск и не пользовавшийся моральной поддержкой большинства военачальников, до поры до времени серьезной опасности, как казалось,  не представлял.

Таким образом, в отношении его, с одной стороны, микшировались обиды и удовлетворялись  личные амбиции, с другой, усиливалось соперничество с Климом и конкуренция с остальными высшими командирами.

Весьма показательно, что  на пленуме Военного совета  Вождь всех народов  подтвердил свою умеренно-​похвальную оценку деятельности Туха на Восточном фронте:

«Он в 5-й армии неплохо дрался. В 5-й армии неплохо шел».

Даже когда возникла полемика по программе модернизации армии в январе 1930 г., в связи с докладом Туха, ИВС изначально принявший её в штыки, тем не менее счел нужным обратить внимание Ворошилова на свое отношение к нему:

«Ты знаешь, что я очень уважаю т. Тухачевского, как необычайно способного товарища». 

В начале 1931 г.  ИВС одобрил программу модернизации армии, а в мае 1932г. Сталин  направил ему  письмо фактически  с извинениями за критику в письме к Ворошилову в марте 1930г.:

«Ныне, спустя два года, когда некоторые неясные вопросы стали для меня более ясными, я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего письма — не во всем правильными».  … «Не ругайте меня, что я взялся исправить недочеты своего письма с некоторым опозданием».

Уникальный случай!

Начиная с 1931 г., особенно в 1935–1936 гг., судя по «Журналу посещений Сталина в Кремле», Тухачевский достаточно часто встречался со Сталиным.

Даже на  Военном совете  1937 г., когда Тухачевский был уже арестован и обвинен в «измене» и «предательстве», ИВС признавал, что видел в

«Тухачевском благородного человека, на мелкие пакости не способного, воспитанного человека. Мы его считали неплохим военным, я его считал неплохим военным».

Кое-​что им разъяснялось более подробно:  

«Если у них было военное развитие, то общее развитие и у Тухачевского, и Уборевича, и Якира было небольшое».

Ворошилов занимал совсем другую позицию:

«Я Тухачевского, вы это отлично знаете, не особенно жаловал, не особенно любил, — признавался Ворошилов, призывая в свидетели всех присутствовавших на заседании Военного совета 1 июня 1937 г. — У меня с ним были натянутые отношения. Я Тухачевского не высоко ценил как работника, я знал, что Тухачевский больше болтает, треплет».

Примечателен еще один штрих от Клима:

«На работе Тухачевского я проверял, на работе он всякий раз проваливался и не нужен был на работе. И мы его, и ты [Сталин] его невысоко ценил как практического работника. Мы считали, что он дело знает, делом интересуется, и он может быть хорошим советчиком»…«Тухачевского я политически высоко не ценил, не считал его большевиком, считал барчонком и т. д. Но я считал его знатоком военного дела, любящим и болеющим за военное дело. Правда, иногда предлагавшим глупости, о чем знал т. Сталин».

Известно, что по результатам проверок 23 октября 1930 г. ИВС писал Молотову:

«Что касается дела Тухачевского, то последний оказался чистым на все 100 %. Это очень хорошо».

Однако похоже, что ни у Вождя всех народов Сталина, ни у руководства ОГПУ/НКВД подозрения и настороженность в отношении будущего маршала так и не исчезли.

 

В то же время есть свидетельства, в т.ч.  самого ИВС, что  первые замы отнюдь не были настолько наивными, чтобы не реагировать на начавшиеся летом-​осенью 1936г. аресты среди  командного состава и даже бывших военнослужащих РККА, особенно после инспекционной поездки  Гамарника на Дальний Восток осенью того же года  и связанными с нею ожиданиями о снятии Блюхера.

Слухи (кулуарные разговоры):

«Тухачевский сам говорил: «Если его снимают, пошлите меня»

Со слов Якира, Блюхер цитировал якобы  слова Гамарника:

«Если все так развалилось, я готов поехать на Дальний Восток»

А Вождь всех народов прямо, хотя и несколько изменив содержание,  заявил на военном совете:

«И вот начинается кампания, очень серьезная кампания. Хотят Блюхера снять. И там же есть кандидатура. Ну уж, конечно, Тухачевский. Если не он, так кого же».

И еще:

«Мы тогда Гамарника ругали, а Тухачевский его поддерживал. Это единственный случай сговоренности».

Поневоле складывается впечатление, что оба первых зама ничего против действительно очень серьезной и тяжелой работы по приведению в порядок в ОДКВА не имели, лишь бы только быть подальше от самих  «государевых очей» и его тяжелых «рук».

Тем паче, именно Тух, наверняка ни на минуту не забывавший далеко не единичных  обвинений от чекистов  (и прямых прокламаций  в белоэмигрантской прессе)  в бонапартистских устремлениях.

В своих показаниях комкор Кутяков, арестованный в тот же день, что и комкор Б.Фельдман,  воспроизводил свой с ним разговор, утверждая,  что от своего собеседника он узнал

«о наличии в РККА группы лиц высшего начсостава, недовольных Ворошиловым и борющихся за смену руководства Наркомата. Фельдман сказал, что в эту группу входят Тухачевский, Гамарник и другие».

Что подтверждалось  командармом И.Седякиным:

«[Кутяков]  со страшной ненавистью говорил всегда о Тухачевском: «Это же не наш человек, это — враг. Разве можно ему доверять?»

Однако в то же время Кутяков просил

«учесть, что политически никогда не сочувствовал Тухачевскому и Уборевичу, считал их «белой костью», представителями вновь нарождающейся военной аристократии».

Ранее он писал в своем дневнике (запись от 27 августа 1936г., а Томский застрелился 22 августа):

«Умер главком С.С. Каменев. Старик сделал свое дело и незаметно ушел восвояси. Вопрос времени, все там будем. Наступает время, когда все ветераны Гражданской войны уйдут из жизни: одних расстреляют, другие, как Томский, сами покончат с собой, третьи, как Каменев, уйдут в могилу».

А в апреле 1937г.добавляет:

 «Вот и терпи теперь, если хочешь есть раз в сутки щи. Не хочешь? В твоем распоряжении четыре револьвера, нажми курок, и конец».

Т.е. выбор, мягко говоря, небогатый: или тюрьма, или добровольный уход из жизни – других вариантов просто нет.

В мае 1937г. он был арестован, а в июле 1938г. расстрелян.

 

Заявление Тухачевского на имя Ежова

- Пытался ли Тух как-​то защищаться на суде?

- К ноябрю 1936г.  всем стало ясно: идут  уже не единичные, а массовые аресты тех, кто когда-​либо был причастен к любой организованной  оппозиции или даже оппозиционной  группе еще 20-х годов. И сам Тух фактически являлся оппозиционером (в отношении хотя бы члена Политбюро ЦК и наркома обороны), хотя и не по партийной линии.

Очевидно, понимая все эти нюансы, на вопрос председателя  Специального судебного присутствия Верховного Суда СССР В.Ульриха,

«как был организован центр военной организации, по чьей директиве и какие задачи этот центр ставил»,

он ответил:

«Центр составился развиваясь, не одновременно. В центр входили помимо меня Гамарник, Каменев С.С., Уборевич, Якир, Фельдман, Эйдеман, затем Примаков и Корк. Центр не выбирался, но названная группа наиболее часто встречалась».

Т.е. официально объявленный центр был на самом деле самоорганизовавшейся по интересам группой или кружком  высокопоставленных военных, где велись не только обыденно-​бытовые и профессиональные беседы, но и затрагивались политические темы. Комкор Н.Ефимов, первый заместитель Туха   в Управлении вооружениями РККА, показал:

«У меня собирались всякие люди и велись всякие антисоветские разговоры, и анекдоты рассказывались».

На вопрос Ульриха, не был ли  Тух  руководителем этого «центра», тот  фактически опровергнул существование центра как  такового:

«Я был по западным делам, Гамарник — по восточным».

Здесь  разделение сфер влияния   сугубо  по оперативно-​стратегическим направлениям военного плана, без политики.  Т.е. подчеркивается, что в основном велось  обсуждение чисто профессиональных проблем.

Далее, на вопрос,

«кто чей признавал авторитет: вы Гамарника или Гамарник ваш»,

Тух ответил, что

 «здесь было как бы двоецентрие»…  «авторитет его [ Гамарника] был выше, чем у меня».

Таким образом, полностью отрицалось само существование  четко организованной структуры, целенаправленно занимавшейся анти(партийно)правительственной подрывной деятельностью.

Собственно говоря, он  по существу и шпионаж за собой не признал:

 «Я не знаю, можно ли было считать ее шпионской.  Я сообщил фон Цюллеру данные об организации нашей дивизии, об организации  войск,  о дислокации войск в пограничных округах,  все это является вопросами секретными, о  которых я не имел права сообщать. Но, вместе с тем, все эти данные не являются сугубо секретными.  Дислокацию войск за границей можно купить в магазине… (…) Я только хочу объяснить, что в то время у нас с немцами завязывались тесные отношения. У нас был один общий противник — Польша, в этом смысле были и в дальнейшем, как я уже говорил, разговоры с генералом Адамсом»

- Говорят, что его  пытали,  якобы показания своей рукой им напИсаны в состоянии нарушенной координации движений, а на протоколах допросов даже  сохранились следы крови?

- Физические пытки применялись вряд ли, да и с координацией и кровью не так всё просто. Поэтому отправлю любопытных к стороннице данной версии  [см. И – 26] и её оппоненту  [см. И – 27] – оцените сами.

- Очень красиво и внешне вроде бы убедительно выглядит история с гейдриховскими документами. Как на самом деле они были использованы и какова их дальнейшая судьба?

- Для этого посмотрим,  что сказал  сам Вождь всех народов еще за неделю до суда над «военно-​​фашистскими  заговорщиками» на  расширенном заседании Военного Совета при  НКО СССР 1937г. 

 Товарищи, в том, что военно-​​политический заговор существовал против Советской власти, теперь, я надеюсь, никто не сомневается. Факт, такая уйма показаний самих преступников и наблюдения со стороны товарищей, которые работают на местах, такая масса их, что несомненно здесь имеет место военно-​​политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами.

Обращает на себя  внимание точная формулировка того, на чем базируется обвинение: показания и наблюдения, а также четкий адрес  спонсора  заговора – нацистский Третий рейх. Но ни слова о каких-​либо документах.

Точно так же проигнорированы они на процессе о «военно-​​фашистском заговоре»: даже колхозное строительство упоминается, но только не эти «инкунабулы», см. стенограмму процесса.

Тем не менее, считаю необходимым осветить и эту тему: во избежание возможных  упреков в преднамеренном упущении, т.к. и на АШе встречал ссылки на эти документы. 

Эти документы или «документы» (т.к. никогда не публиковались), базирующиеся в первой версии на материалах эмигранта генерала Скоблина («творчески» переработанных Гейдрихом) и на копиях похищенных документов в архиве вермахта, или на полностью сфабрикованных некими узниками нацистских концлагерей досье на второй, были якобы переданы  и  переправлены чехословацким президентом  Э.Бенешем в Москву.  О них из принимавших компетентные решения прямо упоминает один только начальник внешней разведки СД Главного имперского управления безопасности III-​го рейха   Вальтер Шелленберг в  своих мемуарах   - и всё, остальные фантазируют: [см. И - 28, 29,30].

Здесь всё совершенно  прекрасно: неназванный общий друг, письмо Верной Личарды – БатыркиЕжова, золотые рубли  (если они не в  монетах,  то бумажные червонцы еще после начала индустриализации были приравнены к 10 рублям и уже не котировались за рубежом), оплата своих собственных  шпионов этими мечеными купюрами. Не говоря уже о путанице с датами: в середине мая, когда  «документы»   якобы попали в СССР, Тух был уже арестован.

Таким образом, речь по факту идет о  симулякрах или фантомах, обсуждать которые нет никакого смысла. Да и раскритикована эта версия более чем основательно, даже поклонниками ИВС  [см. И - 16].

Итак, по состоянию на сегодня  «документы» отпадают.

- И что по  поводу планирования переворота говорит крупный дзеновский историк?

-  Юный Историк в своей статье  №11 пишет: 

 В своих рассуждениях Молотов постоянно ссылается на стенограмму бухаринского процесса 1938, где по его мнению содержится наиболее достоверная информация по поводу дела Тухачевского. Вероятно, позиция Сталина была схожей. Вот комментарий Молотова по поводу Тухачевского:

... Хрущёв... многих реабилитировал. Даже Тухачевского, - рассуждал в одной из бесед В. М. Молотов. - ... Вот, скажем, Тухачевский - на каком основании его реабилитировали? Вы читали процесс Право-​​троцкистского блока в 38-ом году, когда правые объединились с троцкистами? Когда судят Бухарина, Крестинского, Розенгольца и других? Там же прямо говорится, что Тухачевский торопил с переворотом в мае 1937 года!

Молотов в беседах неоднократно возвращался к вопросу о «заговоре Тухачевского».

Я считаю Тухачевского очень опасным военным заговорщиком, которого в последний момент только поймали. Если бы не поймали, было бы очень опасно. Он наиболее авторитетный... Что касается Тухачевского и наличия у него группы военных, связанных с троцкистами, правыми, готовящими заговор, тут сомнений нет.

Из следующего фрагмента рассуждений Молотова становится ясным, что он вновь ссылается на стенограмму бухаринского процесса 1938.

Ко мне подошёл один гражданин, автор книжки о Тухачевском. Я ему: «А вы читали процессы?» - «Нет». Вот тебе и автор. «Он ведь реабилитирован?» - да, реабилитирован, но... А процессы вы читали? Есть стенограммы процессов, это документы, а где документы по реабилитации? Глаза выпучил.

На замечание Ф. Чуева, что Тухачевскому приписывалось, что он был немецким шпионом, бывший соратник Сталина ответил:

Тут границы то нет, потому что политически он рассчитывал (видимо на немцев). Оказывается до 1935 он побаивался и тянул, а начиная со второй половины 1936-го он торопился с переворотом - и Крестинский говорит, и Розенгольц. И это понятно. Боялся, что вот-​вот его арестуют. И он откладывать никак не мог. И ничего другого, кроме как опереться на немцев. Так что это правдоподобно.

Подытоживая все сказанное по делу Тухачевского, в беседе 9 декабря 1982г. о роли информации президента Бенеша (существует версия о том, что это он доложил Сталину о заговоре, вот только документов таких до сих пор не найдено), Молотов прямо заявил:

Дело в том, что мы и без Бенеша знали о заговоре, нам даже была известна дата переворота.

Из Московского процесса выходит, что правительство знало об ориентировочной дате переворота - 12-14 мая. (До 15 числа). 

А уже в комментах ЮИ прямо заявляет своему оппоненту:

 Бурмистров, вы сравнили короткую статью на дзене и историческую работу... А так, лучше почитайте Сергея Минакова - вот он реально по делу пишет. 

Позвольте, это даже не  просто странно, ссылаться на д.и.н. С.Т.Минакова, заявляющего  совершенно без обиняков:

 Таким образом, никаких конкретных данных о планировании и подготовке Тухачевским военного переворота в апреле — мае 1937г. нет. Не было этих сведений и в распоряжении Сталина к июню 1937г. Не было их, по существу, и к февралю 1938г. 

- Минаков как-​то аргументирует такое заявление?

- Он его  не просто декларирует, а подробно разбирает аргументацию известных публицистов-​​«заговорофилов» В.Карпова и А.Мартиросяна с привлечением архивных документов, вкл. названную стенограмму процесса.

 А.Розенгольц: 

Момент, на котором я остановился — это совещание, которое было с Тухачевским. Оно было в конце марта. Крестинский на очной ставке внес поправку, что оно было в начале апреля, но это разногласие несущественное. Было совещание с Тухачевским. У меня на квартире. С Тухачевским и с Крестинским. Это было в конце марта 1937 года (…) На этом совещании Тухачевский сообщил, что он твердо рассчитывает на возможность переворота, и указывал срок, полагая, что до 15 мая, в первой половине мая, ему удастся этот военный переворот осуществить.

А его «подельник» добавляет.

 Н.Крестинский:

 Мы на этом совещании говорили уже об аресте Ягоды  и исходили из этого ареста, как из факта. Об аресте Ягоды я узнал 2–3 апреля. Значит, это было в апреле месяце.(…) Тухачевский предполагал поехать в Лондон на коронацию английского короля  (…)   В самом начале мая выяснилось, что Тухачевский не едет в Лондон. К этому времени вернулся из Средней Азии Рудзутак. После возвращения Рудзутака и после выяснения того, что Тухачевский в Лондон не едет, он заявил, что может произвести это выступление в первой половине мая (…)  

На само же деле Тух узнал,  что не поедет в Лондон не ранее нескольких дней после 23 апреля, т.к. резолюция Ворошилова на решении об отмене поездки «Ознакомить т.Тухачевского» проставлена именно этим днем, и имеется  подтверждающая подпись Туха.

Значит, в конце марта он, не зная об отмене поездки в Лондон, не мог планировать начало переворота   до 15 мая.

Т.е. Розенгольц говорил неправду, что невольно подчеркнул Крестинский:

  «Со времени возвращения Тухачевского из отпуска и до конца марта я с ним несколько раз говорил на эту тему, срока никакого не было установлено. 

И дальше:

 (…) На этом совещании [прим.: в марте-​​апреле] был намечен срок выступления — вторая половина мая».

Показательно, что о самом важном и определяющем совещании в начале мая, где определена дата переворота, они говорят, по выражению Минакова,  «как-​то мимоходом, скороговоркой» (с).

А Розенгольц просто прекрасен:

У Тухачевского был ряд вариантов.  Один из вариантов, на который он наиболее сильно рассчитывал, это возможность для группы военных, его сторонников, собраться у него на квартире под каким-​​нибудь предлогом, проникнуть в Кремль, захватить кремлевскую телефонную станцию и убить руководителей партии и правительства. Мы этот план его не обсуждали. Он просто сообщил нам его как один из вариантов, на который он возлагает большие надежды».

Замечательно: просто собраться на квартире, просто проникнуть в Кремль, просто по ленинскому завету захватить источник связи с внешним миром и забить руководителей буквально как вепрей.  Не хуже плана корефана Чувака вьетнамского ветерана Уолтера Собчака, простой, красивый и  надежный, как швейцарские часы:

«Тут всё просто,  Чувак. Мы передаем деньги, я заловлю одного из них, изобью, и он нам всё расскажет. А?!?»

А красноречивый Крестинский почему-​​то ни слова, ни полслова о таком совершенно кошмарном злоумышлении!

Минаков вполне обоснованно  иронизирует:

 (...) Возникает естественный вопрос: зачем нужно было серьезному военному заговорщику, который намеревается совершить военный переворот, но не собирается обсуждать план его реализации с кем-​либо из гражданских лиц, которые, естественно, ничем ему в этом не могут помочь, вдруг излагать им один из вариантов этого плана? Пожалуй, лишь для того, чтобы кто-​то из них, нечаянно или преднамеренно, сообщил об этом куда следует.   

Да и сам вариант переворота, изложенный Тухачевским, выглядит в реальной политической обстановке тех месяцев совершенно смехотворно и представляет маршала, все действия которого уже контролировались и который это вполне осознавал, полнейшим профаном. Такой вариант военного переворота в то время мог предложить человек, понятия не имевший ни о кремлевских порядках, ни об охране Кремля. Все это напоминало какую-​​то невежественную дурную самодеятельность. К тому времени «проникнуть в Кремль» Тухачевский смог бы не с «группой военных, собравшихся у него на квартире», но, пожалуй, лишь при помощи крупных войсковых частей и бронетехники. Иными словами, ни о каком тихом «дворцовом перевороте» большими или малыми армейскими силами уже невозможно было и помышлять.

Странным оказывается и отношение собеседников к сообщению Тухачевского. Совсем не праздным, но вполне естественным и очень существенным мог быть вопрос у Розенгольца и Крестинского к Тухачевскому: а конкретно «под каким предлогом» группа военных могла собраться у Тухачевского на квартире и сколько человек должно было бы быть в этой группе? Но самое главное: как Тухачевский с этой группой военных предполагал проникнуть в Кремль? Собственно говоря, решение этих вопросов и обуславливало в основном успех переворота. Но ни Розенгольц, ни Крестинский даже не обратили на это внимания. Как заговорщики, они вели себя чрезвычайно легкомысленно, а Тухачевский — будто «дурака валял» с ними, их «разыгрывая». 

- Скучно как-​то всё, приземлённо: «Грубый век. Грубые нравы. Романтизьму нет» (с)

-   Это ничего,  на помощь в деле романтизма пришли авторы, знающие гораздо больше, чем какие-​​то просто историки. Например,   некто  В.А.Лесков, о котором известно только то, что он сын советского металлурга и партийно-​​государственного деятеля той эпохи, в своей книге «Сталин и заговор Тухачевского»:

 Здесь будет полезно прибавить еще один эпизод. Чрезвычайно характерно, что все современные авторы, сочувствующие Тухачевскому, старательно обходят праздник 1 Мая 1937 г. Между тем как он вполне заслуживает внимания. По какой причине, увидим ниже.

(…) Незадолго до начала парада из Спасских ворот вышла группа высших руководителей и направилась к Мавзолею. Среди них находились: Сталин, Молотов, Ежов, Каганович, Калинин, Микоян, Андреев, Хрущев, Маленков, Шкирятов. Они шли к Мавзолею мимо второй цепи — из высших военачальников, с которыми по очереди здоровались за руку.

Военные стояли так: Ворошилов, Гамарник, Буденный, Тухачевский, Егоров — и т.д., согласно своему положению и рангу. Сталин любезно здоровался со всеми, но когда подошел к Тухачевскому и тот сам протянул ему руку, считая данное рукопожатие обычным и служебным, Сталин сделал вид, что не заметил и прошел мимо с каменным выражением лица. Его примеру тотчас последовала его свита.

У Тухачевского упало сердце. Он хорошо понял, что означает подобный остракизм. Это был сигнал: что-​то вроде красного фонаря для мчащегося локомотива.

С трибуны его, впрочем, не согнали и он стоял вместе со всеми, заложив руки в карманы. Позади стояли и дышали в затылок два здоровяка — Буденный и Егоров. Они прочно блокировали его, не давая сдвинуться с места.   Лишь когда кончился военный парад и на трибуне произошли некоторые перемещения, Тухачевский понял, что ждать больше нечего, и решил удалиться.

Но этих пикантных подробностей автору показалось недостаточно,  и он обратился за подмогой к невозвращенцу - агенту ИНО НКВД В.Кривицкому с его изданным после бегства на Западе опусом "Я был агентом Сталина":  

 Последний раз я увидел моего старого начальника маршала Тухачевского 1 мая 1937 года на Красной площади. (…)

Несколько минут спустя после того как я расположился на трибуне, знакомый, стоявший рядом со мной, подтолкнул меня локтем и прошептал: «Вот идет Тухачевский».

Маршал шел через площадь. Он был один. Его руки были в карманах. Странно было видеть генерала, профессионального военного, который шел, держа руки в карманах. Можно ли прочесть мысли человека, который непринужденно шел в солнечный майский день, зная, что он обречен? Он на мгновение остановился, оглядел Красную площадь, наполненную толпами людей, платформами и знаменами, и проследовал к фасаду Мавзолея Ленина — традиционному месту, где находились генералы Красной Армии во время майских парадов.

Он был первым из прибывших сюда. Он занял место и продолжал стоять, держа руки в карманах. Несколько минут спустя подошел маршал Егоров. Он не отдал чести маршалу Тухачевскому и не взглянул на него, но занял место за ним, как если бы он был один. Еще через некоторое время подошел заместитель наркома Гамарник. Он также не отдал чести ни одному из командиров, но занял место в ряду, как будто бы он никого не видит.

Вскоре ряд был заполнен. Я смотрел на этих людей, которых знал как честных и преданных слуг революции и Советского правительства. Несомненно, они знали о своей судьбе. Каждый старался не иметь никакого дела с другим. Каждый знал, что он узник, обреченный на смерть, которая отсрочена благодаря милости деспотичного хозяина, и наслаждался тем немногим, что у него еще оставалось: солнечным днем и свободой, которую толпы людей и иностранные гости и делегаты ошибочно принимали за истинную свободу.

(...) Обычно генералы оставались на своих местах во время демонстрации трудящихся, которая следовала за военным парадом. Но на этот раз Тухачевский не остался. В перерыве между двумя парадами маршал вышел из ряда. Он все еще держал руки в карманах, шагая по опустевшему проезду прочь с Красной площади, и скоро скрылся из виду.

- А вот уже вполне романтично.  И феерично. И даже фантасмагорично! 

-  Но вернемся к Юному Историку с Молотовым. 

Вопрос простой,  даже простецкий: а  где бы могли  заговорщики взять эти   ь крупные войсковые части и бронетехнику, на что сразу рождается ответ – кроме как у  командующего  МВО И.Белова больше не у кого.    Слышали мы уже про него  на Военном совете, остается только еще дополнить, например, словами  5-го стрелкового корпуса БВО Л.Петровского:

 Иван Панфилович  [прим.: Белов] даже говорил, что  он прямо ненавидит,  не может равнодушно смотреть на Уборевича (…) 

 И  командира и военкома 6-го кавалерийского корпуса Е.Горячева:

… командный состав органически не мог выносить Уборевича, он его просто ненавидел (...)

Какие тут могут быть войска, когда мы видим перед своими глазами настоящий серпентарий военачальников, буквально иллюстрация к максиме «Вellum omnium contra omnes» (с)!

Есть еще одно свидетельство о неких телодвижениях в заговорщицком плане, но оно уж очень  своеобразное: никаких ссылок и анализа от автора,  поэтому Минаков пишет:

27 августа 1937г., как излагает или пересказывает эти сведения Юлия Кантор в своей книге «Война и мир Михаила Тухачевского», помощник директора Центральной терапевтической научно-​медицинской клиники С-в Иван Семенович написал заявление в НКВД:

«В 1937г. в мае месяце к нам на работу в клинику поступила работать на должность санитарки гражданка Р-на, которая до поступления к нам работала санитаркой в Военном госпитале города Москвы. 27.08.1937 в личной беседе Р-на рассказала мне следующее. В период вынесения приговора контрреволюционерам Пятакову и др. в госпитале находился на излечении Тухачевский. Тухачевский в порыве гнева всем присутствующим заявил: «Я говорил вам, что нужно было убрать все правительство в 24 часа — иначе нас никого не останется». Р-на тотчас же обратилась к сестре (старшей). И сообщила, о чем говорил Тухачевский. Последняя сказала Р-ной, чтобы она больше об этом случае никому не говорила, иначе она, сестра, ее засадит как за клевету на командиров».

Далее в книге цитируется часть «протокола допроса от 23 сентября 1937г. Р-ной Натальи Павловны, до революции — с 1907 года батрачки, после революции — рабочей, неграмотной». Она, надо полагать, более точно передала содержание возмущенной тирады Тухачевского.

«В госпитале я работала около 4 месяцев зимой 1936/37г., — сообщала она следователю. — В период процесса и суда над контрреволюционерами –  троцкистами в госпитале на излечении находились Тухачевский Николай или Михаил, точно имени не помню. В тот день, когда в газетах было опубликовано сообщение о приведении смертного приговора над контрреволюционерами-​троцкистами в исполнение, я зашла в 30 палату, там были Овсянников и Тухачевский. Они меня не заметили. Тухачевский говорит Овсянникову: «Вот видишь, их расстреляли, я говорил, что надо давно было убрать — здесь Тухачевский нецензурно обругал товарища Сталина, — тогда бы мы в 24 часа переизбрали все правительство». Услышав их слова, я спросила: «А кто же у власти-​то будет?» У власти-​то будут люди, найдутся, были бы, сказал Тухачевский.

Он здесь же хвалил Пятакова, и он тоже хороший заслуженный человек, его надо бы оставить в живых. Тухачевский говорил, что все расстрелянные троцкисты — хорошие ребята, но вот теперь расстреляны, а ведь боролись за Советскую власть и много сделали для нашей страны. Об этом факте и разговорах я больше ни с кем не говорила, так как боялась, что меня будут таскать. Летом об этом я рассказала члену партии, помощнику директора Центральной Терапевтической Научно-​Методической клиники тов. С-ву, который мне обещал передать об этом в НКВД».

- Известно ли, как себя вёл и что говорил Тух на суде?

О поведении Туха   на закрытом судебном заседании Специального судебного присутствия Верховного совета СССР от 11 июня 1937г. сообщил один из его членов маршал Буденный:

 (…) Тухачевский в своем выступлении вначале пытался опровергнуть свои показания, которые он давал на предварительном следствии. Тухачевский начал с того, что Красная Армия до фашистского переворота Гитлера в Германии готовилась против поляков и была способна разгромить польское государство. Однако при приходе Гитлера к власти в Германии, который сблокировался с поляками и развернул из 32 германских дивизий 108 дивизий, Красная Армия по сравнению с германской и польской армиями по своей численности была на 60-62 дивизии меньше.

Этот явный перевес в вооруженных силах вероятных противников СССР повлиял-​де на него, Тухачевского, и в связи с этим он видел неизбежное поражение СССР, и что это и явилось основной причиной стать на сторону контрреволюционного военного фашистского заговора.

Тухачевский пытался популяризировать перед присутствующей аудиторией на суде как бы свои деловые соображения в том отношении, что он все предвидел, пытался доказывать правительству, что создавшееся положение влечет страну к поражению и что его якобы никто не слушал.

Но тов. Ульрих, по совету некоторых членов специального присутствия, оборвал Тухачевского и задал вопрос: как же Тухачевский увязывает эту мотивировку с тем, что он показал на предварительном следствии, а именно, что он был связан с германским Генеральным штабом и работал в качестве агента германской разведки еще с 1925 года.

Тогда Тухачевский заявил, что его, конечно, могут считать и шпионом, но что он фактически никаких сведений германской разведке не давал кроме разговоров на словах, хотя тут же признает, что это тоже шпионаж.

После этого тов. Ульрих ему зачитал его же показания, где Тухачевским было написано, что он лично передал письменный материал агенту германского Генштаба по организации, дислокации и группировке мотомехчастей и конницы БВО и УВО и что по его же, Тухачевскому*, заданию Аппога передал германскому агенту график с пропускной способностью военных сообщений, а Саблин, по его же заданию, передал схему северной части Летичевского укрепленного района. (…)

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ СЛОВА ПОДСУДИМЫХ.

(…)

Тухачевский:

Тухачевский не добавил ничего, кроме того, что показал на предварительном следствии, но в то же время пытался очень туманно сказать, что в нем также сидели два человека: один - советский, а другой - враг, и что он также просит суд учесть, что он до 1934 года работал как «честный большевик и боец».

Тухачевский с самого начала процесса суда при чтении обвинительного заключения и при показании всех других подсудимых качал головой, подчеркивая тем самым, что, дескать, и суд, и следствие, и все, что записано в обвинительном заключении, - все это не совсем правда, не соответствует действительности.

Иными словами, становился в позу непонятого и незаслуженно обиженного человека, хотя внешне производил впечатление человека очень растерянного и испуганного. Видимо, он не ожидал столь быстрого разоблачения организации, изъятия ее, такого быстрого следствия и суда.

В конце концов Тухачевский виновным себя признал.  (…)

- А что означает пассаж о правде в названии данной заметки?

- Цитата в названии взята мною из книги генерал-​лейтенанта Н.Г.Павленки «Размышления о судьбе полководца»:

"Меня, как и других историков, удивляла основательно истрепанная версия о "бонапартизме", и, естественно, возник вопрос, а верит ли сам Епишев в эту басню? Ответ я получил от него лично летом 1967 г. Однажды я вместе с доктором исторических наук В.М.Кулишем находился у Епишева. Был затронут вопрос и о правде в исторической науке. И тут он без всякого стеснения изложил свое кредо: "Кому нужна ваша правда, если она мешает нам жить?"

Кратко о нем.  Н.Г. Павленко (01.08.1909 – 1997) учился в военной академии имени М.В. Фрунзе, учился в МГУ. Послевоенная карьера связана с военной историей. Был видным военным историком. Первая книга была посвящена истории русской артиллерии (1940 год). Большая часть работ посвящена Великой Отечественной Войне. Был главным редактором Военно-​исторического журнала. Заведующий кафедрой истории войн. Соратник Г.К. Жукова.

Не согласен с тем, что советский «бонапартизм», как явление, целиком и полностью выдуман чекистами, вопрос в особенностях и масштабе каждой личности, которой приписываются такого рода устремления.

Что можно сказать о ГГ нашего рассказа: эгоцентрик, себялюбец, честолюбец, карьерист, демагог, бонвиван, морально весьма подвижен, жесток и беспощаден, способен увлечься до маниакальности,  т.е. далеко не ангел во плоти, белоснежными ризами и не пахнет. Но и на исчадие ада с учетом специфики гражданской войны не особенно претендует. По крайней мере, каким-​то уникальным исключением из правил на общем фоне военно-​политических деятелей той эпохи  вряд ли можно назвать.

- Вот многие говорят: с неслыханной и даже запредельной жестокостью подавил восстания в Кронштадте и в Тамбовской губернии. Как нам относиться к  этим рассуждениям?

- Да, это так. Особенно по Тамбову (масштабы). Но кто его туда послал, какие полномочия предоставил и какой  срок для исполнения задал?

Инициатором назначения Туха был заместитель председателя Реввоенсовета Э.Склянский. 26 апреля 1921г. он написал записку Ленину:

Записка Э.М.Склянского В.И.Ленину о крестьянском восстании в Тамбовской губернии, с предложением направить М.Н. Тухачевского для подавления восстания и записка В.И. Ленина о согласии. | Ленин (rusarchives.ru)

 «Я считал бы желательным послать Тухачевского на подавление тамбовского восстания. В последнее время там нет улучшения и даже местами ухудшение. Получится несколько больший политический эффект от этого назначения. В особенности за границей. Ваше мнение?»

Записка В.И.Ленина:

«Внесите Молотову для П[олит]бюро на завтра. Предлагаю назначить его без огласки в центре, без публикации».

27 апреля на Политбюро решили:

Постановление Политбюро ЦК РКП(б) о ликвидации банд Антонова в Тамбовской губернии, назначении М.Н.Тухачевского единоличным командующим войсками в Тамбовском округе. | Ленин (rusarchives.ru)

Слушали: «О ликвидации банд Антонова в Тамбовской губернии»

Постановили:

«а) Комиссии ВЦИК, назначенной в Тамбов, не распускать, усилив ее тт. Залуцким и Тухачевским.

б) Назначить единоличным командующим войсками в Тамбовском округе т.Тухачевского, сделав его ответственным за ликвидацию банд в Тамбовской губ[ернии], не записывая о его назначении в протоколы PBCP. Не допускать никакого вмешательства в военные действия т.Тухачевского как со стороны комиссии ВЦИК, так и других властей.

в) Дать т.Тухачевскому директиву ликвидировать банды Антонова в Тамбовской губ[ернии] не позже чем в месячный срок. Доклады т.Тухачевского в краткой письменной форме в ЦК должны быть сообщаемы по телеграфу еженедельно.

г)  Поручить ВЧК усилить разведку и чекистскую работу в Тамбовской губ[ернии].

д)  Передвинуть из армии тысячу коммунистов на Тамбовский фронт на срок ликвидации тамбовских банд, обязуя т.Склянского принять сугубые меры для срочного продвижения командированных коммунистов и возвращения их обратно в армию.

Доклад о ходе мобилизации военных коммунистов за т.Склянским еженедельно в ЦК.

е)  Поручить т.Склянскому ускорить посылку бригады курсантов в Тамбов».

Инициатор жёстких и даже жестоких мер тоже известен. Письмо В.И.Ленина Н.Н.Крестинскому с предложением организовать комиссию для выработки экстренных мер террора. | Ленин (rusarchives.ru):

«Т[оварищу] Крестинскому

Я предлагаю тотчас образовать (для начала можно тайно) комиссию для выработки экстренных мер (в духе Ларина: Ларин прав).

Скажем, Вы + Ларин + Владимирский (или Дзержинский) + Рыков? или Милютин?

Тайно подготовить террор: необходимо – и срочно.

А во вторник решим: через СНК  или иначе.

Кронштадт – вооруженный мятеж военнослужащих. Тамбов – кулацко-​середняцкое вооруженное восстание. И там, и там участвовали эсеры и бывшие офицеры: прямая и непосредственная угроза Советской власти, чувствовавшей себя весьма неуютно из-за ряда проблем, прежде всего продразверстки. По сути, разговор шел о её жизни и смерти.

При всей беспощадности Тух и Антонов-​Овсеенко сумели подавить восстание  только  за почти три месяца. От Центра никаких нареканий за проявляемую жестокость не следовало.

Три попытки применить химоружие большевиками зафиксированы, но с нулевым результатом, не пострадали ни люди, ни флора, ни фауна  [см. И – 31, 32, 33].

Поэтому гневные эмоции части современных просоветски настроенных юзеров (традиционалистов) меня просто удивляют. Напомню им чеканную формулировку В.И.Ленина:

Классовая борьба продолжается, и наша задача подчинить все интересы этой борьбе. И мы свою нравст-​венность коммунистическую этой задаче подчиняем. Мы говорим: нравственность это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов.

Сама постановка задачи и срок исполнения (малореальный с учетом значительных сил восставших, боевых качеств РККА и ряда  др.факторов) сделали жестокость и беспощадность  необходимыми и неизбежными  элементами действий по подавлению выступления.

Что не добавляет герою плюсов в карму.

- Какие еще отзывы и характеристики давались Туху, особенно  людьми, знавшими  его лично?

== Он «был стройным юношей, весьма самонадеянным, чувствовавшим себя рожденным для великих дел», — вспоминал о будущем маршале друг семьи и его близкий приятель известный музыкант Л.Л. Сабанеев. — В нем было нечто от «достоевщины», скорее от «ставрогинщины». Демонстративный «аристократизм» Тухачевского провоцировал иронию его приятелей по кадетскому корпусу и Александровскому военному училищу, прозвавших его «новоявленным Андреем Болконским».

== «Строевой офицер он был хороший, — оценивал его фронтовое поведение однополчанин, князь Касаткин-​Ростовский, — хотя не могу сказать, чтобы он пользовался особенной симпатией товарищей. Он всегда был холоден и слишком серьезен, с товарищами вежлив, но сух». «Гвардейски-​аристократическая» холодноватая надменность Тухачевского бросилась в глаза и Н.А. Цурикову, оказавшемуся с будущим маршалом в одном лагере для военнопленных в Ингольштадте.

== Сослуживец, близко наблюдавший его в 1919 г., вспоминал: «Одно время Тухачевский носил ярко- красную гимнастерку, но при этом всегда был в воротничке, в белоснежных манжетах и руки имел выхоленные с отточенными ногтями». «Аристократ», по мнению В.М. Молотова». «Он казался всегда несколько самоуверенным, надменным», — отмечала Г. Серебрякова.

== Однако, вне всякого сомнения, внешнее сходство с Наполеоном, даже воспринимаемое Тухачевским с иронией, влияло на его поведенческую установку в жизни вообще и в частности, в особенности в пореволюционную эпоху. «У него было предчувствие и мания «великого будущего».

== «Обреченный бегун, — подумал я. — Нехорошо он кончит».Тухачевский стал замедлять шаг, я встал и подошел к нему. Он как будто «очнулся».

— Ваша фамилия Тухачевский?

— Да, — несколько удивленно, чуть надменно и немного холодновато-​гвардейски, глядя на незнакомого бородатого армейского, да еще прапорщика, отвечал он.

Я объяснил, кто я, он как будто даже обрадовался, и мы разговорились. О революции речи не было, вспоминали Москву и его знакомых по плену. Разговор был недолгий. Он извинился и ушел.

Еще не сказав с ним ни слова, я сказал себе, что это человек, захваченный манией; после разговора показалось, что это не просветленный, а обуянный, не вдохновленный, а одержимый страстью человек».

== Для Цурикова она проявилась прежде всего как «одержимость» мыслью о побеге из плена, предпринимавшемся Тухачевским пять раз. Позднее, однако, обобщая, он обнаружил, что это свойство пронизало всю деятельность «красного Бонапарта». Французский лейтенант П. Фервак, близко познакомившийся с Тухачевским в том же лагере Ингольштадт, по существу, заметил то же самое, передав в более мягкой и описательной форме: «Это был мечтатель, фантазер, который шел туда, куда влекло его собственное воображение».

== «И вот, – вернемся по поводу восприятия Тухачевским революции к воспоминаниям Цурикова, – вероятно, как раз в начале мая у нас произошел с ним единственный наш «полу-​политический» разговор. У него был какой-​то минорно-​мечтательный вид. Я спросил Тухачевского, есть ли у него вести из деревни. И ясно припоминается одна его фраза: «Рубят там теперь наши липовые аллеи, видно, так надо». И из всего этого разговора, много мне объяснившего и особенно из того тона покорной и как будто даже умиленной обреченности, с которой была произнесена эта фраза – на меня глянуло такое знакомое… лицо…». Это было лицо повзрослевшего, некогда «избалованного барчонка»,  ставшего декадентствующим аристократом-​интеллектуалом.

== В своих воспоминаниях Сабанеев конкретизировал «предчувствие» этого «великого будущего», к которому маниакально устремился Тухачевский. «Насколько я могу понять из его высказываний, — делился Сабанеев знаниями объекта своей памяти, — он имел в виду, подобно Наполеону, воспользоваться революцией и хаосом в политике, а также своим положением в армии (маршал и одно время председатель Реввоенсовета), совершить переворот «бонапартистского типа, иными словами, объявить себя диктатором и свергнуть вообще советскую власть. Потом в разговорах он часто возвращался к отрывкам из этого плана». 

== Разночтения в оценках Тухачевского, широким веером развернутые в современной серьезной и не очень серьезной литературе, затрагивают и его репутацию военачальника — от апологии до полного развенчания. Отмечу сразу же: и в его военном искусстве также проявилось, и неоднократно, свойство его личности, о котором выше достаточно много говорилось, — «одержимость», «маниакальность», если мягко выражаться — «увлеченность».

== Впрочем, быть может, он рисовался, позировал, как в юности перед фотоаппаратом, принимая «наполеоновскую позу», или, того пуще, увлекался очередным розыгрышем, вырастающим, как всегда, из аристократического высокомерия и пренебрежения ко всему окружающему.

== «Обезбоженный» и не в первом поколении, разносторонне одаренный, бессистемно начитанный, он был разновидностью аристократа эпохи декаданса, одержимого «бесами» многих «беспочвенных» (в понимании Достоевского) идей. Будто «листок, оторвавшись от ветки родимой».

== Подытоживая свое мнение об этом человеке, Сабанеев заключал: «Возвращаясь к Тухачевскому, могу сказать, что общее мое впечатление от него было чрезвычайно хорошее; это был человек очень благородный, отважный, культурный, не лишенный чудачеств и склонности к сатире. Он делал много добрых и хороших услуг людям своего круга в тяжелые времена военного коммунизма, выручал из объятий ВЧК многих, но всегда «некоммунистов». У него был свой план жизни, в котором коммунизм был только поводом и средством временного характера. Но в герои коммунизма его записывать было бы ложью, ему самому противной».

== Еще в начале 1918 г., когда Тухачевский решил пойти в формировавшуюся Красную Армию, Гонецкий с удивлением спросил его: «Как ты можешь идти туда?» На что будущий маршал ответил: «Я ставлю на сволочь».

== «Я спросил его, что же он намерен делать, — рассказывал впоследствии Голумбек [на самом деле скорее всего Гонецкий]. — Он ответил: «Откровенно говоря, я перехожу к большевикам. Белая армия ничего не способна сделать. У нас нет вождя». Несколько минут он ходил по комнате, потом остановился и воскликнул: «Не подражай мне, если не хочешь, но я думаю, что поступаю правильно, Россия будет совсем другая!»

== После гибели маршала генерал А.А. фон Лампе весьма уверенно резюмировал его жизненный и главным образом политический финал, без доли сомнения указав причину трагедии. «Тухачевский, — писал генерал, — был типичный карьерист революционного времени. Большевиком он, вероятно, не был, но и национальная Россия ему была совершенно безразлична. Ему нужна была власть, и за пять минут до ее достижения он закончил свое существование». 

== Комментируя персональный состав Особого совещания при Главкоме Каменеве, учрежденного в ходе советско-​польской войны и представленного в газетной статье «На службе у большевиков», фон Лампе записал: «Кое-​кто из очень хороших моих знакомых — Зайончковский, Гиттис, Лазаревич и т. д. Да и наш семеновец Тухачевский!»

== [П.Фервак, он же Р.Рур]   Однажды я застал Михаила Тухачевского, очень увлечённого конструированием из цветного картона страшного идола. Горящие глаза, вылезающие из орбит, причудливый и ужасный нос. Рот зиял чёрным отверстием. Подобие митры держалось наклеенным на голову с огромными ушами. Руки сжимали шар или бомбу, что именно, точно не знаю. Распухшие ноги исчезали в красном постаменте… Тухачевский пояснил: «Это – Перун. Могущественная личность. Это – бог войны и смерти… славянам нужна новая религия. Им дают марксизм, но в этой теологии слишком много модернизма и цивилизации… Есть Даждь-​бог – бог Солнца, Стрибог – бог Ветра, Велес – бог искусств и поэзии, наконец, Перун – бог грома и молнии. После раздумий я остановился на Перуне, поскольку марксизм, победив в России, развяжет беспощадные войны между людьми. Перуну я буду каждый день оказывать почести».

== Фон Лампе пристально следил за публикациями в прессе. Прочитав газетную статью, откликнувшуюся на гибель Тухачевского, он, не удержавшись от комментария, написал: «Он был именем — этого уже достаточно, чтобы его ликвидация показалась полезной Сталину и его безымянному окружению».

== Заместитель Бломберга полковник Миттельбергер в ходе своей поездки в СССР в 1928 году специально занимался оценкой способностей и политических взглядов советских командиров. В отчете он особое внимание уделил Тухачевскому: «Самым значительным военным представителем Красной Армии является шеф генерального Штаба Михаил Тухачевский. На него возлагаются большие надежды… Очень умен и очень тщеславен».

==Тухачевского в Германии называли одним из выдающихся талантов Красной армии, коммунистом исключительно по соображениям карьеры: «Он может переходить с одной стороны на другую, если это будет отвечать его интересам».

== «Аристократизм» был образом жизненного поведения Тухачевского, его общественного самоутверждения, а в условиях советских — нарочито-​вызывающей демонстрацией «аристократа в демократии». Английская пресса еще в 1920 г. утверждала, что «советские главари страшно дорожат присутствием в их среде Тухачевского», поэтому он мог позволить себе провоцирующую демонстрацию своего аристократизма.

== «Он был уверен в себе и собственном влиянии», — заметил генерал М. Гамелен, принимавший его в Париже в феврале 1936 г… Даже перед Военным трибуналом, судившим его в 1937-м, «Тухачевский старался хранить свой аристократизм и свое превосходство над другими».

== «Аристократизм» был психоментальной призмой, сквозь которую он воспринимал жизненные, социально-​политические ситуации и реагировал на них. «Груз памяти предков» в определенной мере предопределил и его гибель.

== [Конструктор В.Грабин] ...Мы были очарованы; он с одного взгляда покорил всех. Правда, я не таким ожидал увидеть его. Внешность Тухачевского не соответствовала моим представлениям о большом пролетарском полководце. Уж  очень красив и молод! Но чем  пристальнее всматривался в него во время лекции, тем больше убеждался, что он решителен, смел и умеет владеть собой, не чужда ему и резкость, если в ней возникнет необходимость.

Свою лекцию Тухачевский начал со слов: "Стратегия— это искусство" Читал он увлекательно, приводил массу примеров и эпизодов из различных войн, богатый материал преподносил очень умело. Слушали его затаив дыхание, а после лекций с жаром делились впечатлениями.

И вот теперь этот эрудированный, высокообразованный в военном отношении человек не возражает против того, что классическую артиллерию пытаются заменить динамореактивной. Что же это такое? — думал я.— Случайность? Или кто-​то сбил его с толку...."  (…)

Прощаясь, Тухачевский посоветовал мне еще раз подумать о безоткатных орудиях. Я не стал повторять, что этот вопрос для меня достаточно ясен. По дороге в гостиницу, да и придя в свой номер, я думал о другом: конечно, начиная разговор, он не ожидал встретить с моей стороны серьезных возражений. По-​видимому, искренне убежденный в своей правоте, он не мог доказать ее, но, человек увлекающийся, горячий, отступать не считал для себя возможным.

== Несомненно, в периоды политических кризисов в СССР Тухачевский, возможно, ждал «народного призыва», обращенного к нему как к «спасителю Отечества», — это и было то самое «ожидание власти». В этом-​то и была его гибельная ошибка.

Перейдем к обещанным мною ранее  новым советофилам.

===============================================

Названная часть статьи выложена здесь: 

turan01 • Новые подходы к истории СССР в левом движении России (aftershock.news)

===============================================

Основные источники: