Когда диктатура бывает полезной.

Экономическое положение Южной Кореи в начале 1960-х годов было катастрофическим. В момент раздела страны в 1945 году практически вся промышленность и энергетика были сосредоточены на Севере. Южная Корея по уровню ВНП на душу населения отставала не только от Мексики и Нигерии, но даже от Папуа Новой Гвинеи. В стране не было природных ресурсов, за исключением небольших запасов низкокачественного угля, добычу которого прекратили за нерентабельностью. Весной крестьяне недоедали, электричество даже в Сеуле подавалось нерегулярно, в стране не было жилых домов выше трех этажей.

Перед новой властью стояла, казалась бы, неразрешимая задача – «всё устроить из ничего». И она была решена: на протяжении правления Пак Чон Хи (1961–1979) годовой рост ВНП составлял 9–10%, изредка поднимался до 12–14% и никогда не опускался ниже 5%. Южная Корея превратилась из развивающейся в развитую страну.

Выбранная Пак Чон Хи стратегия сводилась к созданию экспортно-ориентированной экономики. Из-за границы ввозились сырье и полуфабрикаты, они обрабатывались, и готовая продукция экспортировалась. В отсутствии природных ресурсов альтернативы не было. Единственным, на что можно было делать ставку, были люди, готовые добросовестно работать за гроши. Развивать экспортно-ориентированную экономику было сложно, потому что в момент прихода к власти Пак Чон Хи в Южной Корее не было ни финансов, ни квалифицированных кадров, ни оборудования. Это вынудило на первых порах сделать ставку на легкую промышленность, подъем которой не требовал крупных капиталов, высоких технологий и образованных кадров. Сотни тысяч сельских девушек уходили в города, где в бесчисленных швейных мастерских шили одежду и обувь, делали парики и игрушки, которые экспортировались в западные страны.

Условия труда были очень тяжелыми: нормой считался один выходной в месяц, а продолжительность рабочего дня редко была меньше 10 часов. Хозяева экономили на производственных площадях, а часто и на объеме – высота перекрытий в цехах была чуть больше 1,5 метров. Девушкам приходилось работать сидя на полу и добираться до рабочего места на четвереньках.

В условиях, когда авторитарный режим стабилен, политики и чиновники могут беспрепятственно заниматься долгосрочным планированием, поскольку им (и их партии) нет необходимости набирать очки к очередным выборам. В Южной Корее власть посчитала одной из главных своих задач инвестирование государства в инфраструктуру.

Те, кто проводил «диктатуру развития» в жизнь, подавляли, особенно на первом этапе, рабочее движение. Главным конкурентным преимуществом стран Восточной Азии на мировом рынке в те времена была дешевая и качественная рабочая сила. Правительство, пресекая протесты независимых профсоюзов, делало все, чтобы зарплаты оставались на прежнем уровне.

Сам бывший левак, генерал-президент понимал: коммунистические идеи возникают не на пустом месте и не в результате манипуляций «агентов Пхеньяна, Пекина и Москвы», поэтому для обеспечения социальной справедливости боролся с имущественным неравенством. Уровень имущественного неравенства в эпоху корейского экономического чуда был примерно таким же, как в европейских странах. Жестко пресекалось и демонстративное потребление верхушки. Широкую известность получил скандал, который президент устроил нескольким олигархам после того, как их жены появились на приеме, увешанные бриллиантами. Корейский олигарх образца 1970-х годов должен был жить скромно.

В 1972 году Пак Чон Хи объявил о реформе конституции, фактически совершив переворот и превратив умеренно авторитарный режим в откровенно диктаторский. Экс-генерал считал, что, если в результате выборов к власти придут гражданские политики, то от прежнего порядка не останется и следа, как следствие – перенос центра тяжести с легкой промышленности на тяжелую прекратится и рост экономики прекратится.

Переход в 1972 году от мягкого к жесткому авторитаризму экономике не повредил. Наоборот, модернизация вступила в новую фазу: с начала 1970-х годов Южная Корея активно развивала автомобилестроение, судостроение, нефтехимию, металлургию. Решающую роль в экономике стали играть концерны чеболь – огромные многопрофильные фирмы, как правило, без четкой специализации, выпускающие все – от швейных машин до компьютеров, от стального проката до микросхем. Правительство отбирало бизнесменов, умевших действовать на перспективу, и предоставляло их компаниям режим наибольшего благоприятствования. Олигархов в Южной Корее фактически назначали.

Типична биография Чон Чжу Ена – основателя и владельца компании «Хендэ», долгое время остававшейся самой крупной из корейских чеболь. Будущий олигарх родился на севере страны, в бедной крестьянской семье. Окончив начальную школу, он сбежал из дома, украв у отца вырученные за проданную корову 80 вон – по тем временам это составляло примерно половину годового дохода крестьянской семьи. В Сеуле Чон Чжу Ен сменил немало профессий – был грузчиком, мелким торговцем, владельцем автомастерской, а в 1946 году, уже после разделения Кореи на Северную и Южную, основал небольшую строительную фирму. К концу 1950-х годов она разрослась до крупного предприятия, которое славилось высокой производительностью и столь же высоким качеством. Не случайно в середине 1960-х годов перспективным предпринимателем заинтересовался Пак Чон Хи, который и предложил Чон Чжу Ену заняться строительством «под ключ» в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке. В обмен ему были обещаны льготные кредиты и покровительство. Дело пошло, олигарх оправдал высокое доверие и в начале 1970-х годов получил новое предложение – заняться судо- и автомобилестроением. С этим заданием он тоже прекрасно справился (корейские машины стали весьма популярными в мире).

К идее выращивания карманных олигархов многие в Корее относились с предубеждением. Критики указывали на то, что скроенная по такой модели элита неизбежно погрязнет в коррупции, которая действительно имела место, но по сравнению с большинством стран Азии была умеренной. Возможно, важную роль тут сыграл сам Пак Чон Хи, которого даже идейные противники не обвиняли в коррупции. Деньги у олигархов он брал, но тратил не на дворцы и бриллианты для любовниц, а на проекты, финансировать которые легальным путем было затруднительно (например, на программу создания ядерного оружия). Личное бескорыстие Пак Чон Хи заставляло окружение сдерживать свои коррупционные аппетиты, что не мешало откатам цвести в Южной Корее пышным цветом.

Правительство не ограничивалось поддержкой карманных олигархов, активно развивало транспортную инфраструктуру (еще до массовой автомобилизации началось строительство скоростных дорог), энергетику, образование – сферы, для частного капитала неподъемные или не представляющие интереса.

Однако все «диктатуры развития» имели одну особенность: экономический успех неизбежно подрывал их политическую базу. На начальном этапе население поддерживало режим Пак Чон Хи. К концу 1970-х годов южнокорейцы, большинство которых выросло в нищете, стали есть досыта, сменили лачуги на относительно приличное жилье, обзавелись телевизорами (в конце 1980-х годов к списку общедоступных благ добавился собственный автомобиль). Кроме того, кровавый хаос конца 1940-х годов, когда в Корее фактически шла гражданская война, и последовавший за ней северокорейский блицкриг 1950 года накрепко засели в памяти этого поколения.

Однако их дети, родившиеся уже в 1950–1960-е годы и получившие университетское образование, о котором родители не могли и мечтать, относились к происходящему совсем по-другому. Экономический рост не мог не радовать, но их все больше тяготил этот режим – с жесткой цензурой, преследованием неугодных политиков (власть всякий раз все списывала на несчастный случай), полным контролем за интеллектуальной средой.

Южная Корея начала 1980-х годов резко отличалась от Южной Кореи начала 1960-х годов. За 20 лет ВНП на душу населения увеличился почти в 4 раза (с 1,1 тыс. до 4,3 тыс. долларов), доля городского населения – в 1,5 раза (с 35 до 57%). Образование стало во много раз более доступным. Иными словами, Южная Корея в 1980 году хоть и отставала от развитых государств, уже существенно опережала страны третьего мира. В ней сформировался многочисленный и образованный средний класс, возникло крупные современные предприятия, на которых трудились тысячи рабочих, росло влияние независимых профсоюзов.

26 октября 1979 года Пак Чон Хи был застрелен начальником Центрального разведывательного управления. Какую цель преследовал убийца, осталось невыясненным. Но главный разведчик был предан суду и через 7 месяцев казнен.

В марте 1980 года оппозиционно настроенные студенты вышли на улицы Сеула с требованием пересмотреть конституцию, ввести прямые выборы президента и главное – установить в стране полную демократию.

Следующий правитель Чон Ду Хван, понимая, что потеряет только что полученную власть, в мае 1980 года ввел военное положение. Контроль над Сеулом он восстановил быстро, но на юге, в Кванджу, самом оппозиционном городе, военные столкнулись с вооруженным сопротивлением. Восстание было подавлено, погибло немало жителей.

Чон Ду Хвану продержался у власти несколько лет и обогатился за это время, в отличие от своего аскетического предшественника он был вороватым, народ об этом догадывался. Править ему пришлось в условиях крайней нестабильности. Массовые студенческие демонстрации вспыхивали по любому поводу. В стране продолжал действовать парламент, в котором неплохо была представлена оппозиция, активно и умело пользовавшаяся трибуной.

Время парадоксальным образом работало против режима. Экономика набирала темпы двигаясь по проложенным Пак Чон Хи рельсам (ВНП в 1981–1987 годах рос в среднем по 8,8% в год), укреплялся средний класс, более доступным делалось образование, современный вид приобретали города – все это усиливало оппозицию и подрывало «диктатуру развития».

Кризис достиг апогея летом 1987 года. По городу разнеслось, что полицейские замучили до смерти арестованного студента-активиста из Сеульского государственного университета, еще один студент погиб в столкновении с полицией. Масла в огонь подлил Чон Ду Хван, который назначил своим преемником близкого друга генерала Ро Дэ У. Общество восприняло это как сигнал: военная верхушка намеревается править вечно – и отреагировало недвусмысленно. В Сеуле на демонстрации вышло около 1 млн человек, причем не только студенты, но и горожане среднего возраста – рабочие, служащие, интеллигенция.

Генералы поняли, что режим большинству южнокорейцев надоел и надо готовить отступление. 29 июня 1987 года военные объявили, что согласны на требования демонстрантов. Армия вернулась в казармы. Так свершилась демократическая революция.

После капитуляции военных в 1987 году была пересмотрена конституция: отменена цензура, разрешена деятельность независимых профсоюзов, введены прямые выборы президента. Избираться он имел право только на один срок, но при этом сохранял большую власть.

Первые выборы прошли в декабре 1987 года. В результате реформ конца 1980-х годов Южная Корея превратилась в демократическое и богатое государство. Хотя далеко не все в Южной Корее готовы признать, что своим нынешним процветанием они во многом обязаны Пак Чон Хи и его «диктатуре развития».