«Если за тебя Бог, то неважно, кто против тебя!»

Так говорили в России и на Донбассе в 2014 году, в самом начале «Русской весны», когда Бог был на нашей стороне, и всё у нас получалось. А потом мы достали из нафталина красные флаги, портреты вождей, покраснели, полевели, забыли про Бога, и неожиданно вдруг что-то пошло не так. Что именно – пробуем разобраться.

В данном цикле статей я не буду глубоко зарываться в сухие статистические выкладки и постараюсь как можно реже использовать частицу «бы», поскольку целью моей работы является не полемика с теми, с кем полемизировать бессмысленно, а сложение воедино имеющихся общеизвестных фактов в объективную картину, чтобы на её основе вынести оценку роли Сталина в нашей и всеобщей истории.

Роль личности в истории

Начать разговор о сталинизме следует с освещения одного из наиболее спорных вопросов истории, который, кажется, чаще, чем какой-либо другой становится ныне предметом политических спекуляций, подлогов и ложных посылов, а именно – вопрос о роли личности в истории, особенно в переломные её моменты. События последних месяцев на Украине неожиданным образом дали нам богатую пищу для размышлений о том, а играют ли ключевые фигуры, занимающие посты президентов, генсеков, премьер-министров и канцлеров вообще сколько-нибудь существенную роль в мировых процессах, или же всем в мире руководит Нечто, интуитивно ощущаемое нами как Провидение? Действительно, как можно всерьёз говорить о решающем значении личностных качеств того или иного руководителя, если мы видим, как некий комедиант, клоун и наркоман, по иронии судьбы ставший президентом Украины, умудрился организовать оборону своей страны ничуть не хуже, а во многом даже лучше, чем это сделал «гениальный» «вождь народов» за восемьдесят лет до него? Если мы не фанатичные материалисты, то причина этого нам должна быть очевидна: она в том, что глобальные перемены в мире определяются не лидерами государств. И даже не их кураторами, советниками или некой «закулисой», чьей бы она ни была – американской, украинской, советской, масонской или ватиканской. Все судьбоносные решения принимаются, вероятно, где-то на небесах. Лучше всех вопрос о роли личности правителя разъяснил Папа римский Юлий III (1487–1555) в своём ответе одному португальскому монаху, выразившему своё восхищение ролью Папы, на плечах которого, как он полагал, лежит забота обо всём христианском мире. В ответ Папа сказал: «An nescis, mi fili, quantilla prudentia mundus regatur? (Сын мой, разве ты не знаешь, как мало надо ума, чтобы управлять миром?)» Глядя на президентов США последнего времени, трудно с этим не согласиться. Действительно, если понаблюдать за высказываниями и поступками в быту многих высокопоставленных лиц, то нетрудно заметить, что уровень интеллекта многих из них зачастую даже ниже среднестатистического, что нисколько не мешает возглавляемым ими странам быть великими державами. Просто, наиболее удачливые из них, оказавшись в нужный момент на нужном посту, оказываются в очень выгодном положении – по сути, они пожинают лавры, которые, по справедливости, вообще-то, должны бы принадлежать их подданным. Военные одерживают победы, инженеры создают производства, промышленники куют экономическую мощь, строители строят, крестьяне пашут, купцы насыщают рынок, судьи судят, женщины дают прирост населения, а заслуга за всё это приписывается тому правителю, в правление которого это всё происходит, – даже если он всего лишь висит в виде портрета на стенах государственных учреждений в качестве рекламы режима. С ним или без него, всё происходит согласно сценарию, прописанному то ли звёздами, то ли Высшими Силами и совершенно независимому от его ума, глупости, воли или безволия. Мы можем, конечно же считать бесспорной со школьной скамьи аксиомой, что «Юлий Цезарь был создателем Римской империи», но так ли это на самом деле? Или же исторические условия созрели таким образом, что римское государство уже не могло далее существовать в виде республики, и для него пришло время тем или иным способом перейти в формат диктатуры, а Цезарь был просто подходящей фигурой, оказавшейся в нужное время на нужном месте? Этого никто уже точно не установит. Можно приводить много примеров того, как воля того или иного правителя совпадала с волей небес, и тогда он оставался в истории великим деятелем, и когда не совпадала, и тогда правитель навеки оставался в истории в образе неудачника. Так, Борис Годунов был человеком недюжинного ума и сильной воли, но, несмотря на всю его заботу о благе государства, для России его правление стало сущим кошмаром. А Николай II был, как известно, слабым правителем, но никогда прежде Российская империя так успешно не развивалась, так не заселялась и так не усиливалась, как при нём. Просто русский пассионарный всплеск конца XIX – первой половины XX века обладал настолько мощной стихийной силой, что она просто обрекала Россию стать величайшей мировой державой, причём неважно, при каком правителе. На нашу беду, так получилось, что этот всплеск совпал с распространением в России и в мире новой марксистской религии, и, будучи заражён идеей быстрого построения рая на земле, русский народ сам разрушил свою цивилизацию в надежде создать на её месте нечто доселе невиданное и сказочное… но что-то не срослось.  Возможно потому, что строительство рая решено было начать со сноса церквей, а Бога это не устроило.

Но, как бы то ни было, успехи новой власти на её начальном этапе были, действительно, впечатляющими. Это время было единственным в истории, когда социалистическое государство действительно успешно развивалось, что дало основание для создания левой концепции о «правильном, сталинском социализме», созданным гением «вождя народов» в противовес «неправильному, хрущёвскому», с которого начался спад советской экономики. Поэтому нам следует проанализировать истинные причины этих успехов.

Самое частое, что мы слышим от сталинистов, это что-то вроде: «Сталин создал из отсталой аграрной России индустриальную державу и таким образом сделал её обороноспособной». В этом содержится некий намёк на то, что все предыдущие правители России от Рюрика до Николая Второго были какими-то слабоумными, как будто не понимавшими, зачем вообще нужны все эти армии и вооружения, и только один товарищ Сталин понимал, как важно укреплять обороноспособность государства! Если бы не он, то вместо него у власти обязательно оказались бы какие-нибудь дурачки в колпаках и с дудочками, которые не стали бы уделять никакого внимания оборонной промышленности. Это при большевистской-то государственной идеологии! При том что в те годы всё советское общество было просто насквозь пропитано духом бравурного милитаризма и ожиданием скорой войны со всем миром капитала. В такой ситуации Сталину достаточно было НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ, чтобы страна сама себя накачала оружием. Известно, что он даже сдерживал чрезмерный милитаризм некоторых деятелей, таких, как Тухачевский и ему подобных. Идеология всей компартии тогда требовала оружия, оружия, оружия, а значит – новых заводов, заводов, заводов! От Сталина требовалось только этому не мешать. Он и не мешал.

Для успешной индустриализации необходимы два фактора – руки и мозги. Рабочих рук в СССР в те годы водилось в избытке, а вот с мозгами дело обстояло хуже, поскольку в пролетарском государстве специалисты умственных профессий оказались классово чуждыми элементами и подлежали либо изгнанию, либо ликвидации. Так Советский Союз и остался без своих инженеров и учёных. Нет своих – покупай чужие! И тут коммунистам крупно повезло. Западные страны (основной источник научно-технической мысли в то время) находились в тяжелом положении. Поэтому они готовы были согласиться на любую работу. Коммунисты это моментально поняли. В итоге советскую индустриализацию можно условно разделить на два периода. В 1920-х годах «красный колосс» использовал послевоенную слабость Германии. А в 1930-х - Великую депрессию в США.

После кабального Версальского мира в 1919 году Германии было запрещено иметь крупную армию и развивать военную промышленность. Вот немцы и пошли в обход. Они начали вести секретные переговоры с Советским Союзом, а затем и строить промышленные объекты в нашей стране. Этим занималась так называемая «Зондергруппа Р». «Немцы являются для нас единственной отдушиной, через которую мы можем изучать достижения в военном деле за границей», - писал в то время Сталину Иероним Уборевич, начальник вооружений Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА). Схема была проста. Немцы строили заводы у нас и размещали на них свои заказы. Часть самолетов и пушек оставляли в России, а часть увозили к себе. После прихода к власти в Германии Гитлера сотрудничество с Россией было приостановлено, но заводы остались.

Следующий этап индустриализации можно назвать американским. В 1929 году, когда Великая депрессия в США стала реальностью, без работы остался именитый архитектор Альберт Кан. Он был известен тем, что построил завод Форда в Детройте. А в 1930-х составил план промышленной модернизации в России. За несколько лет в СССР ударными темпами построили более 500 заводов. По некоторым оценкам, это обошлось Союзу в $2 млрд. (по нынешнему курсу это почти $250 млрд.). Нанятые американские инженеры особенно не заморачивались. Они перенесли готовые проекты заводов из США и привезли свое оборудование. К примеру, московский завод АЗЛК был сделан по образцу сборочных производств Форда. Естественно, тот факт, что заводы и фабрики нам строят иностранцы, никто не афишировал. Филиал компании Альберта Кана в Москве носил советское название - «Госпроектстрой». В нем трудились 25 американских и 2,5 тысячи советских инженеров, которые изучали западную науку проектирования и строительства крупных промышленных объектов. Филиал немецкой компании Demag в Москве тоже был зашифрован и носил название Центрального бюро тяжелого машиностроения. Американцы и немцы построили бы в СССР еще больше заводов. Но у Союза в 1932 году начала заканчиваться валюта, основным источником которой был экспорт зерна. И тогда под различными предлогами (часто надуманными) советские чиновники стали разрывать контракты с иностранными фирмами. Русские очень быстро перенимали у американцев и немцев, как нужно строить промышленные объекты. К примеру, первую домну Магнитки выкладывали 2,5 месяца полностью под присмотром американских рабочих, а на четвертую ушло меньше трех недель. И помощь западных ­спецов уже не пригодилась.

Результаты индустриализации впечатляют. Многие предприятия до сих пор составляют основу нашей промышленности. К 1940 году по объему промышленной продукции СССР занял второе место в мире, уступая лишь США. С помощью иностранных инженеров было подготовлено более 2 млн. советских специалистов, которые освоили новые технологии и стали заниматься их дальнейшим развитием. А чтобы никто не думал, что иностранцы в этом деле чем-то нам помогли, специально была создана легенда, что мы провели индустриализацию исключительно своими силами. Чтобы навсегда оставить индустриализацию в глазах народа как «беспримерный подвиг освобожденного пролетариата, руководимого партией большевиков и гениальным Сталиным», генсек расстрелял всех, кто так или иначе был связан с закупками импортного оборудования. Сотни высококлассных инженеров в конце 30-х годов оказались «врагами народа» и «вредителями». Фактически благодаря их работе СССР смог подготовиться к ­войне с фашистской Германией и победить. Но история объявила героями совсем других людей.

Но, оппоненты могут возразить – система власти, созданная Сталиным, была, по сути, единоличной диктатурой, уничтожившей всякую оппозицию и создавшей порядок, при котором страна и смогла успешно развиваться и одержать победу в войне. Однако позвольте задать встречный вопрос – а существовала ли вообще такая оппозиция? Если отбросить бездоказательные россказни сталинистов о том, что, якобы, Троцкий и т. н. «троцкисты» являлись, на самом деле, агентами мировой финансовой олигархии, то можно ответить однозначно – не было. Нет, оппозиция лично самому Сталину, конечно, была, и была внутрипартийная борьба за власть, но была ли оппозиция государственным программам индустриализации, электрификации и оснащения армии? Такой оппозиции тогда даже гипотетически быть не могло. Это всё должно было быть реализовано при любом генсеке или без генсека вовсе. В единоличной диктатуре в мирное время никакой необходимости не было. Советская политическая система и так была достаточно тоталитарной. Она могла быть только такой, независимо от того, один ли вождь сидит в Кремле, или же коллегия вождей. «Незаменимых нет!» – как говаривал сам же Сталин. Тоталитаризм вытекает из самой природы Советской власти, – она может существовать только в таком виде, и личность вождя здесь совершенно не при чём. Можно не сомневаться в том, что программа индустриализации вполне могла быть реализована в полном объёме и без единоличного диктатора. Другое дело, если возникает реальная военная угроза стране и Советской власти в частности. Но тогда у Политбюро в любом случае могло быть только одно спасительное решение – на время войны сконцентрировать всю власть в руках одного верховного главнокомандующего и выказать ему полную лояльность. Во все времена, начиная с Пунических войн, все государства, которым что-то угрожало, только так и выживали. Причём было бы лучше, если бы верховным главнокомандующим был бы профессиональный военный, а не бывший уголовник из Гори.

Но, может, были всё же у Сталина какие-нибудь личные качества, делающие его хорошим руководителем? Только одно – звериное чутьё на людей, присущее всем уголовникам. Такие люди нутром чуют, кто для них потенциально опасен, кто бесполезен, кого и как можно использовать, а кого можно сначала использовать, а потом устранить. Расставлять людей по местам, надо признать, он умел. А всю остальную работу выполняли они… пока Сталин не решал, что они становятся слишком популярны, начинают представлять для него угрозу, и от них пора избавляться. Этот талант он использовал в интересах сохранения личной власти. Что же касается его личного участия в делах страны и во внешней политике… тут всё хуже, чем просто плохо. Но об этом – позже.