Галицкая часть русского мира. Часть 1

Газета Гатцука, 1876 год

Галицкая часть русского мира в начале козацко-шляхетской усобицы. П. Кулиш.

Поприще первой и последней борьбы польского элемента с русским. – Торговое значение Червонной Руси в Польском королевстве. – Иноземным народностей в прикарпатскую Русь. – Живучесть русской народности под иноземными влияниями. – Развитие физической и умственной энергии в прикарпатской Руси. – Влияние Карпатского Подгорья на Поднеприе. – Движение русского богатырства от Днестра к Днепру. – Развитие сельского хозяйства по напором азиатской дичи. – Господство польского элемента над русским. – Трагическая сторона ополчения Руси.

Для современного нам русского мира Червонная или Галицкая Русь уже как бы не существует; но история, объясняющая настоящее прошедшим и гадающая по нем о будущем, дорожит преданиями каждой составной части данного общества и никогда не забудет, кто в какой степени родства приходится России. История настоящего, развиваемая течением событии, с каждым новым периодом своего развития, оглядывается все с большим и большим любопытством на времена давнопрошедшие. Что было прежде оставляемо ею в стороне, как маловажное или ненужное, теперь понадобилось ей для пересмотра в связи с весьма важным и необходимым. Что некогда специализовано ею в исключительных видах отдельного племени или гражданского общества, теперь соединяется в систему человеческой деятельности, общей нескольким племенам и народностям.

На всем пространстве русских и польских займищ, между Днепром и Карпатами, нигде процесс взаимного воздействия двух соперничествующих элементов не представляет столь постоянной и столько сомнительной борьбы их между собой, как в той земле, которую первый строитель русского государства, Киевский Владимир, взял у ляхов под Угорскими горами. Червонная Русь, эта первая арена столкновения русской силы с польскою, остается между ними спорным займищем в течение девяти столетий, и в наше время, отчуждавшееся столь многих традиций русской старины, находится в том самом положении относительно великого русского займища, в каком были Червенские города относительно займища варяжного. Зрелище достойное внимания не одних специалистов, но и всех людей, заинтересованных в старом, домашнем споре северных славян.

Этнография знает, что русский элемент распространен на левом берегу Вислы дальше Кракова. Археология указывает затертые весьма недавно следы русской иконописи на стенах завислинских костелов. История свидетельствует, что христианство прошло в тот край сперва в виде православного вероучения. Вот как далеко вторгался русский элемент в польское займище путем социальных движений.

Элемент польский, с своей стороны, напирал на русское займище со времен Белославовских и мало-помалу прокладывал себе путь в прикарпатскую Русь, как бы дожидаясь удобной поры, для беспрепятственного разлива по течению знаменитых (zaeznych) рек Днестра и Буга. Эта пора настала с появлением в Европе монголов.

Общее бедствие сблизило русских с ляхами, поуменьшило их закоренелую вражду, о которой так горько вспоминает Кадлубко, (См. Ист. Воссоед. Руси, 1, 187.) и мы видим в земле Данила Галицкого множество польских выходцев. Может быть, эти выходцы были поляки, в том смысле, в каком людьми русскими (прилагательное притяжательное) назывались все инородцы, жившие среди коренной руси. Может быть, в землю русского князя переходили потомки тех русских людей, которых захватил разлив полонизма у верховьев Вислы. Летописные сказатели понимали дело по своему. Они разумели не столько племенное начало роднившее поляк привислинских с поляками днепровскими, сколько их принадлежность к польской правительственной области, как это встречается и в наше время простонародных украинских Геродотов, когда они правый берег Днепра, в своих воспоминаниях о временах Екатерины, называют Польшею. Как бы то ни было, только прилив польских людей в русскую землю или отлив русских людей с земли, захваченной ляхами, начался вследствие татарского погрома. По крайней мере история не помнит ничего подобного раньше.

Наконец, во времена Казимира III, прозванного Великим, Червонная Русь, эти Червенские города, которые Киевскому Владимиру понадобились на юге, так же как и Полтеск на севере, для округления русской займины, превратилась в провинцию Польского государства. После взятия Львова взятьем, две русские короны, имеет в княжеским престолом, перевезены в Краков, и этими победными трофеями Казимира как бы ознаменовалось торжество польского элемента над русским вдоль Карпат западного Черноморья. Литва между тем растеклась по широкому займищу Гедимина и, подчинившись русскому элементу, отстаивала его от Польши лучшие коренных представителей Руси. Литва не давала полякам владеть наследственною собственностью в земле Владимира Святого и Мономаха. Протекло 230 лет с эпохи покорения Львова, и только тогда, в силу люблинской сделки русских магнатов с поляками, польские выходцы получили во всей отрезанной Руси права гражданства, которыми они пользовались уже так давно в земле Данила Галицкого.

Здесь поражает нас обстоятельство, не имеющее ничего себе подобного в польско-русской истории. Нося исключительное в польском обществе имя Русы, Червонная или Галицкая Русь раньше Литвы, Волыни, Киевщины, или собственно так называемой Украины, начала разлагаться в своей народности под наплывом иноплеменных землевладельцев. И однако эта, а не другая часть отрозненной Руси, выработала идею церковного братства, как единственно оставшееся ей средство возвратить русской иерархии прежний характер, а русской церкви – прежнюю самодеятельность; она послужила рассадником церковных братств по другим русским областям; она дала братствам людей для защиты народного дела во имя веры и церкви. Была, значит, в прикарпатском крае какая-то сила, которой не достаточно жителям прочих частей отрозненной Руси для того, чтобы заявить о своей русской народности в виду иноплеменного общества, стремившегося переработать русский элемент в собственную сущность.

До времен Данила Галицкого, Червонная Русь могла уступать в образованности разве Киеву, как центральному пункту северной Славянщины; а когда татары выжгли и опустошили лежавшие от нее к северо-востоку русские княжества, она, своими городами, селами и боевыми средствами, не уступала даже Малой и Великой Польше, которая потерпела от Батыя сравнительно мало и, при тогдашнем разорении и расторжении с ними русского мира, могли считаться странами цветущими. Киевская интеллигенция, уцелевшая от великого погрома Руси, сконцентрировалась только в Литовской Волыни; но там невежество царило в такой степени, что природный язык государей не имел даже собственных письмен, и потому она быстро упала, подобно тому, как падает теплота в окружающем ее холоде. Русская грамотность, водворенная в Литве путем христианской проповеди и брачных союзов литовских князей с русскими княжнами, была совсем не та, какою являлась она в киевских монастырях и при дворах киевских князей, водившихся с образованными греками, немцами, моравцами. Она там низошла до того, что для канцелярских дел необходимо было перезывать грамотеев из темной в то время Московщины. В ту раннюю пору своей гражданственности, Литва не могла выдержать никакого сравнения с прикарпатскими остатками до-татарской Руси. В татарское лихолетье русское Подгорье устояло едва поколебленным, и его князья долго еще мерялись мечами с потомками Мечиславов, ссылаясь в тоже время с римскими папами, охранителями и двигателями средневековой цивилизации. Оно досталось Казимиру значительно опустошенным татарскими грабежами, но из всех южно-русских земель все-таки это была самая богатая, самая населенная и наиболее образованная.

Если бы результаты деятельности Казимира III оправдали данное ему имя Великого, то стремление его к Черному морю поставило бы его наравне с теми великими стратегами, которых придвинул северную Русь к морю Балтийскому. В это время, Черное море было еще безопасным седалищем древней культуры. Этот великолепно обставленный природою бассейн все еще оставался блестящим памятником заведенного древних и государственного хозяйства, между тем как на берегах Средиземного моря оно рушилось так рано, под навалом германской дичи. Когда много веков тому назад, западная половина старого света, всеобщей некогда Римской империи, сделалась поприщем борьбы варваров с варварами за истерзанные куски великой добычи, – все просвещение, все богатство, вся промышленность древнего образованного общества сосредоточилась в Греческом царстве; и краса этого царства, Черное море было главным узлом торгового сообщения между Востоком и Западом, до тех пор, пока итальянские аргонавты не открыли в Индию морского пути. С Востока приходили сюда персидские, индийские, китайские караваны; с Запада стремились к тому же торговому центру произведения Греции, Италии, Франции, Испании. Устраивались пристани; основывались торговые колонии; славились по всему свету громадные черноморские рынки, на которых встречались и обменивались продуктами всех известных в то время стран и народов. Это великое движение отразилось и на той части черноморского побережья, которая неведомым истории путем от полу-мифических, наездников скифов перешла к полу-Наездникам и полу-пиратам варягоруссам, – за широкой равнине между рек Днепра, Буга, Днестра. Образованные по-латыни польско-русские писатели XVI века отстаивали свой взор на этом опустелом после падения Цареграда междуречье с особенным сочувствием. К ним по наследству от прадедов, перешли воспоминания о торговых путях, существовавших со времен незапамятных. Они бродили по приморской Скифии вместе с Геродотом; они искали в ней следов скитальческой жизни Овидия; указывали на остатки Трояновых валлон; находили в низовьях родных рек загадочные развалины; простирали ряд греческих колоний до русского Покутья, до его Коломии, в названии которой слышалось преиначенное слово колония, и, в своих воспоминаниях об исчезнувшем богатстве черноморских пустынь, домечтались до того, что Сигизмунда-Августа уверяли, будто классическая Троя находилась где-то в необитаемых степях Украины. Историко-географические фантазии таких людей, как Михалон Литовин, опирались на польские предания древнего Киева, которого сокровищами, по словам Галлюса, Болеслав Храбрый позолотил всю Польшу, и который невиданною у древних поляков роскошью превратил Болеслава Смелого. Вспоминали первые польские летописцы и о Галиче, как о городе, с которого их короля брали без счету золото, серебро и всякие драгоценности. Правда, эти летописцы на каждое уцелевшее имя русского города, на каждую развалину покинутого замковища указывают, как на седалище исчезнувшего богатства русских торговых людей притекавшего из Греции, но уже и самими преувеличениями своих сказаний они свидетельствуют нам, что было время, когда сравнительно высшее процветание культуры в русской земле поражало польских наблюдателей. Даже предания ближайшего к нам времени стараются уверить нас, что под соломенными крышами разоренного и убогого Киева можно было встретить такие ценные вещи, какие в Литве и Польше находились только на папских чертогах; что толк видали там чаще, нежели в Вильне лень, и что перцем изобиловал больше, нежели столица Литвы – солью. Все это следы того сильного впечатления, какое делала на умы черноморская торговля с Грецией. В течение целого ряда нисходящих поколей не могло оно изгладиться в памяти рассказчиков.

Примечание. Галицкая или Червонная Русь составляет с 1772 г. часть Австрийской империи. Сплошное ее малорусское население простирается на запад до р. Сонь, впадающей в Вислу; на юге – по Карпатам и за Карпатами, по склону гор в пределах Венгрии. – В древности население этих мест называлось белыми хорватами и сербами. Отсюда и шли сербские племена за Дунай. – Окруженная с юга Венграми, северо-запада поляками, эта выдавшаяся на запад часть русского народа постоянно подвергалась посягательствам на нее соседей; но благодаря тесной связи с Киевской Русью, доселе сохранила свой русский характер. Независимым государством стала Червонная Русь (с землей Луцкою и Володимирскою на Волыни) во время 1-го нашествия татар, при великом князе Галицком Данииле; подпала же под власть Польши в 1387 г. при короле Польском Ягайле (великом князе Литовском) и Польша владела ею до 1772 г.

Источник

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5