Что-то с памятью моей стало

  …а степная трава пахнет горечью…             
                _{(музыка Марка Фрадкина слова Роберта Рождественского)}


Мне 4.
- Мам, мама, а что значит - день прошёл? Так бабушка сказала.
- С рассвета до заката по небу идёт солнышко. Катится по волне. Вот о нем
  бабушка и говорит.
- Она сказала день. Не солнышко. Так я бы понял. А день? Как понять?
- Вот завтра встанешь утром вместе с папой, только будет ещё темно. Потом
  солнышко выглянет - и будет рассвет. Папа уйдёт, а мы будем в садик собираться.
  По дороге будет утро, и завтрак в садике будет утром. Потом, когда будете гулять,
  посмотри, где солнышко. Когда оно над самой твоей головой будет, точно вверху
  будет полдень, это зенит, верх дуги. Потом вниз покатится. Вы поспите часок,
  за полдень, покушаете  полдник, а когда приду, уже будет вечереть. Все домой
  вернутся. Будем все ужинать, и это называем вечер. Затем сумерки. Тебе спать.
  Всё, день закончился, прошёл. Уступил Ночи. Пела я тебе про ночь?
  «Луна по дуге, как по волне ночью катится колобком?»
- Да.

Мне 5
- Пап, папа, а я уже правильно читаю, как ты?
- Лучше! У меня времени не было в пять лет. А у тебя есть. Слушай всё и
  читай много, пока глазки не устанут. В школу таких сразу берут. Будешь зато
  сам мне рассказывать о странах. А не я тебе. Сколько стран ты уже запомнил?
- Двадцать. Я помню, что их больше, я выучу в школе!
- Хорошо, столицу Китая, нет,  Финляндии говори! - отец приготовился руками
  показать длинные уши ослика "И а".
  И я вспомнил.
- Осёл - воскликнул я, - то есть, ммм...  Осло! Наградой была его скупая
  улыбка и потрёпывание моих вихров на макушке. Большой, как черпающий ковш
  экскаватора, тёплой пятернёй.
 
Мне 6
- Мамочка, а как мне запомнить все цвета радуги?
- Вясёлки? А почему ты хочешь их запомнить?
- Потому. Я нарисовал, а бабушка сказала - невесёлая вясёлка!
  Не возьмут тебя в школу!
- Карандаши ты правильно использовал? Сколько штук?
- Как Наташа научила, семь, кроме одного чёрного. Правильно? Чёрный - это же
  ночь,радуги не бывает же?
- Да. Придётся учить стих.  Про охотника.Загибай слова. -«Каждый охотник
   желает знать, где сидит фазан».Сколько слов? Правильно семь. Повтори сам.
- Запомнил – «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Это птица, мам,
  она в траве сидит?
- Да. Теперь все буквы говори мне, с которых начинаются эти 7 слов. Сколько их
  получится у тебя?
- К-раз, О-два, Ж-три, З-четыре, Г-пять, С-шесть, Ф-семь. И карандашей семь.
  Мам, я понял!
- Что ты понял? Что если отложить один карандаш, получится радуга? Да? Ты посчитал?
- Даааа!
- Нет. Запомни стишок. Нужно рисовать в таком порядке, как буквы, понимаешь? 
  Полуволной, как солнышко по небу, вверх дуга, вниз дуга. На рассвете оно
  какое, кончик К-красный? Так? Потом половинка показалась. О-оранжевый. Потом
  оно покатилось вверх, 
  Ж-жёлтый. К верхушке. В зените что, какая буква?
- Что? Я на него не могу смотреть, когда вверху, слепит! Я вниз сразу смотрю!
- Все смотрят трава какая? З-елёная.  Тени нет. Это верхушка дуги, середина
  радуги, зенит.
  Понимаешь?
- Не-а.
- Зелёный - добрый, потому что травка рада, солнышко над ней, вверху, ей
  хорошо. А потом небо голубым становится (буква Г, цвет голубой), потом
  солнышко ниже и небо синеет. Буковка С. Синий. Потом вечер, уже вечереет.
  Фиолет, как птичка «фазан». Как птичка на ночь в траву прячется, так и
  солнышко за горизонт уходит, скатывается мячом с горки.
- Мам, как ты всё мне понятно рассказываешь! Наташка так не умеет, она меня не
  любит!
- Мы тебя все любим. Ты не жди всегда только её обнимашек и подарочков. Она
  живая и ты живой, всё, что течёт - всё меняется. Иногда сердится если не
  послушен, но она тебя точно любит.


Андрею 7
-Пап, ты же обещал после первого класса брать меня с собой в лес.
-Ты устанешь. Мама может не разрешить.
-Я же уже был в лесу, пап, когда по ягоды ездили, сразу, как каникулы настали.
-Так вас же возили соседи, вы же пешком не шли целый день.
-Пап, а мы с мамой 14 километров шли из деревни от бабушки, когда автобус сломался?
-Иди, спрашивай. И тогда бегом спать! Никакого мультфильма, подъём в четыре
утра.
…………………………………………………………………………………….........
- Пап, а как ты меня перенесёшь через реку? Сначала корзину, потом меня?
- Нет, Андрей, сядешь на шею и будешь за всю корзину отвечать. Мочить обувь
  нельзя, не дойти.
- Пап, а если я не удержу? Темно ещё, а она упадёт и уплывет? Течение же там?
- Андрей, ты в школу во сколько пошёл? Ты чего боишься, что я уроню тебя или
  под воду провалюсь? Чего больше боишься? Светает уже, видишь? Не дрейфь!
- Папа, уронить боюсь.
- Держи крепче, мы же вместе. И солнышко с нами, видишь, брезжит? Не замрёт!
  Не дрожит рука?
- Ага. А ты вброд прямо пойдёшь или мягко, полукругом?.
- Прямо, конечно, ям здесь нет. Зачем полукругом?.
- Ну мама учит, как солнце ходит по небу. Волной, понимаешь? Плавно, по дуге.
- Кругами, сын, солнце ходит. Сёстры твои русоволосые, лебедушками по волне,
  мама кренделя печёт. А мы прямо, по мужски. Держись там!
……………………………………………………………………………………………
- Папа, мы форсировали! Урра! Знаешь, я чуть не выпустил корзину! Тебе было
  больно, когда я за волосы схватился? Пап, если б не схватился, соскользнул
  бы на стремнине! Ей-ей!
- Одевайся, продрогнешь. Смотри-ка на колосок. На кончик, усики жёлтые. Росу
  видишь? Снизу посмотри, на солнышко. Красиво? Играет в капле солнышко. Зёрна
  пьют росу, радуются, хлеб родится, поле колосится.
- Пап, пап, глянь, радуга!
- Здорово! Потому и говорят «Кто рано встаёт, тому Боженька даёт». Красоту.
  Хлеб. Радугу. Тогда не страшно. Любой путь осилить дерзаешь. Жить хочется! В 
  колосе хлеб наливается, видишь, Андрейка?


В мае 1975, через тридцать лет, отцу вручили ещё одну медаль.
Мне было 10 лет, и разрешалось помогать сёстрам убирать стол за вечерними гостями после парада  9 мая. Когда отец с его братом остались уже одни за столом, помню,  повисла тишина. Сестра Лена закрыла крышку пианино, все женщины семьи и я стеснились на кухню.
Мама дала понять, что нужна пауза, минут пять.
Мы чувствовали, что у отца по щекам текут слёзы, а его младший, дядька Мишка, увидевший только в 45-м  резервный батальон в Варшаве, обнимает за плечи брата и смахивает свою солёную память. Их родители, мои дед и бабка, тётки (их сёстры) в июле 1944 чудом не упокоились в схроне на левом берегу Днепра. Полтора года на крапивной юшке продержались  «под фашистом», а с началом «Багратиона» снаряд превратил семейную землянку в семейный, не по достатку и судьбе, склеп.

Вдруг взрывался дуэт,  нарастал  громом и рванул за стеной:
«Пусть я-рость бла-го-род-ная! Вски-па-ет, как волна-а-а….  тишина…
Вскрик двоих басистых, хриплых, отчаянно захмелевших отцов семейств:
« И! дёт вой-нА на-рОд-ная,  свящ-еннн-наЯ  войнА!»

Много позже, в 18 лет, в год ухода в армию, в ритуальном ежегодном повторении этой сцены, видел я, как дрожала рюмка, накрытая ломтем хлеба, стоящая перед батей и дядькой Мишей. На громогласном взлёте:
… Вски-пАет, как волна-Ааааа аа!»
и вскипала  вибрирующая поверхность жидкости…
…и скатывалась, отхлынула с краёв, остывая  на затихающем
«и-дёт вой-на народ-ная..»
Сердце колотилось. Сколько народа легло!
В стократ отчаянней, чем в то утро, в 7 лет, над стремниной реки.
Сердце замерло, рука дрожала!
……………………………………………………………………………………
Всякий раз меня возвращают в детство волны
лент на антеннах машин на майских улицах Минска.
Сцену с медалями ежегодно вспоминаю в мае:
Ритуал начинался с третьего числа, заранее, ибо разведка предусмотрительна.
Все медали и орден выкладывались из персональных коробочек  на салфетку стола. После чистки, крепления к пиджаку, согласно уставу,  их 9го мая ждал триумф!  Они видели владельца, солнце, небо и мир только в день ежегодного парада. Отец готовил их к параду тщательно, с дисциплиной старшего офицера, которым он, с семью классами образования, закончил свою войну только в 51-м. Он не знал термина «синусоида». Но он знал волну жизни. И смерть.
С финской 39-го до Одера в 45-м.
Поэтому на мой вопрос про цвета именно над медалью «За победу над Германией», батя объяснял так:
- Понимаешь, сын, солнце - это жизнь, это самое дорогое, что даровало человекам небо.
- Помнишь, сын, как ты смотрел на солнце сквозь каплю росы  маленьким?
- Да, бать, помню.
- Так вот, тут видишь полоску, как бы красноватая желтизна. Медная , как капсюль у патрона. Две медных полоски, это у нас, у фронтовой разведки, как надежда. Вроде солнце, почти золото, но через кровь, не без того. Чаяли только, что солнце взойдёт, ночь переживём - и к своим! Чёрная полоска – небытие, смерть. Она в бою всегда рядом. И ползёт и бежит за бойцом. Повзрослеешь, в армии сам поймёшь.

С финской до японской... (отец ничего не рассказывал о его 9 «языках»).

- Батя, а купола кроют золотом, чтоб кто замечал? Это у Наташи из магнитофона Высоцкий  пел.
- Кроют золотом, сынка, в России, чтоб надёжно,  верно, чтобы сто зим луковка не темнела. Чтоб крест за пятьдесят вёрст блеснул путнику на горизонте. Если заблудишься в лесу? Прислушайся, О! Чтоб звон колоколов, чтоб за десять вёрст услышать. Если пурга, непогодь, если с пути сбился, как живых людей найдёшь? Своих? Свои - это ценность. А что золото? Просто металл.
Вот и эта лента, видишь, как волна. Сперва скверно, черно, а следом солнечно, чёрно, да и опять солнце. Или золото! Доползли мы по этим полоскам, не как по волне голубой. На брюхе, в грязи. Доползли. За то Георгий. Порох и пламя нюхали. Тьма ночная против солнца. Орден мой, тот красен, горд, а на германской  смерть за золотом. Да не наша  стала, а змею ночному смерть, Василиску!

В пятьдесят своих лет, благодаря доступу к архивам, я узнал, что происхождением мы из татар за Казанью. Род мой  и братский Нарышкиных род, начали служить русскому царю с 15 века. За жёнами русоволосыми осели, корни пустили,  по настоянию попов детей стали крестить в православие. Род был богат мальчиками и сотни лет славен кавалерами царского креста «За мужество». Только в 1905-1916 годах «Георгием» были награждены 18 моих пращуров. С 2000 года под волнами Баренцева моря покоится прах офицеров «Курска», один из них Сафонов.

В первую неделю мая я думаю о служении мужчины. О чести рода.
Дай нам Бог победу! Пусть мы увидим золото куполов и солнце в зените! Да не обесчестим себя в темном неведении падения.
Не забудем о смерти, да не убоимся её. Георгиевская лента напомнит о смерти и чести.