От верующих часто можно услышать, что в окопах атеистов не бывает. Эта расхожая фраза служит всеобщим ответом на любые претензии критиков религии. Однако у ветерана Великой Отечественной войны, участника Битвы за Москву, доктора философских наук и исламоведа Юрия Григорьевича Петраша другое мнение на этот счет.

В одном из своих обращений Петраш опроверг миф о том, что в окопах атеистов не бывает:

"Все больше и больше мы встречаемся, к сожалению, с разного рода писаниями, с разного рода выступлениями в печати и устно, будто бы атеизм - это зло, будто бы атеизм - это некое черное пятно на совести людей, будто бы без атеизма люди являются чище и так далее.

Возьмем хотя бы тот факт, когда говорят, что защитники Родины с молитвами являются более храбрыми, более ответственными, более патриотичными - это чистая неправда.

И здесь я буду свидетельствовать, как непосредственный участник Великой Отечественной войны, прошедший два фронта, прошедший Южный фронт в качестве сына полка, повидавший очень много, и перед собственной совестью и народом я ответственно заявляю: это неправда, что в окопах атеистов не бывает.

Вот как раз наоборот, в окопах там и созревают очень стойкие представления о том, что никакая божественная сила не спасает людей ни от пули, ни от других фронтовых несчастий и невзгод.

В 1942 году вслед за батькой я со своим другом Генкой ушел на фронт, точнее не ушел, а убежал, как убегали туда многие подростки. И уже недавно, когда нас приглашал в гости героический Курск, нам сообщили, что более 300 тысяч подростков, девушек, девочек, мальчишек воевали на фронтах Отечественной войны.

В сущности, мы были лишены детства. Но мы, многое повидав, мы многое осознали, нам многое подсказали наши комиссары и командиры. И как же можно было поверить в некие божественные силы, когда мы видели тела, буквально растерзанные снарядами, минами. Когда груды тел здоровых мужчин, парней 16-ти и 17-ти, 20-летних, которые еще не знали поцелуя девушки, которые хотели, очень хотели жить, но война оборвала полезные ценные жизни этих молодых людей.

Как же можно было поверить в существование Бога, в его лучшие эпитеты, в его защиту, в его благосклонность и любовь к людям, когда мы лицезрели совершенно страшные картины, эпизоды, когда растерзанные тела валялись или висели на ветках, когда ручьями лилась кровь, когда мы из под этих груд тел вытаскивали тяжелораненых и многие из них кричали: "Братцы, спасите! Я хочу жить, у меня дома дети, я не буду умирать, я не хочу умирать!"

И мы сами окровавленные, сами повидавшие эти ужасы, мы, зная будто бы Бог видит все, спасает всех, помогает всем, мы буквально неистовствовали и кричали: "Спасите, спасите! Где ты, Бог? Если ты милостивый, что же ты делаешь?"

И в это время контрастом было то, как гитлеровские вояки, засучив рукава со шмайссерами в руках, развернувшись в цепи наступали на нас. А нам было обороняться почти нечем, едва-едва, мы стреляли из наших винтовок, отступали, убегали, прятались в лесах, в болотах. А эти немецкие тевтонцы с бляхами с надписью "Gott mit uns" - "с нами Бог".

Естественно, у нас вставали вопросы. С вами Бог? А почему он не с нами? Мы же защищаем свою родную землю. Мы защищаем свой кров. Мы защищаем свою независимость, чтобы не быть рабами тех, кто вероломно напал на нашу Родину. Вот эти мысли нас одолевали."