Ройзман: Сбитие "Боинга" - одна из самых постыдных страниц в истории России

      По восточному поверью, девственницы чувствуют
                                        смертельную опасность, так называемый «ветер
                                        смерти»…



Аиша любила сладкий и пряный воздух Кубы. Шелест пальм на океанском побережье. Ей было восемь, и она любила вечерами слушать рассказы отца. Его рассказы о революции и свободе, о благородстве и счастье, о дальних странах и любви к Родине. 

Аиша любила закаты. О, эти закаты Кубы! Словно вся палитра красок и оттенков выплескивается в небо разом, перетекая, плавая, дыша. И облака широким взмахом разметаны по небу. И хочется, раскинув руки упасть в это буйство и плыть, словно в океане.

Аиша любовалась небом, в котором гас и утихал закат. Она шла с отцом по темнеющему берегу, а под горой уже зажигал огни Сагуа-де-Танамо. Навстречу им шли трое солдат. Аиша каждый день видела солдат. У старика Себастьяна сын тоже был солдатом. Он всегда приносил и дарил ей подарки, когда приходил домой. Она хотела крикнуть и помахать солдатам рукой, но неожиданно, в теплом ветре дующем с моря, появилась тоненькая струйка прохлады. Она росла и крепла, в ней закружились снежинки, быстро превратившиеся в острые колючие льдинки. Льдинки летели и впивались прямо в сердце острыми, колючими осколками льда. Аиша закричала. Она закричала от боли и через секунду первая пуля попала отцу в грудь. Не помня себя, она метнулась в спасительную темноту.

Аиша сидела напротив военного, и он осторожно задавал вопросы. В углу сидел еще один человек, не в форме. Она чувствовала, что это сильный мужчина, такой же, как ее отец, только вокруг него словно бы плавает какая-то дымка, хотя он не курил. Ее почему-то все время спрашивали о солдатах, но никто не говорил об отце. Она впала в забытье и последними услышанными словами были слова военного говорящего в трубку телефона: «Да, «гусанос*»…».

Аиша не удивилась, увидев человека из комнаты рядом со своей кроватью. Ее покормили, и лишь после этого странный человек нарушил молчание:
- Ты сказала, что подул ветер со льдинками. Откуда он дул?
- Не знаю откуда, но он дул мне прямо в сердце.

Аиша гуляла по парку, загребая опавшую листву ногами. Здесь в Германии и небо, и воздух были совсем не такими как на Кубе. В большом доме жили одни девочки лет четырнадцати-пятнадцати, и их было семнадцать человек. Учеба и тренировки занимали все время. Над ее кроватью висел лозунг. «Женщин следует готовить к бою, чтобы они не стали легкой добычей для их врагов». Подписи под цитатой не было. Учиться было тяжело, и она ждала лета. Летом она полетит на Кубу, по которой так соскучилась.

Аиша впервые была в пустыне. Сегодня у нее аудиенция прямо в бедуинском шатре. Традиционные восточные приветствия и ритуалы. Она знала как, когда и что говорить, но делала это автоматически, без души.

- Аиша, я пригласил тебя в мой шатер. Эта страна моя Родина и мой дом. Каждого живущего на этой земле, я считаю своим ребенком и забочусь о нем как о своем сыне. Моя родина свободна и независима - и это редкое счастье. Ты родом с Кубы и тоже знаешь, что такое настоящая свобода. А я стар и помню, как моя родина была в рабстве. И ты не по слухам знаешь, что очень многим не по нраву, что я и ты свободны. Я прошу тебя охранять меня. Я знаю, что ты чувствуешь «ветер смерти». Я хочу, чтобы ты сделала свой выбор сама. Я хочу, чтобы моя страна стала тебе близка так же, как твоя родина. А пока будь моей гостьей.

Аиша за год объехала много стран, но лишь на берегу океана у себя дома, да здесь на границе с пустыней в воздухе плавал аромат свободы, аромат ее детства. Она стала чувствовать Пустыню, и она согревала ее сердце.

Аиша произносила слова клятвы верности, и они тонули в жарком воздухе пустыни. Эти слова, факелы и восточные наряды, украшенные драгоценностями и монистами связывали древность, притаившуюся в барханах, и будущее - журчащее в глубине моторов мощных машин окружавших палатку. Произнеся последнее слово - она умолкла. Тени метались по пологу палатки. Он подошел и поцеловал ее в лоб. И склонившись к самому уху, как делал это когда-то отец, укладывая ее спать, тихо прошептал: «Спасибо».

Аиша стояла и горячий сирийский ветер дул ей в лицо. Она чуть повернулась, чтобы не слезились глаза, и почувствовала тоненькую струйку прохлады. Она росла и крепла, в ней закружились снежинки, быстро превратившиеся в острые колючие льдинки. Аиша расстегнула кобуру и, уже доставая пистолет, увидела, как блеснул на солнце выхватываемый меч. В ее сердце впивались льдинки, она закричала от боли и трижды точно выстрелила в лицо нападавшему.

Аиша везде была с ним. И теперь она видела, что он настоящий Вождь. Способный жестоко убить и щедро наградить. Сильный, уверенный, коварный. Она видела, как вокруг него кольцом свивается время и пространство. Всю свою любовь к отцу она перенесла на него. Он стал ей отцом.

Аиша сидела на заднем сидении автомашины и смотрела на проносящийся за окном пейзаж. Она почувствовала, как из кондиционера потянуло ледяной струйкой и в салоне закружились снежинки…




В 1998 году, исламские фундаменталисты, с санкции британской спецслужбы Ми-6, вблизи ливийско-египетской границы, устроили засаду для правительственного кортежа Муаммара Каддафи. При защите жизни Каддафи, было ранено 7 девушек, а одна из них — Аиша — погибла, закрыв его собой, чтобы остановить пули. Сам ливийский лидер был легко ранен в локоть.