Божественные энергии в философии исихазма

Выдающийся российский учёный В.И.Вернадский не раз обращал внимание на повышенный интерес «новой интеллигенции» к религиозным вопросам, попытки «возрождения реального православия», считая это фактором громадной важности и замечая, что «напрасно многие боятся этого как симптома реакции и застоя» [1], с. 569. Очевидно, что исторический пласт знаний, обращение к опыту Отцов Церкви помогает человечеству приблизиться к пониманию глубины открывающихся ему новых учений.

Исихазм (от греч. hesichia - покой, тишина, безмолвие, отрешённость) - философское (мистическое) и общественно-политическое течение, распространённое в основном в Византии в XIV в. В узком смысле, под исихазмом понимается религиозно-философское учение византийского богослова Григория Паламы (XIV в.) [2], провозглашённое на Соборах православной Церкви в 1340-1360 гг. В более широком смысле, исихазм - это этико-аскетическое учение (см. в этом номере: Линник Ю.В. Безмолвники) о пути человека к единению с Богом, созданное египетскими и синайскими аскетами (ныне их называют Отцами Церкви) - Макарием Египетским, Григорием Нисским, Василием Великим, Евгарием Понтийским, Оригеном, Исааком Сириным и Иоанном Лествичником в IV-VII вв. [3], с. 193.

Комментарии к этому учению можно найти у многих религиозных философов XX века - В.В.Болотова, Вл.Н.Лосского, В.В.Зеньковского, B.Кривошеина. В научной литературе последних лет изучению исихазма ряд работ посвятил C.С.Хоружий. Он выделил следующие основные идеи исихазма: а) благодать как божественная энергия; б) познание Бога по Его энергиям при невозможности познания сущности; в) синергия, свободное человеческое со-работничество с благодатью как единственный путь обожения (познания божественных энергий); г) постоянная изменчивость, пластичность человеческой природы, в силу которой соединение с благодатью не даётся в собственность человеку и остаётся всегда подвижным, не закрепляемым, поддерживаемым непрестанным духовным трудом [4].

Как создавалось исихастское учение? Христианский образ жизни заимствовал некоторые свои особенности из мирской философии, а с III в. доминирующей философской школой остаётся неоплатонизм. Именно неоплатонический дискурс Отцы Церкви, вслед за Кл. Александрийским и Оригеном, использовали для развития христианской философии [5], с. 267. Например, Вас. Великий, рассуждая о свойствах Божества, наиболее часто употребляет выражение ενεργεια — действие, проявление, энергия [6], с. 235. Аристотелевская логика и онтология, усвоенные неоплатонизмом, дали христианству понятия, необходимые для того, чтобы сформулировать догматы о Троице и Воплощении, различающие природу, сущность, субстанцию, ипостась, чтобы дать ответ на вопросы, которые ставили и ставят до сих пор перед разумом христианские догмы. И наоборот, обсуждение некоторых гносеологических тонкостей придало аристотелевской онтологии более строгий и разработанный вид. Наиболее приближённое понимание к аристотелевским дефинициям в христианской философии получила категория энергии, которая явилась ключевым понятием всего православного мистико-аскетического мировосприятия. Рассмотрим эту преемственность.

Архетип энергии в учении Аристотеля

Аристотель в IV в. до н.э. ввёл «изобретённые» им неологизмы ЭНЕРГИЯ (ενεργεια) и ЭНТЕЛЕХИЯ (εντελεχεια) для расширения категориального аппарата наблюдаемых явлений. Новые понятия имели почти одно и то же значение, однако, с несколько иным оттенком (в русском переводе - «действительность» и «деятельность», «актуализация»), который сам Аристотель старался педантично разъяснить. Термины энергейя, эргон, энтелехия он характеризовал как родственные по смыслу. Причём морфологический анализ этих неологизмов указывает, что слово «энтелехия» получено из слова ενεργεια - «энергейя» заменой корня εργον - «дело» на τελος, - «цель». Приставка «эн» означает «внутри», и «эн-эргия» - это то, что, пребывая «внутри» дела, работы, позволяет им осуществиться, а «эн-телехия» - это «нахождение в состоянии полной осуществлённости». Цель здесь «органична» для действия, которое ведёт к ней, она как бы находится внутри действия, а потому энтелехия - это «самоцельная завершённость». Безусловно, Аристотель разделял эти понятия, но раскрывал их в контексте друг друга: «Дело - цель, а деятельность - дело, почему и "деятельность" (energeia) производна от "дела" (ergon) и нацелена на "осуществлённость" (entelecheia)» [7],1050а, 20-25. Наиболее глубинный онтологический смысл можно найти в выводе В.Пучкова: «ενεργεια» («действие», «действительность») происходит от «эргон» (εργον - «дело») и приближается по смыслу к самоцельной завершённости «энтелехии» (εντελεχεια). Энергия, бытие-на-деле, и есть действительное бытие, то есть «усия» (ουσια), «эйдос» (ειδοζ)» [8], с. 28-29.

«Энергия», по Аристотелю, есть процесс реализации возможного, деятельность, акт; «энтелехия» - завершение этой деятельности, то конечное состояние, к которому она приводит. В энергии на первый план выступает осуществление возможности, переход её в действительность, а в энтелехии - полное исчерпание возможности, доведение дела до конца. Таким образом, энтелехия выступает как реализация того, что имелось в потенции, а базисной структурой, которая развёртывает из себя описание онтологической реальности, можно считать упорядоченную триаду: возможность (потенция) — энергия - энтелехия.

Всестороннее исследование категории «энергия» не может быть успешно осуществлено в отрыве от всего комплекса идей и понятий, на которых строится философская система Аристотеля. Но именно этот комплекс, как увидим в дальнейшем, был блестяще использован в раннехристианской философии и далее в исихазме. Введением понятий «энергия» и «энтелехия» Аристотель в учении о Перводвигателе довёл до полной ясности алгоритм проявления всех вещей и явлений, как микро-, так и макрокосма, и построил на этих понятиях всю свою телеологию.

Целью всякого возникновения и движения является благо, стремление к совершенству, к добру. Способ жизни (проявления) растительного, животного, человеческого и космического миров в учении Аристотеля характеризует энергия, а энтелехия - скорее, обретение сущностью своего завершения, конца, телоса, места в иерархии сущего в гармоничной структуре космоса.

При этом энергия выполняет детерминирующую функцию как в процессе духовного становления человека, так и в развитии природы (φυσιζ. - «фюсис»). Алгоритм этого действия таков: движение - жизнь, используя заложенную в ней потенцию, посредством энергии обретает форму - первую энтелехию (для человека - это его физическое тело, для природы - это космос). Но так как всё сущее, реализованное в мире, становится вновь потенцией для следующего этапа развития, то, не останавливая своего поступательного движения, стремится к некому новому замыслу, своей полной осуществлённости (энтелехии), по Аристотелю, - к Богу. Бог движет как целевая причина. Следовательно, движущая причина одновременно является целевой. Для человека таким двигателем является его «разумная» душа. Она приводит в движение энергии тела и представляет собой осуществление всех его способностей, его энтелехию. Для «фюсис» - это Перводвигатель (Ум-Перводвигатель, Бог).

Таким образом, Перводвигатель, по Аристотелю, есть а) общекосмическая энергия, которая обладает причинно-целевой направленностью и облекает потенции (возможности) умного мира в формы; б) трансформатор и генератор всех существующих энергий, разнообразие которых даёт разнообразие реальных форм; в) целевая причина всех энергетических процессов, которая даёт циклическую завершённость динамически устроенного космоса.

Неоплатоники и Отцы Церкви

Учение о Перво-Уме, Перводвигателе, Боге, «Последней форме» гармонично вписалось в концепцию раннего христианства. Аристотелизм [9] с. 24 и неоплатонизм признавались многими Отцами и Учителями Церкви концепцией, наиболее близкой по духу христианству [10], с. 42. У В.В.Болотова можно найти анализ философских рассуждений Оригена и Плотина, труды которых завершали период раннего сравнительного, апологетического христианского богословия, выступавшего в III в. уже как система. Оба философа мыслят Первое начало как Силу с характером возможности (δυναμιζ). Развивая в телеологии Аристотеля гносеологическую сторону вопроса об энергиях, Плотин задаётся вопросом, каким же образом производится энергия, между тем как Единое остаётся тем же самым? В своём исследовании он прежде всего различает существо и энергию существа: Первое начало обладает энергией существа, которая, составляя как бы содержание самого существа, и есть само существо. Эта энергия, однако, ещё удерживает свой потенциальный характер, поскольку само существо имеет бытие в действительности, а не в возможности. Но вместе с тем, эта энергия отлична от самого действования; это ενεργεια-δυναμιζ [11], с. 220-221.

^{Русский Свято-Пантелеймонов монастырь на Афоне}

Различие между сущностью и энергией есть, вместе с тем, и их нераздельное единство. «Мы не мыслим, - провозглашается несколько веков спустя в 1351 г. в соборном акте, утверждающем положения исихазма, — её (энергию) как находящуюся вне существа Божия, но, зная её как существенное и естественное движение Бога, говорим, что она происходит и истекает из Божественного существа как из источника и без него никогда не усматривается, но раздельно с ним пребывает и от вечности сосуществует с Божественным существом и нераздельно с ним соединена» [12], с. 155.

Далее Плотин разделяет энергию сущности и энергию из сущности каждого (индивидуума): «Энергия сущности есть сам индивидуум, взятый в своей актуальности; энергия из сущности с безусловною необходимостью должна быть другою по отношению к самой сущности. Так в огне есть теплота, происходящая от той, когда огонь развивает энергию, свойственную его природе как огня. Так и так: Единое вполне сохраняет свой собственный характер, остаётся неизменно целостным, с присущею ему энергиею; но родившаяся из этой последней энергия, получив ипостась как бы от величайшей силы (δυναμεωζ), развивается до бытия и существа - ибо то, Единое, было выше существа» [11], с. 220-221.

Итак, источник мировой энергии в христианском учении указан: сущность Божья, то есть то Первое, из которого всё происходит. Но это Первое рассматривается в трёх Лицах. Каким образом каждое из них связано с энергией? Весьма разительное сходство в рассуждениях неоплатонического философа Плотина с рассуждениями христианского богослова Оригена обнаружил В.В.Болотов об акте рождения Сына от Бога Отца. Ориген считает, что сила Божия, от которой рождается Сын, есть «та же самая вседовлеющая сила, которою Бог всё устрояет», что трудно провести отчётливую границу между этой силой и самим существом Божиим. Эта сила, в которой сосредоточена вся духовная энергия, вся жизненность Божества, может только формально разниться от самого существа Отца; если это и не существо Его, то самое целостное, существенное его проявление. В акте рождения Сына «энергия божественной силы является абсолютно полною - Сын есть испарение всей, целой этой силы, столь великой, столь безмерной и всецело интенсивной» [13], с. 219. Второе начало Плотина есть энергия из существа, энергия, в строгом смысле, не потенциальная, а действующая. Эта энергия сама по себе, а не в силу того, что воздействует на какую-либо сущность, становится ипостасью, получает бытие и существо. Равным образом у Оригена Сын рассматривается как Vigor virtutis, то есть то, что, заключает в себе признак энергии. Эта мощь существует как ипостась, сама становится другой силою, иначе говоря, тем же в отношении реальности бытия, чем мыслится и Отец [11], с. 221. Особенно важно, что рассматриваемый философский момент выделяет в акте рождения Сына энергию, действование, характеризующее Второе начало. Если Отец есть сила, virtus, δυναμιζ, то её необходимое обнаружение, действие, Vigor, ενεργεια, есть Сын. В учении, что Сын рождается от Отца, чтобы создать мир, чтобы быть энергией, можно видеть отражение смысла всей христианской философии.

Все три составные части Троицы имеют одну энергетическую природу, едины и нераздельны и одновременно различны. Иоанн Дамаскин говорит о прохождении энергий в Троице так: «Сын и Дух суть некия ипостасные "силы" Отца и происходят (или, вернее, "со-происходят") от Него» [14], с. 14. В комментариях данного тезиса у Вл. Лосского находим, что Бог-Отец сообщает свою единую природу равным образом и Сыну, и Святому Духу, в которых она пребывает «единой и нераздельной». При этом, сообщение происходит различным образом, «ибо исхождение Святого Духа от Отца не тождественно рождению Сына от Того же Отца. Являемый через Сына и вместе с Сыном, Святой Дух существует как божественное Лицо, от Отца исходящее» [15], с. 36. Говоря о «явлении, прохождении, воссиянии» Духа через Сына, Отцы Церкви имели прежде всего своей целью раскрытие онтологического порядка Троической жизни, в которой Дух исходит как некое проявление Отца, являет собой нечто связующее Отца и Сына, есть сила состоявшаяся, нисходящая в тварный мир.

Паламитский период

Вся история христианства сопровождалась полемикой в рамках гносеологических, онтологических и антропологических вопросов, которая перерастала в споры богословского и метафизического характера. Годы дискуссий требовали подробного разъяснения догматических и вероучительных проблем: необходимо было донести истины веры и защитить их от нападок со стороны различных философских школ раннего периода эпохи Возрождения. Этой цели послужило учение о божественных энергиях Григория Паламы, принятое после долгой борьбы и признанное Православной церковью на Соборе 1351 г. в Константинополе. Без намерения внести поправки в Учение Отцов, исихазм Паламы впервые истолковывал Предание не как догму, а как поступательное действие Святого Духа в Церкви, как Откровение, постепенно открывающееся перед человечеством. Не опасаясь рассмотрения вопросов, поставленных духовной жизнью, Гр. Палама излагал начала православия, отстаивая их чистоту, боролся за молитву Иисусову, за подлинность видения божественного Света, за действительность единения человека с Богом.

Отметим некоторые моменты новизны в исихазме. Гр. Палама конкретизировал вопрос об отношении энергии к Ипостасям. Учитывая, что божественные энергии не есть нечто, свойственное той или другой божественной Ипостаси в отдельности, но всей Пресвятой Троице в Её целом, он писал: «У трёх божественных Ипостасей энергия едина не как подобная, но воистину едина и числом». Поэтому и весь тварный мир есть дело трёх ипостасей, их единой несозданной энергии [12], с. 152. Настаивая на этой общности и тождестве энергий Святой Троицы, Гр. Палама признавал, однако, что в некоторых случаях отдельная Ипостась - Сын или Дух Святой - обозначаются как энергии Отца. Но это обозначение свидетельствует, по мнению Паламы, не о тождестве Ипостаси Сына и Духа с энергией Отца, а об обладании Ими всей полнотой Его энергии. Эта мысль точно выражена Собором 1351 г.: «Если Сын и Дух Святый и называется силой и энергией, но - Отца; так Тот и Другой как совершенная Ипостась и как обладающие силой и энергией <...>, но <...> речь не об этой энергии и силе, но об общей энергии Триипостасного Божества, которая не есть Ипостась, но по природе и сверхъестественно присуща каждой из Богоначальных Ипостасей»[12], с. 153.

В исихастском учении рассматривается также мысль о субординации божественной сущности и Её энергий. Как следует понимать употребление Паламой обозначения «вышележащего» и «нижележащего» Божества? Вас. Кривошеин считает, что этим высказыванием теоретик исихазма доводит мысль не об умалённости Бога в его энергиях, а о том, что сущность, как причина энергии, должна в этом смысле рассматриваться как нечто Высшее [12], с. 153-154. Итак, Гр. Палама определяет отношение сущности и энергии как отношение причины и причинённого.

Разрабатывая постулат Отцов Церкви о возможности богопознания при непостижимости Его существа [9], с. 42—54, Гр. Палама вслед за основным различием между сущностью и энергией указывает на другие важные между ними отличия: в то время как сущность является неделимой и непознаваемой, энергия делима и познаваема. Ещё Вас. Великий учил, что сущность Бога проста, но Он «множественен в своих энергиях», и этих «боголепных энергий много» [13], с. 227, «ενερχεια— действие, проявление, энергия в единственном, но обыкновенно во множественном числе» [6], с. 235. В отношении к Богу, говорится в исихазме, энергии понимаются как его многочисленные действия и проявления. Энергии различаются согласно различию действий Бога и его отношению к тем, кого он облагодетельствует. Следовательно, по учению Паламы, божественные энергии обладают свойством многообразия. Аналогичную мысль мы можем найти и в философии Аристотеля: «Энергия может быть в одном и в другом виде, в одной и в другой степени. Но всё это одна и та же общая энергия, неизменная, как и сам смысл, но ввиду разного соотнесения с иным, могущая быть представленной в бесконечных по числу видах и степенях» [16], с. 35.

Тезис о познаваемости божественных энергий для православного богомыслия имеет огромное значение, так как утверждает, что здешнее бытие и иное связаны между собой не по существу, а по энергиям. Первое Начало существует одновременно и в своей сущности и вне своей сущности - ad extra. Оно из своего состояния невыявленности и сокровенности обнаруживается миру, выявляется как божественная энергия и, тем самым, делается в известной степени доступной твари, приобщающейся к Божеству в его энергиях. Следовательно, божественная природа, по учению Паламы, приобщаема не в самой себе, а в её энергиях.

Таким образом, гносеологическими рассуждениями Гр. Палама переводит обсуждаемую проблематику в плоскость онтологии и антропологии, тем самым приближает богословие к бытийной практике и разрешает дилемму патристики² о непознаваемости божественной сущности и одновременной познаваемости Бога. Поэтому основная мысль учения Гр. Паламы о Божестве может быть выражена «как антиномичное³ утверждение полной неприступности, трансцендентности и "внемирности" Бога и, вместе с тем, Его реального присутствия и самооткровения миру, дающее познание возможного опыта» [12], с. 145. По деятельности Божией в мире разум получает свидетельство о Боге, которое, по словам Гр. Нисского, «вполне достаточно для его слабых сил». Палама говорит об «обнаружении» Бога в мире в его бесчисленных несозданных энергиях, о доступности в них Божества.

Но существуют ли критерии такого обнаружения божественных энергий в тварном мире? По каким признакам происходит их «узнавание»? Некоторые из них можно выделить в исихазме в связи с понятием «несозданного божественного Света». Эти свойства на уровне человеческого бытийного понимания отвечают на вопрос: что есть энергия? По учению Гр. Паламы, несозданный божественный Свет является одной из самых великолепных энергий Бога. При всей невыразимости и отличии тварного от несозданного Света, Гр. Палама пытается найти аналогии, указать в этом тварном мире явления, пускай бледно и несовершенно, но всё же отражающие божественный Свет. Наиболее часто встречаемый символический образ состоит в уподоблении сущности Божией солнечному диску, а исходящих из неё энергий - лучам или солнечному теплу. «То, что в чувственном мире - Солнце, то в умном мире - Бог», - пишет он [12], с. 181. Однако этот несозданный божественный Свет, в некоторых крайне редких случаях «выявляется вовне», из внутреннего переживания становится объективным явлением и даже приобретает некоторые свойства света видимого. Как правило, эти наблюдения приводятся со слов «очевидцев», которые были удостоены явления божественного Света. Прежде всего, все они указывают на «осияние и светлость», которые преобразуют любой мрак. Само видение Света не является, по мнению Гр. Паламы, обычным процессом естественного зрения, «но сверхъестественным, благодатным» [12], с. 189. Оно не может не восприниматься нами, считает Вл. Лосский: «Благодать даёт знать себя как радость, мир, внутреннее тепло, свет» [15], с. 116. Можно скорее думать, что сравнение несозданного Света с тварным светом носит хотя и символический, но вполне реальный характер.

Свойства божественных энергий в общепринятых терминах выражаются через атрибуты Божества - Ум, Мудрость, Разум, Жизнь, Сила, Любовь, Правосудие, Бытие, Бог[9], с. 34-36, а также через «бесконечное количество других имён, которые остаются нам неизвестными, ибо мир не может вместить всей полноты Божественного проявления, раскрывающегося в энергиях» [15], с. 45. Эта абстракция задаёт границы христианского мировоззрения, которые определены постановлением Поместного Собора Византийской церкви в 1351 г.: Бог невидим и не постижим в своей Сущности, и в то же время Он видим и познаётся в своих действиях, или энергиях.