"Смерть Запада" Патрика Бьюкенена. Куда подевались все дети?

Книга Патрика Бьюкенена "Смерть Запада: чем вымирание населения и усиление иммиграции угрожают нашей стране и цивилизации" может считаться настоящей библией современного консервативного движения как в трампистской Америке, так и правой Европе.

В ней констатировано биологическое умирание белого Запада в связи с распадом семьи и прекращением деторождений. Охарактеризован феномен "культурной войны", которую ведут против традиций западного христианского общества левые антисистемные силы и указан идеологический источник этой войны - теории "франкфуртской школы" марксизма. Перечислены основные фронты на которых ведется война против Америки - миграционное затопление страны, расовые отношения, историческая память, дехристианизация, насаждение "прав меньшинств" и оголтелого феминизма, и указаны пути сопротивления.

В книге замечательного оратора и публициста много ярких цитат, образов и афоризмов и она является практически образцом современного консервативного дискурса, какую проблему не возьми. Невозможно отрицать, что большая часть проблем, с которыми сталкивается Америка, в той или иной степени угрожают и России. Одни - непосредственно, как миграция, другие - посредством зараженной ими Америки, как буйство феминизма и ЛГБТ. Поэтому знакомство с этой книгой для всякого думающего человека просто обязательно. Для самых ленивых я сделаю цикл постов в которых со своими комментариями изложу основные идеи этой работы.
 

Бьюкенен во многом определял идеологическое лицо республиканской партии США в 1970-80-е годы, когда был советником президентов Никсона, Форда и Рейгана. Затем он был оттеснен захватившими власть в партии неоконсерваторами, которым было наплевать на американские ценности и которых интересовало только имперское могущество Америки.

В это период "Пат" начал считаться "палеоконсерватором. Он дважды пытался выдвинуться в президенты от Республиканской партии США - в 1992 и 1996 году, причем во второй раз заставил изрядно понервничать либеральные элиты, выиграв праймериз в Нью-​Гемпшире, и кокусы на Аляске и в Луизиане, но затем ему достался только Мичиган, - на выборы пошел безликий Роберт Доул, предсказуемо проигравший Клинтону.
 

После этого Бьюкенен был выдавлен из Республиканской партии, оттеснен на обочину американской политики, и казался многим выжившим из ума стариком, делающим неприличные вещи (например, критикующим Израиль, что если в США и дозволено, то только левакам). Впрочем и в этом качестве он оставался популярнейшим колумнистом, писателем, сооснователем журнала "The American Conservarive".

Однако приход популистской волны возглавленной Дональдом Трампом в одночасье изменил всё. Идеи и пророчества "Пата" стали новым республиканским мейнстримом.

Нет ничего из того, что Трамп пообещал Америке и миру в день инаугурации и что спустя полтора года начал, кажется, выполнять, что не было бы так или иначе обозначено в книгах Бьюкенена. Тут и болезненный миграционный вопрос, и защита простой Америки в противовес глобалистским элитам, и отказ от агрессивного имперского вмешательства по всему миру, и разрыв либерально-​глобалистских торговых партнерств, и выход из глобалистских международных организаций, и в целом ставка на "правых" в западном блоке при отсутствии всякой боязни троллить либералов.

Закономерно, что Бьюкенен стал достаточно последовательным трампистом и старается давать советы новой администрации, в частности - в деле так называемого "русского следа" расследуемого спецпрокурором Мюллером. Очевидно, что для идей и самого Бьюкенена настал действительно звездный час. При этом, однако, идеолог староконсерваторов не стесняется и критиковать Трампа каждый раз, когда тот соступает с пути истинного, в частности позволяет генералам проводить обычную для США гегемонистски-​агрессивную политику.

Самая поразительная черта Бьюкенена как американского идеолога - его последовательный изоляционизм и антиимпериализм. Он - твердый западный цивилизационный националист, не принимающий войн, подобных натовской агрессии против Югославии в 1999 году. Бьюкенен хочет Западу здоровья и долгих лет жизни не для того, чтобы он терроризировал всех остальных, а чтобы он принес сам жил в благополучии и, следуя своей традиции, принес в мир еще что-​то хорошее.

Актуальные выводы из бьюкененовского антиимпериализма именно те, которые позволили бы США найти стопроцентное взаимопонимание с Россией. Да и сама эмоциональная оценка им косовской войны Клинтона нам более чем понятна.

Но перейдем от актуальных внешнеполитических взглядов Бьюкенена к той политической философии и идеологии, которую он провозглашает в своей книге и которая, на мой взгляд, одинакова важна и для США, и для Европы и для России.

Бьюкенен начинает с указания на то, что Запад умирает. Не в том сложном метафорическом философском смысле, в котором говорил о "Закате Запада" Освальд Шпенглер, а в самом прямом, биологическом смысле. Население Запада катастрофически сокращается и стареет. Никакой рост продолжительности жизни не может компенсировать чудовищно низкую рождаемость. Белые европейцы превратились в исчезающий вид.

Гедонизм как высшая жизненная ценность, исключающая усилия по воспитанию детей, отмирание потребности в семье, рост числа абортов и распространение контрацепции, привели к тому, что дети стали нежеланными гостями в домах белых стариков - вместо них на соседних улицах, а то и в тех же домах прописались мигранты из Третьего Мира.
 

«Почему я отказываюсь заводить детей? Мне хочется высыпаться. Я много читаю, а чтобы воспринимать книги, нужно как следует высыпаться» – так рассуждает Габриэлла Тангейзер, тридцать четыре года, берлинский предприниматель, живущая в гражданском браке.

Некоторое утешение на общем фоне составляет раздел, посвященный демографии России, которую американский консерватор безусловно относит к Западу.

"Уровень рождаемости в России опустился до 1,17 – ниже, чем в Италии. Население сократилось до 145 миллионов человек, прогноз на 2016 год дает цифру в 123 миллиона человек" - писал Бьюкенен в 2002 году. Прогноз на 2016 год не оправдался, так как с 2006 года началась реализация демографической программы, которая позволила сохранить численность населения и поднять рождаемость до 1,5 детей на одну женщину. Впрочем и такая рождаемость грозит нам в среднесрочной перспективе ужатием до 100 миллионов.

"Всего лишь за одно поколение мы перешли от общества, в котором нормой были семьи с восемью и даже двенадцатью детьми, к обществу, в котором нормой стали бездетные пары или пары с одним ребенком, не слишком торопящиеся заводить второго" - отмечает один испанский социолог.

Бьюкенен обращает внимание внимание на популярную аббревиатору DINK (Double Income, No Kids) - "двойной доход, никаких детей", обозначающий пары, которые живут вместе, чтобы иметь вдвое больше денег и тратить их исключительно на себя.
 

Иными словами, Бьюкенен констатирует смерть Запада не в культурном, не в философском, а в самом конкретном биологическом и политическом смысле слова.

"Смерть Запада – не предсказание, не описание того, что может произойти в некотором будущем; это диагноз, констатация происходящего в данный момент. Нации «первого мира» вымирают. Они оказались в глубоком кризисе – не потому, что случилось что-​то с третьим миром, а потому, что чего-​то не случилось у них самих, в их собственных домах. Уровень рождаемости в западных странах снижался на протяжении многих лет... Ни один европейский народ не в состоянии обеспечить надлежащий уровень воспроизводства. И чем дальше, тем заметнее становится снижение рождаемости, во множестве европейских стран старики умирают быстрее, чем рождаются младенцы. Нет никаких признаков изменения ситуации к лучшему: число европейцев сокращается в абсолютном выражении.

Так что мы говорим не о пророчестве, не о гадании на кофейной гуще, а о математике. Чем с большей высоты и чем затяжнее падение, тем труднее выбираться из пике. «Первому миру» требуется срочно переломить ситуацию, иначе его одолеет третий мир, впятеро превосходящий своего соперника численностью сегодня – а к 2050 году уже вдесятеро! Возможность выйти из пике уменьшается с каждым годом. Ни намека на повышение рождаемости, наоборот, все больше и больше западных женщин отказываются заводить детей «из идейных соображений».
 

"Куда подевались эти дети?" задаёт Бьюкенен вопрос во второй главе. И отвечает - западные народы сами упразднили своё будущее, отказавшись от размножения по идейным соображениям, использовав для самоубийства средства современной медицины.

В 1968 году папа римский Павел VI (напомню, Бьюкенен - католик-​традиционалист) в своей энциклике «Нumanae vitaе» предсказал четыре последствия использования человечеством контрацептивов: 1) широкое распространение супружеской неверности и общий упадок морали; 2) утрата женщиной статуса «уважаемой и возлюбленной подруги» мужчины и превращение ее в «инструмент плотского наслаждения»; 3) вручение «опасного оружия в руки политиков, которые не станут обращать внимания на моральные соображения»; 4) отношение к мужчинам и женщинам как к предметам, а к нерожденным детям – «как к болезни», вследствие чего произойдет общая дегуманизация человечества. Очевидно, что сегодня все 4 предсказания сбылись. Особенно конкретным стало отношение к детям как к болезни:

"Однажды историки назовут противозачаточные пилюли таблетками, погубившими Америку. Эти пилюли появились в продаже в 1960 году. Три года спустя уже 6 процентов американок пользовались изобретением доктора Рока; к 1970 году «на таблетках» сидели 43 процента".

Однако вслед за таблетками пришли аборты.

" К 1966 году каждый год в стране официально делалось 6000 абортов. К 1970 году эта цифра выросла до 200 000, поскольку губернаторы штатов Нью-​Йорк и Калифорния, Джон Рокфеллер и Рональд Рейган соответственно, подписали весьма либеральные законы об абортах. К 1973 в стране делалось уже 600 000 абортов ежегодно. В том же году Верховный суд, в который обратились три из четверых противников президента Никсона, заявил, что право женщины на аборт закреплено конституцией. За следующие десять лет количество абортов выросло до 1,5 миллионов в год; более того, аборты отобрали у тонзилэктомии пальму первенства как у самой распространенной хирургической операции в Америке. С того момента, как судья Блэкман вынес свое историческое решение, в США было сделано 40 миллионов абортов. Тридцать процентов всех беременностей в настоящее время заканчиваются на хирургическом столе".

"Пилюли" раскрыли двери для абортов, численность которых неуклонно продолжала расти в США до 1990 года, а затем начала снижаться в связи с успехами т.н. "планирования семьи". Снижается число абортов и в России, увы тоже не из заботы о жизни и демографии, а по тем же медицинским причинам. Впрочем, и по сей день Россия при вдвое меньшей численности населения опережает США по абсолютному числу абортов - в 2014 году у нас было сделано 930 тысяч абортов, а в США - 652 тыс. С тех пор численность абортов снизилась и у нас и у американцев, но демографии это не улучшило, так как альтернативой аборту оказывается, увы, не деторождение, а усовершенствованная контрацепция. Детей убивает не аборт как медицинская процедура, а не желание матерей связываться с материнством, а отцов с отцовством.
 

С 1945 по 1965 год в Америке длился "золотой век семейной жизни" - неработающие домохозяйки, консервативная семейная мораль, большие семьи, а потом как ветром сдуло. Поколение "бэби-​бумеров" сочли семью и детей самой неинтересной вещью на свете, оно хотело заниматься любовью и политическими протестами, а не войной и не воспитанием детей.

Бьюкенен связывает это падение нравов с разлагающим влиянием, которое оказывал на это поколение телевизор.

"Родители, пережившие Депрессию и войну, продолжали считать, что «их дети не должны испытать ничего подобного». Поэтому детей поколения бэби-​буммеров воспитывали иначе: они проводили перед телевизором почти столько же времени, сколько в школе. К середине 1950-х годов телевидение успешно боролось с родителями за детское внимание, выступало как остроумный и отнюдь не занудный союзник подростков в вековом конфликте отцов и детей – и как убежище, в котором можно было укрыться от родительских претензий. Ребята живо впитывали информацию с телевизионных экранов, в особенности рекламу.

Общим у было воспитание, взращенное изобилием свободомыслие – и пример телевидения: в детстве у них у всех была телевизионная нянька, с которой было куда веселее, нежели с родителями. А у этой няньки, спрятавшейся под личиной телеприемника, всегда один ответ на любые просьбы: «Хочешь – бери!»

На самом деле, американские семьи этой эпохи попали в ловушку бытовой техники. Женщины восприняли телевизор как еще один полезный прибор, который поможет им в хлопотах по хозяйству: пылесос убирает грязь, стиральная машинка справляется с бельём, газовая и электроплита помогают готовить, а телевизор... занимает детей, чтобы они не путались под ногами, пока мамочка делает такой вкусный тортик. Что телевизор не только развлекает детей, но и накачивает их идеями и поведенческими установками стало понятно слишком поздно, а многие не осознали и по сей день.
 

Впрочем, у демографического коллапса были и более глубокие демографические причины, которые начали вызревать раньше, с того момента, когда экономическая модель "Мужчина-​работник, жена-​домохозяйка, много детей" начала приходить в упадок.

"В 1830-х годах, в канун американской промышленной революции, профсоюз Филадельфии предостерегал своих членов относительно «жадности капиталистов»: «Противьтесь привлечению к труду ваших женщин всеми доступными вами средствами и всеми силами! Мы должны получать достойное вознаграждение за свою работу, чтобы содержать наших жен, дочерей и прочих домашних… Капиталисты хотят заставить трудиться каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка; не поддадимся же на их уловки и не позволим им забрать у нас семьи!».

В 1848 году в рабочей газете «Десятичасовой адвокат» напечатали следующее: «Мы надеемся, недалек тот день, когда мужчина сможет обеспечивать свою жену и семью, не заставляя женщину трудиться в нечеловеческих условиях на хлопкопрядильной фабрике»... Как сообщил Алан Карлсон, автор исследования «Семья в Америке», не так давно в США существовало негласное соглашение, по которому работающий должен был получать своего рода «семейную ренту», которая позволяла ему содержать жену и детей.Подобная практика считалась одной из основ благополучного общества. Эта идея получила благословение Ватикана в булле папы Льва Тринадцатого, озаглавленной «Rerum Novarum» (1891).

«Для человека из 2000 года самым удивительным в этой системе показалось бы то, что ее принимала и поддерживала широкая публика. В опросах общественного мнения большинство американцев (свыше 85 процентов), как мужчины, так и женщины, соглашались с тем, что мужчины должны зарабатывать деньги на всю семью , и что женщины должны работать разве что для собственного удовольствия. Подобное разделение обязанностей считалось верхом справедливости».

Система прекратила свое существование в 1960-х годах, когда феминистки ухитрились добавить к акту о гражданских правах (1964), защищавшему права афроамериканцев, ряд положений о равенстве мужчин и женщин, в том числе положение о запрете дискриминации по половому признаку. Это положение превратило Комиссию по равным возможностям труда (КРВТ) в орудие против «семейной ренты». Объявления о найме на работу мужчин были признаны дискриминационными и, как следствие, незаконными. На смену «этическому контракту» пришло равенство полов. Права индивидуума отныне стали важнее требований семьи. Зарплаты женщин резко возросли, и по мере того как женщины овладевали профессиями, которые прежде считались сугубо мужскими,- шли в медицину, юриспруденцию, журналистику, академическую науку, управление, бизнес,- начали распадаться семьи.

Между 1973 и 1996 годами, пишет доктор Карлсон, «реальный средний доход мужчин старше пятнадцати дет, работающих полный день, сократился на 24 процента, с 37200 до 30000 долларов». Маршируя под знаменами феминизма – одинаковая плата за одинаковую работу, равная оплата сопоставимых работ,- женщины вступили в прямое состязание с мужчинами.

В чисто экономической логике Бьюкенен показывает как экономическое выравнивание женщины и мужчин привело к полной элиминации детей. С выходом женщин в мужские профессии конкуренция повышается и мужские доходы падают. То есть мужчина уже не может содержать неработающую жену с детьми и женщина обязана выходить на рынок труда. При этом женщине, чтобы участвовать в конкуренции нужно не сосредотачиваться на детях - не рожать, рожать поменьше, рожать попозже. Следовательно такая карьеро-​ориентированная женщина теряет всякую внятную мотивацию к браку. Равно как и мужчина теряет всякую мотивацию к браку с такими женщинами. Ну а зачем собственно ограничивать себя одной, если дети не предполагаются, а домработница обойдется дешевле?

 

На самом деле единственным оправданным выходом из ситуации в конечном счете окажется отец одиночка родивший ребенка сам для себя. К этому похоже всё и идет...

Наряду с экономическим шоком Бьюкенен обращает внимание и на психологическую ловушку в которую был пойман Запад с теорией "популяционной бомбы". Серьезными учеными утверждалось, что неконтролируемый рост населения вскоре исчерпает ресурсы планеты и людям желательно немедленно прекратить размножаться, а лучше сократиться.

Наибольший прирост населения уже 60 лет дает прирост населения стран Азии и Африки, причем беднейших. Но разве справедливо требовать или принуждать не размножаться бедных и цветных, оставляя это право богатым и белым? Конечно нет. Поэтому вся антипопуляционная программа была нацелена на развитые страны, тем более что только в них население было достаточно ответственно и сознательно чтобы взять её принципы на вооружение и им следовать.
 

В итоге пропаганда теории популяционной бомбы имела один итог - сокращение белого населения развитых стран, еще большее увеличение населения в странах Третьего Мира и, по принципу сообщающихся сосудов, начало миграционной экспансии в Европу и Америку.

Наконец, наиболее яростным врагом семьи оказалась теория и идеология феминизма.

Поразительно, но в XIX веке защитницы прав женщин выступали не за, а категорически против абортов. Именно они добились юридической криминализации аборта как процедуры, которая ради мужской похоти и страстей калечит женщин.

Современный феминизм оказался совсем не таков, он сосредоточен на разрушении брака, разрушении модели женщина-​домохозяйка, на отказе от деторождения.

"В 1970 году Робин Морган назвала брак «подобием рабовладения. Мы не сможем устранить неравенство между мужчиной и женщиной, пока не разрушим брак». В тот же год мисс Морган выпустила под своей редакцией сборник «Женщины – сестры», где была, в частности, опубликована статья Валери Соланс, президента Общества по отваживанию мужчин: «Сегодня технически возможно зачатие без помощи самцов… так же, как возможно рожать только самок. Мы должны незамедлительно приступить к делу. Самец – это ошибка природы, биологический фокус. Самец превращает этот мир в кучу дерьма». По этим словам ясно, сколь суровая дама эта мисс Соланс; она подтвердила серьезность своих намерений попыткой застрелить Энди Уорхола".

В журнале «Джуиш Уорлд Ревью» за февраль 2000 года Шейла Кронин в статье «Сейчас: в защиту женского достоинства» высказалась следующим образом:

"Поскольку брак для женщины есть форма рабства, очевидно, что женское движение должно сосредоточиться на нападках на этот институт. Свободу для женщин не завоевать, пока существует брак"

Последствия этой проповеди против брака и семьи оказались вполне наглядны. впервые в американской истории лишь в одном из каждых четырех домов или квартир проживает полная (отец, мать, ребенок) семья, а одинокие американцы составляют ныне 26 процентов от населения страны.

Место браков и детей занял политический гомосексуализм. От простой терпимости к этому явлению американское общество на глазах одного поколения перешло к агрессивному навязыванию.

 

Хиллари Клинтон первой из супруг президентов США приняла участие в параде геев в Нью-​Йорке. И что – разве задалась «Нью-​Йорк Таймс», добропорядочная «старая дама с Сорок третьей улицы», вопросом о том, пристало ли первой леди участвовать в параде наравне с королевами пленэра и мужчинами в цепях? Ничего подобного! Корреспондент газеты «Таймc» Ричард Берк так рассказывал коллегам о приеме в честь десятой годовщины образования Национальной Ассоциации журналистов нетрадиционной ориентации: «Три четверти людей, решающих, что поставить на первую полосу нашей газеты, оказались ярко выраженными гомосексуалистами».

Через девять месяцев после участия в параде геев миссис Клинтон отказалась пройти по Нью-​Йорку в день святого Патрика, что когда-​то считалось обязанностью для всех без исключения находившихся в этот день в городе политиков. Древний орден иберийцев – группа католиков, которая организует парад,- запретил организованно участвовать в нем ирландским геям и лесбиянкам; поэтому миссис Клинтон предпочла не приехать, тем паче что борцы за права геев уже клеймили ее за участие в параде в честь святого Патрика в 2000 году.

По всей видимости, старая Америка умерла. В ней произошла революция. А поскольку Америка оказывает ключевое влияние на мир - и своими авианосцами, и своим долларом, и своим кинематографом, музыкой, СМИ, интернетом,  то, по всей видимости, придется констатировать, что произошла и мировая революция.