Он пришел из ниоткуда. Творчество, мой рассказ

На свете творилось бы очень мало зла, если бы нельзя было творить зло под видом добра.
М. Эбнер-Эшенбах

Во время переезда в новый дом риэлтор упомянула, что раньше он принадлежал полковнику армии США, северянину, а после его смерти долго простаивал, поэтому и достался мне по такой низкой цене. Дом сохранился неплохо, но на чердаке была куча старого хлама, от которого мне очень хотелось избавиться, но руки все никак не доходили. Но эта чертова пандемия и вынужденный карантин подарили мне вагон времени, и я обстоятельно взялся за это дело.
К вечеру второго дня я настолько сильно наглотался пыли и так обмазался старой паутиной, что больше уже не мог находиться на чердаке. Работа была выполнена процентов на шестьдесят, поэтому я удовлетворенно осматривал освободившееся пространство, а оно было немаленьким! И тут мое внимание привлекла небольшая книжка в кожаном переплете. Подойдя поближе, я взял ее и бегло просмотрел. Книжка эта оказалась чьим-то дневником, а пролистав на самое начало, я прочел следующую строчку – «Джеймсу Корноуэллу, любимому мужу от верной жены».
Спустившись с чердака, я принял душ и вошел в интернет, чтобы побольше узнать о хозяине этого дневника. Почти сразу же я нашел то, о чем догадывался – Джеймс Корноуэлл – герой гражданской войны в США, полковник и, судя по всему, очень скрытная личность, потому что больше я ничего конкретного о нем не узнал, всего лишь слухи и предположения. Выключив ноутбук, я решил изучить сам дневник. Но к моему разочарованию в нем были лишь хозяйственные заметки, какие-то детские рисунки и неумелые пробы пера – похоже старик решил попробовать себя в качестве поэта. Дочитав почти до конца и уже решив, что ничего интересного я так и не найду, я вдруг заметил, что в какой-то момент почерк полковника сильно изменился (может, это и не он писал, но раньше таких дерганых букв в этом дневнике я не встречал). Я начал читать с того места, где буквы плясали, словно у их автора была последняя стадия тремора.
«27 августа 1875 года. Поселение Чилликоте, штат Миссури.
Я решил описать здесь то, что произошло со мной тем чертовым днем, когда я опоздал на экипаж, и мне пришлось пешком идти до города, чтобы прикупить кое-что для семьи, ведь у дочери скоро начнется новый учебный год, да и жена намекнула, что пора бы уже сменить мебель в нашей спальне. А еще она уговорила меня пойти именно сегодня, потому что у ее мамы скоро должен был быть день рождения, а «такие платья можно купить только в городе», черт бы побрал эту старую клячу. Да и мне захотелось посетить ярмарку оружия, которая проходила там и должна была свернуться через пару дней. В общем, дел было невпроворот, но клянусь, лучше бы я тогда остался дома, но откуда я мог знать?! Ладно, отставить разброд в строю. Итак, как я уже сказал, на экипаж я не успел, поэтому пришлось ковылять на своих двоих. Колено ныло с самого утра, чтоб его, путь был неблизкий (около 10 миль), поэтому я взял с собой своих лучших друзей – винчестер и бутылку виски. Я не рассчитывал дойти сегодня до города, поэтому шел не торопясь и все время поглядывал по сторонам в поисках той самой гостиницы, о которой мне говорила жена. Сам я не знал, где эта гостиница находится, а жена толком и не смогла мне объяснить, потому что останавливалась там всего раз или два, «нужно найти небольшой съезд с дороги и почти сразу увидишь высокое здание, это и будет она» — сказала она мне, но съезда все не было видно. До заката оставалось чуть менее часа, уже начинало холодать, поэтому я плотнее закутался в свое пальто и уже начал прикидывать, как же я буду спать на таком холоде и какой гроб мне понадобится, если я подхвачу воспаление легких.

Я прошел по дороге еще около получаса, но так и не увидел ни одной гостиницы и ни одного съезда, но зато заметил одиноко стоящий дом в трехстах ярдах от меня. Я несказанно обрадовался этому, отпил от полупустой бутылки пару глотков и поковылял к нему. Поравнявшись с домом, я огляделся. По всему было видно, что он заброшен: ставни на окнах заколочены, кое-где в крыше были небольшие дыры, а труба уже начала разваливаться. Забор вокруг участка напрочь отсутствовал, ворот тоже не было. «Ну, ничего» — подумал я. «Бывало и хуже». Отпив еще немного виски, я посмотрел напротив и увидел старое, заросшее сорняками кладбище. Я не был суеверным, поэтому такое соседство меня не испугало. Толкнув дверь и зайдя внутрь дома, я с кислой миной заприметил очередные следы того, как время убивает все, к чему прикоснется. На стенах была плесень, в камине кучкой лежали кирпичи, которые наверняка осыпались с той самой трубы, жутко воняло кошачьей мочой. Я проковылял на второй этаж, с усилием опираясь на трость, так как колено ныло не хуже больного зуба, и с небольшим удовлетворением оценил то, что увидел – неплохо сохранившуюся кровать, пара стульев и еще один небольшой камин, вроде бы, целый. Рядом лежали полуистлевшие дрова, но их хватит, чай не зима. Я зажег огонь, придвинул кровать к камину и лег не раздеваясь. Завтра рано вставать, с рассветом надо отправляться в путь, если хочу добраться до города засветло. Я допил остатки алкоголя, поглубже зарылся в пальто и тут же уснул.

Но мой сон не был долгим и спокойным – я проснулся посреди ночи и просто не мог уснуть, глаза не закрывались и все тут. Я долго ворочался, лежал с открытыми глазами, смотря в потолок и оценивая степень запущенности дома. Наконец, когда спина окончательно затекла от неудобного положения, я встал, выпрямился во весь рост и с удовольствием услышал похрустывание в спине. От облегчения я даже ненадолго забыл о боли в чертовом колене, будь оно неладно. Я стал расхаживать по комнате взад-вперед, меряя шагами комнату. Когда дошел до окна, то решил оглядеть из него окрестности. Даа…в ту ночь туман был особенно, неестественно густым. Он подступал буквально к самому дому. Я еще немного посмотрел по сторонам, силясь увидеть хоть что-то, и уже было решил вернуться в постель, как в последний момент увидел убегающую от дома маленькую тень. Она была видна всего секунду или даже меньше, но этого хватило для того, чтобы в мыслях зародился страх. Да, черт возьми, я признаю, что шестидесятилетнему мужику стало страшно ночью в таком доме, посреди долбанного тумана! Ситуация усугубилась тем, что это была очень маленькая тень, тень ребенка…
Я не знаю какого хрена я тогда поперся на улицу, наверное, вспомнил свою дочь, Алекс, поставил ее на место этой маленькой тени и решил помочь ей. Но всякое доброе дело не остается без наказания… Когда я вышел на крыльцо, то туман по-прежнему был таким плотным, словно его можно было разрезать. Я крикнул в темноту: «Эй, есть кто? Нужна помощь?». Никакого ответа. Я еще какое-то время постоял так и уже собирался вернуться в дом, как услышал жалобный голосок – «помоги…». Круто развернувшись на 180 градусов, я вцепился пальцами в перила крыльца до боли в суставах и напряг все свои остатки зрения, чтобы разглядеть хоть что-то. Через какое-то время я снова услышал этот голосок, только уже в другой стороне. По спине побежал холодок, липкий пот выступил на лбу. Я начинал думать о том, то схожу с ума, что выпивка меня доконала, как Джейн и говорила. Но тут я снова увидел ту самую тень и не смог удержаться – я побежал за ней, забыв о колене, о своей трости, о своем ружье. Я бежал, крича вслед неуловимой тени, чтобы та остановилась, не дурила, что я могу помочь ей и в какой-то момент понял, что заблудился. Оглядевшись, я понял, что нахожусь на кладбище. Наверное, это было то самое кладбище, которое я увидел вечером, потому что далеко уйти я не мог, да и поблизости других захоронений не было, по крайней мере я их не увидел тогда.

Повсюду были старые склепы, надгробия, полуразрушенные деревянные и каменные кресты. Холодный рассудок потихоньку возвращался ко мне, а вместе с ним и боль в колене и во всем теле, давно я не бегал, да… Немного отдышавшись я окончательно убедился в двух вещах. Первое – что я понятия не имею в какой части кладбища я нахожусь и как мне выйти к дому. И второе – что я непроходимый тупица. Нет, правда, ну какому идиоту взбредет в голову посреди ночи бегать по кладбищу за непонятно кем. Не хватало, чтобы какой-нибудь пьяница увидел меня и подумал, что упырь восстал из могилы, вот так и рождаются легенды, зараза. С этими мыслями я шел вперед, горько улыбаясь себе в усы, как чуть было не налетел с размаху на какое-то надгробие. Чертов туман, чтоб его собаки драли. Из любопытства я взглянул на имя на нем, надо же было знать, кто преградил мне дорогу, там было написано, и я никогда этого не забуду, — «сержант Крис Хоулетт». Сначала я удивился – так звали моего лучшего друга, земля ему пухом, он умер на войне, чуть-чуть не дожил до конца. Мало ли в мире сержантов Хоулеттов? Тем более мой Крис был похоронен далеко отсюда. Но потом мой взгляд опустился на годы жизни сержанта и тут я невольно охнул – они точь-в-точь совпадали с теми, что были высечены на надгробии моего друга. Ну, подумал я, и такое тоже возможно, мало ли… Желая убедиться в том, что это всего лишь совпадение, я стал осматривать ближайшие надгробия, читая имена на них. «Так, кто тут у нас? Джейн Доу, смешно… Руперт Граймс, Розалин Шоу. Нет, их я не знаю». Со вздохом облегчения я выпрямился и перевел свой взгляд на последнюю могилу в этом ряду. «Оуэн Крэй, лейтенант», гласила надпись. На секунду мне стало так плохо, что я забыл о боли во всем теле. Снова то же самое – имя, звание и годы жизни полностью совпали. «Но этого не может быть! Беднягу накрыло огнем артиллерии, хоронить было нечего!». Но тут же я взял себя в руки и сказал вслух – «Ну, может, это просто пустой гроб, чего ты скулишь как девка? Первый раз, что ли, такое увидел?!». Немного полегчало, но сердце все еще шалило. И тут вдруг я услышал какой-то хруст за своей спиной.
Резко развернувшись, я на несколько секунд потерял равновесие, но успел ухватиться за ближайшее надгробие и только лишь благодаря этому не упал на землю (черт побери, а я старею намного быстрее, чем хотелось бы). Когда я выпрямился, то увидел в нескольких шагах от себя человека.

— Какого...? — подумалось мне, и в ту же секунду я услышал его спокойный и успокаивающий голос. Неестественно спокойный.
— Прошу прощения, полковник, я не хотел вас напугать. Обычно я так не делаю, обычно люди меня не слышат. Не успевают услышать. — Тут на его лице промелькнула зловещая и одновременно надменная ухмылка, но тут же пропала, и его лицо снова стало доброжелательным.
— Ты еще кто нахрен такой?! — грубо ответил я ему.
— Да, простите мне мою невоспитанность, обычно люди представляются друг другу, а уж потом ведут закадычные беседы. — На его лице читалась издевка, но я не обратил на это внимание, ситуация была не та. — Просто я подумал, что вы заблудились, полковник. Я уже некоторое время наблюдал за вами, и решил что пора выйти из тени. — Продолжал незнакомец.
Я до сих пор не мог окончательно успокоиться, поэтому не совсем контролировал себя и ситуацию в целом, отвечал на инстинктах и так, как был воспитан, я просто не мог трезво оценить ситуацию. Поэтому-то и ввязался в эту его лицемерно-услужливую игру. Еще из-за этого наваждения с надгробиями и именами на них я постоянно путался в том, как относится к этому человеку — то обращался к нему на «ты», как к другу и спасителю, то видел в нем господина, из-за его манеры говорить и держаться в целом, поэтому и обращался к нему на «вы».
— Нет, это вы меня простите, друг. Я так рад вас видеть. Хоть кого-то живого посреди этого чертового тумана. Да, вы правы, я заплутал посреди этих одинаковых надгробий… а вы, случайно, не видели здесь ребенка?
— Ребенка? — удивленно вскинул брови незнакомец. Здесь? В это время? Полковник, с вами все хорошо?
— Да, да, знаю — проворчал я — что это бессмыслица, но я не выжил из ума, говорю тебе! Я видел тень и слышал детский голосок, точно тебе говорю.
— Хмм… нет, я определенно не встречал здесь никакого ребенка, такое бы я запомнил.
— Ну, ладно. Не видел, так не видел. Пора выбираться отсюда, а то холод собачий, да и туман, вроде бы, стал не такой плотный.
— Вы правы, полковник, вы абсолютно правы. А позвольте задать вам вопрос?
— Конечно, только давайте говорить на ходу. — с этими словами я стал озираться по сторонам в поисках своих отпечатков ног, чтобы определить направление обратного пути, но безрезультатно.
— А как вы вообще здесь оказались? Я имею ввиду на этой дороге, в такое время? Экипаж ведь ходит каждый день, вы давно могли бы оказаться в городе, под теплым одеялом и стаканчиком виски у прикроватной тумбочки. А вместо этого вы прозябаете здесь, геройски спасая… кого вы там спасали?
— Да, друг, ты чертовски прав. Если бы я не пропустил экипаж, то грелся бы сейчас у камина, посасывая из стакана виски. Но я здесь, а все потому, что я поперся, как осел, в город, чтобы подарить своим женщинам подарки получше, в деревне-то таких вещей не сыскать!
— Ооо, эта история стара как мир! — издевательски пропел незнакомец. — Мужчина вкалывает за двоих, обеспечивает семью, а взамен получает лишь еще больше нытья и больное колено впридачу.
— Откуда…
— Откуда я знаю о колене? Да это и слепому видно — как вы припадаете на правую ногу и периодически морщитесь от боли. А что вы высматриваете, полковник?
— Я ищу свои следы, чтобы вернуться обратно к дому, я уже говорил. — Я уже полностью успокоился и теперь стал раздражаться от спокойствия этого новоиспеченного знакомого.
— Ааа, так вы бы сразу и сказали — тут он беззаботно махнул рукой куда-то за свою спину, при этом на его лице читалась какая-то издевательская ухмылка — тогда вам нужно идти этим путем.
— Спасибо — буркнул я ему в ответ и направился в указанном направлении. Но поравнявшись с незнакомцем, я вынужден был остановиться, потому что он схватил меня за руку, да так сильно, что я непроизвольно вскрикнул от боли и неожиданности такого поступка. Вообще, я только сейчас осознал одну странность — его руки были не просто холодными, они были ледяными. Было такое ощущение, как будто я высунул руку из проруби при минус тридцати и при этом держал ее на сильном ветру минут пять. То есть моя кисть и пальцы буквально окоченели от одного его касания. — Пустите, мне больно! — застонал я.
— Да-да, простите меня, иногда я забываю насколько нежные создания эти люди. Он отпустил мою руку и отошел назад на пару шагов. — Полковник, тут он вдруг сделался очень серьезным и даже немного испугал меня, полковник — повторил он, а вы не хотели бы избавиться от боли в колене, да и вообще от любой боли? Причем, навсегда.
Сначала я принял его слова за очередное издевательство, но видя, что он не меняет выражение своего лица и более того, буквально сверлит меня взглядом, я ответил ему также серьезно, потирая при этом слегка посиневшую кисть:
— Да, друг, хотел бы, очень хотел бы. — И тут же добавил с усмешкой — а ты один из этих, из шарлатанов каких-нибудь что ли? У меня все равно денег немного, не смогу тебе заплатить. — Похоже, последние слова его сильно задели, потому что он выпрямился во весь рост (черт, каким же он был высоким! Если бы пришлось драться с ним, то он бы меня порвал как бык красную тряпку) и ответил с такой злобой, что я невольно отошел от него на несколько шагов.
— Шарлатанов?! Джеймс Корноуэлл, за кого ты меня принимаешь?
Откуда он знал мое имя? Я не называл его при нем, это точно! Но в тот момент я об этом, конечно, не думал.
— Э, простите, сэр — пролепетал я — в наше время…
— Молчать! — резко отдернул он меня, и я тут же повиновался, по-другому и быть не могло, настолько сильна была его энергетика. — Я делаю такое предложение далеко не каждому, а лишь достойным, тем, кто смог меня удивить. А вы, полковник, меня удивили. То, что случилось с вами и вашими людьми на войне, а также с теми, кто посмел встать у вас на пути… скажем так, давно я не видел такой резни, вы были просто великолепны — мужчины, женщины, дети, старики, все полегли тогда, кроме вас.
— Это была война! — попытался я защититься.
— Это была война — передразнил он меня. Вы, люди, вечно оправдываете себя обстоятельствами, всегда у вас виноват кто-то — Бог, дьявол, семья, плохая погода… Но ладно — тут он принял свое привычное выражение лица — спокойное и услужливое, словно торговец, который очень хочет продать вам свой товар по выгодной для него цене. — Что было на войне, то остается на войне.
— Да, вы правы…

И не успел я закончить, как он резким движением руки достал откуда-то из-под полы пальто гладкий черный револьвер. Но это был не обычный револьвер, таких я еще не видел — он был однозарядным, причем, судя по отверстию для патрона, боеприпас был втрое больше обычного. Незнакомец ловким движением руки раскрыл пистолет и достал из нагрудного кармана пулю. Пуля тоже была диковинного образца — мне показалось, что она была стеклянной, потому что внутри нее я разглядел нечто белесое и туманное, отчаянно метавшееся внутри, как-будто эта субстанция была живой и силилась вырваться из своей тюрьмы. Человек в черном вложил пулю в патронник, закрыл револьвер, взвел курок, и протянул пистолет мне рукояткой вперед.
— Все, что вам нужно сделать, полковник, это пустить себе пулю в висок, ничего сложного. Вы ведь делали это сотни раз, так ведь? Спускали курок точно в цель.
Он испытующе смотрел прямо мне в глаза, а я пытался понять безумец он или психопат, или то и другое сразу. И как-будто прочитав мои мысли, он добавил:
— Не бойтесь, Джеймс, это не убьет вас. Вы всего лишь перейдете из этого прогнившего мира в другой мир, лучший мир! Берите же и покончим с болью и разочарованием навсегда! Берите!
Словно во сне, наблюдая со стороны, я протянул руку и взял у него револьвер. На мое удивление, тот оказался очень легким, почти невесомым.
— Легкий, правда? Материалы, из которого он изготовлен, не найдешь в этом Богом забытом мирке — хитро улыбнулся незнакомец.
— Но я все равно не понимаю...-промямлил я. — Это ведь орудие убийства, как я…
Но он не дал мне закончить. От его дикого хохота моя кровь буквально свернулась в жилах. Перестав смеяться, он ответил:
— Орудие убийства! Вы только посмотрите на него! К вашему сведению, полковник, любая вещь в этом мире может быть орудием убийства. Любая. Это может быть крест, на котором распинают человека, это может быть веревка, на которой болтается тело, это может быть даже яблоко…
— Яблоко?! — Тупо переспросил я.
— Да, полковник, яблоко. Кстати говоря, мое любимое орудие смерти, как вы выразились. И одно из первых. Эх, как давно это было, тогда людей было очень мало и они были такими наивными… — мечтательно проговорил чужак. — Но вернемся к насущному. — Он снова был предельно серьезен и одним своим взглядом давал понять, что не намерен отступать.
Я смотрел на револьвер в своей руке, на горящие глаза безумца, на туман, который привел меня сюда. — Я не могу, я не буду! — твердо ответил я ему.
— А за что вы цепляетесь полковник? Что вас держит в этой жизни? Семья, которая заставила вас идти в другой город пешком, чтобы удовлетворить свои прихоти? Вы уверены, что жена все еще предана вам, что это не было предлогом, чтобы, когда вы покинули дом, тут же прыгнуть к любовнику в койку? Думаете дочь уважает вас? Да она спит и видит, как найдет себе жениха, первого встречного, чтобы сбежать из этой вонючей деревни! Друзья? Они у вас вообще есть, Джеймс? — он проговорил это так быстро и с таким гневом, что мне стало не по себе. — Ну что же, я предполагал такой исход, не беда. Душа самоубийцы для меня слаще, чем душа убитого не по своей воле, но я потратил слишком много времени на такое ничтожество как ты.
С этими словами он стал буравить меня взглядом и что-то нашептывать себе под нос. Мне, наверное, никто не поверит, да я и сам до сих пор не верю, но против своей воли я стал поднимать руку, в которой держал оружие, в направлении своего лица. Я чувствовал себя мышью, а он был змеей, я просто не мог ни пошевелиться, ни сдвинуться с места, мое тело уже не был моим. А тем временам револьвер уже смотрел прямо мне в лицо и в его черном дуле я видел свою смерть.
В последний момент, собрав все свои остатки воли и мужества, я закричал — Пошел ты, ублюдок! Хер тебе, сука, а не моя жизнь! — и ударил свободной рукой по пистолету. Грохнул выстрел. Кажется, прошла вечность, прежде чем я открыл глаза и посмотрел на этого говнюка. По какой-то нелепой случайности, пуля угодила ему точно в правый глаз. От выстрела шляпу сбило на землю, пряди черных волос упали на лоб. Засранец слегка наклонил голову, но все еще стоял на ногах. Но тут дерьмо, которое творилось со мной всю ночь, не закончилось. Не было ни крови, ни ошметков мозгов, лишь нечто похожее на песок высыпалось из его пустой глазницы. А потом его глаз стал восстанавливаться с огромной скоростью. Буквально за несколько секунд последствия выстрела исчезли с его лица. Шляпа не позволяла разглядеть его получше, но теперь я увидел все. Лучше бы не видел, ей-Богу. Его кожа была мертвенно бледной, я бы даже сказал, восковой. Губы тонкие, плотно прижаты друг к другу, острый нос, словно клюв хищной птицы, готовой выклевать тебе глаза. Но это все было ерундой по сравнению с его глазами. Только по ним я окончательно понял, что это существо не может быть человеком. Глаза были не как у обычных людей, они были змеиными!

— Браво, Джеймс, браво! — тут он стал хлопать.- Очень немногим такое удавалось. Но проблема в том, что этой пулей можно убить только того, у кого есть душа, а у меня ее нет, полковник. Но ты потратил ценный ресурс, эта пуля стоила мне времени и сил, огорчил ты меня, Джимми. — На его лице читались одновременно и разочарование, и злоба, которая вырывалась наружу, судя по всему, потому что дышало оно шумно и глубоко. Приговорив эти слова, незнакомец стал медленно поднимать руки к небу ладонями вверх, при этом запрокинув голову назад. На какую-то долю секунды я подумал, что все закончилось, что я могу уйти отсюда живым и невредимым, но нет… Сначала я почувствовал легкую дрожь в ногах, словно началось небольшое землетрясение, а затем я увидел их — мертвецов, которые силились выбраться из своих могил. Не совсем четко помню, что было дальше, потому что моему ужасу не было предела, я думал, что схожу с ума, а может так и было… Помню, что я с воплем кинулся в противоположную от этого дьявола сторону, помню что бежал так быстро как мог, не обращая внимания на раскаленные угли, которые пульсировали у меня в колене, на огонь, который полыхал у меня в легких. А затем я споткнулся о какую-то ветку, так я подумал поначалу. Больно ударившись головой о какое-то надгробие, я рассек себе бровь и стал видеть только одним глазом, потому что кровь лилась по лицу ручьем. Я, словно загнанный зверь, дергал ногой изо всех сил, стараясь избавиться от капкана, в который угодил. Посмотрев вниз, на свою ногу, я увидел чье-то запястье на ней, полуразложившееся запястье. Я снова закричал и стал бить пистолетом по этой самой руке и наконец она разжалась. Я тут же вскочил и побежал дальше.

Но меня не могли отпустить так быстро. Когда я совсем выбился из сил и решил немного перевести дух, благо никого рядом не было, я услышал голос. Его голос. Он звучал словно со всех сторон, но я не мог разглядеть никого из-за чертового тумана, а потом до меня дошло, что этот голос звучит внутри моей головы.
— Ну что, Джимбо? Далеко собрался? Ты только посмотри на себя — весь в крови, грязи и черт знает в чем еще. Знаешь, я сразу почувствовал этот сладкий запах вины и самобичевания. Похоже, ты не можешь простить себе то, что ты один выжил в тот день, несмотря на то, что ты не виноват. Если бы ты простил себя, то я не смог бы управлять твоим разумом, твоей рукой, ты ушел бы домой на своих двоих — живой и здоровый, а сейчас твои шансы равны нулю, хе-хе.
— Пошел ты, урод — проорал я в пустоту. — У тебя не получилось убить меня, козлина. Да, я вину себя каждый день за то, что много хороших парней полегло тогда, но если бы не мой приказ, если бы я знал, что эти сраные южане пригонят артиллерию…
— Ооо, Джимми, кому ты рассказываешь? Я был в тот день там, я знаю все, мне можешь не врать. Ты сам отправил их на верную смерть.
— Врешь, сука! — Похоже, он пытался меня заболтать, чтобы выиграть время. Мне надо было бежать дальше, но куда? Черт побери, этот туман… ладно…
— Как мило, маленькая мышка не знает дорогу? Так давай я тебе покажу, Джимми. Я покажу тебе! — Последняя фраза прозвучала уже не тем сладким голосом, что я слышал раньше, это уже был рык настоящего монстра.
И я побежал. Я все бежал и бежал пока, наконец, каким-то чудом, не вырвался из тумана и не оказался посреди дороги напротив того самого дома. Как только я вышел за пределы дымки, так сразу же почувствовал резкое жжение, словно схватился за раскаленное клеймо. Я посмотрел на свою руку и увидел, что это пистолет излучает странное сияние, которое и жгло меня. Как только я его выбросил сияние исчезло. Позади себя я слышал чьи-то стоны и всхлипывания, но уже не стал проверять кто там и что с ними творится, а со всех ног бросился внутрь дома. Перепрыгивая через две ступеньки я ворвался в комнату, где лежало ружье, взял его, взвел курок и занял огневую позицию.
Долго ждать не пришлось. Почти сразу же вдоль дороги, на сколько хватало обзора, выстроилась толпа мертвецов. Глазами я искал их вожака, но безрезультатно. Наконец, этот гаденыш появился. Я прицелился и выстрелил. Стрелок я был неплохой, по мнению многих даже хороший. Но в этот раз руки дрожали как после хорошей попойки, да и зрение подвело меня — рабочий глаз, да и все лицо были залиты кровью.

— Охохо, Джимбо, да ты потерял хватку! Выходи, поговорим.
— Чтоб ты сдох, говнюк! Не о чем мне с тобой разговаривать!
— Вы только посмотрите — полковник армии США засел в старом доме, словно крыса! На войне ты не был таким трусом, а? Или ты боишься моих подручных? -тут он обвел рукой мертвецов, которые стояли около него и даже обнял кого-то из них. — Держу пари, тут найдется пара-тройка твоих знакомых, а? — мертвяки стояли неподвижно и тупо смотрели перед собой, словно игрушки, которые забыли завести.
Это нечто еще долго распиналось там, внизу, а я сидел и недоумевал — почему он и его полуразложившаяся свита просто не завалятся в дом и не порвут меня на части? Время шло очень медленно, оно почти остановилось, но в какой-то момент речи этого дьявола стихли и я осторожно выглянул в окно. Моему удивлению не было предела — никого не было видно, вообще. Как-будто это был просто ночной кошмар. На востоке уже занималась заря, а от тумана не осталось и следа. Я выдохнул с огромным облегчением и впервые с момента пробуждения в этом доме позволил себе расслабиться. Он пришел из ниоткуда и также внезапно исчез, и я имею ввиду не только этого дьявола, но еще и туман, который, без сомнения, сопровождал его и даже помогал ему. Ведь не просто так револьвер начал сиять и наградил меня сильным ожогом именно тогда, когда я покинул пределы тумана.
Я с трудом помню дальнейшие события, некоторые воспоминания сейчас обрывочные, но я точно помню как вышел из дома и сел в кресло. Дорога от города до поселения была только одна, поэтому я не сомневался, что не пропущу экипаж. Немного отдышавшись, я кряхтя и превозмогая боль встал и поплелся в направлении своего поселения, чтобы меня точно заметили и подобрали по дороге. Часы показывали без четверти двенадцать, значит скоро должен был проехать экипаж, если я ничего не напутал со временем. Где-то на пути мне стало так плохо, накатила такая сильная тошнота, что я уже не мог стоять на ногах. Сев на обочину дороги и переведя дух, я увидел вдалеке небольшой столб пыли — это ехало мое спасение. Возница поравнялся со мной, остановил лошадей и резво спрыгнул с козел, а затем буквально втащил меня в карету. Похоже, мне в очередной раз повезло, потому что он обратился ко мне по имени, то есть узнал меня, иначе он мог бы запросто проехать мимо, сочтя меня за какого-нибудь пьянчугу. Уже внутри я успел поблагодарить этого джентльмена, а затем забылся в беспокойном сне. Проснулся я уже в больнице, голова голова сильно болела. Мне дали морфий, чтобы успокоить сильную боль в колене, наложили десять швов на заплывший глаз и позволили семье быть рядом.
Прошел месяц, или около того. Меня выписали, но прописали морфий до конца жизни. Вообще, встреча с этим… существом далась мне нелегко — я полностью поседел, колено стало болеть все время, если не принимать наркотики, а глаз полностью так и не восстановился, да и врач сказал, что не стоит надеяться на то, что зрение будет прежним. Но я был жив, а это главное, наверное. Также я бросил пить и занялся обустройством дома — сделал пару глиняных подставок для посуды. Кривые получились, но жена в восторге, мне так кажется. Еще я узнал от нашего священника о том, что на месте того самого дома когда-то давно стояла церковь, ее снесли, но земля оставалась освященной до сих пор. Я поговорил с отцом Густаво (так звали нашего духовника) и он освятил и мой дом, после этого мне стало немного спокойнее.
Но почти каждую ночь, особенно когда туман подходит слишком близко к дому, я не могу уснуть и все сижу и вглядываюсь в темноту, сжимая ружье в руках. Не знаю, чего я жду, точнее кого, но в душе я очень надеюсь на то, что до утра из тумана так никто и не выйдет.»

— Даа, дедуля мастер на всякие россказни. Интересно, он планировал опубликовывать свои мемуары? — думал я, потягиваясь в кресле. К моему удивлению ночь уже прошла и наступило утро, солнце уже начало выглядывать из-за деревьев. Я вышел на крыльцо, сел в кресло-качалку и, с улыбкой прикрыв глаза, задремал. К тому моменту ночной туман уже совсем испарился.