История одной феодальной зависимости

    После распада Советского Союза главной политической темой на Западе стали постсоветские трансформации. Но пока Вашингтон расширял НАТО и рожал новую демократию для Украины, Лондон делал то, что умеет лучше всего: он принимал грязные русские деньги в любых объемах, не задавая вопросов, под сенью масонских лож. 

   И вот, уже в конце 1990-х выяснилось, что центр тяжести постсоветской элиты — вовсе не Москва, а W1, SW3 и Knightsbridge (самые дорогие районы Лондона, известные своей абсолютной закрытостью, роскошными особняками и богатейшими резидентами).

Вопросы

     Почему Лондон, а не Париж или Цюрих, стал столь уютной крышей для номенклатурных денег и сбежавших навсегда партийных кланов старых большевиков, внезапно ставших client state elite ?      Эти бывшие большевики и советские вожди, обосновавшиеся в кварталах W1, SW3 и Knightsbridge, не лендлорды и не просто вассалы Лодона. Их фамилии вы никогда не встретите ни в одном списке Форбс или  газетных заголовках. Для Сити они — феодальные данники, приносящие дань и получающие покровительство, но никогда не переступающие черту, где начинается реальная власть. Они ходячие заложники собственной истории и новой системы, арендаторы на земле чужой короны.

     Почему все таки Лондон? Ответ кроется не только в юрисдикции и климате, но в самом духе Британской империи, которая не исчезла, потому как она больше не нуждается в военном флоте. Её новый флот — банковские транзакции, распределённые счета и хеджевые фонды. Колониальная структура осталась - юридическая и без флага. И даже без штампа - "иноагаент"

    Мало кто сейчас помнит, но обязательный параграф почти всех международных контрактов России 90-х — это ссылка на лондонский арбитраж. Без него сделки просто не заключались. Этот арбитраж стал не просто судом, а непреложным правилом игры, своеобразным «священным законом», через который прошли все, кто хотел играть по-настоящему на мировом рынке.

   Не знаю, как сейчас, но тогда отказаться означало выйти за пределы цивилизованной игры — потерять всё. Именно через этот арбитраж Лондон аккуратно и беспощадно встроил постсоветские активы в свою юрисдикцию, делая их подчинёнными, но формально «защищёнными».

 

Судебные кейсы: право как театр

   Ключевым публичным примером стали тяжбы между Романом Абрамовичем и Борисом Березовским. Высокий суд Лондона в 2012 году стал ареной, где новый русский капитализм судил сам себя на языке британского права. Ни один суд в мире не был столь важен для внешнего восприятия кремлёвской финансовой войны, как это слушание, где оба участника признали юрисдикцию Англии и покорно приняли решение судьи Глостера. 

Для Лондона этот процесс стал утверждением: он не одинокий приют для денег криминала, а арбитр. Даже если дело касается споров между "теневыми властителями", судья в парике всё равно вершит судьбы. Для российских же олигархов это был обряд посвящения. Кто проходит через британский суд и выходит живым — становится своим. 

Лоббистские структуры в Вестминстере

   Пока Франция и Германия обсуждали миграцию, Brexit и права меньшинств, в Вестминстере активно работали law firms, PR-группы, консультанты и профессиональные переговорщики, имеющие опыт работы с "комплексными юрисдикциями". Они же занимались тем, что в России называют "решением вопросов". Это были настоящие "Решалы", а не эти ваши Ромы Цаповы.

Через think-tanks вроде Institute for Statecraft, Henry Jackson Society, Policy Exchange и через адвокатские конторы (Mishcon de Reya, Harbottle & Lewis и другие) постсоветские капиталы создавали себе правильную защитную оболочку: инвестиционные фонды, консультационные миссии, юридические структуры, а порой даже и "программы по развитию гражданского общества в Восточной Европе". Почему бы и нет?

    Некоторые парламентарии, в том числе из Палаты лордов, оказывались вовлечены в эти процессы — пусть и не напрямую, но через цепочки услуг, решал и грантов. Лондон исполнял свою классическую миссию: разделение публичной морали и частной выгоды.

Резидентура MI6 и "спящие клиенты"

    Разведывательное сообщество Великобритании прекрасно знает: те, кто приносит активы в Лондон, не обязательно друзья, но почти всегда — полезные источники (не путать со шлемазлами). Исторически MI6 (а ранее — SIS) работала не столько с убеждениями, сколько с информацией, компроматом и линиями влияния через узаконенные преступления.

В эпоху пост-Сноудена и Wikileaks многие из бывших советских функционеров стали "тихими агентами" — не в смысле агентуры, а в смысле платежеспособного и молчаливого источника информации и контроля. Через адвокатские офисы, фирмы due diligence и структуры финансового мониторинга MI6 могла контролировать не только потоки капитала, но и сами мысли и  намерения элитных семей. Кто, куда, с кем, зачем. И главное — за что.

   Через due diligence, law firms и инвестиционные конструкции отслеживались не только деньги, но маршруты, намерения, связи. Это не слежка — это надзор через право и финансы.

Надеюсь, теперь понятно: почему Метревели возглавила МИ6?

City of London Corporation: автономия без паспорта

    Город Лондон (не путать с Greater London) — это отдельная политико-экономическая сущность, обладающая почти полным иммунитетом от остальной юрисдикции королевства. В City of London Corporation свои выборы, свои законы, и даже свои шерстяные шляпы в парламенте.

Именно сюда текли постсоветские деньги. Не на улицы Вестминстера, не в паблик-сектор, а в закрытые кабинеты, где обсуждаются трасты, долевые владения, юридическая защита имущества и схемы передачи наследства вне поля зрения налоговых органов. Постсоветские элиты быстро поняли: это — главный храм капитализма, куда можно входить без визы, но только с деньгами. Если ты - свой. Лояльность и информация - ключ к успеху.

Отмывочные механизмы: Tier 1 и "золотые визы"

    С 2008 по 2018 год Британия официально давала золотые визы — Tier 1 Investor. Любой, кто инвестировал 2 миллиона фунтов и больше, получал право на резиденцию, а спустя годы "хорошего поведения" и преданности Короне, и на гражданство. 

    Этой программой воспользовались сотни представителей постсоветской элиты, от политиков средней руки до родственников бизнесменов.

   Важно понимать одно: никто не интересовался происхождением этих средств — при условии, что бумаги оформлены, а юристы довольны. Позже программа была свернута, но её дух остался. Британская политика всегда строилась не на принципах, а на исключениях. 

    Так же, как и её суд — не на законах в привычном понимании, а на прецедентах, где каждое дело становится кирпичом в теле правовой башни. Решение принимается не потому, что «так написано», а потому, что когда-то один судья уже так решил, а другой потом не возразил.

   В этом и состоит сила Лондона: он делает из частного — универсальное, а из универсального — инструмент для частных нужд. Потому что прецедент — это узаконенное исключение, оформленное с надменной вежливостью и опубликованное в The Times Law Reports.

И именно это позволяло Лондону принимать тех, кого формально называть союзниками было нельзя.

Итак

   Лондон не стал для РФ ни колонизатором, ни другом, ни убежищем. Он стал стенографистом чужих империй. Постсоветские элиты интуитивно выбрали не Вашингтон и не Пекин, а именно его — потому что он предоставляет не спасение, а покров. Он не требует клятв, но записывает все в записочки для "Стены Плача". Он как будто не судит, но всё помнит. И самое страшное для клиента, если он, вдруг, про него забыл. Таков путь.

Лондонская длань над постсоветским миром — это новая форма метрополии: юридическая, информационная и культурная. И в отличие от бывших колоний, эти новые вассалы пришли сами. Потому что знали: только здесь капитал может быть по-настоящему анонимным — и только здесь он может стать бессмертным.

При определенных правилах.

Чтоб не быть голословным, собрал все известные примеры разбирательств в Лондонском суде между российскими гражданами:

Березовский против Абрамовича (2011–2012)

Березовский требовал от Абрамовича компенсацию за долю в «Сибнефти», утверждая, что его заставили продать актив по заниженной цене. Суд не поверил Березовскому, признал Абрамовича правдивым. Иcк отклонён.

Черный против Дерипаски (2006–2012)

Михаил Черной требовал долю (20%) в «Русале», заявляя, что был теневым партнёром Дерипаски. Дело почти дошло до слушания, но закончилось внесудебным урегулированием.

Тугушев против Орлова (с 2018)

Спор о долях в рыбной империи Norebo. Тугушев заявил, что его доля была незаконно присвоена Орловым. Лондонский суд признал дело подсудным, активы Орлова временно арестовывались, процесс продолжается.

Альфа-группа (Авен, Фридман, Хан) против Orbis Intelligence (2018–2020)

Иск о клевете из-за «досье Стила». Альфа-группа обвинила фирму бывшего агента MI6 в распространении ложных сведений. Суд частично признал клевету, присудил компенсацию.

Магомедов против Транснефти (2025)

Магомедов пытался оспорить через Лондон решение арбитража по спору на $14 млрд. Апелляционный суд Лондона отказал ему в пересмотре.

Лебедев против General Electric (2013)

Александр Лебедев выиграл иск против GE за заниженную цену самолётов, проданных его компании. Суд обязал GE выплатить более $17 млн.

Полонский против Лебедева (2011–2012)

Полонский подал в суд на Лебедева за публичную пощёчину на российском телевидении (пощечину на российском ТВ судили в Лондоне.  Какие ваши доказательства?) Иск вёлся как клевета и телесное оскорбление, разрешался через британскую юридическую фирму Carter Ruck. Данных о решении суда нет.

В 2023–2025 годах High Court принял дело Ирландских и британских компаний‑акционеров ЮКОСа (Hulley Enterprises, Veteran Petroleum, Yukos Universal), стремящихся признать и взыскать с России $50–60 млрд, присуждённых арбитражным судом в Гааге в 2014 году. Россия пыталась заявить о государственном иммунитете, но судья Кокерилл отклонил эти требования и позволил делу двигаться вперёд 

Российское правительство пыталось блокировать судебное разбирательство, но High Court отказал в признании иммунитета, разрешил принудительное исполнение арбитражного решения против Российской Федерации на территории Великобритании. Все это происходит в чистом формате High Court, с реальным шансом на £50 млрд компенсаций .