Киевская кошка Шредингера. Интервью Климкина Deutsche Welle

Соловьев: "Вы считаете, что "Минск" мертв?" – "Нет". - "Выполнять будете?" – "Конечно, нет". - "То есть "Минск" мертв?" – "Нет". - "Но будете выполнять?" – "Конечно, не будем. Никогда".

И тут реально немец потерялся в этой логической цепочке.

Шафран: Там все прекрасно с самого начала. Вот, ты сказал, что с камерами... И вот эта фраза: "Добро пожаловать в страну, которая отражает российскую оккупацию". То есть вот этот весь спектр чувств приятных, которые испытал журналист, очень приятно было бы и интересно разглядеть, как ошарашили человека.

Гаспарян: Мне просто страшно за его дальнейшую карьеру, потому что он же, наверное, потерял веру в человечество. Вот как он будет теперь, с каким чувством, с каким сердцем он будет слушать Штайнмайера, например, или Меркель после всего того, что ему наговорили за 26 минут.

Соловьев: С любовью, наоборот. Он говорит: "Я-то думал, вы не очень, а тут я увидел, что такое не очень".

Гаспарян: Нет, а вдруг вот это "не очень", как инфекция, распространяется? Ведь здесь же главная беда состоит в том, что Климкин сыграл дубль. Мало кто обратил внимание, что на следующий день после интервью Deutsche Welle он появился на украинском телеканале.

Соловьев: Оправдываться?

Гаспарян: Ну, он начал с того, что его неправильно поняли, его переврали, вообще, это - русская провокация.

Соловьев: Deutsche Welle? "Даст ист руссишен провокасьон". Или "провокатен".

Гаспарян: Но мы-то люди взрослые, мы же понимаем, что кто же еще, кроме нас, мог завербовать немецкого журналиста?

Соловьев: Влезть в шкуру немецкого журналиста.

Гаспарян: И задать такие гнусные по сути вопросы.

Соловьев: Писанные в Кремле. Я прям видел, что каждый вопрос писался в Кремле.

Гаспарян: Нет, ну, не в Кремле. Там уже украинская печать все обозначила. Вот если лицом к Кремлю, то чуть-чуть левее туда вот, вот как будто ты за книжками идешь, а там слева такой неприметный домик. Не тот, где главное управление ГУЛАГа, а тот, который повыше. Вот это там. Вероятно, там центр общественных связей.

Соловьев: Интересно, а под каждым вопросом там стояла подпись Суркова? "Утверждаю. Сурков". "Утверждаю. Сурков".

Гаспарян: Злые языки на Украине еще не перевелись. Они вспомнили легендарных Ильфа и Петрова, и они сказали, что, очевидно, там под каждым вопросом стояла печать "Согласен. Полыхаев". Но, вообще, это богато. И, самое главное, что, представим себе, какие чувства испытала Украина в этот момент. Отдельное удовольствие получила, конечно, Германия. Я вчера имел несчастье опять беседовать с Ковтуном, который сказал, что никому в Германии это интервью не было интересно. Конечно, сказал я, пытаясь вспомнить, в скольких же средствах массовой информации Германии это было вчера на первой полосе с заголовками: "Что мы вообще делаем в нормандском формате?"

Полностью слушайте в аудиоверсии - http://radiovesti.ru/episode/show/episode_id/41854