Идеология цифрового рабства: Большой брат вместо Больших богов

Знакомьтесь, это некий Сергей Карелов — бывший топ-менеджер международных ИТ-компаний IBM, SGI, Cray, ныне председатель Лиги независимых IT-экспертов, эксперт РСМД. Он один из немногих сторонников цифрового рабства, кто честно об этом заявляет (после Грефа) и при этом даже пытается обосновать научной гипотезой о «Большом брате» как сыне «Большого бога». 

Суть гипотезы предельно прост и даже примитивен, на уровне простейшей аналогии: как когда-то появление письменности резко усложнило мироощущение человека и для упорядочивания потребовало создание мировых религий (которые он называет «большими богами»), так и нынешний скачок сложности в устройстве мира из-за информатизации и компьютеризации потребует создание некоего тотального наблюдателя вместо религий, а вслед за этим кардинальных изменений норм, что такое хорошо и плохо. Да-да, именно так и на полном серьёзе, без всяких стеснений.

Привожу некоторые цитаты из большого интервью Карелова «Эксперту»:

«Значительное усложнение зарождающейся цивилизации потребовало компенсаторных механизмов, которые позволили с этим усложнением справиться. Тогда справились с помощью Больших богов... если сейчас происходит такой же мощный скачок сложностей, с которым ни наука, ни культура не могут справиться, то почему бы не пойти старым способом и не провести некое кардинальное изменение культурных норм, сформировать новый тип тотального наблюдателя, который будет судить, что хорошо, а что плохо».

Враньё и манипуляция уже даже в том, что если некто будет определять хорошее и плохое, то он уже не просто наблюдатель. Либо подразумевается, что определять это будет кто-то за (над) наблюдателем, а цифровой контроль просто как удобный инструмент.

«В качестве проверки гипотезы приведу пример коронавируса. Основная проблема, почему пандемия понеслась, в том, что из соображений конфиденциальности, приватности и невозможности следить друг за другом китайцы утаили начало своей эпидемии. А если бы этого не произошло и резкими движениями по всему миру и в Китае обрубили бы передвижение и транспортировку, то и не было бы, глядишь, и эпидемии. Аналогичные примеры можно привести в связи с преступностью, терроризмом и даже со все более нерешаемой проблемой ядерного оружия, потому что она становится снова нерешаемой, так как внедрение искусственного интеллекта в ближайшем будущем ставит вопрос об отсутствии гарантии ядерного уничтожения. Но путем тотального взаимного наблюдения эту проблему можно решить». 

Здесь используется излюбленная тема последних лет в международной дипломатии — прозрачность, система международных наблюдателей, транспарентность — и под этим соусом действительно многие могут поддержать, скажем, цифровой контроль за ядерным оружием. Но опять же, понятно, что искусственный интеллект сам по себе не гарантирует безопасность — кто-то должен стоять за ним. Кто?

А вот отрывок, в котором раскрывается манипулятивная технология тотального контроля.

«На чем построена китайская система, о которой много говорят, но мало кто знает, что она собой реально представляет? Она построена не на том, что всех тотально мониторят. Суть ее в том, что там применяется принцип идеальной тюрьмы. То есть за людьми не наблюдают каждую секунду, но люди считают, что за ними могут в любой момент наблюдать, и они не знают, наблюдают за ними или нет. А это меняет их поведение. Главная же цель любой религии — поменять поведение. 

Здесь работает то же самое, что сработало, когда мэр Москвы Сергей Собянин ввёл цифровые пропуска. Люди не знали, наблюдают за ними или нет, но они знали, что могут наблюдать, — и это изменило поведение. Цель этих изменений не реальное тотальное наблюдение, которое невозможно. Нельзя читать все письма и просматривать все видео, прослушивать все аудио. Но можно создать систему, которая будет менять поведение подавляющего большинства людей. Люди будут все время держать в голове: «Черт его знает… Нехорошо нарушать вот эту клятву или это правило. Накажут — не накажут, на этом свете — на том свете…» То есть поведение меняется за счет изменения моральных человеческих стимулов».

Таким образом, призанётся, что тотальный контроль даже с помощью цифры невозможен, более того — он не является целью контроля. С его помощью человека пугают и приучают к мысли, что «всевидящее око», «Большой брат постоянно следят за ним». Зачем? Чтобы кардинально изменить поведение человека, наши моральные стимулы.

Можно сказать, что уже сейчас в человеке эту мысль зародили и мы уже даже свыкаемся с ней. Причём сделано это не насилием, а сосредоточив активную жизнь человека в смартфоне/компьютере, заманив удобством и развлечениями.

Дальше больше. Карелов прямо заявляет:

«Первое — нужно отказаться от презумпции приватности и конфиденциальности всем, на всех уровнях. И на уровне индивида, и на уровне государства».

Но как это сделать? Разве в своём уме человек откажется от частной жизни? И как же свобода слова и права человека, которые воспеваются современной парадигмой? Карелов отвечает предельно откровенно:

«Свобода воли — это исключительно выбор между добром и злом. Я могу свободно выбрать, что есть добро и что есть зло. И поскольку культура, в которой мы все живем, является определяющим фактором того, что для каждого из нас становится добром и злом, то с изменением этих культурно-этических норм мы с вами управляем свободой воли.

И если, например, мы говорим, что приватность и конфиденциальность — это все равно что курить в ресторане, всем вокруг от этого будет плохо, а если вы не наденете браслет, который будет снимать показания о ваших физиологических параметрах, то тем самым вы нанесете ущерб здоровью тысяч людей — это вообще фи, так жить нельзя! Какая тут будет свобода воли? Измените морально-этические принципы, заложенные в доминирующие культурно-поведенческие паттерны, — и все, никакой свободы воли не потребуется».

Всё понятно? Расчёт идеологов цифрового брата простой: поскольку мир становится слишком сложным для управления, людей надо напугать растущими опасностями, приучить к тотальному контролю как единственному способу защиты от них, как шансу на сохранение и выживание — и тогда непрозрачная частная жизнь станет априори преступной, а свобода воли ненужным пережитком. Чем не цифровое рабство, выраженное псевдонаучным языком?

Но и это не конечная цель, а только средство. Карелов не боится в своей античеловеческой «гипотезе» идти дальше.

«Еще надо учесть, что главным трендом этого нового культурного перехода является максимальное расслоение общества. На уровне людей, если мы имеем в виду персональные богатства человека, на уровне бизнеса. Вымывается всё из середины, все становятся или более бедными, или более богатыми. Если учесть этот тренд, то наблюдение становится еще и предельно простым. Наблюдение за массами становится простым, потому что эти массы, по сути, ничего не могут, ни на что не влияют и целиком зависимы от, скажем, половины процента людей, которые всем вершат. А тех, которые реально вершат, становится существенно меньше. Грубо говоря, на всю планету и тысячи не наберется. И это означает, что им и между собой гораздо проще организовать тотальное взаимное наблюдение, и задача решается».

Тоже прекрасная откровенность: социальная несправедливость признаётся частью этого процесса, ему нужны миллионы бедных и зависимых, а избранных на всю планеты хватит тысячу. Перед нами фашистская идеология в новом изложении. И сразу вспоминается Греф с его испугом, что людьми со знаниями нельзя будет манипулировать.

Что же предложат эти умники миллиардам не избранным в их круг?

«Еще тридцать лет назад количество интеллектуальных агентов определялось исключительно по количеству людей. И их было шесть-семь миллиардов. А сейчас количество умных устройств уже превысило количество интеллектуальных агентов-людей. И лет через пять их будет больше на двенадцать порядков. Поэтому когда я говорю об усложнении системы в плане сложностей по количеству взаимодействующих интеллектуальных агентов, я вовсе не имею в виду только людей. Более того, от людей вообще можно оставить тысячу, а остальных перевести на базовый доход и виртуальный энтертейнмент, а дальше решать проблему исключительно с интеллектуальными агентами».

Переведу с иезуитского языка на русский: Карелов предлагает оставить тысячу людей из 6-8 миллиардов, а остальных — получается, нелюдей — кормить за счёт минимального дохода без необходимости работы и развлекая гаджетами. 

Стоит посмотреть на некоторую часть городской молодёжи Запада — и увидим, что это уже реализуется.

И всё же что это за конечная задача такая? Бывший топ-менеджер IBM, обычно предельно откровенный, завершает своё выступление мутной формулировкой.

«Сейчас есть лишь одна задача — большее количество интеллектуальных агентов должно быть масштабировано на решение более сложных коллективных задач...»

Задача — решение задач, это называется напустить тумана, зарыть искомое в яму. Но исходя из выраженной им человеконенавистнической, фашистской псевдонаучной «гипотезы» можно предположить, что сложные коллективные задачи — это эвфемизм установлению всемирного цифрового концлагеря в интересах кучки «гуманистов», которые благодаря искусственному интеллекту хотят достигнуть «бессмертности» и править вечно.