Кто организовал и развязал Гражданскую войну в России?

В отличие от марксизма, закономерностям исторического развития контрреволюция всегда противопоставляла заговорщическую деятельность. Гражданская война, в возникновении которой российские СМИ с пеной у рта винят большевиков, была подготовлена и развязана в результате сговора контрреволюционых сил России с иностранными спецслужбами и в угоду антинародных, антинациональных интересов империалистических держав.

Антисоветская пропаганда, которая не прекращается ни на один час в нашей стране, давно взяла на вооружение тезис о заговорщическом и антипатриотическом характере большевистской партии и Октябрьской революции. На телеэкране и в других средствах массовой информации не умолкают голоса Нарочницкой и других, упорно внедряющих в общественное сознание мысль о том, что, если бы не действия небольшой группы большевистских заговорщиков, получивших от Германии несметные денежные средства, то советского периода в нашей отечественной истории не было.

Помимо того, что эти утверждения опираются на давно опровергнутые фальшивки, они вопиющим образом искажают суть большевистской теории и практики, исходивших из принципов марксистского учения.

Основоположники марксизма учили, что революции являются объективным следствием глубоких противоречий общественного развития и обострения классовой борьбы. Развивая марксистское учение о революции, В. И. Ленин подчеркивал, что революционная ситуация является совокупностью объективных причин: кризиса«верхов», обострения бедственного положения «низов», значительного повышения активности масс.

В то же время Ленин указывал, что революция возникает лишь в тех условиях, когда к этим объективным причинам присоединяется «способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство». Марксизм-ленинизм решительно отвергал учения и движения, исходившие из возможности совершать революции путем заговоров вопреки объективным условиям общественного развития (бланкизм, анархизм). Лишь опираясь на научную теорию революции, Ленин и его соратники смогли осуществить первую в мире социалистическую революцию.

В отличие от коммунистов, их враги стремилась действовать вопреки течению исторического развития, пытаясь его остановить, или повернуть вспять с помощью заговоров, опираясь на отдельных представителей правящих классов и имевшихся в их распоряжении огромных денежных средств. Закономерностям исторического развития контрреволюция всегда противопоставляла заговорщическую деятельность. Эта деятельность особенно усилилась во время подготовки и в ходе Первой мировой войны, ставшей следствием цепи грандиозных заговоров империалистических держав против народов мира. Провал авантюристических планов, исходивших из быстрых победных маршей до Парижа, Берлина, Константинополя и Петербурга, и растущее всенародное сопротивление империалистической политике лишь умножили усилия тайных спецслужб воюющих держав, направленных на продолжение кровавой бойни.

Ныне в наших средствах массовой информации не принято осуждать бесчеловечный и грабительский характер Первой мировой войны, хищническую и авантюристическую политику ее главных участников, антинародный характер всемирной бойни, в которую были вовлечены сотни миллионов людей на планете. Напротив, деятельность большевиков, которые оказались одной из немногих политических партий в мире, сохранивших верность пролетарскому интернационализму и антиимпериалистической борьбе, именуют предательской, утверждая, что Ленин и его сторонники нанесли удар в спину России в момент, когда она была в двух шагах от победы.

При этом, пользуясь монополией средств массовой информации, правящий класс современной России и его адвокаты стараются скрыть факты, которые давно и широко известны во всем мире. Эти факты свидетельствуют о том, что заговоры с целью обескровить Россию плели не большевики, а их идейные противники при прямой поддержке зарубежных разведок. Эти факты свидетельствуют, что при участии правящих кругов России западные державы планировали использовать народы России как даровой источник пушечного мяса и превратить ее богатства и ее территорию в объекты разграбления.

Для того, чтобы убедиться в этом достаточно обратиться к известным фактам, в том числе и тем, что изложены в воспоминаниях и других произведениях известного английского писателя Уильяма Сомерсета Моэма, который во время Первой мировой войны с успехом выполнял обязанности разведчика Великобритании.

Заговор, организованный британской разведкой, и подготовка к Гражданской войне в России

В своей автобиографии У. С. Моэм так вспоминал свою первую и последнюю поездку в Россию в 1917 году:

«Я направлялся, как частный агент, которого при необходимости могли дезавуировать. Мои инструкции требовали, чтобы я вступил в контакт с силами, враждебными правительству, и подготовил план, который бы удержал России от выхода из войны». До конца жизни Моэм был уверен, что «существовала известная возможность успеха, если бы я был направлен на шесть месяцев раньше». По словам писателя, для реализации задания он имел в своем распоряжении «неограниченные денежные средства». Моэма сопровождали «четыре преданных чеха, которые должны были действовать в качестве офицеров связи между мною и профессором Масариком (будущим президентом Чехословакии. Прим. авт.), имевшим под своим командованием что-то около шестидесяти тысяч своих соотечественников в различных частях России».

Известно, что в ходе сражений Первой мировой войны в России оказалось 200 тысяч пленных чехов и словаков, являвшихся солдатами и офицерами австро-венгерской армии. После Февральской революции Чехословацкий националь­ный совет, созданный в Париже в 1915 году во главе с про­фессором Томашем Масариком, принял решение организо­вать в России корпус, или легион. Предполагалось, что в его состав войдут чехи и словаки, постоянно проживавшие в Рос­сии, а также те, кто был взят в русский плен.

В июне 1917 года Масарик, прибыв в Россию, занялся формированием двух дивизий корпуса, в рядах которых вскоре оказалось свыше 60 тысяч человек. Корпус был размещен на Левобережной Украине. Сначала было решено направить этот корпус во Францию, где уже находилось немало воинских частей из России. Но потом в руководстве Чехословацкого национального совета стали говорить о том, что корпус может стать «военно-полицейской силой» для наведения порядка в России. Кто выдвинул это предложение, и в чем оно точно состояло, до сих пор толком неясно. Дело в том, что события, в которые оказались вовлеченными солдаты и офицеры чехословацкого корпуса, представляли собой запутанную цепь из внешнеполитических интриг. Отдельные же звенья этой цепи были выкованы в ведущих империалистических державах мира.

Хотя Англия и Франция были союзниками России по блоку «Сердечного согласия», или Антанты, они не испытывали к ней «сердечной» близости. Обе державыстремились использовать Россию в своих интересах и в то же время делали немало, чтобы навредить своему союзнику. Каждая из этих стран не желала усиления России в ходе мировой войны. Как отмечал английский историк А. Дж. П. Тейлор, Франция всячески противодействовала планам расширения российских позиций за счет Османской империи, а «у англичан... были свои проблемы с Россией на Ближнем и Среднем Востоке».

Ни Франция, ни Англия не желали сильной России, а поэтому в Лондоне приветствовали свержение самодержавия, увидев в этом событии свидетельство ослабления России. Министр иностранных дел Великобритании Бальфур так прокомментировал весть о революции в России: «Если удастся создать совершенно независимую Польшу..., то можно будет полностью отрезать Россию от Запада. Россия перестанет быть фактором в западной политической жизни, или почти перестанет быть таковым».

Несмотря на то, что Россия была союзницей стран Антанты, западные державы не спешили помогать русской армии, которая приняла на себя первый удар и фактически спасла Францию от разгрома осенью 1914 г. Позже Ллойд-Джордж признавал:

«Если бы французы со своей стороны выделили хотя бы скромную часть своих запасов орудий и снарядов, то русские армии, вместо того, чтобы быть простой мишенью для крупповских пушек, стали бы в свою очередь грозным фактором обороны и нападения... Пока русские армии шли на убой под удары превосходной германской артиллерии и не были в состоянии оказать какое-либо сопротивление из-за недостатка винтовок и снарядов, французы копили снаряды, как будто это было золото».

Рост антивоенных настроений в России в 1917 году беспокоил Лондон. Желая по-прежнему гнать «на убой» русских солдат, английское правительство стало готовить тайный заговор с целью предотвратить выход России из войны. «Военно-полицейская» миссия, которую должен был выполнить чехословацкий корпус, означала не установление контроля за соблюдением порядка на улицах российских городов, а осуществление государственного переворота в интересах Великобритании.

Чехословацкий корпус был не единственной организованной силой, участвовавшей в исполнении замыслов Лондона. Моэм упоминает о своих постоянных контактах с вождем эсеровских террористов, убийцей министра внутренних дел России В. К. Плеве и великого князя Сергея Александровича, Борисом Савинковым. Беспощадный террорист произвел на Моэма неизгладимое впечатление - «один из самых поразительных людей, с которым я когда-либо встречался». Вместе с Савинковым в организации заговора участвовали и другие правые эсеры - его единомышленники. Поскольку же Савинков был заместителем военного министра Временного правительств и комиссаром Юго-Западного фронта, он сблизился с Алексеевым, когда тот заменил Корнилова после его ареста на посту начальника генерального штаба. Поэтому Моэм смог привлечь к заговору и военных, которые затем возглавили Добровольческую армию.

Вполне возможно, что действия военных и политических организаций, если бы они выступили одновременно и согласованно, под единым командованием, могли бы изменить характер событий или, по меньшей мере, серьезно повлиять на их ход. Одной из причин провала заговора стала быстрая утрата управляемости России в 1917 году, чему не в малой степени способствовала спесивая самонадеянность главы Временного правительства.

Когда Моэм прибыл из Владивостока в Петроград, обстановка в стране была критической.

«Дела в России ухудшались, - писал Моэм. - Керенский, глава Временного правительства, был съедаем тщеславием и увольнял любого министра, который, как ему казалось, представлял угрозу для его положения. Он произносил бесконечные речи. Нехватка продовольствия становилась все более угрожающей, приближалась зима, и не было топлива. Керенский произносил речи. Находящиеся в подполье большевики активизировались, Ленин скрывался в Петрограде, говорили, что Керенский знает, где он находится, но он не осмеливался арестовать его. Он произносил речи».

Англия решила свергнуть тщеславного болтуна и установить в России «твердую власть», необходимую ей для продолжения войны против Германии. В осуществлении этого замысла Моэм был не простым исполнителем, а инициативным организатором и вдохновителем политического заговора. Изобразив себя в автобиографическом рассказе о разведчике Эшендене, Моэм писал:

«Составлялись планы. Принимались меры. Эшенден спорил, убеждал, обещал. Он должен был преодолеть колебания одного и бороться с фатализмом другого. Он должен был определить, кто был решительным, а кто самонадеянным, кто был искренним, а кто слабовольным. Ему приходилось сдерживать раздражение во время русского многословия, он должен был быть терпеливым с людьми, которые хотели говорить обо всем, кроме самого дела; он должен был сочувственно выслушивать напыщенные и хвастливые речи. Он должен был остерегаться предательства. Он должен был потакать тщеславию дураков и уклоняться от алчности корыстолюбивых и тщеславных. Время поджимало».

К концу октября 1917 года Моэм завершил свою работу по созданию мощной подпольной организации. Он отправил зашифрованный план государственного переворота в Лондон. Моэм утверждал, что «план был принят, и ему были обещаны все необходимые средства». Однако, великий разведчик попал в цейтнот.

В значительной степени это было связано с тем, что правящие круги России проявляли патологическую неспособность к быстрым действиям даже во имя самосохранения. Моэм писал: «Бесконечная болтовня там, где требовались действия, колебания, апатия, когда апатия вела к разрушению, высокопарные декларации, неискренность и формальное отношение к делу, которые вызвали у меня отвращение к России и русским». «Отвращение» к власть имущим, перенесенное на страну и народ, помешало Моэму увидеть главные причины внутренней слабости верхов - их глубокий конфликт с народом, их неспособность выражать его интересы и действовать во имя народа.

Активности Моэма, беспощадности террориста и писателя Савинкова, деловой решимости руководителей чехословацкого корпуса и других участников заговора оказалось недостаточно. Им противостояла организованность большевистской партии во главе с Лениным. По свидетельству Моэма, в конце октября 1917 года

«слухи становились все более зловещими, но еще более устрашающими приобрела реальная активность большевиков. Керенский носился взад и вперед как перепуганная курица. И вот грянул гром. В ночь 7 ноября 1917 года большевики восстали... Министры Керенского были арестованы».

На другой же день после победы Октябрьской революции писателя предупредили, что большевики разыскивают тайного резидента Великобритании. (Еще 14 сентября И. В. Сталин в своей статье «Иностранцы и заговор Корнилова» обратил внимание на активное участие британских подданных в заговорщической деятельности на территории России.) Отослав шифрованную телеграмму, вождь заговора срочно покинул Россию. Великобритания направила специальный боевой крейсер, чтобы вывезти своего супершпиона из Скандинавии.

Однако бегство Моэма не означало разгрома сложной и разветвленной сети заговора, который он тщательно создавал. Звенья заговора Моэма стали минами замедленного действия, подложенными под Советскую республику. Масштабы тайной деятельности английской разведки в России в 1917 году были столь велики, что даже запоздалые выступления некоторых организаций, участвовавших в заговоре, едва не оказались фатальными для Советской власти. Несмотря на то, что к маю 1918 года чехословацкий корпус смог выступить не в центральной России, а за Уралом, в его мятеже приняли участие 45, а не 60 тысяч человек, а против него выступили уже сформировавшиеся органы Советской власти, части Красной Армии и силы ВЧК, чехословацкий корпус сразу же овладел крупными городами, расположенными по Транссибирской железной дороге, и вскоре взял под свой контроль значительную часть Сибири, Урала и Поволжья и даже попытался захватить центральную часть России. Восстание чехословацкого корпуса, задуманное английской разведкой еще в середине 1917 года, стало сигналом для начала Гражданской войны 1918 - 1920 гг.

Чехословацкий корпус был не единственной организованной силой, участвовавшей в исполнении замыслов Лондона. Мятеж под руководством одного из участника заговора Моэма Бориса Савинкова в Ярославле и других городах Верхнего Поволжья (6 - 21 июля 1918 года) стал одним из самых мощных контрреволюционных выступлений Гражданской войны: мятежники удерживали власть 16 дней, истребив немало сторонников Советской власти.

Позже многие гадали, зачем Савинков поднял мятежи в Ярославле, Рыбинске, Ростове, Владимире, Муроме, где силы правых эсеров были невелики, а не, скажем, в Калуге, где у них была мощная организация. Очевидно, что выступление правых эсеров предполагало скорое прибытие с севера интервенционистских сил, которые к этому времени высадились на Кольском полуострове и собирались взять Архангельск. Известно также, что в ходе мятежа Савинков поддерживал связи с чехословацким корпусом. Еще до начала мятежа деньги членам «Союза защиты родины и свободы» на севере доставил ближайший помощник Масарика И. Клецанда.

Силы, задействованные в ходе Ярославского мятежа, были лишь частью того, чем располагал Савинков и его подручные. Возглавлявшийся Савинковым «Союз защиты родины» объединял многотысячные войсковые части, разбитые для конспирации на группы по 5 - 6 боевиков. Эти формирования сохранялись в Москве, Казани, Костроме, Калуге и других городах. Даже после разгрома Ярославского мятежа организация Савинкова долгое время сохраняла свою боеспособность.

Ход Ярославского мятежа показал не только наличие организационных связей савинковцев с чехословаками, но и с «белой гвардией», выступившей еще в конце 1917 года на Юге страны. После мятежа в Ярославле в своем приказе по городу мятежный полковник Перхуров сообщал о том, что он действует «на основе полномочий, данных главнокомандующим Добровольческой армии, находящейся под верховным главнокомандованием генерала Алексеева». Гражданская война, в возникновении которой российские СМИ с пеной у рта винят большевиков, была подготовлена и развязана в результате сговора контрреволюционых сил России с иностранными спецслужбами и в угоду антинародных, антинациональных интересов империалистических держав.

Ю.В. Емельянов