Расхитители шедевров
- И кувшиночки! Где мои кувшиночки? Украли, - жалобно проблеял художник-авангардист, и тут же его глаза вспыхнули праведным гневом борца за попранные права. – Жулики и воры!
Ох, какой знакомый угар. Обычно с таким видом, тряся бородой, орали на Манежке: «Долой КПСС!». А сейчас скандируют на Болотной про власть жуликов и воров.
- Кувшиночки! – в отчаянье всплеснула руками сопровождавшая его околохудожественная дама. – Как жаль. Ах, это было очаровательно… Такая трогательная живописная картина!
Мы, двое полицейских дуболомов, мрачно и неприветливо наблюдали за этим торжеством и скорбью высокого художественного восприятия мира.
- Вы получше поищите, - порекомендовал я, уже начиная задыхаться в пыльном подвале, заваленном до потолка несусветным барахлом, то есть, простите, живописными и скульптурными композициями непризнанного гения русского авангарда.
- Украли кувшиночки, - все стенал художник-авангардист.
Неожиданно из под мусора он извлек полотно и облегченно вздохнул:
- Здесь кувшиночки.
Это я в перекошенной шапке в компании с затюканным жалобами управдомом на фоне просто шедевральной скульптуры из досок и бревен.
Я с интересом придвинулся, чтобы рассмотреть эти хваленые кувшиночки. Такое ощущение, что кто-то окунал губы в масляную краску и целовал полотно. Однотипные отпечатки на полтора квадратных метра, причем ровными рядами.
Это еще ничего. Можно сказать, образец высокой морали и невинности. Всего лишь кувшиночки в количестве тысячи штук. У меня знакомый из Минкультуры проверял, какое новое искусство закупает Третьяковка. Пришел в шоке, долго матерился и клял каких-то прохвостов и кретинов. Потрясла его огромная картина, полностью зарисованная мелкими, сантиметров на пять, изображениями непристойных женских органов. Там их сотни, если не больше. В общем, тьма, но цена еще выше. Вроде двадцать пять тысяч бюджетных вечнозеленых. Даже не знаю, чем закончилось, купили ли тот шедевр. Уж лучше кувшиночки.
Предыстория всего этого разгребания мусора в мрачном подвале исторического дома на Верхней Масловке, где находятся художественные мастерские, такая.
В начале 90-х на фоне обрушения моральных, интеллектуальных и эстетических основ существования русского этноса наш авангардист, тогда еще простой советский либерал, вовремя не попавшийся в поле зрения карательной психиатрии, неожиданно рванул вверх, как ракета «Фалькон». Тогда достаточно было партбилет, или на худой конец комсомольский, да и пионерский галстук сойдет, сжечь и объявить, что ты, свободный художник, пострадал от коммуняк, которые зажимали свободолюбца и диссидента, не давали творить нетленку и двигать культурку. И все, ты уже фигура, а не просто психованный горлопан. Особенно когда у тебя в активе присутствует пара бессистемно измазюканных масляной краской полотен.
Кто-то сильно либеральный в Союзе Художников решил, что это высокое искусство. И каким-то образом протащил этого диссидента. А к званию официального художника прилагается мастерская, обычно это просторные палаты в центре Москвы, по сегодняшним временам заоблачной стоимости. У меня знакомый – заслуженный художник России, так у него мастерская – двухэтажный особняк на Ордыке. Там он и жил в хоромах, как простой русский миллиардер.
Вот и авангардист шикарно занимал просторную площадь под мастерскую, где ковались образцы самого передового культурного направления. Вот только с творчеством как-то у него не заладилось. Не верили простые люди, что такую фигню можно рисовать без справки из психдиспансера. Ну а еще давно никого не забавляет творчество душевнобольных, которые в политике всех успели достать. А для активного присутствия в изысканной и дорогой мировой тусовке у него ресурсов не хватало – так, перепадали иногда крохи. В общем, ни выставок, ни достижений, а еще жутко скандальный характер. Надоел он своим коллегам хуже горькой редьки, и решили они его турнуть из Союза Художников. Что и было проделано просто с титаническим трудом.
А вслед за этим настал драматический момент расставания с огромной мастерской в центре города. Точнее, это в СХ надеялись на это самое близкое расставание. Авангардист же несколько лет просто нахально отказывался освобождать мастерскую. В итоге приехала авторитетная комиссия. Составила акт. Погрузили вещи в машину. И выгрузили в подвал дома на Масловке. Мол, когда хочешь, тогда и забирай свое барахло. Сарай на даче обклей своими полотнами.
Но авангардист свою созданную непосильным трудом драгоценную рухлядь забирать не спешил. Он затеял грандиозную склону. Торжественно объявил, что при перевозке злые представители Союза Художников похитили несколько его шедевров, чтобы их тайно продать, а на вырученные деньги скупить виллы в Анталии и Португалии. И начал он писать заявления. Одно за другим - как пулеметчик строчил. А сотрудники самых различных органов раз за разом пересчитывали «шедевры» в подвале и писали отказняки.
Есть такие вечно обиженные сутяжники, озабоченные поиском Правды и борьбой с Произволом. Вся Болотная такими была забита в бытность моего служебного там пребывания. Маньячное ощущение собственной правоты в неправедном деле придавало авангардисту такую убийственную разрушительную энергию, что он без труда пробивал все бюрократические преграды, попадал на прием к руководству Генеральной Прокуратуры, ГУВД, ГУУР. С легкостью невероятной проникал в кабинеты самых высоких начальников и плакался там на тяжелую долю свободного художника. Так оказался и в нашем кабинете на Житной, 16, предварительно затуманив мозги нашему доверчивому генералу.
Ну и пошло-поехало. Материал проверки. Запрос документов. Все, как положено.
Объяснения заявитель давал в нашем кабинете, где были плотно упакованы четверо оперативных сотрудников. Это было нечто из области драмы и комедии. Ты ему слово, он тебе десять. Спрашиваешь его «сколько времени», он тебе в ответ лекцию, что вокруг одни враги и желают его сжить со света. И бесчисленные сетования на человеческую неблагодарность, подлость и мракобесие.
Димка, наш опер, здоровенный бугай, профессиональный боксер, через пять минут беседы сжал кулачищи так, что я подумал – сейчас ведь убьет склочника. Но он сдержался, застонал, как раненый зверь, и выбежал из кабинета.
Пришлось мне взяться за авангардиста. У меня большой опыт общения с разными психами. Их главное сразу поставить в жесткие рамки, не давать вилять хвостом и сбиваться с прямого курса.
- Сколько было картин? – спрашиваю.
- Ну, вы знаете, ведь эти негодяи, они же мне завидуют, они…
- Отвечайте конкретно – сколько картин. Под протокол. С признаками каждой. Чтобы можно было идентифицировать.
Смотрит на меня с опаской:
- Ну вот я и говорю, они негодяи…
- Сколько картин?
После третьего напоминания начинает отвечать что-то конкретное.
В общем, часа за полтора объяснение у него взял, длиннющий список произведений, которыми завладели «негодяи», подбил.
- А когда восторжествует закон? – осведомился авангардист с некоторой иронией и ехидцей.
- Будем разбираться. Ответ получите, как установлено в соответствии с законом об обращениях граждан.
Препроводили мы его за порог Министерства. А наши ребята с уважением оценили:
- Ну ты даешь. Как ты его в стойло поставил! Пришпилил, как бабочку.
У авангардиста такая манеры была. Кто с него объяснение брал, потом отказняк писал и ответы, он их тут же зачислял в соучастники страшного преступления – кражи национального достояния его авторства. И долбил жалобы уже на них. На меня одного жалобу не накатал. Какую-то остаточную искорку разума я в нем сумел раздуть, хотя она и быстро погасла.
Генерал у нас был тогда - друг угнетенных народов и брат невинно обиженных. Это было модно и способствовало карьере. А жалоба граждан – это признак отношения к населению. Так что вместо формально отписки, лишь которая и была уместна, послал нас проверять, все ли картины на месте. И не висит ли уже какая-нибудь в Лувре, куда ее переправили коварные воры и контрабандисты из Союза Художников.
Взяли мы с собой авангардиста. К нему приблудилась какая-то околокультурная, в норковой шубе, весьма восторженная барышня. И отправились шариться по подвалам и писать протокол осмотра.
- Господи, опять приехал с конвоем, - устало всплеснул руками домуправ, злобно глядя на авангардиста. – Ну, каждую неделю ездят. Из Генеральной Прокуратуры. Из следственного комитета. Из МУРа. Теперь вот из ГУУРа. И картины все считают. А потом уезжают. Потом снова приезжают, считают и уезжают. И сколько это будет продолжаться?
- Сейчас еще раз пересчитаем, - хмыкнул я.
Аллергия у меня на пыль, я чуть не сдох пересчитывать полотна, какие-то трухлявые деревяшки, якобы скульптуры, какой-то бытовой древний хлам.
Это обнаруженный нами Шедевр в груде таких же Шедевров.
Наконец, все это безобразие закончилось. Цифры сошлись. Впереди нас ждал ответ заявителю. И новая жалоба на коррумпированные органы, которые не защищают простого русского художника, желая его погубить. Мол, Репин помер, Саврасов помер, и мне нездоровится.
Когда выходили на улицу, домуправ орал вслед авангардисту:
- Какой ты художник?! Вон, с семнадцатой мастерской скульптор. Вот это скульптор. Сутками напролет работает, творит. А ты бездельник!
Есть в этом сермяжная правда. Если художник настоящий, то работает он как вол. А если вот такой авангардист – то у него одна мысль, какой бы еще скандал закатить, чтобы прославиться и скинуть свой неликвид подороже…
Вся беда авангардиста была в том, что он рисовать не умел…
Мания величия
Кубизм, супрематизм, абстракционизм – какие только измы не понавыдумывали, лишь бы не рисовать нормально. Потому как рисовать – это не каждому дано. Тут даже таланта недостаточно. Тут еще нужен колоссальный труд, чтобы для начала руку набить.
Помню, в нежном детском возрасте учился я в интересной такой шарашке. Есть такой в столице Суриковский институт, выпускающий самых что ни на есть классических художников. При нем была специальная школа, где мелких художников-детей готовили к поступлению в Суриковский, чтобы они стали художниками побольше, а потом и совсем большими художниками. А при школе Суриковского института были подготовительные курсы, чтобы выбрать те заготовки, кому предстоит стать мелким художниками, которые… Ну в общем, см. текст выше.
Мы, конечно, все мечтали поступить в эту школу, потому как потом жизнь предстояла гладкая и сытая, это даже мелкие дети в СССР понимали. К счастью, намерение не выгорело, художником я не стал, за что благодарю Судьбу – ну, не мое это. Зато насмотрелся на жизнь тех самых суриковских школьников. И уже тогда закрадывалась мысль – а на шиша мне такое счастье надо?
А жизнь была у них такая. Общие уроки – русский язык и математика. А потом непосредственно художественные премудрости. Два часа – графика, рисунок. Два часа - живопись. Два часа - композиция. И так изо дня в день. Месяц за месяцем. Пять лет в школе. Пять лет в институте. Только тогда ты приблизительно можешь на что-то претендовать в высоком искусстве. И еще десятилетия творческого напряжения, предприимчивости, интриг, чтобы стать богатым и знаменитым.
Думаю, не менее напряженно готовили художников в Эпоху Возрождения. И в прошлом веке. А теперь вдруг перестали. Потому как чтоб кувшиночки рисовать – всего этого титанического труда не требуется. Это как Незнайка примерно – сказать «я теперь художник». Если бы сегодня он убедил всех, что не просто делает халтуру, а это его творческое виденье предмета, то, глядишь, и Цветика с его классическим искусством и академическими портретами заткнул бы за пояс…
В 1990 году общался с парнем, который вроде был относительно известным шведским художником. Ну что сказать, со своей художественной вечерней школой я рисовал куда лучше. Потому что на Западе уже тогда художник - это не тот, кто хорошо рисует. А тот, кто хорошо шокирует. То есть изобразительное искусство превратилось в драматическое и комичное действо на публику.
Тот шведский художник относился к комикам и был неплохим парнем. Поддерживая свою популярность, он устраивал безумные представления в Стокгольме. Тогда вся Швеция сходила с ума от шарящихся в глубинах их территориальных вод коварных советских подводных лодок. Это сейчас выяснилось, что за сигналы подлодок принимали извержения кишечных газов стаями селедок. Но тогда все жвачное и трогательно беззащитное шведское население страшно боялось русских субмарин и диверсантов ГРУ – пожалуй, не меньше, чем сейчас боятся «Новичка» в преступных руках диверсантов все того же ГРУ. Интересно, СССР ушел, а ГРУ осталось, потому что оно вечно, как символ русской безжалостной экспансии.
Художник тогда взял акваланг и водолазный костюм, на котором вывел крупную надпись «СССР». В разгар выходного дня вылез из моря почти в центре Стокгольма. Прошлепал в ластах в ближайший пункт продажи авиабилетов и на ломаном шведском потребовал билет до Владивостока.
Тут же с сиренами примчалось несколько полицейских машин. Полицаи взяли немного растерявшегося от такого напора художника на мушки, и он с ужасом понял, что при малейшем его неловком и резком движении они пальнут с перепугу. Потом его повезли в участок, где допрашивали, направив лампу в глаза, типа: «где твоя подлодка». Он задолбался объяснять упертым полицейским, что это розыгрыш.
В общем, такой добрый был клоун. Но сейчас такое уже не катит. Сейчас в чести, как и в шоу-бизнесе, какие-то аномальные асоциальные типажи, жрущие наркотики и пребывающие в дурмане, из которого, как они объясняют, они постигают смысл Вечности, выводя его на полотнах в жутком безобразии форм и красок. Это творчество и его творцы лишены не только смысла, но и даже куража. Все размеренно и расписано, как в бухгалтерской книге «Сегодня вызываем отвращение у населения».
Вообще, современное искусство – просто рай для ленивых паразитов. Музыку нужно написать и исполнить. Книгу написать, опубликовать. А тут три ляпа на холст, и если критика напишет, а галерист согласится, что это картина, то она уйдет за бешенные деньги…
Типичный деятель современного искусства недалеко ушел от обезьяны. Главный рефлекс – хочу жрать, а для этого он готов прыгать, улюлюкать, размазывать дерьмо по стене.
«Без названия» (1961) Марка Ротко – продана за 28 миллионов долларов
Те, кто поумнее, понимают, что просто играют в дурацкую игру, с которой им обламываются нехилые, а порой просто заоблачные материальные блага. Но у идиотов прорезается искренне чувство собственного величия и всемогущества. «И чтобы золотая рыбка была у меня на посылках».
Интересно, что сообщества прогрессивных художников тусуются все вместе, как наркоманы. Друг без друга они выживать не могут, поэтому создаются всякие объединения, тусовки при «Винзаводах» и прочая дребедень. Это такой выездной филиал психбольницы, потому что плоды творчества, которые там выдаются, и сам образ жизни – они простому человеческому осмыслению неподвластны. И постоянно эти коммуны прославятся то заявлением об изнасиловании, то изъятием наркоты.
Притом в России у них еще присутствует некий национальный перекос. Вся их деятельность направлена на одно – понравиться Западу. Наши горе-художники с вождением ждут западного галериста-волшебника, который прилетит в голубом вертолете и скупит весь мусор за бешенные деньги.
Однажды такой фокус прокатил. Когда Европа наслаждалась начавшейся агонией Советского Союза, ее арт-дилеры устроили большой аукцион тогдашних советских художников-новаторов. И этой голи перекатной за их убогие творения, до того интересные разве что психиатрам и немножко КГБ, посыпались какие-то безумные деньги. Некоторые совсем уж странные и никчемные полотна уходили по четыре сотни тысяч долларов.
Помню, мой друг, в то время – в конце восьмидесятых, простой русско-еврейский художник и член партии, а ныне простой раввин и хасид в Израиле, со злой завистью листал каталог аукциона с ценниками и прикидывал, как попасть в этот поезд, следующий прямым курсом на праздник жизни. Ну и тут же начал рисовать картины с хтонически ужасными чООрными лимузинами членов Политбюро и гравюры со страшными картинками из жизни солдат Советской Армии.
И его можно было понять. Дороже всего стоили картинки, где присутствовала и всячески унижалась советская символика – заказ такой был социально-политический. Тогда и произошел кардинальный психологический перелом у наших мастеров эпатажа и мазни. Бредоделы поняли, что их бред нынче в цене.
С того времени они жалобно поскуливают и смотрят трогательными собачьими глазами на Запад. И ждут, ждут, ждут манны небесной. И некоторые дожидаются…
Дегенеративное искусство
Порой приходится в отдельных моментах соглашаться даже с одиозными историческими фигурами. С тем же честно ненавидимым мной Гитлером, который, впрочем, умудрился запустить очень точный термин – дегенеративное искусство. То есть искусство больных людей для больных людей.
Нелюбимый мной Хрущев посетил в 1962 году выставку авангардистов в Манеже. Посмотрел. И тут вскипел его хуторянско-сельский разум возмущенный. Надо сказать, что там все было не так беспросветно, имелись выразительные, талантливые и не шибко признанные художники. Но основная часть, конечно, мусор, творчество дегенератов, ведущих тунеядский образ жизни.
Вот и орал Никита:
- Что это за лица? Вы что, рисовать не умеете? Мой внук и то лучше нарисует! Вы что — мужики или педерасты проклятые?
Кстати, разнос пошел им только на пользу, потому что многие авангардисты из статуса криворуких бесталанных балбесов перешли в ранг пострадавшими от коммунистов талантов, картины взлетели в цене, а сами огни свалили из Союза.
Потом разговорился Хрущев с одним таким художником. И сказал золотую фразу, которую привожу по памяти, не дословно:
- Вот портрет Репина. С десяти метров смотришь – лицо. С одного метра смотришь – лицо. В упор смотришь – тоже лицо! А твой портрет, откуда ни смотри – все одно задница.
Гениально. Современное искусство в массе своей – это большая задница. Народу оно неинтересно, а эстетам и профессионалам глубоко противно. Ну не ценят людишки этих усилий. Не понимают своего счастья приобщения к высокому.
Несколько лет назад приехали к нам в Главк ребята из питерского антикварного отдела и обратились к нам за помощью. Нужно было изъять ворованную картину из музея современного искусства, того, который Церетели создал и воткнул на Петровке, прямо впритык к нашей поликлинике. Бывало, сидишь у врача, смотришь в окно, которое выходит во двор музея. А там на высоту пятого этажа вознеслась вверх гладкая и устрашающая женская статуя, сильно напоминающая стартующую ядерную ракету.
Церетели для этого музея скупал абсолютно везде все, что под руку попадется, не заморачивасясь сомнениями о криминальном происхождении вещи. Вот и обнаруживалось там постоянно ворованное.
Мой напарник Серега отправился с питерцами в музей. Нашли там искомую картину. Описали. Тут адвокат музейный прискакал – одна очень известная медийная личность. И сразу на опера с Питера наехал буром:
- С вами мы уже общались! Дело сфальсифицировано! За произвол ответите!
И «разошелся, так и сыплет, треугольник будет выпит».
Серега смотрел на это буйство юридической стихии, а потом огорошил адвоката совершенно непристойными между приличными людьми вопросами:
- А ты кто?
- Я адвокат, представляю интересы руководства музея!
- И ордер есть на оказание услуг?
- Ну… Ну не взял.
- Ну тогда сиди и не отсвечивай. Иначе будешь лететь до своей конторы – за ордером.
Адвокат посмотрел на Серегу, почуял в нем такую несгибаемую целеустремленность мента, который начал с патруля, и через спецназ прошел в угрозык, где ловил самых отмороженных бандюганов не один десяток лет. И как-то утух. А потом даже расчувствовался и начал сущую напраслину на хозяев возводить:
- Да я все понимаю. Этот музей… Деньги здесь легализуют, и вообще фиг знает что творится. Одно расстройство с такими клиентами.
В другой раз мы ездили туда описывать тыренную картину Кандинского. Нас там уже приняли, как уважаемых посетителей и старых знакомых. Мол, завсегдатаи, постоянно бываем.
В знак уважения одна из руководительниц музея, такая искусствоведческая холеная дама, вся в думах о мировом искусстве и о вершинах эстетики и этики, лично провела нам экскурсию по своим закормам. Она была восторженная и дегенеративное искусство полюбила всей душой.
- Вон посмотрите, Икар! - показывает на висящую под потолком уродливую фигурку, собранную из каких-то строительных труб. – Это великолепно. Запад говорит, что они пионеры этого направления. Так вот, это произведение появилось задолго до них, в начале шестидесятых годов. Наш приоритет, и мы будем его отстаивать!
Ну приоритет и приоритет. Не первый спутник Земли, конечно. Но тоже вроде приятно. Хотя и не очень, глядя на уродливого Икара.
В общем, просветились мы современным искусством так, что после экскурсии Серега ржал два дня, не мог успокоиться, вспоминая бетонного Икара, и все спрашивал:
- Это на каком складе промышленных отходов мы с тобой были?..
Мой военный институт. В увольнения нас на первом курсе почти не пускали. Зато хорошо отпускали в культпоходы, в театры и кино, с одной увольнительной на пять человек. Вот я и взял увольнительную, да и повел моих однокурсников осматривать Пушкинский музей. Как раз и набрели на выставку кубистов и авангардистов. Я тогда тоже восторженный был. Говорю – мол, Пикассо заменял привычные формы геометрическими фигурами, в чем была сакральная мудрость, так и возникло новое направление, кубизм. А ребята мрачнеют. А на выходе и говорят:
- Слушай, что это за хрень мы видели? Это чего, искусство, да? Ну, так я тоже так умею. Нам бы чего попроще. Лютики цветочки.
И я понял – не убедить мне простой народ. Ох, не убедить…
Настоящее искусство – оно, конечно не для всех. Это как спорт высоких достижений. Это пики человеческого Разума в осмыслении этого мира. Не всем оно нужно, но для человечества в целом этот процесс обязателен, чтобы понять, чего может достичь человек в своих порывах вверх. Ну, во всяком случае, так должно быть, и долго так и было. Пока искусство не стало бизнеспроектом. А там уже вступают в дело совершенно другие механизмы. Какие там звездные часы человечества? Какие там шедевры духа? Бабло рубить надо. Товар нужен. Притом такой, чтобы легко было воспроизводить и еще легче заменить одного творца на другого без падения качества. Товарная марка нужна. И вот мировое искусство из средства сбережения человеческого Духа становится средством вложения капитала.
А капитал с равным успехом можно вложить и в Рафаэля, и в прилепленый к холсту кусок туалетной бумаги. Главное, чтобы был такой общественный договор и все орали дружно: «это гениально!» И тогда мусор как тыква золушки прекращается в карету, то есть средство вложения капитала. Все считают, что уродливая загогулина стоит миллион, и так считать не перестанут, ибо с годами художники настаиваются как коньяк, и только дорожают. Дорожают не произведения, которым цена пятак в базарный день, а имя…
А что глупо и уродливо. Но это как по анекдоту, когда крокодил спрашивал мартышку, что она на реке делает.
- Дай десять баксов – скажу, - говорит мартышка.
Крокодил дает десять баксов.
- Кожуру банановую стираю, - заявляет мартышка.
- Ты чего, дура, что ли?
- Дура не дура, а сто баксов в день имею.
Самая дорогая картина какая? Рембрант и Рубенс? Выбросите этот дряхлый хлам на помойку. Вот вам абстрактное чудовище стоимостью как звено боевых вертолетов.
Фиолетовый, зеленый, красный - (Марк Ротко) - 186 млн долларов.
Ну покажите мне хоть одну обезьяну, которая не справится с этим за горсть бананов…
Да, дура не дура, а сто восемьдесят миллионов долларов имею…
Новаторы, нагибаторы и провокаторы
Дело у нас было – длинное и суетное. Один жулик взял у заслуженного художника России почти старинные картины якобы на продажу и свалил с ними за рубеж. Там были Клюн, Малевич, Миньков, Кандинский, в общем, русский авангард двадцатых годов во всей своей красе и разнообразии. Цена от полумиллиона долларов и где-то до миллиона. А сейчас, наверное, куда больше.
Три картины мы вытащили из-за рубежа и изъяли. А по поводу картины Малевича «Две крестьянки на дороге» шла через НЦБ Интерпола долгая и нудная переписка с таможней Швейцарии.
Потом все же эту картину привезли, по-моему, сотрудники ФСИН, летавшие в Швейцарию за каким-то нашим беглым отморозком. Отдали в итоге ее хозяину. И мы приехали к нему посмотреть, за что же мы целый год боролись.
Хозяин как-то застенчиво выкладывает картину перед нами. Немая сцена. А потом он получил то, чего и опасался – дружный смех.
Серега – сухой прагматик с крестьянской обстоятельностью, резонно поинтересовался, глядя на картонку, в которой с трудом угадывались очертания каких-то носорогов, или все же крестьянок:
- Это что?
- Это? Картина Малевича. Страшненькая, да?
- Ну как сказать. Ну улице я за ней не нагнулся бы – позвоночник бы пожалел, - хмыкнул Серега.
- Вот именно. Явно не образец высокого мастерства, - с охотой согласился заслуженный художник. - Но это как чековая книжка. Есть подпись Шагала – и это безобразие полмиллиона долларов стоит. Нет подписи – за рубль не продашь, потому что ею только детей пугать.
- А зачем так рисовать, чтобы противно было?- не мог успокоиться Серега. - Нельзя, чтобы красиво и реалистично?
- Для красиво и реалистично есть фотоаппарат, как сейчас говорят. А современное искусство – это концепция.
Фотоаппарат, как считается в богемной среде, убил ремесло художника и тонкости творения изображения. Фотография угробила пейзаж, портрет и натюрморт. Любой дурак с мыльницей теперь изобразит кувшин куда лучше художника прошлых веков. И чего остается от искусства тогда? Концепция! То есть всякая псевдофилософская околесица, которая шустрыми таракашками спешит в голову «художника» под тяжелыми или легкими препаратами.
В общем-то, доля истины в этом все же имеется. По большому счету высокое мировое искусство с его фантастическими достижениями выросло из желания расписать храмы и завесить живописными полотнами серые стены в замках. Но при этом было главное условие – чтобы выглядело красиво и походило на настоящее – пейзажи, лица. И в этой красоте наши предки разбирались на удивление хорошо. А сейчас с нашей потребностью к визуальному насыщению разума вполне справляются технологии. Тот же телевизор покажет за десять минут столько, сколько какой-нибудь барон в средние века за всю жизнь не видел.
Вообще, изысканное искусство оказалось куда ближе к тоталитарным, аристократическим, теократическим режимам. Когда есть люди, готовые платить «за красиво». Герцоги, папы Римские. Религиозная, якобы мракобесная культура дала нам «Сикстинскую капеллу», от накала эмоций в которой люди теряют сознание. А наша свобода и демократия преподнесли коровью лепешку в золотой оправе…
Да, сейчас не время работать кистью и оттачивать мастерство. Сейчас время Концепций. Вот и глядим на эти Концепции. Очередная выставка в каком-нибудь наркоманском притоне современного искусства типа Винзавода в Москве. Первое, что там видим – это инсталляция. В основном наваленный в беспорядке строительный и бытовой мусор с высокомудрой подписью, разъясняющей, что это такое. Перфоманс – это когда этим мусором в огороженном ринге играются художники или статисты, притом часто с уклоном в эротику и порнографию, опять-таки под высокомудрой подписью.
Современное искусство отличается тем, что к каждому произведению прилагается небольшой томик с разъяснениями, что автор имел в виду. В основном стараются критики, для которых это хлеб. И тогда получается, что у автора были грандиозные планы, реализованные тоже грандиозно. Но без пояснений грандиозность куда-то уходит, уступая место недоумению. Вот и думает человек, на хрена ему смотреть на изображение банки «Кока-Колы». Но потом ему объясняют, что это же Энди Уорхол, он отображал концепцию американского миропорядка, мифов и стандартов. Поэтому коряво нарисованная банка «Колы» стоит десять миллиона баксов, а перерисованная фотка Мэрлин Мурло все двадцать. Это же гений, выразивший американскую мечту, которую сам и воплотил - на 2014 год его эпических полотен с банками и Мурло продано почти на шестьсот миллионов долларов!
Энди Уорхол же, а не Вася Иванов с киношной афишей, которая почему-то нарисована куда лучше. Концепции ныне дороги. И чем тупее, тем дороже.
Появилось совершенно дикое на проверку понятие – художник акционист. Это который лепить скульптуры или рисовать вообще не умеет и не хочет, но устраивает акции, большинство из которых раньше бы прошло по категории мелкого хулиганства. Тут уж произведения совсем никому не нужны. Нужно бродить по музеям и заниматься там свальным грехом, впихивать курицу в непотребные места. И тебе воздастся славой, почестями и деньгами. Главное, конечно, деньгами. Потому что для этого все и затевается.
И тут уж Россия не плетется в хвосте, как бедный родственник, а гордо шагает в авангарде, являя великолепные и смелые образцы нового искусства. Непристойный орган, нарисованный на подъемном мосту рядом с гнездом чекизма в Питере и скромно названный «член в ФСБ». Это произведение искусства артгруппы «Война» было удостоено какой-то высокой премии с участием чиновников нашего родного и абсолютно русофобского в своих эстетических пристрастиях Минкульта. А великий и могучий Павленский. У него много забавных акций и перфомансов, начиная от прибиения причиндалов к брусчатке Красной площади, и кончая эффектным поджогом приемной все того же «ФСБ» - у них фиксация какая-то на органах ВЧК-ФСБ маньяческая. Правда поджог французского банка французы не оценили столь высоко – премии не стали давать, отдарились несколькими годами лишения свободы и психиатрической изоляцией. Что дало право Павленскому все основания вопить галльским петухом: «Хочу в Россию! Там настоящая свобода!» Да уж, на Западе свобода свободна только для свободных людей, к коим Павленские не относятся…
На какую картину из этого бешено дорогого хлама не посмотришь, так выясняется, что это не просто мазня, а Протест, Провокация, смещение принятых форм и правил. Но никто не скажет, что это просто дешевый фарс и полная творческая беспомощность.
Самая отличительная особенность современного искусства в основной его массе – это дикая скука. Она всегда возникает, когда в едином порыве непрофессионализм, безвкусие и верхоглядство движутся к сияющим вершинам Прибыли.
Центральный дом художника. Там все время проходят выставки современного искусства. Идешь – длиннющие, без конца и края, будто замкнутые в пространственной петле коридоры, стены плотно завешаны однотипными унылыми загогулинами, квадратиками и просей фиготенью, в которых не просматривается абсолютно ничего, кроме воистину животного желания бабла. Удручающе-угрюмое зрелище.
Скорее всего, те же Шагал, Малевич, прочие новаторы были людьми в массе своей честными, увлеченными, действительно пытавшимися нащупать новые направления в искусстве в мире, который сотрясался невиданными катаклизмами, где рушились старые устои и возводилось здание нового человечества. Они экспериментировали, и как в любой сфере деятельности, большинство экспериментов были неудачными. Они представить себе не могли, что на них будут делать гигантские деньги международные бесстыдные барыги.
«Черный квадрат» - поминаемый всеми как апофеоз бессмысленности на самом деле был больше шуткой, эдаким мысленным экспериментом и трепом про конец искусства. Малевич разве думал, что это «Квадрат» будет стоить десятки миллионов долларов? А еще те авангардисты не предполагали, что их последователи будут тупо копировать их приемы, даже не пытаясь выдать ничего своего.
Всякие кубики, загогулины и бессистемная порча холстов радужными отрыжками бегемотов - в самом начале это было свежо и ново. Но потом превратилось в унылый канон, хотя по логике развития культуры это должно было отсохнуть и отвалиться, оставив после тех экспериментов действительно нечто достойное, а оно есть. Тот же сюрреализм Дали вполне интересен, он открывает новый мир. А ставшее эталонным якобы современное убожество эти миры закрывает.
Вряд ли сами классики думали, что это продержится долго. Считали, что появится нечто более совершенное. Но – не срослось. Возник феномен – самые спорные, а порой непригодные ни на что путное формы стали каноническими. А настоящие канонические формы небрежно выброшены на свалку.
Барыги установили диктат и отлично перекрывают вентиль высокому, вечному и реально новому, загнав его в темные второстепенные ниши и устраивая вместо них бесстыдный торг откровенным мусором. Не нужны художники. Нужны мусорщики.
Кому нужны? Тем, кто делает бизнес. А в этом бизнесе уже давно платят не за красоту, а за мнение. Притом не народа, а группы критиков, галеристов и богемы, заточенных на раздувание пузырей. Им не нужно прекрасное – умрет бизнес, потому что по-настоящему прекрасное уникально, а нужен поток примитива, надутого околокультурной тусовкой. Всем хорошо. Художнику хватает на наркоту. Дилерам хватает на яхту и виллы. Народу хватает ума, чтобы проходить мимо всего этого хаоса.
Главное – имя и подпись чтобы была. Потому как на их раскрутку уходят большие деньги.
Помню, в центре Москвы заглянул в гости к одному знакомому скульптору. Пока сидели, рядили за мировые проблемы, сосед на огонек залетел – достаточно известный в узких кругах художник. Был он уже подшофе, и настрой у него был угрюмый и мизантропически-пропагандистский. Поругал он для порядку власть и мировой масонский заговор. Хлопнул рюмашечку.
А скульптор ему и подсовывает чистый лист бумаги и ручку:
- Ну чего-нибудь изобрази! Какого-нибудь врага народа!
- Ну на тебе, – художник двумя линиями изображает одного известного политика.
После водочки рука плохо слушается. Но ремесло не пропьешь. Получилось очень выразительно и талантливо.
- Главное, подпись не забудь, - улыбается вкрадчиво, как Лиса Алиса, скульптор.
- На, - художник ставит подпись. – Пора мне.
И уходит. А скульптор прячет лист.
- За семьсот долларов продам. Этот рисунок столько стоит. С подписью, конечно…
Но это так, отступление. Теперь вернемся к нашим баранами и канонам. Новый практически обязательный канон – это уродство. Это такой обязательный ГОСТ, без которого век успеха не видать.
У меня повышенная чувствительность. Прекрасное вызывает чувство эйфории. Безобразное – тошноту. Так что на современные выставки не хожу, морская болезнь начинается.
Московский Биенале – это такая периодически проводимая международная свалка токсичных отходов антиобщественной деятельности в сфере изобразительного искусства. Родственники мои, все такие интеллектуальные и вдохновенные, отправились на этот пир духа. Потом валерьянку пили от жизненно опасной концентрации идиотизма и пошлости. На входе их встретил самый «великий» экспонат – загаженный унитаз с какой-то высокомудрой подписью. Ну а чего? Концепция, блин – «Вся жизнь – дерьмо!»
Это не дешевая китайская игрушка. Это "Кролик" самого Кунса за каких-то смешные 91 миллион долларов.
Отдельная песня – это скульптуры авангардистские и всякие нонкомформистские. Это вообще совести надо не иметь, чтобы эту дрянь проталкивать. На мерзкую картину можно не смотреть, не заходить в заведение, где стены увешаны этими отходами культурной жизнедеятельности. Но от скульптур никуда не денешься. Ими же калечат и позорят наши города.
Первопроходцы тут, конечно, Запад. В каждом городе там должна на самом видном месте стоять какая-то заковыристая Хреновина, ни на что не похожая и вызывающая недоумение людей и восхищение нелюдей. Напекли этот ширпотреб в громадных количествах.
Седой замок в Баварии. Пыль веков, вмятины от ядер. История в пятьсот лет. Идешь, проникаешься грузом времени и исторических свершений. И вот какому-то идиоту приспичило сделать его площадкой современной скульптуры. И ты брезгливо смотришь на это эстетическое хулиганство - как будто инопланетный десант забросал площадь своими отходами. Прям «Пикник на обочине».
Все это к нам приходит. Вот вам «Стена плача» на проспекте Сахарова в Москве по жертвам политических репрессий – совершенно депрессивная уродливая ересь, вызывающая чувство омерзения. А еще подарочек родной столице – скульптура Михаила Шемякина "Пороки взрослых" - чисто сатанинские символы в центре города, вокруг детей крутятся демоны, настоящие, классические. Страшно и противно.
Новый подарочек москвичам к юбилею Есенина. На территории музея великого русского поэта появилось нечто на удивление несуразное, изображающее нежизнеспособного мутанта из игры "Фоллаут" в процессе разложения его биологической оболочки на составляющие.
Памятник Сергею Есенину. Мало над ним при жизни издевались...
Зачем это? Кому надо? Какой дебил разрешил установить это в Нашем Городе. В Ненаших пускай устанавливают – они давно потеряли все берега. Но мы то… Мы другие.
Но я же наверняка не прав. Потому что это современно и великолепно – тысяча знатоков и экспертов, галеристов и торговцев расскажут об этом. Их мнение важное, потому что оно на вес золота. Да. Именно такой вес и приобретают некоторые изделия духовного ширпотреба, когда они утяжеляются мнением сообщества, хвалебными статьями, восторгами активных идиотов.
Наш Бог Халтура
Много лет западный артрынок лихорадит от наплыва подделок русских авангардистов. Ну, кажется, одной работой меньше, одной больше – да и Бог с ними. Но вопрос в том, что ценник там начинается от пары сотен тысяч долларов за мелкую картинку, а что побольше – уже миллионы.
Помню, встречался с представителем одной зарубежной полиции, долго беседовали по подделкам. Поделились информацией. В результате в Европе накрыли несколько галерей, торгующих русским авангардом. Там все стены были завешаны подделками.
Лично изъял по одному делу штук пятьсот картин. Целая артель художников в Смоленске с утра до вечера в промышленных масштабах производила картины Шашала с Малевичем, а потом впаривали лохам за дикие деньги со словами:
- Всего за каких-то десять тысяч долларов такую картину. Да на любом аукционе за миллион долларов сразу сметут.
По ценам они правы. Вот только там платят за подлинники.
Другие ворюги одному нашему экономико-политическому беженцу в Европе втюхали сотни картин русского авангарда, заверяя, что это подлинники, которые хранились в подвалах НКВД, а сейчас вдруг стали бесхозными. Тот верил. Покупал. И перепродавал.
Повторюсь, что большинство самих авангардистов даже представить не могли, что их экспериментальные работы будут стоить столько! Этого вообще никто представить не мог. Да и по понятным эстетическим соображениям большинство их никто и за искусство не считал, за исключением действительно достойных образцов, которых, кстати, там было немало, и они давно в Третьяковке.
После войны был период, когда из наших музеев директивно выкинули бОльшую часть авангарда, за исключением действительно значимых работ. Ушлые прохвосты из музейщиков на этом сказочно обогатились, стянув их втихаря. А потом начался совершенно дикий бум, ничем не объяснимый, кроме бесстыдного надувания пузырей мировым артбизнесом, носящим все признаки мафиозного сообщества.
Чем сегодня хорош авангард – его легко подделывать. Рафаэля просто так не настрогаешь пятьсот работ, тут талант нужен приближающийся к мастеру. А какого-нибудь супрематиста – берешь линеечку, чертишь два плашечки. Старишь холст. Подделываешь подпись. Выправляешь у жулика-эксперта заключение. И вот миллион долларов в кармане.
Черный квадрат может нарисовать каждый. А настоящее искусство – это работа с микроскопическими нюансами. Движение голоса артиста превращает его в сверхчеловека. Одно движение кисти художника делает из открытки шедевр. Есть магия средств искусства, которые поднимает в человеке то лучшее и совершенное, что скрыто под пластами обыденности и банальности повседневного бытия.
Современное искусство – это эпатаж. Притом эпатаж безобразием, скабрезностью, всем тем болезненным, что живет в наркоманских душах творцов и в алчных душонках заводил.
Жан Мишель Баксия. "Пыльные головы". 48 миллионов вечнозеленых гринов...
Искусство эпатажа и искусство оттенков. Первое, пользующееся всеобщей сатанинской поддержкой, призвано убить в человеке божественное чувство прекрасного. Второе – служит для его реанимации.
Где ныне художники искусства оттенков? Не нужны они никому. Максимум, жирные коты купят безвкусицу Никаса Сафронова, за жалкие двести тысяч баксов запечатлевшего их лик для истории.
Знакомый у меня был хороший – профессор Суриковского института. Поведал однажды:
- У меня два студента были. Гениальные. По уровню мастерства не хуже Рафаэля. Ну и что. Закончили институт. Так никому и не нужны. Один затерялся где-то. Второй устроился храм расписывать. Расписал великолепно. Шел, на него напали, деньги отняли. Такая вот сегодня судьба у талантливых людей, которые рождаются в штучных экземплярах. Нищета и прозябание.
Куда уж новым Рафаэлям, когда, расталкивая их, лезет жадный авангардист с кувшинками, вопя, как оглашенный:
- Посторонись! Я жрать хочу! Я гений!
А вообще интересно, куда делись нормальные художники? Страсть к художественному творчеству в людях не убиваема, поэтому художники хоть где-то, но будут всегда.
Мне кажется, пригрелись они во всяких вспомогательных нишах. Как мультипликаторы, которые создают восхитительные миры. Как декораторы. Даже в рекламе засветились. Но только не в Большом Искусстве…
Чертовщина и больше ничего
Если долго всматриваться в бездну, то она начинает всматриваться в тебя. Вот очередной сигнал из бездны. Бодренькая директорша Третьяковки, очаровательно улыбаясь, вещает о выставке нового искусства в ее музее, какое это достижение. Показывают экспонат – веточка, прилепленная скотчем.
Ну, одним скандалом с Третьяковкой больше, одним меньше. Недавно прогремела там картина, которую весьма смахивает на пропаганду терроризма, что-то типа «Гордые чеченские моджахеды на привале». Перед тем, как идти громить наши колонны и уничтожать русских молодых ребят. Очень назидательно.
Нет, это все не искусство. Искусство – это поставить на должность руководителя одного из самых серьезных классических музеев России тетку с такими странными предпочтениями и критериями. Да уж, таких, как недавно покинувшая наш мир бывшая директор Пушкинского музея Антонова ныне уже не осталось. Ныне у них «скотчи и веточка».
Кстати, веточка куда ни шло. Тут недавно животрепещущая искусствоведческо-коммерческая дискуссия была. Художник Маурицио Каттелан пришпандорил скотчем к какой-то деревяшке банан и толкнул по случаю сию инсталляцию за сто двадцать тысяч долларей. А поскольку бананы быстро гниют, то встал искусствоведческо-юридический вопрос, а будет ли это считаться произведением авторским, если банан заменить. Автор милостиво разрешил периодически менять бананы. Следующий такой же «шедевр» он выставил за сто пятьдесят тысяч долларов. Цены растут. Бананы нынче дороги
Ну что, нашла себе покупательница заботу – раз в три дня менять банан на стене. А если еще и скотч протрется – вообще караул. Юридическими согласованиями замучаешься.
Эд Рушей. "Без названия". 30 миллионов долларов.
Вообще, что за такие странные отношения «творца» и потерпевшего, то есть счастливого приобретателя шедевра, больше напоминающие садомазохистские утехи? Это вообще что такое? Какая-то финансовая афера или налоговая махинация? Высший пилотаж мошенничества? Плебейское желание жертвы прислониться к мировой культурной движухе и богеме, войти в избранный круг, прославиться? Разложение сознания? Или уже и логика не нужна, а важны лишь какие-то темные эмоции, туманящие мозг? Или обычный выпендреж? Первобытное поклонение перед Богом Современного Искусства и окрестностей, когда даже идол не нужен, вместо него и почерневшего банана хватит?
Что бы это ни было, это прежде всего диагноз. Притом диагноз не художнику, покупателю, культуре, а той совершенно инфернальной организации общества, где ясные и светлые прямые пути заменены мрачными темными и замшелыми коридорами сознания, в которых свились ядовитыми змеями все возможные пороки, главный из которых неутолимая алчность и психопатическое стремление к власти и манипуляциям…
Без искусства, в том числе самой древней его разновидности – изобразительного, человечество жить не может. Точнее, может, если вернется в животное состояние. Искусство – это живой и растущий организм. Искусствоведы в музеях поведают, как оттачивались техники, смыслы, как люди учились изображать окружающий мир, постигали перспективу, пропорции. Каждая эпоха привносит свое новое искусство.
Новое искусство – это алхимия возникновения из элементов прошлого более совершенных образов, идей, волнующих смыслов и скрытых кодов. Кстати, и лучшие образцы авангарда, кубизма, были веянием этого нового. Оно и сегодня пытается пробиться из земли и, наверняка, вырастает душистыми всходами. Вот только его не видно из-за плотного штакетника умственного убожества и алчного делячества. А его аромат забит гнилостным запахом изо рта нашей точки исторического момента от потребления испорченных продуктов, который выдают за дыхание времени.
Так и сохнут новые ростки от ложного ощущения ненужности и реального ощущения невостребованности…
Хоть Китайская Народная Республика порадовала. Цзинь Шани, 14 миллионов долларов, но хоть видишь и маешь вещь.
Трудно не заметить, что все эксперименты последних десятилетий в области высокого искусства в большинстве своем поверхностны и убоги, в них нет желания проникнуть вглубь.
А где бьется честное и талантливое, оно вытесняется на запасные пути, чтобы не задавать слишком высокую скорость своим локомотивом совершенного искусства, а позволять плестись тихо и очень дорого всяким раздолбанным тихоходным паровозам, от которых шарахаются и потом не доятся коровы у железной дороги.
Искусство превратилось в заповедник для «избранных», где крутятся огромные деньги за всякие уродства и извращения материи и духа. Как в шоу-бизнесе, в арт-бизнес главное не качество, а раскрутка. Притом не всенародная даже, как у Киркорова и Баскова. Достаточно раскрутить ажиотаж в узкой группе благообразных критиков, жуликоватых художников, прожженных спекулянтов и таких же покупателей, у которых на морде светится статья о мошенничестве. Ну и подкормить ощущением собственной исключительности, узревших «Истину» искренних сумасшедших, воспринимающих этот торгашеский балаган всерьез…
Уродство давно там главный критерий. Уродство чувств художника. Уродство потребностей властителей. Уродство современной цивилизации, поскольку здоровое общество отвергает уродство. Уродство тянется к уродству… Искусство – сегодня элемент разрушения и разобщения, а не консолидации. Уродливые формы не могут сплачивать… Больное искусство. Больное общество…
Кстати, стремление к безобразному и отрицание Бога, который является и Любовью, и Красотой – это чьи происки? Говорят, сатанизм у мировой закулисы постепенно становится их главной и единственной религией. Время от времени возникают свидетели, обычно они потом плохо кончают, которые рассказывают о человеческих жертвоприношениях в Голливуде и Диких Охотах, когда охотятся на людей члены августейших фамилий. Ну а уж педофилия такая мелкая обыденность, о которой уж и вспоминать не стоит – она всегда там, а за гомосячество скоро ордена будут давать. И вот это искусство – их искусство. Это искусство хаоса. Искусство поклонения Князю мира сего.
Сай Твомбли, "Без названия" Стоимость - жалкие 2 300 000 долларовЭто искусство имеет бесовскую цель изжить человека в плодах его деятельности. С абстрактной живописью вполне справляются обезьяны и даже слоны, чьи произведения уходят за нормальные деньги. Плевок носорога, который проглотил перед этим палитру с красками - таких большинство в абстрактной живописи. В ней нет человека. В ней обезьяна, а еще бес, который объяснит, что это высокое достижение. Вообще, мотив всего этого буйства - сатанинское издевательство над человеческой природой. Опускание ее до уровня той самой обезьяны, из которой неизвестно, вышли ли мы, но что благодаря таким культурным процессам превращаемся в нее – с этим не поспоришь.
Есть еще одна версия – этот пир безумия просто отвод глаз. Тенденция во многих областях деятельности - держать высокооплачиваемых наглых паразитов, которые оттягивают на себя все общественное внимание и ненависть, чтобы на настоящих кукловодов и настоящих выгодоприобретателей того дикого бардака и произвола, который именуется современным мировым общественно-политическим и социальным укладом, не обращали внимания. И идиот художник тут отличный громоотвод. Это у карманников называется – ломать понты. Устраивать какую-нибудь скандальную сценку, отвлекать на нее внимание людей, у которых тут же под шумок лазить по карманам.
Ну а еще, если философски смотреть, то все это уродство имеет какой-то скрытый и серьезный смысл. Это оборотная сторона гармоничного мира, где живут удивительные мысли и формы, высокие побуждения и поступки. Антипод тут - уродство с античеловечными смыслами, грязные мысли и эмоции. Они оттеняют прекрасное, не дают забыть его цену. Единство и борьба противоположностей. Только вот сегодня уродство набрало невиданную мощь и заявляет о своем мировом господстве. И не только, да и не столько в искусстве. Во всем.
Радует, что основному количеству народа на это наплевать – и на современное искусство, и на дегенератов-художников, и на их кощунственные картины, и на их свихнувшихся покупателей-магнатов. Хуже, что это наплевать относится и к тем высоким образцам Прекрасного, которые создали лучшие представители человечества. То есть и на унитаз в Биенале плевать. И на Ван Гога - тоже. Что не есть хорошо.
Сегодня практически не остается возможностей воспитывать вкус общества в рамках высокой эстетики. Уродство рулит. И правда, только мультики смотреть и любоваться изумительными картинками в высокобюджетных фильмах. А больше нигде отдохновение души и не найти…
Пикник на обочине
Поскольку я не искусствовед, то у меня и в мыслях не было рассматривать тенденции и направления современного искусства. Это просто попытка оглядеться и прочувствовать, куда мы катимся.
Профессионалы мне, конечно, возразят, что по необразованности своей я даже представить не могу, какие прекрасные цветы взрастают на удобренной либеральными смыслами бескрайней свободы почве современного искусства, какие самобытные и тонкие художники, свободные от всех догм, появляются на свет. Мне скажут, что искусство – это структура, которая должна неуклонно развиваться и меняться со временем, а не быть притянута к земле гирями замшелых традиций.
Со всем согласен. Наверняка есть оазисы, где взрастают таланты и интересные произведения. Красота не умерла. Она теплится. Просто торгашеский мир делает все, чтобы она не была востребована, чтобы она голодала и усыхала. И не выползла с обочины. А с постамента в жарящем свете прожекторов и под звуки фанфар чванливо и осанисто громоздится его Величество Извращенчество во всех своих ипостасях.
С красотой трудно договориться тем, кто построил мир душевного уродства. А уродство это их, родное, кровиночка. Но эти твари не властны над нашими душами. Поэтому каждый свободный человек должен работать над собой, впитывая неустанно то лучшее, что в страданиях и борьбе создано Человеком и отвергая от себя все гнилое. Душа должна работать. И не имеет права лениться…
Традиционно рекламирую мои книги, которые за жизнь и за судьбы человечества в «Литрес» и «Автор Тудэй»
Илья Рясной. "Семь смертей майора Казанцева" - параллельные миры.
Илья Рясной "Бои космического значения" - фантастика о звездной баталии.
https://author.today/work/99943
Илья Рясной. "Мятежный регион" - контртеррористическая операция.
https://author.today/work/96898
https://www.litres.ru/ilya-ryasnoy-24131365/myatezhnyy-region/
Заранее благодарю...
Комментарии
Спасибо, друг, за пояснение, а то я уж замахнулся на отповедь, типа, дуплишься, Илья. Окаказалось, что всё нормально.
А я вот повторюсь: Пелевин, iPhuck 10. Вы с ним настолько близко пишите, что иной раз непонятно, кто где. :)
Редко кому высший бал прописываю (shed, ПИПЛ, мой тёзка Чешский, Волга69, Берни, Лебедев Владислав, Бледсо (несомненно), Смузи12, и это лишь малая часть КАМРАДОВ! Я ещё про камрадесс не говорил! Они все - мои любимки. Хотя большинство из них меня забанили. Хотя я всех их люблю от души.
Ох, чота я разбрехался. Пойду-ка я спатеньки.
Сппасибо большое за понимание
В трилогии Незнайки вообще много интересного и полезного. Спасибо.
Любимая книжка моя
Вдруг кто пропустил.
Так постановили снести. Хотя «произведение» привлекло массу туристов.
Да, я знаю. Уже снесли, через три дня. Как написал один человек:"Ну вот, в Нововоронеже опять смотреть нечего и ездить туда незачем.".)))
https://vk.com/video-10889156_456245795
Смотреть со звуком. )))
Детей пугать
ТБМ... таки пролистал перед сном, на свою бестолковку... Ну и как вот теперь спать, Илья?
Много раз уже писал, что у тебя очень печальный взгляд. Не могу даже представить, что видели эти глаза. Хоть я и сам много чего повидал лично.
Но оптимизму нам тож хватает
Дай-то Бог, друже!
Жан-Мишель БаСКия. Поправьте.
Спасибо Исправим
Вы, наверное, ошиблись (не то вставили)?.
Это ведь уже было...
точно, дублируется
сворачиваю
Это я больше для себя отложил
Свел две части в одну и в свой блог, чтобы под рукой было
Баян
Шапочка (ондатра?) и дубленка по тем временам не рядовые
А какие времена? Пять лет назад
Я - про советские. По пятилетназадним вопросов нет
Я же не настолько старый
Ничего не изменилось.
"Крыса на подносе", 1963 год.
И совершенно в тему последняя фраза, перед надписью "Конец фильма"
С конца 19 века эта ерунда
https://yandex.ru/video/preview/?text=крыса%20на%20подносе%20смотреть%20онлайн&path=wizard&parent-reqid=1608739857526521-905177014700818507900098-production-app-host-man-web-yp-128&wiz_type=vital&filmId=17589591277573416542
Не понимаем мы с Вами в современном искусстве ни шиша )
Посмотрите, вот человек обьясняет.
А вот я пытаюсь высказать свое мнение невежды, лезу, так сказать в калашный ряд.
Ну и поставили меня на место, конечно )
Все это хренота
Нет никого, кто что-то понимал бы в этих кубизмах
Это лукавство, когда ищут там смыслы
Современное искусство, конечно, есть
Вон, Вася
Ложкин мне миллее, чем все эти акционизмы
Написано очень хорошо! читается как говорится на одном дыхании... фото с управдомом - наверное накатили с ним коньячку для лучшего понимания всего этого авангарда?)))
Чтобы понять это, надо литр выпить
А что Вы хотите от мира которым правят ростовщики и барышники, ведь их кредо - культивация пороков, иначе как наживаться?
Барыга существо бывает полезно только при условии, что знает свое место А сейчас они возомнили себя хозяевами всего и всех Резххультат перед нами, и он грустный какой-то