26 июля 2020 TIMES Оригинал

Times: «Россия не забыла» — Лондон стал для Москвы «врагом номер один» далеко не вчера

 

 

Агрессивные посягательства России на британскую демократию и безопасность — отнюдь не новый феномен: они стали плодом глубоко укоренившегося недоверия Москвы к британцам, которое имеет уже вековую историю, пишет обозреватель The Times Бен Макинтайр. Как подчёркивает британский журналист, «традиционная вражда» между Москвой и Лондоном началась ещё со «шпионский войн» времён Октябрьской революции — и с тех самых пор Великобританию в России воспринимают исключительно как «коварный Альбион».

Reuters

8 ноября 1917 года, буквально через несколько дней после революции, Владимир Ленин с трибуны Смольного института объявил: «Англия — наш злейший враг» — и с тех самых пор именно в это потаённо верили в России, полагает колумнист The Times Бен Макинтайр. Как пишет журналист, хотя отношения между Москвой и Лондоном и переживали периоды «оттепели, союзничества и близкого сотрудничества», на протяжении последних ста лет «менталитет России будто мрамор прожилками был и остаётся пронизан боязнью того, что «коварный Альбион» выступает для неё неумолимым и безжалостным противником». Несмотря на то, Гитлер «чуть не уничтожил Советский Союз», а в период холодной войны «главным противником КГБ назначило Америку», именно Британия оставалась «самым старым недругом», отмечает автор.

В обнародованном недавно докладе комитета британского парламента по разведке и безопасности о российском вмешательстве в дела Соединённого Королевства Великобританию называют «главной целью» разведслужб России на Западе — и это действительно так, констатирует Макинтайр. Между тем, составители доклада назвали агрессивную политику Москвы по отношению к Великобритании «новой нормой», замешанной на «нигилизме», и вот здесь они уже ошиблись: заинтересованность российских шпионов в Соединённом Королевстве отнюдь не нова и не бессмысленно беспощадна  — она берёт корни в «традиционной вражде, тянущейся больше века и взявшей начало в англо-российских шпионских войнах времён революции», повествует обозреватель The Times.

 

«Россия — и, говоря конкретнее, Путин — рассматривают Великобританию сквозь хоть и кривую, но вполне конкретную историческую призму, — пишет журналист. — Тот факт, что сама Великобритания никак не может это осознать и не начнёт противодействовать угрозе, которую такое отношение для неё создаёт — один из самых фундаментальных аспектов расхлябанности нашего правительства».

 

Британские шпионы с самого начала пытались предотвратить Октябрьскую революцию, что только усугубило уже существовавшие на той стороне подозрения о том, что Великобритания вмешивается в российские дела: многие были убеждены, что к убийству Григория Распутина в 1916 году приложил руку британский агент Освальд Рейнер, напоминает Макинтайр. Между 1917 и 1921 годами только что сформированная Секретная разведывательная служба Великобритании — или МИ-6 — создала «обширную агентурную сеть», охватившую всю Россию, а также Среднюю Азию. С целью «саботировать революцию» на российскую территорию был направлен тайный агент Роберт Брюс Локкарт, которого позже обвинили в попытке организовать покушение на Ленина. Агент Сидней Рейли, прозванный «Асом шпионажа», попытался организовать государственный переворот, подкупив для этого одного из командиров латышских стрелков. В «тайную армию разведчиков» входили даже два великих британских романиста — знаменитый Сомерсет Моэм, а также журналист Артур Рэнсом, который сумел соблазнить секретаря Троцкого и стать доверенным лицом Ленина, а впоследствии получил известность как детский писатель за серию книг «Ласточки и амазонки», перечисляет автор.

 

«В самом разгаре шпионской атаки на большевистскую Россию, ярко описанной в книге Джайлса Милтона «Русская рулетка», Казначейство Великобритании тратило на финансирование контрреволюционной деятельности, поддержку Белого движения и получение разведданных о появившемся теперь Советском Союзе 80 тысяч фунтов в месяц (или, в пересчёте на нынешние деньги, 3 миллиона фунтов), — подчёркивает Макинтайр. — Уинстон Черчилль, будучи военным министром, заявлял, что «государство большевиков нужно задушить в колыбели» и для уничтожения красных был готов массированно применять отравляющий газ».

 

Советский Союз, в свою очередь, планировал разжечь внутри Британской империи исламскую революцию и призывал жителей британских колоний «восстать так же, как до этого восстали рабочие и крестьяне России», продолжает колумнист The Times. Как писали британские историки, Ленин лично разорвал Англо-русскую конвенцию 1907 года, которая защищала северные индийские рубежи от российских посягательств, а после заявил: «Бить их больнее всего надо в Индии!».

 

Свою роль в шпионских играх сыграла и The Times, редакция которой опасалась, что большевики выведут Россию из Первой мировой войны: за два месяца до революции корреспондент издания в России и «военный империалист» Роберт Уилтон призвал редакцию поддержать военный переворот под началом верховного главнокомандующего русской армией, генерала Лавра Корнилова, подчёркивает Макинтайр. «На спасение России сейчас есть только одна надежда — военная диктатура, — цитирует автор письмо Уилтона редактору The Times. — Корнилов, вот кто нам нужен. Если его убьют — можете с этой страной распрощаться». Путч Корнилова, впрочем, обернулся «унизительным поражением» — и подготовил почву для захвата власти большевиками, считает журналист.

 

Британские агенты смогли внедриться и в Коминтерн — это сделал сотрудник МИ-6 Пол Дьюкс, который добыл опубликованный позже в The Times секретный доклад, пишет обозреватель The Times. Из документа британцы выяснили, что Советская Россия делает «всё возможное для того, чтобы разжечь антибританские настроения в Индии, одновременно эксплуатируя фанатичные религиозные чувства коренного населения».

 

Революция тем не менее всё это пережила — но выжила и Британская империя, а в 1921 году «измотанный и обедневший» Советский Союз прекратил спонсировать повстанцев в британских колониях. Таким образом, МИ-6 «победила в последнем раунде Большой игры — и обеспечила собственное будущее, создав себе репутацию при помощи грязных делишек в России в условиях послереволюционного хаоса», подытоживает Макинтайр. Однако этот тайный конфликт оставил после себя «вредное наследие» в виде «параноидальной боязни России, убеждённой, что коварные агенты МИ-6 постоянно строят Москве козни, и им нужно любой ценой помешать», сетует журналист. Активные шпионские операции Москвы в Великобритании не помогли пресечь даже сложившиеся во время Второй мировой союзнические отношения — «Кембриджская пятёрка», сформированная ещё в 30-е годы и внедрившаяся на высокопоставленные должности внутри британского истеблишмента, продолжала «пачками» высылать разведданные в СССР, напоминает он.

 

Закрепившееся у Москвы недоверие к Великобритании сохранялось и в межвоенный период, и во время Второй мировой войны, и на протяжении войны холодной — и особенно острым оно было как раз в те годы, когда Владимир Путин был офицером КГБ, отмечает автор. Усугубила ситуацию серия успешных британских разведывательны операций, включая эвакуацию из СССР агента МИ-6 Олега Гордиевского, а также вербовку сотрудника архива КГБ Василия Митрохина, который передал британцам копий секретных документов общим объёмом 25 тыс. страниц, что стало самым крупным шпионским трофеем за всю историю.

 

«У России хорошая память, и на этой памяти хватает шрамов. После покушения на шпиона МИ-6 Сергея Скрипаля в Солсбери российские государственные телеканалы сразу же принялись транслировать кадры времён Первой мировой с британскими дипломатами, щеголяющими во фраках, напомнив таким образом России о том, когда началась эта давняя вражда, — в заключение пишет Макинтайр. — Посягательства России против Великобритании — включая получение влияния через подкуп, распространение дезинформации, похищение засекреченных сведений и даже ликвидациях тех, кого она считает предателем — можно понять только в историческом контексте. Мы, похоже, уже забыли о том, откуда взялся этот старый шпионский конфликт, а вот Россия не забыла».