Заявления российских дипломатов, раз от раза повышающих градус поддержки Китая, заставляют насторожиться крайне аккуратных в своих действиях восточных партнеров России. Вызывающая откровенность последнего заявления российского дипломата, отличающаяся от сдержанной позиции главы МИД РФ Лаврова, выступившего “против вмешательства третьих стран в конфликт в Южно-Китайском море”, последовала за  заявлением пресс-секретаря МИД РФ Марии Захаровой, отметившей, что “вмешательство третьих сил ведет к росту напряженности”.

Такая беспрецедентная “прямота” в дипломатии стала импульсом к острой и полной недоверия дискуссии в китайских СМИ относительно “русского вопроса” в отношении Южно-Китайского моря и внешней политики Пекина вообще. 

Drang nach Süden

У недоверия к неожиданной по уровню поддержки российских дипломатов существуют реальные основания даже в Китае: за несколько лет активных насыпных работ Китай создал искусственные острова площадью 13 квадратных километров (размер Васильевского острова Санкт-Петербурга) превратив их в военные базы, разместив на них военные гарнизоны, батареи ПВО, а также осуществил посадку военно-транспортного самолета. Насыпные работы ведутся за тысячу с лишним километров от китайской береговой линии провинций Гуандун и Хайнань. На основании прав на созданные искусственные острова Пекин объявил свой суверенитет не только над своими прибрежными водами, но и на 90% всего Южно-Китайского моря. 

Если раньше пограничный с Казахстаном и Россией автономный район Синьцзян был самой большой административной единицей, то сейчас у Китая, похоже, появилась новая самая большая по площади провинция, которую можно было бы назвать, “Наньцзян” - или провинция “Южных границ” - ведь с морской акваторией Южно-Китайского моря площадь провинции Хайнань достигает 2,6 млн кв км - для сравнения, площадь Якутии - около 3 млн кв км. При этом все территориальные претензии Китая основаны не на владении крупными естественными островами, а как уже говорилось, на созданных за последнии три года горах песка, с возведенными на них взлетно-посадочными полосами и запасами пресной воды, которой едва ли хватит на несколько месяцев. 

На фоне вполне очевидной стратегии Китая - обеспечить на основании искусственных осторов контроль над 5 трлн долларов ежегодной мировой торговли и одним из крупнейших в мире нефтегазовых шельфов в мире, а также взять под свой контроль поставки из Японии, Тайваня, Вьетнама, Филиппин в Европу, Арабские страны, Африку и Индию - обеспокоенность стран региона считается в мировом сообществе достаточно очевидным и естественным явлением, как и их стремительная милитаризация и попытка найти противовес Китаю в защите внерегиональных игроков. За последнее время к их числу, кроме США и Японии, прибавилась и Европа, торговый партнер стран АСЕАН. 

Все страны региона, в том числе и Китай вполне адекватно оценивают риски и последствия очевидных для всех участников процесса односторонних действий Китая, вытесняющего влияние ослабивших хватку США из региона. Однако ни одна из крупных стран как внутри, так и за пределами региона не прибегла к заявлениям, идущим в разрез с реальностью, в которых бы утверждалось, что напряженность в море растет от действий сил извне, разумеется, кроме самого Китая и представителей МИД КНР, которые честно отрабатывали свою зарплату на службе интересам Китайской Народной Республики. 

Ситуация в Южно-Китайском море, сколько бы не приводилось аналогий с решением украинского вопроса в России - носит принципиально иной характер. Несмотря на то, что китайские рыбаки и пираты добивались контроля над территориями стран Юго-Восточной Азии, а династии Китая подчиняли страны региона в рамках отношений вассалитета, однако сама территория Южно-Китайского моря и государства его бассейна никогда не были собственными территориями Китая, каковой, например была Восточная Украина времен царской России и СССР, правопреемницей которого является Российская Федерация. В самом прямом и фактическом смысле у Китая нет никаких объективных юридических и исторических прав на суверенитет над акваторией Южно-Китайского моря, рыбный промысел в котором не составляет прецедента, доказывающего полный китайский контроль.

В практическом плане это значит, что позиции КНР в решении вопроса над суверенитетом Южно-Китайского моря - бесконечно шаткие в глазах не только мирового, но и регионального сообщества, как и позиции тех, кто безапелляционно поддерживает “китайские мечты” о безоговорочном контроле над его акваторией. Южно-Китайское море в отличие от того же Крыма, процедура передачи которого подвергается весьма обоснованным сомнениям, никогда и ни в каких международно-правовых актах не фиксировалось как область китайского суверенитета и каких-либо особых китайских прав. Несмотря на все старания китайской стороны, юридически обоснованный суверенитет над акваторией - лишь замок на песке искусственных островов. Для всех международных игроков данная ситуация предельно ясна, что и проявляется в их весьма сдержанных оценках, даже тех из них, которые заняли позицию благожелательного нейтралитета к действиям КНР. 

На фоне таких сдержанных позиций гротескные и  вульгарные (vulgar －лат. “простой”, "обычный") заявления российских дипломатов, расходящихся с очевидной реальностью выглядят настолько прокитайскими, что в них отказываются верить даже китайцы, видя за такой кричащей поддержкой возможность существования  враждебных Китаю замыслов.

Ситуация по признанию действий и уважения позиции Китая по вопросам Южно-Китайского моря, которое при стечение обстоятельств может превратиться в самый главный фронт Третьей мировой войны, у КНР на особом счету. Для стран, выразивших прокитайскую позицию был даже изобретен особый термин “тин-хуа” 挺华, иероглифы которого по отдельности читаются - “очень” и “Китай” или “очень" и "прекрасно”. Первоначальное значение иероглифа “хуа”, который часто используют для в значении “Китай” - “цветущий” или “прекрасный”.  Однако отсутствующее в китайском словосочетание для самих китайцев выглядит грубоватым омонимом к сочетанию “быть послушным”, “слушаться” - 听话, подогревающее гордость великокитайских патриотов, и косвенно указывающий, что вопрос Южно-Китайского моря - это не вопрос объективной принадлежности акватории, а вопрос признания влияния Китая со стороны стран “четырех морей”. ​ На сегодняшний день, по версии китайских СМИ, Китай “слушаются” (в таком порядке) Россия, Индия, Бруней, Кампучия, Лаос, Гамбия, Польша, Пакистан, Бангладеш, Киргизстан, Белорусия, Южный Судан и Фиджи. По последней версии пресс-секретаря МИД КНР Хуа Чуньин число таких стран достигло 47, включая Зимбабве и Шри-Ланку.

Важность реальной позиции России для Китая усиливается в виду того, что среди “очень прекрасных” стран нет ни одной крупной мировой державы - все страны запада сохраняют беспрецедентно враждебную позицию по отношению к вопросу китайского контроля над акваторией. Сдержанные же позиции Брунея, Камбоджи и Лаоса, последний вообще не выходит к морю, не дают Китаю повода праздновать победу над день ото дня все решительнее дающих отпор Вьетнамом, Индонезией и Филиппинами. 

В ближайшие несколько недель, если верить заявлениям американских изданий, в европейской Гааге будет решен вопрос по филиппино-китайскому территориальному спору. Решение международного суда, который склоняется в пользу Филиппин и соблюдения международного права в области судоходства официально подтвердит незаконность действий Пекина и может грозить ему международным бойкотом, а в случае обострения ситуации или признания вторжения или агрессивных действий - санкциям против КНР.

Спокойное Южно-Китайское море может взорваться словно бочка пороха от любого инцидента - раненный индонезийским патрулем китайский рыбак может умереть, а пропавшие на днях самолеты ВВС Вьетнама могут быть объявлены сбитыми китайскими ракетами. На чьей стороне окажется Россия - единственное европейское государство так или иначе поддерживающее Китай? Являются ли столь откровенные заявления России - тактической уловкой или стратегической позицией на поддержку борьбы с США, особенно на фоне последних заявлений Владимира Путина в адрес “единственной сверхдержавы” - такими вопросами озадачены китайские наблаюдатели. 

Тем не менее, пытаясь разгадать наличие каких-то других замыслов у российской стороны, ведь для этого по версии китайцев, примиряющих все на себя, и делаются такие громкие заявления, внимание китайской прессы привлекла и вторая часть заявления посла, в котором он указал, что решение споров должно происходить путем переговоров. Сомнения Китая, вызванные столь прямыми заявлениям российских дипломатов, подогревают публикации в китайской государственной прессе, указывающие на шаткость российской позиции.

Однако заявления Захаровой, Денисова и Лаврова - разнящиеся по своей степени поддержки Китая - далеко не единственный прецедент, который заставляет Китай задуматься об отсутствии у России позиции по ключевому вопросу геополитики XXI века. На саммите стран АСЕАН в Маниле в ноябре 2015 года премьер Медведев заявил, что у “России нет никаких предпочтений по конфликту в Южно-Китайском море”. 

Тем не менее, трудно представить, как пресс-секретарь китайского МИДа заявляет, что конфликт в Украине обостряют третьи силы, глава МИД - что конфликт в Украине должен проходить без вмешательства третьих сил, а посол Китая в Украине - что конфликт - это результат вмешательства третьих сил. При этом неясно, почему российская позиция по вопросам южно-китайского моря должна быть еще более агрессивной, чем позиция самого Китая? Эти вопросы задают себе прежде всего китайские наблюдатели. Такая простота и прямота,  и как может показаться, желание угодить, обесценивают весьма дорогостоющую для Китая позицию России в предстоящем трибунале в Гааге.

На фоне генезиса заявлений российской стороны у Китая есть объективный повод сомневаться в шаткости и даже отсутствии выработанной позиции России по данному ключевому для Китая вопросу. Сам Китай по ключевому для России украинскому вопросу занял вполне ясную дипломатическую позицию сохранения дружеских отношений с двумя странами, не признав Крым российским на официальном уровне, однако создав прецеденты признания полуострова через СМИ и туризм, а недавно создал в Крыму неофициальное представительство - Пекинский информационный центр.

Сомнения в позиции России по вопросам Южно-Китайского моря подогревают заголовки правительственных изданий - “Как же Россия может быть подпевалой США в Южно-Китайском море?” (статья “Международного обозрения”). Ему вторит влиятельное шанхайское издание “Фэнхуан”, которое также разместило публикацию “Почему Россия больше не поддерживает Китай в вопросах Южно-Китайского моря?”

Статья “Фэнхуана” увязывает позиции России и Китая по вопросам Украины и Южно-Китайского моря, однако, издание подчеркивает роль России не как друга Китая, а заинтересованной стороны. “Для поддержки России Китай делал, что можно и что нельзя, подчас не жалея головы. Почему когда у Китая начались проблемы Россия не делает того же самого?”, - вопрошает автор статьи и находит ответ в том, что у России существуют свои интересы, и она не поступиться ими ради дружбы с Китаем. Отличие России от других лишь в том, что Россия для достижения своей выгоды может использовать силу и действовать грубо, заключает автор. Однако Россия не будет действовать наперекор своим интересам в Юго-Восточной Азии из-за Китая. “Прежде всего, Россия не будет вновь воевать с США и Японией. В особенности в условиях того, что такой конфликт уже был между Россией и США с Европой. Его повторение будет означать еще больший вред интересам России. Кроме этого, Россия ценит как отношения с Китаем, так и с Японией, и одновременно надеется на японский капитал”.

Вторым важным условием отсутствие реальной поддержки Китая в Южно-Китайском море со стороны России автор видит в большом рынке вооружений, который представляют для России страны Юго-Восточной Азии. Если Россия будет сражаться с Китаем на одной стороне - это повлияет на продажи не только в вооружений, но и сельхозпродукции. Саммит России и стран АСЕАН в мае 2016 года не направлен на выход из осады, организованной Китаем, а лишь показывает стремление России к реализации своих интересов, добавляет аргументов к своей позици издание "Фэнхуан".

“Разве Россия не уважает Китай? Россия уважает Китай, однако мышление и действия России отличаются от китайских. Россия не будет жертвовать своими интересами ради отношений с Китаем. Ведь если ради друга надо идти на жертвы - разве это можно назвать дружбой?”, - с тонкой иронией завершает свою неоднозначную статью автор, которая лишь усиливает сложный резонанс, вызванный прямыми прокитайскими заявлениями представителей российской дипломатии.

Мнения в китайских соцсетях

У китайских граждан свой взгляд на отношения России и Китая, который они выразили в различных обсуждениях под указанными публикациями. Общее количество комментариев и их пестрота выдают крайне высокую степень важности вопроса “продвижения на юг” для Китая и его общества. Самый популярный комментарий - “Столкнувшись с сопротивлением США и их союзников - Китай и Россия объективно становятся союзниками”, “Россия и Китай должны создать военный союз”, однако не менее активно пользователи выражали одобрение словам сомнения в искренности позиции России.

Анализируя многочисленные комментарии китайских пользователей, можно сделать вывод, что большая часть дискуссий сводится к роли СССР и США во Второй мировой войне, и оценке их участия в войне против Японии на территории Китая. Исторические аргументы сторонников более тесного союза с США или Россией играют заметную роль в большинстве дискуссий по вопросам поддержки России в решении вопросов Южно-Китайского моря и выработки внешней политики в целом. 

«Южный Китай», 23.06.2016   http://south-insight.com/node/218287?language=ru