Вчера, при обсуждении материала Война красных и белых. Последняя осада Гражданской войны. (ГВ-10), возник, казалось бы, неожиданный вопрос. Почему некоторые "пламенные революционеры" и бывшие "герои гражданской" прокляты и забыты, некоторые в скором времени полностью отошли от своих идеалов, некоторые были вычеркнуты из истории, а кто-то оказался совсем не нужен новой власти. Могли ли эти герои стать своеобразной "кастой неприкасаемых"? Что вело их в жизни после окончания гражданской?
Ответом на эти вопросы может стать рассказ о человеке (исповедь от первого лица, написанная им собственноручно и адресованная Сталину), имя которого вы вряд ли слышали раньше. Но его судьба, одного из многих "революционно настроенных", как мне кажется, является довольно показательной, и совсем не единичной в том водовороте событий, которые пронеслись по России в 20-е и 30-е годы прошлого века...
"Оригинально-нелепы бывают стечения обстоятельств"
"И все-таки какая нелепость! Я, в мало кому известной, сибирской деревушке, в положении административно-высланного по 97 статье УК. Как это случилось? Волей каких причин и следствий я, на девятом году от Октября, превратился в уголовного преступника? Каким образом я, идеологический коммунист, попал в число социально-опасных и почему не был последние годы в рядах партии? Вот вопросы, на которые должно ответить".
Так начиналась "Маленькая исповедь" бывшего коммуниста Георгия Кудрявцева (партийный псевдоним Фомин), отправленная им Сталину в 1926 году.
На фоне потока путаных и малограмотных обращений к главе РКП(б) его послание выделялось ясностью изложения, а главное, удивительной точностью наблюдений и складывающегося из них описания Гражданской войны и жизни в первые годы советской власти. В отличие от подавляющего большинства других авторов посланий Сталину, Кудрявцев не напирал на свою невиновность, а пытался понять причины того, как он оказался в незавидном положении, и для этого разбирал и анализировал всю свою не слишком долгую жизнь:
"И все-таки, как оригинально-нелепы бывают стечения обстоятельств и как трагичны. К сожалению, в наше время к трагедиям отдельных личностей относятся достаточно сухо и легкомысленно и эту легкомысленность часто выдают за особенную революционную стойкость и решительность. Но все же как подойти к анализу, как найти основные звенья, которые объективно и закономерно довели меня до "жизни такой". Нужно подняться до полной объективности, а главное, искренности и правдивости. Как это сделать? Попытаемся".
Кудрявцев начал свою "Маленькую исповедь" с детства, очень характерного для большевиков тех лет:
"Несколько слов о семье, в которой я родился (1900 г. 22 марта). Я родился в семье еврея традиционного, мещански-честного, в делах щепетильного и чистоплотного, и еврейки, женщины души доброй, нестерпимо-терпеливой и все отдавшей детям. Матери мы, дети, обязаны воспитанием и образованием, полученным в большом городе Киеве. Брат Лева человек нервный, часто болеющий. Парень хороший, чистый и по сей день безукоризненно честный. С шестнадцати лет занимался общественной работой, с 1916 г. политикой не занимается, нервы не пущают. Безусловно элемент сочувствующий. Живет при стариках (кстати, отцу лет 75, матери 67). Кроме того служит и учится. Он почему-то все учится - третий факультет кончает. Брат Миша. Умер в 1908 году. Знаю его и помню плохо. Был революционер и отважный. Принимал участие в революции 1905 г., состоял в РСДРП(б). Из-за него у нас бывали обыски: дома ночевал он редко. Во время одного обыска я, малый лет семи, спрятал его револьвер в раковину в уборной, чем впоследствии крепко гордился. Умер он, брат Миша, от тифа 21 году от роду. Еще брат Михаил, так он в Америке, с 1903 года о нем ничего не знаю. Братья Гриша и Рувим первый лет 50-ти, второй 43-х, цивилизованные обыватели (большую часть жизни служили в крупных сахарных конторах). Сестра Поля замужем за доктором-коммунистом. Индивидуальностью наделена незаурядной сестра Анюта (замужем за инженером-профессором). Сестра Ревека замужем за вечным служащим сахарного завода. Сестра Соня замужем за бухгалтером. Вот собственно и вся наша семейка".
Не слишком отличался от многих других и его путь в революцию:
"О себе до 1918 года или, что то же самое, к 18 году от роду. Физически я был парень здоровый и крепкий. По характеру горячий и решительный. Способности имел всеми хвалимые. Знания — образование средней школы. Взгляды, определенно, революционные. Знакомство с теорией слабое, но утверждаю, с ранних лет старался объяснить мир и всегда приходил к революционным заключениям, впоследствии убедился, что все самостоятельно выработанные взгляды почти полностью совпадают с теорией революционного марксизма. В партию вступил в январе. Принимал участие в бою против юнкеров, в выступлении против полка Богдана Хмельницкого. Получил легкое ранение в рукопашном бою. Состоял в Демеевской дружине. В подполье разносил литературу".
"Батька видел во мне не жида"
Следующий этап революционной жизни Кудрявцева-Фомина оказался связанным со знаменитым в те времена батькой Боженко. Большая советская энциклопедия сообщала о нем: "Боженко Василий Назарович (1871-21.8.1919), герой Гражданской войны на Украине. Член ВКП(б) с 1917. Родился в с. Бережинка Херсонской губернии в семье крестьянина. За распространение листовок РСДРП в 1904 арестовывался в Одессе, где работал столяром. Участвовал в русско-японской войне в чине фельдфебеля. В 1907 осужден на три года тюрьмы за революционную деятельность. В 1915-17 работал в механических мастерских в Киеве. После Февральской революции член Киевского совета, с октября 1917 командовал отрядом красногвардейцев, участвовал в боях против войск Центральной рады в январе-марте 1918 и немецких интервентов. В 1918 участвовал в организации партизанских отрядов на Украине, затем командовал Таращанским полком (позже бригадой) 1-й Украинской советской дивизии (позже 44-й стрелковой), отличился в боях против интервентов и петлюровцев. Умер от болезни, похоронен в Житомире".
Однако в "Маленькой исповеди" о герое Гражданской войны рассказывалось совсем иное:
"1919 год. Кажется в январе состоялось вступление в Киев Таращанского полка батьки Боженко. В этот полк были направлены для работы в трибунале т. Неверов и я. Это совпало с моим первым выступлением на многочисленном митинге рабочих у здания думы. С того дня я несколько лет сгорал лихорадочным революционным огнем: смысл жизни легко и полно открылся для меня. Я вступил в революцию с достойной эмоциональной и психической конструкцией. С юношеским энтузиазмом мы принялись за следовательскую работу. Находились мы (Неверов и я) на линии боевого огня, так как батька таскал нас с собой. Надо признаться, что только любовь батьки спасла нас от опасностей предательской расправы и вообще определяла существование трибунала. Иногда батька расправлялся с преступниками самостоятельно: бил терпеливо ручкой нагана по голове виновного с криком: "Стерва, в мать, в бога, позоришь революцию". После минутного упражнения наганом череп не выдерживал, и человек падал замертво. Тяжелая рука была у батьки Боженко. В таких условиях приходилось проводить революционную законность и понятия военной централизации".
Как свидетельствовал Кудрявцев, партизаны батьки Боженко, мягко говоря, мало отличались от бандитов, выступавших под иными идейными знаменами:
"Первый конфликт с партизанами у меня произошел после расправы батьки с эскадроном партизан из-за зверских грабежей в Казатине. В полку пошел слух, что орудует коммунист с бородкой, к счастью для меня, я носил русскую фамилию и благодаря бородке не был похож на еврея. Да и батька видел во мне не жида. Второй конфликт на вокзале в Жмеринке. Первый батальон бросился разламывать вагоны, вытаскивать мануфактуру, вино, спички, табак и пр. блага. Я был один и все же имел юношескую наивность броситься к "воякам" с просьбой прекратить грабеж, взывая к сознательности, революционному долгу и проч. тогда для меня святым лозунгам. Сохранил жизнь только благодаря русской внешности. Побежал к батьке, уговорил его прекратить грабеж, а захваченные маршруты отправить самому Ленину в Москву от батьки Боженко".
Однако подобный исход событий, как писал Кудрявцев, не устроил "красных партизан":
"С тех пор первый батальон искал случая со мной расправиться. В тот же день вечером получил заявление об ограблении жмеринского казначейства. Две недели расследования установили виновников: Комбат 1, комротой того же батальона, в компании с несколькими партизанами. Что делать? Совещался с председателем и членами Трибунала. Первый ничтожество, второй рабочий сибиряк, малограмотный, но человек справедливый и воли непреклонной, третьего даже не помню. Решили нажать на батьку. Я произвел арест нескольких виновных партизан, но вечером партизаны были насильно отпущены, а меня комбат 1 и комротой разыскивали "що б пристрелить бородатого чорта". Ночью человек пять партизан взломали дверь, ворвались в дом, а мы (Неверов и я) через окно, забор и дальше. На другой день в меня стреляли из-за угла. К удаче - неудачно. Батька меня не замечал, а в преследовании комбата он видел угрозу своему положению. Дело об ограблении казначейства было прекращено, а мне предложили незаметно уехать. Впервые у меня появилось чувство преследуемого".
Вынужденный отъезд помешал автору "Маленькой исповеди" стать свидетелем кончины батьки Боженко. Болезнь его, начавшаяся в июле 1919 года, как рассказывали его соратники, была вызвана употреблением французского коньяка, захваченного партизанами батьки в Шепетовке. Кто именно отравил коньяк и чем, так и осталось неизвестным: батька приказал вылить его остатки, и прибывшие медики не смогли установить яд. Врачи надеялись, что мощный организм Боженко сможет перенести последствия отравления, но их надежды так и не оправдались.
"Рота Губчека охотно приняла участие в погроме"
Кудрявцев тем временем оказался в Виннице и, как многие большевики того времени, работал круглые сутки и на разных фронтах:
"Направляют для работы в Губ.ЧК. В Губчека предложили работу следователя. Через неделю Заведующий секретно-оперативным отделом. Со свойственной мне горячностью я принялся за организацию Губ.ЧК. Одновременно меня, как отличного оратора, использовали для бесконечной митинговой и предвыборной работы. Выбрали в Совет, в Губисполком, в Губком. Я начинал тяготиться работой в ЧК, члены коллегии были преступниками, а некоторые даже предателями. Мне еще не верили в Губкоме настолько, чтобы на основании моего заявления снять всю коллегию; да и заменить было некем. Получил Губ.Отдел Юстиции и ушел из Губ.ЧК. Внутреннюю борьбу преодолел. Хотя тогда был приемлемый и хороший момент, для самоубийства. Начались крестьянские восстания и еврейские погромы. Взывал о помощи город Могилев-Подольский (бунтовали знаменитые деревни Немия и Медия). Командировали тов. Дондыша во главе батальона Губвоенкомата и роты особого назначения губ. ЧК, Дондыш вернулся в Винницу через две-три недели нервно-больным (несколько месяцев спустя он застрелился, в припадке мании преследования). По возвращении Дондыша мне напечатали мандат Особо-уполномоченного по установлению сов. власти в Могилев-Подольском".
А в Могилев-Подольском большевику Кудрявцеву вновь пришлось столкнуться с "красными партизанами" и их образом жизни:
"Заседание. Нач. Бессраб. Бригады Чаров (коммунист, человек чахоточный, сильно-истеричный, еврей, с манией воен. гениальности). Бездарь. Нач. Штаба бригады Рубин (коммунист, русский) честный, цельный, недалекий, но преданный парень. Представители укома (фамилий не помню) три еврея с пламенной верой в революцию и с безукоризненным сознанием личной трусости и обреченности. В то время на Украине евреи-коммунисты были людьми обреченными. Положение следующее: в городе действительный хозяин Чабан, предводитель вооруженных до зубов и десен партизан Немии и Медии. Не сегодня завтра начнется резня евреев и коммунистов. Батальон губвоенкомата разложился. Рота Губчека охотно приняла участие в погроме. Приступил к организации уезд. ЧК и предложил ускорить уездный съезд советов. Зашел в штаб к Чабану для "беседы". Поговорили. Он убедился, что в случае восстания я постараюсь его пристрелить. Переменил тон (он был трус). Дал слово удержать немийцев от выступления. Пять недель напряжения нервов (я почти совершенно не спал). Стал болезненно раздражителен и несдержан. Начало партизанских выступлений Тютюника, Архангела, Сорокина и других. Разгром городов Летичева и Гайсина. Меня срочно вызывают в Винницу. Раскрыл, наконец, вопиющие преступления Губ.ЧК (ночные грабежи под видом обыска, растления над женщинами, связь с бандитами). Коллегию расстреляли. Командировали Пред. ЧК из Киева т. Круйэна, честного мужественного человека и сознательного коммуниста. Я снова на фронте против гайдамаков и бандитов. Встреча с Подвойским за селом Медвежье Ухо, юношеское восхищение храбростью наркома, приехавшего на фронт. Борьба за пост Подольский и Жмеринку. Кругом разложение, восстания и измена. Легкая контузия снарядом и ранение. Нервы не выдерживают. Меня отправляют в распоряжение ЦК Украины".
"Тысячи испугались сотен"
Дальнейшие перемещения Кудрявцева по стране, и службе в политотделах армий и дивизий, на фоне наступления то белых частей Мамонтова, то Красной армии, происходили с калейдоскопической быстротой:
"В Киеве почувствовал себя бодрее. Рана быстро залечивалась. Прошусь в армию. Назначают Поарм (политотдел армии). Еду через Москву. В Центральном Комитете получаю пропуск в Воронеж. Беседовал с Новгородцевой. Выехал в энтузиазме. Поарм 8. Прошусь в действующие части. Подиве (политотдел дивизии) Богучарской. Приехал во время прорыва Мамонтова. Работал агитатором, Зав. Орг. Агит. Отделом, комиссаром 2 бригады. Взятие Ростова. Бои под Батайском и станицей Ольгинской. Конные части Буденного срывают наступление. Оставляют на партийной работе в Ростове. Избран в комитет партии. Заболеваю возвратным тифом; днем работаю, ночью болею. Лечебный уход оказывает тов. Шахновский".
А на сугубо мирной работе в Ростове-на-Дону в 1920 году, ему пришлось пережить позорное бегство красных, перепугавшихся всего лишь легкой атаки белогвардейцев на город:
"Однажды разбужен в 7 часов утра взрывом снаряда под окном. Бегу в ревком. В Ревкоме легкая паника, т.т. Сырцов, Митрофанов, Листопад успокаивают товарищей. Двинулись глубокими снегами из города к армянским селениям. Обгоняем красноармейцев, перепуганных паникой и деморализованных долгим безделием в большом городе. Больно смотреть — тысячи испугались сотен. Остановились в селе, в верстах 30 от Ново-Черкасска. Сырцов просит меня выехать верхом в Ново-Черкасск выяснить положение. Выехал. У Левандовского Нач. див. (31 или 33). Успокоил. Ростов "взят" обратно. В действительности белые произвели только наглую вылазку и сами оставили город. Отправили ординарца к т. Сырцову. На следующий день выехал верхом в Ростов. Введен в Ревком. Избран секретарем Гор. Окркома партии. Предвыборная кампания. Работаю без сна и без отдыха. Избран членом Совета от 5 предприятий. Завтра открытие совета - заболеваю сыпным тифом. Выздоровел. Партком переизбран. Работаю в Дон.Сов.Нар.Хозе, исполкоме и трибунале".
Именно в этот момент в большевистской партии разгорелись особенно острые дискуссии, и Кудрявцев начал участвовать в них, поддерживая линию ЦК:
"Начало склок (верхи и низы). Я в группе ЦК т. Сырцова. Отъезд Сырцова. Знаменский Председатель Донисполкома. Губконференции, губсъезды, снова рабочая оппозиция (Жаков, Заварзин, Ушан, Ковалевский и др.). Я в группе ЦК (дискуссия и профсоюз, и партстроительство). Различие течений, склока, интриганство теребит нервы. Врангель наступает на Таганрог. Подготовляю план эвакуации".
Вот только болезни берут свое:
"Заболеваю паратифом, держусь на ногах. Тяжелый рецидив паратифа - слег. Выздоравливаю с весом 2 п. 30 фн. Направляют в Кисловодск. Нервы играют, скрипят и визжат. В Кисловодске стал поправляться. Встретил старого знакомого т. Крупэна (Зам. Пятигорского ЧК). Сдружился с секретарем Кисловодского райкома т. Палкиным, предс. Кисловодского Исполкома т. Кудрявцевым и военкомом т. Романовым. Помогаю комитету в агитационной работе".
Возможно, все в судьбе Кудрявцева сложилось бы иначе, если бы не возникло новое чекистское дело:
"Однажды ко мне вбегает расстроенный Романов, нервно бегает по комнате, приговаривая "не может быть, не выдержу" и т. д. Дело оказалось в следующем: ему донес делопроизводитель райкома, что Палкин и еще два члена комитета занимаются тайными ночными грабежами, указав ряд действительно имевших место таинственных ограблений. Я был ошеломлен. Вспоминалась коллегия Винницкой ЧК. Вызвали делопроизводителя и его жену (она доказывала допросить, данные зафиксировать и ехать для решения вопроса в Пятигорск. Сделано. В Пятигорск поехал я. У Крупэна (Зам. Пред.Пятигорс. ЧК). С Крупэном к Секретарю Окркома т. Певцову. Решили: ехать в Кисловодск, снова допросить, ночью арестовать трех членов комитета и до утра выяснить действительное положение дела. Певцов, Крупэн и я кажется Пред.ЧК выехали в Кисловодск. Ночь. Арест производили лично. Приступили к перекрестному допросу и очным ставкам. Установили: психическую невменяемость жены доносчика, основной свидетельницы обвинения, в результате и делопроизводитель отказался от прямого обвинения. Оставалось извиниться и освободить товарищей. Один из членов комитета, отдергиваемый мною неоднократно и ненавидевший меня тупой, невежественной ненавистью, создал только против меня одного дело в сознательном дискредитировании советской власти. В то время я не обратил внимания на это "дело" и забыл о нем. Отношения стали неприятными, и я уехал. Лечения не закончил".
"Так меня сделали маньяком"
Как утверждал Кудрявцев, болезненное и нервное состояние привело его к фатальному шагу: вернувшись в Ростов, он, во время очередной дискуссии, перешел на сторону внутрипартийной оппозиции:
"Попадаю в разгар дискуссии о партстроительстве. Дискуссия совпадала с широкой волной крестьянских восстаний по всей России и отчасти Дону. Время было граничевшее. Начинаю терять способность правильного анализа положения и роли партии. Шатаюсь, колеблюсь, мучаюсь и болею. Мой сожитель Ковалевский, сторонник рабочей оппозиции в бесконечных ночных спорах, убеждает меня в правоте оппозиции. Ослабление воли сказалось, теряю способность управлять собою. Навязанные мысли принимаю за свои. Шатаюсь от рабочей оппозиции к троцкизму, от троцкизма к рабочей оппозиции. Удивительно. Неужели товарищи не замечали, что я на границе нормального? Донком мобилизует меня для работы в армию. Выехал в Тифлис, едва владея нервами. Неведомый страх, нереальные преследования, космические кошмары овладевали сознанием и жутко, жутко окружили в хаосе. Почему я не застрелился? Чудесно".
Время шло, и к нарастающим проблемам с общим и душевным здоровьем добавились проблемы с работой:
"В Тифлисе оставляют на гражданской работе. Работаю в ВСНХ Грузии. Кошмары и преследования росли-росли. Я не знал сна. Я почти не сознавал реального. Умоляю Фигатнера (в 1921-1922 годах — секретарь Кавказского бюро ЦК РКП(б)) отправить меня в распоряжение ЦК в Москву. Направил, через Юговостбюро ЦК в Ростове. В Бюро ЦК. Нежданно отбирают все документы и партийный билет. Сообщают, что Кисловодская организация исключила меня из партии и что до разбора дела КК (контрольная комиссия) бюро работы мне дать не может. Безответственные. Они уничтожили остатки сознательной воли. В обыкновенной неприятности мое больное сознание нашло подтверждение кошмарам. Болезненное стало действительным. Рубикон перейден. Так меня сделали маньяком. Что было дальше? Не знаю, поймет ли читающий, как приятно вызывать в памяти космические призраки прошлого. Я вижу себя преследуемым всеми, с трудом владею речью. Дикий страх. Проклятое хрипение нервов! Решаю уехать в Ташкент, там у меня есть друг Шахновский. Там, думаю, спасение. Дорога-дорога пыток. В Ташкенте стало легче, бодрей. У товарища. Требует остаться у него, затребовать дело в ЦК Турк. Бюро, доказывает это - склока, неприятность. Проклятая болезнь! Я отказываюсь. Он отказывается от меня. Ему было тяжело, но и он не понял, что я болен. Уезжаю в горы. Прежевальск, Верный, 5 месяцев скитаний, кошмары притупились, но заметное волнение - они снова со мной. Наконец, они оставили меня. Осознаю свое положение. Бросаюсь обратно. Товарища в Ташкенте нет. Что делать? Репортер Роста. Вызываю неприязнь резкостью, прямотой и остротой слова. Ухожу работать в союз Рабис (профсоюз работников искусств). Меня, хотя и "беспартийного", все же признают и вводят заместителем председателя объединенного Правления союза Рабис и Рабпрос (профсоюз работников просвещения). Работаю полгода. Конфликт с Туркбюро ВЦСПС. Ухожу. Решил ехать в Москву в ЦК партии объясниться. Продаю единственное пальто. В марте 22 г. выехал в Москву".
Кудрявцев возлагал большие надежды на Сергея Сырцова, всесильного начальника партийного отдела кадров - учетно-распределительного отдела ЦК, под руководством которого он работал в Ростове-на-Дону. Однако он не понимал, что тот вряд ли станет помогать исключенному из партии оппозиционеру, да к тому же находящемуся на грани безумия: "В Москве. Узнаю, что тов. Сырцов работает Зав.Уч.Распр.Отд.ЦК. Решил обратиться к нему. Беседую. Прошу помочь установиться. Он отказал. До того ошеломлен, что больше ни к кому не обратился. Холодная весна. Ночую на улице, в коридоре какой-то гостиницы. Ночи и хлеб делю с крысами. Случай свел с членом Месткома типографии. Служу корректором. Разыскиваю адрес приятеля. Пишу в Самару с просьбой вытянуть. Предлагает приехать в Самару".
"Жулик на жулике"
"В Самаре (1923 г.). Член Правления Торгового Отдела С.Г.СНХ. Попадаю в готовую склоку между председателем Совнархоза, пред. Правления Торг. Отдела и вторым членом Правления. Держусь в стороне. Все меня принимают беспартийным. Познаю всю гнусность многих беспартийных и некоторых партийных. Какие пройдохи, жулики, аферисты, воры, мерзавцы пролезали в то время на "доходные" места. Не разворовали до "кирпичиков" из боязни ГПУ. Работаю днем и ночью: потерянное время. Жулик на жулике. Ответственные руководители чванливые гусаки, заняты интриганством, подсиживанием и карьеризмом. Склока у них дошла до пределов. Нервы начинают шалить. Решаю уехать в Москву. Снова в Москве. Терпеливо осаждаю знакомого дать работу, уполномоченным по Туркестану. Месяц терпеливого хождения. Доверенность получена. Наконец самостоятельная работа".
Однако надежды на новую жизнь на новой службе оказались тщетными:
"В Ташкенте (1923 г.). Два месяца бесплодной переписки с Правлением. Осознал, что служба ведет меня в сумасшедший дом, к самоубийству, к невыносимым более страданиям. И я ушел. Я вел независимую жизнь, боролся за психическое равновесие и победил".
Независимая жизнь бывшего большевика началась и окончилась в частной торговле:
"1924 г. Но все-таки, как я стал торговцем? Начиная с Самары женат на мещанке замечательной воли, любви и преданности. Магазин - ее инициатива. Работа моя. Расчетливость - она. Коммерческие предвидения - я. Она хотела комфорта и покоя. Я психического здоровья и безграничного пониманий вселенной. Она радовалась кассовой выручке. Я миру людей, познанных из-за прилавка. Она мучилась моим временным непостоянством. Я болячками советского строительства. Но и она и я были "честными" торговцами, достойными НЭПа. Нелегальных путей в нашем скромном благосостоянии не было. 13 апреля меня арестовали в числе многих. Обвинение 97 ст. часть II УК. Три м-ца исправдома, пять дней смертельной голодовки. Беседа с полномочным представителем ГПУ Ср Азии т. Бельским, в прошлом значился Левиным Нач. Особ.отд. 8 армии. Узнаю по Ростову, и он меня. Как умеет жалеет, но помочь поздно. Вручает постановление Особого Совещания, рекомендует обжаловать. Предоставляет ехать вне этапа. Итак, я в Усть-Абаканске. Будет неправильно, если читающий поймет меня мягкотелым интеллигентом, неправильно, если решит, что отчаялся я возможностям великого строительства. Просто моя деликатная, отчетливо индивидуалистическая психика не выдержала нагрузку российской специфической действительности. Я ушел от работы не по вине ЦК или Отделов ЦК, а в силу "логичной" объективности. Мой уход своеобразный, целительный режим".
Настолько искренний рассказ не мог не трогать и не вызывать сочувствия. Но искренности не всегда сопутствует правдивость. Статья 97 УК 1922 года гласила:
"Нарушение законов и обязательных постановлений о ввозе за границу или провозе за границу товаров карается - принудительными работами на срок до трех месяцев, соединенными с конфискацией целиком или части этих товаров или штрафом до 300 руб. золотом. Те же действия, совершенные в виде промысла или совершаемые должностными лицами, или если участники их, совершая их в первый раз, были вооружены, или если предметом провоза явились предметы, указанные в ст. 10-й декрета Совета Народных Комиссаров от 17 октября 1921 года (Собр. Узак. N 70 за 1921 год ст. 564), караются - лишением свободы на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией или при отягчающих обстоятельствах высшей мерой наказания".
Так что речь шла о контрабанде, и сам автор "Маленькой исповеди" этого обвинения не оспаривал. Он лишь сетовал на то, что наказание к нему применено механически, без учета прежних заслуг перед революцией. В Особое Совещание при ОГПУ СССР в октябре 1926 года он писал: "Обжалование. Административно-высланного по 97 ст. II част. УК граж-на Кудрявцева Григория Михайловича (бывш. члена РКП (б)), проживавшего до высылки в гор. Ташкенте по ул. Карла Маркса 20. Обвиненного на основании агентурной сводки ПП ОГПУ в Ср. Азии. День ареста 13 апреля 26 г. Высылку отбываю в Сибири в селе Усть-Абаканск. Срок высылки 2 года (со дня ареста). Жалуюсь не потому, что не хочу жить в Сибирском селе, жалуюсь потому, что ваше постановление чисто механическое, принципиально-неправильное, для меня морально невыносимо. За что? Почему? История с моей высылкой лишнее и лучшее доказательство справедливости слов т. Дзержинского, сколь нужно быть осторожным в отборе (на местах) социально-опасных... Прошу исправить ошибку, естественную для той работы, которую вам приходится совершать: добавляю, что моя чувствительная и расстроенная нервная организация не в силах выносить вынужденного поселения. Мне очень тяжело".
К тому времени искренность в отношениях между партийными вождями встречалась все реже и реже. И может быть поэтому подобное, редкое ее проявление, Сталин оценил по достоинству. 5 ноября 1926 года Особое совещание ОГПУ приняло решение, разрешающее Григорию Михайловичу Кудрявцеву свободное проживание по всей территории СССР. А его "Маленькая исповедь" осталась свидетельством того ужаса, каким стала для России Гражданская война...
Автор: Светлана Кузнецова
Опубликовано: http://www.istpravda.ru/digest/14795/
Комментарии
В полку пошел слух, что орудует коммунист с бородкой, к счастью для меня, я носил русскую фамилию и благодаря бородке не был похож на еврея.
18г, как я понял.
Не пускайте евреев в политику, пусть сидят учат Талмуд.
никак аффтор не угомонится, все пытается то примириться с кем-то, то очередную страницу нашей истории выставить в некрасивом свете
все было в нашей стране, но результаты смотрят "по плодам их", а с этой стороны советский период развития России самый плодотворный
то очередную страницу нашей истории выставить в некрасивом свете
Глупости. Стыдиться своей истории - последнее дело. Рассказывать о истории необходимо, в том числе и для того, чтобы то, что вы считаете "некрасивым светом", не повторялось. Особенно в кривом зеркале.
Нашим окраинам об этом рассказать забыли. Результат - прошедшие после развала СССР войны, почти на всех Российских окраинах. Разной степени кровавости, но войны, вбивающие народы в нищету и ненависть к соседям...
а где гарантия, что данная история не художественный вымысел. Ведь ее опубликовал даже не историк, который рисковал бы своей репутацией в научном сообществе, а спец-корр.
А войны на территории бСССР - это как раз и есть результат развала страны, про который почему-то говорят, что он прошел бескровно.
Плодотворный - смотря в чем. В выплавке чугуна и произведенной электроэнергии - да. В писателях, композиторах и художниках мирового уровня - нет. Каждый период истории нашей стране ценен по своему, не надо выделять только один.
Ни одного за 70 лет?
Когда перед тобой невежда - всегда испытываешь чувство неловкости, и не знаешь, почему.
Из какой части предыдущего текста видна фраза "ни одного"? Не надо приписывать другим людям свои слова. Были, и много, и талантливые, и даже весьма. Но те, пораньше, были все-таки талантом выше. Не все конечно, лучшие из. Отчетливее всего это видно в изобразительном искусстве, по фондам Русского музея и Третьяковки например.
Lol. Третьяков вообще- то помогал большевистским агентам в борьбе с контрой эмигрировавшей за границу.
Это вы наверное с Саввой Морозовым путаете (у того кстати весьма запутанные были обстоятельства смерти), Третьяков умер еще до появления большевиков, в XIX веке
Да. Ну тогда наверное это не тот Третьяков- может потомок того мецената.
Не стоит переживать. Ребята воюют со своим недавним прошлым. Это посильнее донкихотства будет. Как говорится — good им luck. :)
А по-моему, с прошлым как раз воюете вы. Выпячивая один период и противопоставляя его другим. Зачем?
Вы серьезно? Было мало композиторов мирового уровня? Шостакович, Прокофьев, Хачатурян, Таривердиев,
Прокофьев, как и Рахманинов, как профессиональные композиторы учились и начинали творить еще в РИ.
Шостакович безусловно очень хороший композитор, но композиторов его уровня в XIX веке было больше: Чайковский, Мусоргский, Римский-Корсаков. То же можно сказать и про писателей: достоинств Шолохова и Булгакова не отнимаю, но Чехов, Достоевский, Толстой, Пушкин выглядят наверное более масштабно. Про живопись помолчу, но тут неплохая компенсация была в архитектуре.
С точки зрения достижений области культуры "Золотым" для нашей страны был все-таки XIX век, а не XX.
Надо отдать должное большевикам: то, что не получилось где-то взять качеством, брали массовым количеством, резко расширив сеть музыкальных школ по всей стране и проводя наверное лучшие в мире конкурсы исполнителей.
Ну так плодом развития советского периода явилась перестройка, реформы Павлова, 90е годы. Так что кушайте этот "плод" , наслаждайтесь. Тем более, что он закономерен. Прожили век, поубивали тьму людей, покалечили множество жизней только для того , чтобы прийти к тому с чего начали.
Реальная политика. Как говорил А.М. Пятигорский, обычный человек не может стать политиком, потому что быстро умрет от психических расстройств.
За статью спасибо
Но комментарии показывают, что ваши привычные оппоненты не хотят делать выводы из подобных историй, и пытаться переубеждать их в этом - бесполезно.
А для других вы статьи пишите, почитаем
гыыы... ну просто скупая слеза потекла...
чЁ там с финиками? ась?
Ответили уже за меня, зачем по 20 раз одно и то же? Расшатывания пошли давно, усилилиь после февраля - реализовались после октября. Если можно найти тут что-то новое - пиши, почитаем.
Lol. Как же мог true еврей стать таки торгашём?
Как мне нравятся ссылки на ресурсы типа "istpravda" - они самим названием дают понять, что никакого вранья там быть не может.
А слабо было дать ссылку на исходный текст в газете коммерсант? (как там, коммерсант, входит в список СМИ с иностранной долей больше 20%?)
И да, в нём такое душещипательное вступление:
Удивительно как просто можно сослаться в написании такой заказухи просто на то, что она нашла письмо в документах Сталина. Впрочем, чему удивляться, у нас корреспонденты часто находят всякие сенсации. Жаль, только ссылки на архивы не дают. Хотя зачем? Для местных типа беспристрастных увлекающихся историей граждан, такие истории - само собой разумеющееся, так именно и было. А то что доказательств этому не приводится, так а зачем? Тем более если опубликовано на istpravda.ru
И ничего, вопросов практически ни у кого не возникает.
О квалификации автора говорит хотя бы пассаж, где Сталина в 1926 году называют "главой РКП(б)". Здешние историки не подскажут, каким по счет во внутрипартийной иерархии было его место в 1926 году? В первой пятерке или за ее пределами?
Что касается квалификации.
Упомянутый в статье батька Боженко в БСЭ числился членом КПСС с 1917 года. Кому претензии предъявите?
И да. Вы второй, вместе с Мнемоником, укоряете автора, за место его публикации. Ваше право.
Но, тогда надо полагать, что к самому материалу претензий нет?
Материал опубликовал тот кто его нашел - это заинтересованное лицо(еще и деньги получила за публикацию - язык письма - современный и журналистский).
Материал из категории: "крайне сомнительный до предъявления пруфов".
Сталинский архив (или каталог) кстати частично доступен в инете.
Претензии авторам в обоих случаях надо предъявлять. В том числе а автору статьи в БСЭ.
К материалу претензия одна. Нет достаточных оснований считать ее достоверной. Раз уж вы историей увлекаетесь, то в курсе, источники - это основное в истории. В данном случае имеем источником только газетную статью. И именно в этом претензия, а не в месте публикации как вы пишете.
Я нашёл эл.почту автора материала и отправил ей запрос. Надеюсь, что подтверждение или разъяснение от неё будет получено.
Это было бы хорошо.
Ну что, получили ли какой-то ответ от автора ?
Хмм..
А как это можно сопоставить с текущим процессом по делу ГБР "Бэтмен", который ведут в Луганске?
Незаконные задержания, всё такое...
Напомнило свежую игру Darkest Dangeoun. Там тоже идёт непримиримая борьба со злом, а психическое здоровье сильно важней физического.
Есть смущающие моменты в "исповеди", но здесь нужно чутье литературоведа, который хорошо знаком с пластом сочинений выпускников школы и опытом войны. Без доп. проверки подлинности публиковать не стал бы.
А. Веселый. "Россия, кровью умытая" - в дополнение к Вашему списку..
Рассказы Зощенко.
Украинский кадет Николай Полетика оставил мемуары, как выглядели 8 месяцев жизни Украины под немцами – с марта 1918-го по декабрь 1918 года. Позднее он стал видным советским историком. Язык - классический русский. Много эпизодов 18+.. Гражданская война.: 2 обзаца - ниже:
Вoспоминания. 8 месяцев жизни Украины под немцами
Немцы заставили домохозяев и дворников прибрать дворы, а городское управление Киева — убрать мусор с улиц.
С деревней — с украинскими крестьянами — дело обстояло хуже.
Значительная часть земель была не засеяна. В результате Главнокомандующий германской армией на Украине генерал Эйхгорн издал приказ об обязательном и принудительном засеве полей — и крестьянских, и помещичьих — силами крестьян. В случае отсутствия у крестьян семян для засева полей засев поручался помещикам, с обязательством уплатить крестьянам за труд одну треть собранного урожая. Выходило, что помещики восстанавливались в своих правах на землю (возвращалась земля), а крестьяне оказывались в положении сельскохозяйственных рабочих, получающих за работу часть урожая.
Приказ Эйхгорна поднял крестьян на дыбы. Деревня была охвачена восстанием. Между помещиками, опиравшимися на немецкие штыки, и крестьянами шли кровавые бои. Горели помещичьи усадьбы, и крестьянская месть настигала помещиков и их управляющих: им вскрывали животы, их поднимали на вилы и забивали рот землей и т.д. Немцы засекали шомполами бунтующих крестьян, обстреливали шрапнелью деревни, но засеву полей это не помогало.
Тогда немцы решились на более сильно действующие меры. 25 апреля Эйхгорн издал второй приказ о создании на Украине немецких военно-полевых судов для наказаний за покушения на помещиков и их собственность, за саботаж крестьян в обработке и засеве полей, за расхищение и поджоги собранного урожая и др. Виновным угрожала смертная казнь. После этого приказа деревня стала мобилизационным резервом для всех «батек-атаманов» и их банд.,,,
Спасибо за дополнение.
Страницы