​​​​​​  Продолжим разговор об особенностях либеральных сетевых сообществ, имеющих разрушительную природу, но как и было сказано поэтом «желая зла, вечно совершают благо». Сообщества пиратов создают торговые сети как двигатель прогресса, обновления обществ, когда частичное разрушение традиций и базовых сообществ сопровождается быстрым восстановлением. Однако желающие зла приносят благо только при условии жестких правовых и культурных ограничений со стороны потенциальных бенефициаров из числа намеченных жертв. Выбор – быть иль не быть – строго за соблазняемыми. Тут уместно напомнить мудрость: любой яд в очищенных микродозах может служить лекарством, а передозировка даже полезных веществ – угнетает здоровье, а то и убивает.

Сетевое сообщество принципиально космополитично, даже когда состоит из завзятых патриотов. Оно соединяет коммуникациями и перераспределяет ресурсы между странами или между регионами страны, базовыми сообществами. Сетевое сообщество, как и базовые или иерархические, тоже развивается через фазы Подъема, Надлома, Гармонизации. И тоже имеет четыре контура управления и четыре ветви элит. Одни элиты (как верфи и адмиралтейства) обеспечивают экспансию, другие – логистику, третьи – обеспечивают безопасность и разрешают споры. Как в любых сообществах, у торговых сетей есть свой центральный контур управления и соответствующее сообщество – финансовое, тоже сетевое по своей структуре и психологической природе.

Торгово-пиратские сети развиваются за счет базовых сообществ, иногда стимулируя, но в других аспектах угнетая их развитие. Но вот парадокс либерализма – финансовая сеть является таким же стимулирующим угнетателем для торгово-пиратской сети, для нее базовыми сообществами являются торговые сети и вовлеченные в них производящие сообщества. Не случайно девиз про «экспроприацию экспроприаторов» и вообще антибуржуазную идеологию воспели два бородатых барда из Лондона, считавших британский капитализм особо прогрессивным. Основоположники марксизма как будто нарочно ни разу не упомянули банки и банкиров в числе эксплуататоров трудового народа. Что верно, то верно – банкиры наживаются на капиталистах и на среднем классе.

Чтобы подмять под финансовую олигархию промышленников, самый верный способ – лишить их прямого контроля над ключевым трудовым ресурсом, стимулируя и перекупая полубандитскую верхушку тред-юнионов. Создать трудности на грани банкротства, чтобы предложить кредит, войти в капитал, получить общий контроль. Если эти промышленники из другой страны, где государство готово защищать интересы элиты, тогда лучше всего профинансировать левые партии и отряды боевиков из бандитов и люмпенов для альтернативного силового контроля над рабочим классом. Интересно также столкнуть между собой промышленные державы в войнах, чтобы и долгов, и бандитов с люмпенами – побольше. «Как трудно жить на свете, когда никто не воюет с Россией!» (с) все тот же Пальмерстон. И как легко зарабатывать, отмывая и перепродавая награбленные после проплаченных революций ценности бывших конкурентов.

Казалось бы, достаточно простая логическая операция рекурсии, чтобы понять, кто на самом деле является настоящим «экспроприатором экспроприаторов», сетью над сетями. И чей интерес стоит за марксистскими или нацистскими попытками разрушительных экспериментов над обществами и людьми. Видимо по этой причине марксисты кибернетику и запрещали как лженауку, чтобы не развивать тему контуров управления, особенно центральных. Однако нам-то никто не запретит преодолеть навязанные вековой пропагандой стереотипы, чтобы найти очень простые ответы на многие парадоксы истории. Например, почему в реально великой Русской революции явные агенты и подельники финансовой элиты США и Англии, как Троцкий или Литвинов, оказались в одном строю с антилиберальной частью военной аристократии. А то по-прежнему повторяют сказки о пролетарском происхождении «авангарда». Кстати, Троцкий потому так Есенина любил и лелеял за артистический талант приказчика и сибарита, изображавшего сермяжного пролетария.

Однако, парадоксы на этом не заканчиваются, как не закончилась на банкирах логическая рекурсия. Империализм был завершающей стадией торгово-промышленного капитализма, когда в переходный период произошло сращивание финансового капитала с промышленным. Однако после глобальной революции 1939-45 годов и захвата экономической власти финансово-промышленными элитами США (при содействии полубандитской «пролетарской» элиты СССР) история вышла на новый виток своего повторения. Теперь уже внутри глобальной финансовой сети формируется и созревает еще более узкий центральный контур глобальной финансовой олигархии. Который точно так же начинает по новому кругу разлагать, подставлять, понуждать делиться своей долей теперь уже финансово-промышленную элиту. Этакая особо хищная матрешка внутри очень хищной матрешки, догрызающей изнутри просто хищную торгашескую сеть.

В нормальных условиях строгих налоговых и культурных ограничений любая либеральная сеть является необходимой частью системы управления – контуром обратной связи, если в терминах кибернетики. Однако в большой фазе Надлома этот контур обратной связи является ведущим и постепенно перетягивает на себя ресурсы. При этом центр этого контура является (сопряжен с) контуром обратной связи центра всей системы. Опять же не будем вдаваться в теоретические подробности, но вывод можно угадать и на уровне логической интуиции – если нормальная обратная связь является негативной, сдерживает и ограничивает движение прямой связи (производства или территориальной экспансии), тогда обратная связь внутри обратной связи будет положительной. Для экономики это достаточно банальный вывод – так да, финансовый контур над торговым стимулирует активность экономики в целом. Однако в завершающей четверти первой половины Надлома в результате доминирования финансово-политической ветви вся экономика получает управление через положительную обратную связь, то есть система начинает «идти вразнос».

Историческим примером такой турбулентности на национальном уровне является период 1930-х годов в Советском Союзе. Только нужно сделать поправку на серьезную социальную деградацию общества после революции и гражданской войны. Сетевое леволиберальное сообщество, как и на ранних стадиях цивилизации, было пиратским, как у степных кочевников. В конструктивной фазе НЭПа победившие пираты-большевики в порядке ускоренного повторения истории стали торговцами, в том числе в центре этой торгово-пиратской сети обосновались торговцы награбленными культурными ценностями и «бриллиантами для диктатуры пролетариата». Лидер этой торгово-пиратской ветви советской элиты Троцкий в какой-то момент исчерпания запасов награбленного был изгнан своими же подельниками, переключившимися на проект индустриализации и коллективизации.

Госплановский центр проекта включал не только военно-промышленную ветвь высшей элиты, но и внешторговскую, основанную на валютных финансовых связях все с теми же американскими банкирами. Так что можно уверенно полагать, что Троцкого вытеснили с согласия американцев «свои же» родственные «пираты» в рамках жесткой внутривидовой конкуренции, а вовсе не военно-промышленная ветвь сталинистов. Однако и в этом случае лидерам леволиберальной олигархии «старых большевиков» пришлось опираться на лидера антилиберальной ветви, а также на родственный полубандистский актив ОГПУ. Экспроприация валютно-торговой верхушкой своей же региональной торгово-пиратской сети вылилась в трагифарсовое повторение гражданской войны на уровне номенклатурной надстройки. Региональные бароны из сетевой элиты торгово-промышленного нэпа мешали быстро реализовать валютно-финансовые и инвестиционные планы, а потому еще быстрее были направлены на стройки ГУЛага или просто ликвидированы.

Тридцатилетие 1992-2022 годов было таким же периодом преобладания положительной обратной связи в активной стадии Глобализации, как культурная революция 1930-х в российской истории. Финансовый капитализм как завершающая стадия финансово-промышленной послевоенной эпохи – это такая же нарастающая экспроприация родственных элит. На аналитических сайтах достаточно легко найти впечатляющие численные показатели роста концентрации богатств под управлением все более узкого круга крупных банков и инвестфондов. Как и в советских 1930-х завершение экспроприации и централизации контроля связано с нагнетанием предвоенных угроз, в том числе развязывания локальных войн.

Однако при таком сравнительном анализе исторических процессов следует предостеречь и читателей, и писателей – от перескакивания между уровнями процессов. Если внутриполитический процесс в 1930-х был в той же фазе, это вовсе не означает, что так же совпадают фазы внешнеполитических контекстов. Базовыми сообществами для леволиберальной ветви советской элиты (экс-троцкистов) были УССР и БССР, как сейчас США и Британия для глобальной финансовой элиты. Так что продолжение параллелей сулит мало хорошего для либеральных элит англосаксонских стран – радикализация и раскол на три части с мобилизацией в ряды противостоящих коалиций или эвакуацией. Однако нужно учитывать и тот момент, что сама Глобализация – это гегелевское повторение всемирной истории. Так что при всей реальности раскола, политических мобилизаций и эвакуаций причинами могут выступать виртуальные угрозы и фобии, а не физическое насилие. В то время как советский Надлом был, наоборот, возвращением в более брутальные времена рождения цивилизаций.

Однако при всех отличиях внешних контекстов, уровня культуры и технологий в одинаковых фазах развития повторяются такие параметры как конфигурация ветвей элит, в том числе линий расколов и векторов сближений-расхождений-миграций. Поэтому и сейчас в узле Дна Надлома Глобализации леволиберальные элиты саморазрушаются и раскалывают глобальную олигархию, которая продолжает попытки централизовать свой контроль над финансовыми активами, связь которых с реальной экономикой уже почти утеряна. Если сетевое сообщество в ходе взаимной конкуренции могло контролировать разные экономические сектора и территории, ну или хотя бы банкиров, которые их контролировали, то сейчас контроль активов фактически монополизирован в одном колхозе немногих финансово-политических кланов.

Крайне неустойчивая конструкция, способная в любой момент рухнуть, что не так важно, но главное – вызвать крах мировой торговли и экономик многих стран. Очень напоминает ту самую долларовую пирамиду на зеленой купюре, у которой верхушка совсем оторвана от базовой экономической реальности. Вместо конкурирующих владельцев на средних этажах сплошь «эффективные менеджеры», норовящие перенаправить финансовые потоки в свой карман, а на нижних – просто тупой саботаж.

Те же лондонские банкстеры пытаются «помогать рулить» штурвалом западного Титаника, а другой – через китайских, индийских, российских и других финансово-торговых партнеров пытаются подстелить соломки в виде БРИКС. Готовы эвакуироваться далеко на восток, но при этом не могут и прежнюю систему оставить без контроля и гарантий сохранения торговли. Демонстрируют уже не сидение, а завидный эквилибр в шпагате на разъезжающихся стульях.

Праволиберальное крыло глобалистов пыталось опереться на европейскую экономику и глобалистскую элиту, которую сами же разложили до атомизации. Здесь опираться не на кого и не на что. Эквилибр на расползающейся куче дерьма – трюк из невыполнимых, поэтому приходится срочно подмораживать субстанцию методами холодной войны на грани горячей. Однако накал истерии только гонит истеричную волну и разжижает остатки мозга подопытных наций. Правым остается только угрожать сделать с Китаем тоже, что уже сделали с Европой, лишь бы не дать конкурентам взять верх.

Вознесенная над качающейся пирамидой олигархическая верхушка вынуждена для контроля системы создать и усиливать свой «недреманый глаз» тотальной слежки и изобретать идеологические поводы для репрессий, чтобы держать в узде нижние этажи. Вместо экономических спускаются вниз идеологические KPI, для контроля внедряются комиссары и политруки. Однако при этом на самом верхнем этаже снова повторяется в ускоренном темпе все та же неизбывная для сетевой либеральной психологии картина жесткой конкуренции и перетягивания на себя на этот раз идеологического одеяла – раскол верхушки и трещины в основании идут уже по линии парткомов и партийных фракций.

В общем нынешнее тоталитарное состояние либеральной финансово-политической пирамиды, как говорится, конгруэнтно состоянию леволиберального посттроцкистского крыла советской элиты к 1940-м. И точно так же для выживания приходится не просто опереться на антилиберальные иерархии военно-промышленной и спецслужбистской элиты, а встраиваться в их ряды, как бы для контроля, но кто еще кого контролирует в таком случае. При этом есть большая разница в структуре и психологии базовых сообществ, на которые опиралась коминтерновская номенклатура и нынешние неотроцкисты в США. Партия большевиков смогла трансформироваться в партию фронтовиков хотя бы в силу правоконсервативной природы русского общества, а также сильной военно-аристократической традиции. Однако в США такой традиции нет от слова совсем, поэтому и военно-промышленная и спецслужбистская ветви выстроены по тем же либерально-сетевым принципам, а потому надежной опорой не могут быть сами по себе – только в связке с надежными внешними союзниками. А таких в силу либерального разложения практически не осталось ни в Британии, ни в Европе.

Кроме того, для сохранения устойчивости и хотя бы отчасти управляемости в период необходимой трансформации либеральной пирамиды нужно поддерживать баланс между ее ветвями и контурами управления. Поэтому принципиально неконструктивны попытки опереться на иерархические вертикали, уже подчиненные либеральной сети, а потому разложившиеся и ослабленные, как британская аристократия или европейские национальные элиты. Партии большевиков для выживания и трансформации пришлось решительно отказаться от троцкизма и опереться на принципиально антилиберальный русский народ и консервативные восточные народы России и Союза. Точно также расколотой глобалистской сети придется трансформироваться в союз национал-глобалистов, и опереться в этом, кроме как на национал-глобалистов и через них на русский народ – в настоящий критический момент просто не на кого. Да, национал-глобалисты формируются в Европе под крылом Ватикана, на Ближнем Востоке тоже при опоре на Россию, на всех континентах. Однако они не готовы, в отличие от русских, нести риски и тяготы, и выдержать психологическое напряжение стартового узла такой глобальной трансформации. После первых успехов начинают присоединяться все более открыто.

С учетом проявленных аналогий не удивительно, что лидером леволиберальной американской элиты выбрали заведомого мафиозно-профсоюзного отморозка, к тому же с давними связями с украинским крылом бывшего советского руководства. Кому как не ему с его опытом организовывать бандитскую бучу для военно-психологического давления на европейские элиты. Однако специфика его политического опыта начала 1970-х, когда Байден был «офицером связи» между вашингтонским дип-стэйт и кремлевской «внутренней партией» состоит и в глубокой вовлеченности в глобальные игры спецслужб. Байден не может не быть ставленником того же третейского крыла национал-глобалистов как внутриамериканской опоры третейского крыла финконтроля внутри финансовой олигархии. Конечно, все может быть, что и его разыгрывают отчасти втемную как Трампа, и для этого держат на крючке расследований против семьи. Хотя скорее он и сам рад порезвиться, потроллить и отомстить либеральному истеблишменту, державшего его на вторых ролях так долго после резвого взлета полвека назад. Если для этого можно и нужно до конца развалить и трансформировать свою же демократическую партию, так это даже еще веселее и приятнее – ощущать себя хитроумной карающей дланью провидения. Наверное, товарищ Сталин так же себя ощущал, когда помогал партийной олигархии уничтожать друг друга. Впрочем, более точным либеральным примером для Байдена был все же Горбачев, такой же ставленник либерального крыла спецслужбистов.