Путин В.В. обсудил проблемы перевооружения ВМФ

Исполнение госпрограммы вооружений 2018–2027 года еще толком не началось, и даже контракты, которые предстоит выполнять в ее рамках, детально не разработаны и не поданы на подпись, но некоторые итоги предсказать уже можно. Если всё останется «как сейчас», к 2030 году Россия по сути лишится флота. Нет, конечно, вид вооруженных сил, называемый военно-морским флотом Российской Федерации останется, но максимум, на который он будет способен, — это защита собственных баз и отдельных участков побережья с редкими демонстрационными акциями за пределами близлежащих морей. Более того, под сомнение может быть поставлена и способность флота выполнить важнейшую задачу — обеспечение боевой устойчивости морского компонента стратегических ядерных сил.

Это, пожалуй, главная проблема новой программы, доставшаяся ей по наследству от завершающейся ГПВ-2020, выполнение который было отягощено как политическим кризисом, приведшим к разрыву исторически сложившейся российско-украинской кооперации, в том числе и в военном судостроении, так и наследием общего постсоветского кризиса отечественной промышленности.

Все помнят, что по итогам 2017 года ВМФ не были переданы ряд долгожданных кораблей. Например, но головной фрегат проекта 22350 "Адмирал Горшков" в 2017-м вторично попал в список кораблей, которые не успели передать ВМФ – в конце 2016 года его тоже очень ждали, но перенесли сроки включения в состав флота на первую половину 2017 года.  Уже в марте 2017 года: заместитель министра обороны Юрий Борисов рассказал, что поставка "Адмирала Горшкова" задержалась из-за несвоевременного выполнения концерном "Алмаз-Антей" опытно-конструкторских работ по теме "Полимент-Редут".  "Адмирал Горшков" продолжал в течение года выходить в море на госиспытания, но прорыва так и не случилось: в ноябре 2017 замминистра обороны Юрий Борисов вновь обвинил "Алмаз-Антей" в срыве сроков поставки фрегата и уточнил, что претензий к "Северной верфи" у военного ведомства нет.  Ближе к концу декабря 2017 директор департамента информационной политики и корпоративных коммуникаций Объединенной судостроительной корпорации Илья Житомирский подтвердил, что очередной перенос сдачи "Адмирала Горшкова" согласован с командованием ВМФ.  1 февраля 2018 года исполнилось 12 лет с момента закладки на "Северной верфи" головного фрегата проекта 22350. 

Напомню, что еще один корабль, сдача которого ожидалась в 2016, но оказалась перенесена на 2017 это большой десантный корабль проекта 11711 "Иван Грен". 25 декабря 2017 представители ОСК заверяли, что корабль успеют передать флоту до конца года, однако пришлось констатировать, что головной большой десантный корабль проекта 11711 фактически (а не на бумаге) усилит состав ВМФ только в 2018 году.  "Иван Грен" – почетный ветеран долгостроения: его корпус заложили на Прибалтийском судостроительном заводе "Янтарь" в декабре 2004 года, а на воду спустили только в мае 2012 года. На заводские ходовые испытания БДК вышел летом 2016 года, после чего отправился на завод для устранения выявленных недостатков. К ходовым испытаниям на Балтике "Иван Грен" вернулся в июне 2017 года. 30 ноября начались госиспытаниякорабля. 

На "Янтаре" строится второй БДК проекта 11711 "Петр Моргунов", который заложили в июне 2015 года. Его передача ВМФ планировалась на 2018 год, но сейчас представители завода не берутся назвать даже дату спуска на воду. 

В конце ноября 2017 на итоговом заседании Военного совета ВМФ главком флота адмирал Владимир Королев сообщил, что "общее количество поступивших в состав ВМФ России до конца года новых кораблей и судов обеспечения составит свыше 30 единиц". Количественно это даже на несколько единиц больше, чем в 2016 году. А ведь тогда флот пополнили фрегаты проекта 11356 "Адмирал Григорович" и "Адмирал Эссен", подлодки проекта 636.3 "Великий Новгород" и "Колпино", головной тральщик проекта 12700 "Александр Обухов". Есть на что равняться. Но за полные 12 месяцев 2017 года в состав ВМФ были зачислены два боевых корабля: строившийся больше десяти лет корвет проекта 20380 "Совершенный" ввели в эксплуатацию 20 июля, а третий фрегат проекта 11356 "Адмирал Макаров" успели зачислить в Черноморский флот буквально "на флажке" – 27 декабря. Отметим, что оба этих корабля из "списка ожидания" 2016 года. 

Еще можно вспомнить переданный 30 ноября Северному флоту ледокол "Илья Муромец". А остальное – буксиры, всевозможные катера, плавучие краны, баржи и т.д. Не спорим, они тоже нужны ВМФ, но сила флота определяется все же в первую очередь количеством и качеством боевых кораблей. 

Выступая 22 декабря на расширенной Коллегии Минобороны РФ, глава ведомства Сергей Шойгу заявил, что в 2018 году ВМФ должны пополнить 35 кораблей и судов обеспечения, включая головной атомный подводный крейсер стратегического назначения проекта 955А "Князь Владимир". И уже 25 апреля 2018 года стало изывестно, что "Владимира" сдадут не раньше 2019 года. 

"Да, в 2018 году не успеть. Кораблю предстоит расширенный комплекс испытаний, в том числе тех, которые раньше не проводились", – сказал Виктор Бурсук, добавив, что флот должен получить субмарину, которая полностью готова выполнять задачи по предназначению. 

Именно поэтому важна встреча, когда 16 мая 2018 в присутствии президента Владимира Путина военные и представители промышленности обсуждали проблемы кооперации Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), из-за которой срываются сроки исполнения государственного оборонного заказа. Военные неоднократно поднимали этот вопрос на внутренних совещаниях, но ситуация почти не изменилась. Вмешательство президента призвано не допустить аналогичных проблем при реализации новой госпрограммы вооружения до 2027 года, в которой на развитие ВМФ выделяются триллионы рублей.

Открывая совещание, Владимир Путин напомнил, что ВМФ является «важнейшим фактором военной, экономической безопасности страны, поддержания стратегического паритета» и «в целом значимый инструмент обеспечения наших национальных интересов». К последним он отнес, в частности, действия кораблей и подводных лодок, наносивших в ходе военной операции в Сирии удары по позициям боевиков крылатыми ракетами типа «Калибр» из акватории Средиземного и Каспийского морей.

«Будем продолжать оснащать ВМФ… новейшими системами оружия, связи, разведки и целеуказания. Как и прежде, требования к качеству, срокам выполнения заданий гособоронзаказа должны оставаться самыми жесткими»,— подчеркнул президент, признав, «проблемные вопросы» как с созданием новой техники, так и с ремонтом уже поставленной.

Затем совещание продолжилось в закрытом для прессы режиме: его итоги ни военные, ни представители ОСК официально не комментировали. Основной темой совещания стало исполнение гособоронзаказа предприятиями, входящими в кооперацию ОСК в судостроительной отрасли и чиновник, близкий к руководству Минобороны. Военных волнует негативная статистика срыва сроков контрактов на поставку кораблей и подлодок при условии своевременного авансирования и оплаты. Именно поэтому в Сочи были вызваны не только высокопоставленные военные (и. о. министра обороны Сергей Шойгу, замминистра по вооружениям Юрий Борисов, главком ВМФ Владимир Королев и др.) и руководство промышленности (президент ОСК Алексей Рахманов и и. о. главы Минпромторга Денис Мантуров), но и руководители предприятий судостроительной отрасли — «Севмаша», «Северной верфи», «Звезды» и ЦКБ морской техники «Рубин».

Перевооружение ВМФ являлось одним из приоритетов предыдущей госпрограммы вооружений: на 2011–2020 годы флоту планировалось выделить около 4,7 трлн руб., из которых почти половина должна была пойти на серийные закупки новых вооружений и техники. Однако, итоги ГПВ-2020 в кораблестроительной части не внушают никакого оптимизма на сей счет. Более-менее удовлетворительные оценки можно поставить только строительству подводных лодок, в первую очередь стратегических ракетоносцев проекта 955 «Борей» и многоцелевых АПЛ проекта 885 «Ясень». При этом в обоих случаях сроки сдачи серий сдвинулись вправо — по «Бореям» примерно на один год, по «Ясеням» — на 2–3. Без срывов была реализована программа строительства шести дизельных субмарин проекта 636 для Черноморского флота и начато строительство такой же серии для Тихоокеанского флота, однако сама по себе эта программа является паллиативом, появившимся на свет из-за проблем со строительством субмарин проекта 677 и проектированием дизельной подлодки нового поколения. Так или иначе к началу 2018 года в состав ВМФ были введены лишь три из восьми стратегических АПЛ проекта 955 «Борей» (штатный носитель МБР «Булава») и одна из семи многоцелевых субмарин проекта 885 «Ясень».

В области военного судоремонта можно отметить хорошие результаты программы поддержания готовности стратегических ракетоносцев советской постройки — проектов 667БДРМ и 667БДР, что обеспечило сохранение морского компонента стратегических ядерных сил в целом и позволяет говорить о перспективах его дальнейшего развития. 

Все остальные программы военного кораблестроения были сорваны. Из 35–40 кораблей классов корвет/фрегат, которые должны были войти в состав флота до 2020 года, в настоящее время заказчику переданы лишь восемь единиц, и к концу 2020 года их будет максимум 14. Полностью сорваны планы обновления десантных сил флота — из шести запланированных БДК проекта 11711 флот пока не получил ни одного и максимум получит две единицы, а строительство отечественных универсальных десантных кораблей взамен не полученных в связи с украинским кризисом «Мистралей» перенесено на новую программу. При этом, учитывая нагрузку, которую несут остающиеся в строю корабли советской постройки в рамках «Сирийского экспресса», данный провал чреват быстрым сокращением и без того небольших десантных возможностей флота в ближайшие годы. Планы строительства крупных боевых единиц — эсминцев проекта «Лидер» — также отложены в долгий ящик, неясна и ситуация с возможной постройкой авианосца.

Как крайне неудовлетворительные можно оценить итоги завершающейся ГПВ в части модернизации боевых единиц советской постройки. С опозданием на несколько лет начат ремонт единственного российского авианосца «Адмирал Кузнецов», при этом состояние отечественной судостроительной промышленности заставляет опасаться серьезного срыва сроков, подобно тому, как это произошло с атомным ракетным крейсером «Адмирал Нахимов», который первоначально предполагалось вернуть флоту в 2012 году, но в итоге работы по факту были начаты лишь в 2015-м и возможная дата завершения ремонта уехала вправо на 2021 год.

По факту из крупных кораблей флота в этом десятилетии средний ремонт с модернизацией успешно прошел только ракетный крейсер «Маршал Устинов», при этом исходно планировавшийся на три года процесс растянулся на пять с лишним лет, а модернизация, если не считать радиоэлектронного оборудования, оказалась довольно ограниченной — ПКР П-500 «Базальт» заменили на усовершенствованные (но тоже еще советской разработки) П-1000 «Вулкан», в то время как другие системы вооружения крейсера остались прежними.  

На следующее десятилетие сдвинулась и программа модернизации больших противолодочных кораблей проекта 1155, а от планов хотя бы частичного восстановления группировки эсминцев проекта 956 военное ведомство в итоге отказалось в принципе.

Схожие проблемы можно отметить и в программе модернизации многоцелевых АПЛ: из шести субмарин проекта 971, которые предполагалось провести через ремонт и модернизацию в рамках новой ГПВ, этот процесс пока не завершился ни на одной из лодок, также как и на атомных подводных крейсерах — носителях крылатых ракет проекта 949А «Антей». При этом на усовершенствование «Антеев» возлагаются особые надежды — после модернизации эти лодки будут нести по 72 крылатые ракеты комплексов «Оникс»/«Калибр», что резко повысит их возможности и расширит круг выполняемых задач по сравнению с исходным арсеналом из 24 тяжелых противокорабельных ракет П-700 комплекса «Гранит».

Планомерный срыв сроков не только заставляет усомниться в перспективах восстановления готовности ранее построенных кораблей, но и внушает беспокойство за судьбу строящихся новых боевых единиц, когда ремонт и модернизация потребуются уже для них. В целом ситуацию в отечественном кораблестроении можно считать наиболее критичной в оборонке вообще. По количеству сорванных программ с ней может соперничать разве что космическая отрасль, имея в виду как ее военную, так и гражданскую часть. К сожалению, обстановка в промышленности не внушает оптимизма — за исключением отдельных производств кооперация находится в кризисе, что приводит к затягиванию сроков в подавляющем большинстве программ, от строительства новых кораблей противоминной обороны до атомных ледоколов.

В отрасли, отчасти проблемы носят объективный характер: к таким можно отнести прекращение поставок газотурбинных установок с Украины (производство серийных двигателей будет развернуто на рыбинском «Сатурне» к 2020 году) или неготовность кооперации к крупным заказам (Калужский турбинный завод затянул сроки сдачи первых паротурбинных установок для стратегических лодок).

За свою часть проблем ответственна и «сторона заказчика» — зачастую неадекватные формулировки технических заданий, порочная практика пересмотра ТЗ уже в ходе строительства, недостаточное внимание к состоянию кооперации с перекладыванием ответственности на головного исполнителя приводят к проблемам на каждом этапе работ — от подготовки контракта до сдачи нового/отремонтированного корабля флоту. Говорить о готовых решениях здесь не приходится, но очевидно, что они должны быть комплексными, затрагивать как планирование, так и реализацию. В первом случае очевидно необходимо уменьшение числа заказываемых/строящихся проектов, с упором на строительство оставшихся возможно более крупными сериями, во втором — ускоренная модернизация основных судостроительных промышленных центров, темпы и объемы которой также заметно отстают от анонсировавшихся.

В феврале, марте и мае во время селекторных совещаний Сергей Шойгу критиковал предприятия ОСК, обвиняя их в срыве сроков обязательств по контрактам, но ситуация лучше не стала, поэтому дискуссия вышла на президентский уровень. Между тем в новой госпрограмме вооружения до 2027 года (в части ВМФ оценивается примерно в 4 трлн руб.) есть крайне важные проекты, которые нельзя «сдвигать вправо» ни при каких условиях — строительство стратегических АПЛ «Борей-Б», многоцелевых субмарин пятого поколения типа «Хаски», неатомных подлодок «Калина». Под особым контролем, находятся проекты подводных беспилотников типа «Цефалопод» и «Статус-6», способных нести обычный и ядерный заряды соответственно и о которых Владимир Путин упоминал в последнем послании.

По оценке эксперта Центра анализа стратегий и технологий Константина Макиенко, у ОСК есть ряд застарелых проблем, решить которые в существующей модели управления отраслью едва ли удастся. Но можно постараться сосредоточиться на проектах, которые имеют ключевое значение для обороноспособности страны (стратегические и многоцелевые АПЛ) или уже запущены в серию, полагает эксперт.

В конечном счете проблема упирается в оценку роли ВМФ в российской военной машине в целом уже руководством страны. Прошлогодний указ Владимира Путина «Об утверждении основ государственной политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2030 года» внушает определенный оптимизм в этом отношении, но времени для его воплощения остается не так много.