Случай из медицинской практики

Через небольшой промежуток времени Евгения Ювашевна сказала мне: «Костя, на ближайшую субботу ничего себе не планируй, нас приглашает на дачу Николай Константинович Байбаков. Там будут большие ученые, можно с ними будет обсудить, какие поля человека их приборы могут фиксировать».

В субботу мы с Джуной встретились и поехали на госдачу Николая Константиновича. Это было стандартное по тем временам строение со всеми удобствами, террасой и беседками на улице. Вначале приглашенные гости  прогуливались, общались. Молодая жена сына Николая Константиновича, симпатичная женщина, подбадривала нас, что-то рассказывала про гостей, представляя нас друг другу. Запомнилось знакомство с начальником штаба милиции ОВД СССР. Это был одетый в голубой шерстяной с белыми полосками  олимпийский костюм оптимистично настроенный и подвижный мужчина. Когда невестка Николая Константиновича представила нас ему, он оживился, мы обменялись мнениями по методике лечения, в конце он жизнерадостно отметил: «Ребята, что зависит от меня – я все сделаю. Камеру с видом на Черное море я вам гарантирую».  Вот такой большой разброс мнений существовал в то время во всем обществе.

Всех позвали к столу. В торце широкого и длинного стола на стульях  расположились два заместителя председателя Совета Министров Алексея Николаевича Косыгина: Николай Константинович и первый заместитель Игнатий Трофимович Новиков, главный строитель в СССР и председатель Организационного комитета летних Олимпийских игр 1980 года в Москве. Мы с Джуной сидели от них поодаль. Неожиданно Николай Константинович попросил меня подойти к нему: «Садись, будешь сидеть рядом со мной. Поговорим». Он налил себе небольшую рюмку водки с рижским бальзамом. «Я это предпочитаю коньяку», - сказал Николай Константинович. Я последовал его примеру. Неожиданно для меня Николай Константинович встал и, попросив внимания, обращаясь и к Новикову, и к окружающим, громко сказал: «Я предлагаю первый тост за Костю – он смелый парень». Я почувствовал некоторую неловкость. Но все это быстро прошло, и настроение было хорошим: хотелось летать. Помню также, как в тот вечер Байбаков сказал мне: «Ты не волнуйся, если что-то пойдет не так, будешь работать у нас в поликлинике Госплана СССР». Через один-два часа банкета, который прерывался – гости гуляли, ходили, вставали с мест, – мне вновь предложили пересесть на два стула дальше, поскольку должен был приехать Гурий Иванович Марчук, президент сибирского отделения Академии Наук. Байбаков, вежливо обратившись ко мне, сказал: «Понимаешь, надо нам с ним тоже поговорить о более тонких методах изучения излучений человека. Но, главное, о его переезде в Москву на повышение». Впоследствии Г.И. Марчук стал Президентом Академии наук СССР (1986–1991).

Гурий Иванович пригласил нас для проведения экспериментов к себе в Новосибирск, но прежде всего нам нужно было решить вопрос о создании в Москве лаборатории по изучению биополя человека. Я подготовил проект с двумя ставками старших научных сотрудников: меня и Евгении Ювашевны. При этом проводил подбор физиологических и биохимических методик, по которым можно было объективизировать изменения состояния организма пациентов под воздействием лечения. Предусматривалось набирать количественный материал намеченных данных, его статистически обрабатывать и выступать с цифрами, обсуждать с холодной головой без шума и скандалов. Предлагался и необходимый штат врачей и других сотрудников для полноценной работы центра.

К сожалению, легко было на бумаге, да забыли про овраги. Несмотря на имеющийся уже довольно большой материал, показывающий как сам факт воздействия донора энергии на реципиента, постоянно высказывались какие-то сомнения против, ставились подножки. Чаще это были бюрократы от медицины, которые практически не соприкасались с этой методикой, а только имели свое ничем не подтвержденное мнение. Например, подходит ко мне профессор кафедры, которая находилась на базе поликлиники № 112, и говорит: «А не могли бы вы, Константин Петрович, попробовать полечить головные боли у моего сына?» Я отвечаю: «С удовольствием, но при получении результата вы напишете заключение или отзыв на метод лечения?» Она отвечает: «Ой-ой, я еще подумаю!» То есть она надеется, что сыну лечение поможет, но заключение дать опасается.

Постфактум могу сказать, что то, как проходило обсуждение действия на организм этой методики, по данным прессы и телевидения представляло собой шабаш и вакханалию. Да и объективно говоря, сама Джуна, не имея специального образования и навыков в научной работе, только больше нервничала, кричала, что ее все обманывают, что также имело место быть. Джуна не могла и не умела правильно поставить эксперимент и правильно его интерпретировать. Медицинское сообщество, как и другие специальности, трудно воспринимает сенсационно-новые вторжения в устоявшиеся и удобные представления об истине. Никто не хочет рисковать своим теплым креслом. Могу привести пример как в начале 1970 годов заведующий кафедрой физической культуры, лечебной физкультуры и спортивной медицины, доцент Николай Иванович Волков, приехавший к нам в Хабаровск из города Челябинска, первым в мире описал снижение иммунитета при высоких и околопредельных физических нагрузках. Однако ученые, знания которых не простирались далее прописных истин того времени, возвратили докторскую диссертацию назад, объявив ее недиссертабельной. В дальнейшем в 1987 году ученый Суздальницкий Рафаил Самуилович из Всесоюзного научно-исследовательского института физкультуры защитил это открытие в своей докторской, так что правда пробила себе дорогу, но опять же, не так быстро.

Возвращаясь к Николаю Константиновичу Байбакову скажу, что это был очень умный, светлый человек. Он мне и при первой, и при второй нашей встрече говорил: «Понимаешь, Костя, я ведь никому не хочу навязывать свое мнение. Но ведь метод действует. Людям помогает. Я просто боюсь и не хочу, чтобы, как говорится, с помоями не выбросили и ребенка». На мой взгляд, стимуляция вопросов изучения биополя человека, эффекта плацебо и программирования организмом самоизлечения также малоизучены, как и другие методики психотерапии: внушение, гипноз и др. Это полностью укладывалось в фразу, которую любил повторять мой учитель, член-корр АМН, профессор Валентин Николаевич Мошков: «Объяснить все можно – понять трудно». Механизмы действия психотерапии и внушения не более понятны, чем мануальная коррекция тепла, излучаемого патологическими очагами у человека. Но факт излечения больных при таком методе воздействия существовал. Поэтому в настоящее время данная методика фактически преподается под флагом телесно-ориентированной психотерапии, а хорошие результаты при лечении у Джуны можно представлять как одну из причин возникновения и утверждения специальности психотерапии. На этом фоне профессором Владимиром Евгеньевичем Рожновым был подготовлен приказ об оформлении специальности «Психотерапия» и открытии кафедры психотерапии при Центральном ордена Ленина институте усовершенствования врачей.

Николай Константинович дал мне визитку и сказал, что, если возникнут какие-то вопросы, я могу ему позвонить. Такой вопрос возник летом 1980 года, и я позвонил по телефону, указанному на визитке. Секретарь передала трубку Николаю Константиновичу. Он меня спросил: «Ты где находишься?» Я ответил: «Рядом с метро Парк культуры» Он сказал: «Бери паспорт, я выпишу на тебя пропуск. Приезжай ко мне в Госплан СССР». Я быстро переоделся и приехал к нему на работу. Пропуск был выписан, меня пропустили, и я поднялся к нему в приемную. Женщина-секретарь усадила меня и стала пристально рассматривать. Я спросил ее: «Почему вы так внимательно смотрите?» Она ответила: «Президент Академии медицинских наук СССР Блохин Н.Н. дожидается приема три месяца. А вы позвонили – и уже здесь!»

Николай Константинович встретил меня доброжелательно, я рассказал ему о своих наблюдениях за нашим новым методом лечения, об удачах и неудачах, поджидающих на этом пути. Я сказал: «Для того, чтобы усилить тепловые потоки, я предварительно действую на меридианы органов и биологически активные точки, находящиеся на них. Но до полного понимания  и решения данного вопроса еще далеко». Он, в свою очередь, достал немецкий журнал «ШТЕРН», где были фотографии известных руководителей партии, в том числе и его, и Брежнева Л.И., на которых пояснялось, что и они имеют отношение к новой методике бесконтактного массажа. «Я предлагал и Косыгину принять такие освежающие оздоровительные процедуры, но он мне ответил: вот когда у тебя башка перестанет трястись, тогда и я пойду», - сказал, смеясь, Николай Константинович. Байбаков продолжил: «Да, я разговоривал и с Райкиным. Он мне звонил и с радостью рассказал, что после инфаркта и страшных болей в сердце, он не знает теперь, с какой стороны сердце находится после лечения у Давиташвили. Райкин у меня спросил, написать или позвонить Леониду Ильичу, чтобы похвалить метод. На  что я ответил ему, чтобы он и написал и позвонил».

В настоящее время телесно-ориентированные методики психотерапии входят в программу последипломного обучения  врачей-психотерапевтов.