Экзистенциальный анализ и логотерапия в контексте современной психологии личности

Идея Франкла заключалась в том, чтобы расширить психологию Адлера. Центральной мыслью психологии Адлера было то, что мы мотивированы, чтобы преодолевать чувство неполноценности. Франкл считал, что мы должны соединить это с поиском смысла.

Как Франкл пришел к этой идее? Когда он был молодым человеком, для него уже тогда шла речь о человеке как о целостном существе. Его интересовал вопрос: из чего состоит человек, что делает человека человеком? Это то, что мы имеем, то, чем мы владеем? Не совсем. То, что мы знаем? Но и знание не делает человека человеком. Может быть, его характер? Вот тут мы уже приближаемся к верной точке. То, что мы любим, то, ради чего мы живем, то, что близко нашему сердцу, то, где я принимаю решения в пользу чего-то, где я беру на себя ответственность, если я что-то рассматриваю как имеющее смысл — именно это делает человека человеком. Насколько я веду себя каждый день подобно человеку, человечно? Если я не могу по-настоящему быть человеком, выдавать себя за человека, тогда моя жизнь становится пустой. Я могу функционировать, и это будет очень эффективно. И тогда я буду подобен машине. Но человечен ли я? Смотрю ли я людям в глаза, когда я их приветствую или благодарю? Пытаюсь ли я их понять? Вот это и есть измерение человека.

Жизнь Франкла можно определить как борьбу или попытку борьбы против редукционизма. Когда ему было 14 лет, он разгневался, когда на уроке химии учитель сказал, что жизнь человека — не что иное, как процесс окисления. Франкл вскочил с места, сказал: «Господин профессор, но какой же тогда смысл имеет жизнь?!» То есть это уже было заложено в нем. А спустя 20 лет он сказал своему коллеге-психиатру: «Мы не должны впадать в психологизм». Он высказал эту мысль в короткой форме: дважды два — всегда четыре, даже если это говорит параноик. Потому что если это говорит параноик, то мы не верим тому, что он говорит.

Другими словами, говорит Франкл, если у кого-то есть психологическая проблема, это не является поводом  для того, чтобы по-другому воспринять то, о чем он говорит. То есть, дважды два — четыре, независимо от мотивации. Помощь может быть полезна тому, кто ее получает, даже когда тот, кто ее дает, страдает от синдрома помогающего и помогает потому, что это его успокаивает. Возможно и то, и другое. Важно расширить взгляд. И Франкл сделал это понятным, иллюстрировав это двумя законами так называемой димензиональной онтологии.

1 закон — это закон противоречивости. Если спроектировать цилиндр из трехмерного положения в двухмерное, то возникают две фигуры — круг и четырехугольник. То есть в редукции мы видим два разных изображения одного и того же объекта. Возьмем человека. Если я буду смотреть на человека через рентгеновский аппарат, то я увижу его кости, а если я буду рисовать его портрет, то увижу его лицо. Если я посмотрю на него с точки зрения глубинной психологии, то увижу его психодинамику, а если с точки зрения поведенческой терапии — его способность к обучаемости. И, таким образом, во всех научных дисциплинах мы имеем картину человека. Но человек всегда есть нечто большее, чем его отражение в аспекте научных дисциплин. Карл Ясперс сказал замечательную фразу: «Человек принципиально есть нечто большее, чем он о себе может знать». Бытие человека во всех формах больше, чем его отображение.

2 закон Франкла говорит следующее: разные предметы в своей проекции могут давать одно и то же изображение, одну и ту же картину.

То есть на основании более низкого уровня измерения мы не можем делать вывод о более высоком уровне. Это закон многозначности. В математике он совершенно понятен. Если у нас есть интегральное вычисление, всегда остается фактор неопределенности.

А как можно в психологии быть справедливым к человеку, соответствовать ему? Ведь при любом занятии какой-либо наукой неизбежно возникнет редукция. Здесь необходима следующая духовная позиция: мы должны осознавать, что здесь имеется редукция, и честно сказать, что все, что мы исследуем — это только один аспект целого, а сам человек — всегда нечто большее. То есть не нужно совершать ошибку обобщения, ведь любое эмпирическое исследование исследует какие-то отдельные моменты.

На основании этого Франкл попытался создать картину человека. В принципе это классическая картина человека по Аристотелю: соматическое измерение человека, психическое и еще одно, которое не принято в психологии — ноэтическое измерение, или духовное, или измерение Person (Перзон) в человеке.

А чем различается психическое и духовное? В каждом человеке всегда присутствуют все три измерения. Это не отдельные элементы, это особые формы бытия: я телесен, имею психику, и я духовен. Психическое — это то, что описывал Фрейд или Павлов. Это инстинкты, защитные реакции, свойства личности. Духовное — это то, где располагается свобода. Будучи духовным существом, я принимаю решения, я за них отвечаю, я ищу смысл. Это не является динамикой инстинктов. Человек становится человеком благодаря тому, что он сам способен принимать решения. Вероятно, небольшие. Но это невероятная способность. То, что мы можем брать ответственность за что-то. То, что мы хотим понять, почему мы что-то делаем. Мы должны и хотим понимать смысл того, о чем идет речь. Вот это придает человеку достоинство.

Достоинство человека не коренится в его динамике инстинктов. Динамика инстинктов присутствует также и у животных. Но если мы осознаем свое собственное достоинство и ведем себя таким образом, что можем посмотреть самим себе в глаза, и если я могу вести себя по отношению к другому таким образом, что я его уважаю как автономное существо, уважаю его собственное мнение, его свободу, его как того, кто может сам формировать свою жизнь, даже если ему всего лишь 17 лет, тогда я оставляю человеку его достоинство. И тогда мы ведем себя соответственно человеку.

Франкл говорил о том, что из этого измерения также произрастает мотивация. Эта мотивация превосходит даже психическое измерение и означает волю к смыслу. Каждый человек хочет видеть что-то наполненное смыслом и делать что-то наполненное смыслом. В логотерапии Франкла первично стремление к смыслу. Такое мнение достаточно радикально и говорит о том, что никто из людей не может делать что-то добровольно или хотеть делать что-то, не видя в этом хотя бы какого-то смысла.

Иногда мы страдаем от бессмысленности, например, если профессор говорит нам по поводу нашей дипломной работы: «Надо добавить еще вот этого автора». Тогда студент думает: «Это же абсолютно бессмысленно. К тому же этот автор есть в моей работе. Наверное, профессор ее просто не читал». И тогда человек делает то, что он рассматривает как не имеющее смысла. Но все равно какой-то смысл в том есть — например, если я хочу получить диплом. А если диплом не нужен, тогда можно это оставить. Ни один ребенок не может добровольно хотеть делать что-то бессмысленное. Поэтому дети отказываются делать уроки, потому что играть в футбол гораздо приятнее. Дети — умные люди. Мы должны видеть, что они являются Перзон, личностью.

С трехмерной картиной человека связаны 2 базовые способности Я: первая — самодистанцирование, когда я могу отойти на небольшую дистанцию от своей психики и своего тела. Когда я испытываю голод, я могу не сразу что-то есть, я могу удерживать контроль над своими инстинктами. Если у меня болит спина, я все равно могу прочитать лекцию. Хотя тело мне говорит: приляг, и тогда у тебя не будет боли. То есть мы можем как-то вести себя по отношению к себе самим. Конечно же, я с этим всегда связан. Я не могу сказать: боли не должно быть. У меня есть боль, есть страх, есть депрессия. Но все равно я могу приготовить завтрак, в рамках определенных границ. Конечно же, если мы впадаем в кому, тогда способность к самодистанцированию заканчивается. Благодаря этой способности к самодистанцированию мы создаем пространство свободы. Мы можем в этом упражняться, мы можем его расширять. Мы делаем это, когда занимаемся спортом, когда постимся, и тогда мы можем пережить в большей степени, что мы свободны.

Благодаря этому духовному измерению мы можем двигаться по направлению к внешнему миру. И это Франкл называл самотрансценденцией. Мы можем выйти за пределы себя, раскрыть эти границы занятия только самим собой и, например, посмотреть на солнце, на закат, на природу, послушать музыку, вести беседу с кем-то или сделать что-то другое. Поэтому человек — не монада, он не замкнут в себе. Человек открыт в отношении мира, как говорил Шелер. Благодаря этим двум способностям человек может искать смысл.

Франкл описывал эту духовную установку, которая шла от Шелера, как восприятие. Это было революцией в психологии. Смысл, при таком подходе, не является проекцией в связи с неудовлетворенными потребностями и не является конструкцией, как это утверждает конструктивизм. Экзистенциальный смысл, смысл, который защищает нас от отчаяния и от пустоты, требует обоснования в реальности. Экзистенциальный смысл должен быть воспринят. Это то, что я сейчас вижу как ту возможность, которую я имею. Например, я сейчас могу встать и пойти домой. У каждого из нас есть такая возможность. Это может быть хорошая возможность, если меня дома ждут дети с ужином, или у меня назначена встреча. Тогда имеет смысл воспользоваться этой возможностью и уйти.

Экзистенциальный смысл — это соединение с той реальностью, в которой я нахожусь. Это самая лучшая возможность, которая у меня сейчас здесь имеется.

Франкл говорил, что экзистенциальный смысл является темой в психологии. Мы можем помочь человеку найти этот смысл. Но каждый человек должен, в первую очередь, сам это видеть. Мы можем только дать указания. Например, задать вопрос: на это ты уже взглянул? это ты уже видел? То есть если человек не рассматривает нечто как важное, тогда для него это не является смыслом.

Фрнакл отделял от этого метасмысл — это смысл всего. Мы не можем его видеть и не можем его знать — потому что мы сами являемся частью целого. И мы не можем себя из этого целого изъять. А смысл целого — это тема религии и тема философии.

То есть у смысла есть психологический аспект (смысл ситуации, экзистенциальный смысл), и есть еще то измерение, которое превосходит человека, — это смысл жизни. На вопрос о смысле жизни у психологии нет ответа. На этот вопрос дает ответ религия, и также на эту тему есть размышления у философии.

Мы увидели, что Франкл способствовал повороту в психологии. Он был первым гуманистическим психологом, а именно благодаря тому, что он включил в психологию духовное измерение. Будучи духовными существами, нам необходима ориентация. Ориентация в отношении того, что в каждой конкретной ситуации является для нас ценным. Поэтому очень логично, что в соотнесении с этим измерением речь идет о поиске смысла. И поэтому он назвал это направление логотерапией  (логос — это смысл).

В современном экзистенц-анализе важным является поиск предпосылок для нахождения смысла. В экзистенции мы концентрируемся в меньшей степени на объекте, а в большей степени — на Перзон. Но Перзон — это не совсем личность. У личности есть аспект персональности. Как можно помочь человеку найти смысл? Ему необходима свобода, необходима ответственность, ценности, способности, ему необходимо внутреннее согласие.

Нужно сказать, что духовность экзистенц-анализа как раз сосредоточена в этом понятии — понятии внутреннего согласия. Внутреннее согласие означает, что мы смотрим на то, что мы делаем, и ощущаем при этом внутреннее «да». Ощущаю ли я конгруэнтность с собой и соответствие  с тем, что я делаю? Действительно ли еще имеет какую-то ценность то, что я продолжаю тут сидеть? Является ли это для меня важным? Есть у меня время, силы? Может быть, еще на 10 минут.

Если я продолжаю тут сидеть, возникает ли на основании этого что-то хорошее? Является ли это конструктивным для моей персональной жизни, для людей, с которыми я вместе работаю, может быть, я могу помочь другим людям, или, может, для меня что-то становится более понятным? Тогда это имеет смысл. Но необходима принципиальная базовая предпосылка: чтобы у меня были на это время и силы. Чтобы это было для меня интересно, хорошо, чтобы я мог персонально это переживать. Если это сходится, то у меня есть внутреннее согласие, внутреннее «да».

Тогда это означает, что я персонален, я как Перзон присутствую в том, что я делаю. И это имеет непосредственное психологическое последствие: если я так здесь присутствую, я  переживаю то ценное, что есть в этой ситуации, я нахожусь в контакте с тем, что я делаю. И это что-то мне дает. Дает мне исполненность моей жизни, в том, что я делаю день за днем. Я могу получить ее только тогда, если я внутренне нахожусь, присутствую в этом. Если я в такой степени иду на риск, отдаю себя этому, отдаю себя тому, что я делаю, делаю это с включенностью.

В противном случае я делаю что-то, где нет Перзон, нет моей личности. Тогда это какой-то экзистенциальный обман — если я делаю что-то, а внутренне по-настоящему не хочу это делать. Потому что кто-то заставляет меня это делать. Тогда жизнь не проживается полностью.

Это было еще задачей Виктора Франкла, и мы расширили ее. Мы пытаемся внести больше персонального в жизнь. Развитие персонального требует специального подхода, а именно феноменологического способа действия. Потому что Перзон имеет достоинство. В своем достоинстве Перзон неприкосновенно. И мы принципиально свободны в своей сущности.

А как я могу заговорить с этим свободным в человеке, как я могу до него дотянуться, если я не отпущу человека на свободу? Экзистенц-анализ — это понимающая психология, она не является объясняющей. Мы пытаемся понять, какие у тебя есть ценности, раз ты принимаешь решение вести себя именно так? Понимать — это означает ощущать и видеть ценности. Понимать и ощущать, как чувствует себя человек. Я понимаю человека, который плачет оттого, что разрушились его отношения. Это происходит в том случае, если эти отношения являлись для него ценностью. Если человек говорит, что отношения были для него ценными и при этом смеется, тогда я его не понимаю.

Экзистенц-анализ — это понимающая психология, которая оперирует измерением свободы.

В объясняющей психологии Перзон и свобода не рассматривается. Там это измерение является лишь продуктом детерминизма. А феноменология означает способность открыться, дать себя персонально затронуть в моей сущности, а именно дать затронуть тому, что идет в моем направлении как существенное и что оказывает на меня впечатление. В феноменологии мы, будучи терапевтами, консультантами, сами присутствуем как личности. При этом мы забываем все, чему мы учились, забываем все теории психологии. Меня интересует только одно: кто ты есть, что тебя трогает, и какое впечатление это оказывает на меня? И что я сам в себе ощущаю как то, что меня трогает? Что трогает меня, если я тебя слушаю? И благодаря этому мы создаем персональную атмосферу в беседе.

Экзистенц-анализ — это не техника, это Встреча в связи с некой темой.

Спасибо за внимание.