Церковь и «верующие ученые»

Церковники не любят, когда им напоминают факты, свидетельствующие о том, что между религией и вырывавшейся из ее пут наукой складывались не отношения гармонии, а открытой непримиримой борьбы. Борьба продолжается и сейчас, изменились лишь ее формы.В новых условиях, когда наперекор церкви авторитет науки чрезвычайно возрос, богословы прилагают максимум усилий, чтобы затушевать вытекающие из научных достижений материалистические мировоззренческие выводы. Ведь наука с религией расходятся не в частностях, а по всем фундаментальным вопросам мировоззрения: существует ли мир вечно или является результатом творения; как возникла жизнь на Земле и как появился человек; божественная ли психика или она сформировалась вследствие длительного развития живой материи, ее усложнения, все более высокой организации; в чем причины социального неравенства людей, каковы пути его преодоления и т. п.

Атеистическим мировоззренческим выводом науки церковники пытаются противопоставить и такой «аргумент», как вера в бога некоторых известных ученых. При этом игнорируется то обстоятельство, что на ученых, как и на других людей, влияют эпохи, в которых они живут, господствующие в обществе традиции, ближайшее окружение, семья, воспитание, что и объясняет в конечном счете определенную непоследовательность отдельных ученых во взглядах на мир. 11е обходится здесь также и без прямой подтасовки фактов. J 1екий бельгийский иеромонах Куртуа, к примеру, в изданной в Брюсселе брошюре «Что говорят о боге современные ученые?» зачислил в приверженцы религии почти всех видных естествоиспытателей от эпохи Возрождения и до наших дней. Но соответствует ли это действительности? В XVI— XVIII в. наибольшие хлопоты доставляла церковникам астрономия. В XIX в. пальма первенства в этом смысле перешла к биологии. Наивысшим достижением нынешней научно-технической революции стало освоение энергии атомного ядра и проникновение человека в космос. Следуя этой генеральной линии развития науки, назовем некоторых ученых, чьи имена стали предметом различных теологических спекуляций.

И. Ньютон, великий английский физик, астроном и математик, в работе «Математические начала натуральной философии», увидевшей свет в 1687 г., заложил основы классической механики, сформулировав ее три основных закона, изложил теорию всемирного тяготения, давшую цельное объяснение движению небесных тел — Солнца, планет, комет. Это объяснение стало развитием и логическим завершением дела, начатого Коперником и Галилеем. Вот почему на вопрос, как удалось ему добиться столь впечатляющих открытий, Ньютон ответил: «Я стоял на плечах гигантов».

Открытие закона всемирного тяготения стало новым подтверждением правильности материалистических взглядов на природу. Согласно теории И. Ньютона, движение в солнечной системе закономерно обусловлено свойством вещества. Следовательно, в мировом пространстве чудеса невозможны.

Открытия Ньютона имели большое мировоззренческое, научно-атеистическое значение; вокруг них сразу же разгорелась острая борьба. Епископ Дж. Беркли и его сторонники обвиняли великого ученого в том, что «он лишил бога непосредственного воздействия на его творения, неизменно приписываемого ему священным писанием, а божье провидение заменил силой притяжения»; их возмущало то, что, согласно открытиям Ньютона, материя, обладая свойствами отталкивания и притяжения, выступает как активная сила.

Дав естественнонаучное объяснение движению небесных тел, И. Ньютон в то же время считал, что планеты и их спутники будто бы получили «первый толчок» извне, под влиянием «разумного агента», некоего «духовного начала», то есть бога. «Будучи раз созданным,— писал И. Ньютон,— мир может существовать по законам природы многие века». Суммировав эти представления, известный астроном Э. Галлей в одном из писем И. Ньютону справедливо заметил: «Первоначальный толчок вы оставили богу, но запретили ему всякое дальнейшее вмешательство в солнечную систему».

Живший гораздо позже Ньютона французский ученый А. Маке как-то отметил: «Каждый раз, когда наука делает шаг вперед, бог отступает на шаг назад». Современные теологи, говоря об И. Ньютоне, всячески подчеркивают то, что он был верующим человеком, но всегда умалчивают о том, что его теория всемирного тяготения значительно подорвала религиозную схему мироздания.

Теоретическое наследие И. Ньютона красноречиво свидетельствует о том, что его научные взгляды противоречили его религиозным представлениям. По своим философским взглядам И. Ньютон стоял на позициях стихийного материализма: признавал объективное существование материи, объективность закономерностей природы, возможность их познания. Без этого невозможны были бы и его открытия, противоречащие религиозным представлениям его времени.

В эпоху Ньютона в естествознании еще не сформировав лась идея о всеобщем развитии, о том, что Солнечная система возникла не сразу в законченном виде, а развивалась во времени и имеет свою длительную естественную историю. Эту мысль уже после смерти И. Ньютона высказали и обосновали Ж. Бюффоп, И. Кант, П. Лаплас. «Кант,— писал Ф. Энгельс,— начал свою научную деятельность с того, что он превратил Ньютонову солнечную систему, вечную и неизменную,— после того как был однажды дан пресловутый первый толчок,— в исторический процесс: в процесс возникновения Солнца и всех планет из вращающейся туманной массы»6.

Спустя полстолетия этот взгляд был математически обоснован П. Лапласом. Он пришел к заключению, что движение планет и их спутников может быть объяснено с помощью закона тяготения без всякого божественного первотолчка, если на солнечную систему смотреть как на нечто образовавшееся с течением времени в ходе естественного развития материи. Созданная П. Лапласом научная гипотеза сохраняла свое значение до начала XX в. И хотя впоследствии ее сменили новые, более точные космогонические предположения, материалистические основы построения гипотезы П. Лапласа определили ее непреходящую ценность в развитии космогонии и естественнонаучной картины мира.

Эпоха И. Ньютона была эпохой расцвета механики. Все явления в мире пытались тогда объяснить с помощью ее законов. И. Ньютон создал механическую картину мира, обобщив не только результаты собственных исследований, но и идеи своих предшественников и современников. В этой механической системе определенное место он отводил и богу.

Последующее развитие естествознания опровергло взгляд па материю как на нечто застывшее, неспособное к самодвижению. Материя не нуждается ни в каких толчках извне: движение неотделимо от нее, оно — ее главная особенность, способ ее существования. Весь мир есть не что иное, как движущаяся материя, переходящая на основе законов природы из одних форм в другие, от самых низших до самых высших.

Имя А, Эйнштейна (1879—1955), чье творчество оказало глубокое влияние не только на развитие физики, космологии, механики и математики XX в., но и на стиль научного мышления в целом, известно всему миру. Он создал одну из фундаментальных физических теорий — теорию относительности, которая раскрыла глубокую внутреннюю взаимосвязь способа и форм существования материи — движения, времени, пространства. Теория А. Эйнштейна показала, что отдельные физические величины — длина тела, ход времени, скорость — относительны, а законы природы абсолютны, одинаковы во всех движущихся системах. Огромные естественнонаучные открытия А. Эйнштейна имеют глубокий атеистический смысл. «Чем больше проникается человек сознанием закономерности порядка явлений,— писал А. Эйнштейн,— тем крепче становится его убежденность в том, что возле этого закономерного порядка нет никакого места для причин другого рода. Он не признает ни человеческой, ни божественной воли в виде независимой причины явлений природы».

Картина мира, созданная на основе теории относительности, пришла на смену картине мира И. Ньютона, преодолев ее непоследовательность. Ведь представления об абсолютно пустом пространстве, в котором по законам механики движутся получившие извне свой первотолчок материальные тела, связывались с внешней силой, богом как первоисточником движения. Теория относительности подвела черту под представлениями о пространстве и времени как обособленных от материи сущностях. Об этом весьма выразительно свидетельствует ответ самого А. Эйнштейна репортеру, попросившему ученого изложить суть теории относительности в нескольких словах. «Раньше полагали,— ответил А. Эйнштейн,— что если бы из Вселенной исчезла вся материя, то пространство и время сохранились бы. Теория относительности утверждает, что вместе с материей исчезли бы также пространство и время».

Научная картина мира, преобразованная в свете переоценки (но не обесценивания) научных идей И. Ньютона, переоценки, вытекающей из идей А. Эйнштейна, устраняет за ненадобностью пресловутый божественный первотолчок.

С юношеских лет А. Эйнштейн в течение всей своей жизни никогда не исполнял никаких религиозных обрядов, был противником всевозможных культов. В ноябре 1930 г. он так ответил корреспонденту газеты «Нью-Йорк тайме», попросившему его высказать свое мнение о боге: «Я не верю в бога, который награждает и карает, бога, цели которого слеплены с наших человеческих целей. Я не верю также в бессмертие души после смерти, хотя слабые умы, одержимые страхом или нелепым эгоизмом, находят себе пристанище в такой вере…»

Из этого ответа совершенно очевидно следует, что А. Эйнштейн не верил в бога всемогущего, вездесущего, всепра-ведного, всеведающего и всеблагого, каким представляют его иудейская и христианская религии, бога, которому в прошлом приносились жертвы, в том числе человеческие, и к которому сейчас обращаются с молитвами в надежде на чудо.

После того как ответ ученого был опубликован в газете, из Америки в Европу последовал телеграфный запрос, на сей раз от нью-йоркского раввина Г. Гольдштейна: «Верите ли вы в бога? Ответ в пятьдесят слов оплачен». Эйнштейн ответил: «Я верю в бога Спинозы, проявляющего себя в упорядоченности мира, но не в бога, занимающегося судьбами и делами людей».

В связи с этим ответом не будет излишним обратить внимание на одну «деталь». Упоминая при всяком удобном случае имена «верующих ученых», богословы вовсе не стремятся рассматривать содержание их, так сказать, «веры». И неспроста. Потому что во многих случаях они обнаружили бы «веру», весьма далекую от ортодоксальных догматов или же лишь использующую по традиции некоторую религиозную терминологию, в которую вложен чуждый ей смысл.

Картине мира А. Эйнштейна свойственна универсальная причинная связь всех процессов, каузальная (причинная) гармония. Ощущение такой гармонии ученый называл иногда «космической религией». Однако эту терминологическую нечеткость он неоднократно сопровождал категорическими заявлениями об атеистическом характере «космической религии», о том, что природа исключает бога и представляет собой движущуюся материю, существование и эволюцию которой характеризуют объективные закономерности.

Философские взгляды А. Эйнштейна никак не устраивают богословов, А. Эйнштейн отрицал возможность совмещения научного знания и религиозной веры. По мнению ученого, знание постепенно вытесняет веру из ее прибежищ, и поэтому «нетрудно понять, почему церковь различных направлений всегда боролась с наукой и преследовала ее приверженцев».

Немало спекуляций возвели служители культа вокруг имени крупнейшего физиолога, создателя материалистического учения о высшей нервной деятельности И. П. Павлова (1849—1936).

Церковнослужители для создания вокруг имени ученого всевозможных слухов о его религиозности использовали некоторые факты из его биографии, и прежде всего тот, что он из семьи служителя культа. О религиозности И. П. Павлова говорил, например, в 20-х годах митрополит Введенский. Однако сам И. П. Павлов, по свидетельству его ученика Д. А. Бирюкова, отнес это заявление «к группе неумных доводов, основывающихся на внешних признаках, по которым нельзя судить о религиозности человека вообще». Вера в бога утратила для него всякий смысл еще в молодости. В 1928 г. в ответе на письмо священника Е. М. Кондратьева И. П. Павлов высказался предельно ясно: «Я сам неверующий».

Приведенных примеров достаточно, чтобы составить представление о том, чего стоят легенды о «верующих ученых». Вера в бога, уживающаяся в сознании некоторых ученых с научными познаниями, обусловливается отнюдь не «органической гармонией» между верой и знанием, а совсем другими причинами (господствующими в обществе традициями, ближайшим окружением, полученным воспитанием и т. п.). Непримиримость науки и религии коренится в противоположности их мировоззренческих основ, и именно этим фактом объясняется то, что даже верующие ученые, как правило, изгоняли бога из сферы своей деятельности или существенно ограничивали его «в правах».

(с)

========================================================================================