Отталкиваясь от «ЭПОХИ РОСТА». Намётки … Часть первая

Прежде всего хочу с самого начала заявить, что я был критиком Олега Григорьева, но ровно до того момента, как я прочитал его монографию «ЭПОХА РОСТА» (далее – Эпоха). И теперь я пишу эту статью с признанием того, что она представляет собой значительный вклад в теорию роста, поскольку открывает новое направление объяснению причин как роста, так и кризисов, от которой следует отталкиваться каждому, кто собирается исследовать или предлагать свои рецепты роста экономики. А самому О.Григорьеву это представилось столь весомым достижением, что он отнёс его к открытию новой науки, которой дал и необычное название – неокономика.

О.Григорьев безвременно покинул нашу грешную землю в декабре 2020г, что, безусловно, утрата для экономической науки, но будем надеяться, что в созданном им НИЦ Неокономика будут продолжены работы по развитию его идей. По крайней мере, на сайте НИЦ есть предложение «каждому желающему проявить себя в подобной работе». И я ... откликнулся, написав соответствующий запрос. Но поскольку ответа на него на момент публикации я не получил, то эта заметка будет попыткой продвинутся дальше, отталкиваясь от уже безусловно верных положений теории Григорьева, дополнить и развить их.

Прежде всего я хотел бы отметить, что при всей обоснованности выводов, которые представлены в Эпохе, они будут неполными, если их строить исходя из модели жизнедеятельности Робинзона в разных ипостасях и даже какой угодно совокупности фирм. Не там сегодня разворачиваются процессы роста/спада экономики, начиная от очень-очень маленького государства (например, Монако) и заканчивая взаимодействием развитых и развивающихся стран во всемирном масштабе. И малое государственное образование и, особенно, развитые государства, представляет собой сложную систему, состоящую из множества иерархически (и анархически!) взаимодействующих подсистем, рождающих совершенно новое свойство, которого просто не может появиться у упрощённой модели. Есть такое понятие - системная сложность, но ей в Эпохе места не нашлось, что признаёт и сам Григорьев: «Реальность сильно отличается от красивых теоретических моделей». Добавим, и от его моделей в Эпохе - тоже.

И как мне представляется, его теорию обедняет слишком детальное рассмотрение формирования экономических связей в далёком-далёком прошлом. Нас сейчас должен больше интересовать уровень разделения труда и взаимодействие воспроизводственных контуров, например, России и Украины, которая всё готовится к войне с нами, да никак её и не начнёт. Что же касается рассмотрения взаимодействия со всеми бывшими республиками СССР и, особенно, связи Россия-Китай, влияние фактора разделения труда в Эпохе, к сожалению, не рассмотрено. А надо бы, поскольку если наши страны соблазнятся обещаниями предоставления обильных инвестиций при реализации проекта Китая «Один пояс – один путь» (ОПОП), который нанёс сокрушительный удар по лёгкой промышленности России, то итогом будет такое удушающее нашу экономику разделение труда, что гегемония США покажется дружественным актом.

Чтобы теория разделения труда и формирования воспроизводственных контуров смогла стать действенным инструментом преобразований и развития, она должна быть наполнена конкретным содержанием. А пока превалирует голое теоретизирование и аналитические исследования без конкретики, что наших экономистов, что зарубежных авторитетов. Вот не далее, как я написал эти строки, мне попалась под руку работа Дж. Стиглица «Кто потерял Россию?» (2004г), в которой он детально разбирает ошибки наших рыночных преобразований. Хороший анализ, но никаких рекомендаций и предложений, к которым руководство страны, безусловно, прислушалось бы (все-таки Стиглиц нобелевский лауреат), я там не нашёл, кроме сетований по поводу того, что к рынку надо было переходить без шока. Да и без такого анализа Россия, если встала на путь реформ, вполне могла бы воспользоваться опытом Китая, Ю.Кореи или Сингапура, экономика которых поднималась в 90-е темпами выше 10% ежегодного прироста ВВП. Но реформаторам России, чего явно не пожелал заметить Стиглиц, был нужен не рост экономики, а совсем наоборот, чтобы прихватизаторы могли с меньшими проблемами присвоить советские активы. Ну зачем для этого нужен рост? Все знают, кто это устроил, они поимели всё, что даже трудно было оторвать от тела экономики, но они это сумели (Русал Дерипаски, например), и теперь это уже прошлое, в стране в результате сложился совсем другой, чем в СССР, тип и уровень разделения труда, в котором превалирует сырьевой воспроизводственный контур, очень тесно вписанный в мировой.

А поскольку именно это тормозит развитие и провоцирует стагнацию, которую невозможно преодолеть иначе, нежели путём изменения сложившегося уровня разделения труда, пора переходить от анализа того, «Кто виноват?» к проектам «Что делать?». Если с 2008 г. по 2017 г. российская экономика выросла на 6%, тогда как мировая экономика в целом на 35%, то одно это достаточно остро ставит вопрос о смене парадигмы разделения труда с сырьевой на глубокую обработку с высокой нормой добавленной стоимости. То есть, теорию Григорьева надо развивать именно в таком ключе, что я и собираюсь сделать.

Первое, что следует сразу забыть, так это об успешном опыте Китая, т.к. разделение труда всегда будет более эффективным при большой численности населения, а у нас его в 10 раз меньше. И опыт Сингапура, лежащего на пересечении торговых путей, тоже не подойдёт, в т.ч. и потому, что Путин друзей, посаженных на сырьевые потоки, снимать с них не станет. Кроме того, положение России усугубляется гораздо большей протяжённостью коммуникаций и тем, что мы в целом северная страна. Впрочем, учитывая именно эти особенности России, и не надо ни с какой другой страной сравнивать, а идти своим путём, помня о том, что в нашей истории мы уже неоднократно так поступали. К тому же, кадровый и технический потенциал ещё не утерян до конца, да и уровень образования, несмотря на ущерб, наносимый ЕГЭ и болонской системой, всё ещё остаётся высоким. Надо именно на это опираться, а также на традиции плановой организации народного хозяйства. А теперь поговорим о конкретных шагах по восстановлению нужного нам разделения труда и более эффективного воспроизводственного контура.

Уже навязли в зубах разговоры про инновации и импортозамещение, но воз, что называется, и ныне там. Возьмём для примера сельское хозяйство, успехи в котором нам преподносят как прорыв на этом направлении, оценивая его по росту валового производства зерна и другой сельхозпродукции. Но какая радость от того, что этот рост дают исключительно агрохолдинги за счёт уничтожения сельской жизни как таковой? Нужно ли стране такое однобокое разделение труда? Нет, не нужно. А главное, в стране есть все условия избавиться от импорта мяса, молочных продуктов, овощей и фруктов не только за счёт опоры на крупные механизированные комплексы. И для этого следует идти по пути кооперации, о чём писал ещё Ленин, а ныне это будет выглядеть как кластерная организация разделения труда, которую детально рассмотрел О.Григорьев. В чём её суть? Предположим, в деревне 10-20-30 хозяев держат коров, свиней и прочую живность, в саду и огороде зреют овощи и фрукты. И живут они натуральным или низкотоварным производством продуктов питания, когда рынок сужен до обмена с такими же крестьянами, потому что до города далеко, да и условия реализации там не сказать, чтобы они способствуют расширению производства – слишком хлопотно. Поэтому теорию кластерной организации следует конкретизировать до практических рекомендаций, какими видятся следующие: в деревнях и сёлах должны быть организованы мини-пункты по сбору молока, убою скота и птицы, пасеки, сыроварни, маслобойни, по сбору и хранению ягод, овощей и фруктов, переработки и фасовки сельхозпродукции, и т.д., тесно связанные с торгово-сбытовыми фирмами. Сразу соглашусь с критикой, что такая продукция будет дороже, чем продукция агрохолдингов, а вот ценовую конкуренцию с ними выдержит легко - по качеству, ибо это экологически чистая продукция, без химии, без гормонов, близкая к природе. Моя семья и многие знакомые предпочитаем покупать не в супермаркетах, а на рынке молоко, масло, мясо и овощи, выбирая «домашнее», т.к. многие продавцы торгуют продукцией с крупных ферм. Хотя мы явно переплачиваем, зато продукты эти вкуснее и полезнее, чем дешёвое от агрофирм, т.к. в этих продуктах почти нет химии и антибиотиков.  

Но насколько сложно внедрение кластерной организации? Это смотря с какой позиции смотреть. С либеральной, когда основным действующим лицом может быть только частник, взаимодействующий с частным же банковским капиталом, эта задача не разрешима в принципе. Либералы доказали это на практике, это их идеология была ведущей при «оптимизации» сёл путём создания условий для их исчезновения. Например, кто, как не они инициируют во многих регионах, разумеется, с подачи (и подачек) агробаронов, запреты на выращивание свиней и птицы на личных подворьях? А если кто нарушает эти запреты, приходят люди в комбинезонах химзащиты, сжигают постройки и сараи, где они содержатся, и всё это без какой-либо компенсации. Но с точки зрения создания мини воспроизводственных контуров на селе, а главное, опоры на ведущую роль государства, задача вполне решаема. Здесь основное – занять людей на селе работой, а следовательно, и обеспечить им нормальные условия существования. Для этого необходимо обеспечить всех трудоспособных жителей землёй (выпасами для скота), выделить бесплатно крестьянским хозяйствам и просто сельским жителям (учителям, работникам сельсоветов, медикам, трудоспособным пенсионерам, временно безработным, и т.д.) молодняк (поросят, ягнят, бычков, цыплят), комбикорма, семена, технику (в аренду или лизинг) и стройматериалы как стартовый капитал исходя из представленных бизнес-планов (и оказывать помощь в их составлении), бесплатно или в виде кредитов с нулевой ставкой на 3-5-7 лет с освобождением от всех налогов (НДС, НДФЛ, имущественного и транспортного) на три-пять лет. Поскольку пахотные земли скупили агрохолдинги, обязать их передать те земли, которые находятся вокруг сел и деревень, в бесплатное пользование фермерским хозяйствам. Да, потребуются значительные капиталовложения, но это позволит сохранить села и деревни, которые опустели именно из-за того, что для людей элементарно не стало работы, которую они имели в колхозах и совхозах. Но люди в сёлах ещё остались, есть и немало горожан, которые хотят вернуться к своим корням. Это будет также серьёзной мерой обеспечения продовольственной безопасности страны, поскольку оно целиком и полностью ориентировано на внутренний рынок, и перестаёт быть зависимой от «ножек Буша». Одновременно с этим также необходимо развивать потребительскую кооперацию, субсидировать строительство ремонтных мастерских по типу МТС, приёмных пунктов молока, малых предприятий по переработке продукции сельского хозяйства, строить к селам дороги с твёрдым покрытием, чтобы была надёжная транспортная связь с потребителями. Но если будет продолжено уничтожение села, то получим ту же картину безлюдных территорий Канады - поля, поля, мегасвинарники, мегакоровники и мегаптицефабрики ... и редкие дежурные поселения для вахтовых батраков.

Но наибольший успех теория Григорьева может принести в проведении исследований различных вариантов разделения труда при переходе на выпуск той сложной продукции, производство которой в результате реформ было либо полностью уничтожено, либо ныне сохранилось как реликт в совершенно мизерных количествах, а потребности в ней стали удовлетворяться за счёт импорта. Я вот всё удивляюсь, как это при нагнетании истерии импортозамещения нашим высоким руководителям и бизнесменам почему-то не приходит на ум самая простая мысль: составить полный список с указанием объёмов закупок несырьевых товаров по импорту и просчитать, сколько денег надо для восстановления их отечественного производства? Ну не сразу всех, но поставить на первое место создание воспроизводственных контуров для станков, подшипников, широкофюзеляжных самолётов Ил, Ту, Яков и другой авиатехники, выпуск которых в советское время составлял 40% от мирового рынка, погрузо-разгрузочных машин и коммунальной техники, полностью закупаемых за рубежом, и т.д.. Ведь для восстановления их производства страна располагает всеми резервами: есть валютные накопления, материальные ресурсы, производственные мощности, профицит энергетических мощностей и рабочей силы, но закон планирования не работает, вместо него лишь прогнозы на основе диаграмм падения. Но если постоянным рефреном звучит, что инвестиции следует направлять только на производство тех товаров, с которыми можно выходить на внешний рынок, то переход к импортозамещению вообще никогда не состоится. Есть и обоснование такого подхода. А.Паршев сделал вывод – де Россия северная страна, а потому любое производство у нас заведомо будет более затратным, чем в странах с более тёплым климатом. Но это явно некорректное обоснование. Дело в том, что если рассматривать два воспроизводственных контура разных видов продукции у нас и где-либо в тёплой стране, то это будет играть существенное значение лишь в отношении производства продукции с низкой добавленной стоимостью, т.е. в основном сырья, когда, например, добыча нефти в Саудовской Аравии будет рентабельной при цене $8, а для России она не может быть ниже $32, что и является мощным фактором, влияющем на внешнюю политику страны. А вот по мере производства всё более сложной продукции удельный вес затрат, определяемый климатом, понижается до уровня затрат в тёплых странах. Отсюда вытекает приоритет для инвестиционной политики, который должен поддерживаться соответствующей денежно-кредитной, таможенной и фискальной политикой.

Давайте посмотрим с политэкономических позиций на ситуацию, когда Россия взяла на вооружение и строго следует принципу свободного движения капиталов, товаров и рабочей силы. Здесь Паршев прав – если Россия северная страна, то формирование своих воспроизводственных контуров в ней будет идти в направлении встраивания в международные в ущерб укрепления собственных. Что, собственно, мы и наблюдаем в последние 20 лет: производства с высокой добавленной стоимостью исчезают, а взамен всё больший удельный вес приобретают производства низкого передела (сырьевые) и обслуживающие, где ещё люди могут найти работу (и средства существования), а потребность в высококвалифицированной рабочей силе снижается. Она становится просто не нужна, если исчезло производство станков, различного оборудования, машин и механизмов и, естественно, наиболее квалифицированные специалисты и учёные будут искать лучшей доли за рубежом. То есть, от вхождения в воспроизводственные контуры развитых стран страна получает тройной ущерб: быть сырьевым придатком, иметь отток капитала и рабочей силы. Но первичным здесь фактор такой занятости, который позволяет обеспечить приемлемый уровень материального достатка работающим, а оставшиеся без работы теряют его. Поэтому не так важно, конкурентны ли те или иные производимые в стране товары, для России возврат на утерянные позиции следует начинать с замены воспроизводственного контура низкого передела на высокотехнологичный, как это сумела сделать аграрная Ю.Корея, которая поставила себе цель войти в клуб развитых стран и вошла в него. Что нам надо делать, в каком направлении действовать, даёт представление следующая инфографика:

То есть, в первую очередь надо развивать производство тех отраслей, удельный вес продукции которых наиболее высок в структуре импорта: сельское хозяйство (как – мы рассмотрели выше), нефтехимию, лёгкую промышленность, металлообработку и машиностроение, выпуск малой авиации, которой практически не стало, а вместе с ней и упала почти до нуля транспортная доступность многих поселений на громадных территориях страны. Это относится также к производству судов речного и каботажного плавания, парк которых пополняется в основном за счёт импорта. Но прежде всего развивать станкоинструментальное производство. Не следует забывать, что главный успех индустриализации 30-х заключался в том, что СССР сосредоточил все усилия на производстве оборудования, без которого выпускать сложную технику (трактора, танки, транспорт, орудия и т.п.) было невозможно. Так, Сталин как-то высказался, что если для производства пушки надо закупать оборудование во Франции, то такая пушка для Красной Армии не нужна. Но сейчас ситуация иная, чтобы производство было на уровне мировых стандартов, надо опираться на лучшие на сегодня конструкторско-технологические решения за рубежом, используя для этого гибкую таможенную политику, а порой и пиратскую практику, которой по сию пору не гнушается Китай. А экспорт сырьевых отраслей надо сокращать, для чего надо стимулировать инвестиции в нефтехимию, производство изделий из металла, строительство леспромхозов, семеноводческих хозяйств и питомников, и т.д. И пора, наконец, газифицировать все населённые пункты страны, и делать это за счёт Газпрома (слава Богу, это дошло до руководства, и Путин обещал, что за подсоединение к сетям владельцы не будут платить).

 Но что значит восстановление и укрепление собственных воспроизводственных контуров? Это вызов всему международному разделению труда, которое уже сложилось за 30 лет и слом его, естественно, нанесёт существенный ущерб экономикам развитых стран. Кроме того, и мы уже привыкли покупать качественные товары из Франции, Германии, Италии, Ю.Кореи и ... Китая. Так что и у нас найдётся немало критиков, которые станут обвинять в нарушении свободы торговли, установлении железного занавеса и желании создать режим автаркии. Но никто же, если находится в здравом уме и доброй памяти, не станет ломать, как Гайдар с Чубайсом, всё и сразу, круто меняя парадигму разделения труда в этом направлении. Если действовать с умом, и не особенно афишируя, а главное, не лишать граждан возможности покупать качественные зарубежные товары в связи с переходом на выпуск отечественной продукции (импортная всегда должна быть в продаже, светские львицы не пострадают от высоких цен), то мы также, как и при проведении индустриализации, пройдём этот путь за 10 лет и к 2030 году таки окажемся в числе развитых стран. А теперь рассмотрим, что в основном нужно, чтобы перейти на новый/прежний воспроизводственный контур.

Прежде всего следует понимать, что выход из воспроизводственного контура развитых стран принципиально невозможен без устранения мультивалютного обращения в стране. Второй закон денежного обращения - закон применимости денег, гласит, что в государстве должна использоваться только национальная валюта. Но если можно открывать счета в иностранной валюте, а курс национальной устанавливать на бирже, где основными «игроками» являются нерезиденты, в числе которых находятся ведущие банки США и Великобритании, то это создаёт ситуацию неопределённости не только для бизнеса, который участвует во внешнеторговой деятельности, но и в целом для финансового положения страны, рождая то необоснованную прибыль, то убыток при переоценке курсов валют. И кроме того, нет никаких препятствий для вывоза капитала за рубеж из России, который за 1994-2018 годы составил 766,2 млрд долларов, или по среднему курсу в июне 2020 года он составил 53,6 трлн рублей, т.е. превысил планируемые доходы федерального бюджета в 2020 году (20,379 трлн рублей) в 2,6 раза. Это и есть те потери, которые неизбежны при встраивании в международные воспроизводственные контуры с ослаблением национальных. А ведущие страны, как бонус, получают возможность действовать так, как им выгодно, вводя санкции или заградительные пошлины, не обращая никакого внимания на прямые запреты ВТО, хотя все они и являются его членами.

Я уже мысленно читаю в ответ обвинения, что закон применимости мной выдуман. Это напрасно – мне принадлежит лишь современная трактовка и новое название закона Грэшема, которому более 200 лет. Ещё в средние века было замечено, что «худшие деньги» вытесняют из обращения «лучшие», что проявлялось в том, что золотые или серебряные монеты тезаврировались, т.е. обращались в сокровища или вывозились в другие страны, а в ходу оставались медные или порченные монеты. Но если тогда в приоритете было золото и серебро, то в наше время предпочтение отдаётся валюте развитых стран. Это лучшие деньги в сравнении с рублём, а потому допущение их хождения даёт тот же результат - граждане и предприниматели предпочитают хранить неиспользуемые остатки денежных средств в долларах, евро и иной валюте на счетах и наличной форме, пользоваться международными платёжными системами Mastercard и Visa внутри страны, а если представляется возможность, то и иметь валютные счета в иностранных банках. И если в средние века властители старались не допускать наличие в обороте денег разных стран, то в России объем валютных депозитов организаций и граждан в кредитных организациях на 01.05.2020 составил $192,5 млрд (по курсу на май 70,75 руб/долл это 13,6 трлн рублей), а сколько наличной валюты на руках у населения ни Росстат, ни Центральный банк точно не знают, определяя ориентировочно их сумму в размере $25 млрд (1,8 трлн рублей). То есть, если планируемые доходы бюджета страны на 2020 год равны 20,4 трлн рублей, то не работает на экономику России валюта в общей сумме 13,6 + 1,8 = 15,4 трлн рублей. В общем, можно констатировать: «Если доллар ходит по стране, знать, хозяин не в Кремле». И это действительно так, если принять во внимание, что международные резервы (ЗВР) и ФНБ, в общей сумме равные 4/5 триллиона долларов, номинированы в валюте и физически размещены в банках наших геополитических противников.

В дополнение, а может и как самостоятельную меру, следует использовать режим протекционизма, который широко распространён с давних времён, и совсем не устарел. Но его надо вводить с умом, постепенно снижая доступность проникновения тех товаров на наш рынок, которые мы можем производить сами. И одновременно понижать ввозные пошлины (до нуля) на нужное нам новое оборудование, технику и технологии, стимулируя и упрощая условия переноса товарного производства в нашу страну (по опыту Китая), которые бы убедительно говорили поставщикам, что в этом случае они имели бы большую прибыль. Не отрицая эффективность политики протекционизма, «с умом» защиту отечественного рынка можно вести и более успешно, оставляя неизменными размер пошлин. Для этого при регулировании внешнеэкономической деятельности следует полностью исключить практику курсообразования на бирже, а главное, взамен использовать не плавающий, а дискретный курс валют (ДКВ), который можно устанавливать не ежедневно и не ежечасно, как сейчас, а на достаточно длительный календарный промежуток времени. Устанавливаться ДКВ должен государственными внешнеторговыми банками или клиринго-расчётными центрами (КРЦ) при заключении конкретных договоров по каждой экспортно/импортной сделке, руководствуясь не принципом обеспечения свободы движения капиталов (из страны), а выгодности для экономики России. Поясню, как это будет работать. Если нам нужны новые технологии, станки, материалы – импортёр приобретает их за дешёвые доллар, евро, иену, юань. Т.е., в рублях они будут стоить намного меньше, чем если бы расчёт вёлся по так называемому «официальному курсу», который сейчас устанавливает ЦБ по результатам торгов на бирже. А если стране невыгодно, например, чтобы лесозаготовители вывозили в Китай кругляк вместо пиловочника, то выручку в юанях в КРЦ ему будут менять на рубли по пониженному курсу, а на пиловочник – по повышенному. И если в нынешних условиях Минпромторг не может влиять на политику Центробанка, на налоговую систему и на пошлины, то если страна перейдёт с биржевого курса на ДКВ, то не только Минпромторг, но и все министерства (Минсельхоз, Минэнерго, и др.) получат в свои руки мощный рычаг управления развитием своей отрасли, поскольку именно они будут представлять расчёты по ДКВ в КРЦ при заключении договоров по экспорту/импорту с другими странами.

Третью лекцию О.Григорьев посвятил теоретическому рассмотрению инвестиционного взаимодействия разных стран, а надо бы сделать это и в отношении России, в которой наблюдается, по мнению известного комбайностроителя К.Бабкина, «полный паралич инвестиционной активности». А этот «паралич» является, прежде всего следствием непонимания механизма действия закона кредитной эмиссии, или, что хуже, его игнорирование теми, кто определяет денежную политику. Исходным пунктом действия закона кредитной эмиссии является свойство денег иметь большую стоимость, чем та, которая заключается в них самих, но только в том случае, если деньги, при этом неважно, эмитируемые или сберегаемые, вводятся в виде кредита на расширение производства. Это относится к нормальной экономике, где не «приходится следить за мировыми ценами на нефть и газ, беспокоиться о том, разрешат ли нам построить трубопровод для экспорта в другие страны или нет» [К.Бабкин]. У Григорьева же инвестиции и кредит рассматриваются как бы по отдельности, в то время как сферой действия закона кредитной эмиссии являются именно инвестиции, т.е. согласно этого закона необходимо вкладывать деньги в производство своих товаров, а не покупать их по импорту, используя средства от продажи нефти, газа, металлов и других товаров низкого передела.

А есть ли у России средства на инвестиции? Да, и просто громадные. Их хватило бы не только на то, чтобы страна встала с колен, но и резво побежала вперёд, обгоняя другие страны. По данным ЦБР на 01.04.2021г. все банки страны располагают активами в сумме 103,025 трлн рублей, что более чем в 5 раз превышает ВВП страны, но ... всегда почему-то руководство страны ставит вопрос о притоке иностранных инвестиций, хотя прежде всего это отечественные капиталы не идут в экономику. И дело не только в том, что слишком задраны ставки по кредиту и ставятся жёсткие условия их возврата. Ни у больших, ни у маленьких банков нет такого целеполагания – развивать экономику что в целом, что в регионах. Бороться с инфляцией цель (таргетирование) есть, а инвестировать в экономику – нет. Кредитные организации, если выражаться на банковском сленге, в основном «пылесосят» бизнес-местность, освобождая её от свободных денег, которые затем переправляют в столицу. А при падении курса рубля конвертируют собранные деньги в валюту на бирже, чтобы получить ещё навар от роста курса доллара и евро, и выводят за рубеж то, что по всем канонам должно направляться на инвестиции. Иначе от чего бы это в кризис у предприятий прибыль падала, а у банков росла? При этом хоть большой, хоть маленький банк выполняет (старается охватить) все виды банковских функций, т.е. должен быть на все руки мастер – и жнец, и кузнец, и на дуде игрец, а потому не будет никакого инвестиционного взаимодействия, если не покончить с диверсификацией банковской системы. И памятуя сказанное О.Григорьевым о важности разделения труда, следует применить это и в отношении банков, т.е. специализировать (перепрофилировать) все банки по видам операций. Тогда не волей случая, а согласно своему предназначению одни будут заниматься только сбережениями средств юридических и физических лиц, образуя сберегательно-депозитные банки (СБ), в которых их средства будут концентрироваться как кредитные ресурсы для инвестиционных банков; другие будут специализироваться на краткосрочном кредитовании предприятий и граждан (коммерческие банки - КБ); третьи будут выполнять функции долгосрочного кредитования, образуя инвестиционные банки (ИнБ), ипотечные (ИпБ) и лизинговые (ЛиБ), например, Агролизинг, Аэролизинг, и т.п..  Удастся или нет провести предлагаемую реформу, в любом случае для каждого региона напрашивается горизонтальный уровень разделения труда в банковской сфере – образование региональных инвестиционно-казначейских банков (РИКБ). Такие банки должны быть ведущими в регионе, а чтоб стать такими, кроме операций с бюджетными средствами они должны иметь регистрационно-платёжные узлы (РПУ) или отделения (РПО), в каждом районе. Какие функции должен выполнять такого рода банк (и обоснования), подробно описано у меня в статье Концепция Триединства как основа реформирования денежно-банковской системы, поэтому я не буду объяснять механизм работы РПУ, кому интересно – прочтёт. Однако, такой региональный банк точно не будет, как существующие, «пылесосить» свободные денежные средства граждан и юрлиц, чтобы получать маржу на кредитно-депозитных, а не на инвестиционных операциях, изобретая всякие «финансовые продукты», поскольку смысл организации такого банка только в том и состоит, чтобы резко поменять вектор на рост и развитие.

А организуемые РИКБ будут направлять инвестиции прежде всего на развитие сельской местности. Сейчас повсеместно там работы нет, молодёжь уезжает в город или на заработки в Москву, а то и в Европу, а старики вымирают или перебираются в города к детям. Например, в Башмаковском районе Пензенской области исчезло около 30 населённых пункта, а из оставшихся 60-ти жителей в 2/3 сёл осталось менее 100 человек. А сёла – это родники нации, исчезнут они, исчезнут и русские люди (русские это все, кто родился и вырос в России – и татары, и башкиры, и казахи, и евреи, и чукчи, и все-все 200 народностей). Поэтому надо предпринимать просто экстраординарные меры для того, чтобы сохранить нацию, а сохранит её только работа. Но эту работу дадут не агрохолдинги с их автоматизированными гигантскими сельхозпредприятиями и комбайнами на автопилоте. Они, конечно, тоже нужны, но высокая производительность труда враг занятости. Поэтому для сохранения села должно быть движение ровно в обратном направлении – в сторону стимулирования индивидуального труда на приусадебном участке, чтобы у каждой сельской семьи на подворье хрюкали свиньи, мычала корова, кудахтали куры, блеяли овцы. Что мы получим от такой системы разделения труда? Семьи селян будут получать продукты не только для удовлетворения собственных потребностей, но и на продажу, а дети с малолетства вовлечены в сельский труд. Разумеется, необходимо также приостановить «оптимизацию» медицинского обслуживания и образования на селе, которая является одной из весомых причин бегства населения в города, обеспечить все сёла водой и газом, связать их с городом дорогами с твёрдым покрытием за счёт федерального бюджета, поскольку страна должна вернуть селу то, что долгие годы безвозмездно изымала у него.

Итак, если отталкиваться от основополагающих идей Григорьева и идти дальше, то вполне можно обеспечить такие темпы роста экономики и благосостояния, которые будут вполне сопоставимы с общемировыми. Однако, властные органы страны руководствуется абсолютно противоположными идеями, поскольку отдали своё научное окормление на откуп неолибералам. А что они предлагают, в противовес Григорьеву в плане роста? Детального анализа их представлений, что необходимо для роста экономики, я не стал делать, поэтому даю их в Приложении со своими комментариями во второй части.

10 мая 2021 года                                                              Е.А.Скобликов