Несколь­ко за­ме­ча­ний об от­но­си­тель­но­сти вре­ме­ни #Часть 3. Война: 1941, Киев

Часть 1 

Часть 2

Итак, вер­нем­ся к Юго-​Западному фрон­ту.

Мы пом­ним, что ТГ1 Клей­ста уда­ри­ла по се­вер­но­му ос­но­ва­нию Львов­ско­го вы­сту­па в общем на­прав­ле­нии на Киев; пла­ни­ро­ва­лось, что Клейст дой­дет до Дне­пра в рай­оне Киева и затем по­вер­нет вниз, на юго-​восток вдоль Дне­пра (Днепр, если смот­реть на карту, идет от Киева по диа­го­на­ли вниз впра­во, вплоть до Дне­про­пет­ров­ска). Непо­сред­ствен­но через вы­ступ у вер­мах­та на­сту­па­ла 17-я армия, южнее, через Бес­са­ра­бию и При­дне­стро­вье – 11-я армия. Таким об­ра­зом, пред­по­ла­га­лось окру­жить и уни­что­жить все вой­ска Юго-​Западного фрон­та, охва­ты­вая их с се­ве­ра и во­сто­ка тан­ко­вой груп­пой Клей­ста, а с за­па­да и на юге – 17-й и 11-й ар­ми­ей.

План гран­ди­оз­ный, но он сразу стал про­бук­со­вы­вать. Клей­ста при­мер­но на неде­лю за­дер­жа­ли в рай­оне Броды-​Дубно-Луцк наши мех­кор­пу­са; это дало воз­мож­ность отой­ти трем ар­ми­ям РККА из вы­сту­па без окру­же­ния. Ближе к Киеву ТГ1 вкли­ни­лась между 5-й ар­ми­ей По­та­по­ва и 6-й ар­ми­ей Му­зы­чен­ко; армия По­та­по­ва сме­сти­лась немно­го на север и при­жа­лась к При­пят­ским бо­ло­там, армия Му­зы­чен­ко сме­сти­лась вниз, на юг, к 12-й армии По­не­де­ли­на, в район Вин­ни­цы.

7-го июля немец­кие вой­ска за­ня­ли Бер­ди­чев, 9-го июля – Жи­то­мир. Жи­то­мир рас­по­ло­жен всего в 130 км за­пад­нее Киева. 16-го июля была взята Белая Цер­ковь в 80 км на юг от Киева. Таким об­ра­зом, об­ра­зо­вал­ся клин, вы­тя­ну­тый в сто­ро­ну Киева. Ко­ман­до­ва­ние Юго-​Западного фрон­та ор­га­ни­зо­ва­ло контр­уда­ры по немец­ко­му клину. Неся боль­шие по­те­ри и опа­са­ясь удара с се­ве­ра во фланг со сто­ро­ны 5-й армии По­та­по­ва, ко­ман­до­ва­ние груп­пы немец­ких армий «Юг» при­оста­но­ви­ло свое на­ступ­ле­ние в рай­оне Жи­то­ми­ра и Белой Церк­ви.

Со­вет­ское ко­ман­до­ва­ние ожи­да­ло, что вер­махт со­сре­до­то­чит­ся на за­хва­те Киева – но немец­кое ко­ман­до­ва­ние груп­пы армий «Юг» во главе с генерал-​фельдмаршалом Рунд­штед­том ре­ши­ло со­сре­до­то­чит­ся на окру­же­нии Вин­ниц­кой груп­пи­ров­ки. Вер­махт нанес ос­нов­ной удар в на­прав­ле­нии Умани – это 120 км на юг от Белой Церк­ви.

Умань на­хо­ди­лась в тылу 6-й и 12-й армий.

На юг от Белой Церк­ви на­сту­па­ли танки Клей­ста; с за­па­да и юго-​запада район Умани ата­ко­ва­ли мо­то­пе­хот­ные части 17-й и 11-й немец­ких армий.

По мере стя­ги­ва­ния фрон­та наши 6-я армия Му­зы­чен­ко и 12-я армия По­не­де­ли­на стали сме­ши­вать­ся, в итоге была со­зда­на так на­зы­ва­е­мая груп­па По­не­де­ли­на, объ­еди­нив­шая обе эти армии. Ге­не­рал Павел Гри­го­рье­вич По­не­де­лин по­ка­зал ред­кие для 1941 года уме­ние ру­ко­во­дить обо­ро­ной и вы­со­кую стой­кость – но удача от­вер­ну­лась от него…

На­ча­лось с того, что ру­ко­вод­ство Юго-​Западного фрон­та (Кир­по­нос) пред­ло­жи­ло пе­ре­дать обе эти армии под управ­ле­ние Юж­но­го фрон­та (Тю­ле­не­ву); с одной сто­ро­ны, в этом был опре­де­лен­ный смысл – груп­па По­не­де­ли­на все боль­ше от­ры­ва­лась от ос­нов­ных сил Юго-​Западного фрон­та и во­е­ва­ла вплот­ную на южном флан­ге с 18-й ар­ми­ей Юж­но­го фрон­та – и Став­ка утвер­ди­ла это пред­ло­же­ние. С дру­гой сто­ро­ны, Тю­ле­нев не чув­ство­вал осо­бой от­вет­ствен­но­сти за эти армии, они были даны ему как бы в на­груз­ку; кроме того, воз­ник­ла нераз­бе­ри­ха при пе­ре­да­че руля из одних рук в дру­гие.

В те­че­ние трех дней, 25-27 июля, Южный фронт ни­че­го не знал о кри­ти­че­ски важ­ных со­бы­ти­ях в рай­оне Умани и фак­ти­че­ски са­мо­устра­нил­ся от про­блем­но­го участ­ка фрон­та.

Впро­чем, когда Тю­ле­нев вклю­чил­ся, стало толь­ко хуже.

Со­вет­ское ко­ман­до­ва­ние вплоть до на­ча­ла ав­гу­ста по­ла­га­ло, что немцы хотят от­тес­нить наши армии к югу и про­рвать­ся к дне­пров­ским пе­ре­пра­вам, и в своих ди­рек­ти­вах ис­хо­ди­ло из этой идеи.

Но 6 и 12 армии, от­би­ва­ясь из по­след­них сил, ви­де­ли, что их окру­жа­ют. Вплоть до конца июля нем­цам не уда­ва­лось за­мкнуть коль­цо юго-​восточнее Умани – но ко­ман­до­ва­ние Юж­но­го фрон­та за­пре­ща­ло отход в этом на­прав­ле­нии и при­ка­зы­ва­ло ата­ко­вать на во­сток, в сто­ро­ну Дне­пра; а там были как раз наи­бо­лее силь­ные тан­ко­вые под­раз­де­ле­ния вер­мах­та…

1 ав­гу­ста стал пе­ре­лом­ным днем в сра­же­нии под Ума­нью. Утром ге­не­ра­лы По­не­де­лин и Му­зы­чен­ко по­сла­ли по радио от­ча­ян­ное со­об­ще­ние Во­ен­но­му со­ве­ту фрон­та и Став­ке: «По­ло­же­ние стало кри­ти­че­ским. Окру­же­ние 6-й и 12-й армий за­вер­ше­но. На­ли­цо пря­мая угро­за рас­па­да об­ще­го бо­е­во­го по­ряд­ка 6-й и 12-й армий на два изо­ли­ро­ван­ных очага. Ре­зер­вов нет. Про­сим очи­стить вво­дом новых сил уча­сток Тер­нов­ка, Ново-​Архангельск. Бо­е­при­па­сов нет. Го­рю­чее на ис­хо­де».

2 ав­гу­ста немцы за­мкну­ли коль­цо на юго-​востоке и стали его уплот­нять, но все же там можно было еще про­бить­ся; од­на­ко ком­фрон­та Тю­ле­нев упор­но при­ка­зы­вал про­би­вать­ся на во­сток… С во­сточ­ной части про­те­ка­ла река Си­ню­ха; в ме­стах наи­бо­лее оже­сто­чен­ных по­пы­ток пе­ре­пра­вить­ся ка­за­лось, что в речке бьют бурые род­ни­ки: сол­дат­ская кровь уби­тых в воде бой­цов окра­ши­ва­ла воду…

Но Иван Вла­ди­ми­ро­вич Тю­ле­нев, кроме того, что был ко­ман­дар­мом, был ещё и опыт­ным по­ли­ти­ком; когда обо­зна­чи­лось по­ра­же­ние под Ума­нью, он, пред­вос­хи­щая гру­бые во­про­сы, на­пи­сал в своем до­не­се­нии 4-го ав­гу­ста в Став­ку: «Груп­па По­не­де­ли­на про­дол­жа­ет оста­вать­ся в преж­нем по­ло­же­нии, при­чем со­вер­шен­но непо­нят­на мед­ли­тель­ность в вы­пол­не­нии неод­но­крат­но­го при­ка­за о вы­во­де его ча­стей на реку Си­ню­ха… От По­не­де­ли­на по­лу­че­на ра­дио­грам­ма па­ни­че­ско­го со­дер­жа­ния, что ор­га­ни­зо­ван­ный выход из боя без уни­что­же­ния своей ма­те­ри­аль­ной части или без немед­лен­ной по­мо­щи извне якобы невоз­мо­жен. Эта оцен­ка по­ло­же­ния По­не­де­ли­ным невер­на, и сплош­но­го фрон­та окру­же­ния нет. Име­ют­ся про­ме­жут­ки до 10 и более ки­ло­мет­ров. Топ­та­ние на месте По­не­де­ли­на дру­гим иначе объ­яс­не­но быть не может, как толь­ко рас­те­рян­но­стью, нерас­по­ря­ди­тель­но­стью, неэнер­гич­но­стью».

Клас­си­че­ская под­ста­ва…

Несмот­ря на по­ли­ти­че­скую про­зор­ли­вость Ивана Вла­ди­ми­ро­ви­ча, Иосиф Вис­са­ри­о­но­вич на неё не ку­пил­ся; Ста­лин на­пи­сал в ди­рек­ти­ве Во­ен­но­му со­ве­ту Юго-​Западного на­прав­ле­ния от 12 ав­гу­ста 1941 года: «Ком­фрон­та Тю­ле­нев ока­зал­ся несо­сто­я­тель­ным. Он не умеет на­сту­пать, но не умеет также от­во­дить вой­ска. Он по­те­рял две армии таким спо­со­бом, каким не те­ря­ют даже и полки. … Мне ка­жет­ся, что Тю­ле­нев де­мо­ра­ли­зо­ван и не спо­со­бен ру­ко­во­дить фрон­том». Но Ивану Вла­ди­ми­ро­ви­чу в неко­то­ром смыс­ле по­вез­ло: еще через две неде­ли он будет тя­же­ло ранен под Дне­про­пет­ров­ском; после дли­тель­но­го ле­че­ния и вы­здо­ров­ле­ния Тю­ле­нев на­зна­чен ко­ман­ду­ю­щим За­кав­каз­ским фрон­том, ко­то­рым ко­ман­до­вал, кста­ти, вполне нор­маль­но, без про­ва­лов. В 1943 году си­ла­ми За­кав­каз­ско­го фрон­та была про­ве­де­на ло­каль­ная опе­ра­ция с вы­сад­кой де­сан­та в Мысха­ко; эта опе­ра­ция позже была опи­са­на в книж­ке Бреж­не­ва «Малая Земля». После войны Тю­ле­нев на­хо­дил­ся на раз­ных долж­но­стях, в част­но­сти, слу­жил генерал-​инспектором ка­ва­ле­рии; в 1978-м году в фев­ра­ле ме­ся­це, после вы­хо­да книж­ки Бреж­не­ва, был удо­сто­ен зва­ния Герой Со­вет­ско­го Союза (ну еще бы, вме­сте с Бреж­не­вым во­е­вал на Малой земле); еще через пол­го­да скон­чал­ся в воз­расте 86 лет.

По­не­де­ли­ну по­вез­ло мень­ше.

К 5 ав­гу­ста тер­ри­то­рия, ещё удер­жи­ва­е­мая окру­жен­ны­ми, со­став­ля­ла всего 10 на 10 км, она пол­но­стью про­стре­ли­ва­лась про­тив­ни­ком, от­сут­ство­ва­ли за­па­сы го­рю­че­го, бо­е­при­па­сов и про­до­воль­ствия. Среди окру­жен­ных была очень зна­чи­тель­ная доля ты­ло­вых служб. Един­ствен­ным вы­хо­дом был немед­лен­ный про­рыв из окру­же­ния; в ночь с 5 на 6 ав­гу­ста была пред­при­ня­та наи­бо­лее ре­ши­тель­ная по­пыт­ка. Про­ры­ва­лись в тем­но­те транс­порт­ны­ми ко­лон­на­ми, без арт­под­го­тов­ки. До­стиг­нув обо­ро­ни­тель­ных по­зи­ций про­тив­ни­ка, бойцы спе­ши­ва­лись, про­ры­ва­ли обо­ро­ну, вновь гру­зи­лись на ма­ши­ны и про­дол­жа­ли дви­гать­ся впе­ред.

От­ча­ян­ная ноч­ная атака в южном на­прав­ле­нии вна­ча­ле раз­ви­ва­лась удач­но; наши раз­би­ли части двух немец­ких горно-​егерских ди­ви­зий и про­рва­ли немец­кое коль­цо на глу­би­ну 20 км. Целью удара был про­рыв к го­род­ку Пер­во­майск, где сто­я­ли части 18-й армии Юж­но­го фрон­та; впро­чем, пра­виль­нее будет «где долж­ны были сто­ять части 18-й армии»; к этому вре­ме­ни Пер­во­майск нами был остав­лен, там были немец­кие по­зи­ции, но Тю­ле­нев не со­об­щил об этом пе­чаль­ном факте в груп­пу По­не­де­ли­на. В итоге, про­бив­шись из по­след­них сил через по­зи­ции еге­рей, про­ры­вав­ши­е­ся вме­сто дру­же­ских объ­я­тий в Пер­во­май­ске были встре­че­ны огнем немец­ких пу­ле­ме­тов. Днем раз­би­тые ночью егеря при­шли в себя, и авиа­ция с ар­тил­ле­ри­ей стали по­не­мно­гу сме­ши­вать с зем­лей по­пы­тав­ших­ся про­рвать­ся крас­но­ар­мей­цев.

Про­дер­жав­шись день, на сле­ду­ю­щую ночь 7 ав­гу­ста окру­жен­ные сде­ла­ли по­след­нюю более-​менее ор­га­ни­зо­ван­ную по­пыт­ку про­ры­ва; в итоге через немец­кие части уда­лось про­со­чить­ся толь­ко от­дель­ным неболь­шим груп­пам.

Во время ноч­ных атак по­па­ли в плен кон­ту­жен­ный ко­ман­дарм 6-й армии ге­не­рал Му­зы­чен­ко и ко­ман­дарм 12-й армии генерал-​майор По­не­де­лин; вме­сте с По­не­де­ли­ным также попал в плен генерал-​майор Ки­рил­лов, ко­ман­ду­ю­щий стрел­ко­вым кор­пу­сом.

Мне по­па­да­лись вос­по­ми­на­ния од­но­го бойца, где тот рас­ска­зы­вал, что По­не­де­лин попал в плен во время ру­ко­паш­ной; его оглу­ши­ли при­кла­дом по го­ло­ве.

Немно­го позже немец­кие про­па­ган­ди­сты сфо­то­гра­фи­ро­ва­ли По­не­де­ли­на и Ки­рил­ло­ва сто­я­щи­ми рядом с офи­це­ра­ми вер­мах­та; эта фо­то­гра­фия была встав­ле­на в ли­стов­ки с рас­ска­зом о раз­гро­ме РККА под Ума­нью, пле­не­ни­ем наших ге­не­ра­лов и при­зы­ва­ми сда­вать­ся; вы­гля­де­ло так, что это По­не­де­лин и Ки­рил­лов при­зы­ва­ют сло­жить ору­жие.

От­вет­ная ре­ак­ция по­сле­до­ва­ла неза­мед­ли­тель­но: при­мер­но через неде­лю, 16-го ав­гу­ста, вышел немно­го стран­ный мно­го­слов­ный При­каз Став­ки ВГК № 270, по­хо­жий на неза­мыс­ло­ва­тую пи­о­нер­скую агит­ку; вна­ча­ле на несколь­ких ли­стах с па­фо­сом рас­ска­зы­ва­лось о раз­ных слу­ча­ях ге­ро­из­ма во­и­нов РККА, а в конце, в стиле «кое-​кто кое-​где у нас порой» с пре­зре­ни­ем упо­ми­на­лись злост­ные де­зер­ти­ры и пре­да­те­ли Ро­ди­ны По­не­де­ли­ны, Ки­рил­ло­вы и Ка­ча­ло­вы (имен­но так, на­ри­ца­тель­но, во мно­же­ствен­ном числе). Все трое ре­ше­ни­ем Во­ен­ной кол­ле­ги­ей Вер­хов­но­го Суда СССР от 13 ок­тяб­ря 1941 года были за­оч­но при­го­во­ре­ны к рас­стре­лу.

С Вла­ди­ми­ром Яко­вле­ви­чем Ка­ча­ло­вым по­лу­чи­лось неле­по – он про­пал без вести 5-го ав­гу­ста (почти в один день с пле­не­ни­ем ге­не­ра­лов под Ума­нью), но да­ле­ко от них – на Ре­зерв­ном фрон­те; Ка­ча­лов про­ры­вал­ся из окру­же­ния после тан­ко­во­го контр­уда­ра в рай­оне Рос­лав­ля – это неда­ле­ко от Смо­лен­ска, в цен­тре; кста­ти, как раз в эти дни немно­го се­вер­нее Рос­лав­ля начал на­ступ­ле­ние на Ель­нин­ский вы­ступ толь­ко что при­быв­ший на фронт Жуков.

С по­да­чи Мех­ли­са Вла­ди­ми­ра Яко­вле­ви­ча за­пи­са­ли в де­зер­ти­ры; в при­ка­зе № 270 про него было с го­ре­чью ска­за­но: «Ко­ман­ду­ю­щий 28-й ар­ми­ей генерал-​лейтенант Ка­ча­лов, на­хо­дясь вме­сте со шта­бом груп­пы войск в окру­же­нии, про­явил тру­сость и сдал­ся в плен немец­ким фа­ши­стам. Штаб груп­пы Ка­ча­ло­ва из окру­же­ния вышел, про­би­лись из окру­же­ния части груп­пы Ка­ча­ло­ва, а генерал-​лейтенант Ка­ча­лов пред­по­чёл сдать­ся в плен, пред­по­чёл де­зер­ти­ро­вать к врагу».

Позже, через несколь­ко лет после войны, вы­яс­ни­лось, что Ка­ча­лов не сда­вал­ся в плен, а сго­рел в танке при про­ры­ве из окру­же­ния; его ре­а­би­ли­ти­ро­ва­ли, по­смерт­но вос­ста­но­ви­ли в пар­тии и вер­ну­ли зва­ния и на­гра­ды.

…Жена Ка­ча­ло­ва, теща и дети – также, как и род­ствен­ни­ки По­не­де­ли­на и Ки­рил­ло­ва, – были ре­прес­си­ро­ва­ны сразу в 1941 году как семьи из­мен­ни­ков Ро­ди­ны…

Пле­нен­ные под Ума­нью ге­не­ра­лы Му­зы­чен­ко, По­не­де­лин и Ки­рил­лов про­ве­ли всю войну в немец­ких конц­ла­ге­рях; в 1945-м осво­бож­де­ны аме­ри­кан­ца­ми и пе­ре­да­ны СССР. После про­вер­ки «Смер­шем» Му­зы­чен­ко вер­нул­ся на служ­бу, позже ушел в от­став­ку на пен­сию и скон­чал­ся в пре­клон­ном воз­расте ува­жа­е­мым че­ло­ве­ком.

По­не­де­лин и Ки­рил­лов, уже при­го­во­рен­ные к рас­стре­лу пять лет назад, в на­ча­ле, после воз­вра­ще­ния в Союз, жили сво­бод­но, толь­ко под под­пис­кой о невы­ез­де; затем, через несколь­ко ме­ся­цев, были аре­сто­ва­ны и по­ме­ще­ны в тюрь­му 30-го де­каб­ря 1945 года; Новый год они опять встре­ча­ли за ре­шет­кой… Вы­яс­ни­лось, что в немец­ком плену Павел Гри­го­рье­вич По­не­де­лин вел себя вполне до­стой­но, к Вла­со­ву не пошел, с нем­ца­ми не со­труд­ни­чал; более того, при осво­бож­де­нии в 1945-м аме­ри­кан­цы пред­ла­га­ли ему остать­ся у них и даже долж­ность в US армии – но По­не­де­лин от­ка­зал­ся. Во­об­ще, по немно­гим до­шед­шим вос­по­ми­на­ни­ям Павел Гри­го­рье­вич остав­ля­ет при­ят­ное впе­чат­ле­ние: сдер­жан­ный, срав­ни­тель­но об­ра­зо­ван­ный че­ло­век, лично сме­лый – кста­ти, с хо­ро­шо по­став­лен­ным го­ло­сом: он под­рост­ком до ре­во­лю­ции успел по­слу­жить дья­ко­ном в де­ре­вен­ской церк­ви; в пер­вые дни войны издал при­каз по своей армии, за­пре­щав­ший рас­стре­ли­вать плен­ных.

По­не­де­лин и Ки­рил­лов про­ве­ли в тюрь­ме 5 лет – так непо­нят­но долго дли­лось след­ствие; на­ко­нец, 25 ав­гу­ста 1950 года со­сто­ял­ся суд, ко­то­рый опять при­знал их из­мен­ни­ка­ми Ро­ди­ны и при­го­во­рил к рас­стре­лу; при­го­вор был при­ве­ден в ис­пол­не­ние в тот же день...

Ин­те­рес­но, что днем ранее, 24-го ав­гу­ста, были рас­стре­ля­ны мар­шал Кулик и ге­не­ра­лы Герой Со­вет­ско­го Союза Гор­дов и Ры­баль­чен­ко, ко­то­рые тоже были аре­сто­ва­ны после войны и также про­ве­ли под непо­нят­ным след­стви­ем несколь­ко лет.

В жизни таких сов­па­де­ний не бы­ва­ет; это ещё одна из за­га­док того вре­ме­ни…

Лично мне По­не­де­ли­на по-​человечески жалко; тра­гич­ная судь­ба; упо­кой, Гос­по­ди, душу раба Тво­е­го Павла…

На на­ча­ло сра­же­ния под Ума­нью наши вой­ска на­счи­ты­ва­ли около 160 тысяч бой­цов; из окру­же­ния в итоге уда­лось выйти, может быть, при­мер­но 15-ти ты­ся­чам че­ло­век; по немец­ким дан­ным, по­па­ли в плен 100…110 тысяч бой­цов; на­вер­ное, еще неко­то­рая часть рас­се­я­лась по окрест­но­стям.

На од­но­го по­гиб­ше­го при­мер­но чет­ве­ро пле­нен­ных…

Всех наших плен­ных со­гна­ли в боль­шой пес­ча­ный ка­рьер под Ума­нью; апо­ка­лип­ти­че­ская кар­ти­на: на верху стоят ча­со­вые, внизу, в ка­рье­ре – море ко­по­ша­щих­ся и уми­ра­ю­щих людей… Это место по­лу­чи­ло на­зва­ние «Уман­ской ямы».

Еды для плен­ных у нем­цев было немно­го – раз в день при­во­зи­ли ци­стер­ны с ба­лан­дой, как-​то рас­пре­де­ля­ли ее по этому люд­ско­му морю… Кто-​то под­став­лял пи­лот­ку под чер­пак с ба­лан­дой, кто-​то без­участ­но уми­рал в сто­роне…

Через две неде­ли после опи­сан­ных со­бы­тий, 28-го ав­гу­ста, в Умань при­ле­тел Гит­лер, в свите ко­то­ро­го были Риббен­троп, Гимм­лер, Кей­тель; также с Гит­ле­ром при­ле­тел Бе­ни­то Мус­со­ли­ни. Вме­сте с дуче был его сын, Вит­то­рио. Фор­маль­ным по­во­дом было при­бы­тие на во­сточ­ный фронт во­ин­ско­го кон­тин­ген­та из Ита­лии; пла­ни­ро­ва­лось, что бра­вые ита­льян­ские парни из ди­ви­зии «То­ри­но» про­мар­ши­ру­ют мимо го­сти­ни­цы «Ре­ги­на», ко­то­рая рас­по­ла­га­лась на улице Со­вет­ской (ныне «улица Небес­ной Сотни»); на 2-м этаже го­сти­ни­цы был под­хо­дя­щий боль­шой бал­кон для фю­ре­ра, дуче и свиты.

Но ита­льян­ские парни под­ка­ча­ли и немно­го за­стря­ли в 25-ти км от Умани; Гит­лер и Мус­со­ли­ни в итоге сами по­еха­ли им на­встре­чу, но встре­ча по­лу­чи­лась не очень эф­фект­ной – в это время шли дожди, до­ро­ги раз­мок­ли, тех­ни­ка и те­ле­ги вязли в рас­кис­шей земле, ита­льян­ские бер­са­лье­ры вы­гля­де­ли из­му­чен­ны­ми и были по уши в жид­кой грязи…

Также Гит­лер и Мус­со­ли­ни по­се­ти­ли «Уман­скую яму»; после этого по­се­ще­ния Гит­лер рас­по­ря­дил­ся рас­пус­кать укра­ин­ских и при­бал­тий­ских плен­ных по домам. Сер­до­боль­ные жен­щи­ны из окрест­ных мест под эту ла­воч­ку за­бра­ли сколь­ко смог­ли сол­да­ти­ков…

Так, ко­ман­дир 44-й гор­но­стрел­ко­вой ди­ви­зии генерал-​майор Тка­чен­ко Семен Аки­мо­вич был пле­нен под Ума­нью. Но вско­ре после этого из ла­ге­ря, на­хо­див­ше­го­ся неда­ле­ко, в Гай­сине, он был от­пу­щен домой, как укра­и­нец. Он устро­ил­ся ра­бо­тать в ме­стеч­ке Узин. Но через неко­то­рое время его кто-​то опо­знал и выдал. Сол­да­ти­ков рас­пус­ка­ли – но не ко­ман­ди­ров... Тка­чен­ко был аре­сто­ван жан­дар­ме­ри­ей 6-й по­ле­вой армии. В по­сле­ду­ю­щем со­дер­жал­ся в ла­ге­рях Хам­мель­бург, Пла­ден, Хо­эн­штейн, Зак­сен­ха­у­зен; из по­след­не­го пы­тал­ся ор­га­ни­зо­вать побег, но был схва­чен ге­ста­по и рас­стре­лян в ап­ре­ле 1945 года.

Судь­ба…

Умань окон­ча­тель­но под­толк­ну­ла Гит­ле­ра к про­ве­де­нию круп­ной опе­ра­ции на окру­же­ние всей груп­пи­ров­ки Юго-​Западного фрон­та; во время оче­ред­но­го со­ве­ща­ния он с обыч­ным па­фо­сом за­явил, что это будут вто­рые Канны, ко­то­рые по своей гран­ди­оз­но­сти за­тмят пер­вые; Умань – ге­не­раль­ная ре­пе­ти­ция; Киев будет пре­мье­рой гер­ман­ско­го во­ен­но­го ис­кус­ства, ко­то­рое дол­жен будет при­знать весь мир.

Ос­нов­ные со­бы­тия на­ча­лись со вто­рой по­ло­ви­ны ав­гу­ста, через две неде­ли после раз­гро­ма Уман­ско­го котла.

21 ав­гу­ста Гит­лер под­пи­сал ди­рек­ти­ву об уни­что­же­нии ки­ев­ской груп­пи­ров­ки РККА.  Ф. Галь­дер в своем днев­ни­ке за­пи­сал, что «…эта ди­рек­ти­ва имеет ре­ша­ю­щее зна­че­ние для всей Во­сточ­ной кам­па­нии».

Ди­рек­ти­ва, в част­но­сти, опре­де­ля­ла, что важ­ней­шей за­да­чей до на­ступ­ле­ния зимы яв­ля­ет­ся не за­хват Моск­вы, а за­хват Крыма, Дон­бас­са и бло­ки­ро­ва­ние путей под­во­за рус­ски­ми нефти с Кав­ка­за.

По сути, это была от­ме­на на­чаль­но­го плана «Бар­ба­рос­са».

Что в это время про­ис­хо­ди­ло на фрон­тах?

Груп­па армий «Центр» (Федор фон Бок) вела кро­во­про­лит­ные бои в рай­оне Смо­лен­ска; как раз в се­ре­дине ав­гу­ста немцы от­ра­жа­ли в цен­тре дав­ле­ние Жу­ко­ва на Ель­нин­ский вы­ступ и сто­я­ли на месте. На пра­вом (южном) флан­ге фон Боку уда­лось 19-го ав­гу­ста за­хва­тить Го­мель; по ходу этой опе­ра­ции вер­махт взял в плен более 70 тысяч плен­ных.

Го­мель на­хо­дит­ся при­мер­но в 220 км к се­ве­ру от Киева.

На Киев в это время уже несколь­ко недель без­успеш­но на­сту­па­ла 6-я по­ле­вая армия под ко­ман­до­ва­ни­ем Рай­хе­нау – это та самая армия, ко­то­рая позже дой­дет до Ста­лин­гра­да, но уже под ко­ман­до­ва­ни­ем Па­у­лю­са.

Фельд­мар­шал Валь­тер фон Рай­хе­нау, потом­ствен­ный во­ен­ный и ари­сто­крат, эф­фек­тив­но ру­ко­во­див­ший на­ступ­ле­ни­ем своей армии, вме­сте с тем был убеж­ден­ным на­ци­стом, пре­зи­рав­шим всех неа­рий­цев и осо­бен­но ев­ре­ев. Это его вой­ска в рам­ках на­ступ­ле­ния на Киев за­ня­ли Белую Цер­ковь 16-го ав­гу­ста – и там вско­ре на­ча­лись мас­со­вые рас­стре­лы ев­ре­ев немец­ки­ми айн­зац­груп­па­ми при ак­тив­ном уча­стии мест­ных га­ли­чан. В под­ва­ле ко­мен­да­ту­ры (где сей­час на­хо­дит­ся ма­га­зин «Каш­тан» на улице Яро­сла­ва Муд­ро­го) ско­пи­лись при­мер­но 90 ма­ло­лет­них детей, остав­ших­ся после эк­зе­ку­ции их ро­ди­те­лей. Дети хны­ка­ли и пла­ка­ли, чем вы­зва­ли бес­по­кой­ство у несколь­ких немец­ких пе­хо­тин­цев, ко­то­рые по­жа­ло­ва­лись своим ка­пел­ла­нам; ка­пел­ла­ны стали пи­сать воз­му­щен­ные и жа­лост­ли­вые пись­ма вла­стям и ко­ман­до­ва­нию.

Валь­тер фон Рай­хе­нау по­ло­жил конец всей этой сен­ти­мен­таль­ной возне: по его при­ка­зу 21-го ав­гу­ста всех детей вы­вез­ли в бли­жай­шую ле­со­по­ло­су и рас­стре­ля­ли.

Чуть позже, в ок­тяб­ре, он вы­пу­стил став­ший ши­ро­ко из­вест­ным и по­пу­ляр­ным в армии при­каз «О по­ве­де­нии войск в во­сточ­ном про­стран­стве» (Das Verhalten der Truppe im Ostraum). В при­ка­зе го­во­ри­лось, что в обя­зан­но­сти сол­да­та на во­сто­ке вхо­дит также за­да­ча ис­ко­ре­не­ния ази­ат­ско­го и ев­рей­ско­го вли­я­ния на Ев­ро­пу; при­ка­зы­ва­лось любой ценой и без огляд­ки на по­те­ри среди мир­но­го на­се­ле­ния по­дав­лять пар­ти­зан­ское дви­же­ние и на месте уни­что­жать за­хва­чен­ных пар­ти­зан; также за­пре­ща­лось де­лить­ся про­до­воль­стви­ем с мест­ным на­се­ле­ни­ем и рас­стре­ли­вать всех, кто от­ка­зы­вал­ся ак­тив­но со­труд­ни­чать с ок­ку­па­ци­он­ны­ми вой­ска­ми.

Еще немно­го позже, 1 де­каб­ря 1941, Рай­хе­нау будет на­зна­чен ко­ман­ду­ю­щим груп­пой армий «Юг» вме­сто от­прав­лен­но­го в от­став­ку Рун­штед­та. Ка­за­лось бы, всё скла­ды­ва­ет­ся хо­ро­шо – но Ан­нуш­ка уже про­ли­ла своё масло… Вско­ре после Рож­де­ства, 14-го ян­ва­ря, Валь­тер с при­я­те­ля­ми при­нял уча­стие в эк­зо­ти­че­ской охоте под Пол­та­вой при 40-​градусном мо­ро­зе – и там в его го­ло­ве вне­зап­но лоп­нул ма­лень­кий со­су­дик; а еще через два дня он скон­чал­ся в са­мо­ле­те, сроч­но уле­тав­шим с ним из ази­ат­ской Пол­та­вы в ев­ро­пей­ский Лейп­циг…

Са­мо­лет с его телом, кста­ти, по­тер­пел ава­рию при по­сад­ке во Льво­ве – вре­зал­ся в ангар…

Воз­вра­ща­ясь к Киеву – весь ав­густ Рай­хе­нау дол­бил­ся в укре­прай­он во­круг го­ро­да, но без за­мет­ных успе­хов. Киев за­щи­ща­ла 37 армия под ко­ман­до­ва­ни­ем Вла­со­ва (да, того са­мо­го); Ан­дрей Ан­дре­евич, кста­ти, ко­ман­до­вал в те тя­же­лые дни очень гра­мот­но и му­же­ствен­но; ви­ди­мо, что-​то пе­ре­кли­ни­ло у него в го­ло­ве через год…

Боль­шой го­лов­ной болью для вер­мах­та была 5-я армия По­та­по­ва.  Она рас­по­ла­га­лась северо-​восточнее Киева и все время била свер­ху в левый фланг на­сту­па­ю­щим нем­цам. Со­от­вет­ствен­но, немец­кое вер­хов­ное ко­ман­до­ва­ние вме­сте с ТГ2 Гу­де­ри­а­на по­вер­ну­ло на юг и 2-ю по­ле­вую армию Вейхса, толь­ко что успеш­но за­кон­чив­шую опе­ра­цию под Го­ме­лем. 2-я армия спе­ци­аль­но за­та­чи­ва­лась на уни­что­же­ние нашей 5-й армии. Мо­то­пе­хо­та Вейхса и танки Гу­де­ри­а­на шли на юг па­рал­лель­ны­ми кур­са­ми, но вой­ска Гу­де­ри­а­на дви­га­лись во­сточ­нее и на­це­ли­ва­лись на Ко­но­топ – Ромны (а это при­мер­но 220 км во­сточ­нее Киева), а Вейхс дви­гал­ся из Го­ме­ля вниз вдоль во­сточ­но­го бе­ре­га Дне­пра на Чер­ни­гов – Киев.

Таким об­ра­зом, 2 армия Вейхса, по­дой­дя к Киеву с се­ве­ра и севера-​востока, тем самым за­хо­ди­ла бы в тыл 5 армии По­та­по­ва, на­хо­див­шей­ся в тот мо­мент при­мер­но в 150 км за­пад­нее Дне­пра.

Гу­де­ри­ан, во вся­ком слу­чае по­на­ча­лу, был про­тив раз­во­ро­та своей ТГ2 на юг; он рвал­ся на Моск­ву.

Гит­лер спе­ци­аль­но встре­тил­ся с «быст­рым Хайн­цем», чтобы разъ­яс­нить ему смысл этого ма­нев­ра; он объ­яс­нил Гу­де­ри­а­ну, что «сы­рье­вые ре­сур­сы и про­до­воль­ствие Укра­и­ны яв­ля­ют­ся жиз­нен­но необ­хо­ди­мы­ми для про­дол­же­ния войны»; фюрер также ука­зал на необ­хо­ди­мость ско­рей­ше­го овла­де­ния Кры­мом, ко­то­рый, по его сло­вам, яв­лял­ся «авиа­нос­цем Со­вет­ско­го Союза в его борь­бе про­тив ру­мын­ской нефти»; на­по­сле­док Гит­лер немно­го рас­па­лил­ся и в серд­цах ска­зал: «Мои ге­не­ра­лы ни­че­го не по­ни­ма­ют в во­ен­ной эко­но­ми­ке!»

…Во­об­ще, у фю­ре­ра – быв­ше­го еф­рей­то­ра, к тому же эмо­ци­о­наль­но­го и порой невоз­дер­жан­но­го на язык – были слож­ные от­но­ше­ния с немно­го спе­си­вым и ари­сто­кра­тич­ным ге­не­ра­ли­те­том. Так, несколь­ко позже, в сен­тяб­ре, Гит­лер об­ви­нит на­чаль­ни­ка штаба вер­мах­та Виль­гель­ма Кей­те­ля в дез­ин­фор­ма­ции и за­явит, что ему при­хо­дит­ся ра­бо­тать с бол­ва­на­ми. Кей­тель силь­но оскор­бит­ся та­ки­ми ре­ча­ми и за­хо­чет даже по­дать в от­став­ку либо за­стре­лить­ся, но Йодль, его за­ме­сти­тель, от­го­во­рит Виль­гель­ма от по­спеш­ных дей­ствий…

Кей­тель уйдет из жизни позже, через пять лет, 16 ок­тяб­ря 1946 года – его по­ве­сит вме­сте с Йод­лем аме­ри­кан­ский сер­жант Джон Вудс на своих фир­мен­ных ве­рев­ках с 13 уз­ла­ми по при­го­во­ру Нюрн­берг­ско­го три­бу­на­ла. Кей­тель и Йодль по­да­дут про­ше­ние о за­мене уни­зи­тель­ной для бо­е­вых офи­це­ров казни через по­ве­ше­ние на рас­стрел – но суд от­кло­нит их прось­бу. Злые языки в этом усмат­ри­ва­ют сход­ство Нюрн­берг­ско­го три­бу­на­ла с Пу­ри­мом, ев­рей­ским празд­ни­ком от­мще­ния: как из­вест­но, после казни Амана (глав­но­го го­ни­те­ля биб­лей­ских ев­ре­ев) по прось­бе своей лю­бов­ни­цы Эс­фи­ри царь Ар­так­серкс по­ве­сил также 10 сы­но­вей Амана; дочь его по­кон­чи­ла с собой.

Эс­фирь про­си­ла Ар­так­серк­са имен­но по­ве­сить своих го­ни­те­лей, ибо со­глас­но тал­му­ду «про­клят всяк ви­ся­щий на древе».

Неко­то­рые кон­спи­ро­ло­ги, кроме про­че­го, зло­рад­но ука­зы­ва­ют на сов­па­де­ние числа каз­нен­ных в Нюрн­бер­ге с чис­лом каз­нен­ных в вет­хо­за­вет­ной ис­то­рии: при­го­во­ри­ли к по­ве­ше­нию 11 нем­цев, по­сле­до­ва­те­лей Гит­ле­ра (=детей Амана); один – Ге­ринг – за два часа до казни каким-​то об­ра­зом сумел по­кон­чить с собой (отра­вил­ся), как дочь Амана; осталь­ных по­ве­си­ли, как 10 сы­но­вей Амана.

…Но мы не будем здесь за­ни­мать­ся се­мит­ской кон­спи­ро­ло­ги­ей и ис­кать в про­стом сов­па­де­нии какой-​то смысл; казнь Кей­те­ля и Йодля про­сто при­шлась к слову…

Кста­ти, ин­те­рес­на судь­ба сер­жан­та Джона Вудса, доб­ро­душ­но­го уваль­ня и штат­но­го па­ла­ча армии Со­еди­нен­ных Шта­тов. После каз­ней в Нюрн­бер­ге и Токио он стал ме­га­по­пу­ляр­ным в Шта­тах и сумел сде­лать неболь­шой ге­шефт, про­да­вая куски своих фир­мен­ных уда­вок, на ко­то­рых ви­се­ли тела каз­нен­ных нем­цев и япон­цев, и рас­ска­зы­вая в мно­го­чис­лен­ных ин­тер­вью, как он по­ви­сал на ногах у по­ве­шен­ных, чтобы пре­кра­тить аго­нию и уско­рить смерть; пуб­ли­ка с за­ми­ра­ни­ем серд­ца чи­та­ла про хруст шей­ных по­звон­ков и про­чие тех­но­ло­ги­че­ские ню­ан­сы... Вудс был по на­ту­ре твор­че­ским че­ло­ве­ком, хотя и немно­го ту­по­ва­тым: через че­ты­ре года, в Сан-​Антонио, когда петлю за­ме­ни­ли элек­три­че­ским сту­лом (про­гресс не оста­но­вить), ста­ри­на Джон­ни вы­сту­пил с ини­ци­а­ти­вой и пред­ло­жил уве­ли­чить на­пря­же­ние на элек­тро­дах стула в пол­то­ра раза. Сказано-​сделано; после ап­грей­да Джон­ни решил по­си­деть на об­нов­лен­ном стуле и в шутку при­це­пил себе на лоб мед­ную скобу; также в шутку он ска­зал сво­е­му по­мощ­ни­ку: «Hey you boy, turn on!»

По­мощ­ник ока­зал­ся еще более тупым, чем Джон­ни – и вклю­чил ру­биль­ник…

Вер­нем­ся к Гит­ле­ру и Гу­де­ри­а­ну.

…В итоге пе­ре­го­во­ров (пра­виль­нее ска­зать, уго­во­ров) Гу­де­ри­ан по­лу­чил неболь­шую пе­ре­дыш­ку и под­креп­ле­ния, после чего, на­чи­ная с 24 ав­гу­ста, по­ка­тил­ся на юг, от­би­ва­ясь левым флан­гом от Ере­мен­ко и на­це­ли­ва­ясь на Ко­но­топ – Ромны в 220 км во­сточ­нее Киева.  Спра­ва от него дви­га­лась 2-я армия Вейхса, ко­то­рая через Чер­ни­гов на­це­ли­ва­лась в тыл 5-й армии и Ки­ев­ской груп­пи­ров­ке.

Для на­ше­го Ген­шта­ба такой ма­невр был неожи­дан­ным и не сразу понятым. Так, 24 ав­гу­ста на­чаль­ник ГШ Ша­пош­ни­ков во время пе­ре­го­во­ров до пря­мо­му про­во­ду с ко­ман­ду­ю­щим Брян­ским фрон­том Ере­мен­ко пре­ду­пре­дил по­след­не­го о ве­ро­ят­ном ударе про­тив­ни­ка на Жиз­д­ру в обход Брян­ска с се­ве­ра. При этом, как вспо­ми­на­ет в своих ме­му­а­рах Ере­мен­ко, Ша­пош­ни­ков до­ба­вил, что этот удар нужно ждать зав­тра или по­сле­зав­тра, и ука­зал на необ­хо­ди­мость при­нять сроч­ные меры по уси­ле­нию ука­зан­но­го участ­ка. Дру­ги­ми сло­ва­ми, Ша­пош­ни­ков ори­ен­ти­ро­вал Ере­мен­ко, что Гу­де­ри­ан уда­рит на во­сток – хотя тот уже начал дви­же­ние на юг.

Несколь­ки­ми днями ранее, 20-го ав­гу­ста, По­та­пов по со­гла­со­ва­нию со шта­бом и ко­ман­до­ва­ни­ем Юго-​Западного фрон­та (Кир­по­нос) начал отвод своей армии на левый берег Дне­пра. Дело в том, что его армия к тому мо­мен­ту на­хо­ди­лась в опас­ной по­зи­ции, бу­дучи слиш­ком да­ле­ко вы­дви­ну­той на запад.

Сам Киев лежит в ос­нов­ном на пра­вой, за­пад­ной части Дне­пра; до­пол­ни­тель­но перед ним по­лу­коль­ца­ми, опи­ра­ю­щи­ми­ся на Днепр и вы­гну­ты­ми на запад, были рас­по­ло­же­ны несколь­ко хо­ро­шо обо­ру­до­ван­ных полос обо­ро­ны, об­ра­зу­ю­щих вме­сте с го­ро­дом Ки­ев­ский укре­прай­он. Ки­ев­ский укре­прай­он успеш­но обо­ро­нял­ся 37-й ар­ми­ей Вла­со­ва.

Обо­ро­ну пра­вее укре­прай­о­на дер­жал 27-й стрел­ко­вый кор­пус, под­чи­няв­ший­ся 37-й армии; этот кор­пус был вы­дви­нут немно­го впе­ред и от­сто­ял от Дне­пра на запад при­мер­но на 80 км.

5 армия рас­по­ла­га­лась еще пра­вее 27-го кор­пу­са и была на ещё боль­шем уда­ле­нии от Дне­пра – до 160 км. Если смот­реть на эти по­зи­ции с немец­кой сто­ро­ны, то на­пра­ши­вал­ся удар в стык по диа­го­на­ли между 27 кор­пу­сом и 5-й ар­ми­ей. Соб­ствен­но, Рай­хе­нау так и пла­ни­ро­вал – он скон­цен­три­ро­вал кулак из одной тан­ко­вой и трех пе­хот­ных ди­ви­зий и пла­ни­ро­вал одним уда­ром про­рвать­ся через этот стык к Дне­пру, после чего, не фор­си­руя Днепр, под­нять­ся вверх вдоль реки и тем самым от­ре­зать 5-ю армию от дне­пров­ских пе­ре­прав и ос­нов­ных сил.

Но Ми­ха­ил Ива­но­вич опе­ре­дил нем­цев и начал 20-го ав­гу­ста очень хо­ро­шо ор­га­ни­зо­ван­ный и про­ду­ман­ный отвод своих сил на левый берег Дне­пра. Как от­ме­чал за­пад­но­гер­ман­ский во­ен­ный ис­то­рик А. Фи­лип­пи, "рус­ская 5-я армия ускольз­ну­ла из окру­же­ния... Как и преж­де, эта армия про­тив­ни­ка су­ме­ла, уси­лив со­про­тив­ле­ние с фрон­та, вве­сти в за­блуж­де­ние ко­ман­до­ва­ние дей­ство­вав­ших про­тив нее немец­ких со­еди­не­ний и скрыть под­го­тов­ку к от­хо­ду, чтобы затем вне­зап­но от­сту­пить на всем фрон­те".

Но здесь воз­ник­ло ослож­не­ние, ока­зав­шее от­ри­ца­тель­ное вли­я­ние на всю обо­ро­ну Киева. Дело в том, что 27-​корпус на­хо­дил­ся ближе к Дне­пру и в со­от­вет­ствии с пла­ном дол­жен был стар­то­вать через два дня после на­ча­ла от­хо­да 5 армии, чтобы син­хрон­но с ней выйти на левый берег; но опе­ра­ция 27-го кор­пу­са пла­ни­ро­ва­лась дру­гим шта­бом и про­те­ка­ла по сво­е­му плану. Через два дня после на­ча­ла от­во­да войск По­та­по­ва немцы об­на­ру­жи­ли этот ма­невр и то, что пра­вый фланг 27 кор­пу­са стал от­кры­тым; они немед­лен­но уда­ри­ли в сто­ро­ну Дне­пра своей тан­ко­вой ди­ви­зи­ей, об­хо­дя пра­вый фланг на­ше­го кор­пу­са и сби­вая срав­ни­тель­но сла­бые за­сло­ны на своем пути.

Через сутки 11-я тан­ко­вая ди­ви­зия Рай­хе­нау вышла к пе­ре­пра­ве через Днепр у Оку­ни­но­во, ко­то­рая рас­по­ло­же­на в 60 км се­вер­нее Киева – как раз на стыке 27 кор­пу­са и 5 армии.

Мост у Оку­ни­но­во был от­лич­ный – дли­ной 2,5 км, с тремя ме­тал­ли­че­ски­ми фер­ма­ми и хо­ро­шей гру­зо­подъ­ем­но­стью. Возле него было пред­мост­ное охра­не­ние и са­пер­ная часть, ко­то­рая за­ми­ни­ро­ва­ла мост и ждала ко­ман­ды на под­рыв.

Мар­шал Баг­ра­мян, быв­ший тогда на­чаль­ни­ком опе­ра­тив­но­го от­де­ла штаба Юго-​Западного фрон­та, так опи­сы­ва­ет в своих вос­по­ми­на­ни­ях эпи­зод у Оку­ни­но­во: "По до­сад­но сло­жив­шим­ся об­сто­я­тель­ствам мост не уда­лось взо­рвать, хотя к взры­ву все было за­бла­го­вре­мен­но под­го­тов­ле­но. Ко­ман­дир са­пер­но­го под­раз­де­ле­ния имел пря­мую те­ле­фон­ную и те­ле­граф­ную связь со шта­бом фрон­та. Когда по­ка­за­лись фа­шист­ские танки, он вы­звал меня по те­ле­фо­ну и толь­ко начал до­кла­ды­вать, линия пре­рва­лась. Тут же уда­лось свя­зать­ся с ним по ап­па­ра­ту Морзе. Но и на этот раз те­ле­гра­фист не успел от­сту­кать рас­по­ря­же­ние на взрыв — линия вне­зап­но вышла из строя. Мост так и не был взо­рван..."

Какая-​то мут­ная ис­то­рия; что, са­пе­ры не могли сами кру­та­нуть ручку взры­ва­те­ля, видя, как немец­кие танки въез­жа­ют на мост?..

Го­во­ря сло­ва­ми пра­пор­щи­ка За­до­ва: «Из­ви­ни­те, Иван Хри­сто­фо­ро­вич, но вер­сия Ваша – ба­рах­ло»...

Так либо иначе, пе­ре­пра­ва у Оку­ни­но­во была сходу за­хва­че­на тан­ки­ста­ми Рай­хе­нау, и немцы хлы­ну­ли по мосту, со­зда­вая плац­дарм на левом бе­ре­гу Дне­пра.

Наши сразу стали пы­тать­ся раз­ру­шить мост и лик­ви­ди­ро­вать плац­дарм, ата­куя его с се­ве­ра вой­ска­ми 5-й армии и с юга – 27-м кор­пу­сом, но увы: мост был по­вре­жден, но со­хра­нил ра­бо­то­спо­соб­ность; плац­дарм был немно­го сжат, но остал­ся на месте.

Си­ту­а­ция для 5 армии сразу стала угро­жа­ю­щей.

С одной сто­ро­ны, в со­от­вет­ствии с жест­ким ука­за­ни­ем Став­ки и ко­ман­до­ва­ния Юго-​Западного фрон­та По­та­пов дол­жен был обес­пе­чить обо­ро­ну по Дне­пру се­вер­нее Киева, не до­пус­кая пе­ре­пра­вы нем­цев на левый берег; с дру­гой сто­ро­ны, на его левом флан­ге об­ра­зо­вал­ся Оку­ни­нов­ский плац­дарм, на ко­то­ром тан­ки­сты 11-й тан­ко­вой ди­ви­зии все время про­гре­ва­ли мо­то­ры, го­то­вясь ата­ко­вать, а на пра­вый фланг и в тыл спра­ва на­ка­ты­ва­лась с се­ве­ра 2-я армия Вейхса.

Несколь­ко дней, пока Вейхс был еще на под­хо­де, По­та­пов пы­тал­ся сов­мест­но с 27-м кор­пу­сом лик­ви­ди­ро­вать Оку­ни­нов­ский плац­дарм – но это было ему уже не по силам…

За два ме­ся­ца непре­рыв­ных боев с на­ча­ла войны 5-я армия зна­чи­тель­но ослаб­ла…

Затем с се­ве­ра на­ка­ти­лась немец­кая 2-я армия.

Кон­фи­гу­ра­ция фрон­та у 5-й армии была нехо­ро­шей – на­по­ми­на­ла букву «Г»: ножка шла по Дне­пру вверх от  Оку­ни­нов­ско­го плац­дар­ма при­мер­но на  80 км, а затем по­во­ра­чи­ва­ла на во­сток немно­го се­вер­нее Чер­ни­го­ва, еще при­мер­но на 60 км.

28-го ав­гу­ста на­ча­лись бои се­вер­нее Чер­ни­го­ва, их ин­тен­сив­ность сразу стала резко на­рас­тать. Ослаб­лен­ная 5-я армия фи­зи­че­ски не могла сдер­жать про­тив­ни­ка, имев­ше­го в два-​три раза большую чис­лен­ность, и по­не­мно­гу стала от­жи­мать­ся вниз, к Чер­ни­го­ву. Од­но­вре­мен­но уси­ли­лась ак­тив­ность нем­цев на Оку­ни­нов­ском плац­дар­ме, где Рай­хе­нау все время под­ка­чи­вал его све­жи­ми си­ла­ми.

Стала ре­аль­ной угро­за окру­же­ния 5-й армии – сто­и­ло лишь вой­скам вер­мах­та со­еди­нить в букве «Г» кон­чи­ки ножки и по­лоч­ки, Оку­ни­нов­ский плац­дарм и Чер­ни­гов.

За спи­ной 5-й армии про­те­ка­ла Десна; эта река оги­ба­ла Чер­ни­гов с юга и впа­да­ла в Днепр под ост­рым углом неда­ле­ко от се­вер­ной окра­и­ны Киева, фак­ти­че­ски со­еди­няя левый и пра­вый флан­ги 5-й армии; таким об­ра­зом, Десна была в тех усло­ви­ях иде­аль­ным ру­бе­жом обо­ро­ны для По­та­по­ва: вме­сто «Г» его фронт стал бы зна­чи­тель­но более ко­рот­кой пря­мой ли­ни­ей. На тре­тий день оже­сто­чен­ных боёв Ми­ха­ил Ива­но­вич об­ра­тил­ся утром 30 ав­гу­ста в Во­ен­ный совет фрон­та с пред­ло­же­ни­ем об от­во­де своей армии с Дне­пра на Десну. Ве­че­ром ему по пря­мо­му про­во­ду от­ве­тил Ту­пи­ков, на­чаль­ник штаба у Кир­по­но­са; ответ был от­ри­ца­тель­ным. Ва­си­лий Ива­но­вич ска­зал: «Здрав­ствуй­те, то­ва­рищ По­та­пов. Ко­ман­ду­ю­щий фрон­том лично не в со­сто­я­нии быть у ап­па­ра­та — болен, — и по­ру­чил мне пе­ре­дать, что он по­ра­жен вашей те­ле­грам­мой, оди­на­ко­во ее неожи­дан­но­стью и со­дер­жа­ни­ем, не вя­жу­щи­ми­ся с твер­дым мне­ни­ем о вас. Ведь вы зна­е­те, что такое Днепр, и этого до­ста­точ­но, чтобы те­ле­грам­ма была неожи­дан­ной… Ста­лин и его уста­ми со­вет­ский народ ска­за­ли: "Ни шагу от Дне­пра!" Так обя­за­ны по­ни­мать об­ста­нов­ку и мы».

По­та­пов руг­нул­ся про себя, но де­лать нече­го – при­ка­зы долж­ны ис­пол­нять­ся…

Через день немцы с боями по­до­шли на 10 км се­вер­нее Чер­ни­го­ва и смог­ли ночью 2-го сен­тяб­ря за­хва­тить боль­шой плац­дарм на Десне за Чер­ни­го­вом, во­сточ­нее его, в рай­оне де­рев­ни Вибли. Ве­че­ром того же дня из Моск­вы за под­пи­сью Ша­пош­ни­ко­ва при­шла те­ле­грам­ма в штаб фрон­та с ка­те­го­ри­че­ским тре­бо­ва­ни­ем удер­жать Чер­ни­гов и ре­шить про­бле­му с плац­дар­мом у Вибли. По­та­пов по­лу­чил неболь­шое уси­ле­ние и начал от­ча­ян­ные атаки на плац­дарм, в ко­то­рых непо­сред­ствен­но участ­во­ва­ли даже при­слан­ные офи­це­ры из штаба армии – но все атаки были от­би­ты, а по­ло­же­ние толь­ко ухуд­ши­лось…

5-го сен­тяб­ря по­ло­же­ние стало кри­ти­че­ским; на Оку­ни­нов­ском плац­дар­ме, на левом флан­ге 5-й армии, танки и мо­то­пе­хо­та Рай­хе­нау пе­ре­шли в на­ступ­ле­ние в се­вер­ном и северо-​восточном на­прав­ле­ни­ях. Для По­та­по­ва и его штаба было оче­вид­ным, что немцы будут брать их в клещи в меж­ду­ре­чье Дне­пра и Десны, и толь­ко неза­мед­ли­тель­ный отвод войск армии с Дне­пра на рубеж Десны может спа­сти их от окру­же­ния и раз­гро­ма.

С таким пред­ло­же­ни­ем ге­не­рал По­та­пов снова об­ра­тил­ся ве­че­ром 5 сен­тяб­ря по ВЧ к ко­ман­ду­ю­ще­му фрон­том, но по­лу­чил от него ка­те­го­ри­че­ский отказ. Более того, на сле­ду­ю­щее утро он по­лу­чил при­каз, фак­ти­че­ски нере­аль­ный, на про­ве­де­ние ре­ши­тель­ной контр­ата­ки на Оку­ни­нов­ский плац­дарм сов­мест­но с вой­ска­ми 37-й армии Вла­со­ва.

«…Жизнь на нитке, а ду­ма­ет о при­быт­ке»…

При­ка­зы, даже оче­вид­но непра­виль­ные, долж­ны вы­пол­нять­ся…

Воз­мож­но, По­та­пов не знал всех ню­ан­сов, но Кир­по­нос на­хо­дил­ся под жест­ким прес­син­гом со сто­ро­ны Моск­вы; было оче­вид­но, что Ша­пош­ни­ков от­но­сит­ся к до­не­се­ни­ям ко­ман­до­ва­ния Юго-​Западного фрон­та с недо­ве­ри­ем и по­до­зри­тель­но­стью.

Си­ту­а­ция ослож­ня­лась еще и гро­мозд­кой си­сте­мой управ­ле­ния, су­ще­ство­вав­шей на тот мо­мент: ко­ман­до­ва­ние Юго-​Западного фрон­та (Кир­по­нос, Ту­пи­ков) под­чи­ня­лись Став­ке и Ген­шта­бу не на­пря­мую, а через ко­ман­до­ва­ние Юго-​Западным на­прав­ле­ни­ем, ру­ко­во­див­шим дей­стви­я­ми Юго-​Западного и Юж­но­го фрон­тов. Глав­но­ко­ман­ду­ю­щим Юго-​Западного на­прав­ле­ния был Бу­ден­ный.

Семен Ми­хай­ло­вич на­хо­дил­ся меж двух огней, но более под­дер­жи­вал фронт, так как был ближе и более от­чет­ли­во видел кон­ту­ры на­дви­га­ю­щей­ся ка­та­стро­фы.

7-го сен­тяб­ря на­ча­лись бои в при­го­ро­дах Чер­ни­го­ва, на­ме­ти­лось окру­же­ние 5-​армии. По­та­пов опять по ВЧ про­сит Кир­по­но­са раз­ре­шить отход на рубеж Десны; Кир­по­нос ни­че­го Ми­ха­и­лу Ива­но­ви­чу не от­ве­тил, но сам ве­че­ром, в 21-30, по­слал боль­шую те­ле­грам­му в два ад­ре­са, Бу­ден­но­му и Ша­пош­ни­ко­ву, где опи­сы­вал тре­вож­ное по­ло­же­ние сво­е­го фрон­та и, в част­но­сти, про­сил санк­ции на отвод 5-й армии.

Бу­ден­ный под­дер­жал Кир­по­но­са – но Ша­пош­ни­ков, пе­ре­го­во­рив со Ста­ли­ным, при­ка­зал всем оста­вать­ся на ме­стах…

На сле­ду­ю­щий день немцы за­ня­ли Чер­ни­гов и на­ча­ли фор­ми­ро­вать коль­цо окру­же­ния во­круг 5-й армии; По­та­пов, не до­ждав­шись под­держ­ки со сто­ро­ны ко­ман­до­ва­ния фрон­та, своей вла­стью при­ка­зал от­хо­дить (впро­чем, ско­рее, про­ры­вать­ся) своим ча­стям на рубеж Десны с на­ступ­ле­ни­ем тем­но­ты 8-го сен­тяб­ря.

На сле­ду­ю­щий день 9 сен­тяб­ря По­та­по­ву стало из­вест­но, что из Став­ки ВГК на­ко­нец было по­лу­че­но раз­ре­ше­ние от­ве­сти 5-ю армию за Десну: "Вер­хов­ный Глав­но­ко­ман­ду­ю­щий санк­ци­о­ни­ро­вал от­ве­сти 5-ю армию и пра­вый фланг 37-й армии на реку Десна с обя­за­тель­ным удер­жа­ни­ем фрон­та Во­ро­па­е­во — Та­ра­со­ви­чи и ки­ев­ско­го плац­дар­ма".

К ве­че­ру 10 сен­тяб­ря По­та­по­ву уда­лось вы­ве­сти свою армию – вер­нее, ее остат­ки – из окру­же­ния в меж­ду­ре­чье Дне­пра и Десны; от армии оста­лось мень­ше ди­ви­зии, около 4000 бой­цов, без транс­пор­та и средств связи. Позд­ним ве­че­ром По­та­пов об­ра­тил­ся к на­ч­шта­ба фрон­та Ту­пи­ко­ву с прось­бой вы­ве­сти его армию в ре­зерв для пе­ре­фор­ми­ро­ва­ния; также он пред­ло­жил еще раз об­ра­тить­ся к Глав­ко­му (Бу­ден­но­му) и в Моск­ву с до­кла­дом о кри­ти­че­ской об­ста­нов­ке на фрон­те.

Ту­пи­ков знал ре­аль­ную об­ста­нов­ку в мас­шта­бах фрон­та лучше По­та­по­ва; об­ста­нов­ка ка­за­лась почти без­на­деж­ной – но они оба на­де­я­лись на Моск­ву, как уто­па­ю­щий на­де­ет­ся на чудо…

Но чуда не про­изой­дет; Ва­си­лию Ива­но­ви­чу Ту­пи­ко­ву, как и Ми­ха­и­лу Пет­ро­ви­чу Кир­по­но­су, оста­ва­лось жить всего 10 дней…

Итак, что за об­ста­нов­ка сло­жи­лась на всем Юго-​Западном фрон­те к 10-му сен­тяб­ря?

Вер­нем­ся на месяц назад, в Умань.

После раз­гро­ма Уман­ско­го котла (при­мер­но 200 км южнее Киева) 6-я армия Рай­хе­нау про­дол­жи­ла без­успеш­ное дав­ле­ние на Ки­ев­ский укре­прай­он, а ТГ1 Клей­ста, этот удар­ный на­ко­неч­ник груп­пы армий «Юг», по­ка­тил­ся вниз, к из­ги­бу Дне­пра.

Днепр идет от Киева вниз на юго-​восток (на карте – вниз по диа­го­на­ли слева на­пра­во), а затем, при­мер­но на рас­сто­я­нии 400 км от Киева, по­во­ра­чи­ва­ет почти под пря­мым углом на юго-​запад (вниз по диа­го­на­ли справа-​налево) и еще через 200 км впа­да­ет в Чер­ное море. В месте по­во­ро­та Дне­пра на­хо­дят­ся Дне­про­пет­ровск и, немно­го южнее, За­по­ро­жье; неда­ле­ко от За­по­ро­жья, возле Ни­ко­по­ля, рас­по­ла­га­лось самое круп­ное в Ев­ро­пе ме­сто­рож­де­ние мар­ган­це­вых руд.

Мар­га­нец необ­хо­дим для вы­плав­ки стали и был стра­те­ги­че­ским ма­те­ри­а­лом для Гер­ма­нии.

Кроме того, из­лу­чи­на Дне­пра была очень важна для вер­мах­та и как удоб­ный плац­дарм для на­ступ­ле­ния на Ро­стов и далее на Кав­каз.

Всего лишь через де­сять дней после окру­же­ния наших войск под Ума­нью части ТГ1 Клей­ста за­вя­за­ли бои в Дне­про­пет­ров­ске (19 ав­гу­ста) и За­по­ро­жье (18 ав­гу­ста), то есть про­шли за де­сять дней при­мер­но 300 км от Умани; 18-го ав­гу­ста был взо­рван Дне­проГ­ЭС, 25-го пал Дне­про­пет­ровск; прав­да, За­по­ро­жье от­би­вал­ся до 4-го ок­тяб­ря.

Южнее, вдоль чер­но­мор­ско­го по­бе­ре­жья, про­дви­га­лась немец­кая 11 армия; при­мер­но в эти же дни были за­ня­ты при­бреж­ные го­ро­да Ни­ко­ла­ев и рас­по­ло­жен­ный в устье Дне­пра Хер­сон.

Се­вер­нее, между ТГ1 и 6-й ар­ми­ей Рай­хе­нау, на­сту­па­ла 17 армия; к два­дца­тым чис­лам ав­гу­ста она вышла к Дне­пру на всем его про­тя­же­нии от Киева до Дне­про­пет­ров­ска и в итоге смог­ла за­хва­тить несколь­ко плац­дар­мов на левом бе­ре­гу.

Итак, к 24-му ав­гу­ста, когда Гу­де­ри­ан вме­сте с Вейхс­ом по­вер­ну­ли на юг, немец­кие пе­хот­ные части сто­я­ли вдоль всего по­бе­ре­жья Дне­пра, а ТГ1 на­хо­ди­лась в рай­оне Днепропетровска-​Запорожья, в 400-стах км от Киева.

В конце ав­гу­ста наш Ген­штаб ожи­дал вполне ло­гич­ной атаки ТГ2 Гу­де­ри­а­на се­вер­нее Брян­ска на Моск­ву, в ре­зуль­та­те чего Брян­ский фронт (Ере­мен­ко) го­то­вил­ся к от­ра­же­нию на­ступ­ле­ния имен­но в этом на­прав­ле­нии. Нестан­дарт­ный ход Гит­ле­ра с пе­ре­на­це­ли­ва­ни­ем Гу­де­ри­а­на на юг вы­звал вна­ча­ле неко­то­рое за­ме­ша­тель­ство и за­паз­ды­ва­ние в дей­стви­ях на­ше­го ру­ко­вод­ства.

ТГ2 на­ча­ла на­ступ­ле­ние в стык между 21-й и 13-й ар­ми­я­ми Брян­ско­го фрон­та (БФ), быст­ро дви­га­ясь на юг в на­прав­ле­нии Ко­но­топ – Ромны. 13 армия была слева от Гу­де­ри­а­на (во­сточ­нее); 21-я армия, от­сту­пав­шая на юг после раз­гро­ма у Го­ме­ля, ока­за­лась спра­ва от ТГ2 (за­пад­нее). Но за­пад­нее ТГ2 также на юг на­сту­па­ла и немец­кая 2-я армия; в итоге наша 21-я армия ока­за­лась между ними: на левом флан­ге на­сту­пал Вейхс, на пра­вом – Гу­де­ри­ан.

Ко­но­топ - Ромны на­хо­дят­ся на 200…220 км во­сточ­нее Киева – это был глу­бо­кий тыл Юго-​западного фрон­та.

Для при­кры­тия ко­но­топ­ско­го на­прав­ле­ния от тан­ков Гу­де­ри­а­на 26-го ав­гу­ста сроч­но со­зда­на 40-я армия (на базе стрел­ко­во­го кор­пу­са), ко­то­рая в тот же день всту­пи­ла в бой в рай­оне Шост­ки (70 км се­вер­нее Ко­но­то­па).

40-я армия от­но­си­лась к Юго-​Западному фрон­ту (ЮЗФ).

В итоге по­лу­чи­лась немно­го за­пу­тан­ная си­ту­а­ция с фрон­то­вой при­над­леж­но­стью наших армий, обо­ро­ня­ю­щих се­вер­ное на­прав­ле­ние: возле Дне­пра от на­сту­па­ю­ще­го с се­ве­ра Вейхса от­би­ва­лась 5-я армия (ЮЗФ); ее со­се­дом спра­ва была от­сту­пав­шая из-​под Го­ме­ля 21-я армия (БФ); еще далее про­тив ТГ2 сра­жа­лась новая 40 армия (уже ЮЗФ), а со­се­дом спра­ва у 40-й армии были опять части Брян­ско­го фрон­та.

Такая че­рес­по­ло­си­ца по­лу­чи­лась из-за раз­би­той у Го­ме­ля 21-й армии БФ, ко­то­рая от­сту­па­ла в по­ло­се ЮЗФ. 6-го сен­тяб­ря эта армия была на­ко­нец пе­ре­да­на ЮЗФ, в со­ста­ве ко­то­ро­го и по­па­ла в окру­же­ние через 10 дней…

40-я армия ока­за­лась новой за­плат­кой, при­ши­той к вет­хой одеж­де – и в итоге дыра ока­за­лась еще хуже…

3 сен­тяб­ря танки Гу­де­ри­а­на взяли го­ро­док Кро­ле­вец (опор­ный узел новой 40-й армии в 35 км се­вер­нее Ко­но­то­па), а 7-го – и сам Ко­но­топ, после чего на­це­ли­лись на Ромны, ко­то­рые были те­перь от них всего в 60-ти км.

По­пыт­ки Ере­мен­ко ата­ко­вать во фланг «под­ле­ца Гу­де­ри­а­на» ока­за­лись без­ре­зуль­тат­ны­ми; к тому же, имев­шая пол­ное гос­под­ство немец­кая авиа­ция очень эф­фек­тив­но по­мо­га­ла га­сить его атаки.

После утра­ты Ко­но­то­па наши вой­ска по­пы­та­лись контр­ата­ко­вать, но ТГ2 9-го сен­тяб­ря на­нес­ла силь­ный встреч­ный удар и про­рва­ла фронт; на сле­ду­ю­щий день, 10 сен­тяб­ря, были взяты Ромны.

В об­ра­зо­вав­ший­ся про­рыв по­тек­ли и ле­во­флан­го­вые части 2-й армии Вейхса, фор­ми­руя внут­рен­нюю часть коль­ца.

Ве­че­ром 10 сен­тяб­ря ге­не­рал Ту­пи­ков (на­ч­шта­ба ЮЗФ) до­ло­жил Во­ен­но­му со­ве­ту фрон­та по­след­ние дан­ные об­ста­нов­ки и свой вывод из ее оцен­ки, ко­то­рый сво­дил­ся к тому, что, пока не позд­но, надо от­во­дить вой­ска фрон­та на линию реки Псел, где уже был, по его мне­нию, под­го­тов­лен ты­ло­вой обо­ро­ни­тель­ный рубеж.

После об­суж­де­ния Во­ен­ный совет фрон­та на­пра­вил в Став­ку ВГК те­ле­грам­му сле­ду­ю­ще­го со­дер­жа­ния: "Тан­ко­вая груп­па про­тив­ни­ка про­рва­лась в Ромны, Гай­во­рон. 40-я и 21-я армии не могут лик­ви­ди­ро­вать эту груп­пу. Тре­бу­ет­ся немед­лен­ная вы­брос­ка войск из Ки­ев­ско­го укреп­лен­но­го рай­о­на на пути дви­же­ния про­тив­ни­ка и общий отход войск фрон­та на ру­бе­жи, до­ло­жен­ные Вам. Прошу санк­цию по радио".

Если мы по­смот­рим на карту, то легко пой­мем ло­ги­ку этого пред­ло­же­ния: река Псел текла при­мер­но с се­ве­ра на юг па­рал­лель­но на­прав­ле­нию удара Гу­де­ри­а­на, но немно­го во­сточ­нее; тем самым, от­ве­ден­ные на эти ру­бе­жи вой­ска ЮЗФ об­ра­зо­ва­ли бы сплош­ной плот­ный фронт, об­ра­щен­ный на запад про­тив Гу­де­ри­а­на, при этом река Псел была бы есте­ствен­ным про­ти­во­тан­ко­вым рвом перед но­вы­ми обо­ро­ни­тель­ны­ми по­зи­ци­я­ми.

И все бы хо­ро­шо, если бы не один нюанс – рас­сто­я­ние на во­сток по пря­мой от Киева до новых по­зи­ций со­став­ля­ло при­мер­но 250 км; это озна­ча­ло, что от­хо­дя­щие вой­ска, вклю­чая ты­ло­вые под­раз­де­ле­ния, гос­пи­та­ли, пи­са­рей, свя­зи­стов, рем­ба­ты, скла­ды и все осталь­ное, а также раз­ные бо­е­вые под­раз­де­ле­ния долж­ны были прой­ти от Киева на во­сток при­мер­но 250 км мимо на­ви­са­ю­щих с се­ве­ра 2-й армии Вейхса и ТГ2 Гу­де­ри­а­на и с ата­ку­ю­щей в спину 6-й ар­ми­ей Рай­хе­нау – и это при пол­ном гос­под­стве немец­кой авиа­ции.

Кто мог за­щи­тить от­сту­па­ю­щих и встать сте­ной во время дви­же­ния между ними и ата­ку­ю­щим вер­мах­том? – Да никто; в своем до­не­се­нии штаб ЮЗФ, соб­ствен­но, это и при­знал, ука­зав, что 21-я и 40-я армия не спо­соб­ны оста­но­вить нем­цев, а 5-я армия По­та­по­ва, хотя и сдер­жи­ва­ла из по­след­них сил атаки Рай­хе­нау и Вейхса, но таяла на гла­зах и конец ее был оче­ви­ден.

В своё время немно­го по­доб­ный ма­невр смог сде­лать Мо­и­сей: по его моль­бе Бог раз­дви­нул воду и сде­лал про­ход в Чер­ном море, а после со­мкнул его после от­хо­да ос­нов­ных сил ев­рей­ско­го на­ро­да; но Ту­пи­ков, Кир­по­нос и даже Бу­ден­ный, ко­неч­но, не могли тя­гать­ся с Мо­и­се­ем…

По­это­му штаб ЮЗФ и пред­ла­гал сдать Киев – тогда по­яви­лись бы до­пол­ни­тель­но при­мер­но 100 тысяч бой­цов 37-й армии Вла­со­ва, ко­то­рые могли по­мочь с за­щи­той при от­хо­де. С дру­гой сто­ро­ны, Вла­сов ведь тоже ско­вы­вал вой­ска 6-й армии, за­щи­ща­ясь в Ки­ев­ском укре­прай­оне; оста­вив Киев, он вы­сво­бо­дил бы до­пол­ни­тель­ные силы 6-й армии…

В общем, куда ни кинь всюду клин; но, соб­ствен­но, дру­гих ва­ри­ан­тов у ко­ман­до­ва­ния ЮЗФ не было – надо было от­хо­дить по­даль­ше на во­сток, ис­поль­зуя все на­лич­ные силы, вклю­чая ки­ев­скую 37-ю армию.

Хотя, чест­но го­во­ря, даже на 10 сен­тяб­ря этот план вы­гля­дел са­мо­убий­ствен­ным…

Прой­ти под флан­го­вым огнем 250 км для ма­ло­по­движ­ных и пло­хо­управ­ля­е­мых войск РККА об­раз­ца 1941 года было аб­со­лют­но нере­аль­ным пла­ном…

Един­ствен­ное, что могло спа­сти фронт – силь­ная и ре­ши­тель­ная по­мощь извне; но вот с такой по­мо­щью воз­ник­ли про­бле­мы.

На­пом­ним, 10-го сен­тяб­ря ве­че­ром Во­ен­ный совет (ВС) ЮЗФ на­пра­вил свое вы­ше­при­ве­ден­ное пред­ло­же­ние в Став­ку. Через несколь­ко часов, уже 11-го сен­тяб­ря, во вто­ром часу ночи ВС ЮЗФ был вы­зван на­чаль­ни­ком Ге­не­раль­но­го штаба Ша­пош­ни­ко­вым на пе­ре­го­во­ры по пря­мо­му про­во­ду. В ре­зуль­та­те со­сто­яв­ших­ся пе­ре­го­во­ров стало ясно, что Став­ка ВГК ка­те­го­ри­че­ски от­вер­га­ет пред­ло­же­ние ВС ЮЗФ об от­во­де его войск на во­сток.

Ша­пош­ни­ков на­ста­и­вал, что в Ромны "про­со­чи­лась" лишь "часть по­движ­ных войск про­тив­ни­ка", не более 30—40 тан­ков, и Став­ка уве­ре­на, что "Во­ен­ный совет фрон­та су­ме­ет спра­вить­ся с эпи­зо­дом у Ромны". Борис Ми­хай­ло­вич об­ра­тил их вни­ма­ние на то, что опе­ра­ция от­во­да всего фрон­та не про­стая вещь, а очень слож­ное и де­ли­кат­ное дело; в итоге Ша­пош­ни­ков с неко­то­рой угро­зой ска­зал, что Став­ка счи­та­ет: нужно дер­жать­ся на тех по­зи­ци­ях, ко­то­рые за­ни­ма­ют части – так, как этого тре­бу­ют наши уста­вы.

В ка­че­стве под­сла­сти­те­ля Ша­пош­ни­ков про­ин­фор­ми­ро­вал, что через три дня Ере­мен­ко нач­нет опе­ра­цию по за­кры­тию про­ры­ва к се­ве­ру от Ко­но­то­па и что в под­держ­ку ЮЗФ на­прав­ля­ет­ся 2-й кон­ный кор­пус ге­не­ра­ла Бе­ло­ва из Дне­про­пет­ров­ска.

Иро­нич­ный По­та­пов на­зо­вет этот ма­невр «Ход конем»… За­ме­тим в скоб­ках, что длина этого хода была нема­лень­кая: кони долж­ны были прой­ти около 500 км – до встре­чи с тан­ка­ми...

Сум­ми­руя ноч­ные пе­ре­го­во­ры, мар­шал Ша­пош­ни­ков ска­зал, что Став­ка ВГК бли­жай­шей за­да­чей ЮЗФ счи­та­ет раз­гром про­тив­ни­ка в рай­оне Ко­но­то­па; брать же для этой цели со­еди­не­ния из Ки­ев­ско­го укреп­лен­но­го рай­о­на, как пред­ло­жил ге­не­рал Кир­по­нос, он ка­те­го­ри­че­ски за­пре­тил…

Тогда, не теряя вре­ме­ни, ге­не­рал Кир­по­нос решил дей­ство­вать по плану «В»: об­ра­тил­ся к глав­ко­му Юго-​Западного на­прав­ле­ния мар­ша­лу Бу­ден­но­му с прось­бой еще раз ука­зать на­чаль­ни­ку Ге­не­раль­но­го штаба на опас­ность, гро­зя­щую Юго-​Западному фрон­ту, и под­дер­жать пред­ло­же­ние о его от­во­де войск.

Мар­шал Бу­ден­ный, пол­но­стью раз­де­ляя точку зре­ния ге­не­ра­ла Кир­по­но­са и бу­дучи опыт­ным по­ли­ти­ком, утром 11 сен­тяб­ря сразу зашел с ко­зы­рей: на­пра­вил те­ле­грам­му лично Вер­хов­но­му Глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­му И. В. Ста­ли­ну: "… По­ла­гаю, что к дан­но­му вре­ме­ни пол­но­стью обо­зна­чил­ся за­мы­сел про­тив­ни­ка по охва­ту и окру­же­нию Юго-​Западного фрон­та со сто­ро­ны Новгорода-​Северского на юг и от Кре­мен­чу­га на север. Для про­ти­во­дей­ствия этому за­мыс­лу необ­хо­ди­мо со­здать силь­ную груп­пу войск. Юго-​Западный фронт сде­лать этого не в со­сто­я­нии. Если Став­ка ВГК в свою оче­редь не имеет воз­мож­но­сти со­сре­до­то­чить в дан­ный мо­мент такую силь­ную груп­пу, то отход Юго-​Западного фрон­та яв­ля­ет­ся на­зрев­шим..." В за­клю­че­ние мар­шал Бу­ден­ный прямо за­явил, что "про­мед­ле­ние с от­хо­дом Юго-​Западного фрон­та может по­влечь к по­те­ре войск и огром­но­го ко­ли­че­ства ма­те­ри­аль­ной части"; за­кон­чил он свою те­ле­грам­му сло­ва­ми, "если во­прос с от­хо­дом не может быть пе­ре­смот­рен, прошу раз­ре­ше­ния вы­ве­сти хотя бы вой­ска и бо­га­тую тех­ни­ку из Ки­ев­ско­го Ура; эти силы и сред­ства, без­услов­но, по­мо­гут Юго-​Западному фрон­ту про­ти­во­дей­ство­вать окру­же­нию".

Что же, эта утрен­няя те­ле­грам­ма Се­ме­на Ми­хай­ло­ви­ча ка­за­лась очень взве­шен­ной и ра­зум­ной – но она сто­и­ла ему долж­но­сти…

Кста­ти, об­ра­ти­те вни­ма­ние – Бу­ден­ный четко ука­зал на Кре­мен­чуг как точку ис­ход­но­го удара вер­мах­та на север; тогда для мно­гих это было неоче­вид­ным мо­мен­том; все ду­ма­ли в ос­нов­ном о за­щи­те с се­вер­но­го на­прав­ле­ния, от Гу­де­ри­а­на и Вейхса…

Ве­че­ром 11 сен­тяб­ря Ста­лин свя­зал­ся по пря­мо­му про­во­ду с ВС ЮЗФ.

Он не воз­ра­жал про­тив от­во­да войск фрон­та, но при обя­за­тель­ном вы­пол­не­нии двух пред­ва­ри­тель­ных усло­вий:

- немед­лен­но пе­ре­груп­пи­ро­вать силы, со­здать за счет внут­рен­них ре­сур­сов удар­ный кулак и на­чать от­ча­ян­ные атаки на ко­но­топ­скую груп­пу про­тив­ни­ка во вза­и­мо­дей­ствии с Ере­мен­ко (Брян­ским фрон­том), со­сре­до­то­чив в этом рай­оне де­вять де­ся­тых авиа­ции;

- немед­лен­но ор­га­ни­зо­вать обо­ро­ни­тель­ный рубеж на реке Псел или где-​либо на этой линии, вы­ста­вив боль­шую ар­тил­ле­рий­скую груп­пу фрон­том на север и на запад и от­ве­дя пять-​шесть ди­ви­зий на этот рубеж.

И толь­ко после этого на­чать эва­ку­а­цию Киева, тща­тель­но под­го­то­вив взрыв мо­стов.

Пред­ло­же­ние Ста­ли­на было вполне ло­гич­ным и по­нят­ным; на­при­мер, Мар­ти­ро­сян оце­ни­ва­ет его очень вы­со­ко, с нот­ка­ми вос­тор­га. Но у этого пред­ло­же­ния был один изъян – вы­пол­нить оба этих пунк­та в усло­ви­ях 11 сен­тяб­ря 1941 года было аб­со­лют­но нере­аль­ной за­да­чей…

За­кан­чи­вая раз­го­вор, Ста­лин с раз­дра­же­ни­ем ска­зал, что «надо пе­ре­стать, на­ко­нец, за­ни­мать­ся ис­ка­ни­ем ру­бе­жей для от­ступ­ле­ния, а ис­кать пути для со­про­тив­ле­ния".

Почему-​то эти сер­ди­тые слова Ста­ли­на (рав­но­силь­ные об­ви­не­нию ко­ман­до­ва­ния Юго-​Западного фрон­та в тру­со­сти), вы­би­ли из колеи ком­фрон­та Кир­по­но­са; Ми­ха­ил Пет­ро­вич вне­зап­но для окру­жа­ю­щих за­явил Ста­ли­ну, что у него и мысли об от­во­де войск не было, пока Став­ка не на­ча­ла об­суж­дать этот ва­ри­ант; ЮЗФ и не со­би­рал­ся остав­лять Киев.

Ту­пи­ков схва­тил­ся за го­ло­ву…

 Тут уже Ста­лин встал в тупик; он за­чи­тал вы­держ­ки из утрен­ней те­ле­грам­мы Бу­ден­но­го и ска­зал, что вот ви­ди­те, Ша­пош­ни­ков про­тив от­во­да ча­стей, а глав­ком (Бу­ден­ный) – за отвод, так же, как и Юго-​Западный фронт.

Кир­по­нос опять твер­до за­явил, что он Киев остав­лять не на­ме­рен.

Ста­лин по­мол­чал, по­сту­ки­вая своей труб­кой, по­ду­мал и под­вел черту: "Киева не остав­лять и мо­стов не взры­вать без раз­ре­ше­ния Став­ки..."

В этот же день стало из­вест­но, что мар­шал Бу­ден­ный был осво­бож­ден от обя­зан­но­стей глав­ко­ма Юго-​Западного на­прав­ле­ния, а на его место на­зна­чен мар­шал С. К. Ти­мо­шен­ко.

Кста­ти, за­ме­на Бу­ден­но­го на Ти­мо­шен­ко была толь­ко зве­ном в це­поч­ке несколь­ких пе­ре­ме­ще­ний выс­ше­го ком­со­ста­ва: также ве­че­ром 11 сен­тяб­ря Став­ка, недо­воль­ная дей­стви­я­ми Во­ро­ши­ло­ва и Жда­но­ва по ор­га­ни­за­ции обо­ро­ны Ле­нин­гра­да, при­ня­ла ре­ше­ние ото­звать мар­ша­ла Во­ро­ши­ло­ва с долж­но­сти ко­ман­ду­ю­ще­го Ле­нин­град­ским фрон­том; на эту долж­ность был на­зна­чен ко­ман­ду­ю­щим Ре­зерв­ным фрон­том Жуков.

Мы пом­ним, что несколь­ко дней назад Ге­ор­гий Кон­стан­ти­но­вич более-​менее успеш­но вы­да­вил нем­цев из Ель­нин­ско­го вы­сту­па, что было очень вы­со­ко оце­не­но Став­кой, ис­тос­ко­вав­шей­ся по хоть какой-​то по­бе­де – за бои под Ель­ней 4 ди­ви­зии впер­вые по­лу­чи­ли зва­ние гвар­дей­ских.

Таким об­ра­зом, ве­че­ром 11 сен­тяб­ря при­ня­то ре­ше­ние энер­гич­но­го Жу­ко­ва на­пра­вить В Ле­нин­град; а вот на его место – ко­ман­ду­ю­щий Ре­зерв­ным фрон­том – как раз и пе­ре­ве­ли Бу­ден­но­го.

Также 11 сен­тяб­ря ко­ман­ду­ю­щим За­пад­ным фрон­том вме­сто Ти­мо­шен­ко стал ко­ман­дарм Конев, недав­но су­мев­ший выйти из окру­же­ния с остат­ка­ми своей раз­би­той 19-й армии под Смо­лен­ском.

Таким об­ра­зом, в один день, 11 сен­тяб­ря, про­изо­шла мно­го­хо­до­вая кад­ро­вая ро­ки­ров­ка: вме­сто Во­ро­ши­ло­ва в Ле­нин­град на­зна­чен Жуков, вме­сто Жу­ко­ва на Ре­зерв­ный фронт по­став­лен Бу­ден­ный, вме­сто Бу­ден­но­го с За­пад­но­го фрон­та при­был Ти­мо­шен­ко, а на место Ти­мо­шен­ко встал Конев.

Так что едва ли пра­во­моч­но го­во­рить, что Бу­ден­ный был снят; ско­рее – пе­ре­дви­нут вслед­ствие непо­нят­но­го раз­но­боя между ним и Кир­по­но­сом, и ка­жет­ся, что вы­ше­при­ве­ден­ный раз­го­вор Ста­ли­на с Кир­по­но­сом не был спус­ко­вым крюч­ком всей этой пе­ре­ста­нов­ки, так как раз­го­вор со­сто­ял­ся уже позд­ним ве­че­ром 11 сен­тяб­ря; но такие слож­ные кад­ро­вые ре­ше­ния не де­ла­ют­ся за 10 минут, а под­го­тав­ли­ва­ют­ся за­ра­нее – по­хо­же, что к этому мо­мен­ту все уже было ре­ше­но.

Во­об­ще, пред­став­ле­ние о Бу­ден­ном как о ту­по­ва­том ка­ва­ле­ри­сте, рвав­шем­ся с шаш­кой на­го­ло по­ру­бать немец­кие танки, не вполне со­от­вет­ству­ет из­вест­ным фак­там. На­при­мер, в мае 1939 года, после не очень удач­но­го пер­во­го ис­пы­та­ния про­то­ти­па уста­нов­ки БМ-13 (=бу­ду­щая «Ка­тю­ша»), ру­ко­во­див­ший ар­тил­ле­ри­ей РККА Кулик по­тре­бо­вал пре­кра­тить даль­ней­шую раз­ра­бот­ку «этих са­мо­вар­ных труб»; его под­дер­жал Ван­ни­ков. Семен Ми­хай­ло­вич тоже при­ни­мал уча­стие в пер­вом ис­пы­та­нии и даже несколь­ко по­стра­дал – не ото­шел в укры­тие вме­сте с осталь­ны­ми чле­на­ми ко­мис­сии, а остал­ся непо­да­ле­ку от ма­ши­ны, чтобы лучше ви­деть; после залпа под­ня­лись тучи пыли впе­ре­меш­ку с по­ро­хо­вой гарью, и Бу­ден­ный ма­те­рил­ся, долго очи­щая от ко­по­ти и гари свои зна­ме­ни­тые усы – но по­тен­ци­ал «ка­тю­ши» он оце­нил.

Семен Ми­хай­ло­вич, узнав через месяц о на­ме­ре­нии ар­тил­ле­рий­ско­го ру­ко­вод­ства свер­нуть ра­бо­ты по БМ-13, в июне 1939 года об­ра­тил­ся лично к Ста­ли­ну; Ста­лин, надо от­дать ему долж­ное, пра­виль­но оце­нил си­ту­а­цию, под­дер­жал Бу­ден­но­го, и БМ-13 была до­ве­де­на до ума; кон­троль­ное ис­пы­та­ние ра­бо­че­го об­раз­ца уста­нов­ки было про­ве­де­но на Соф­рин­ском по­ли­гоне за пять дней до на­ча­ла войны…

При­пи­сы­ва­ют мар­ша­лу и ини­ци­а­ти­ву со­зда­ния ВДВ – хотя, оче­вид­но, и без него было много ав­то­ров у этого рода войск; во вся­ком слу­чае, ха­рак­тер­но, что в воз­расте 48-ми лет Бу­ден­ный пер­вый раз в жизни (и, ка­жет­ся, по­след­ний) со­вер­шил пры­жок с па­ра­шю­том.

Все знают, что Бу­ден­ный еще с Граж­дан­ской войны зна­ком со Ста­ли­ным; но также давно Бу­ден­ный знал и Ша­пош­ни­ко­ва: есть из­вест­ная фо­то­гра­фия «Ко­ман­ди­ры Пер­вой Кон­ной армии в По­ле­вом штабе РККА», на ко­то­рой за­пе­чат­ле­ны 8 че­ло­век; с пра­во­го края там ря­дыш­ком стоят Борис Ми­хай­ло­вич в штат­ском пи­джа­ке с гал­сту­ком и Семен Ми­хай­ло­вич в форме; перед ними, кста­ти, сидит Кли­мент Еф­ре­мо­вич…

Может быть, имен­но по­то­му, что Бу­ден­ный хо­ро­шо знал и Ста­ли­на, и Ша­пош­ни­ко­ва, он свое до­не­се­ние на­пра­вил сразу Ста­ли­ну через го­ло­ву Ша­пош­ни­ко­ва…

Раз уж зашла речь о Бу­ден­ном, – есть еще несколь­ко ин­те­рес­ных мо­мен­тов.

Семен Ми­хай­ло­вич был три­жды женат.

Пер­вый раз он об­вен­чал­ся в 20 лет с гар­ной див­чи­ной Надей из со­сед­ней ста­ни­цы в 1903-м году. Позже креп­кая ка­зач­ка во­е­ва­ла вме­сте с Се­ме­ном в Граж­дан­скую войну, про­жи­ла с ним 22 года, ничем осо­бым не бо­ле­ла и слу­чай­но за­стре­ли­лась (при сви­де­те­лях), играя с за­ря­жен­ным пи­сто­ле­том мужа; детей у них не было.

В этом же году (неко­то­рые пишут, что на сле­ду­ю­щий день – но это едва ли) Семен Ми­хай­ло­вич же­нил­ся на Ольге, опер­ной пе­ви­це из Боль­шо­го те­ат­ра; Ольга Сте­фа­нов­на Буд­ниц­кая была мо­ло­же Бу­ден­но­го на 20 лет, и у них был страст­ный роман.

Кста­ти, в Боль­шом Оля пела на одной сцене с Машей, женой Ша­пош­ни­ко­ва, со­лист­кой Боль­шо­го те­ат­ра (со­пра­но); они были ро­вес­ни­ца­ми, и Маша тоже была зна­чи­тель­но мо­ло­же сво­е­го су­пру­га (на 17 лет).

Ольга про­жи­ла с Бу­ден­ным на­сы­щен­ных 12 лет, но детей у них также не было. Под конец се­мей­ная жизнь раз­ла­ди­лась - Ольга Сте­фа­нов­на за­во­дит бур­ный роман с одним из те­но­ров Боль­шо­го те­ат­ра, и доб­рые люди не оста­ви­ли мар­ша­ла в без­вест­но­сти… Кроме того, его «ка­на­ре­еч­ка», как на­зы­вал жену Бу­ден­ный, стала по­се­щать ино­стран­ные по­соль­ства и ино­гда по­дол­гу, да­ле­ко за пол­ночь, там за­дер­жи­вать­ся. В 1937-м году, в тот день, когда Бу­ден­ный был в ко­ман­ди­ров­ке за пре­де­ла­ми Моск­вы, ее аре­сто­ва­ли. В итоге она при­зна­лась, что семь лет со­жи­тель­ство­ва­ла с со­труд­ни­ком поль­ской раз­вед­ки и по­лу­чи­ла от него в ка­че­стве воз­на­граж­де­ния за предо­став­лен­ные све­де­ния более 20 тысяч руб­лей; также ей ста­ви­ли в вину, что она хо­те­ла отра­вить мужа.

При­зна­ния Ольги Сте­фа­нов­ны вы­зы­ва­ют со­мне­ния, так как, с ее слов, она под­вер­га­лась по­бо­ям и уни­же­ни­ям во время до­про­сов. Так либо иначе, её при­го­во­ри­ли к ла­ге­рям с по­сле­ду­ю­щей ссыл­кой. Бу­ден­но­му якобы ска­за­ли, что его жена умер­ла в тюрь­ме, по­это­му он не делал по­пы­ток об­лег­чить ее судь­бу. Впро­чем, когда Берия дал старт ам­ни­сти­ям после смер­ти Ста­ли­на, Бу­ден­ный на­пи­сал боль­шое хо­да­тай­ство в Про­ку­ра­ту­ру на­счет своей, тогда уже быв­шей, жены, ко­то­рое за­кон­чил сло­ва­ми: «Я не верю, чтобы она могла со­вер­шить пре­ступ­ле­ние про­тив со­вет­ской вла­сти». Вско­ре Бу­ден­ный за­бе­рет Ольгу Сте­фа­нов­ну из Си­би­ри в Моск­ву, по­мо­жет ей по­лу­чить од­но­ком­нат­ную квар­ти­ру и устро­ит в хо­ро­шую боль­ни­цу для пси­хи­че­ски боль­ных, так как у Ольги на­ча­лись пси­хи­че­ские от­кло­не­ния. Но все это будет зна­чи­тель­но позже, после войны; а в 1937-м, после аре­ста жены, Се­ме­на Ми­хай­ло­ви­ча смог­ла уте­шить его теща, ко­то­рая жила вме­сте с доч­кой и ее мужем в одной квар­ти­ре. Она очень хо­ро­шо от­но­си­лась к зятю и после аре­ста дочки по­до­шла к во­про­су с ев­рей­ским праг­ма­тиз­мом – со­сва­та­ла ему свою пле­мян­ни­цу Машу (дво­ю­род­ную сест­ру Буд­ниц­кой), ко­то­рая часто при­хо­ди­ла по­мо­гать род­ной тете по дому.

Во­прос был не со­всем про­стой и даже де­ли­кат­ный – Маше было 19 лет, мар­ша­лу 54 года; но в итоге, ста­ра­ни­я­ми энер­гич­ной тещи, было до­стиг­ну­то со­гла­сие при пол­ном непро­тив­ле­нии сто­рон…

Тре­тий брак ока­зал­ся для Бу­ден­но­го счаст­ли­вым – они жили с су­пру­гой душу в душу, и та ро­ди­ла ему двух маль­чи­ков и дочку. По­след­ний маль­чик, Миша, ро­дил­ся в 1944-м году, когда его папе был 61 год.

Кста­ти, Ми­ши­на дочка, Ана­ста­сия Ми­хай­лов­на, была пер­вой женой пресс-​секретаря Пес­ко­ва; а дочь са­мо­го Бу­ден­но­го, Нина, была за­му­жем за из­вест­ным ар­ти­стом Ми­ха­и­лом Дер­жа­ви­ным.

Ми­ха­ил Ми­хай­ло­вич легко нашел общий язык с Се­ме­ном Ми­хай­ло­ви­чем и хо­ро­шо с ним ладил; ино­гда они под­шу­чи­ва­ли друг над дру­гом. Как-​то во время неболь­шо­го дру­же­ско­го за­сто­лья Дер­жа­вин спро­сил: «Семен Ми­хай­ло­вич, у меня тут на­мед­ни Эфрос спра­ши­вал – а читал ли твой тесть «Войну и мир» Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го?.. Не знаю, что и от­ве­тить…» Бу­ден­ный хмык­нул, по­гла­дил свои рос­кош­ные усы и ска­зал: «А ты ему, Миша, от­веть, что твой тесть «Войну и мир» читал, и не один раз; а пер­вый раз он про­чел её еще при жизни ав­то­ра…»

И, за­кан­чи­вая тему с Бу­ден­ным, – ма­лень­кий шт­ри­шок, ви­шен­ка на торте: якобы ма­ло­гра­мот­ный ка­ва­ле­рист Семен Ми­хай­ло­вич Бу­ден­ный знал немец­кий, ан­глий­ский, фран­цуз­ский и ту­рец­кий языки.

Этот факт ста­вит меня в тупик; я могу объ­яс­нить его толь­ко тем, что Семен Ми­хай­ло­вич на самом деле был не со­всем тем, кем его пред­став­ля­ют; но это уже су­гу­бая кон­спи­ро­ло­гия, вы­хо­дя­щая за рамки дан­ных за­ме­ток…

Вер­нем­ся в 11-е сен­тяб­ря 1941-го; после на­пря­жен­ных пе­ре­го­во­ров в итоге всё оста­лось, как есть – за ис­клю­че­ни­ем за­ме­ны Бу­ден­но­го на Ти­мо­шен­ко.

На сле­ду­ю­щий день на­чаль­ник Ге­не­раль­но­го штаба Ша­пош­ни­ков от имени Став­ки все же дал ко­ман­ду­ю­ще­му Брян­ским фрон­том ге­не­ра­лу Ере­мен­ко ди­рек­ти­ву, пред­пи­сы­вав­шую в целях ока­за­ния со­дей­ствия Юго-​Западному фрон­ту «самым сроч­ным и ре­ши­тель­ным об­ра­зом по­кон­чить с груп­пи­ров­кой про­тив­ни­ка в рай­оне Шост­ка, … Ко­но­топ и со­еди­нить­ся с вой­ска­ми ЮЗФ… Опе­ра­цию на­чать 14 сен­тяб­ря. Же­ла­тель­но за­кон­чить эту опе­ра­цию и пол­но­стью лик­ви­ди­ро­вать про­рыв между Брян­ским и Юго-​Западным фрон­та­ми не позд­нее 18 сен­тяб­ря..."

Но Ере­мен­ко не смог по­кон­чить с груп­пи­ров­кой Гу­де­ри­а­на ни 14-го, ни позже – у него про­сто не было до­ста­точ­ных сил…

Общая об­ста­нов­ка на Юго-​Западном фрон­те к ис­хо­ду 13 сен­тяб­ря так оце­ни­ва­лась Во­ен­ным со­ве­том фрон­та в его бо­е­вом до­не­се­нии, по­слан­ном в Став­ку и но­во­му глав­ко­му Юго-​Западного на­прав­ле­ния в 19 часов 30 минут в этот же день:

"По­ло­же­ние войск фрон­та ослож­ня­ет­ся на­рас­та­ю­щи­ми тем­па­ми:

а) про­рвав­ше­му­ся на Ромны, Лох­ви­ца и на Хорол про­тив­ни­ку пока, кроме мест­ных гар­ни­зо­нов и ис­тре­би­те­лей от­ря­дов, ничто не про­ти­во­по­став­ле­но, и про­дви­же­ние его идет без со­про­тив­ле­ния; …

б) фронт обо­ро­ны Куз­не­цо­ва (21 армия) взло­ман окон­ча­тель­но, и армия фак­ти­че­ски пе­ре­шла к по­движ­ной обо­роне; …

в) армия По­та­по­ва (5 армия) также не может ста­би­ли­зи­ро­вать фронт и ведет по­движ­ную обо­ро­ну; …

г) 37-я армия (Вла­сов) со­про­тив­ля­ет­ся более устой­чи­во, но и у нее об­ста­нов­ка на­рас­та­ет не в ее поль­зу;

д) на­ча­лось пе­ре­ме­ши­ва­ние тылов 5-й и 21-й армий;

е) по-​прежнему счи­та­ем наи­бо­лее це­ле­со­об­раз­ным вы­хо­дом из сло­жив­шей­ся об­ста­нов­ки немед­лен­ный вывод войск из Ки­ев­ско­го УРа и за этот счет укреп­ле­ние фрон­та Куз­не­цо­ва, По­та­по­ва, пе­ре­ход в на­ступ­ле­ние на … Кро­ле­вец, в по­сле­ду­ю­щем — общий выход. Чтобы это ока­за­лось по­силь­ным, необ­хо­ди­ма по­мощь авиа­ци­ей и пе­ре­хо­дом к ак­тив­ным дей­стви­ям Брян­ско­го фрон­та. Кир­по­нос, Бур­ми­стен­ко, Ту­пи­ков".

Что ин­те­рес­но в этом до­не­се­нии? – В нем вскользь в пунк­те а) упо­ми­на­ет­ся ме­стеч­ко Хорол; а ведь по­яв­ле­ние этого ме­стеч­ка среди на­се­лен­ных пунк­тов, за­ня­тых си­ла­ми вер­мах­та, яв­ля­лось очень гроз­ным зна­ком; по сути, это был уже почти окон­ча­тель­ный при­го­вор Юго-​западному фрон­ту.

По­че­му так?

От­ка­тим­ся по вре­ме­ни немно­го назад, к 27 ав­гу­ста. К этому мо­мен­ту у вер­мах­та еще не было чет­ко­го плана по окру­же­нию Ки­ев­ской груп­пи­ров­ки РККА; ос­нов­ной удар с се­ве­ра в тыл этой нашей груп­пи­ров­ки на­но­сил Гу­де­ри­ан (ТГ2), ас­си­сти­ро­вал ему Вейхс (2 армия). На­ступ­ле­ние с се­вер­но­го на­прав­ле­ния, на­ча­тое 24 ав­гу­ста, раз­ви­ва­лось вполне успеш­но; танки Гу­де­ри­а­на про­би­ва­лись в на­прав­ле­нии Конотоп-​Ромны, Вейхс дви­гал­ся к Чер­ни­го­ву.

В свою оче­редь, 27-го ав­гу­ста ко­ман­ду­ю­щий груп­пой армий «Юг» Герд фон Рунд­штедт пред­ло­жил уда­рить с юга, из рай­о­на Кре­мен­чу­га, на­встре­чу Гу­де­ри­а­ну, с тем, чтобы окру­жить весь наш Юго-​Западный фронт. На сле­ду­ю­щий день с неболь­ши­ми по­прав­ка­ми этот план был утвер­жден.

Таким об­ра­зом, план окру­же­ния Ки­ев­ской груп­пы войск при­об­рел окон­ча­тель­ные формы толь­ко 28-го ав­гу­ста.

Рунд­штедт под­го­то­вил и про­вел очень изящ­ную и дерз­кую мно­го­хо­дов­ку. Обыч­но по жизни слож­ные ме­ро­при­я­тия сры­ва­ют­ся; это толь­ко в гол­ли­вуд­ских бо­е­ви­ках бы­ва­ют хэппи-​энды.

Но Рунд­штед­ту по­вез­ло.

На 27 ав­гу­ста у вер­мах­та еще не было плац­дар­ма для на­ступ­ле­ния на левом бе­ре­гу Дне­пра возле Кре­мен­чу­га, при этом сам город на­хо­дил­ся на нашей, левой сто­роне. Более того, танки ТГ1 Клей­ста в этот мо­мент были со­сре­до­то­че­ны в ос­нов­ном возле Дне­про­пет­ров­ска и За­по­ро­жья, в 150 км от Кре­мен­чу­га вниз по Дне­пру; на­про­тив Кре­мен­чу­га на­хо­ди­лись вой­ска 17-й по­ле­вой армии вер­мах­та.

Но для эф­фек­тив­но­го про­боя нашей обо­ро­ны и быст­ро­го за­мы­ка­ния коль­ца тре­бо­вал­ся удар­ный на­ко­неч­ник, ТГ1.

Со­от­вет­ствен­но, фельд­мар­ша­лу фон Рунд­штед­ту надо было ре­шить несколь­ко по­сле­до­ва­тель­ных задач, жест­ко увя­зан­ных по вре­ме­ни:

1 – за­хва­тить плац­дарм на левом бе­ре­гу в рай­оне Кре­мен­чу­га;

2 – на­ве­сти там до­ста­точ­но мощ­ную пе­ре­пра­ву, спо­соб­ную вы­дер­жать танки;

3 – пе­ре­ме­стить к этому мо­мен­ту ТГ1 на рас­сто­я­ние 150…200 км к со­здан­ной пе­ре­пра­ве и пе­ре­ве­сти вой­ска (танки, ар­тил­ле­рию, пе­хо­ту и про­чее) на плац­дарм;

4 – на­не­сти удар с плац­дар­ма в за­дан­ном на­прав­ле­нии.

К тому мо­мен­ту 17-я армия уже имела также плац­дарм на левом бе­ре­гу в рай­оне Чер­касс, при­мер­но в 100 км выше по те­че­нию в сто­ро­ну Киева от­но­си­тель­но Кре­мен­чу­га, и в прин­ци­пе, можно было уда­рить и от­ту­да.

Но тогда тан­кам Клей­ста при­шлось бы про­ехать лиш­них 100 км; кроме того, в со­от­вет­ствии с утвер­жден­ным пла­ном од­но­вре­мен­но с ТГ1, на­це­лен­ной на север, мо­то­пе­хо­та 17-й армии долж­на на­не­сти удар на северо-​восток, на Пол­та­ву, ко­то­рая была всего в 100 км от Кре­мен­чу­га.

По­это­му Рунд­штед­том был вы­бран Кре­мен­чуг, а Чер­кас­ский плац­дарм ис­поль­зо­вал­ся для от­вле­че­ния вни­ма­ния со­вет­ско­го ко­ман­до­ва­ния и со­зда­ния опре­де­лен­ной на­пря­жен­но­сти.

31 ав­гу­ста 100-я лёг­кая пе­хот­ная ди­ви­зия 17-й армии фор­си­ро­ва­ла Днепр при­мер­но в 30 км от Кре­мен­чу­га ниже по те­че­нию на­про­тив села Де­ри­ев­ка, между ме­ста­ми впа­де­ния рек Псёл и Вор­ск­ла. Вна­ча­ле немцы за­ня­ли боль­шой пес­ча­ный ост­ров Мол­до­ван, затем пе­ре­пра­ви­лись на левый берег.

На немец­ких кар­тах этот ост­ров, на­по­ми­на­ю­щий око­рок, имел услов­ное обо­зна­че­ние «Sсhinken». От­сю­да и ко­до­вое на­зва­ние опе­ра­ции по фор­си­ро­ва­нию Дне­пра: «Sсhinken» - «Шинка», или «Око­рок».

Под­го­тов­ка к пе­ре­пра­ве дер­жа­лась в стро­гом сек­ре­те. Все на­се­лён­ные пунк­ты в зоне опе­ра­ции имели ко­до­вые на­зва­ния: так, село Ке­ле­бер­да на­зы­ва­лось «Бер­лин», кол­хоз Ле­ни­на - «ферма Лейп­циг», село Пав­лив­ка – «Потс­дам», Са­лов­ка – «Саар»…

Вот уди­ви­лись бы кол­хоз­ни­ки, узнав­ши, что они живут не в де­ревне Пав­лив­ка – а в Потс­да­ме…

За­хват Де­ри­ев­ско­го плац­дар­ма в пер­вой фазе опе­ра­ции яв­лял­ся от­вле­ка­ю­щим ма­нев­ром.

Наше ко­ман­до­ва­ние, ожи­дав­шее немец­кое на­ступ­ле­ние в этом рай­оне, вполне ло­гич­но ре­ши­ло, что со­зда­ние плац­дар­ма в меж­ду­ре­чье Псёл - Вор­ск­ла пре­сле­ду­ет цель даль­ней­ше­го на­ступ­ле­ния в на­прав­ле­нии Пол­та­ва – Харь­ков; для лик­ви­да­ции этого плац­дар­ма были пе­ре­бро­ше­ны все имев­ши­е­ся по­бли­зо­сти немно­го­чис­лен­ные ре­зер­вы Юго-​Западного на­прав­ле­ния, в том числе часть войск снята с обо­ро­ны Кре­мен­чу­га; в те­че­ние несколь­ких по­сле­ду­ю­щих дней 17-я армия вела упор­ные бои за рас­ши­ре­ние плац­дар­ма, что укре­пи­ло наше ко­ман­до­ва­ние во мне­нии, что имен­но здесь 17-я армия вер­мах­та будет раз­ви­вать даль­ней­шее на­ступ­ле­ние.

План по от­вле­че­нию вни­ма­ния сра­бо­тал.

Неожи­дан­но через два дня, утром 2 сен­тяб­ря, немно­го южнее Кре­мен­чу­га, почти в устье реки Псёл дру­гие части 17-й армии фор­си­ро­ва­ли Днепр у ху­то­ра Во­ров­ско­го (ныне ка­рьер Ре­ду­ты) – это в 15 км  выше по те­че­нию от Де­ри­ев­ско­го плац­дар­ма. Наши ос­нов­ные части были южнее, сдер­жи­вая Де­ри­ев­ский плац­дарм, по­это­му немец­кие вой­ска срав­ни­тель­но легко за­кре­пи­лись, на­ве­ли пон­тон­ный мост, про­дви­ну­лись немно­го впе­ред, за­хва­ти­ли пе­ре­пра­ву через Псёл и по­вер­ну­ли на север, вдоль Дне­пра, охва­ты­вая Кре­мен­чуг с во­сто­ка.

8 сен­тяб­ря, в 6 часов утра после мощ­ной ар­тил­ле­рий­ской под­го­тов­ки 257-я пе­хот­ная ди­ви­зия нем­цев неожи­дан­но фор­си­ру­ет Днепр еще выше по те­че­нию, почти в се­вер­ном при­го­ро­де Кре­мен­чу­га, и на­чи­на­ет охва­ты­вать город с се­ве­ра.

 Сло­жи­лась ре­аль­ная угро­за окру­же­ния наших ча­стей в Кре­мен­чу­ге, но обо­ро­няв­шие город вой­ска су­ме­ли опе­ра­тив­но выйти из этого мини-​кольца; к ис­хо­ду 8 сен­тяб­ря части 17-й армии нем­цев вошли в опу­стев­ший Кре­мен­чуг.

Левый берег Дне­пра на опи­сы­ва­е­мом участ­ке боев с нашей сто­ро­ны за­щи­ща­ла 38-я армия Фек­лен­ко.

Ни­ко­лай Вла­ди­ми­ро­вич сумел под­тя­нуть какие-​то части к Кре­мен­чу­гу и за­бло­ки­ро­вать город. На самом деле немцы сами пе­ре­шли к обо­роне и стали го­то­вить пе­ре­пра­ву – имен­но в Кре­мен­чу­ге, но ко­ман­до­ва­ние 38-й армии про­дол­жа­ло счи­тать Пол­тав­ское на­прав­ле­ние глав­ным на­прав­ле­ни­ем удара 17-й армии, тем более, что вер­махт про­дол­жал там вести ак­тив­ные бо­е­вые дей­ствия.

Рунд­штед­ту по­вез­ло с по­го­дой: на­ча­лась неде­ля за­тяж­ных до­ждей. Когда уже более-​менее опре­де­ли­лась си­ту­а­ция с плац­дар­ма­ми, ТГ1 Клей­ста фор­си­ро­ван­ным мар­шем дви­ну­лась на север, в сто­ро­ну Кре­мен­чу­га. Нелет­ная по­го­да сни­зи­ла до нуля и без того невы­со­кую ак­тив­ность нашей авиа­ции, что спо­соб­ство­ва­ло со­хра­не­нию в тайне ма­нев­ра ТГ1.

По­сколь­ку немцы в пе­ри­од с 9 по 12 сен­тяб­ря в рай­оне Кре­мен­чу­га ак­тив­ных бо­е­вых дей­ствий не пред­при­ни­ма­ли, у на­ше­го ко­ман­до­ва­ния сло­жи­лось впе­чат­ле­ние, что части 17-й армии здесь оста­нов­ле­ны контр­уда­ра­ми и се­рьёз­ной угро­зы не пред­став­ля­ют. Командарм-​38 генерал-​майор Фек­лен­ко снова своё вни­ма­ние пе­ре­клю­чил на район Чер­касс и на Де­ри­ев­ский плац­дарм между ре­ка­ми Вор­ск­ла и Псёл. Нем­цам уда­лось вве­сти в за­блуж­де­ние от­но­си­тель­но своих на­ме­ре­ний наше ко­ман­до­ва­ние (хотя, на­пом­ним, Бу­ден­ный пред­по­ла­гал, что вер­махт на­не­сет удар имен­но от Кре­мен­чу­га; впро­чем, воз­мож­но, он имел в виду Де­ри­ев­ский плац­дарм).

Трёх­днев­ная пауза как раз поз­во­ли­ла немец­ким са­пё­рам под­го­то­вить­ся и при­мер­но за сутки на­ве­сти мощ­ный 16-ти тон­ный на­плав­ной мост в се­вер­ной части го­ро­да; Рунд­штедт для этого ого­лил осталь­ные участ­ки и стя­нул все са­пер­ные мо­сто­вые под­раз­де­ле­ния в Кре­мен­чуг. 10-го сен­тяб­ря в 15-30 немец­кие са­пе­ры на­ча­ли раз­би­рать мост на южной окра­ине го­ро­да (плац­дарм у ка­рье­ра Ре­ду­ты), после чего пе­ре­вез­ли его се­вер­нее и, без­оста­но­воч­но ра­бо­тая под до­ждем ночью, су­ме­ли на­ве­сти новый мост в черте го­ро­да мень­ше, чем за сутки – к 14-00 11-го сен­тяб­ря.

Сразу по этому но­во­му мосту пошли пер­вые под­раз­де­ле­ния 16-й тан­ко­вой ди­ви­зии (ТД) ТГ1 Клей­ста. Вой­ска шли непре­рыв­ным по­то­ком. К утру 12-го сен­тяб­ря 16-я ТД со­сре­до­то­чи­лась в на­гор­ной части Кре­мен­чу­га. По плану на­ступ­ле­ния, с этого ру­бе­жа 1-я ТГ Клей­ста долж­на была на­не­сти глав­ный удар в се­вер­ном на­прав­ле­нии для со­еди­не­ния с тан­ко­вой груп­пой Гу­де­ри­а­на. За 16 ТД дви­га­лась 9-я ТД и дру­гие части ТГ1.

Дожди и низ­кая об­лач­ность не поз­во­ли­ли нашей авиа­ции уста­но­вить пе­ре­дви­же­ние бро­не­тан­ко­вых и ме­ха­ни­зи­ро­ван­ных колон на Кре­мен­чуг­ский плац­дарм. Части РККА на плац­дар­ме ока­за­лись пол­но­стью не под­го­тов­лен­ны­ми к удару непо­нят­но от­ку­да взяв­шей­ся тан­ко­вой ди­ви­зии: обо­ро­ня­лись от 17-й по­ле­вой армии, как вдруг немец­кая пе­хо­та рас­сту­пи­лась – и из-за их спин на нас на­ка­ти­лась тан­ко­вая ла­ви­на...

Клейст не стал те­рять темп и не дал от­ды­ха своим тан­ки­стам после марша и ноч­ной пе­ре­пра­вы – уже в 9-00, утром 12-го сен­тяб­ря, 16-я ТД пе­ре­шла в на­ступ­ле­ние на север вдоль до­ро­ги Кре­мен­чуг – Хорол.

В те­че­ние 40 мин 16 ТД про­ло­ми­ла обо­ро­ну нашей 297-й стрел­ко­вой ди­ви­зии и вышла на ее тылы.

Го­ро­док Хорол на­хо­дит­ся в 80-ти км от Кре­мен­чу­га; уже ве­че­ром того же дня, 12-го сен­тяб­ря, немцы по­до­шли к Хо­ро­лу и по­вер­ну­ли на Лубны, ко­то­рые были всего в 30 км северо-​западнее.

На сле­ду­ю­щий день, 13-го сен­тяб­ря, были взяты Хорол и Лубны.

В это время с се­ве­ра на­встре­чу Клей­сту на­сту­па­ли танки Гу­де­ри­а­на; 13-го утром они за­ня­ли ме­стеч­ко Лох­ви­ца. Между Лох­ви­цей и Луб­на­ми рас­сто­я­ние при­мер­но 40 км; таким об­ра­зом, это был по­след­ний сво­бод­ный ко­ри­дор, через ко­то­рый по­тен­ци­аль­но могла бы выйти Ки­ев­ская груп­па войск РККА.

Но это в тео­рии; на­пом­ним, что Лох­ви­ца рас­по­ло­же­на на рас­сто­я­нии 200 км во­сточ­нее Киева…

На сле­ду­ю­щий день, 14-го сен­тяб­ря ве­че­ром, пе­ре­до­вые части ТГ1 Клей­ста и ТГ2 Гу­де­ри­а­на встре­ти­лись между Луб­на­ми и Лох­ви­цей; фор­маль­но коль­цо за­мкну­лось – хотя пе­ре­мыч­ка была очень сла­бой, сим­во­ли­че­ской. В по­сле­ду­ю­щие дни фронт окру­же­ния стал спеш­но уплот­нять­ся как тан­ко­вы­ми, так и пе­хот­ны­ми ча­стя­ми.

По сути, 13-го ве­че­ром коль­цо окру­же­ния почти за­мкну­лось – оста­вал­ся толь­ко 40-ка ки­ло­мет­ро­вый зазор между Луб­на­ми (ТГ1) и Лох­ви­цей (ТГ2); по­это­му немно­го стран­ным вы­гля­дит при­ве­ден­ное выше до­не­се­ние ВС ЮЗФ в Став­ку, где толь­ко вскользь упо­ми­на­ет­ся по­яв­ле­ние немец­ких ча­стей возле Хо­ро­ла – ведь по­яв­ле­ние там немец­ких войск озна­ча­ло почти пол­ное окру­же­ние всего ЮЗФ, а о таких вещах не го­во­рят вскользь; может быть, ко­ман­до­ва­ние ЮЗФ по­ла­га­ло, что туда про­ник­ли с се­вер­но­го на­прав­ле­ния от­дель­ные под­раз­де­ле­ния ТГ1?... В общем, как-​то непо­нят­но; воз­мож­но, в тот мо­мент наше ру­ко­вод­ство еще не по­ни­ма­ло, что к Луб­нам при­ка­ти­ли танки Клей­ста – ведь всего неде­лю назад они во­е­ва­ли го­раз­до южнее, у Дне­про­пет­ров­ска, и Клей­ста никто не ждал в 300-х км се­вер­нее…

Сле­ду­ю­щие несколь­ко дней были весь­ма дра­ма­тич­ны­ми для во­ен­но­го ру­ко­вод­ства ЮЗФ и Став­ки.

Для более чет­ко­го по­ни­ма­ния тех со­бы­тий сле­ду­ет по­яс­нить, что Во­ен­ный Совет ЮЗФ со­сто­ял из ком­фрон­та Кир­по­но­са, на­ч­шта­ба Ту­пи­ко­ва и про­сто члена ВС Бур­ми­стен­ко. Генерал-​полковника Кир­по­но­са мы знаем – Ми­ха­ил Пет­ро­вич кад­ро­вый во­ен­ный, во­е­вал еще в Первую ми­ро­вую войну, затем в Граж­дан­скую, Фин­скую и так далее; кто такие Ту­пи­ков и Бур­ми­стен­ко?

Генерал-​майор Ту­пи­ков тоже был кад­ро­вый во­ен­ный, имел за пле­ча­ми Во­ен­ную ака­де­мию им.Фрун­зе и ра­бо­ту во­ен­ным ат­та­ше перед вой­ной в Гер­ма­нии – Ва­си­лий Ива­но­вич со­став­лял сек­рет­ные ана­ли­ти­че­ские за­пис­ки для на­чаль­ни­ка Раз­ве­ду­п­ра Го­ли­ко­ва, он по­ки­нул Бер­лин 21-го июня в са­мо­ле­те «Аэро­фло­та», их чуть не сбили над Поль­шей.

Член ВС ЮЗФ Бур­ми­стен­ко был штат­ским пар­тий­цем, вхо­див­шим в со­вет­скую но­мен­кла­ту­ру – перед вой­ной Ми­ха­ил Алек­се­е­вич за­ни­мал посты Пред­се­да­те­ля Вер­хов­но­го Со­ве­та УССР и вто­ро­го сек­ре­та­ря ЦК КП(б) Укра­и­ны.

Ту­пи­ков, по­жа­луй, ост­рее про­чих по­ни­мал смер­тель­ную угро­зу фрон­ту; воз­мож­но, Кир­по­нос тоже, но он бо­ял­ся – или счи­тал бес­смыс­лен­ным, – спо­рить со Став­кой. Утром 14-го сен­тяб­ря Ту­пи­ков за своей под­пи­сью, через го­ло­ву Кир­по­но­са, от­прав­ля­ет сроч­ную те­ле­грам­му Ста­ли­ну, где еще раз из­ла­га­ет тя­же­лей­шую об­ста­нов­ку, в ко­то­рой ока­зал­ся Юго-​Западный фронт, воз­мож­ные дей­ствия нем­цев в бли­жай­шие один-​два дня, а затем делал жест­кий вывод, что если вой­ска не будут от­ве­де­ны на левый берег Дне­пра, то ка­та­стро­фа ЮЗФ неиз­беж­на, никто и ничто не смо­жет ее предот­вра­тить; в конце до­ку­мен­та Ва­си­лий Ива­но­вич про­сил Ста­ли­на раз­ре­шить фрон­ту оста­вить Киев, и се­го­дня же, то есть 14 сен­тяб­ря, на­чать отвод войск за Днепр, на его левый берег; зав­тра будет позд­но.

При­мер­но через пару часов к ап­па­ра­ту "Бодо" Стали вы­звал Кир­по­но­са, Бур­ми­стен­ко и Ту­пи­ко­ва; со­сто­ял­ся сле­ду­ю­щий при­ме­ча­тель­ный раз­го­вор.

«…У ап­па­ра­та Ста­лин. Со­гла­сен ли то­ва­рищ Кир­по­нос с со­дер­жа­ни­ем те­ле­грам­мы Ту­пи­ко­ва, его вы­во­да­ми и пред­ло­же­ни­ем? От­ве­чай­те.

Бур­ми­стен­ко. У ап­па­ра­та член Во­ен­но­го со­ве­та, здрав­ствуй­те, то­ва­рищ Ста­лин. Ко­ман­ду­ю­щий и я не со­глас­ны с па­ни­че­ски­ми на­стро­е­ни­я­ми Ту­пи­ко­ва. Мы не раз­де­ля­ем его необъ­ек­тив­ной оцен­ки об­ста­нов­ки и го­то­вы удер­жи­вать Киев любой ценой.

Ста­лин. Я тре­бую от­ве­та у Кир­по­но­са, ко­ман­ду­ю­ще­го. Кто ко­ман­ду­ет фрон­том - Кир­по­нос или Бур­ми­стен­ко? По­че­му за ко­ман­ду­ю­ще­го от­ве­ча­ет член Во­ен­но­го со­ве­та, он что - боль­ше всех знает? У Кир­по­но­са разве нет сво­е­го мне­ния? Что у вас слу­чи­лось после на­ше­го с Вами раз­го­во­ра 8 ав­гу­ста? От­ве­чай­те.

Кир­по­нос. Фрон­том ко­ман­дую я, то­ва­рищ Ста­лин. С оцен­кой об­ста­нов­ки и пред­ло­же­ни­я­ми Ту­пи­ко­ва не со­гла­сен. Раз­де­ляю мне­ние Бур­ми­стен­ко. При­мем все меры, чтобы Киев удер­жать. Со­об­ра­же­ния на этот счет се­го­дня на­прав­ляю в Ген­штаб. Верь­те нам, то­ва­рищ Ста­лин. Я Вам до­кла­ды­вал и по­вто­ряю вновь: все, что име­ет­ся в нашем рас­по­ря­же­нии, будет ис­поль­зо­ва­но для обо­ро­ны Киева. Вашу за­да­чу вы­пол­ним - Киев врагу не сда­дим».

(В это время Ту­пи­ков по­блед­нел, но сдер­жал себя.)

«Ста­лин. По­че­му Ту­пи­ков па­ни­ку­ет? По­про­си­те его к ап­па­ра­ту. Вы, то­ва­рищ Ту­пи­ков, по-​прежнему на­ста­и­ва­е­те на своих вы­во­дах или из­ме­ни­ли свое мне­ние? От­ве­чай­те чест­но, без па­ни­ки.

Ту­пи­ков. То­ва­рищ Ста­лин, я по-​прежнему на­ста­и­ваю на своем мне­нии. Вой­ска фрон­та на грани ка­та­стро­фы. Отвод войск на левый берег Дне­пра тре­бу­ет­ся на­чать се­го­дня, 14 сен­тяб­ря. Зав­тра будет позд­но. План от­во­да войск и даль­ней­ших дей­ствий раз­ра­бо­тан и на­прав­лен в Ген­штаб. Прошу Вас, то­ва­рищ Ста­лин, раз­ре­шить отвод войск се­го­дня. У меня все.

Ста­лин. Ждите от­ве­та…»

Соб­ствен­но, вы­ше­при­ве­ден­ный раз­го­вор не нуж­да­ет­ся в ком­мен­та­ри­ях, всё по­нят­но; осо­бый ко­ло­рит бе­се­де при­да­ет тот факт, что Клейст на­сту­пал с Кре­мен­чуг­ско­го плац­дар­ма уже тре­тий день и через несколь­ко часов после при­ве­ден­но­го раз­го­во­ра его пе­ре­до­вые части встре­тят­ся с тан­ки­ста­ми Гу­де­ри­а­на, за­мкнув тем самым коль­цо окру­же­ния во­круг ЮЗФ; всем участ­ни­кам пе­ре­го­во­ров по эту сто­ро­ну фрон­та – Кир­по­но­су, Ту­пи­ко­ву, Бур­ми­стен­ко, - оста­ва­лось жить всего пять дней…

…Ту­пи­ков по­ни­ма­ет, что те­рять ему нече­го, и он про­дуб­ли­ро­вал своё до­не­се­ние, по­слав те­ле­грам­му схо­же­го со­дер­жа­ния сво­е­му непо­сред­ствен­но­му на­чаль­ни­ку Ша­пош­ни­ко­ву, за­кон­чив ее фра­зой: «На­ча­ло по­нят­ной Вам ка­та­стро­фы дело пары дней".

На­чаль­ник Ге­не­раль­но­го штаба не со­гла­сил­ся (или сде­лал вид, что не со­гла­сил­ся) со своим под­чи­нен­ным и также от­ве­тил те­ле­грам­мой:

"Ко­ман­ду­ю­ще­му ЮЗФ, копия глав­ко­му ЮЗН (=Юго-​Западное на­прав­ле­ние).

Генерал-​майор Ту­пи­ков пред­ста­вил в Ге­не­раль­ный штаб па­ни­че­ское до­не­се­ние. Об­ста­нов­ка, на­обо­рот, тре­бу­ет со­хра­не­ния ис­клю­чи­тель­но­го хлад­но­кро­вия и вы­держ­ки ко­ман­ди­ров всех сте­пе­ней. Необ­хо­ди­мо, не под­да­ва­ясь па­ни­ке, при­нять все меры к тому, чтобы удер­жать за­ни­ма­е­мое по­ло­же­ние и осо­бен­но проч­но удер­жи­вать флан­ги. Надо за­ста­вить Куз­не­цо­ва и По­та­по­ва пре­кра­тить отход. Надо вну­шить всему со­ста­ву фрон­та необ­хо­ди­мость упор­но драть­ся, не огля­ды­ва­ясь назад, необ­хо­ди­мо вы­пол­нять ука­за­ния тов. Ста­ли­на, дан­ные им 11 сен­тяб­ря".

На сле­ду­ю­щий день ве­че­ром, 15 сен­тяб­ря, в раз­го­во­ре по пря­мо­му про­во­ду с новым глав­ко­мом и чле­ном Во­ен­но­го со­ве­та Юго-​Западного на­прав­ле­ния С. К. Ти­мо­шен­ко и Н. С. Хру­щё­вым Ша­пош­ни­ков за­ме­тил: «Счи­таю, что мираж окру­же­ния охва­ты­ва­ет, преж­де всего, Во­ен­ный совет Юго-​Западного фрон­та, а затем ко­ман­ду­ю­ще­го 37-й ар­ми­ей… Кир­по­нос занял по­зи­ции пас­сив­но­го со­про­тив­ле­ния про­тив­ни­ку».

Новый глав­ком Ти­мо­шен­ко под­твер­дил, что Киев никто сда­вать не на­ме­рен.

Мар­ти­ро­сян в этом пунк­те резко об­ви­ня­ет Ти­мо­шен­ко, счи­тая, что тот пре­ступ­но долго вни­кал в дела ЮЗФ, молча про­си­дев 3 дня, на­чи­ная с 13 сен­тяб­ря, на об­ко­мов­ской даче под Пол­та­вой вме­сте с Хру­ще­вым, где тогда рас­по­ла­гал­ся штаб ко­ман­до­ва­ния.

С одной сто­ро­ны, дей­стви­тель­но, Семен Кон­стан­ти­но­вич никак не от­ре­а­ги­ро­вал на ма­невр Клей­ста и его на­ступ­ле­ние от Кре­мен­чу­га; мы видим, что еще 15-го сен­тяб­ря, когда уже со­сто­я­лось окру­же­ние, Ти­мо­шен­ко под­да­ки­ва­ет Ша­пош­ни­ко­ву на­счет ми­ра­жа в го­ло­вах у его под­опеч­ных и со­би­ра­ет­ся удер­жи­вать Киев в духе парт­ра­бот­ни­ка Бур­ми­стен­ко. С дру­гой сто­ро­ны, это сей­час, с вы­со­ты вре­ме­ни и сидя за ком­пью­те­ром с чаш­кой хо­ро­ше­го кофе, си­ту­а­ция ка­жет­ся по­нят­ной, а про­мед­ле­ние пре­ступ­ным; но ведь у Ти­мо­шен­ко был еще и Южный фронт, да и по­ло­же­ние было за­пу­тан­ным; кроме того, не был же себе вра­гом Семен Кон­стан­ти­но­вич, чтобы про­сто так си­деть и смот­реть, как немцы уни­что­жа­ют Юго-​Западный фронт; по­это­му я бы не стал су­дить так опре­де­лен­но…

Во вся­ком слу­чае, уже на сле­ду­ю­щий день, 16-го сен­тяб­ря, Ти­мо­шен­ко вклю­чил­ся в про­цесс управ­ле­ния – но как бы не в пол­ном объ­е­ме…

В став­ке у Ти­мо­шен­ко в это время на­хо­дил­ся на­чаль­ник опе­ра­тив­но­го от­де­ла штаба ЮЗФ Баг­ра­мян, то есть пря­мой под­чи­нен­ный Ту­пи­ко­ва. По ини­ци­а­ти­ве Ту­пи­ко­ва до Ти­мо­шен­ко был до­ве­ден вы­ше­при­ве­ден­ный раз­го­вор Ста­ли­на с ВС ЮЗФ (от 14-го сен­тяб­ря), после чего Ту­пи­ков при­ка­зал Баг­ра­мя­ну вер­нуть­ся в штаб фрон­та не позд­нее 16 сен­тяб­ря с пись­мен­ным при­ка­зом Ти­мо­шен­ко на отход; почему-​то Ва­си­лий Ива­но­вич был уве­рен, что Ти­мо­шен­ко даст такой при­каз от сво­е­го имени без санк­ции Моск­вы – что немно­го стран­но…

Но дей­стви­тель­но, Ти­мо­шен­ко отдал при­каз на неза­мед­ли­тель­ный отвод войск и остав­ле­ние Киева, с чем Баг­ра­мян и вер­нул­ся 16-го сен­тяб­ря ве­че­ром (пе­ре­ле­тел через линию окру­же­ния на са­мо­ле­те); но при­каз был уст­ный…

Я ссы­лал­ся несколь­ко стра­ниц назад на при­каз № 270 Став­ки ВГК от 16-го ав­гу­ста, где по­ми­на­лись недоб­рым сло­вом По­не­де­лин, Ки­рил­лов и Ка­ча­лов; при­каз вышел по ито­гам на­ше­го по­ра­же­ния под Ума­нью и пол­но­стью на­зы­вал­ся так: «Об от­вет­ствен­но­сти во­ен­но­слу­жа­щих за сдачу в плен и остав­ле­ние врагу ору­жия». В этом до­ку­мен­те под стра­хом смерт­ной казни ко­ман­ди­рам за­пре­щал­ся отход без пись­мен­но­го при­ка­за вы­ше­сто­я­ще­го на­чаль­ства. При­каз был све­жий, ме­сяч­ной дав­но­сти, и его хо­ро­шо знали и Кир­по­нос, и Ти­мо­шен­ко.

Тем не менее, Семен Кон­стан­ти­но­вич отдал уст­ное рас­по­ря­же­ние на отход – при том, что Ша­пош­ни­ков был про­тив от­хо­да, а Ста­лин ко­ле­бал­ся. Со­от­вет­ствен­но, вы­пол­нив его уст­ное рас­по­ря­же­ние об от­хо­де, Кир­по­нос ав­то­ма­ти­че­ски бы на­ру­шал рас­стрель­ную ста­тью при­ка­за № 270.

Таким об­ра­зом, Ти­мо­шен­ко не ре­шил­ся взять от­вет­ствен­ность на себя, но пе­ре­ло­жил ее на Кир­по­но­са.

После бур­ных раз­го­во­ров Кир­по­но­са, Бур­ми­стен­ко, Ту­пи­ко­ва и дру­гих ге­не­ра­лов Управ­ле­ния ко­ман­ду­ю­щий твер­до ска­зал: "Без пись­мен­но­го при­ка­за мар­ша­ла Ти­мо­шен­ко или Моск­вы я ни­че­го не могу пред­при­нять. Раз­го­вор со Ста­ли­ным вы все помни­те и зна­е­те. Во­прос слиш­ком се­рьез­ный. Ждем от­ве­та из Моск­вы. Уст­ное ре­ше­ние Ти­мо­шен­ко сроч­но пе­ре­дать в Ген­штаб и за­про­сить, что де­лать? Все. На этом за­кон­чим".

Мухин об­ви­ня­ет Кир­по­но­са в тру­со­сти – может быть; но по­нять Кир­по­но­са можно…

По­нять можно и Ти­мо­шен­ко: Семен Кон­стан­ти­но­вич со­чув­ство­вал ко­ман­до­ва­нию ЮЗФ и хотел им сроч­но по­мочь, – но тоже опа­сал­ся взять от­вет­ствен­ность на себя и пойти про­тив Ша­пош­ни­ко­ва.

Хотя, на самом деле, это ни­че­го не ре­ша­ло – фронт уже стал рас­па­дать­ся…

Кир­по­нос рас­по­ря­дил­ся го­то­вить­ся к от­ступ­ле­нию, но не на­чи­нать без его под­твер­жде­ния. Под­твер­жде­ние из Моск­вы при­шло через сутки, позд­ним ве­че­ром 17-го сен­тяб­ря – Ша­пош­ни­ков со­об­щил: "Ста­лин раз­ре­ша­ет оста­вить Киев и пе­ре­пра­вить вой­ска фрон­та на левый берег Дне­пра".

Кир­по­нос, бук­валь­но за несколь­ко минут до окон­ча­тель­ной по­те­ри связи со шта­ба­ми армий, успел пе­ре­дать при­каз 5-й, 21-й, 26-й и 37-й ар­ми­ям на про­рыв в во­сточ­ном на­прав­ле­нии. На­хо­див­шим­ся вне котла 38-й и 40-й ар­ми­ям над­ле­жа­ло под­дер­жать выход войск фрон­та из окру­же­ния уда­ром на Ромны и Лубны.

Гро­мад­ное ко­ли­че­ство людей и тех­ни­ки на­ча­ло дви­же­ние на во­сток, в ос­нов­ном – сами по себе; ко­ман­до­ва­ние и штаб фрон­та по­те­ря­ло все нити управ­ле­ния... Необы­чай­но ясная по­го­да, на­сту­пив­шая после за­тяж­ных до­ждей, по­мо­га­ла немец­кой авиа­ции утю­жить ко­лон­ны от­сту­па­ю­щих…

Лёт­чи­ки люфтваф­фе рас­стре­ли­ва­ли ме­чу­щих­ся людей, как ми­ше­ни в тире, на выбор…

Через сутки, в ночь на 19 сен­тяб­ря, части 37-й армии Вла­со­ва ото­шли из Киева на во­сточ­ный берег Дне­пра. Они сразу ока­за­лись в окру­же­нии, но ге­ро­и­че­ски сра­жа­лись еще неде­лю, пока не были ча­стич­но уни­что­же­ны, ча­стич­но взяты в плен. К чести Вла­со­ва надо от­ме­тить, что Ан­дрей Ан­дре­евич не бро­сил свои вой­ска, про­дол­жал ко­ман­до­вать – и сумел с остат­ка­ми армии и шта­бом выйти с боями из окру­же­ния, хотя и был ранен.

Во­ен­ный совет и штаб Юго-​Западного фрон­та, по­лу­чив под­твер­жде­ние от Став­ки и пе­ре­дав ар­ми­ям при­каз на отход, сами сразу тут же ночью со­бра­лись в ко­лон­ну и дви­ну­лись на во­сток; на сле­ду­ю­щий день их до­гна­ла ко­лон­на штаба 5-й армии во главе с По­та­по­вым.

На дру­гой день утром, 20-го сен­тяб­ря, немцы бло­ки­ро­ва­ли эту груп­пу (вроде бы около 3000 че­ло­век, в ос­нов­ном офи­це­ры) в жи­во­пис­ной роще в 12 км от Лох­ви­цы и в те­че­ние дня, к на­ступ­ле­нию тем­но­ты, в ос­нов­ном уни­что­жи­ли ее.

Кир­по­нос был убит ве­че­ром, во время оче­ред­но­го ми­но­мет­но­го об­стре­ла: одна из мин разо­рва­лась возле ко­ман­ду­ю­ще­го, ранив оскол­ка­ми грудь и го­ло­ву; после взры­ва Кир­по­нос об­хва­тил обе­и­ми ру­ка­ми го­ло­ву и без стона упал на землю; через ми­ну­ту он скон­чал­ся.

Ту­пи­ков про­дер­жал­ся до на­ступ­ле­ния тем­но­ты; он со­брал остат­ки офи­це­ров и бой­цов, всех, кто еще остал­ся в живых, и ско­ман­до­вал: «Идем на про­рыв без шума; сле­дуй­те за мной тихо». Немцы не ожи­да­ли вне­зап­ной атаки и немно­го рас­те­ря­лись; пока при­шли в себя, боль­шая часть груп­пы вы­рва­лась и в итоге ушла к своим – но сам Ва­си­лий Ива­но­вич погиб в пе­ре­стрел­ке во время про­ры­ва у ху­то­ра Ов­ди­ев­ка, в 2-х км от рощи. Веч­ная па­мять…

Ге­не­рал По­та­пов, бу­дучи тя­же­ло ра­нен­ным и кон­ту­жен­ным, попал в плен и всю войну про­вел в конц­ла­ге­рях; в 1945-м осво­бож­ден аме­ри­кан­ца­ми и вер­нул­ся на Ро­ди­ну; после про­вер­ки СМЕР­Шем вос­ста­нов­лен в пра­вах и про­дол­жил служ­бу, в 1961-м по­лу­чил зва­ние генерал-​полковника, в 1965-м умер от рака.

Мы по­до­шли к фи­на­лу Ки­ев­ско­го сра­же­ния…

С 16 по 20 сен­тяб­ря немцы схо­дя­щи­ми­ся уда­ра­ми рас­чле­ни­ли окру­жен­ные вой­ска фрон­та на 6 раз­лич­ных групп; ещё через неде­лю, к 26 сен­тяб­ря, все было кон­че­но.

РККА по­те­ря­ла 4 армии; по раз­ным оцен­кам, наши без­воз­врат­ные по­те­ри в Ки­ев­ской опе­ра­ции со­ста­ви­ли при­мер­но 620 тысяч че­ло­век.

По немец­ким дан­ным, к 24-му сен­тяб­ря под Ки­е­вом взято в плен 665 тысяч – но сюда вклю­че­ны бойцы, пле­нен­ные под Го­ме­лем и на со­сед­них участ­ках; по более трез­вым оцен­кам, непо­сред­ствен­но в Ки­ев­ском котле были пле­не­ны при­мер­но 430 тысяч че­ло­век.

…На двух уби­тых при­хо­дит­ся пя­те­ро плен­ных; под Ума­нью, для срав­не­ния, на двух уби­тых при­хо­ди­лось 8 пле­нен­ных; в Мин­ском котле – пер­вом от на­ча­ла войны – на 2-х уби­тых при­хо­ди­лось 32 плен­ных; мы видим, что упор­ство со­про­тив­ле­ния РККА рас­тет.

И, чтобы со­всем за­кон­чить с этой темой, хо­те­лось бы кос­нуть­ся пары мо­мен­тов, срав­ни­тель­но часто об­суж­да­е­мых в кон­тек­сте сра­же­ния под Ки­е­вом.

Мо­мент пер­вый: пред­ло­же­ние Ге­ор­гия Кон­стан­ти­но­ви­ча Жу­ко­ва оста­вить Киев, сде­лан­ное на ве­чер­нем со­ве­ща­нии у Ста­ли­на ещё 29-го июля, за что вспы­лив­ший Ста­лин снял Жу­ко­ва с долж­но­сти на­чаль­ни­ка Ге­не­раль­но­го штаба и от­пра­вил ко­ман­до­вать Ре­зерв­ным фрон­том.

Обыч­но этот эпи­зод пре­под­но­сит­ся как ил­лю­стра­ция во­ен­но­го та­лан­та Жу­ко­ва, за пол­то­ра ме­ся­ца впе­ред пред­ви­дев­ше­го про­бле­му, и как ил­лю­стра­ция неко­то­рой вздор­но­сти Ста­ли­на и его недо­оцен­ки Жу­ко­ва.

Но нет со­мне­ний, что весь этот эпи­зод яв­ля­ет­ся вы­дум­кой, при­чем вполне оче­вид­но, зачем он при­ду­ман.

В 60-х годах, при Бреж­не­ве, ожи­вил­ся ин­те­рес к про­шед­шей войне; при­мер­но в это время была сфор­ми­ро­ва­на офи­ци­аль­ная пра­виль­ная вер­сия Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны; со­от­вет­ствен­но, неко­то­рые факты, не со­от­вет­ству­ю­щие пра­виль­ной вер­сии, опус­ка­лись; нуж­ные со­бы­тия немно­го уси­ли­ва­лись и слег­ка ре­ту­ши­ро­ва­лись.

Ха­рак­тер­ной чер­той того вре­ме­ни было по­яв­ле­ние боль­шо­го ко­ли­че­ства ме­му­а­ров и вос­по­ми­на­ний, в том числе во­ен­ных ру­ко­во­ди­те­лей, – на­при­мер, из­да­ние в неко­то­ром смыс­ле ка­но­ни­че­ской книги Жу­ко­ва «Вос­по­ми­на­ния и раз­мыш­ле­ния».

В пра­виль­ную вер­сию не впи­сы­вал­ся Ста­лин в ка­че­стве ли­де­ра, воз­гла­вив­ше­го стра­ну и при­вед­ше­го ее к По­бе­де; Ста­лин по офи­ци­аль­ной ле­ген­де был мрач­ным по­до­зри­тель­ным дес­по­том, со­здав­шим культ лич­но­сти и до­пу­стив­шим ре­прес­сии по от­но­ше­нию к вер­ным ле­нин­цам и та­лант­ли­вым во­е­на­чаль­ни­кам, он обес­кро­вил армию, про­спал на­ча­ло войны и так далее; по офи­ци­аль­ной вер­сии в войне по­бе­дил со­вет­ский народ и со­вет­ская армия, ру­ко­во­ди­мые Ком­му­ни­сти­че­ской пар­ти­ей, а Ста­лин был где-​то сбоку и неиз­вест­но чем там за­ни­мал­ся.

Мрач­ный дес­пот Ста­лин никак не под­хо­дил на роль хо­ро­ше­го парня и на­род­но­го ли­де­ра; вве­де­ние его фи­гу­ры в ис­то­ри­че­скую ком­по­зи­цию резко услож­ня­ло кар­ти­ну и тя­ну­ло за собой раз­ные неудоб­ные темы – а офи­ци­аль­ная ис­то­рия не долж­на быть очень слож­ной, по­то­му что она яв­ля­ет­ся важ­ным ком­по­нен­том го­су­дар­ствен­ной про­па­ган­ды; про­па­ган­да же долж­на быть срав­ни­тель­но про­стой и по­нят­ной; слож­ной про­па­ган­ды не бы­ва­ет – она так не ра­бо­та­ет…

Тогда сво­е­го рода аль­тер­на­ти­вой Ста­ли­ну сде­ла­ли Жу­ко­ва; для этого Иоси­фа Вис­са­ри­о­но­ви­ча немно­го за­дви­ну­ли в тень (соб­ствен­но, его и за­дви­гать ни­ку­да после Хру­щев­ско­го де­ся­ти­ле­тия не надо было; он и так уже был за­дви­нут глу­бо­ко в чулан), а Ге­ор­гию Кон­стан­ти­но­ви­чу до­ба­ви­ли глян­ца.

Надо по­ни­мать, что культ Жу­ко­ва была со­здан не на пу­стом месте – как бы то ни было, Жуков был очень зна­чи­тель­ной фи­гу­рой среди во­ен­но­го ру­ко­вод­ства и много сде­лал для По­бе­ды; в конце кон­цов, его до­ста­точ­но вы­со­ко ценил Ста­лин, - на­при­мер, до­ве­рил при­ни­мать парад По­бе­ды и так далее, а уж Ста­лин хо­ро­шо знал Жу­ко­ва, он с ним про­шел всю войну. По­это­му не будем раз­да­вать ско­ро­па­ли­тель­ных оце­нок; при­мем ис­то­рию как она есть…

Воз­вра­ща­ясь к 29-му июля – со­вет­ским во­ен­ным ис­то­ри­кам как-​то надо было объ­яс­нить факт пе­ре­ме­ще­ния Жу­ко­ва с поста на­чаль­ни­ка Ге­не­раль­но­го штаба на долж­ность ко­ман­ду­ю­ще­го толь­ко что со­здан­но­го Ре­зерв­но­го фрон­та; фор­му­ли­ров­ка «в связи со слу­жеб­ным несо­от­вет­стви­ем» никак не могла быть озву­че­на в рам­ках со­зда­ва­е­мой па­ра­диг­мы. Тогда был сде­лан ве­ли­ко­леп­ный ход – при­ду­ма­ли вер­сию о ге­ни­аль­ном про­вид­це Жу­ко­ва, пред­вос­хи­тив­шим ки­ев­ские со­бы­тия, и о буке Ста­лине, неспо­соб­ном по­нять про­вид­ца и от­пра­вив­ше­го его за это на фронт с поста на­чаль­ни­ка Ген­шта­ба; одним вы­стре­лом убили двух зай­цев: и пе­ре­ме­ще­ние объ­яс­ни­ли, и во­ен­ный та­лант Жу­ко­ва под­черк­ну­ли.

Но если взгля­нуть чуть вни­ма­тель­нее на со­бы­тия конца июля, то ста­но­вит­ся вполне оче­вид­ным, что Ге­ор­гий Кон­стан­ти­но­вич не мог пред­ло­жить оста­вить Киев в то время.

В конце июля еще толь­ко за­кан­чи­ва­лось окру­же­ние наших 6-й и 12-й армий под Ума­нью; танки ТГ1 Клей­ста толь­ко на­ча­ли дви­же­ние на юг, окру­жая Му­зы­чен­ко и По­не­де­ли­на и уходя от Киева; у Гит­ле­ра еще даже не воз­ник­ла идея по­вер­нуть ТГ2 Гу­де­ри­а­на на юг, а сам Гу­де­ри­ан толь­ко что занял Смо­ленск и на­це­ли­вал­ся на Моск­ву; груп­па армий «Юг» еще не вышла к Дне­пру, а 5-я армия По­та­пен­ко еще толь­ко от­хо­ди­ла в сто­ро­ну Киева, при­кры­ва­ясь при­пят­ски­ми бо­ло­та­ми.

Если бы в конце июля-​начале ав­гу­ста мы оста­ви­ли Киев, то под­пи­са­ли бы смерт­ный при­го­вор 5-й армии, так как тем самым поз­во­ли­ли бы нем­цам выйти ей в тыл; может быть, кста­ти, и Гу­де­ри­а­ну не при­шлось бы по­во­ра­чи­вать в сто­ро­ну от Моск­вы, так как Клейст мог и сам с Ки­ев­ско­го плац­дар­ма окру­жить наш Южный фронт и выйти на Кав­каз и ба­кин­скую нефть. Мне про­сто лень пе­ре­чис­лять все воз­мож­ные непри­ят­но­сти и фан­та­зи­ро­вать на эту тему, так как си­ту­а­ция вы­гля­дит вполне опре­де­лен­но – оста­вить Киев в конце июля было бы со­вер­шен­ной неле­пи­цей, так как это почти ав­то­ма­ти­че­ски при­во­ди­ло бы к ка­та­стро­фи­че­ским по­след­стви­ям; Жуков такое пред­ло­жить про­сто не мог…

Таким об­ра­зом, якобы про­вид­че­ское пред­ло­же­ние Жу­ко­ва оста­вить Киев и гнев­ная ре­ак­ция на него Ста­ли­на, при­вед­шая к от­став­ке Жу­ко­ва с поста на­чаль­ни­ка Ген­шта­ба – вы­дум­ка со­вет­ско­го агит­про­па, ко­то­рая по­тре­бо­ва­лась при на­пи­са­нии офи­ци­аль­ной вер­сии Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны, чтобы спря­тать ис­тин­ные при­чи­ны от­став­ки Ге­ор­гия Кон­стан­ти­но­ви­ча.

Стран­но, что мно­гие со­вре­мен­ные ис­то­ри­ки до сих пор все­рьез об­суж­да­ют эту сказ­ку.

Вто­рой мо­мент, ко­то­рый хо­те­лось бы за­тро­нуть – тема сдачи Киева и от­хо­да за Днепр. Почти как пра­ви­ло, этой теме при­да­ет­ся едва ли не ре­ша­ю­щее зна­че­ние; счи­та­ет­ся, что несвое­вре­мен­ный отход ока­зал кри­ти­че­ское вли­я­ние на ход со­бы­тий – де­скать, если бы не за­поз­да­ли с от­во­дом войск из-за упря­мо­го Ста­ли­на и нере­ши­тель­но­го Кир­по­но­са, то все было бы по-​другому.

Но при более де­таль­ном взгля­де на те со­бы­тия мы видим, что отвод войск 37-й армии Вла­со­ва на левый берег Дне­пра сам по себе не имел осо­бо­го зна­че­ния и никак бы не по­вли­ял на ре­зуль­та­ты сра­же­ния: ос­нов­ные со­бы­тия раз­во­ра­чи­ва­лись в 200-х км во­сточ­нее, в рай­оне Ко­но­то­па – Лубны, где ТГ2 Гу­де­ри­а­на и ТГ1 Клей­ста, про­бив­шись через наши вой­ска, со­зда­ли коль­цо окру­же­ния; ото­шел Вла­сов на 15 км во­сточ­нее из Ки­ев­ско­го укре­прай­о­на, или остал­ся на месте – во­об­ще никак не вли­я­ло на ход бо­е­вых дей­ствий возле Ко­но­то­па и Лубны.

Ги­по­те­ти­че­ски, вой­ска 37-й армии могли бы по­мочь 5-й армии По­та­по­ва, от­би­вав­шей­ся се­вер­нее Киева от войск 2-й армии Вейхса – но это толь­ко ги­по­те­ти­че­ски, так как сол­да­ты Вла­со­ва, си­дев­шие в око­пах в Ки­ев­ском укре­прай­оне, не со­ло­вьев под каш­та­на­ми слу­ша­ли, а от­ра­жа­ли атаки 6-й армии Рай­хе­нау; если бы Вла­сов пе­ре­пра­вил­ся на левый берег, то ведь и Рай­хе­нау  ни­ку­да бы не делся, и вой­скам Вла­со­ва так же при­шлось бы от­ра­жать его атаки и на левом бе­ре­гу – толь­ко в менее при­спо­соб­лен­ных усло­ви­ях, ведь Ки­ев­ский укре­прай­он был хо­ро­шо обо­ру­до­ван и опи­рал­ся на го­род­скую ин­фра­струк­ту­ру.

Кста­ти, ши­ро­ко из­вест­ные про­ти­во­тан­ко­вые «ежи» вна­ча­ле на­зы­ва­лись «звез­доч­ка­ми Го­рик­ке­ра» по имени их изоб­ре­та­те­ля Ми­ха­и­ла Льво­ви­ча Го­рик­ке­ра, в зва­нии генерал-​майора ру­ко­во­див­ше­го под­го­тов­кой Киева к обо­роне; эти «ежи» впер­вые мас­со­во ис­поль­зо­ва­ны для за­щи­ты от тан­ков имен­но в Ки­ев­ском укре­прай­оне.

…За со­зда­ние про­ти­во­тан­ко­во­го ежа генерал-​майору Го­рик­ке­ру был вру­чен фо­то­ап­па­рат марки ФЭД…

Ко­неч­но, вы­зы­ва­ет опре­де­лен­ное недо­уме­ние не со­всем адек­ват­ная ре­ак­ция Ша­пош­ни­ко­ва и Ста­ли­на на про­ис­хо­див­шие со­бы­тия, их недо­вер­чи­вое от­но­ше­ние к до­не­се­ни­ям ко­ман­до­ва­ния ЮЗФ и недо­оцен­ка про­тив­ни­ка. Это с одной сто­ро­ны; но есть и дру­гая сто­ро­на. По­ставь­те себя на место Ша­пош­ни­ко­ва; ко­ман­до­ва­ние ЮЗФ во главе с генерал-​полковником Кир­по­но­сом с са­мо­го на­ча­ла чув­ство­ва­ло себе нерв­но и неуве­рен­но на за­пад­ном бе­ре­гу Дне­пра. Еще в на­ча­ле июля, когда толь­ко пер­вые немец­кие части про­рва­лись к Киеву, есть ос­но­ва­ния по­ла­гать, что у ко­ман­до­ва­ния ЮЗФ уже воз­ник­ла нер­воз­ность; име­ет­ся ха­рак­тер­ная те­ле­грам­ма, ко­то­рую Ста­лин от­пра­вил Хру­ще­ву 11-го июля 1941 года: «По­лу­че­ны до­сто­вер­ные све­де­ния, что вы все, от ко­ман­ду­ю­ще­го Юго-​Западным фрон­том до чле­нов Во­ен­но­го Со­ве­та, на­стро­е­ны па­ни­че­ски и на­ме­ре­ны про­из­ве­сти отвод войск на левый берег Дне­пра. Пре­ду­пре­ждаю вас, если вы сде­ла­е­те хоть один шаг в сто­ро­ну от­во­да войск на левый берег Дне­пра, не бу­де­те до по­след­ней воз­мож­но­сти за­щи­щать район УРов на пра­вом бе­ре­гу Дне­пра, вас всех по­стиг­нет же­сто­кая кара как тру­сов и де­зер­ти­ров».

Ста­ли­на можно по­нять; ду­ма­ет­ся, его воз­му­ща­ла про­пор­ция, когда на двух уби­тых бой­цов при­хо­ди­лось трид­цать два сдав­ших­ся в плен…

На сле­ду­ю­щий день Хру­щёв и Кир­по­нос по­сла­ли ответ, в ко­то­ром ка­те­го­ри­че­ски от­ри­ца­ли эти об­ви­не­ния; но Ста­лин не вы­ду­мал же свои об­ви­не­ния – на­вер­ное, были ос­но­ва­ния…

Через месяц, 8 ав­гу­ста, Ста­лин опять об­ра­тил­ся по пря­мо­му про­во­ду к Кир­по­но­су: «До нас дошли све­де­ния, что фронт решил с лёг­ким серд­цем сдать Киев врагу, якобы ввиду недо­стат­ка ча­стей, спо­соб­ных от­сто­ять Киев. Верно ли это?» Кир­по­нос опять ре­ши­тель­но всё от­ри­цал и за­ве­рил, что им и Во­ен­ным Со­ве­том фрон­та при­ни­ма­ют­ся все меры к тому, чтобы Киев ни в коем слу­чае не сдать. Тем не менее, в тот же день, 8 ав­гу­ста, на базе ча­стей, ока­зав­ших­ся в рай­оне Ки­ев­ско­го укре­прай­о­на и ре­зер­вов Став­ки была об­ра­зо­ва­на 37-я армия под ко­ман­до­ва­ни­ем Вла­со­ва; к 16-му ав­гу­ста эта армия на­нес­ла несколь­ко контр­уда­ров и немно­го ото­дви­ну­ла фронт на внеш­ние об­во­ды ки­ев­ских укреп­ле­ний.

Воз­вра­ща­ясь к ис­ход­ной точке – по­ставь­те себя на место Ша­пош­ни­ко­ва; вы ви­ди­те, что ко­ман­до­ва­ние ЮЗФ не очень на­деж­ное, оно тре­бу­ет все время пси­хо­ло­ги­че­ской под­держ­ки (в виде угроз рас­стре­лять их как де­зер­ти­ров J). В то же время, что будет, если раз­ре­шить Кир­по­но­су оста­вить Киев и отой­ти на 250 км (!) на во­сток, на рубеж реки Псёл? – Со­вер­шен­но оче­вид­но, что ни­че­го хо­ро­ше­го не будет; в усло­ви­ях августа-​сентября 1941-го года РККА была не спо­соб­на вы­пол­нить такой слож­ней­ший ма­невр – ор­га­ни­зо­ван­ный отвод 4-х армий на 250 км под по­сто­ян­ны­ми ата­ка­ми про­тив­ни­ка; вме­сто ор­га­ни­зо­ван­но­го от­хо­да будет бес­по­ря­доч­ное бег­ство без какого-​либо осо­бен­но­го со­про­тив­ле­ния – что, соб­ствен­но, и слу­чи­лось с 19-го по 26 сен­тяб­ря, когда почти пол­мил­ли­о­на сол­дат и офи­це­ров сда­лись в плен в те­че­ние неде­ли… С вин­тов­ка­ми, пу­ле­ме­та­ми, пуш­ка­ми, ма­ши­на­ми, тан­ка­ми и скла­да­ми с го­рю­чим, бо­е­при­па­са­ми, про­до­воль­стви­ем и об­мун­ди­ро­ва­ни­ем…

Когда обо­зна­чил­ся кри­зис на Ки­ев­ском на­прав­ле­нии Юго-​западного фрон­та – то есть когда ТГ2 Гу­де­ри­а­на и 2-я армия Вейхса по­вер­ну­ли на юг и стали с боями быст­ро про­дви­гать­ся в тыл ЮЗФ, - у Став­ки было, соб­ствен­но, толь­ко два спо­со­ба ре­шить эту про­бле­му: на­зо­вем их «хо­ро­ший» и «пло­хой».

Хо­ро­ший спо­соб – это со­здать силь­ный за­слон в се­вер­ном на­прав­ле­нии от на­сту­па­ю­щих с се­ве­ра на юг тан­ков Гу­де­ри­а­на и Вейхса и уда­ром в их левый фланг и тыл с во­сто­ка на запад от­ре­зать на­сту­па­ю­щих от ос­нов­ных сил и раз­бить их. Соб­ствен­но, Став­ка и хо­те­ла это сде­лать: спеш­но со­здан­ная 40-я армия пы­та­лась за­тор­мо­зить Гу­де­ри­а­на, а Ере­мен­ко (Брян­ский фронт) все время бил по его ле­во­му флан­гу – но ни­че­го не по­лу­чи­лось; «под­лец Гу­де­ри­ан» ока­зал­ся слиш­ком силен, а у ЮЗФ и Став­ки не было на тот мо­мент сво­бод­ных ре­зер­вов, чтобы на­не­сти удары с со­от­вет­ству­ю­щей силой.

…Вме­сто удара в пах и ап­пер­ко­та по­хло­па­ли по губам ла­до­шкой…

Оста­вал­ся еще пло­хой спо­соб – окру­жен­ным ар­ми­ям за­нять кру­го­вую обо­ро­ну и сра­жать­ся до тех пор, пока фронт не будет про­рван извне – или по­гиб­нуть с боями, если коль­цо не по­лу­чит­ся разо­рвать; окру­жен­ная груп­пи­ров­ка могла ско­вать зна­чи­тель­ное ко­ли­че­ство войск и на­не­сти им хоть какой-​то урон.

…Помню, очень давно, когда я в сту­ден­че­стве под­ра­ба­ты­вал летом вос­пи­та­те­лем в пи­о­нер­ском ла­ге­ре, у од­но­го из от­ря­дов был гор­дый девиз, ко­то­рый они все­гда с эн­ту­зи­аз­мом хором огла­ша­ли на утрен­ней ли­ней­ке: «Лучше уме­реть стоя, чем жить на ко­ле­нях!» Но одно дело пи­о­нер­ская ли­ней­ка в мо­гу­чей им­пе­рии, и со­всем дру­гое – окру­же­ние в 41-м…

Соб­ствен­но, имен­но по та­ко­му ва­ри­ан­ту, толь­ко в зер­каль­ном от­ра­же­нии, пой­дут со­бы­тия под Ста­лин­гра­дом, когда 6-я армия Па­у­лю­са будет со­про­тив­лять­ся еще два с по­ло­ви­ной ме­ся­ца после окру­же­ния в зим­них при­волж­ских сте­пях, ско­вы­вая наши зна­чи­тель­ные силы и поз­во­лив вер­мах­ту без осо­бых про­блем отой­ти с Кав­ка­за.

Думаю, что Ша­пош­ни­ков и Ста­лин, поняв, что им фи­зи­че­ски не удер­жать Гу­де­ри­а­на, ста­ра­лись на­пра­вить со­бы­тия по вто­ро­му пло­хо­му ва­ри­ан­ту и вы­жать из си­ту­а­ции мак­си­мум воз­мож­но­го для стра­ны. Но если бы Борис Ми­хай­ло­вич прямо озву­чил ВС ЮЗФ, что у Став­ки нет сил им по­мочь и фрон­ту надо будет уме­реть с боями в окру­же­нии, то впе­чат­ли­тель­ный Ми­ха­ил Пет­ро­вич Кир­по­нос рва­нул бы на во­сток в тот же день со всеми вы­те­ка­ю­щи­ми по­след­стви­я­ми; по­это­му Ша­пош­ни­ков до по­след­не­го, пока фронт не рух­нул сам по себе, удер­жи­вал ко­ман­до­ва­ние ЮЗФ от от­хо­да – в том числе обе­ща­ни­я­ми по­мочь и пре­умень­ше­ни­ем угроз со сто­ро­ны нем­цев.

Война, осо­бен­но в 1941-м, – вещь тя­же­лая, же­сто­кая и кро­ва­вая…

 

На этом за­кан­чи­ваю немно­го за­тя­нув­шу­ю­ся тре­тью часть за­ме­ток и из­ви­ня­юсь перед чи­та­те­ля­ми, до­чи­тав­ши­ми до конца, за неко­то­рое оби­лие цифр и тех­ни­че­ских по­дроб­но­стей – не всем это ин­те­рес­но, но как-​то не уда­лось без них обой­тись…

 

Спа­си­бо за вни­ма­ние.