Страшен ли экологический налог на добычу углеводородов для России?

Случился с Гретой скандал. По ошибке или недосмотру, а может по досадной случайности репоста «не туда», на ее канале в Twitter оказалась опубликованной адресованная активистке инструкция по тематике написания критических постов на экологическую тему. И хотя это сообщение вскорости удалилось, его следы в Интернете остались, вызвав скандал в индийском правительстве.

Впрочем, не только в индийском. Поднялся куда более масштабный вопрос смысла сильно расширившейся в последние годы «борьбы за экологию».

Раньше с ней все было просто. После бурных социальных протестов 60-х – 70-х годов власти европейских стран сильно урезали возможности политической активности населения. Нет, ее не запретили, все же демократические традиции и все такое, но обставили таким количеством трудно исполнимый условий, что вести ее вне разрешенных рамок традиционных партий стало невозможно. Тем более создавать новые.

Другой вопрос, что обществу тогда новых особо и не хотелось. Большинство граждан считало, что политически они все желаемое уже получили. Иное дело – бытовуха. Кто куда мусор выбрасывает. Где заводская труба слишком сильно дымит. Или какая редиска отходы в общую реку сливает. Никто не спорил, что экологию следует защищать.

Раз в обществе на экологичность сложился внутренний запрос, то очень быстро возникло и предложение в виде экологического движения. Тем более что для этого не требовались дипломы, достаточно было просто инициативы любого частного лица.

Все изменил 45-й вице-президент США в администрации Билла Клинтона (да – да, того самого), лауреат Нобелевской премии мира, Альберт Гор. Считается, что он, первым из ведущих мировых политиков, поднял на глобальный уровень вопрос проблемы «парникового эффекта». Это правда, но не вся.

О проблемах надвигающегося глобального потепления Гор действительно заговорил первым, но его стратегическая цель заключалась в другом. Как обеспечить сохранение американского промышленного лидерства после включения постсоветских осколков в общую западную экономику? Нужно навесить на них какое-то серьезное финансовое обременение, которое, как кандальное ядро, сильно ограничит их прыть. Как это сделать? Правильный ответ – установить «углеродный налог».

Расчет строился на простой «двоечке». Советские производства не отличались экологичностью. Стало быть, они неизбежно окажутся вынуждены платить гораздо, в разы, если не на порядок, больший налог на загрязнение окружающей среды, чем европейские или американские. Тем самым повысится себестоимость их продукции, особенно в области добычи и переработки энергоносителей, что упростит Америке условия ценовой конкуренции. И даже если они попытаются модернизироваться, то деньги на это придут просить опять же на западный кредитный рынок, подконтрольный США. В общем, бац – бац, и Россия (как главный конкурент) оказывается надежно сбита с ног.

В теории все должно было сработать красиво, на практике получилось иначе. Идея торговли «тоннами углеродных выбросов» очень понравилась банкам, получившим в свои руки волшебный инструмент «торговли воздухом». Даже не столько самой торговли, сколько легкого заработка на обслуживании процесса. Вскоре появились информационные рейтинги стран, экологические экспертизы сделок по купле-продаже активов, платные анализы перспектив (в целом и по отдельным секторам экономики), словом, рынок зажил собственной жизнью.

А когда он столкнулся с фундаментальным кризисом капитализма, как экономической системы, некоторые умные люди, вроде того же Сороса и Гейтса, правильно подумали, что без принципиально нового прорыва, мировая экономика рухнет максимум к 2030 – 2040 году.

Но где этот прорыв взять? Куда прорываться? Все континенты планеты освоены, все рынки – заняты. Быстро привести Африку в индустриальную эпоху – не вариант. Как и развалить Китай – тоже. Вот тут и пригодилась тема экологии. К тому же, к ней все привыкли, и никто не брался спорить, что далеко не все экологически красивое на самом деле полезно обществу и вообще несет благо для природы.

Точной цифры совокупных инвестиций в мировую энергетику нет. Мнения экспертов на сей счет довольно сильно расходятся. В электростанции, линии электропередач, трансформаторы, ЛЭП, трубопроводы, всевозможные хранилища, подъездные автомобильные и железные дороги, а также промышленность, производящую для всего этого оборудование и расходники, за всю историю Индустриализации мира, вложено от 32 до 49 трлн долларов.

Совершенно без разницы, какая из границ интервала ближе к действительности, главное, что мировой ВВП за 2019 год вырос всего на 4 трлн. Таким образом, если найти как заставить мир перейти на «безуглеродную энергетику», появится новый рынок чудовищных размером, потому что упомянутые «32 или 49 трлн» нужно будет вложить заново.

Чем это обернется для конечного потребителя – условным «соросам» совершенно фиолетово. Главное, у глобальных финансовых корпораций появится возможность снова хорошо зарабатывать. Так как традиционные рынки стагнируют. Кроме американских федеральных ГКО капиталы вкладывать реально некуда. Да и там ставки – 0,25% годовых – как-то совсем не впечатляют.

Дополнительным активатором процесса выступает геополитика. Взять ту же Европу. Та же Германия в 2017 году израсходовала 200 млн. тонн нефтяного эквивалента. Франция – 145 млн, Италия – 120 млн, Британия – 132 млн. Весь Евросоюз в сумме – около 700 млн. Из которых собственные источники покрывали только треть, а две трети – импортировались. Причем преимущественно из России.

Учитывая пересыхание внутренних источников зависимость ЕС от импорта энергии становится абсолютной. А это уже угроза национальной безопасности и ограничение геополитической независимости.

Что им делать? Правильно, искать другие источники. Раз нет традиционных, должны использоваться альтернативные. От ВИЭ до водорода. Понятно, что энергия в результате подорожает, тем самым резко повысив себестоимость производимых в Европе товаров и услуг. Как удержаться на плаву? По старому методу – через придумывание новых обременений для всех, желающих в Европу что-либо свое продавать.

Вот примерно так экономика формирует новую «экологическую политику», пехотинцами продвижения которой становятся такие вот Греты.

А теперь ответ на вопрос, вынесенный в заголовок. Придется ли России платить за право добывать энергоносители? Ответ на него прямо зависит от дальнейшего поведения самой России.

Если мы продолжим экстенсивную и реактивную линию качения по инерции и реагирования на перемены только постфактум, то иного выхода у Москвы просто не останется. Иначе Европа закроет нам критично важный сбыт на свой внутренний рынок. Если же РФ начнет менять курс на более независимый, то тут открываются несколько перспектив. Они не бесспорные, не однозначные и тем более не просты в достижении, но они, тем не менее, появляются.

Вариантов два.

Первый – воспользоваться всеми санкциями и прочими дровами, что Европа наломала сейчас и взять длинную паузу в поставках. Посидеть, попить кофе, с удовольствием не торопясь скушать свежий круассан в уютном венском кафе, меланхолично наблюдая за паникой за европейских энергорынках.

Риск тут, конечно, есть. Вакуум попытаются заполнить арабы или американцы. Но он не особенно велик. Как оказалось, у саудитов с нефтью и газом сложности. Сланцевая добыча в США тоже не айс. Так что заполнять особенно некому. Отдельными партиями по мелочи, они смогут, а вот так чтобы сразу половину совокупной потребности – это сильно вряд ли. А потом пригласить замерзших европейских политиков к столу, для неспешного обсуждения новых условий взаимного торгового сотрудничества.

Второй – модернизировать свой энергоэкспорт на электроэнергию и тот же самый водород. А еще лучше – сразу на готовые топливные элементы. Примерно так же, как сейчас Южная Корея и Китай снабжают весь мир, включая электромобили Тесла, готовыми батарейками.

Тут тоже не все просто. Но этот путь позволяет не только защитить экспорт от «экологического обременения», но и поднять Россию на следующую ступень технологического развития. Не стоит забывать, что на каждой следующей ступени цена условной тонны готовой продукции, примерно на порядок превосходит аналогичный показатель уровнем ниже.

Кому интересно, могут сами сравнить, сколько стоит, скажем, усредненная тонна дюралюминия, и сколько – усредненная тонна общего веса готового аэробуса.

Впрочем, истина, скорее всего, лежит где-то посередине, в смысле, в сочетании обоих упомянутых вариантов.