Хазин о войне внутри элиты

kp.ru

Беседа под катом, интересное вынесу сюда:

Хазин:

- Путин хочет шесть. Правительство очень долго говорило, что больше трех нельзя! Не по науке. Медведев решил выступить посредником. Ладно, пусть будет пять. При этом он врет. Медведев-то сам, может, не врет. Потому что он просто не понимает. А те либералы, которые сидят, они понимают, что их либеральными методами не то, что пяти, трех процентов невозможно… Сегодня рост ноль. Нет роста вообще.

Кривякина:

- Путин сказал, что минусовой пошел.

Хазин:

- Совершенно верно. Начиная с третьего квартала пошлого года минус. А правительство показывает плюс три. Оно это делает примитивным способом, занижая инфляцию.

Кривякина:

- Так где же мы плюс пять возьмем?

Хазин:

- Правительство, используя либеральные методы, не может дать не то, что шесть, даже три процента. Не получается. И оно право. Его методами это сделать невозможно. Поэтому Путин дает поручение Академии наук, где еще не все захвачено либералами, разработать, как можно сделать шесть. Я думаю, что они дадут результат, потому что это можно сделать.

Антонов:

- Программа «500 дней-2»…

Хазин:

- Все значительно проще. У нас есть вполне конкретный ресурс. Называется «импортозамещение», который нам может дать на десять лет от шести до восьми процентов роста. Без проблем. Но это не либеральный метод.

Антонов:

Здравствуйте! 1 февраля появился на свет первый президент России Борис Николаевич Ельцин. Фигура обсуждаемая и для многих противоречивая.
У нас в студии корреспондент отдела политики Елена Кривякина и экономист, руководитель компании экспертного консультирования «НЕОКОН» Михаил Хазин.

Кривякина:

Здравствуйте!


Хазин:

Добрый вечер!


Антонов:

Как лично вы оцениваете Борисам Николаевича?


Хазин:

Это очень сложная ситуация. Он очень сложное явление. И хотя итог его деятельности с точки зрения страны оказался сильно негативным, на самом деле, он многого из этого не хотел. И я просто видел своими глазами, поскольку я работал в администрации президента, как его продавливали по очень многим вопросам. В том числе его продавали люди, на которых он делал ставку. Его запутывали, еще чего-то... Кроме того, он был человеком больным. И его болезнь во многом была связана с алкоголизмом, и проявлялось это очень интересно: у него не интеллект атрофировался, а воля, как это часто бывает в таких случаях. В этом смысле очень часто, когда он принимал решения, его заставляли это решение изменить.
Классический случай, который все видели, это было на глазах – знаменитая история 99-го года, когда на заседании Госдумы Селезнев, председатель, сказал о том, что ему звонил Ельцин и сказал, что он выдвигает на пост премьера кандидатуру Аксененко. А в Госдуму фельдегерь с некоторым опозданием привез кандидатуру Степашина. Это классический случай, когда под жестким давлением он изменил свое решение.


Кривякина:

А чего еще он не хотел? Вы сказали, что он многого не хотел.


Хазин:

Например, ему совершенно не нравился процесс приватизации. Но...


Кривякина:

Понимал, что расхищают?


Хазин:

Он понимал, что это крайне негативный процесс и крайне негативно влияющий на все, в том числе, на отношение к нему людей. Понимаете, он же сам себя рассматривал как некоторый ледокол, который должен что-то проломить. Но у него был один недостаток, который част для руководителей верхнего и среднего звена, секретаря обкома или губернатора. Он не любил влезать в детали, но предпочитал находить людей, которым он верил. Он почему-то поверил Гайдару или Чубайсу. Почему-то поверил Волошину. И после этого то, что делали эти люди, в том числе исходя из своих личных интересов, он это какое-то время терпел. А потом их увольнял. Напомню, что после марта 98-го года Чубайс так больше в политику и не вернулся. Последние его действия, совершенные в 97-98-м годах, они оказались последней соломинкой, которая переломила спину верблюда. Но действия-то уже были совершены.
И у Ельцина никогда не была стратегического плана строительства страны.


Кривякина:

Вы упомянули приватизацию. Правительство постоянно увеличивает эти планы. Что скажете на этот счет? Вчера правительством был озвучен план на пятилетку.


Хазин:

Давайте смотреть правде в глаза. В стране началась политическая война. Масштабы даже не начала 90-х, а, скорее, 37-38-го годов.


Кривякина:

Даже так...


Хазин:

Конечно. У нас революцию 91-го года делала группа, которую условно можно назвать либералами, но за которыми стояла средняя номенклатура, которая поддержала Ельцина и, соответственно, торговля, организованная преступность. Вот такого род штуки. Но реально стратегию писала именно либеральная группа. И так продолжалось до конца 90-х, когда стало понятно, что эта либеральная группа идет в тупик. Страна разрушается. И те, кто находился у власти, элита уже сформировавшаяся за 90-е годы, поняла, что надо что-то менять.
Были поставлены две задачи. Первая – прекратить внутриэлитные войны. И нужно было категорически запретить представителям элиты обращаться к народу в войне друг против друга. История с чемоданами с компроматом, с перекрытием Транссиба и так далее.

Для этого был выбран исполнитель – Владимир Владимирович Путин. Задачи были решены. Для решения первой задачи пришлось выгнать нескольких человек – Березовского, Гусинского, Ходорковского, которые не захотели встроиться и принять правила общежития. А для решения второй задачи использовался ресурс, который образовался из-за роста цен на нефть. Были избыточные деньги. И каждый человек понимал, что даже если будет внутриэлитный конфликт и его съедят, ему все равно дадут отступной кусок. И он бедным не останется. И поэтому никто не шел ва-банк.

Это продолжалось примерно до 2010 года. А сегодня стало понятно, что ресурсов на всех не хватает. И две группировки, очень условно, либеральная и силовая, потому что границы между ними нет, между ними началась схватка не на жизнь, а на смерть. И, собственно, это расширенное заседание правительства, оно стало проявлением этого.


Кривякина:

А в чем вы видите схватку?


Хазин:

Схватка очень простая. Путин говорит, что ему нужно шесть процентов.


Кривякина:

Пять.


Хазин:

Шесть.


Кривякина:

Вчера была озвучена цифра пять.


Хазин:

Путин хочет шесть. Правительство очень долго говорило, что больше трех нельзя! Не по науке. Медведев решил выступить посредником. Ладно, пусть будет пять. При этом он врет. Медведев-то сам, может, не врет. Потому что он просто не понимает. А те либералы, которые сидят, они понимают, что их либеральными методами не то, что пяти, трех процентов невозможно... Сегодня рост ноль. Нет роста вообще.


Кривякина:

Путин сказал, что минусовой пошел.


Хазин:

Совершенно верно. Начиная с третьего квартала пошлого года минус. А правительство показывает плюс три. Оно это делает примитивным способом, занижая инфляцию.


Кривякина:

Так где же мы плюс пять возьмем?


Хазин:

Правительство, используя либеральные методы, не может дать не то, что шесть, даже три процента. Не получается. И оно право. Его методами это сделать невозможно. Поэтому Путин дает поручение Академии наук, где еще не все захвачено либералами, разработать, как можно сделать шесть. Я думаю, что они дадут результат, потому что это можно сделать.


Антонов:

Программа «500 дней-2»...


Хазин:

Все значительно проще. У нас есть вполне конкретный ресурс. Называется «импортозамещение», который нам может дать на десять лет от шести до восьми процентов роста. Без проблем. Но это не либеральный метод.


Кривякина:

Простите, это правительство Путина утвердило. Что значит, не может?!


Хазин:

Это совершенно неважно. Поймите, политика – это искусство возможного. Путин утвердил то правительство, которое устраивала элита в целом. Дальше началась война. И вот когда война началась, стало понятно, что нужно либо оставлять это правительство и тогда начнется гражданская война в элите, а потом и в стране. И в этой ситуации того же Путина могут ждать очень серьезные неприятности, в том числе, суд где-нибудь на Западе.
Вариант второй. Убрать это правительство и поставить другое. Но для того, чтобы это сделать, нужно, чтобы был план деятельности под это новое правительство. И нынешнее правительство страшно испугалось этого плана. И поэтому началась атака на Глазьева, который ассоциируется с этим планом. Чубайс пишет в своем блоге, что Глазьев не экономист. Это вообще анекдот! Чубайс вообще не имеет никакого отношения к экономике, а Глазьев был самым молодым доктором экономических наук еще в СССР.


Кривякина:

Лукавит Анатолий Борисович...


Хазин:

Нет. Это просто политический наезд.


Кривякина:

Пять-шесть процентов инфляции на этот год. Центробанк обещает удержать в таких пределах. И последующие годы четыре процента. Насколько это все реально?


Хазин:

Это глупости все. Вранье.


Кривякина:

Я никак не пойму... Все врут?


Хазин:

Я не очень понимаю, что такое инфляция, когда правительство говорит, что у нас инфляция пять процентов. Какую инфляцию они имеют в виду? Если смотреть данные Росстата по итогам 11-го года, то там коэффициент, который показывает изменение цен в той части экономики, которая производится на территории страны, 115,8, то есть инфляция 16 процентов. Трудно ожидать, что на протяжении многих лет, когда у нас инфляция выше 16 процентов, она не дойдет до потребителя. Иными словами, нам врут.
Я по образованию статистик, поэтому я много могу рассказать, как это делается.


Антонов:

Так приведут ли цифры к тому знаменателю, что был озвучен? Или все благополучно...


Хазин:

Подумайте сами! Правительство обещает Путину, а Росстат, который дает эти цифры, в составе правительства. Я самолично, еще в 90-е годы, видел замечательную сцену, как министр звонит председателю тогда еще Госкомстата и говорит: «Что ты мне прислал? Данные минус два процента, а я уже доложил в правительство, что у нас плюс! Тебе два часа, чтобы исправить все цифры!». Вы думаете, что с тех пор ситуация улучшилась? Нет, она ухудшилась. Так делают все правительства и всегда. Они всегда занижают инфляцию.
Существует отдельная часть статистической науки, которая из официальных цифр получает более или менее реальные. В США сегодня инфляцию занижают процента на четыре. У нас на десять. Но у них труднее существенно...


Антонов:

Лена, какие новости?


Кривякина:

Еще один посыл правительству бороться с коррупцией. Недавно Счетная палата представила свой доклад в Госдуму о проверках за 2012 год. Подсчитали, что из бюджета незаконно утекли 800 миллиардов рублей. Тут дело и Оборонсервиса, и затраты на АТЭС, и Олимпиада в Сочи.


Хазин:

Как правительство может бороться с коррупцией, которым оно же и занимается! Счетная палата, кстати, не правительственная структура. Лена, что, кто-то считает, что у нас есть в правительстве люди, которые не коррупционеры? Тогда им очень плохо живется.


Антонов:

Ни одного нет.


Хазин:

Не знаю, может, один-два затесались, но им очень тяжело жить на свете. Посмотрите, на каких машинах ездят чиновники! Куда они отдыхать ездят!


Антонов:

Это же служебные.


Хазин:

А в Куршевеле они тоже...


Кривякина:

800 миллиардов из казны. Как вам цифра? Это реально? Столько незаметно украсть?


Хазин:

Думаю, цифра занижена. А почему незаметно?


Кривякина:

Годами не могли поймать... Оборонсорвис вот... Почему так мало уголовных дел?


Хазин:

Пока не дали команду. Смотрите, это люди, которые в конце 80-х поставили перед собой задачу создать либеральное общество. Либеральное в том смысле, что чиновник не несет ответственности за свою деятельность перед обществом. Причем, у них же логика! Замечательная! «Раз меня поставили, то этим с меня сняли всю ответственность. Я несу ответственность только перед тем, кто меня поставил. Если он с меня ничего не требует, в частности, разрешает воровать, почему я должен не воровать?».


Кривякина:

Можно попасться на такой логике...


Хазин:

А дело Сердюкова – это очень интересное место. Дело в том, что его же никто не трогал много лет. А потом неожиданно стали трогать. Почему? Потому что начались междоусобные... Вот я ровно про это и говорю. Начиная с 2010-11 года стало понятно, что пряников сладких на всех не хватает. И возникает вопрос: кому можно, а кому нельзя? И начались драки. Каждый стал друг на друга писать доносы. И это, кстати, в некотором смысле возвращение ситуации 90-х. В практике 2000-х годов на человека не заводили публично уголовное дело. Его очень тихо увольняли, если уж он совсем... И отправляли куда-нибудь. Неважно. Может быть, пусть поедет на Лазурный Берег и будет там жить. Тихо и мирно. А сегодня начались уголовные дела, потому что пряников сладких на всех не хватает.


Антонов:

У нас телефонный звонок от Дмитрий Васильевича.


- Добрый вечер. Про Бориса Николаевича хотел ремарочку вставить. Я, конечно, считаю, что его деятельность была больше отрицательной. Абсолютно непонятная кадровая политика. Тогда к власти приводились люди совершенно по непонятным принципам. И, что самое печальное, это продолжается и сейчас. Когда к власти приводятся люди, не имеющие репутации и ответственных качеств.


Антонов:

Дмитрий Васильевич, вы меня удивляете! Можно подумать, что когда вы видели портреты членов Политбюро, то у вас тут же не возникало мысли, а как они туда попали? Или комсомольцы...


Кривякина:

Тогда свято верили, сейчас нет.


Хазин:

Кстати, людей слабых там не было. И люди тогда делали карьеру самостоятельно. Практически все члены Политбюро были людьми очень нетривиальными.


Антонов:

Сразу дело Тельмана и Гдляна вспомнил... Которые тоже раскрывали коррупцию.


Хазин:

Давайте разбираться. Там было более сложно и масштабы коррупции были не такие, как сейчас, а на порядок меньше. Кроме того, когда мы пришли в Среднюю Азию, там же был феодализм. И мы, на самом деле, его не очень-то и убрали. Мы его очень медленно выживали. И так до конца выжить и не успели. И местные баи, которые не удрали в Афганистан, они становились секретарями райкомов. И отношения там были такие же. Там трудно было найти секретаря райкома, у которого бы не было своего зиндана, подземной тюрьмы. И очень медленно средневековые привычки изживались. И с этим ничего нельзя сделать. Это примерно то же самое, что пытаться у нас в центральной России сегодня ввести принципы западно-европейские. Любой министр, когда ему начинают объяснять, что районный судья принял какое-то решение, он говорит: «Какое мне дело до районного судьи? Я сказал!». Это очень медленно изживается.


Кривякина:

Вы вот говорите, что в Политбюро было много сильных людей. Исходя из того, что вы говорите, сейчас в правительстве много слабых людей. Почему оно так сейчас?


Хазин:

Политбюро – это был центр силы трети мира. А сегодня мы не центр силы. Правила игры пишутся за пределами страны. И большая часть политических лидеров – это люди, которые решают поставленные перед ними задачи. С помощью западной поддержки. И по этой причине у нас любая попытка сильного человека прорваться, эта организованная серость тут же начинает отстреливать. Можно много претензий предъявлять к Николаю Емельяновичу Аксененко, но он был сильный человек. И поэтому его не пустили в премьеры. Путин проскочил только потому, что его в 99-м году никто не воспринимал всерьез.


Антонов:

Виктор на связи!


- У меня вопрос. Как вы считаете, в ближайшее время черный сегмент рынка труда будет сокращаться? Или будет только увеличиваться.


Кривякина:

Это гастарбайтеры?


Хазин:

У нас сегодня определяют экономические правила, в том числе, и рынок труда, либеральная команда. Смысл ее деятельность – каждый, кто может на своем месте заработать деньги, их должен зарабатывать. У них нет ответственности перед обществом на своих постах. Их дико раздражало, что люди еще получали бесплатное образование. Они заставляют людей сегодня за хорошее образование платить. Да, церковно-приходская школа четыре класса – это бесплатно. А все остальное платите. Их дико раздражает, что люди получали бесплатные медицинские услуги. И они фактически всю медицину сделали платной. Следующий этап – это ювенальные технологии. Это они заставляют людей платить за то, что у них есть дети.
Проблема в том, что если этот черный рынок труда чиновникам приносит деньги, значит, он должен развиваться. Поскольку он приносит деньги, с каждого гастарбайтера кто-то чего-то платит, то это количество будет расти. До тех пор, пока мы не изменим подход, при котором чиновник несет ответственность перед государством за свою деятельность, у нас все будет продолжаться в таком же стиле.


Кривякина:

Следующая новость. Коммунист от КПРФ депутат Вячеслав Мархаев зарегистрировал в Госдуме законопроект, запрещающий губернаторам быть партийными.


Хазин:

Это все глупости. У нас все прекрасно знают, что партии у нас все ручные. И никакой независимости у них нет. Законодательство так устроено, что если партия попытается рыпнуться, ее очень легко закрыть. Даже КПРФ чуть не была закрыта в начале 2000-х. Собрали уже некоторую группу из нее, и совсем было собрались передать ей печать, грубо говоря, осуществить то, что называется, рейдерский захват.
Я отношусь ко всем этим партийным играм в высшей степени несерьезно. Эта схема не работает.


Антонов:

Вам все равно, партийный или не партийный?


Хазин:

Абсолютно. Я знаю случаи, когда коммунисты, выиграв выборы, тут же переходили в «Единую Россию». И не потому, что у них менялись взгляды. Они прекрасно понимали, что если они останутся коммунистами, то это принесет региону или городу серьезные неприятности.


Антонов:

Следующее. Общественную палату сформируют интернет-голосованием.


Кривякина:

Миша, частично.


Антонов:

При этом, если мы с вами выйдем на улицу и спросим у людей, чем занимается Общественная палата...


Хазин:

Я тоже не знаю, чем она занимается.


Кривякина:

А за кого голосовать?


Хазин:

Мне сложно сказать.


Кривякина:

Наполовину формирует президент, на самом деле.


Хазин:

А вы можете сказать, чем она занимается?


Кривякина:

Выражает общественное мнение. Какое-нибудь. Наверное.


Хазин:

Наверное или точно?


Кривякина:

Наверное.


Хазин:

В общественной жизни реально Общественной палаты не существует. Мы это только что выяснили.


Антонов:

У нас на связи Виктор.


- Здравствуйте! Хочу подтвердить в отношении Аксененко. Действительно, умные и порядочные работники, знающие люди не допускаются даже близко. К примеру, Глазьев. Умнейший экономист. Из всех, кого я знаю, порядочный и знающий, как и что делать. Его не допускают. А всяких пройдох, продажных экономистов, которых пучок на базаре за рубль...


Антонов:

А кто, по вашему, пройдоха?


- Дам все! Ни хрена не разбираются! И торчат нам мозги.


Антонов:

Спасибо.


Хазин:

Например, не вызывает никаких сомнений, что Белоусов в макроэкономике разбирается.


Кривякина:

Силуанов, видимо, тоже...


Хазин:

Силуанов нет. Он занимает пост, который к экономике не имеет никакого отношения. Министерство финансов занимается бухгалтерией. Оно бюджет пишет. А экономическую модель того, как бюджет должен составляться, должно писать министерство экономики.


Кривякина:

Тем не менее, они постоянно собачатся.


Хазин:

Поэтому и собачатся. Но в нашей стране, поскольку долго была нехватка денег, Минфин был главнее Минэкономики. И во многом этим вызваны экономические проблемы. Если мы посмотрим на того же Белоусова, у него либералы под ним поставлены еще Набиуллиной, над ним – Шувалов и Дворкович. И сбоку – в Администрации президента та же самая Набиуллина. Он сказал перед расширенным заседанием правительства, что нам надо увеличить количество денег нефтяных, которые попадают в экономику. И уменьшить перечисления в Резервный фонд. Правительство эту тему проигнорировало. Случайно попавший в правительство нелиберальный человек, причем, он очень сильно наступал на горло собственной песне, просто в личном плане этому человеку нравится быть начальником.


Антонов:

Михаил, вас послушаешь... Как-то все плохо.


Хазин:

Я просто рассказываю, как жизнь устроена.


Кривякина:

Продолжаю. Никита Белых, кировский губернатор, либерал, скоро, видимо, в опалу попадет. Его все под новые и новые уголовные дела привлекают. Недавно был он на четырехчасовом допросе, связанным с продажей акций спиртового завода.


Антонов:

А почему Соловьев-то у тебя в новостях?


Кривякина:

Соловьева тоже хотели привлечь. Тут уже другое уголовное дело. Правда, тоже связанное с Никитой Белых и его другом Алексеем Навальным. Речь шла о перечислении денег на счета компании «Алерт». Перечислял СПС. И Владимир Соловьев. Известный всем телеведущий, вступил в переписку с Никитой Белых, а вот правоохранители наши эту переписку увидели. И заодно вызвали Соловьева за допрос. Соловьев, собственно, спрашивал Никиту Белых, действительно ли перечислялись деньги. Это 100 миллионов рублей. Белых ему ответил, что да, это были его деньги. Но сделка не состоялась. СПС перечислял деньги некоей коммерческой фирме, а та пересылала эти деньги фирмам-однодневкам.
Это что? Что все это значит? Не смог либерал усидеть?..


Хазин:

Увольте меня! У меня довольно много знакомых в Перми, которых я спросил о Белых, а он из Перми, можно ли иметь с ним дело? Вопрос был абстрактный. И мне сказали, что не стоит. То есть, иметь совместные дела.
Я не занимаюсь коммерческой деятельностью. Ничего не могу сказать по этому вопросу.

Среди либералов есть люди лично очень порядочные. Я, например, сильно негативно отношусь к деятельности Кудрина на посту министра финансов, но при этом мой личный опыт, опыт большинства моих друзей говорит о том, что в личном плане он удивительно симпатичный и порядочный человек.


Кривякина:

А откуда все эти уголовные дела сейчас рекой потекли?


Хазин:

Путин дал команду, что все. Элиту надо сокращать. Пряников на всех не хватит, повторяю.


Антонов:

По-моему, пряников уже нет.


Хазин:

Значит, количество получателей пряников надо уменьшить. Если вы думаете, что Путин лично дает команду наезжать на того или на этого, нет. Он дал команду, что уголовные дела на людей ниже какого-то уровня, мы же пока не видим уголовных дел на министров, за исключением...


Кривякина:

На одного только.


Хазин:

Это политическое дело. Это было политическое решение. А на остальных пока не видим. Про Шувалова не видим, хотя почитайте газеты...


Кривякина:

Вся приватизация за ним идет.


Хазин:

За ним много чего идет.
Про Дворковича там тоже... Чего-то начинают писать. Но уголовных дел нет. Значит, на уровень ниже. На вице-губернаторов. Их уже стали даже сажать. Губернаторов пока не сажают, но уголовные дела...


Кривякина:

Уйдет Белых, придет другой.


Хазин:

С другим разговоры будут очень простые. «Вот смотри, предыдущий брал себе столько-то. А ты, если хочешь стать губернатором, для тебя будет в пять раз меньше».


Кривякина:

Своеобразный секвестр бюджета.


Хазин:

Конечно. Для этого и нужна антикоррупционная кампания. А для людей ниже замминистра, начальников департаментов, скажут, что вообще ничего...


Кривякина:

Нам, россиянам, только польза от этого. Подрежут немножко...


Хазин:

Посмотрим. Может быть.


Кривякина:

И уже не 800 миллиардов своруют, а 400 в следующем году. Отлично, по-моему.


Антонов:

Не знаю, читали ли вы это новость или нет, простые люди назвали трех самых популярных министров правительства. Тех людей, которые у них вызывают доверие.


Хазин:

Насколько я понял, вопрос состоял в том, знаете ли вы, кто этот министр. Популярность в этом смысле, а вовсе не в том, нравится или не нравится.


Кривякина:

Там был рейтинг, нравится или не нравится.


Антонов:

Первое место – Сергей Шойгу.


Хазин:

Он уже двадцать лет работает. Можно было бы привыкнуть. И его все время показывают в новостях, причем... У нас любят в новостях показывать всякие апокалипсические истории, и тут же Шойгу. Тушит и спасает. Принимает роды.


Антонов:

На втором месте Сергей Лавров, глава МИД. Человек, который написал статью по итогам 2012 года.


Кривякина:

Ой, написал...


Антонов:

И на третьем – Виталий Мутко. Все!


Кривякина:

Ай доунт спик инглиш! Можно я про российско-американский отношения? Большая война у нас намечается или что? Обама не поедет в Москву...


Хазин:

У нас нет политических отношений с США. Это трагедия МИДА. Нам не о чем разговаривать. Те вопросы, которые нас волнуют, для США фикция.


Антонов:

А как же перезагрузка?


Хазин:

Не надо путать локальные политические вещи, которые использовал Обама для чего-то там к реальным вещам. Обаме нужно одно, чтобы мы выступали в русле американской политики. И не вставляли палки в колеса.


Кривякина:

Это утопия. Мы всегда вставляли палки в колеса.


Хазин:

Наша позиция по Югославии... Наоборот, мы все время полностью отступали по всем направлениям. Мы иногда...


Антонов:

Вы сейчас новейшую российскую истории...


Хазин:

Разумеется.


Антонов:

Я недавно прочитал книгу нашего переводчика Виктора Суходрева...


Хазин:

Это старая история. Я имею в виду последние двадцать лет. Мы иногда держали фигу в кармане вроде пресловутого марша на Приштину, и что? Нам бы вывести войска в знак протеста, но у нас там оставались какие... И тем самым мы подтвердили легитимность нахождения там войск НАТО.


Антонов:

А грузино-югоосетинский конфликт?


Хазин:

Нам его в некотором смысле навязали. Можно было бы отступить и здесь, но это было бы уже совсем запредельно. Тогда можно было бы сразу расписывать российские регионы по...
Вся проблема вот в чем. У нас нет внешней политики. В этом смысле мы американцам неинтересны. У них своя политика.


Антонов:

А они нам?


Хазин:

А они нам...


Кривякина:

А все эти акты Магнитского? Законы Димы Яковлева. Это что?


Хазин:

Акт Магнитского – это способ держать под контролем всю российскую бюрократию. Потому что у любого человека, у которого есть хоть что-нибудь на Западе, его можно взять за жабры. А почему-то российские чиновники все очень любят все украденные капиталы держать на Западе.


Кривякина:

Почему сейчас пошла эта волна? А не полгода назад.


Антонов:

Почему не после посадки Ходорковского?


Хазин:

Посадка Ходорковского была сделана по инициативе США. Ходорковский объявил, что он хочет строить нефтепровод в Китай. Буш позвонил Путина: «Вова, он что, сдурел, что ли?». Условно. Дальше началась дискуссия. Эта известная история.
А что касается всего остального, если речь идет о списке Магнитского, то это демонстрация России ее места. Они же отменили, исходя из своих интересов, закон про евреев, как он там назывался...


Антонов:

Джексона – Веника.


Хазин:

Да.


Кривякина:

Он про экономическое сотрудничество вроде...


Хазин:

Там было как бы... За то, что мы не даем евреям эмигрировать, на нас экономические ограничения.
Поскольку экономические ограничения после вступления в ВТО стали ограничивать американцев, они их убрали. Но чтобы России не казалось, что удавку с нас сняли немножко, тут же приняли этот. И, кроме того, там же есть всякого рода партнеры. У Магнитского был босс, который и вывез миллиарды долларов из России. И он американец.


Антонов:

Еще одна новость. Если мы поговорили про Обаму, что не приедет он в Москву, то Хиллари Клинтон уже отъехала. И на прощание отругала Россию за закон Димы Яковлева. Но при этом, насколько я понимаю, и американская пресса сегодня анализировала, Хиллари Клинтон сейчас будет подготавливать почву для того, чтобы стать первой женщиной-президентом.


Хазин:

Вопрос сложный. Что будет через четыре года, как нас учил какой-то индейский вождь, который проклял американцев, что сорок четвертый президент должен быть последним. Помните проклятие? Что каждый президент, который избирается в год, который заканчивается на ноль, должен умереть. И это продолжалось каждые двадцать лет. За исключением Рейгана, в которого стреляли, но не добили.


Кривякина:

Покруче календаря майя...


Хазин:

И двухтысячный год – избрали Буша. Он сухариком поперхнулся, но жив остался.
Произошла принципиальная смена людей в американской администрации. Люди, которые поддерживали наших либералов, ушли. И пришли люди, которые будут, скорее, уходить. США уходит из мира. Они перестают брать на себя ответственность за мир в целом. Слова будут прежние. Но они будут уходить. И в этом смысле ситуация в мире будет очень сильно меняться в ближайшие годы. Держать весь мир в руках у США больше ресурсов нет.


Кривякина:

Возможна ли холодная война между Россией и США?


Хазин:

Она закончилась. Какая война? Моська со слоном?


Кривякина:

Это все ни о чем...


Хазин:

Моська со слоном воевать не может. Мы моська. И по сравнению с США, и по сравнению с Китаем. Давайте смотреть правде в глаза.


Антонов:

То есть, наших отношений просто нет?


Хазин:

Поймите! Что США нужно, то Россия и делает. Все остальное – это бантики.


Кривякина:

То, что мы выходим из соглашения с США, принимаем вот эти сиротские законопроекты...


Хазин:

Если бы им это было реально нужно, мы бы никуда не вышли. Вот когда им захотелось... 18 лет нас в ВТО не принимали, им захотелось, они нас приняли в три месяца.


Антонов:

Результат нашего голосования. 95 процентов позвонивших деятельность Бориса Николаевича Ельцина на посту президента оценивают со знаком минус. И лишь пять процентов оценивает положительно.


Хазин:

Страна катилась в пропасть. И то, что при этом Ельцин ее немножко подтормаживал, это знают те, кто наблюдал его деятельность. А то, что он поставил на людей, которые страну тащили в пропасть, это факт.


Антонов:

Мы на этой неделе в эфире спрашивали людей, особенно после того, что нам наобещали, что к 2030 году мы приблизимся к европейскому уровню жизни. Сегодня вот пенсии на 6,6 процента повысили...


Хазин:

Это ниже инфляции.


Антонов:

Но тем не менее. Так вот, люди сказали, что жить-то стали лучше.


Хазин:

Последние десять лет из-за притока нефтяных денег. В прошлом году этот тренд на улучшение вменился на ухудшение. И когда вы будете получать следующие платежки, например, за ЖКХ, вы это увидите. Вам влепят! Принят закон о том, что ответственность за капремонт возложен на граждан. Вам сейчас такие будут выкатывать счета, что мало не покажется.


Антонов:

Спасибо за оптимистический вечер пятницы!


Хазин:

Правду никто не любит!